 Фанфик «Чакра | Глава 54»
Шапка фанфика:
Название: Чакра
Автор: Куница
Фандом: Наруто
Персонажи/ Пейринг: Неджи, Наруто, Саске, Гаара
Жанр: романтика, юмор, драма
Предупреждение: слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймеры: создан не с целью извлечения прибыли
Размещение: с разрешения автора
Содержание: Неджи пытается разобраться в своих чувствах, между Саске и Наруто все искрит и переливается, а Гаара привыкает к тому, что более не одинок.
Текст фанфика:
Глава 54.
От неожиданно раздавшегося грохота, подкрепленного стеклянным звоном, Канкуро потерял равновесие и нечаянно нажал на ручку двери. Гнусно провернувшись под рукой, она поползла вниз и дверь распахнулась, явив миру расстроенного Казекаге, стоявшего по щиколотку в песке и остатках того, что еще минуту назад было одной из основных достопримечательностей Суны. Глупая девчонка, а ведь Темари ее предупреждала!
– Где тело? – сипло спросил он.
Гаара поджал губы и махнул рукой в сторону огромной пирамиды из битого хрусталя. Он раздраженно посмотрел на Канкуро и тот невольно отступил назад, уж очень не хотелось стать следующей жертвой. Ранее ему случалось испробовать на себе первую фазу "гроба", и приобретенный опыт не располагал к повторению.
Но, видимо, Гаара уже удовлетворил свою кровожадность. Он прошел мимо, теребя край роскошной накидки, чуть не задев ее полой отшатнувшегося Канкуро.
Хлопнула дверь, оставив его в разгромленной оранжерее нервно размазывать ритуальную краску по лицу в попытках сочинить объяснение пропаже посла. Положим, в Суне они могли сказать, что Амао срочно вызвали обратно в деревню Тростника, но что делать, когда "поющие" забеспокоятся из-за отсутствия отчетов?
В дипломатической среде имидж Гаары был неоднозначен, но в последнее время его, вроде бы, стали воспринимать как адекватного правителя. Напрасно! Все пошло прахом из-за одной дурочки, возомнившей себя равной Повелителю Песка. Вряд ли удастся замять этот печальный инцидент. А если и другие селения начнут отзывать своих представителей из опасения за их жизни, то Суне придется очень нелегко. Расположенная в центре пустыни деревня производила лишь предметы роскоши, почти все остальное приходилось импортировать.
Канкуро сокрушенно покачал головой. Техника Гаары оставляла после себя месиво, а не нормальный труп. Хорошо еще, что можно обойтись марионетками и не придется трогать изжеванное тело руками.
Тело, скрытое за хрустальными завалами, оказалось в полном порядке, и изжеванным на нем было лишь платье. Амао прижалась к поваленному прозрачному дереву, судорожно вцепившись в спутанные волосы. Живехонькая! Просияв, Канкуро отозвал Карасу и Куроари.
Он приблизился к девушке, которая при виде физиономии, где четкие фиолетовые линии превратились в абстракцию, попыталась отодвинуться, но не смогла. Упершись спиной в стеклянный ствол, Амао, наконец, дала волю слезам. Ей было так страшно! В отличие от Канкуро, который, глядя на всхлипывающую девицу, вытиравшую лицо попеременно то волосами, то подолом платья, сверкая при этом голыми коленками, с трудом удерживался от смеха. Не то чтобы Амао в этот момент выглядела особенно забавно, просто облегчение от предотвращенной дипломатической катастрофы оказалось уж очень велико.
Канкуро присел перед ней на корточки, предварительно отбросив острый осколок. Так мягко, как только смог, он обратился к плачущей девушке:
– С вами все в порядке?
Понемногу отходя от шока, Амао вглядывалась в покрытое темными разводами лицо, смутно припоминая, что уже видела этого человека раньше.
– Кто вы? – одними губами прошептала она.
– Я – Канкуро. Брат Гаары.
Ох и зря он сделал это уточнение! Успокаивавшаяся Амао при упоминании имени Казекаге зарыдала с утроенной силой. Канкуро, состроив сочувственную мину, погладил ее по голове. Он понимал, что ей пришлось несладко. Когда тебя плотно сжимает огромная масса песка, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть, и с каждой секундой давление только нарастает – приятного мало.
Он достал кусок ткани, которым обычно подправлял смазавшуюся краску. Сейчас в его использовании не было смысла, а вот девушке он пригодится.
– Что произошло? – пусть это было не очень тактично – выпытывать подробности в такой момент, но другого случая могло и не представиться. Пока она в расстроенных чувствах, то может удовлетворить любопытство Канкуро, Гаара-то в любом случае не станет ничего рассказывать.
Амао с благодарностью взяла протянутый платок. Икая и утирая слезы, она поведала странному, но доброму парню с фиолетовым лицом о том, что всего лишь поцеловала господина Казекаге.
Ведь все к тому шло! Он ухаживал за ней, дарил подарки и показывал резиденцию, рассказывал об истории Суны… Сегодня они снова оказались наедине в таком романтичном месте! Господин Казекаге мялся, отводил глаза и вздыхал, и Амао поняла, что он не может отважиться прикоснуться к ней, поэтому решила ему чуть-чуть помочь. Почему все так обернулось? Может, он испугался силы своих чувств?
Канкуро пригасил возникший энтузиазм, объяснив, что она ошибочно приняла дружеское расположение правителя деревни Песка за любовную прелюдию. Не слушая робких возражений, он сказал, что Гаара не всегда понимает, что своей благосклонностью внушает ложные надежды людям, стремящимся к власти. И очень хорошо, что прекрасная Амао не принадлежит к их числу, потому что всех их высылают из Суны без права возвращения, а карьера отвергнутого таким могущественным селением дипломата считается законченной.
Девушка стыдливо потупила взор, поправляя платье. Канкуро, уяснив, что намек понят, решил подбодрить ее: вне всякого сомнения, обе стороны понимают, чем чревато сие досадное происшествие, поэтому, покидая деревню Песка, обворожительная Амао получит превосходные рекомендации и щедрую материальную компенсацию.
Убедившись, что они пришли к взаимопониманию, Канкуро как бы невзначай заметил, что через пять дней – самое позднее, неделю – ожидается попутный ветер по направлению к деревне Поющего Тростника. И, кстати, великодушие Гаары простирается так далеко, что он даже не будет требовать публичных извинений за это маленькое недоразумение, – добавил он, чтобы у госпожи посла не возникло искушения слегка загоститься.
Судя по испуганному лицу Амао, "песчаный гроб" обладал колоссальным даром убеждения.
Канкуро склонился в почтительном поклоне, пообещал прислать служанку со всем необходимым для восстановления неземной красоты и вышел по хрустящим стеклянным осколкам, размышляя, что несколько сотен разбитых произведений искусства – ничто по сравнению с добрым именем Суны. А представив, как будет смеяться сестра, когда он расскажет о мнимой скромности Гаары, он и вовсе пришел к выводу, что Хрустальный Сад давно пора было обновить.
Чем-чем, а нерешительностью их младший братишка, убивавший за один косой взгляд в свою сторону, никогда не страдал. Глупышке Амао невероятно повезло, что после несанкционированного прикосновения к светлейшим устам она осталась в живых.
|
