 Фанфик «Камера»
Шапка фанфика:
Фэндом: Hagane no Renkinjutsushi
Основные персонажи: Энви (Зависть), Альфонс Элрик, Риза Хоукай (Глаз Ястреба, Элизабет, Лиза), Рой Мустанг (Огненный)
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Ангст, Драма, Психология, AU
Предупреждения: ОМП
Размер: Мини, 8 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Дисклеймер: Хирому Аракава
Текст фанфика:
В камере было темно и душно. Он сидел, привалившись к холодной, мокрой стене, и смотрел в никуда остекленевшим взглядом, отчего со стороны могло показаться даже, что сидит не живой человек, а труп. В уши тонким сверлом вонзались визги других заключённых, их грубый, нездоровый смех, а с правой стороны доносились жалобные хрипы, перемежавшиеся с кашлем –человек, что жил за стеной, уже давно был болен астмой, и жить ему, по всей видимости, оставалось немного.
Перед глазами проплывали картины минувших дней, и он с удовольствием погружался в воспоминания, видя в них единственную возможность не сойти с ума здесь, в душном полумраке, полном бесконечных, давно надоевших голосов. Всего через пару минут голоса затихли – он забыл, где находится, полностью погрузился в себя. Пальцы напряглись, обхватывая невидимую винтовку. Его любимую винтовку с оптическим прицелом, которую у него отобрали давным-давно, в той, прошлой жизни. Первое время без неё было совсем плохо, он чувствовал себя беззащитнее щенка, пытался даже вернуть её… Да и сейчас иногда помышлял об этом же – до сих пор до конца не привык.
Грудь равномерно вздымалась, пальцы всё ещё судорожно сжимали оружие, которого не было. Забывшись глубоким сном, он снова видел тот день. День, когда всё началось. День, когда в его мире появилась поначалу незаметная трещина.
Из-за одной встречи всё рассыпалось с лёгкостью карточного домика, на который внезапно обрушился сильный порыв ветра. Из-за одного поступка он лишился всего.
Этого человека, виновника произошедшего, Энви боялся и ненавидел. А ещё больше всего на свете он хотел бы никогда его не встречать.
***
День выдался солнечный, но прохладный. Зябко ёжась, Энви сидел на скамейке с угрюмым видом и ждал, когда же, наконец, явится этот негодяй - заказчик. Людей в парке было мало, но те, кто проходил мимо, невольно оглядывались на него, и, отойдя, косились с опаской. Дикий вид, спутанные тёмные волосы, забранные в хвост, хищно блестящие из-под чёлки глаза – всё это если не пугало, то обескураживало точно. А подводили черту порванные синие джинсы, футболка с яркими, кричащими буквами на чёрном фоне и бандана с пляшущими по всей длине скелетиками.
Его рассеянный взгляд скользил по людям, не останавливаясь, и лицо выражало беспросветную скуку. Он водил пальцем по ожерелью из маленьких пластиковых черепов, внешне совершенно расслабленный.
Время тянулось, как жвачка, и секунды, казалось, ползли медленнее улиток. Уже ни на что, не надеясь, он поднялся со скамейки, решив немного прогуляться, и как раз в этот миг зацепился взглядом за приземистую фигуру. К нему приближался заказчик – мужчина средних лет, уже почти лысый, слишком плотный для такого телосложения. Разглядывая его, Энви небрежно фыркнул: мужчина отчаянно пытался сохранить самообладание, и ему даже удалось нацепить на лицо маску спокойствия, но его выдавали бешено метущиеся глаза.
Подойдя к скамейке, мужчина плюхнулся на неё и отёр платком выступивший на высоком лбу пот. Энви садиться не стал, и облокотился на ствол дерева.
- Добрый день, мистер Грэй, - лениво протянул Энви. – Что-то вы подзадержались… - глубоко-глубоко в его голосе было спрятано недовольство, которое мужчина уловил в заблестевших глазах цвета ночной фиалки.
- Да, прошу прощения, возникли некоторые трудности… - подрагивающим от напряжения голосом сказал он, отводя глаза в сторону. Энви хмыкнул: этот человек был очень напуган. Можно сказать, пребывал в ужасе. Характером, как он знал, Грэй был слаб, предпочитал не лезть в конфликты, в которых видел нечто жуткое, и обычно вёл себя не как хозяин положения, а как жертва. Сейчас же он был совершенно подавлен. Энви догадывался, чем.
Убрав платок в нагрудный карман, Грэй с мольбой посмотрел на него.
- Вы ведь можете… Убрать одного человека? – понизив голос до сдавленного шёпота, спросил мужчина.
- Ну, если бы не мог, мы бы тут не торчали, - пожал плечами Энви. – А чем он вам не угодил? – вкрадчиво спросил он, наклоняясь к заказчику. Он наклонился так близко, что мог видеть своё отражение в светло-зелёных, будто выцветшая трава, глазах. Моргнув, мужчина немного отодвинулся – ему стало не по себе от того, с каким хищным интересом его рассматривают. Он никогда раньше не связывался с людьми такого сорта и думал, что никогда не придётся. Жил тихой, размеренной жизнью и в ус не дул, пока жена, которая успешно пользовалась его положением для личных дел, не попалась на крючок. Один негодный мальчишка, уличив её в торговле чем-то запретным, решил вывести предприимчивую дамочку на чистую воду. С того самого дня Грэй потерял покой и сон, а если и засыпал, то чаще всего ему снились кошмары про то, как разгорается ужасный скандал, а он теряет всё своё состояние и за пособничество жене садится в тюрьму.
Выход из мучений напросился сам собой: надо убрать внезапно возникшее препятствие. Он никогда бы не смог сделать это своими руками – Грэй в жизни не стрелял, даже из рогатки – и тогда он решил обратиться к профессионалам. Благо, деньги у него были, и как дорого не запросили бы с него, Грэй мог расплатиться. Ради спокойной жизни на свободе он готов был пойти на что угодно.
- Сколько… Сколько это будет стоить? – слова давались ему с трудом, горло будто сжимали металлическим обручем. Ему было тошно при мысли, что придётся убить человека, но другого выхода мужчина не видел. Весы совести, правда, ещё колебались, и, не в силах скрыть своей напряжённости перед этим человеком, он нервно провёл языком по сухим, обветренным губам.
- О-о, дорого, мистер Грэй, - свистящим шёпотом произнёс Энви, не сводя с него жуткого взгляда и наслаждаясь своей маленькой местью за опоздание. – Но вам это будет по карману, не так ли?
Не в силах больше говорить, Грэй кивнул. Солнечные лучи совсём не грели, и он плотнее закутался в пальто. Лукаво щурясь, Энви назвал цену, и мужчина согласился – торговаться сейчас просто не было сил. Уйти бы отсюда, и поскорее, подальше от этих пронзительных фиалковых глаз, от насмешливой улыбочки, принять ванну и забыть, забыть обо всём…
- Вы ничего не забыли? – вскинув бровь, поинтересовался Энви, когда он уже собрался уходить. Грэй замер, как пойманный зверёк, и затравленно посмотрел на него. – Аванс, - ледяным голосом сказал юноша, протягивая руку. На самом деле, деньги не настолько сильно его интересовали, но удержаться от соблазна поиздеваться над Грэем он не мог – тот был идеальной кандидатурой.
- А? Да-да… - что-то рассеянно бормоча, мужчина похлопал по карманам, вытащил перетянутые резинкой, мятые у краёв бумажки, судорожным движением сунул пачку в руки Энви и круто развернулся, когда его снова остановили властным тоном.
- Да, вроде не поддельные, - прошептал Энви, придирчиво осмотрев банкноты и засунув их в карман джинс. – Ну, хоть в чём-то вы не лжёте, - развеселившись, продолжил он. – Можете спать спокойно, его не станет уже сегодня вечером.
Последняя фраза прозвучала зловеще. Поклявшись себе, что больше никогда не будет иметь дела с подобными типами, Грэй поспешил удалиться. Энви, насвистывая какую-то мелодию, вышел из парка и направился к своему дому.
Всю следующую половину дня он потратил на то, чтобы выследить жертву и занять самую удобную позицию. Устроившись на крыше, он терпеливо ждал, появится нужный ему человек. Палец замер на курке, и Энви казалось, что оружие – продолжение его самого. Больше всего в своей работе ему нравились две вещи: винтовка, специально сделанная для него на заказ, и выражения лиц пронзённых одной смертоносной пулей.
Энви всегда нравилось играть в посланника смерти.
Внезапно он невольно напрягся и сузил глаза так, будто они были дополнительными прицелами: с правой стороны улицы показался тот, кто мешал Грэю спокойно спать по ночам. Энви уже видел его фотографию, но в реальности он ещё больше выделялся из толпы своим багряным плащом со странным чёрным знаком на спине и золотистыми волосами. В них, казалось, вплелись солнечные лучи. Он явно был возбуждён и пребывал в хорошем расположении духа: улыбаясь, парень мерил улицу широкими шагами, а, завернув за угол, помахал кому-то рукой. Энви навёл прицел в то место и увидел ещё одного мальчишку, тоже златовласого, но с более мягкими чертами лица. Сблизившись, они стали что-то горячо обсуждать; один из них показывал на другую сторону улицы и пытался, видимо, объяснить ход своих мыслей.
- Эдвард Элрик, - прошептал Энви, растягивая губы в ухмылке, напоминающей оскал дикого зверя. – Время смерти… - тут он на секунду отвлёкся и, посмотрев на наручные часы, продолжил: - Шесть ноль-ноль.
Курок прижался к стволу, и когда пуля тёмным шариком полетела к цели, его сердце радостно подпрыгнуло. Через несколько мгновений послышался характерный глухой стук – покачнувшись, Эдвард рухнул на асфальт. Альфонс моргнул, ещё не осознав до конца, что именно произошло.
Придушенно вскрикнув, Альфонс метнулся к брату. Энви видел его бледное, искажённое ужасом и отчаянием лицо, его судорожные попытки привести брата в чувство. Энви торжествовал и не собирался пока уходить, решив вдоволь полюбоваться его мучениями.
Чем дольше он сидел на крыше, тем меньше оставалось от торжества и осознания собственной неуязвимости. Он легко пристрелил человека, оставшись незамеченным, но что мешает кому-то другому поступить с ним также? Задумавшись об этом, Энви быстро огляделся и, не заметив никого подозрительного поблизости, успокоился. От приподнятого настроения, тем не менее, не осталось и следа. Глядя туда, куда уже подтягивались люди, он вдруг с досадой подумал: вряд ли кто-нибудь будет настолько сильно желать вернуть его, если он завтра поймает чью-нибудь пулю. А если и будут сожалеть о потере, то лишь как о канувшей в лету частичке громадного механизма.
От таких размышлений Энви стало совсем нехорошо, и он поспешил уйти, объясняя такие странные мысли тем, что устал или слишком нервничал в последнее время. Мозг – штука тонкая, он и расстроиться может.
***
Прошло уже две недели с тех пор, как Эдвард Элрик был убит. Грэй был щедр и так разволновался, что отдал даже больше, чем должен был. Радости он не испытывал и усердно заглушал ядовитое чувство вины, будто надеялся, что если постараться, то об убитом по его вине мальчишке он больше не вспомнит.
Энви чувствовал себя странно. С того самого дня последнего убийства он был не в своей тарелке, что заметили не только старшие брат с сестрой, но даже младший отпрыск их семьи, который обычно ни его делами, ни состоянием не интересовался. Слава Богу, отца дома не было: Энви боялся его, особенно пристального, ледяного взгляда, от которого внутри всё переворачивалось, и внутренности завязывались узлом.
Он никак не мог понять, что же его так гнетёт. Убийства никогда его не пугали, а мучения людей – что физические, что духовные – приносили радость. Он не чувствовал вины в том, что убил, и Элрик никак не выделялся из числа жертв. Он не раскаивался в этом. Может, Энви и понял бы, в чём дело, если бы получше вспомнил тот день, но он не хотел, опасаясь, что тогда странное состояние затянется.
Внезапное осознание пришло, когда он обедал. В доме остался только он – у сестры были планы на этот вечер, и она должна была задержаться, младший братец вернулся к своему опекуну, а старший проводил время в компании друзей, которые в нём души не чаяли. Наслаждаясь едой и относительной тишиной, которой всегда не хватало, когда рядом находились любимые родственнички, Энви просматривал новый заказ. Первое, что ему попалось на глаза, было имя; пробежав глазами верхнюю строку, он сделал слишком большой глоток чая и поперхнулся.
Альфонс Элрик.
Откашлявшись, Энви быстро поискал глазами инициалы заказчика и, к своему удивлению, обнаружил, что это был не Грэй. Почему-то ему стало страшно, а в мозгу мелькнула спасительная мысль, что это не тот Альфонс Элрик. Мали ли чудесных совпадений, в конце концов? Энви не знал, почему, но ему не хотелось иметь дела с ним. Он с надеждой взглянул на фотографию, ожидая чуда, в которое никогда не верил.
Как и ожидалось, никакого чуда не произошло: это был тот самый Альфонс. Энви остановил взгляд на его лице, заставляя себя смотреть, не моргая. Глупо бояться какого-то мальчишки только из-за того, что убил его брата. Это не ему бояться надо, а Альфонсу. Всё пройдёт, как обычно. Он снова сорвёт свой приз и уйдёт победителем.
Да кому он врёт?! Глаза, эти золотистые, добрые глаза, полные тепла сейчас будто прожигали в нём невидимую дыру. Никто из его жертв не смотрел так… По-человечески? Энви моргнул и потряс головой, стряхивая наваждение.
Энви выдавил нервный смешок. Скоро эти глаза закроются навсегда и перестанут его мучить. Да, тогда он снова заживёт, как раньше.
Он перевёл взгляд на руку: пальцы у него дрожали. Энви откинулся на спинку кресла, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Если он будет так нервничать, то всё может сорваться. Ему нельзя промахнуться, нельзя позволять себе бояться.
Нынешний заказчик был мрачный тип. Энви он показался знакомым – кажется, один из тех, кто прикрывает их семью, водя за нос всю полицию. Он был недоволен, что выбор пал на Энви (мужчина предпочитал людей, у которых хороший жизненный опыт за плечами), но выбирать было не из кого, из всей семьи был свободен только он. Обсудив с молодым киллером некоторые детали, заказчик отпустил его, предупредив напоследок, чтобы Энви не вёл себя, как самонадеянный идиот. Энви скривился, его глаза недобро засверкали. Тряхнув головой, он заставил себя улыбнуться. Вышло, правда, не очень, но нельзя было портить с этим человеком отношения. Не только потому, что он заказчик – об этом может узнать отец.
Уже на следующий день Энви занял свою позицию и стал ждать, затаившись в засаде. Напряжённый до предела, бледный, он осматривал округу тяжёлым немигающим взглядом. День был прохладный, с высоты пепельно-серых унылых облаков падали на землю снежинки, ветер выл в подворотнях, как побитая собака, а Энви казалось, будто он сидит в печке – настолько ему было жарко.
С той стороны улицы показался Альфонс. Он, кажется, наслаждался свежим, ещё чистым снегом, подставлял ладонь под снежинки. Никуда не торопясь, он шёл без всякой цели, иногда приостанавливаясь и здороваясь со знакомыми.
Сцепив зубы, Энви навёл прицел на светлую макушку. Руку вдруг будто обожгло и пронзило раскалённой иглой, и выпущенная на волю пуля благополучно пролетела мимо. Энви бросил на руку безумный взгляд и увидел, что одно из сухожилий перебито чужой пулей. Тихо взвыв, он пополз обратно, но путь к бегству был отрезан – на другой крыше, уже не таясь, стоял снайпер. Светловолосая девушка в синей армейской форме.
Энви почувствовал, как по виску скатывается липкая капля пота. Он знал этого снайпера, участвовавшего в Ишварской зачистке. Глаз ястреба, так её называли. Даже странно, что он до сих пор жив…
- Не двигайся, - предупредила она. – В следующий раз я не промахнусь.
Разум туманили холодный, липкий страх, боль и жгучая досада на самого себя: как он мог вот так просто попасться?! Раньше удача всегда была не его стороне, и ему удавалось отовсюду выходить сухим из воды, но теперь госпожа фортуна решила, видимо, что с него хватит, и повернулась другим местом.
Энви спустили с крыши, и ему в лоб упёрлось холодное дуло пистолета. Подняв взгляд, он увидел перед собой ещё одного участника Ишварской бойни – Роя Огненного. За его мастерство к «Огненному» часто прибавляли «алхимик».
Час от часу не легче. Человек, служивший в одном полку с сумасшедшим минёром Кимбли, который сейчас сидел в тюрьме.
В чёрных, как северная ночь, глазах Роя читались презрение и тщательно скрываемый гнев. У Энви засосало под ложечкой, и он поспешно отвёл взгляд.
Следующий, кого он увидел, был тот, чьего взгляда Энви старался избегать любой ценой. Альфонс Элрик, живой и невредимый, стоял чуть поодаль. Энви поспешно устремил взгляд на изрытый следами снег.
С минуту, кажется, ничего не происходило, потом он услышал, как они стали тихо переговариваться. Навострив уши, Энви старался не пропустить ни одного слова.
- Альфонс, нет.
- Но сэр, я только хочу…
- Я сказал нет.
Они препирались ещё минуты две, после чего Рой тяжело вздохнул, видимо, соглашаясь на что-то. «Что они ещё придумали?» - ужаснулся Энви. Он шевельнул рукой, непроизвольно защищаясь от чего-то неведомого.
Тихий скрип снега прекратился рядом с ним. Назвали его прозвище. Потом настойчивее. Энви с трудом выдавил из себя ухмылку, подумав, что если умирать, так с песней. Он не покажет им своего страха, ни за что не покажет.
Ухмылка увяла, когда над собой Энви увидел лицо своей несостоявшейся жертвы. Он ожидал увидеть в золотистых глазах напротив страх, ярость, презрение, ненависть, злобу, желание отомстить за пролитую кровь и загубленную жизнь… Да что угодно, что укладывалось в его мировоззрение!
Но вместо злобы Энви увидел только печаль и ту же мягкость. Ему вдруг захотелось съёжиться, стать совсем незаметным, провалиться под снег. Лучше бы Элрик накричал. Лучше бы он выплеснул обиду и злобу, чем смотрел вот так.
- Зачем? – грустно спросил Альфонс.
- Зачем – что? – вопросом на вопрос ответил Энви. Голос был глухой и пустой, а тело не чувствовалось, как будто его набили ватой.
- Зачем ты убил Эда?
Энви будто шибануло по нервам тысячей вольт. Чёрт возьми, как можно это спрашивать таким голосом?! Его била мелкая дрожь, и все попытки казаться спокойным и уверенным в себе пошли прахом. Рука взорвалась болью, сердце будто стянул стальной обруч, и каждый раз, когда оно ударяло в грудную клетку, в неё будто вонзали шипы изнутри.
Энви как никогда хотелось, чтобы на него накричали. Того, что происходило сейчас, он не понимал и боялся.
- Это был… Заказ, - слова давались с трудом, язык едва шевелился.
Альфонса оттащили в сторону, но Энви легче от этого не стало. Пойманный, с раненой рукой, без винтовки, осуждённый на жизнь в тюрьме до конца дней своих, он чувствовал себя беспомощным и раздавленным.
А из головы никак не шёл этот пронзительный, страшный взгляд, в котором не было ни капли ненависти.
***
Проснувшись, Энви обнаружил, что стало подозрительно тихо, даже кашля за стеной больше не было. «Наверное, я оглох», - мрачно подумал он, вдыхая прохладный воздух, в котором точно не хватало спасительного кислорода. Он безучастно смотрел на тёмное пятно у пола – плесень, оказывается, уже и сюда добралась.
На стене мелькнуло светлое пятно, привлекая его внимание. Подумав, что ему показалось, Энви устало провёл рукой по лицу, но когда посмотрел снова, пятно никуда не исчезло. Более того, оно разделилось на два, а затем приняло знакомые оттенок и форму. Шумно вдохнув, он прижался к стене. По позвоночнику побежали мурашки, ему вдруг стало так холодно, будто он был в заснеженном лесу.
На Энви смотрели те самые глаза. Прямо со стены, с той же невыносимой печалью и болезненной пустотой, ещё не до конца ушедшей после ужасной потери. Энви закрыл глаза, спасаясь от наваждения, но стало только хуже: теперь в ушах зазвучал его голос, тихий и беззлобный, снова и снова спрашивавший, зачем он убил.
- Прекрати, прекрати, прекрати, - как заведённый шептал Энви, закрыв уши руками. Голос не исчезал, он набирал силу и живость; ему казалось, что Альфонс стоит рядом. Но ведь это было невозможно, сюда никого не пускают!
Когда голос достиг такой силы, что перекрыл мысли, Энви резко вскочил на ноги, бросился к стене и с криком ударил по тому месту, где были золотистые глаза. Пятен стало только больше. Они ползли по стенам, проступали на потолке, на полу. Скоро Энви стало казаться, что вся комната – это сплошные золотистые глаза. Всхлипнув от ужаса, он бросился в сторону двери, пытаясь её открыть, хотя руки дрожали так, что он сейчас даже взяться за дверную ручку не смог бы, если б она и была.
Энви долго бился в дверь, стёр руки в кровь. Ударив ещё раз, он обессилено скатился по влажной от крови двери на пол и сжался в комок, уже не пытаясь остановить бегущие по лицу слёзы.
Он был бы счастлив провалиться в спасительную темноту или потерять все пять чувств, лишь бы голос и жгучие, ненавистные глаза исчезли.
Но чуда, как всегда, не произошло.
|
