 Фанфик «Он все еще ребенок...»
Шапка фанфика:
Название: Он все еще ребенок...
Автор: AooRyo
Фандом:Fullmetal Alchemist
Бета/Гамма: -SkyWriter-
Персонажи/Пейринг: Рой Мустанг/Эдвард Элрик, Альфонс/Уинри (мельком), Лиза Хоукай.
Жанр:Слэш (яой), Ангст, Психология, Романтика, Драма, POV, Songfic
Предупреждение: ООС, ОМП
Рейтинг: NC-17
Размер: Мини, 11 страниц
Содержание: Эдварду Элрику уже двадцать лет. После удачного возвращения Альфонсу его тела, с помощью Хоенхайма, Элрик-младший уезжает к Уинри, и начинает жить с ней. Эдвард не теряет силы алхимика и остается на службе с гордым прозвищем "Цепной Пес армии". Но, что заставило его остаться? Почему он не ушел вместе с братом? Может, потому что просто чувствует вину за то, что натворил? Или, потому что, влюбился?
Статус: закончен
Дисклеймеры: герои Хирому Аракавы, вселенная тоже его, а вот события в фанфике, мои.
Размещение: только с моего разрешения.
От автора: Есть некоторые фразы, которые я взял из песни Moriko – Цепной пёс.
Да простит она меня, я не специально, но ее песня меня так же и вдохновила на это. От прав на песню тоже отказываюсь. Все ее величие принадлежит Moriko-сан.
Текст фанфика:
Он проснулся от скрежета собственных стальных доспехов.
"Пора к Уинри заехать", - думает про себя юный алхимик.
На самом деле юный он лишь по возрасту. В умении пользоваться алхимией он уже ветеран. Сколько ему было, когда он научился пользоваться ей? Года три, может, четыре. Сейчас ему двадцать, значит, лет шестнадцать уже. Вроде и маленький отрезок времени, а сколько всего он пережил из-за этого проклятого дара.
В окна барабанной дробью стучался дождь.
Он любил такую погоду. Любил, когда гром, молнии, когда ветер настолько силен, что сбивает с ног.
Алхимик посмотрел на часы, что стояли на тумбочке рядом с кроватью. 04:48.
"Пора идти".
Он поворачивает голову. Рядом лежит девушка, имени которой он так и не запомнил. Ее черные, длинные, густые волосы греют ему грудь. Ее голова лежит на его здоровом плече, а ее тонкие ручки крепко обнимают его торс. Юноша слабо улыбается, ему хотелось бы просто тихо уйти, но это невозможно.
Снова в ночной тишине раздается лязг металла. Девушка открывает глаза.
- Куда ты? - тихо спрашивает она.
Он не отвечает. Убирает ее пряди волос со лба своей холодной рукой, видит, как она морщится, и он улыбается, целуя ее своими теплыми, сухими губами.
- Я поняла, - она приподнимается на локте, придерживая другой рукой одеяло на своей груди, и заглядывает ему в глаза. - Служба, да?
Он кивает. Знает, что она видит.
Девушка целует его в последний раз и отворачивается. Ложится на бок и пытается не обращать внимания на лязг железа, старается забыть холод его стальной руки, старается не запоминать то, как тяжело, чуть прихрамывая, он выходит из комнаты. Она старается проглотить комок в горле, но слезы жалости все равно льются из ее глаз. Она знает, кто он такой, она знает, почему больше никогда не сможет целовать его сухие и теплые губы, она знает, что сегодня она спала рядом со Стальным Алхимиком. Она знает, что его зовут Эдвард Элрик, она знает, что он Цепной Пес армии, она знает...
***
Сколько я уже служу армии? Я не помню. Не могу вспомнить точной даты. Лет восемь, наверно. Да, точно, мне было двенадцать, когда я стал Государственным Алхимиком. Мне уже двадцать, я дослужился до звания полковника. Странно, правда?
Меня раньше бесили взгляды украдкой и тихие разговоры солдат. «Он такой молодой, наверно, по блату прошел». «Не может такой ребенок, как он, служить армии. Чем вообще думает начальство? А если война? Да его убьют сразу же». Гордо проходя мимо всех этих людей, в душе я хотел их убить. Да что они знают вообще?! Да, я был в теле ребенка, но я не маленький наивный мальчик, черт возьми! Я бы даже врагу не пожелал пережить то, что пришлось испытать мне и Альфонсу.
Сейчас же разговоры совсем другие: «Ему двадцать, а он уже полковник», «Да что же он за чудовище?», «У него кодовое имя «Стальной». Это ведь из-за брони, да? Ужас какой. Лучше умереть, чем греметь этими железяками».
Да, все они правы. Лучше умереть, чем чувствовать вину за то, что мой младший брат лишился тела по моей вине. Лучше умереть, чем быть Цепным Псом армии. Лучше умереть, чем ходить с автоброней.
Не знаю почему я остался на службе. Мы с Хоенхаймом смогли вернуть тело Альфонсу, но вот со мной не получилось. Отец пожертвовал своим телом, но этого оказалось мало. На самом деле, я ничуть не жалею. Даже рад, что мои рука и нога не вернулись. Я не знаю, как бы я был без них. Эхо, раздающееся от их лязга в тишине, мне всего роднее.
Брат вернулся Ризенбург, кажется, у них с Уинри все хорошо. Я давно не был у них, может, они уже и детишек заделали, и я стал дядей? Мне было бы приятно возиться с племянниками. Главное, что род Элриков не перестанет существовать, и это греет душу.
Но только воспоминаниями не согреешься. Когда особенно холодно, я иду в какой-нибудь бар и нахожу девушку на ночь. Я не терплю девушек легкого поведения, они слишком развратны.
Сегодня мне было не холодно. Было одиноко. Одиноко от того, что нет больше звенящего металлом голоса Альфонса, который будил меня. Я счастлив, что к нему вернулось его тело, но мне больно от того, что не я это сделал, а Хоенхайм. Я помню его обреченно-счастливую улыбку. Сердце сжимается от этих воспоминаний.
Дождь. Я люблю дождь. Сейчас он сильный, и ветер пробирает до костей. Где-то вдалеке раздается грохот грома, темную улицу на секунды освещает яркая молния. Капли беспощадно бьют по лицу, затекают за ворот плаща. Я всего минуту назад вышел на улицу, а уже промок.
Из этого района довольно далеко добираться до штаба, но это лишь радует. Будет время, чтобы подумать.
Вот сейчас приду, Лиза будет ругаться, а чертов Мустанг как всегда злорадствовать.
Это тоже стало мне родным. С Роем у нас теперь странные отношения. Злобы и ненависти я больше к нему не испытываю. Может, вырос? Да, наверно. Теперь и мне палец в рот не клади, по локоть откушу. У генерала Мустанга и научился.
Я горжусь своим начальником. Он упорно идет к своей цели, не оборачиваясь назад. Рою уже тридцать три. Он довольно молод для своей новой должности. Да и к тому же похорошел с годами. Я, когда был еще мальчишкой, совсем не замечал того, насколько он красив.
Такое отношение у меня только к нему. Другие мужчины совсем меня не привлекают, сплю я только с девушками, а люблю его. Странно, правда? Только вот девушки всегда брюнетки с темными глазами. Я заметил это за собой еще год назад, когда понял свои чувства к генералу. Не понимаю почему, но я принял это довольно легко. В армии это часто встречается, потому что на передовых женщины - редкость, а физиологические потребности удовлетворять надо. У меня с этим проблем не было, конечно, все же я не урод какой-нибудь, но это не спасло меня от чувств к Мустангу.
Боли как таковой не было. Вместо нее были одиночество и пустота, которая заполнялась, если только я вижу Роя. Он все чаще отправляет меня на задания далеко от штаба и надолго. Это странно, но я стараюсь не обращать внимания на это. Он начальник, ему видней. Генерал, возможно, просто мне доверяет.
Я не заметил, как добрался до штаба.
Дождь все сильнее выражал свой гнев, и, опомнившись, я пустился бегом по площади, а потом и по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Забежав под огромный козырек, облегченно вздохнул. У меня даже трусы промокли, что ж за невезение?
Взяв здоровой рукой сильно отросшие волосы, которые собираю в хвост, я отжал их. Встряхнув челкой, я провел пятерней по ней, убирая с глаз. Приятно ощущать холод дождевой воды. Теперь, когда я уже скрылся от дождя, ветер, что разбушевался не на шутку, приносил лишь жуткое чувство холода, а не приятное ощущение свободы.
Вздрагивая, я быстро прошел в здание штаба. Здороваясь с проходившими мимо военными и клацая зубами, я прошел в личный кабинет, в котором меня уже ждали два моих личных подчиненных.
- Доброе утро, полковник, - в один голос сказали близнецы.
- Да, доброе, Вебер, Куртс, - я помахал им рукой.
Снова противный скрежет металла. Они уже привыкли к нему, а меня он раздражает. Точно, после следующего задания обязательно съезжу к Уинри, ну, и брата поведаю заодно.
В личное подчинение мне дали близнецов Вебера и Куртса. У них огненно-рыжие волосы, голубые огромные глаза и не перестающее литься через край чувство юмора. Мне с ними легко, они никогда не позволяют мне грустить. Близнецы старше меня на три года и находятся в звании майора. Вспоминаются те времена, когда я точно так же стоял перед Мустангом.
- Полковник, Вы промокли, - говорит Вебер.
- И старший лейтенант Хоукай попросила Вас зайти к генералу.
- Хорошо, спасибо, Куртс.
Я, сняв плащ и повесив его на вешалку, накинул на плечи форменный китель и вышел из кабинета.
Направляясь к Мустангу, я смог «надеть» маску вселенской радости. На губах расплылась нахальная ухмылка, в глазах бесстрашие и наглость. Все как всегда, все как и должно быть.
С ноги открываю дверь в его кабинет.
- Здравия желаю, товарищ генерал!
Отдав честь начальству, я без приглашения плюхнулся на диван.
- Полковник Эдвард Элрик, Вы что творите?! – первая взбесилась Лиза.
Эта блондинка с обалденной фигурой, скрытой форменным кителем, зло посмотрела на меня, тут же подмечая, что я мокрый до нитки.
- Вам нужно переодеться в сухую одежду.
- Госпожа Хоукай, извольте не беспокоиться за меня, - я улыбнулся ей, а потом перевел взгляд на Мустанга.
Он не обратил внимания на ногой открытую дверь, предпочел не замечать, что я промок до нитки после дождя и вообще проигнорировал то, что в штабе я хожу, не надев формы.
Я был, наверно, единственным, кто просто забил на это правило. Если бы моя одежда не была мокрой, я бы и китель не надел.
- Полковник, я хочу отправить Вас в Ризенбург, - Рой с ухмылкой посмотрел на меня. – Есть подозрения, что один из предателей армии, ученый по имени Питер Смитт, скрывается там в своей лаборатории. Ваша задача - привезти его в штаб живым. Если будет сопротивляться - мертвым. Действуйте по обстоятельствам.
Он через Лизу передал мне папку с деталями задания.
- Можете быть свободны. Отправляетесь сегодня ночью. Время отправления поезда 03:40.
Я взял папку и встал. Отсалютовав Мустангу и подмигнув Хоукай, я вновь ушел в свой кабинет.
Рад, что меня отправляют в Ризенбург.
***
- Какой наглец, - тихо сказала Лиза, ставя на стол своего начальника чашку с горячим чаем. – Каким был, таким и остался.
- Разве это плохо? – Мустанг кивком поблагодарил женщину.
- Конечно, нет, я рада за него, - она еле заметно улыбается. – Но так не может больше продолжаться. Он угасает.
- Я вижу, - Рой задумчиво смотрит в кружку, разглядывая свое отражение в коричневой, приятно пахнущей жидкости.
Мужчина весьма не дурен собой. Жгучий брюнет с холодным взглядом черных глаз. Высокий, стройный, с красивой и в меру накачанной фигурой. Плюс к этой природной красоте он в свои тридцать три года уже генерал. Рой Мустанг – Огненный Алхимик, известный на всю страну как герой войны в Ишваре и восстания в столице. Любая женщина отдала бы все, чтобы быть рядом с этим человеком, но ему совсем не это было нужно.
Ему нужен лишь один человек. В его волосах словно запуталось солнце. У него глаза цвета теплого меда, а руки холодны, как сталь. Стальной Алхимик – Эдвард Элрик. Мальчишка двадцати лет от роду. Совсем еще ребенок, но в его глазах была уже недетская мудрость, а его волю не смогла сломать даже армия.
- Рой, - Лиза очень редко называла генерала по имени. Лишь только, когда была серьезна, и тогда, когда они с ним были наедине. – Останови его. Он может потерять себя.
Мужчина посмотрел на Хоукай и взял ее руку в свою, говоря безмолвно «спасибо» своей лучшей подруге.
***
Мустанг и Лиза решили зайти перед уходом домой в кабинет Эдварда.
Уже было довольно поздно. Часов девять вечера. Весь штаб уже давно разошелся по домам, остались только секретари и дежурные.
Хоукай постучала в дверь, но ответа так и не последовало. Рой покачал головой и с тихим скрипом открыл дверь. Свет был выключен. Кабинет освещали сейчас только лампы, что горели в коридоре, создавая приятный полумрак.
Генерал бесшумно зашел в комнату и подошел к дивану, что стоял посередине.
Эдвард, отвернувшись к спинке дивана лицом, тихо посапывал, но даже во сне его брови были нахмурены. Он был одет во все еще влажную белую рубашку и неизменные кожаные штаны.
Лиза подошла и хотела разбудить полковника. Но Рой остановил ее руку, взяв ее за запястье, и покачал головой.
- Ему скоро вставать.
- Но он спит, и…
- Цепной Пес не спит, он просто дремлет. Не буди, пусть он отдохнет в забытьи.
- Но…
- Разве можно уснуть, когда руки в крови? – Мустанг посмотрел на женщину, и она вздрогнула.
В черных глазах генерала было столько понимания, что она не решилась сказать что-то против.
Рой тоже молчал. Он снял свой китель и накрыл им Эдварда. Юноша что-то пробормотал во сне. Послышался скрежет автоброни. Лиза чуть поморщилась, а Мустанг лишь как-то странно вздохнул, смотря на Стального Алхимика.
Женщина всегда могла понять своего генерала. Но она не понимала его как друга и как человека. Этот сильный, властный и умный мужчина уже давно смотрит на Элрика не как на подчиненного. Он смотрит на него как на равного себе, смотрит с уважением, но украдкой, не давая этого заметить самому обладателю белокурых волос.
- Он совсем еще ребенок, - еле слышно шепчет Рой и, развернувшись, так же бесшумно уходит из кабинета, намереваясь остаться сегодня в штабе. Все же часа через три кому-то нужно будет разбудить Эдварда.
***
Она почти каждый день подолгу стояла у окна и смотрела на дорогу, надеясь увидеть своего лучшего друга на горизонте.
Красный плащ замаячил где-то вдалеке. Уже можно различить светлую макушку и развивающиеся на ветру длинные волосы, собранные в хвост.
- Ал! Эдвард вернулся! – закричала Уинри и, преодолев лестницу в три прыжка, побежала навстречу своему самому дорогому человеку.
Рокбелл быстро неслась по дороге, когда услышала родной и такой любимый голос сзади.
- Дурашка, береги себя, а то я без сына останусь.
- Фи, дурак, - пробубнила обиженно девушка, но все же остановилась, а потом пошла вновь вперед просто быстрым шагом.
- Ал, Уинри! – Эдвард искренне улыбнулся и сжал в стальных объятьях брата и подругу. – Я так рад вас видеть!
- Задушишь… - прохрипели оба.
- Ой, извините, - Элрик отпустил Альфонса и Уинри.
- Здравствуй, Эд, - младший брат, улыбаясь, похлопал алхимика по плечу и хотел сказать что-то еще, но его перебили.
- Ты не позвонил! – тут же взбесилась девушка. – Почему ты не предупредил?! Я бы приготовила твой любимый пирог. И вообще, - она вытащила, словно из ниоткуда, гаечный ключ и собралась хорошенько двинуть им по голове алхимика. Но тот, зная пылкий нрав Уинри, увернулся, в эту же секунду отбирая у нее инструмент «убийства».
- Чертов Мустанг отправил меня сюда в срочном порядке, так что я просто не успел.
Эдвард посмотрел на брата. Тот, счастливо улыбаясь, показывал глазами на Рокбелл. Элрик оглядел девушку с головы до ног. Правда, до ног он не добрался. Его взгляд остановился на уже округлившемся животе.
- Неужто я дядькой стану?! – вскрикнул удивленно юноша.
Альфонс и Уинри переглянулись и весело засмеялись. Ну вот теперь, хоть и ненадолго, семья в сборе.
Одиночество и пустота на несколько дней теперь отступят. Эдвард даже не вспомнит про них.
***
- Сукин сын! – вскрикнул Элрик. Его механическая рука уже таковой не являлась. Были оголены провода, и самой руки ниже локтя просто не было.
- Тебя ведь главный штаб послал! Я знаю, я все знаю! – кричал тот самый ученый, о котором говорил Мустанг.
- Заткнись, - зло прохрипел Эдвард. – Просто заткнись и дай мне тебя прикончить!
- Да что ты можешь?! – кричал Питер Смитт. Он вновь рисовал своей кровью круг преобразования на собственной руке. Послышался характерный звук превращения, и теперь рука тощего мужчины представляла собой что-то похожее на нож. Правда, этот самый «нож» ученый создал из собственных костей.
- Я известен как Костяной Алхимик! Тебе никогда меня не победить.
«Да старик из ума выжил», - подумал про себя Эдвард.
- И не таких нагибали задницей вверх, говнюк! – отозвался юноша.
Бой был долгим. Многочисленные ранения, сломанная механическая рука, разбитый нос, но выполненное задание. Правда, ученый был мертв, зато лаборатория была полностью разрушена. Эдвард взял все нужные документы, проекты и разработки, а потом, нарисовав на земле над подземной лабораторией круг преобразования, он просто взорвал неугодное армии помещение.
«Убивать, чтобы выжить самому. Как мерзко», - подумал Элрик, смотря на изуродованный труп Питера Смитта.
***
- Эд, ты снова…
- Прости, Уинри, - тихо отзывается юноша. – Я заплачу тебе двойную цену. Пожалуйста, почини броню побыстрее.
Элрик выходит на улицу и садится на крыльцо.
Ночи в Ризенбурге всегда тихие, а небо чистое. Можно уже было увидеть убывающую луну и миллиарды звезд, усеявших небосвод. Легкий, теплый ветер трепал распущенные, немного влажные после душа светлые волосы, даруя облегчение и понимание, что еще один день пережит.
- Эд, ты как?
Альфонс сел рядом с братом и тоже посмотрел на небо. Алхимик молчал, так и не отведя взгляда от звезд.
- У тебя волосы отрасли. Ты когда стригся в последний раз?
- Не хочу стричься. Пусть растут, они мне не мешаются, - Эдвард зевнул и посмотрел на Альфонса. – А ты молодец, ребеночка уже заделал.
- Брат! – щеки Элрика-младшего приобрели цвет распустившихся маков.
- А я что? Я ничего, - тихо засмеялся Эд, а потом вновь перевел взгляд на небо. – Я рад, что у тебя все хорошо.
- Неужели тебе так одиноко? – как бы не пытался Стальной скрывать это, но от брата ничего не утаишь. – Хватит уже себя терзать. Возвращайся к нам!
- Я не могу…
- Но так не может продолжаться! Здесь с нами ты его забудешь и..
- Не забуду, Ал. Не забуду, - с улыбкой сказал Эдвард и, встав, потрепал по волосам младшего брата.
***
- Полковник Эдвард Элрик!
Я слышал смутно знакомый голос. Кажется, это Лиза кричала.
Нужно открыть глаза. Опять я уснул прямо в кабинете.
- Да, старший лейтенант Хоукай? – сонно пробубнил я.
- Мы уже неделю ждем от Вас отчета о выполненной миссии.
- Ах, да. Сейчас.
Все еще потирая глаза, я начал рыться в бумагах, что завалом лежали на моем столе. Выудив из самых глубин нужную папку, я передал ее женщине.
- Спасибо, полковник. Генерал Мустанг хочет, чтобы Вы зашли к нему вечером.
- Хочет? – сон как рукой сняло. Не «приказывает», а «хочет»?! Что-то где-то сдохло. И это «что-то» определенно большое.
- Да. С Вашего позволения, - сказала Хоукай и вышла из моего кабинета.
Ни Куртса, ни Вебера я не наблюдаю. Посмотрев на настенные часы, увидел, что время-то уже обеденное, но есть совсем не хотелось.
Я поднял свои руки, чтобы посмотреть на них. Такие разные, но они обе мое естество, и я даже думать не хочу, что было бы, если бы со мной не было моей автоброни.
На секунду мне показалось, что с рук стекает что-то вязкое и красное, очень сильно похожее на кровь. В ушах звенел смех мамы и лязг металлических доспехов брата. Я схватился за голову. Металл руки больно ударил и, кажется, я потерял сознание.
Мне снился сон. Я в штабе, в своем кабинете. Куртс и Вебер уже давно ушли. Решив немного отдохнуть перед поездкой в Ризенбург, я решил прилечь на диван. Необходимые для поездок вещи всегда были готовы и одиноко лежали в чемодане в шкафу.
Положив голову на маленькую подушку, принесенную мной в штаб на случай вот такого незапланированного отдыха, я не заметил, как провалился в дремоту.
Я слышу, как кто-то очень тихо входит в кабинет, но мне лень открывать глаза, и я вновь проваливаюсь в дрему.
- Ему скоро вставать, - это голос Роя. Что он тут делает?
- Но он спит, и… - Лиза? Почему ты с Мустангом?
- Цепной Пес не спит, он просто дремлет. Не буди, пусть он отдохнет в забытьи, - «Цепной Пес», говоришь. Так вот какого ты обо мне мнения, генерал.
- Но…
- Разве можно уснуть, когда руки в крови? – я невольно нахмурился после этих слов, сказанных Роем.
Чувствую тепло. Понимаю, что меня накрывают чем-то. Пахнет генералом. Его китель? Черт, как же тепло.
Неужели он меня понимает и видит то, что я так отчаянно пытаюсь скрыть?
О, Боже, не молчи, Мустанг! Скажи что-нибудь, скажи! Скажи…
- Он совсем еще ребенок.
Ребенок?.. А ты прав, генерал. Прав, черт возьми!
Резко открываю глаза и вскакиваю на кровати. Слишком мягко. Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что нахожусь не в своей квартире. Пахнет приятно и как-то неуловимо знакомо, а не как у меня в квартире: кровью и машинным маслом.
Встаю. На мне чужая футболка и семейники. Значит, я дома у мужчины. Нормальная женщина просто не подняла бы мою ногу, чтобы снять с меня штаны. Оглядываюсь вновь по сторонам. Светлые стены, деревянный пол, двуспальная кровать, застеленная кремового цвета постельным бельем. Пара тумбочек и очень мягкий белый ковер. Справа от кровати в углу стоял стол, который был завален какими-то бумагами и папками. Стены рядом со столом были обклеены какими-то вырезками из газет, рукописными записями, фотографиями. Были видны длинные списки чьих-то имен. На столе стояла кружка с остывшим, но продолжающим приятно пахнуть чаем. Из моих знакомых такой чай пьет только Мустанг. Значит, я в доме у Роя?!
Не веря своей догадке, я тяжелой поступью бросился искать хозяина дома.
Нашелся он быстро, на кухне. Это действительно был генерал. Он, не отрываясь от прочтения какой-то книги, помешивал что-то приятно пахнущее в кастрюле.
- Проснулся, Стальной? – Мустанг кинул на меня мимолетный взгляд и ухмыльнулся. – Смотришься, как коротышка.
- А сам-то? Чуть выше меня. Каких-то пара сантиметров погоды тебе не делают, - ухмыльнулся я и провел здоровой рукой по волосам. Что-то помешало. Ощупав голову, я понял, что она перевязана бинтом.
- Ты так сильно треснулся головой обо что-то, что потерял сознание. Пришлось притащить тебя сюда.
- Оставил бы в штабе, не рассыпался бы.
На этом наш разговор закончился. Мустанг продолжал читать и готовить, а я сел за стол и, закинув ногу на ногу, просто наблюдал за ним.
Он казался очень домашним, стоя за плитой в старом, немного растянувшемся свитере и в обычных штанах. Его волосы не были так сильно прилизаны и, находясь в легком беспорядке, торчали ежиком. Взгляд черных глаз не был сейчас холодным и надменным, он был спокойным и каким-то… умиротворенным. Видно, ему доставляла удовольствие такая ситуация, а мне это только на руку. Я могу хоть немного побыть рядом с ним не как подчиненный, а как обычный человек, возможно, даже друг.
Сердце в груди ойкает и начинает противно ныть. Хотелось бы, чтобы так было каждый день, но это лишь мои мечты.
- Элрик, прием.
Я очнулся от раздумий и немного растеряно посмотрел на Роя. Он, перестав махать перед моим лицом ладонью, отошел от меня и сел напротив. - Ешь, пока я добрый. Сегодня переночуешь у меня, а завтра сходишь в больницу.
- С чего бы такая забота? – съязвил я, но покорно взял ложку и зачерпнул очень вкусного на вид супа.
Он не ответил. Продолжил читать и спокойно есть свою порцию супа.
Мустанг очень вкусно готовит, однако. Почти так же, как готовила мама.
Меня из мягкой кровати выселили на диван. Дали одеяло, подушку и пинком отправили в гостиную.
Я, если честно, особо и не возмущался. Если бы мы спали вместе, я скорее всего не дал бы ему этого сделать, потому что я ворочаюсь, и, если бы моя автоброня дотронулась до него, он бы точно меня прибил раньше, чем я проснулся.
Делать было нечего. Я быстро улегся на диван и, немного поворочавшись, смог уснуть.
***
Меня разбудил крик. Эдвард? Быстро встаю с кровати и иду в гостиную.
В лунном свете видно, как он мечется и сжимает руками одеяло.
- Элрик, - подхожу к нему и трясу за плечи.
- Мама… брат… нет, не забирайте его, отдайте мне брата, верните его, нет!
Он вновь кричит. Я потряс его за плечи, дал пару пощечин, но он так и не очнулся. Неужели сон так сильно поглотил его?
«Он все еще ребенок», - вспомнив свои слова, я сел рядом с ним и крепко обнял. Так крепко, что холодная сталь его руки обжигала кожу и неприятно впивалась в нее маленькими шурупами, закрепляющими металлические пластины.
- Эдвард, успокойся. Ты не один, все хорошо.
Я повторял все это до тех пор, пока он не успокоился. Элрик сильно сжал здоровой рукой мою ночную футболку. Как бы не пытался, я не смог его отцепить.
- Что ж мне с тобой делать? – прикрыв глаза, я взял его на руки. Он чертовски тяжелый!
- Рой…
Я резко посмотрел на него. Он все еще спал. Почему тогда он назвал меня по имени?
- Рой… чертов генерал, - снова пробубнил он и крепче прижался ко мне.
Даже во сне он меня ненавидит. Наверно, это даже правильно. Пусть лучше ненавидит. Хоть какие-то чувства с его стороны.
Я уже сам себя ненавижу. Ненавижу за слабость. Я, Рой Мустанг, солдат в звании генерала, Огненный Алхимик, безнадежно влюблен в такого ребенка, как Эдвард Элрик.
Да у него молоко еще на губах не обсохло, а я…
Вздохнув, я пошел в спальню.
Кого ты обманываешь, Рой? Этот мальчишка пережил за свою жизнь очень многое и не сдался. Продолжил бороться. Он не перекладывал вину за свои поступки на взрослых, Эдвард боролся сам. Падал, поднимался и, снова спотыкаясь, раз за разом вновь становился на ноги. У него огромное, доброе сердце, закаленное в многочисленных сражениях.
Он стал Цепным Псом армии, вытерпел всю боль этого звания, он пережил ненависть людей к этому самому званию, он им не гордился, но и не злоупотреблял. Этот мальчик в погоне за своей мечтой смог разрушить такие крепкие стены, которые не по силам преодолеть взрослым. Детская наивность Эдварда и далеко не детский ход мыслей помогли ему выжить в том мире, где ему совсем не место. Он был прикован к армии огромной большой цепью, поводок которой одел я сам, потому что не смог найти его раньше. Не смог уберечь его от необдуманного и неверного шага.
Положив Элрика рядом с собой на кровать, я вновь услышал его тихий голос.
- Со мной, наверно, холодно, да?
Да, с ним рядом было очень холодно. Его стальная рука неприятно холодила кожу груди даже через футболку.
- Ага, - отозвался я, крепче прижимая его к себе.
Другого шанса мне не представится. От сегодняшней ночи я должен получить максимум его тепла и согреть, наконец, его доспехи.
- Рой..
Я вздрогнул. Одно дело, когда он называет меня по имени во сне, а совсем другое, когда он в сознании и прекрасно понимает, что происходит.
- Спасибо.
Моей щеки касаются сухие и теплые губы. Всего на секунду, на томительно долгое мгновение я почувствовал теплоту его немного сбившегося дыхания.
- Эдвард...
Теперь вздрагивает он. Скорее всего сейчас скажет что-то типа: «Я сейчас уйду, отпусти».
- Я сейчас уйду, отпусти, - он начинает выбираться из моих объятий и отпускает из своего захвата футболку.
- Куда собрался, Элрик? – шепчу ему в шею. Туда, где начинается его броня, я целую его и не даю вырваться.
Чувствую удивленный взгляд. Поднимаю голову. В полумраке комнаты у него удивительно красивые глаза. Усмехаюсь и целую его. По-настоящему, в губы.
Эдвард отвечает умело, влажно, чему я удивляюсь. Отстраняюсь и теперь сам удивленно смотрю на парня.
- У тебя уже кто-то был?
- Я натурал.
- Тогда чего валяешься в моей постели?
- Хочешь прогнать?
- Я…
Он не дал мне договорить. Стальной хваткой здоровой руки он сжал мои волосы в ладони и, притянув к себе, страстно поцеловал, проталкивая свой язык мне в рот и углубляя поцелуй.
Чертов мальчишка!
Нависаю сверху и перехватываю у него инициативу. Теперь он точно не уйдет от меня. Не сбежит. Я не позволю.
Слишком уж сильно я люблю его не по-детски мудрый взгляд глаз цвета теплого меда.
Я чувствовал, как он пылает изнутри. Я чувствовал, что теперь холод автоброни меня не напрягает, он с каждой секундой становится мне родным. Тихий лязг при каждом его движении, заставляет вздрагивать.
Эдвард тихо стонет, когда я начинаю целовать его грудь. Он гладит меня по спине одной рукой, иногда сжимая ее и царапая мне кожу, но это лишь сильнее распаляет меня. Хватаю его стальную руку и кладу ее на свое плечо.
Он не задает вопросов. Он понимает, что я хочу сказать этим.
Мне не холодно, мне не противно, мне не жалко. Мне тепло, мне сладко, мне нравится в нем все.
Он жадно целует меня, когда я стараюсь заглянуть ему в глаза. Эд опускает руки вниз и начинает спускать единственное, что на мне осталось из одежды. Штаны улетают куда-то, и я снова прижимаю его к кровати своим телом. Он горячий. Его кожа совсем не нежная, она покрыта мелкой сеткой шрамов. У него шершавая ладонь и очень тонкие запястья. Даже не верится, что он вырос в такого красавца. Тяну за резинку, которая держит его густые и прямые волосы. Они тут же ровным каскадом падают на подушки, создавая впечатление ореола.
Эдвард дышит часто, надрывно. Ерзает подо мной, а теперь еще и тянет руку к моему члену. Не могу сдержать шумного выдоха. Он скользит ладонью по стволу, большим пальцем размазывает по головке капли смазки и целует меня в шею.
Боже, мне тридцать три года, а я с ума схожу только от таких его прикосновений!
Я даже не замечаю, как он переворачивает меня и нависает сверху. Удивленно смотрю на него, но в ответ получаю лишь хитрый взгляд и короткий поцелуй.
Он скользит языком по шее, вниз по груди. Останавливается на животе и чуть прикусывает кожу около пупка. Господи, спасибо за такое чудо!
***
Эдвард действовал так, как захотел бы сам, чтобы ему сделали. Он облизывал головку, посасывал ее, втягивая в рот. Водил языком по стволу, вырисовывая кончиком причудливые узоры. Элрик, взяв в рот член Мустанга на половину, начал двигать головой то быстро, то медленно, заставляя Роя теряться в ощущениях.
Мужчина схватил одной рукой Эда за волосы, а другой вцепился в простыню. То, что вытворял этот мальчишка языком, приносило странное наслаждение, почти мазохистское. Мустанг, сжав сильнее волосы Элрика в ладони, надавил на его голову, не в силах сдерживаться.
Юноша закашлялся и отстранился. Он вытирал губы тыльной стороной ладони.
Взгляд Роя на мгновение прояснился. Да что же он делает? Нужно прийти в себя. Сейчас из-за такого обращения Эдвард скорее всего уйдет. Сам бы он так и сделал.
- Рой, - голос немного хриплый, но из-за этого еще более соблазняющий, - если ты сейчас кончишь, мне не достанется никакого удовольствия.
Мустанг внимательно наблюдает за движением губ Элрика. Он видит, как парень облизывает их и не может сдержаться. Почти кусая, вновь целует алхимика и переворачивается вместе с ним, нависая сверху.
Мужчина больше ничего не ждет. Он раздвигает его ноги и устраивается поудобнее.
- Оближи, - почти приказ.
Мустанг проталкивает в рот Эдварда два пальца. И тот послушно облизывает, обильно смачивая их слюной. Все же ему от этого будет лучше.
Элрику было немного не по себе от того, что он снизу, но выбирать не приходилось. Мужчина высвободил пальцы из теплого плена рта Эда и опустил руку к его бедрам. Рой позволил ему главенствовать лишь некоторое время и то, только потому, что был застигнут врасплох. Но Эдварду нравилась такая власть над ним. Ему нравилось, что Мустанг не дергается от холода его автоброни. Это грело и сердце, и душу, заставляя искренне улыбаться.
- Наконец-то, - прошептал Рой и уткнулся лбом в плечо Эда. – Наконец-то ты улыбаешься как раньше.
В эту же секунду мужчина ввел в Эдварда палец. Юноша зашипел. Было больше просто неприятно, чем больно, поэтому Элрик одернул себя и, зажмурившись, лишь просто начал чаще дышать, пытаясь успокоиться. Он не какая-нибудь девчонка, чтобы хныкать.
Мустанг понял все и начал двигать пальцем до тех пор, пока он не стал свободно двигаться в узкой дырочке. За одним последовал второй, а потом и третий.
Эдвард уже просто перестал сдерживаться и стонал в голос. Он сам раздвинул ноги шире, приглашая Роя войти в него.
«Никогда бы не подумал, что он так развратен», - Мустанг вспомнил, что во всех снах, в которых приходил к нему Элрик, он был именно таким. Невинно краснеющим и бесстыдно раздвигающим ноги. Только Рой знал, что таким видит Эдварда только он, и это заставляло сердце сильнее биться. Кто бы мог подумать, что образцового военного с ледяным сердцем, одним лишь взглядом сразит какой-то мальчишка, а после и вовсе влюбит в себя? Вот именно, что никто, даже они сами.
Мужчина вытащил пальцы и потянулся к тумбочке. Он вытащил из ящика какой-то тюбик.
- Зачем это? – Элрик не понимал, почему Рой медлит.
- Если я не смажу тебя, то мне и войти в тебя не удастся. А это просто мазь.
Мустанг вновь прикоснулся пальцами к входу Эдварда и нанес на него мазь.
Было непривычно чувствовать там холод, но это лишь еще больше подливало масло в огонь.
Эд уже весь извелся. Ему неважно как, но он хотел этого мужчину.
И он не заставил себя долго ждать. Рой, направляя свой член рукой, начал медленно входить в Элрика.
Юноша сильнее сжал зубы и чуть прогнулся в спине, пытаясь неосознанно уйти от раздражающих движений.
- Ведешь себя, как целка, - хмыкнул Мустанг.
Эдвард лишь зло что-то прошипел, но его проклятья затерялись в стоне боли. Рой одним толчком вошел в него до середины.
- Черт, как же узко, - прошептал он на ухо Элрику.
- Заткнись, - юноша схватился руками за плечи генерала, сжимая их.
Молодой алхимик кусал губы, иногда еле слышно поскуливая. Ему было чертовски больно. Эдвард цеплялся за Мустанга, стараясь хоть как-то облегчить боль, но вместо этого мужчина вновь начал двигаться, проникая в парня до конца.
Остальное Эд помнил плохо. Ему было больно еще минуты три-четыре, пока он полностью не привык, а потом… А потом были резкие, сильные толчки, были его собственные крики и приглушенные стоны Роя.
Элрик обнимал мужчину руками и ногами, полностью забыв о том, что у него автоброня, и это заставляло сердце петь от радости, ведь Мустанг его принял таким, какой он есть.
***
- Полковник Эдвард Элрик, немедленно пройдите в кабинет Генерала Роя Мустанга!
Это сообщение передавали уже третий раз по громкой связи в штабе. Эдвард все же не выдержал и подошел к вешалке, чтобы снять с нее свой форменный синий китель.
Куртс и Вебер, обнявшись, тряслись в углу. Они только что вернулись из кабинета генерала Мустанга.
- Неужели все так страшно? – удивленно спросил полковник, смотря на своих подчиненных.
- Даже старший лейтенант Хоукай сидит за своим столом и старается лишний раз не шевелиться, - пробормотал Вебер.
- Даже так… - Элрик ухмыльнулся и вновь посмотрел на близнецов. – Значит, ему понравился мой подарок.
- Потрудись объяснить, что это такое?! – вскрикнул Мустанг, тыча пальцем в стену около своего рабочего стола.
На некогда ровно покрашенной голубой краской стене теперь виднелась огромная красная надпись: «Я, Мустанг, и я ничего не хочу решать, я хочу Элрика», а рядом с последней буквой стоял всем известный странный знак, что был нарисован на спине красного плаща Эдварда.
- Это? – удивленно переспросил Стальной Алхимик. – Это месть за мою больную задницу, чертов генерал!
|
