 Фанфик «Только нелюбимые ненавидят | Глава II»
Шапка фанфика:
Название: Только нелюбимые ненавидят
Автор: Блондунишка
Фандом: Тёмный дворецкий
Бета/Гамма: Krredis
Персонажи/ Пейринг: Клод Фаустус/Алоис Транси
Жанр: Ангст, Драма, POV
Предупреждение: OOC, Насилие, Изнасилование, Underage
Тип/Вид: слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: миди
Содержание: XXI век, демон, гнивший в двухсотлетней тюрьме и ребенок, загибающийся в приюте. Остальное все то же: контракт, враги и чувства.
Статус: закончен
Дисклеймеры: не извлекаю
Размещение: с разрешения автора
Текст фанфика:
Глава II - Ты зануда! - А ты невыносимый ребенок!
POV Алоис
— Вас необходимо определить в учебное заведение, — заявляет он мне после недельного игнорирования моей персоны. Когда мы заключили контракт, я приходил в себя два дня. Оказалось, что необходим обряд. Ничего серьезного и помпезного, просто клятвы, однако устанавливалась связь действительно болезненно и даже как-то неприятно, словно в мою голову кто-то залез и как следует встряхнул там все. Я думаю, мне не с чем сравнить то, что я ощущал при этом. Дальше больше, я окончательно убедился, что демоны — извращенцы! А как еще можно назвать то, что я вынужден был испытывать: как увижу Клода, так слезы сами собой текут, а если не вижу, то хочу увидеть и опять рыдаю. Короче, внешне это было, словно я влюблен, а он как бы взаимностью не отвечает. Такого унижения меня никто не заставлял чувствовать. Словно оторвали руку и положили в футляр перед тобой, а ты смотри, как она там, и не трогай. И здесь то же, только Клод — не рука, и оторвали не кусок тела, а кусок души или сердца, не знаю. Как сказал чертов демон:
— В контракт входит обязательное эмоциональное чувство привязанности, оно нужно для того, чтобы контракт был обязательно выполнен. Я говорю о том, Алоис, что ты не сможешь просто так сбежать от меня и забыть о моем существовании; даже блокировав печать, ты всегда будешь желать увидеть меня.
Вот такое вот извращение. А говорят, мир прогнил. Нет, это хуже. Слава Дьяволу — ну или кто придумал этот сомнительный контракт? — короче, слава этому рогатому, что связь себя так проявляет только на стадии установления, ломает тебе потихоньку психику первые два дня, а потом, вроде как, ничего и нет. Ну вот, собственно, там еще несколько дней прошли, неделя. И тут он решает, что мне нужно блеснуть собой в обществе. По-другому назвать я это не могу, ведь не за знаниями же он меня туда отправляет? Я и до совершеннолетия вряд ли доживу, неужели так надоел сильно?
— Не хочу, — заявляю я, поедая очередную плитку шоколада.
— Я не могу допустить, чтобы Вы были неграмотны, — тоже мне, гурман нашелся, чистоплюй адский, не хочет питаться необразованными мальчиками, подавай ему гения на тарелочке. Я, можно сказать, только жить начал, а он меня снова пихает невесть куда.
— А если я прикажу, чтобы ты отказался от этой идеи? — ухмыляюсь ему в лицо. Клод невозмутим. Я вот не понимаю, все демоны такие шкафы, или это мне так повезло? Ни злости, ни ярости, вообще ничего. Это скучно.
— Алоис, если Вы боитесь стать объектом насмешек и издевательств, я могу нанять учителей. И с детьми Вам контактировать не придется, — сволочь! Знает, на что надавить. Ненавижу детей, они настолько лживы, хуже взрослых, за личиной ангелочка прячут эгоистичную морду себялюбия.
— Черт с тобой, надеюсь, это будет что-то престижное, — лениво допиваю чай.
— Я уже подготовил список, могу рассказать о каждом из пансионов. После завтрака, если Вы пожелаете, мы можем съездить и посмотреть каждое учреждение.
Зануда, на все готовый ответ. Опять придется ходить куда-то, учиться. В принципе, я не такой уж и балбес, но так не хочется уходить из этого покоя. Особняк — словно моя крепость. Да и Клода там не будет, доставать некого. И что я вообще там буду делать, а как же моя месть?
— Мне прочесть список?
— Будь так любезен, прочти, — вытаскиваю из вазы ромашку и начинаю поочередно отрывать ей лепестки, пока этот мистер Шкаф читает мне о моей будущей каторге.
— Дулвич — международный пансион для мальчиков, расположенный на обширной парковой территории. Историческое происхождение Дулвича…
Снова этот пафосный пласт ненужной информации. Пока Клод вдохновенно рассказывает про парковые аллеи и особое формирование культурных традиций, беззастенчиво рассматриваю его наружность. Безусловно, его облик приятен и, наверное, даже красив. Чего только стоит эта внешняя самоуверенность, элегантные движения. Не будь он чертовым демоном, я бы восхитился, но он, блин, почти гребаный фокусник, которых я ненавижу за уже существующий обман, являющийся опорой всех чудес. И здесь тоже обман. Вот она, красивая наружность — результат его сущности и способностей, подтверждающая его желание получить душу, иначе стал бы он стараться так выглядеть?
Наверное, я пропустил слишком много. Клод молчит и смотрит на меня, я на него. Ну не слушал, и что теперь? Да и кому эти пафосные речи по душе, лично мне после приюта тошно. От вопроса «что бы Вы хотели съесть на завтрак» у меня начинается нервный смех. Какие невидящие, зажравшиеся люди живут в мире: стадионы у них крытые, форма от Версаче и трусы, пардон, с начесом. Другие с хлеба на воду перебиваются, а они вон истерику из-за цвета пироженки устраивают. Это вы не думайте, что придумал, все так и было. Вчера мы с Клодом пошли в свет. Мне было скучно, а он решил, что пора мне уже привыкать правильно вести себя в обществе. Ну и потащил он меня на обед в какой-то ресторан, название у него такое странное, что-то с призраками связанное, «Фантом», кажется. Клод в роли доброго моего дядюшки сидел напротив и сжигал взглядом, когда я не той вилкой не то мясо ковырял. Но мой позор мы опустим. Тем более, и не позор это, все эти вилки бесчисленные — чистое позерство. Так вот, сидел там мальчишка, гордости в нем и важности поболее, чем у Клода. И с таким видом он смотрел на свой десерт, что коли бы тот мог самоуничтожиться, то сделал бы это вместе со скатертью и столом. Потом этот мелкий рявкнул на стоящего рядом дворецкого и высказал ему целую поэму неписаных культурных выражений. Вот вам и аристократы, а я, признаться, думал, все это в прошлом. Так вот, я сидел и размышлял: как настолько разные жизни могут существовать рядом? Одни последнее доедают, а другие с жиру не знают, чем заняться.
POV Клод
Я готов рвать на себе волосы. Этот мальчишка невыносим, за неделю он успел меня достать так, что я готов снова вернуться в клетку, чтобы отоспаться от его постоянных вопросов и мельтешения у меня перед носом. Он не соблюдает малейшие правила, постоянно пытается вывести меня из себя, более того, он не слушает того, что я ему говорю, делает либо наперекор мне, либо как ему угодно. У меня складывается впечатление, что он собирается просто хорошо пожить у меня на шее. Ни о какой мести он и не думает. Но если так, то этим займусь я. Так и быть, Алоис Транси, я сделаю все за тебя, если ты такой ленивый, глупый и надоедливый!
Вот сейчас смотрит на меня, и по лицу ясно, что не слушал ни черта. Чувствую, мне с ним возиться долго. Надеялся на элегантное и быстрое решение проблемы, а получил разбалованного мальчишку с замашками принца. Не понимаю, откуда в нем это? Ведь вырос в приюте, я думал, будет забитый и тихий, вытягивать придется из него, но ничего подобного. Наверное, провалился я в этот раз. Он не затыкается ни на минуту, а слышать эти бредни я уже не могу. Поедешь в пансион как миленький, а я пока займусь поиском твоих родственников.
— Отличный список, — ухмыляется белобрысая зараза, — хочу увидеть все эти школы, — что? Да он же и не слушал!
— Хорошо, тогда мы съездим во все пансионы. Сегодня мы успеем посетить Дулвич, Катерхам, Элиссмеер.
— Почему только три?
— Все заведения сильно отдалены друг от друга, более того, нужно заказывать время на посещение, ведь нам нужно провести экскурсию.
— О, а я думал, для демона нет ничего невозможного, — он довольно тянется и смотрит на меня с лукавой улыбкой. Не понимаю, он что, проверяет на прочность наш контракт? Думает, смогу ли я придушить его вопреки соглашению?
— Если вы пожелаете, мы можем сегодня же увидеть все десять пансионов.
— Ну вот, совсем другое дело, Клод. Я закончил, пойду в комнату, а ты пока займись… Ну, чем там занимаются дворецкие? О, и не забудь, я хочу увидеть все десять пансионов сегодня же. Или наш контракт ограничивает меня в чем-то? — Транси округляет глаза и невинно смотрит на меня.
— Конечно, я займусь этим, а вы отдохните.
POV Алоис
Избавиться решил. Ну я тебе устрою райскую жизнь, ты у меня сам в пансион благородных девиц сбежишь! Иду в свою комнату и закрываю дверь на замок; сразу делается как-то грустно и тоскливо. И он такой же, как они — лишь бы сбагрить. Конечно, он не обещал мне ничего такого, да и я не просил. Как-то не подумал о том, как будет одиноко; в приюте было так же, я только сменил обстановку. Конечно, можно приказать Клоду, и он будет таким, как я хочу, но правильно ли это: доверять ему? Нет, нельзя, и не только потому, что он демон. Просто если я сделаю это, то забуду правду. А я должен помнить: помнить, что не любим, помнить, что одинок, помнить свое место, помнить, что я всего лишь оборванец в дорогой одежде. Клод, я тебе никогда не скажу, что ты сделал для меня больше, чем кто-либо на свете. Я буду так же доставать тебя, чтобы ты ответил мне, как другие отвечали. Я хочу этого, чтобы я почувствовал, что все еще жив, что все еще дышу. Хотя нет, не стоит. В ответ я получал от них лишь боль, разве я хочу боли, разве я мазохист? А что, если ничего другого нет, и это единственное, что я вообще могу чувствовать? Нет, было, было точно, Лука был, и он мне дарил совсем другое, а я не мог, я ничего не мог дать ему! Лишь смерть. Нет, нет, не любите меня, не жалейте, мне не чем отплатить вам взамен. Я мертвец, таким и должен оставаться — с примитивными импульсами в голове, которых хватает только на третьесортные остроты. Клод, я не признаюсь, я буду издеваться, как они делали это со мной, как все это делают, как высмеивают все и вся. Ты просто кукла в моих руках, какой когда-то был я. За твое щедрое предложение я отплачу тебе так, как мне отплатила жизнь.
— Ты не хочешь, ты не должен.
— Я буду, иначе, что еще мне остается?
— Месть, ты сам сказал.
— И она тоже, но разве смогут они понять, как мне было плохо? Разве смерть научит их этому, разве они будут страдать? А если нет, то почему я должен упускать шанс отыграться хотя бы на нем?
— Он помогает.
— За мою душу. Он хочет лишь сожрать меня.
— Почему ты хочешь причинить боль?
— Ничего другого я не умею…
Я чувствую, как правого плеча что-то касается, я будто выныриваю изо сна. Это Клод, неужели уже все выполнил? Вид у него довольно равнодушный. У моего дворецкого их всего два: один тот, что назвал, а второй тот, который он использует, когда я пытаюсь вывести его на разговор. Не знаю, как назвать его, наверное, пренебрежительно-укоризненный.
— Алоис, я переговорил с директорами всех пансионов, нас ждут во всех, можем собираться и ехать.
— Я должен надеть что-то особенное?
— Не обязательно, Вы ведь всего лишь едете смотреть пансионы. Если хотите, то можете надеть более официальную одежду.
— О, отлично, — у меня появилась идея, выталкиваю Клода из спальни. — Тогда я сейчас переоденусь, а ты подожди меня.
— Я должен Вам помочь?
— Ну что ты, я уже большой мальчик, справлюсь сам.
Клод не без сомнений выходит, я защелкиваю дверь. И как он прошел, пока я спал, закрывал же дверь! Чертов демон! Я довольно долго роюсь в шкафу, пока не нахожу абсолютно коротенькие фиолетовые шорты, такого же цвета и материала плащ и кружевную блузку. Клод бы ни за что такое не купил, он же должен блюсти честь моего поддельного рода, а вот я вчера в магазине одежды развлекся, смотря на его реакцию, когда покупал все это. Но что он мне может сказать, я же босс. Когда я надел сие на себя, понял, что плачет по мне самый модный бордель Франции. Но осмотрев еще раз критично свой образ, довершил его строгой темно-зеленой жилеткой, которую мне купил Клод. Осталась проблема с голыми ногами, никаких гольф у меня почему-то не обнаружилось. Но я смекалистый мальчик, за неделю я обшарил все поместье и обнаружил три комнаты прислуги, одна из них принадлежала девушке служанке. Я даже пару раз видел ее, но до сих пор даже не знал имени. Зато покопавшись позавчера в ее комнате, обнаружил два прекраснейших черных чулочка. Ну да, страдаю я клептоманией, то есть не страдаю, а наслаждаюсь. Натянул я чулки, сверху сапоги со шнуровкой и, наконец, вышел. Клода за дверью не оказалось, спустившись вниз, я увидел, что Клод ждет меня внизу. Когда он меня увидел, я понял, что передо мной самое терпеливое существо на планете, ибо все, что я мог наблюдать на его лице — дергание левого глаза.
— Что-то не так? — улыбаясь, спрашиваю я.
— Ваш наряд несколько вульгарен, — говорит он, осматривая меня вновь и вновь. Я надеялся, признаться, на что-то более эмоциональное.
— Переодеваться не пойду.
— Алоис, в учебном учреждении не принято так ходить.
— Ну так я же не учусь еще там, верно, Клод?
POV Клод
Мало того, что этот засранец разоделся как чучело, так он еще и устроил цирк в Дулвиче. Зачем я только повел его туда, ну зачем? Ведь можно было нанять учителей, пусть себе в другой части поместья занимается. Нет, решил в приличное общество его вывести. Ну что ж, расхлебывай, Клод. Когда он накинулся на директора Коллинза и принялся его крепко сжимать в объятиях, я выдержал. Когда он уселся в кресло и принялся облизывать предложенные Коллинзом пирожные, я сдержался. Когда он выразил желание вечером после учебы уезжать в поместье, потому что ему одиноко без меня спать, я только крепко сжимал зубы и зло бросал взгляды в его сторону. Но когда этот мелкий пакостник опрокинул на директора чай и, извиняясь, полез вытирать его брюки своим кружевным платочком, я просто схватил его за шкирку и вышел из кабинета. Это было выше моих сил! Он хоть понимает, в какое заведение попал? Другие молятся, чтобы хотя бы семестр здесь отучиться! Засунув его в машину, я сел рядом с ним и сказал шоферу ехать в направлении дома.
— Клод, ты видел его лицо? Он буквально покраснел весь, — а эта бестолочь смеялась, кажется, не замечая моей реакции.
— Алоис, Ваше поведение неприемлемо. Если Вы хотите войти в общество, а Вы хотите это сделать…
— Ничего я не хочу, — насупился он.
— Послушайте, Вы зря думаете, что Ваше желание осуществится само собой, для мести Вам нужно занять определенное положение в обществе.
— Я не понял, причем тут общество?
— Если бы Вы слушали меня хотя бы иногда… Приемные родители Луки, я нашел их.
— Что? — он побледнел и уставился на меня. Ну наконец, а то я думал, он так и будет строить из себя идиота.
— Господин и госпожа Сайрос — уважаемые люди не только Лондона, Британии. Если Вы хотите насладиться местью, а не просто убить их, то Вам нужно расположение публики высшего света. Для этого нужны знакомства. Самое верное для Вас — это завязать отношения со сверстниками в подобном учреждении. Я ясно выражаюсь?
— И они уважаемые? — я удивленно смотрю на него. Что это? Его трясет? Что я такого сказал?
— А что в этом странного?
— Но как, они же издевались над ним, как это возможно? Почему? — как он наивен все-таки.
— А Вы думали, для чего таким людям усыновлять ребенка в затхлом приюте? Не для воспитания же. Для богатых свои приюты, там дети породистые, а в таком, как оказались Вы, детей берут для иных целей. Так почему же Вы думаете, что они могли купить ребенка и не могли заплатить за молчание о том, что с ним стало?
— Я… Неужели все, кого усыновляли? — он невидяще смотрит в кресло водителя, в его глазах стоят слезы.
— Ну, возможно, какая-нибудь пара и могла усыновить, потому что хотела детей. Но, Алоис, они просто торговцы, это не приют, это ферма по выращиванию кукол для утех.
— Тогда странно, почему я… как же меня…- он не мог сказать, что именно, но было понятно.
— Я думаю, ты приглянулся директору, разве нет? И он просто не показывал тебя, — мальчишка как-то странно смотрит, его глаза наполняются ужасом. Неужели он забыл об этом?
POV Алоис
Как я мог забыть? Почему? Конечно, было, меня никогда не показывали приемным родителям, а он всегда звал меня к себе. Даже тогда, после смерти Луки, как я мог забыть такое? Почему я помнил то, что делал со мной Пирс и не помнил его?
— Почему я забыл об этом? — смотрю на Клода, он лишь вздыхает и отворачивается от меня. Ему противно? Или он не знает, что сказать? — Ответь, как так?
— Я думаю, он каждый раз после… стирал Вам память.
— Так не бывает, — шепчу я.
— Не бывает, только если он не человек.
— Что? Ты себя слышишь? А кто он?
— Пока я не знаю этого.
— Ты демон или кто? Как не знаешь, у вас, у тварей, разве нет нюха друг на друга?! — Клод зло смотрит на меня и вновь отворачивается.
— Есть, но не на всех. Например, низшие демоны — их можно спутать с людьми, их сила слишком мала, чтобы я мог заметить их.
— Так это демон?
— Мы выясним это.
— Я не хочу в пансион, — он снова смотрит на меня, и в его глазах что-то проскакивает, не то жалость, не то что-то такое, чего там не может быть вовсе.
— Хорошо, но как насчет учителей? — спрашивает он, внимательно меня разглядывая. Неужели послабление?
— Идет.
Скоро мы приезжаем домой, а именно так я теперь ощущаю то место, где живу с Клодом. Он провожает меня до спальни, где я устраиваюсь в центре кровати, глядя в потолок. Потом включаю телевизор и погружаюсь в атмосферу пустоты и безразличия. По ТВ идет какое-то странное шоу, но меня оно почти не волнует. Почему-то мне кажется, что сегодня что-то произошло между мной и Клодом, но я никак не могу понять, что. За всеми этими мыслями меня застает мой дворецкий и ведет ужинать. Он как-то странно смотрит, и я не могу расценить этот взгляд. Позже, когда Клод помогает мне лечь в постель, перед тем как он уходит, я хватаю его за руку.
— Ты можешь посидеть чуть-чуть? — он странно ухмыляется.
— Вы доказываете мне сегодняшние Ваши слова Коллинзу о том, что Вам одиноко спать без меня?
— И это тоже, — зеваю и тяну его на кровать. — Не думай о себе слишком много, Клод.
Последнее, что я вижу перед сном — его мягкую улыбку. Может, мне приснилось? Клод ведь совсем не умеет улыбаться.
* * *
POV Алоис
Итак, вот начались мои трудовые будни. На следующий же день ко мне пришла куча образованного народа. Я о преподавателях. К моему стандартному набору из обязательных предметов добавилась еще всякая ненужная чертовщина, типа этикета, танцев, уроков верховой езды, экономики и прочего. Представляю, как Клод радовался — теперь он меня видел только во время еды и утренних и вечерних переодеваний. Я же был уставшим и несчастным ребенком, над которым, как только могло, измывалось исчадие ада и еще группа высокооплачиваемых профессоров. Времени у меня не оставалось, я не то, что про Клода позабыл, не было времени даже на раздумья. Вечером я просто падал на кровать и засыпал в той же позе. Так бы, наверное, и продолжалось, пока…
— Сегодня после обеда мы съездим кое-куда, — говорит Клод, осторожно втирая шампунь в волосы.
— И куда же? — я никого не знаю. Или это что-то типа визита, знакомства?
— Надо же Вас познакомить с друзьями и партнерами отца.
— Чего? Какого еще отца? — я аж поперхнулся.
— Совсем забыл рассказать, Ваш мнимый отец — владелец фабрики по изготовлению мебели Транси.
— Если он мнимый, то почему фамилия моя? — не понял я.
— А вот фамилия как раз не Ваша. Вставайте, я Вас ополосну.
— Как так?
— Видите ли, Вы попали в приют не по своему настоящему имени, по бумагам: вы мальчик, отданный фондом Транси на попечение приюта. И, как следствие, Вас записали под такой фамилией, насчет имени я не знаю.
— Фондом? — он бредит?
— Именно. Фонд Транси создан в восемьдесят шестом в помощь сиротам. Как Вы попали в распоряжение фонда, пока не ясно.
— Так выясни! — Клод усмехнулся.
— Приятно думать, что Вы, наконец, взялись за ум, я боялся, что буду делать все в одиночку.
— Будто я должен. Ты получил указания, когда заключил со мной контракт. Так что, узнай все о моем усыновлении и настоящих родителях.
— Я все сделаю, как прикажете.
— Так что насчет этой странной встречи?
— Это Ваш шанс войти в общество. Транси старший умер всего несколько лет назад, наследник пропал давно. Возраст ваш с ним совпадает, по бумагам Вы Транси, никого другого с такой фамилией нет. Пока фабрикой управляет дочь его кузины, но вскоре мы можем оформить наследство.
— И что я должен буду там делать?
— Ничего особенного, подобные приемы устраивают для общения и приятного времяпрепровождения. На таких вечерах заключаются сделки и даже браки. Так что, познакомитесь с парой человек, перекинетесь словами и все. Это пробный вечер, я надеюсь на Вас.
Значит, придется пойти, посмотреть на толстосумов. А что, это как в зоопарк сходить, только веселее. Мне даже не терпится посмотреть на это высшее общество. Чем оно так блистает, что у простых людей слюни текут при его упоминании? Хотя, если быть честным, хочется отстрелять их всех там, этих графов недоделанных. Ну и черт с ними.
После обеда Клод контролирует процесс моего одевания в дурацкий костюм с неудобным пиджаком и душащей меня бабочкой. А я так надеялся пойти в чем-то красивом, но нет, выгляди, как часть серой элитной массы в дорогой ткани. Вот какой толк тогда в этих покроях? Все равно все одинаково выглядят. Ладно, Клоду виднее, наверное. В восемь мы выезжаем. Каково же было мое удивление, когда в хозяине дома я узнал того самого мальчишку из ресторана? И никакой он не мальчишка вовсе, а Сиэль Фантомхайв — глава дома, владелец этого пафосного съестного заведения, а также владелец самой крупной фабрики по производству игрушек в Британии.
— Приятно Вас видеть здесь, Алоис Транси, — пожал мне руку этот напыщенный индюк. Я весь скривился, изображая доброжелательность; он заметил.
— Взаимно, — выдавил я из себя, за что получил тычок от Клода. Ой, да, «взаимно» — это в другой ситуации надо было говорить, когда я с другим гостем говорю, точно, а здесь надо было другое.
— Спасибо за приглаше… — черт, отвернулся. Ну пошел на фиг этот индюк.
— Будьте внимательней, господин, — вот блин, а я думал, будет весело.
Но как оказалось потом, приятное времяпрепровождение мы с Клодом понимаем совершенно по-разному. Я думал, что весело — это пить шампанское, кидаться в Сиэля свернутыми из салфеток шариками и приставать к дворецкому Фантомхайва. Надо признать, он более любезен, чем мой. Ну, а в понятии Клода веселье — это молча стоять в компании стариков, обсуждающих мировую политику, всем улыбаться и говорить «взаимно», ну или какие еще мы там фразы изучили. Короче, будь я таким же послушным мямлей, как Фантомхайв, я бы потратил зря время. Но я ведь знаю, как надо веселиться. Оказалось, не я один: на приеме был еще один нормальный парень — принц Сома, знай я заранее, подошел бы. А так — увидел странное нечто в расписной индийской одежде. Вот почему ему можно выглядеть, как он хочет, а мне нет?
— Потому, что принц Сома одет согласно традиции Индии, его одежда такой же дресс-код, как ваш костюм и бла, бла, бла, — дальше я не слушал.
В общем, хорошо было, уехали от Фантомхайва мы далеко за полночь. Утром меня ждала головомойка, что-то на тему неуместного поведения и неумения пить. О, и еще — как же я забыл — лекция о том, что таким детям, как я, алкоголь вообще запрещен, и чтобы в следующий раз я тактично промолчал. Нет, он такой интересный! Значит, на совещаниях сидеть я взрослый, а пить нет? Несправедливо!
* * *
POV Алоис
Сегодня я видел их, этих ублюдочных родителей Луки; они сидели и улыбались мне, как ни в чем не бывало. Они даже не вспомнили моего лица, когда я смотрел на них в приюте. Они не вспомнили! Я еле выдержал их пошлые лица. К сожалению, сбежать — значило бы провалить все, а я не могу этого допустить. Уже как месяц я руковожу, а вернее, еле-еле справляюсь с громадной фабрикой Транси. Не будь Клода, к чертям бы она полетела, но он свое дело знает. Фабрика не просто процветает, мы купили новое здание в два раза больше прежнего и там запускаем основное производство, а старое здание будет переоборудовано, и теперь там будет производиться мебель из дорогого дерева, то есть товары-роскошь для элиты Лондона. Сайросы как раз занимаются поставкой дерева, так что мне никак нельзя показать им, как я их ненавижу. Нет, я буду улыбаться им, хотя, видит Бог — если этот эгоист существует — я бы вырвал им кишки и повесил на обозрение Лондона.
— Господин, сегодня в три у Вас встреча с мистером Ариве.
— Фу, опять этот старикан будет лезть обниматься, — сползаю в кресле так, что часть спины оказывается на сиденье. Клод хмурится.
— А Вы пожмите его руку, а не ждите, пока он начнет здороваться, да пожмите так, чтобы у него кости захрустели.
— Да не могу я себя заставить, он такой противный.
— Ну, тогда терпите.
— Вот, пользы от тебя, — фыркаю, — лучше бы принес пожрать чего, а?
— Как вы выражаетесь? И вообще, знаете же, обед подам в столовую, никакого кусочничества.
— Ой, какой ты противный и занудный, аж в кишках зудит. Ты вообще-то должен меня слушаться, а не возникать.
— Хорошо, — вздыхает он, — что бы вы хотели съесть?
— А выбор большой? — слезаю с кресла и близко подхожу к Клоду, он невозмутимо смотрит на меня.
— Гастрономический, главным образом, — заявляет он мне, пока я приближаюсь совсем уж близко и томно заглядываю ему в глаза. Этот способ достать его я изобрел совсем недавно, жаль, он так сейчас не реагирует, как сначала.
— Жаль, — вздыхаю я, — а я подумал, не побаловать ли себя демоном на обед.
— А не подавитесь, господин? — вот, это выражение обожаю — бровь приподнял и смотрит на меня, будто отчитает в миллионный раз. Я это выражение называю «ехидный демон».
— Мой желудок в былые времена в приюте и не такое переваривал, — картинно всхлипываю, не помогает. Ну конечно, это тебе не Сома, который сразу полезет извиняться, этому по барабану.
— Это верно, хотя меня по остроте вряд ли можно сравнить с чужими органическими жидкостями, — улыбка с моего лица спадает мгновенно. Это он вообще к чему сказал? Хотя бы думал! Ах нет, он же не человек, совсем забыл, ему чуждо сострадание. Он смотрит на меня с некоторой издевкой и превосходством, но это грязный трюк, не выигрыш. Неужели он не видит разницы между одним и другим? Или видит, но ему все равно?
— Простите, это было неуместно, — говорит он, но я вижу, что ему все равно, это лишь его гребаный этикет!
— Да уж, ты, пожалуй, преснее будешь, Клод, чужие органические жидкости были куда более пикантны на вкус, — получил? Вот теперь и стой дальше, как шкаф. Сволочь бесчувственная. Но он не стоит, разворачивается и уходит. Вот и поговорили.
Вечером я игнорирую все его вежливые вопросы насчет ужина, помощи в переодевании и вообще его. Нечего ему расслабляться, он мне, как-никак, служит. В эту ночь я долго лежу без сна; часы тихо тикают, из окна раздается шелест деревьев, но меня это никак не успокаивает, как бывает по обыкновению. Я думаю о нем, о Клоде. Почему он такой? В нем нет жизни, или это демоническая сущность такая? Нет, такого не может быть, я помню, каким он был тогда, в ту ночь, когда пил мою кровь. Он был абсолютным животным, чувственным и страстным. Как же он стал таким отстраненным и холодным, словно статуя изо льда? Хотя какое мне дело до него? Будто у меня других мыслей нет, кроме как о нем, словно я забылся. Нет, это не так, я не забыл ничего. Мне кажется, я готов к самой мелкой мести, самой незначительной, готов увидеть, как полыхает мой приют. Я хочу стать свободным от него, хочу знать, что не вернусь туда никогда. Вот только я боюсь, я не могу представить тот ужас, который испытаю, увидев это место. А как уничтожить то, чего боишься до чертиков? Да, все будет делать Клод, но как он будет смотреть на меня? Я не хочу, чтобы он видел это, ведь это еще один повод для насмешек. Саркастичная сволочь не упустит в будущем использовать это против меня.
В семь утра я тихо встаю и одеваюсь, в восемь Клод придет меня будить, а мне нужно незаметно уйти. Конечно, он узнает, еще до того как я уйду, но, по крайней мере, мне не нужно будет смотреть ему в глаза. Пройти главные ворота мне не удается, потому что они автоматически закрываются, а кнопка только у охранника. Будить его мне не хочется, он меня в глаза-то видел пару раз, поэтому перелезаю через витиеватый забор и с чистым сердцем иду по дороге в направлении Лондона. Особняк находится на окраине, не слишком далеко, но пешком это где-то час ходьбы. На окраине хорошо, здесь тихо и просторно. Дорога совсем пустая, солнце только показывает первые лучи, и мне кажется, будто я совсем один в этом мире. Но это не такое одиночество, не то отчаянное и молчаливое, нет. Это скорее гармония, или что-то вроде того. Мне просто хорошо. Только неприятно скребет в груди перед предстоящей встречей, но я знаю, что должен. Я обязан посмотреть своим страхам в лицо и понять, что я могу и должен сделать то, что хотел, о чем попросил Клода.
Я долго плутал в Лондоне и никак не мог отыскать приют, ведь в то время я вообще никуда не выходил за пределы персонального ада. Но все-таки, не без помощи прохожих, я нашел приют. Он стоял особняком на улице Линн Хилл, в небольшой усадьбе, или что-то типа того. Недалеко был парк; как я предполагаю, там я и встретил Клода, когда сбежал ночью. Приют был обветшалым; прошло не более двух месяцев, но события в моей голове как-то сильно смешались. Наверное, жизнь в этом месте была настолько однообразной и мерзкой, что она слилась воедино и просто потерялась за бесконечными событиями, которые происходят теперь. Но вдруг на улицу выталкивают пару человек, в груди все холодеет. Это Пирс с дружками и какой-то мальчишка, совсем маленький; он жмется к зданию приюта, кажется, пытаясь стать меньше. Новенький, что ли? Не видел его раньше. В горле все пересыхает, и меня буквально тянет к дому, я подхожу ближе и вижу воочию, как мальчишку окружают и начинают пихать в разные стороны, словно перекидывая мячик. И со мной так делали, и это было не самым ужасным, но в горле застревает рыдание, я чувствую, как по лицу текут слезы. Я иду еще ближе и понимаю, что не могу остановиться, но зачем? Зачем я это делаю? Я не хочу этого видеть, зачем? Вот я уже на тропинке, и еще и меня замечают. Паника, которую я испытал от того, что меня заметили, не сравнима ни с чем.
— Глядите, какая птичка прилетела, — ржет Пирс.
— Да ладно, Транси! — на лицах изумление вкупе со злорадством.
— Что, не пришелся по вкусу своему опекуну?
— Или, может, ты ночами в его постели скучаешь по нашим теплым объятиям? — не замолкает Пирс.
Я настолько поражен, что не могу ничего ответить. Тем временем они бросают мальчишку и идут ко мне. Я понимаю, что надо отступить, бежать, что угодно, только не стоять вот так, как истукан. Почему я стою? Зачем? Чего я жду? Я жду, что они меня схватят и отлупят? Или еще что похуже?
— Чего же ты молчишь, принцесса? Или язык проглотил? Ба, вы посмотрите на его шмотки, парень научился отрабатывать свое содержание.
— А ты неблагодарный, это ведь мы тебя научили всему, — когда Пирс хватает меня за руку, я будто оттаиваю, ступор сменяется сопротивлением. Но куда уж там, с четырьмя гориллами разве справишься. Тем более что они все меня старше на два-три года.
— Хорошенький стал. Ну коли пришел, то идем, расскажешь нам, как живешь.
У меня появляется надежда на то, что взрослые из приюта отобьют меня у них, но потом я вспоминаю, что они даже не помнят толком имен подопечных, и мои рассказы о том, что я уже не здешний, скорее насмешат.
Дальше все происходит как в страшном сне: меня тащат по коридорам, я слушаю их пошлые шуточки, вижу недоуменные лица других детей, пытаюсь вновь и вновь вырваться, но безуспешно. А потом вдруг что-то щелкает, и я ору имя Клода; я кричу так, что срываю голос, только бы он услышал меня, только бы он пришел и не нарушил контракт, только бы было правдой то, что он у меня есть! Последнее особенно меня волнует. А вдруг я сошел с ума здесь, и мне это все только кажется? Вдруг я придумал его: саркастичного, идеального, по-своему заботливого личного демона? Вдруг я просто шизофреник, вдруг…
— Господин, зачем же Вы пошли сюда один? — слышу я над ухом. От этого голоса я расслабляюсь; пусть даже шизофреник, главное, спасен. Я приоткрываю глаза и вижу лицо Клода. Он смотрит ровно и спокойно, словно ничего и не случилось. А я чувствую, как из глаз текут слезы. Потом я громко шмыгаю носом, Клод поднимает меня и прижимает к себе.
— Вы так и не научились себя прилично вести, что я говорил насчет шмыганья носом?
— В такой момент о платке можешь думать только ты, — обиженно заявляю я. Голос хриплый и совсем не похож на мой. — Меня тут чуть не изнасиловали, а ты!
— Простите, господин, этого больше не повторится, — я смотрю ему в глаза и демонстративно снова шмыгаю носом, а потом прижимаюсь еще сильнее, закрывая глаза. Это такой редкий момент, когда он вот так меня держит, да и вообще редкий в моей жизни. — Что прикажете?
— Убей, — тихо произношу я ему на ухо.
— Убить?
— Да, убей их всех, а приют сожги, — я открываю глаза и смотрю за спину Клода. Эту картину я, наверное, никогда не забуду — ошарашенные моим появлением и заявлением маленькие сиротки. Я не буду оправдывать себя. Да, я хотел, чтобы умерли все, потому что я хотел, чтобы это место было уничтожено, но разве стало бы он таковым, если бы они остались живы? Нет, пришли бы новые монстры, и снова приют будет работать, и снова страдания и боль. Да и не ждет этих детей ничего, они были пустыми и озлобленными, как я, зачем нужны такие, как я? Нет, не нужны, дети должны быть счастливыми, любимыми, маленькими. Именно маленькими, они не должны знать, что такое нужда, что такое боль, что такое наказание и холод. Нет, это слишком рано.
— Как прикажете, господин. Закройте глаза, прошу Вас.
— Да, конечно, я не хочу этого видеть.
После того как он закончил, мы стояли на пепелище приюта.
— Как Вы хотели, все мертвы.
— А директор?
— Его не было, он уволился почти сразу после того, как я Вас забрал.
— Странно.
— Пожалуй.
— Мы можем идти.
— Да, — Клод посмотрел на меня и наклонился. Я, не ожидая такого подвоха, отшатнулся, дворецкий схватил меня за руку и вытер платком что-то на моем лбу. — Вы ранены.
— Так мы идем? — раздраженно спрашиваю я. Он улыбается, и теперь это мне не кажется странным — видеть его улыбку.
— Да, идем.
|
