фанфики,фанфикшн
Главная :: Поиск :: Регистрация
Меню сайта
Поиск фанфиков
Новые фанфики
  Солнце над Чертополохом
  Мечты о лете | Глава 1. О встрече
  Shaman King. Перезагрузка | Ukfdf Знакомство с Йо Асакурой
  Только ты | You must
  Тише, любовь, помедленнее | Часть I. Вслед за мечтой
  Безумные будни в Египтусе | Глава 1
  I hate you
  Последнее письмо | I
  Сады дурмана | Новые приключения Джирайи:Прибытие
  Endless Winter. Прогноз погоды - столетняя метель | Глава 1. Начало конца
  Лепестки на волнах | Часть первая. Путь домой
  Лепестки на волнах | Часть первая. Путь домой. Пролог
  Between Angels And Demons | What Have You Done
  История о девочке | Глава 0. Об Аэлункоре
  Роза | Глава 1. Вступление
Чат
Текущее время на сайте: 05:49

Статистика

Антикафе Жучки-Паучки на Соколе
fifi.ru - агрегатор парфюмерии №1
Интернет магазин парфюмерии
Главная » Фанфики » Фанфики по аниме и манге » Kuroshitsuji/Темный дворецкий

  Фанфик «Только нелюбимые ненавидят | Глава III»


Шапка фанфика:


Название: Только нелюбимые ненавидят
Автор: Блондунишка
Фандом: Тёмный дворецкий
Бета/Гамма: Krredis
Персонажи/ Пейринг: Клод Фаустус/Алоис Транси
Жанр: Ангст, Драма, POV
Предупреждение: OOC, Насилие, Изнасилование, Underage
Тип/Вид: слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: миди
Содержание: XXI век, демон, гнивший в двухсотлетней тюрьме и ребенок, загибающийся в приюте. Остальное все то же: контракт, враги и чувства.
Статус: закончен
Дисклеймеры: не извлекаю
Размещение: с разрешения автора


Текст фанфика:

Глава III - Чудовище рядом со мной


Что, если бы сон Бога вдруг стал реальностью? Что, если бы наши сны о нем создавали его раз за разом? Настало бы время, когда мир был бы бесконечно длинным и долгим, он создавался бы раз за разом, и никакая потеря не смогла бы уничтожить нашу жизнь. Но и жизни бы не было. Что есть жизнь без страданий, коли понимаем мы счастье через них?
Саша Ро


POV Клод

Мальчишка — идиот, зачем он сунулся в этот приют? Когда увидел, как его лапают бывшие дружки, готов был порвать на части этих осквернителей, а он не особо и вырывался! Стоял, как истукан, только горло сорвал от крика. И чего он хотел добиться своим поведением? Зачем снова отдаваться в лапы своих мучителей? Может, он обыкновенный мазохист, и ему не хватает острых ощущений? А по виду не скажешь, потому что уже день Алоис лежит и тупо пялится в потолок, ни в какую не хочет вставать. Только я все наладил, думал, что он за ум взялся, так нет, опять у него эта депрессия, или как ее. Больной на голову он.

— Господин, — стучу к нему в дверь, он не отвечает. Отворяю дверь и вижу в центре кровати свернутый кулек из одеял. Сажусь на кровать, мальчишка не шевелится, — даже если бы Вы спали, давно бы уже проснулись. Я знаю, как Вы чутко спите.

Ворох одеял шевелится, и миру является белобрысая макушка. Он смотрит на меня, недовольно поджимая губы. А бледный-то какой! Так не пойдет, я не хочу поедать бледную немощь.

— Вы знаете, что лежание в постели нецелесообразно для Вас.

— Ага, неэффективно, время — деньги и прочее. Ты это уже все мне говорил.

— Значит, мало говорил, — он улыбается и садится в кровати.

— Более чем. Как так получается, что я твой хозяин, а происходит все так, как ты хочешь?

— Не как я хочу, а как выгоднее для Вашей цели.

— Это не меняет сути, всегда все происходит, как ты задумал, почему?

— На то я и демон. А слушал бы я Вас, извините, но мы не добились бы никакого результата.

— Много ты понимаешь.

— В ненависти — достаточно.

— Просто я не ожидал, что так будет, я думал, посмотрю, и ничего не произойдет. В смысле, с чего бы мне быть шокированным?

— Это Вам лучше знать, в любом случае, как оказалось, мстить не так легко, говорить и делать — это разные вещи. Вы должны быть готовы к тому, чего еще не знаете. А если Вы так реагируете на вещи, к которым привыкли за долгое время, то тогда не стоит и браться.

— Я слабак, по-твоему? — глупый вопрос. Как вообще демон может что-то сказать по этому поводу? Для меня все люди слабы. Но, с другой стороны, кто, как не демон, знает все о людях?

— Вам важно мое мнение?

— Может быть. А ты приготовишь что-нибудь вкусное?

— Десерт?

— Мг, пирожное или пирог.

— Да, но Вам нужно съесть что-то еще. Есть одно сладкое вредно, более того, Вы до сих пор не набрали нужного веса.

— Что, боишься, кости в зубах застрянут? — от него буквально исходят волны злости, меня поражает эта особенность — мгновенная перемена настроения. Никогда не знаешь, чего ожидать от него.

— Я не поедаю тела, Алоис, тебе это известно, — холодно отвечаю. — Имела место быть моя неосторожность выпить Вашей крови, — я наклоняюсь так близко, что мне слышен стук его сердца; он резко вдыхает, и ритм ускоряется. Нет, это не от страха. Такой не будет меня бояться, тогда что же это за чувства? Неужели ты разрешил себе увлечься своим слугой?

— Судя по твоей физиономии, еще захотелось? — он странно улыбается, как-то фальшиво.

— Нет, хотел извиниться за свое поведение. Надеюсь, десерт Вам придется по вкусу, — разворачиваюсь и ухожу. Он же весь день валяется в кровати. Приготовив десерт, отдаю его Анне — служанке. Не хочу видеть сейчас это наглое создание, потому что еще чуть-чуть, и я буду готов придушить его собственными руками. Вечером все же нахожу в себе силы зайти в его спальню, в конце концов, вечерний туалет никто не отменял, да и негоже мне бегать от мальчишки.

* * *


POV Алоис

— Мистер Транси, я думал, мы сошлись в цене? — толстые губы Сайроса неприятно улыбаются мне. Такое ощущение, что перед встречей он съел что-то жирное и масляное, потому что его губы странно блестят. Меня передергивает от этих мыслей, но сам я улыбаюсь. Нет, не так, как обычно, словно дебил, скорее, по-деловому, с нотой пренебрежительности.

— Мистер Сайрос, не поймите неправильно, мне не жаль денег, но понимаете, мой дворецкий, — киваю на стоящего позади Клода, — он жуткий скряга, — мило улыбаюсь, Сайрос удивленно смотрит на меня, потом на Клода, я вижу, как демон сжимает губы в одну линию.

— Я не очень Вас понимаю, причем здесь Ваш дворецкий, и, более того, не слишком могу понять, зачем он здесь?

— Ой, да вы не подумайте ничего такого, просто я считаю, что уже достаточно разбираюсь в делах своего любимого отца, которого потерял так давно, — кусаю нижнюю губу и печально смотрю на эту обрюзгшую морду, — но Клод говорит, что я легковерный болван, за которым нужно постоянно следить.

Их реакция была моей наградой: Клод на глазах белеет, Сайрос все чаще переводит взгляд с дворецкого на меня.

— Еще раз, Вы мне отказываете, потому что Ваш слуга решил, что закупать лес у нас не выгодно?

— Клод, выйди, пожалуйста, — демон зло смотрит на меня, но все-таки выходит. — Ну, откровенно говоря, так, — доверительно сообщаю я Сайросу.

— Он ведь не просто дворецкий, он, фактически, мой опекун и имеет право наложить вето на любые мои действия.

— Я бы такого слугу уничтожил, — зло отвечает Сайрос. — Да что там, он бы не попал ко мне на работу!

— Вот-вот, представляете, каково мне? Я ничего не могу сделать без его разрешения! А ведь я совсем один, некому за меня заступиться, — всхлипываю.

— Ну, может, возможно снизить цену, хотя бы на сорок процентов?

— Алоис, что Вы, — этот мерзкий тип касается моей руки и хлопает по ней, — я не могу так сильно снизить цену.

— Как же мне быть? — почти рыдаю, слезы прямо текут сами собой. Спасибо магазину приколов, запасся каплями до конца жизни. — Может, хотя бы на тридцать? — громко сморкаюсь в кружевной платок, внимательно наблюдая за реакцией этой сволочи.

— Это очень большая скидка, — я еще больше расстраиваюсь, задыхаясь.

— Вы поймите, Клод… он по документам может решать за меня, и он мне сказал, что заключит сделку с русскими, у них цены вполовину меньше, чем ваши. Вы представляете, я буду вынужден работать с иностранцами, а мне ведь так не хочется терять вас, вы же для меня почти родной!

— Да-да, но как насчет редких пород деревьев, которые мы везем из Гвинеи? В России таких нет.

— Он говорит, что мы можем купить там плантацию, а я ему, если честно, совсем не доверяю. Кто знает, что он там купит и на какие деньги и как оно все там будет. Теперь вы понимаете, мне правда нужна скидка. Очень.

— Плантацию деревьев? — хрипло спрашивает Сайрос.

— Ну да, на наследство мое, — туплю глазки в пол, а сам вижу, как загораются глаза Сайроса.

— О, Вас можно только пожалеть. Но раз так, я могу Вам дать скидку в двадцать пять процентов.

— Но может…

— И возможность отсрочить платеж при каждой закупке на месяц, Вы согласны?

— О, мистер Сайрос, это чудесно, я так рад, я счастлив! Спасибо!

Мы долго прощаемся, и он, наконец, уходит. Я с довольной миной выхожу из гостиной, служащей переговорной и, обходя Клода, иду в ванную, где тщательно мою запачканную Сайросом руку. Клод стоит в дверях и прожигает мою спину.

— И что это было?

— Мой способ торговаться, разве ты не доволен?

— Все отлично, кроме того, что теперь в глазах Вашего окружения я буду выглядеть монстром.

— Почему же только выглядеть? Ты и так, — усмехаюсь и прямо смотрю ему в глаза. Он зло смотрит и, отворачиваясь, уходит. Ха, обыграл я тебя с твоими правилами ведения переговоров.

— На обед я хочу увидеть чизкейк с маскарпоне, а шарлотку свою будешь сам есть! — кричу ему вдогонку. Ничего, пусть займется своим прямым делом, а то только поучать и может. Неделю сволочь меня игнорировала. Не думал, что демона так легко обидеть. Да и чем, будто все, что я сказал, не правда! Но конечно, он же мистер совершенство, все должно быть, как он решил! Черта с два! Но есть кое-что, что я не могу понять. Что это за тепло внутри, будто он стал мне родным? И что это за желание приручить его? Он словно дикий зверь, одинокий и отвыкший от нормального общения, совсем как я, с одной лишь разницей — он демон. И сколько бы не прошло времени, и чтобы не случилось, он демон и никогда не забудет об этом, как хищник, смотря на добычу, не забудет своего инстинкта. А вот жертва, пригревшись подле хищника… О, как страшно быть ей…

* * *


Я снова потерял себя, запутался и завертелся. Как так происходит, что люди становятся тем, что презирают, когда эта черта пересекается? Ненавижу себя за это, почему я снова отступил, почему позволил себе на секунду расслабиться? А потом еще и еще, и это уже превратилось в привычку, от которой есть одно лишь избавление болью. Люди становятся людьми в момент потери, до они просто легковерные болваны, думающие, что их не постигнет, объясняя себе эту уверенность тем, что не привязаны ни к кому, или тем, что бесконечно удачливы. После они становятся просто жертвами, никем, пустыми и жестокими и к другим, и, главным образом, к себе. Но в момент они преображаются, становится вдруг все не важно, забываются обиды и сомнения. Вот она, сущность истинная. Но что же так портит их? Как меня испортило. Я не могу разобраться ни в себе, ни в них, я просто вдруг понял, что не хочу жить, совсем. И будь у меня возможность избежать участи жертвы демона, я бы не сделал этого. Я не похож на самоубийцу в том общем смысле, я не думаю, что жизнь бессмысленна или глупа, не думаю, что она жестока, я просто не могу ее узреть и понять, не вижу себя в ней, просто не нахожу. И мне не делается ни больно, ни обидно, потому что жизнь не является целью существования Алоиса Транси; моя цель — это месть, а дальше я хочу исчезнуть. Навсегда. И вот что страшно: я забываю иногда об этом, почему-то строю планы на будущее, хотя этого будущего никогда не будет. Да и не нужно оно мне. Одно лишь удерживает меня от этих иллюзорных мечтаний — страх. Страх перед большим миром, страх происходящего. Настоящее, словно снежный ком, катится и наматывает круги событий. И я не в силах его остановить, ибо правит всем Клод. А я не могу до конца представить, что отомщу, что стану чертовым Монте Кристо. Я буду вынужден стать им, ибо меня предали те, кто должны были заботиться обо мне и любить. Или нет? Но в нормальном обществе именно так и происходит, ведь родители не рожают детей для того, чтобы поиздеваться над ними? Или я не прав? Вдруг очевидные вещи стали для меня совсем непонятными и сложными. Иначе, верь я в простую истину о том, что рождение ребенка — величайшее счастье, я не смог бы объяснить его поступок. Никогда, и эта головоломка сломает меня, сделает куклой, а Клоду того и нужно. Он информирует меня, словно избивает, каждый клочок информации — как сильный пинок. Его равнодушные фразы о моем детстве… как мог он так говорить, как мог он так спокойно говорить о том, что мой собственный отец проиграл меня в карты? Как возможно это? Почему в его словах лишь факты и нет ни тени сочувствия, никаких намеков на то, что я ему дорог. Только лишь раздражение и какое-то разочарование в его глазах. А я сам, чего я сам жду от него? Жалости? Защиты? Любви? Я думал, что нашел лекарство от мучителей, но вместо этого приобрел еще одного, только хуже всех тех, кто были. А ему и не надо стараться, чтобы достать меня. Его отчеты сухи, скупы на слова, лишь информация. Он говорит о том, что мой отец проиграл меня в карты с таким выражением, будто сообщает мне погоду на завтра или спрашивает, какой десерт я предпочту сегодня вечером. Он говорит мне, что тот, другой, тот, что выиграл меня, был нормальным человеком, поэтому и отдал меня в фонд сирот своего близкого друга Транси. Он решил, что не место ребенку с таким отцом и что лучше уж отдаст меня туда, где меня усыновят. Я, верно, слушал не слишком внимательно, потому что ничего не могу вспомнить о том, что говорил Клод о моей матери. Была ли она соучастницей или жертвой?

Весь день я сижу в кабинете и тупо пялюсь на отчет по фабрике, не прочел ни строчки. К вечеру заходит Клод и предлагает пойти ужинать. Я тупо пялюсь на него и встаю из-за стола.

— Что на ужин? — рассеянно спрашиваю.

— Форель, запеченная в чесночном соусе. На десерт я испек грушевый пирог с карамелью.

— Хорошо, Клод. Ты ведь нашел, где они живут? — смотрю на него прямо.

— Он. Жив только Ваш отец, — я замираю. Жаль будет, если она виновна, а я не отомстил.

— Так ты знаешь адрес?

— Да, конечно.

— Тогда завтра едем.

— Завтра Вы собирались съездить к принцу Соме.

— Позвони и скажи, чтобы сам приезжал, часов в шесть, мы же…управимся за это время? — смотрю прямо, он хмурится, но все-таки отвечает.

— Вы уверены, что сможете принимать гостей после встречи с отцом?

— Конечно, с чего бы мне волноваться, — деланно усмехаюсь. Я не могу даже представить, как мне будет плохо, но лучше пусть будет Сома с его вечными глупостями, чем я с безразличным убийцей, чем я наедине с собой, таким же безразличным, как Клод, ибо еще чуть-чуть, и он превратит меня в себя.

— С чего бы Вам было волноваться в приюте? — ехидно смотрит. Я никак не реагирую и прохожу мимо него. Чтобы я еще отвечал на это. Да пошел он.

* * *


POV Алоис

Мы едем, кажется, более часа — дом родителей находится на другом конце Лондона. Клод предлагал все сделать быстро, но я не был готов вот так сразу оказаться подле их дома. Хотя поездка стала настоящей пыткой. Я не знаю, чем себя занять, напротив только Клод с его вечным изучающим взглядом. Очки слегка бликуют часть глаз, и от этого выражение его лица приобретает еще более неживой образ.

— Клод, на черта тебе очки? — лениво спрашиваю. Клод удивленно смотрит на меня, потом стягивает очки и смотрит на них. Они изящные; тонкая металлическая оправа и абсолютно прозрачные, без единого пятнышка, стекла.

— Вам они не нравятся?

— Отвечать вопросом на вопрос невежливо, — Клод ухмыляется.

— Вы все помните, господин, я рад. Дело в том, что мой образ располагает к доверию. Красивым мужчинам в очках хочется доверять.

— Бред, — заявил я.

— Вы знаете меня, поэтому не верите, но это так. Очки предполагают не только плохое зрение. В умах людей сидит мнение, что мужчина в очках начитан, интеллигентен, слегка романтичен. Мне это на руку.

— Не знал, что демоны — асы психологии.

— Демоны — асы во всем.

— Только не в том, что касается Бога, — зло хмыкнул я.

— Ошибаетесь, не будь мы хороши в этом, то вымерли бы, — я не ответил. Неужели мне хочется задеть его этими глупостями? Это же выглядит по-идиотски, зачем я вообще с ним говорю?

— Бог. Ты видел его? — Клод вдруг серьезно смотрит на меня и отворачивается к окну машины.

— Это Вас не касается, — резко отвечает он. У него есть что-то настолько личное?

— Ты мне служишь.

— Слуги не обязаны выворачивать себя всего наизнанку.

— Ты обещал мне не врать!

— Вот я и говорю правду, это не Ваше дело, — тебя правда так волнует Бог?

— Значит, видел, — заявляю я, — и не просто видел. Что может связывать демона и Его?

— Господин, — устало говорит он. Увиливает сволочь.

— Что? Я приказываю тебе отвечать на все мои вопросы!

— Я ответил.

— Ты не ответил!

— Содержание ответа вы контролировать не в состоянии.

Я долго на него дулся, потом прошло еще минут двадцать, и мы, наконец, приехали. Дом был двухэтажный, совсем уже старый и даже какой-то обветшалый. Хотя в районе, где стояли разве что хибары, он выглядел более чем прилично. Я нерешительно посмотрел на Клода, тот гадко ухмыльнулся.

— Вы готовы? — как к такому можно приготовиться?

— Да, — слишком бодро ответил я и вышел из машины, хотя обыкновенно Клод выходил первым и подавал мне руку. Сейчас мне было не до этикета, да и он бы заметил мои дрожащие руки. Клод пропускает меня вперед, нервно поднимаюсь по лестнице в пять ступеней и замираю перед белой облупленной дверью. Клод, поднявшись на крыльцо, позвонил в звонок. Внутри все оборвалось, во рту стало сухо и горько. Вот сейчас я все и узнаю. Узнаю, почему я здесь на крыльце стою с нечистью, вместо того, чтобы в выходной день гулять где-то по парку, или, может, помогать отцу чинить какую-нибудь полку, или, вдыхая аромат пирога, идущего с кухни, приставать к матери с расспросами, когда сядем обедать, или делать уроки, проклиная учителей… что угодно. Почему я вместо всего этого стою и трясусь, будто это моя вина, что всего этого не произошло? И почему мне больно и хорошо одновременно? Будто я со злорадством наблюдаю за своей жизнью, смотрю с укором на Создателя и говорю ему: ты создал что-то грязное и неправильное, ты не творец, ты мучитель. Я хотел этого, я хотел посмотреть в глаза этого недочеловека. Вот почему я здесь. Хочу увидеть, какую грязь представляю собой, хочу еще раз увериться, что не прогадал, продавая свою никчемную душу.

За дверью слышится шорох, потом дверь чуть приоткрывается. Первое, что я вижу — это волосы цвета пшена, совсем как у меня. Сей факт слишком шокирует, почему-то я не был готов к тому, что буду похож на него. Мне хочется спрятаться за Клода, но я сдерживаю себя.

— Чего Вам? — спрашивает мужчина, наконец, я различаю черты его лица, оно бледное и старое, старше, чем должно было быть; глубокие тени залегли под глазами, само лицо изможденное и худое, но не потерявшее своей привлекательности. А я всегда думал, что внешность мне досталась от матери. Но нет, вот оно передо мной, щурится на Клода и выглядит дебильно. Я сглатываю и все еще молчу.

— Добрый день, мистер Майер, — здоровается Клод. — Ваш сын, Джим, хотел познакомиться с Вами, — невозмутимо дополняет он и, усмехаясь, смотрит на реакцию мужчины. Тот рассеянно переводит взгляд на меня, я вижу, как на его лице появляется понимание происходящего. Он еще больше бледнеет и отходит от двери; Клод пользуется этим и проходит в дом до того, как этот ублюдок успевает закрыть дверь. Я иду следом и все еще молчу.

— Сын? Нет, не может, я…

— Как же не может, мистер Майер, вот он. Только он теперь Транси. Но это не важно, главное, что он нашел вас, — я зло смотрю на Клода. Кому в данный момент он служит? Кому пытается отомстить? Мне? Зачем говорить подобное вообще? Он что, не может просто взять и убить эту гниду?!

— Здравствуй, папа, — хриплю я. — Ты садись. Клод, принеси ему воды, а то он в обморок грохнется.

Клод уходит на кухню, а я располагаюсь на старом, почти разваленном диване, небрежно окидываю взглядом комнату и своего отца. Он садится напротив и во все глаза смотрит на меня.

— Джим? — неверяще спрашивает он. Я морщусь от этого имени. Ничего лучше придумать, что ли, не могли?

— Я Алоис. Как жилось все эти годы? Как спалось? Не икалось случайно?

— Я… прости, я… Была тяжелая ситуация, и я…

— Ой, ну что ты, я понимаю, тяжелая ситуация, конечно, все объясняет, в тяжелой ситуации и сына продать можно, верно? — он дергается, как от удара. Клод возвращается с водой и дает ее Майеру.

— Вы не подумайте, что мы пришли от Вас чего-то требовать, просто мистеру Транси захотелось узнать своих настоящих родителей и выяснить причины, по которым он был брошен, — Клод по-деловому располагается в кресле и смотрит на моего папашу.

— Джим, мы тебя очень любили, ты был таким… Твоя мама все время говорила, какой ты у нее хорошенький, правда. Просто так получилось. Она умерла, я не смог, после ее смерти закрутилось все и…

— И ты не заметил, как проиграл меня в карты? — цинично интересуюсь я.

— Да напоили они меня и заставили подписать бумагу, я не хотел, правда, Джим! — он кинулся ко мне, я весь сжался на диване, но отец так и не успел коснуться меня. Клод пресек его попытку.

— Я Алоис. Прошу запомнить.

— Да, Алоис, прости, я был ужасным отцом, я знаю. Я искал тебя, правда. После того раза я обошел все приюты, я был у чертова Смита, но он меня послал; сказал, что лучше меня изолировать от сына, если я так с тобой обращаюсь. Я искал! Но после его слов понял, что он прав. Он заверил меня, что тебе будет лучше в любящей семье, нежели с алкоголиком отцом! Это ведь так, Джим! — это было отвратительно. Он рыдал как ребенок, смотрел на меня и плакал. Как он мог вообще так унижаться, особенно передо мной? Неужели он такой актер? Или он был серьезен и решил, что я был счастлив? Но почему не удостоверился? Зачем и как можно решить, будто мне будет лучше неизвестно с кем, чем с родным родителем? Я потерялся, смотрел на его слишком похожее на мое лицо, и мне делалось дурно. Неужели я вот так выгляжу, когда плачу? Так же омерзительно и жалко? Или это зависит от того, как относиться к человеку вот с таким лицом? Да и к черту какое лицо?! Причем здесь его и мое лицо? Или это меня пугает так похожесть? Да, наверное, ведь если не только внешне, если внутренне? Что, если внутри и я такой же ублюдок? Если да, то какой смысл в мести? Мстить такому же? Своему отцу? Зачем? Мне разве не все равно уже? Разве мне было так обидно, что я не любим им, разве мне не все равно, что он отказался от меня? Я хотел мстить убийце Луки, не ему. Мне на себя плевать, пусть я грязь, пусть меня ей сделали, но если я рожден ублюдком от ублюдка, то какая разница, как я рос? Да и вообще, оно разве не к лучшему? Не поставь он меня тогда на кон, я был бы таким же никчемным, тупым уродом, ломающим жизнь других. Разве не стоит сейчас сказать спасибо ему за это?

— А что же моя мать? Когда ее не стало? — еле слышно спросил я. Майер вдруг помрачнел и выпрямился.

— Умерла, за год до того как… Ну ты понял.

— Почему?

— Это я виноват. Рози была всем для нас с тобой, а как только ее не стало, я не смог найти себе места и махнул на все рукой. Я виноват, я понимаю, — понимает он. Ни черта ты не понимаешь, твой сын-потаскушка пришел с личным демоном, чтобы выпотрошить твои кишки, а ты тут сидишь, как целка, и ревешь мне про свою гребаную тяжелую жизнь, будто у меня она была простой!

— Господин, это все, что Вы хотели узнать? — я оглядываюсь на Клода.

— Я хочу увидеть ее фото, — безапелляционно заявил я.

— Да, конечно, сейчас, — Майер пошел наверх. Клод странно смотрит на меня и вдруг подсаживается передо мной на колени.

— Вы передумали, — заявляет мне он. Какой проницательный.

— Не твое дело.

— Мое, на этот раз, это часть контракта.

— Мое отмщение сейчас меня не волнует.

— Что, пара слов «извини» и слезы все исправили? — спрашивает он. Я, наконец, смотрю на него. В его глазах полыхает злость, и эта злость направлена на меня. С чего бы? Какая ему разница, убить одного или двух? Ведь я все равно его. Или это другое что-то?

— Нет, но я не испытываю к нему ничего, кроме неприязни, — признаюсь я. — Он просто жалок, — Клод вдруг нависает надо мной, и это пугает. Что он собирается сделать?

— Лжешь.

— Как ты смеешь!

— Лжешь, трус, я тебе покажу, как выглядит все на самом деле! — он вдруг касается моего лба, я проваливаюсь в пелену чего-то вязкого и густого, падаю, пока меня не ловят чьи-то крепкие руки. Я вижу приют. Разве он не сгорел? Потом правым плечом чувствую, как чья-то горячая рука крепко хватает меня.

— Ты забыл обо всем, Алоис, о главном забыл, — а дальше происходит что-то неправильное. Я вижу жуткие кадры моей первой ночи в приюте; вот я сижу в приемной главы, а вот слушаю речи о правилах поведения. Дальше происходит что-то ужасное, пожалуй, самое ужасное в моей жизни. Тот Джим — пока еще Джим — пытается бороться, кричит и вырывается, он все еще верит, что отец придет за ним, он зовет его, но в ответ лишь получает тяжелое пыхтение и свой первый секс в жизни. Я вдруг вспомнил это все; не помнил этого всю мою жизнь, но сейчас я видел, чувствовал, насколько это мерзко.

— Давай же, подмахивай, что ты сжимаешься, бестолочь, больнее будет, — шипит на ухо грузный мужчина. Джим дрожит, по лицу текут слезы, и он даже не понимает, что происходит, потом он как-то обмякает, и глаза стекленеют. Манипуляции, которые творят с его телом, мальчика не волнуют, он почти потерял сознание.

Меня скручивает в приступе тошноты, я выблевываю сегодняшний завтрак; смотреть на это выше моих сил. Зажмуриваюсь, Клод касается моей головы, я снова проваливаюсь в темноту.

— Тебе явно мало, — слышу голос Клода. — Что ж, если тебе плевать, что он тебя бросил, то посмотри еще на кое-что.

— Нет, я не буду, — упираюсь и пытаюсь вырваться из рук демона.

— Смотри! — он бьет меня по щеке, я в шоке распахиваю глаза. Чтобы Клод ударил меня? — Тебе придется это увидеть, смотри! — грубо говорит он, прижимая к себе спиной, правой рукой хватает за подбородок, заставляет смотреть вперед.

От представившейся картины я теряю всякий контроль: на старой маленькой кухне отец с еще юным лицом, совсем как у меня, бьет какую-то женщину, потом хватает за волосы и расстегивает ширинку.

— Это мама? — тихо спрашиваю я.

— Да, Алоис. Не правда ли, у Вас схожая судьба? — тихо на ухо шепчет Клод. — А знаешь, что будет дальше, когда он кончит ей в рот? Он оттрахает ее на кухонном столе, через девять месяцев родишься ты. О, прости, не совсем девять, ты же родился недоношенным, — усмехается демон. — Это ночь твоего зачатия.

— Нет, этого не было, ты не можешь знать…

— Я могу все, абсолютно все, Алоис, а вот ты нет. Но я могу сделать так, что и ты сможешь. Но в данный момент ты будешь стоять и смотреть, как этот ублюдок, которого ты пожалел, насилует твою мать, чтобы в твоей наивной тупой голове поселилось то, чего тебе не хватает.
Я отворачиваюсь, но демон хватает меня за шею и поворачивает обратно. Я дрожу всем телом, пытаясь вырваться, меня снова тянет проблеваться, но Клод держит крепко, да так, что я задыхаюсь. Чувствую губами соленые слезы и смотрю на происходящее. Я никогда не думал, что может быть что-то хуже изнасилования. Я ошибся. Это было хуже, я стоял и ничего не мог сделать. Как она могла меня любить после этого, как она могла любить мои волосы и мое лицо после такого? Как? Сволочь кончает в нее, отпустив, пинает пару раз. Когда все заканчивается, руки дворецкого отпускают меня, я снова оказываюсь на диване в старом разваленном доме. Сверху спускается Майер, в его руке фотоальбом. Я смотрю расширенными зрачками на него и на альбом. Смотрю в его лицо и не могу отдышаться.

— Алоис, я покажу сейчас ее, она была очень красивой, — когда эта мразь приближается ко мне, я ору как чокнутый, отец отшатывается, я хватаюсь за голову.

— Убей, убей его!

— Вы уверены, господин?

— Это приказ! Убей! — все темнеет, я только вижу брызги крови, от которой мне становится плохо. Я теряю сознание.

* * *


Прихожу в себя в машине. Моя голова лежит у Клода на коленях. За окном почему-то темно, неужели мы так долго там пробыли? Внезапно в голову врезаются воспоминания, тело невольно вздрагивает. Клод замечает, что я очнулся, и смотрит на меня миролюбиво. Будто не он хватал меня за глотку, будто не он сделал эти гадкие вещи там.

— Как Вы себя чувствуете, господин?

— Тварь двуличная, — зло шиплю я.

— Рад, что вам лучше.

— Ты убил его? — глупый вопрос, конечно убил. Он же идеальный слуга.

— Вам тело предъявить? Боюсь, не могу это сделать, от мистера Майера ничего не осталось. После его смерти я изрезал тело на кусочки и отдал на съедение его двум собакам, — я в ужасе уставился на Клода.

— Что?

— Я говорю, не осталось ничего, собаки были довольны.

— Зачем ты мне говоришь это?

— Вам не интересно?

— Ты чокнутый псих! Мне что, должен быть интересен процесс убийства человека? Это отвратительно!

— Извините, господин, это часть нашего контракта.

— В наш контракт не входит подробное описание убийства моих врагов!

— Это чтобы Вы не сомневались, что отмщены, — я долго молчал, переваривая информацию. Почему он так ведет себя?

— Зачем ты ударил меня?

— Я думаю, среди прочего, пощечина была наименьшим шоком, а она почему-то Вас интересует больше всего остального.

— Он изнасиловал ее, зачем ты показал это? — не знаю, почему первым мне вспомнилось, как он ударил меня. Наверное, потому, что это нонсенс. Клод мог говорить гадости, но вот так откровенно агрессивно вести себя…

— Вы не могли решиться, я помог, — просто ответил он. Нет, не просто, это было сложно, я думал, кишки выблюю там, это было жестоко, даже для него.

— Во-первых, я уже все решил, а во-вторых, это не твое чертово дело! — он смотрит на меня в упор, потом вздыхает и отворачивается в окну, я наблюдаю Клода со странного ракурса. Мне видна его бледная шея и четкий подбородок. Кожа без единой складочки, абсолютно гладкая. Прежде чем я успеваю подумать, что делаю, касаюсь правой рукой его шеи, ощущая холодную гладкую поверхность. Демон удивленно смотрит на меня, я тут же, будто ошпарившись, отдергиваю руку.

— Ты красивый, — ляпнул я и, наверное, жутко покраснел. Он даже не ухмыляется, серьезно смотрит.

— Рад, что мой облик Вам приятен.

— Даже слишком. Твоя настоящая внешность, она очень странная?

— Кому как.

— У тебя есть рога? — Клод смотрит на меня как на идиота. Ну да, странный разговор вышел. С другой стороны, мы всегда только ругаемся, а мне не хватает нормального общения. Вот ведь, это все моя хорошая жизнь — раньше мне не было дела до таких глупостей, лишь бы не били и не насиловали.

— С чего Вы взяли?

— Ну не знаю, дьявола часто изображают с рогами, вот я и подумал…

— Сомнительная мифология не имеет никакого ко мне отношения, более того, я демон.

— То есть Бог есть, а Люцифера с рогами нет? Или рогов только нет? — не понял я.

— Я не Люцифер.

— Ну, кто знает, я же не разбираюсь в этом. Так что насчет Бога?

— Есть Бог, дался он тебе, — раздраженно отвечает Клод. Все-таки, он иногда забывается и ведет себя со мной как с ребенком, никакой учтивости, и это жутко приятно.

— А рога? — он еще раз вздыхает, дальше происходит абсолютно странное и несвойственное нашей странной паре. Клод кладет свою руку мне на голову и перебирает волосы. Это вообще мой демон?!

— У меня нет рогов, — интересно, что же все-таки за вид у демонов? Я даже примерно не могу представить. Клод кладет мне руку на затылок и осторожно гладит, от этого по всему телу бегут мурашки. Никто никогда не делал ничего подобного, поэтому от этой странной ласки мне становится не по себе, становится жалко самого себя. С этими мыслями я постепенно засыпаю и уже на грани сна поворачиваюсь лицом к его торсу, утыкаюсь в рубашку Клода. Странно, он же вроде в пиджаке был? Моя последняя мысль обрывается, и дальше темнота и покой.

* * *


Мне чудятся странные тени и образы. Я иду по особняку; стены измазаны кровью, повсюду лежат трупы неизвестных мне людей, расчлененные, уродливые. Я в ужасе пытаюсь пройти через горы тел, зову Клода, а его нет. Он не отвечает и не приходит; мертвые лица смотрят за мной и улыбаются. Словно сумасшедшие, они усмехались в лицо своему убийце. Я иду все дальше, держа в руке свечу. Из крыла, где находится моя спальня, я слышу вой; мурашки бегут по коже, но я иду. Зову Клода, а он не идет. Неужели бросил, оставил меня здесь умирать? Из-под двери в мою спальню тянется тонкий луч света. Я открываю дверь и вижу Клода. Он разрывает тела людей на части, повсюду кровь; демон смотрит на меня, на его лице абсолютнейшее сумасшествие.

— Клод, что ты делаешь?

— Господин, а вот, наконец, и Вы. А я решил убраться здесь, — говорит он, сжимая еще трепыхающееся тело женщины за горло.

— Зачем, зачем ты убиваешь этих людей?

— Людей? — удивленно спрашивает дворецкий. — Они куклы. Идите, смотрите, у них внутри нет сердец, они пустые.

— Кровь.

— Что?

— Кровь повсюду, Клод! Зачем ты… это же кровь! Клод…

— Господин, очнитесь, — меня больно бьют по лицу, я глотаю воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

— Кровь, Клод!

— Господин, — смотрю на лицо своего дворецкого. Он испуган?

— Кровь, — говорю я еще раз и замолкаю.

— Вам приснилось что-то?

— Нет, просто показалось, все хорошо уже.

Клод опускает меня на кровать и касается прохладной рукой лба. Так приятно, что я прижимаю его ладонь к себе.

— Температура, — заявляет демон. — Вы вроде не простужены.

— Вроде нет.

— Оставайтесь в постели, — Клод уходит в другую комнату. Я рассматриваю такой уже привычный потолок, пока в мою комнату не вламывается Сома.

— Ой, Транси, какой же ты все-таки хилый! — заявляет мне принц, нагло укладываясь ко мне на постель.

— Сома? А ты тут как?

— Ну конечно, позавчера же твой Клод позвонил нам и сказал, что ты приглашаешь нас вечером на ужин, а ты свалился в обморок и очухался только сегодня. Такой подлости я мог ожидать от Фантомхайва, на него ветерок подует, он уже пневмонию заработал, но от тебя, друг!

— Да не болен я! — ненавижу, когда меня сравнивают с этим выскочкой!

— Ага, вижу. Ну чего, собираешься принимать меня пафосно и официально или как всегда — чипсы, пепси и стрелялки? — я довольно зажмурился. Нет лучше таких дней, я себя чувствую абсолютно счастливым человеком — никаких встреч, никакого Клода и его нотаций, никакой учебы и этикета.

— Как хочешь. Мне плевать, что ты принц, придется тебе обойтись чипсами, максимум можешь рассчитывать на пиццу.

— Отлично! Тогда давай вставай, а то разлеживаешься тут, — Сома наконец слез с моей кровати и направился к выходу. В коридоре он, видимо, встретил Клода и посвятил его в наши планы, потому что после монотонного гудения дворецкого послышался всплеск негодования.

— Как нельзя?! Никому еще не мешал отдых в борьбе с температурой! Он же не умирает, да и какое напряжение, жать себе на кнопки! — дальше послышался шорох и громкое хлопанье дверью. Наконец Клод вошел, в руках у него была аптечка.

— Я позвонил мистеру Милтону, он сказал, что приедет через час и осмотрит Вас.

— Я буду играть.

— Господин.

— Слушай, ты мне выходной уже две недели обещаешь! А сам…

— Я понимаю.

— Ни черта ты не понимаешь, тебе-то что, ты же как шкаф, ни эмоций, ни увлечений. А я живой, пойми, я не могу все время заниматься только делами! И Сома здесь.

— Я не прошу Вас заниматься сегодня этим, Вам нужно отдохнуть.

— Возможно, для тебя разглядывание потолка и является самым увлекательным занятием, но, извини, это не по мне! — спрыгиваю с кровати, комната кружится, ну и черт с ней, лежать не буду. Клод смотрит на меня безразлично.

— Вам нехорошо, мы даже не знаем, что это, — это ты не знаешь, а я прекрасно знаю — это реакция на твою жестокость. Я видел, как Клод убивает, не все, но я видел, с какой легкостью он может разорвать тело человека на части, это засело у меня внутри.

— Я знаю, что это, Клод! И по этому поводу не стоит волноваться! Свободен, — не уходит. Ну что ему еще нужно от меня, почему он все делает мне наперекор? Что, так сложно послушать меня хотя бы раз?!

— И что же это?

— Ты! Твое наличие в моей жизни! Ты со своими этими придирками и поучениями, раздражающий вечно своим пустодушием! Хотя о чем я, у тебя ее нет! Ты двуликая сволочь, жестокая и беспринципная! Я не хочу ничего от тебя, никакой твоей этой заботы! Я же знаю, что тебе плевать, какого хрена тогда я вообще должен тебя слушать?! — смотрю на него, его лицо расплывается. Он медленно подходит и присаживается предо мной.

— Я не обещал Вам ничего.

— Именно, но ты мне обещал не врать.

— Я и не вру, — говорит он серьезно. Не верю, не верю…

— Тогда зачем это все? — чувствую, как по лицу текут слезы, он осторожно их стирает.

— Вы же хотите, чтобы я так делал.

— А ты хочешь мне поскорее шею свернуть, — он усмехается и убирает челку с моего лба.

— Вот за это я тебя и выбрал — я знаю твои желания, ты мои.

— Ты не чертов джинн, чтобы исполнять мои. За свое главное желание я расплачиваюсь душой, зачем тебе делать что-то такое?

— Ну, это вроде бонуса VIP-клиентам.

— Фу, говоришь, как хастлер, лучше не напоминай, что ты пользованный вдоль и поперек.

— В этом мы похожи. Но, Алоис, тебе не приходило в голову, что я делаю это потому, что хочу?

— Нет, так не бывает, тебе это ни к чему.

Он молча встает и подходит к платяному шкафу, из него достает мне теплую майку в полоску и домашние штаны серого цвета.

— Переодевайтесь, через час приедет доктор и осмотрит Вас. Потом пойдете играть.
Я так и не понял, почему он отступил. Может, между нами что-то есть? Я даже не знаю что? Может ли быть, что не только я один чувствую эту теплоту внутри? Нет, я не хочу избежать контракта. Я слишком хорошо знаю жизнь, да и не нужно мне это. На кой-черт свобода, если не знаешь, что с ней делать?








Раздел: Фанфики по аниме и манге | Фэндом: Kuroshitsuji/Темный дворецкий | Добавил (а): Блондунишка (02.04.2017)
Просмотров: 1398

7 случайных фанфиков:





Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
С каждого по лайку!
   
Нравится
Личный кабинет

Логин:
Пароль:
Новые конкурсы
  Итоги блицконкурса «Братья наши меньшие!»
  Братья наши меньшие!
  Итоги путешествия в Волшебный лес
  Итоги сезонной акции «Фанартист сезона»
  Яблоневый Сад. Итоги бала
  Итоги апрельского конкурса «Сказки о Синей планете»
  Итоги игры: «верю/не верю»
Топ фраз на FF
Новое на форуме
  Поиск соавтора
  Помощь начинающим авторам
  Все о котЭ
  Рекомендации книг
  Предложения по улучшению сайта
  Поиск альфы/беты/гаммы
  Книжный алфавит

Total users (no banned):
4930
Объявления
  С 8 марта!
  Добро пожаловать!
  С Новым Годом!
  С праздником "День матери"
  Зимние ролевые игры в Царском шкафу: новый диаложек в Лаборатории Иллюзий
  Новый урок в Художественной Мастерской: "Шепни на ушко"
  День русского языка (Пушкинский день России)

фанфики,фанфикшн