24 декабря, особняк Хеллсинг, 11:30
Скоро уже было время полуденного чая, но Интегра продолжала разбираться с бумагами. В канун Рождества и в преддверии Нового Года все решили взять отпуска, чтобы провести эти праздники с семьями.
Глава организации Хеллсинг, никогда не отказывала своим людям в эти дни, за особняком всё равно есть кому посмотреть. Тут в кабинет вошел Уолтер, как всегда учтиво поклонившись, он сказал:
- Простите, что отвлекаю Вас, госпожа, - голос у дворецкого был хорошо поставленным и чётким. – Но сюда прибыли глава организации «Искариот» и Александр Андерсон.
Интегра несколько секунд переваривала услышанное, а потом спросила, не отрываясь от бумаг:
- Что им нужно?
- Они просят аудиенции у лорда Алукарда, - обыденно и с толикой скуки сказал старик.
- Зачем?
- Они мне не сказали. Говорят только, что пришли сюда для разговора.
- Хорошо, тогда проводи их в его покои, - отдала распоряжение леди Хеллсинг. – Я буду у мониторов, вдруг они захотят снова его убить… Будет интересно на это посмотреть.
- Слушаюсь, госпожа, - дворецкий снова поклонился и медленно вышел из кабинета.
Интегра пошла в соседнюю комнату, где и были мониторы системы слежения.
Энрико Максвелл и Александ Андерсон терпеливо ждали в холле. Было даже забавно смотреть, как эти двое оглядывают убранство штаб-квартиры Ордена Королевских Протестантских Рыцарей. Искариоты не скрывали, что было бы намного лучше, если бы Интегра и её цепной пес Алукард исчезли навсегда, а вместе с ними и Орден как таковой.
Уолтер повел их ко входу в подвал, а потом дальше, по длинному коридору, где было куча запертых камер и несколько закрытых комнат. В одной из этих комнат сейчас мирно отдыхала Виктория Серас, воспитанница Алукарда. «Апартаменты» самого вампира были в конце коридора.
Дворецкий открыл дверь и представил высоких гостей. Хозяин покоев, как обычно, сидел в своём высоком кресле, скучающе уставившись в одну точку. В темноте его было даже не разглядеть, виднелся только силуэт алого плаща, который верный слуга Хеллсингов, казалось, не снимал никогда.
- Надо же, - разнёсся насмешливый голос по залу. - Давно у меня не просили аудиенции… Да ещё и Искариоты… Что же привело сюда столь высоких гостей? И что же такого произошло в мире, что последователи Иуды просят аудиенции у монстра, которого прозвали своим кровным врагом? Наверное, что-то серьёзное…
Александр сжал кулаки, но тот помнил, что первому надо дать сказать Энрико.
- Мы и не надеялись на теплый приём, - начал глава организации «Искариот». – Но мы пришли сюда по делу, лорд Алукард. Сегодня сочельник…
- Жалкий праздник, когда людишки восхваляют Господа, которому на них наплевать, - прокомментировал эту новость вампир. – Ненавижу этот день.
- Вот и славно! Мы прибыли сюда как раз для этого, - вставил реплику святой отец, выходя вперёд, и безбоязненно подходя к повелителю вампиров.
- Что? Хотите заставить меня плясать вокруг ёлки и молиться о своей загубленной душе? – всё так же насмехаясь над гостями, спрашивал тот. – Моя душа уже в аду, молиться мне не о чем…
- А мы и не предлагаем тебе молиться. В великий праздник Рождения Христа, мы хотим доказать всем искренне верующим, что ни одно темное создание в этот день не будет бродить по улицам городов, забирать жизни и калечить души, - как всегда проникновенно и фанатично произнёс Андерсон.
Уолтер даже прищурился, поскольку не понимал, куда клонит этот человек. Святой отец тем временем снял с руки белую перчатку и бросил её в лицо ненавистному врагу. Алукард даже не поморщился, а лишь чуть отдернул голову, чтобы перчатка не ударила по щеке.
- Я вызываю тебя на дуэль, чудовище! Сегодня, в Ватикане, в десять часов вечера. Перед лицом всех Искариотов, перед лицом Папы и всех верующих, я вырву твоё сердце! – уже перешёл на крик Андерсон.
Вампир некоторое время молчал, пристально смотря в абсолютно невменяемые глаза своего давнего врага.
- Я принимаю вызов, Александр Андерсон, - ответил Алукард, вставая со своео кресла. – Я полагаю, на этом аудиенция закончена… Уолтер, проводи их.
- Мы сами найдём выход, лорд Алукард. Всего хорошего, - издеваясь и чувствуя вкус скорой победы, бросил Максвелл.
Когда гости скрылись, Уолтер сказал Алукарду:
- Ты мог отказаться.
- Я слуга дома Хеллсинг, то бишь Ордена Королевских Протестантских Рыцарей. Мой отказ повлёк бы за собой неуважение к дому Хеллсинг со стороны Королевы. Как следствие, госпожа Интегра потеряла бы право голоса при собраниях других домов. Её бы больше не воспринимали, как главу организации…
Взяв с кресла брошенную перчатку, вампир задумчиво произнёс:
- Люди… Вечно им нужно играть в игры, чтобы показать чего они стоят на самом деле, - после этих слов вампир засмеялся тем самым ледяным и бездушным смехом, который наводил страх на несведущих людей.

24 декабря, особняк Хеллсинг, 19:30
Виктория проснулась от настойчивого приказа Хозяина, прозвучавшего у неё в голове. Хоть его слова были спокойны, как и всегда, но полицейской очень не понравилось, то что её именно разбудили. Значит, что-то стряслось.
Выбежав из своей комнаты, та едва не зашибла дверью мирно идущего Уолтера, который, по всей видимости, как раз шел за ней.
- Госпожа Виктория, будьте аккуратнее, а то вы можете так и убить кого-нибудь, - с лёгкой иронией сказал дворецкий, улыбнувшись.
- Простите, - виновато потупилась она.
Хоть Виктория Серас и была вампиром, но её характер по-прежнему больше напоминал юную девчушку: слегка пугливую, чуть стеснительную… Именно этим она и нравилась Уолтеру: даже став воспитанницей Алукарда, та не потеряла своего истинно человеческого очарования.
- Меня разбудил Хозяин, - решила нарушить неловкую тишину девушка. – Что-то случилось? Он обычно меня не будит…
- Да, случилось, - кивнув, ответил старик. – Сегодня к Алукарду пришли Энрико Максвелл и отец Андерсон. Регенератор вызвал твоего Хозяина на дуэль.
- И он согласился?
- Он не мог отказаться. Госпожа Интегра и лорд Алукард ждут тебя, через полчаса в Рим отправиться самолёт. Из аэропорта вы прибудете в Ватикан, там и состоится дуэль. У тебя десять минут, - с этими словами дворецкий развернулся и пошел обратно.
Поняв, что окликать Уолтера бесполезно, Виктория забежала в свою комнату и стала быстро переодеваться в уличную одежду: джинсы, ботинки, жилет и куртка. Хоть сейчас и была зима, но вампиры не мёрзнут, поэтому особого дискомфорта она не почувствует.
Уложившись в десять минут, мисс Серас выбежала из дома, а потом прыгнула в машину, где уже находились Интегра и Хозяин, ожидая только её. За рулём был водитель, который и довёз их до ближайшего аэропорта.
Они полетели на частном самолёте, которые довезёт их до Ватикана гораздо быстрее обычного пассажирского лайнера.

24 декабря, Рим-Ватикан, 21:30
Ехать по улицам Рима было очень скучно для Интегры и её слуги, но только не вампирше. Виктория разглядывала окрестности, совсем как маленькая девчушка, которую впервые вывезли за город погулять. Она рассматривала дома и улицы с таким искренним и детским восторгом, что у повелителя вампиров на лице появилась улыбка. Жизнь перестала быть рутиной…
Интегра сидела молча, покуривая крепкую сигару и занятая своими мыслями. Алукард же отвернулся к окну и размышлял.
Ему было не привыкать, что люди устраивают такие спектакли. Они используют любой повод, чтобы навязать врагу своё поле боя, где они будут чувствовать себя увереннее. Он усмехнулся этим мыслям… Фанатик.
Александр Андерсон был из тех людей, которые поставив себе цель, идут к ней, даже если для этого нужно пожертвовать всем что имел. Но в итоге, когда ты добиваешься своего, ты понимаешь, что ничего больше не остаётся, только пустота в душе и тоска. Тоска от того, что ты жил только этой целью, и теперь, когда ты её достиг, - у тебя больше ничего не остаётся. Жизнь теряет смысл, перестаёт радовать, а душа медленно увядает, поскольку ты достиг того, что хотел. Единственное, что тебе остаётся,- это жить воспоминаниями. Воспоминаниями, которые приносят только боль…
Вампир, который разменял уже не первую сотню лет, прекрасно знал это, он видел это много раз, и сам когда-то прошел через это. В тот день, когда Ван Хеллсинг поймал его и заставил служить своему дому. Именно тогда они оба, и человек, и вампир, потеряли смысл своей жизни. Человек – навсегда, вампир - лишь на время.
- Приближаемся к Ватикану, госпожа Хеллсинг, - послышался голос водителя. – Вас уже ждут.
- Отлично, - отозвалась сер Хеллсинг.
У Ватикана их, действительно, ждали. Монахи из ордена «Искариот» составляли «почётный караул», причём вооружённый до зубов караул. Алукард только улыбнулся этому.
«Они, что? Думают, я сбегу? Глупые люди! Зачем мне сбегать от такого веселья?» - думал про себя вампир.
Выйдя на пустующую площадь перед собором, Виктория стала откровенно пялиться по сторонам. Ведь Ватикан, - это не просто церковь, это целое государство, а само здание, было, бесспорно, одним из самых фундаментальных сооружений мира.
«Полицейская, не спи!» - послышался голос в голове.
Только тут девушка заметила, что пока осматривалась, сильно отстала от Интегры и Алукарда, ей пришлось бежать, чтобы нагнать их.
Зайдя в здание Сикстинской Капеллы, те направились к лифту, который прятался за одной из широких колонн. Посетители и обычные служащие Ватикана не знали о том, что под этим грандиозным комплексом находиться ещё одно, не менее грандиозное сооружение.
Там в темных казематах уже давно выстроили Арену, где самые лучшие воспитанники Христа могли доказать своё умение перед лицом всех глав орденов и самого Папы.
Спустившись вниз, все трое увидели двух вооруженных людей, но те были из личной охраны Папы, а не из Искариотов.
- Госпожа Интегра, мисс Серас, - обратился один из них. – Мы должны проводить вас на почётное место, рядом с Энрико Максвеллом.
Голубые глаза Интергы прищурились, а вот Виктория обеспокоенно посмотрела на Хозяина.
- Лорд Алукард дальше идёт один. Прямо по коридору будет вход на Арену, - продолжал тот же охранник.
- Но… - решила вставить слово полицейская.
- Виктория, - спокойно позвал её вампир, отчего девушка тут же переключила своё внимание на Хозяина. Алукард снял круглые очки и передал их воспитаннице. – Вернёшь мне после дуэли, а то постоянно заказывать их очень нудно.
После этих слов он пошел вперёд, мимо охранников, даже не задев их. Тяжелые шаги постепенно удалялись, а фигура его всё уменьшалась.
- Идёмте, Хеллсинг, - нарушил тишину второй охранник.

24 декабря, Ватикан-Арена 22:00
Ровно в десять часов вечера железные двери перед Алукардом открылись, выпуская его на огромную, засыпанную песком Арену. Огромное поле битвы освещали прожектора, закреплённые под потолком.
Интерга и Серас сидели в высокой ложе, рядом с Энрико Максвеллом. Глава «Искариота» сидел и ухмылялся, смотря, как на площадку выходят два бойца. Виктория заметно нервничала и теребила очки Хозяина, говоря самой себе, что всё будет хорошо. Лицо Интегры же не выражало ничего, она просто была уверена в том, что вампир не проиграет и этот бой.
Когда противники остановились в нескольких метрах друг от друга, послышался голос из динамиков.
- Сегодня великий день. В сочельник, накануне Рождества Христова, сойдутся святой отец Александр Андерсон, последователь Иуды Искариота. И лорд Алукард, представитель организации Хеллсинг и Ордена Королевских Протестантских Рыцарей. Да начнётся же святая дуэль.
Голос смолк, никто из них не двигался с места. Андерсон лишь внимательно смотрел на своего противника, будто видел его впервые.
Одетый в неизменный красный плащ, кровавого цвета, вампир, казалось, только подчёркивал и выставлял напоказ то, кем он являлся, - чудовищем, жаждущим крови. Из-под красной же шляпы были видны черные как смоль волосы, обрамлявшие худое и бледное лицо. Только вот глаза, абсолютно холодные, красные… Это были глаза хищника, который уверовал в свою непобедимость. Сам же он был худым, но высоким, из-за чего возникало обманчивое впечатление о хрупкости, только это была далеко неправда.
Вампир же точно так же оглядывал святого отца: серый плащ, серебряный крест на шее, только смешили его, хотя внешне Алукард был спокоен как камень. Зубы у Андерсена были сжаты, а светло-карие глаза были наполнены решимостью, яростью и необыкновенным блеском. Похоже, всё это время он провёл в молитвах.
Проходили секунды, минуты, но они так и стояли друг напротив друга: чудовище и человек, грех и святость, пепел и душа.
- Фанатик, - шепотом произнёс вампир, но в гробовой тишине огромного зала его услышали все, даже те кто сидел в ложе.
Это единственное слово прорвало плотину противоречивых чувств, а так же переполнило напряжение, что витало по залу. Невидимая струна в душе человека лопнула, и тот решился начать первым.
В руках у святого отца тут же появились его длинные ножи. По три ножа он сжимал между пальцами и бросил их в сторону ненавистного врага. Алукард не шелохнулся, а изящным движением достал пистолет «Кассул» и выстрелил шесть раз. Все ножи упали вниз, так и не достигнув цели.
Паладин же, после того как бросил эти ножи, сам ринулся вперёд. Он знал, что у вампира не хватит времени, чтобы перезарядить пистолет, в нём было всего шесть зарядов.
Алукард стал уворачиваться от выпадов Александра, тот не скупился на силу, вкладывал всю свою мощь в удары. Но каждый раз, когда нож уже почти касался ненавистного врага, тот лишь слабо отходил, чуть отдергивал голову, убирал руку или отставлял ногу. Каждый раз, каждый его удар не достигал цели, оружию не хватало буквально миллиметров, чтобы даже коснуться его.
Регенерата это стало бесить довольно быстро. Он надеялся на силу своих ударов и думал, что ненавистный монстр, будет как и раньше подставляться под острые лезвия, демонстрируя тем самым свою неуязвимость…
Заглянув в лицо врагу, тот увидел его кривую ухмылку. Алукарда это забавляло, он игрался с ним, как с собачкой, которой кинули долгожданную кость, но привязали на верёвку. И теперь, каждый раз, когда «собака» почти доставала «кость» её отбирали у неё, вырывали изо рта.
- Хватит бегать, трус! – заорал Андерсон, взяв короткую передышку. – Я знаю, что в тебе ничего не осталось от человека, только лишь оболочка, не более того. Но ты всё ещё остался тем, у кого есть гордость… Дерись со мной как мужчина!
По залу разнёсся зловещий и издевательский хохот вампира.
- Как мужчина? – с толикой удивления задал вопрос слуга дома Хеллсинг. – И это говорит мне тот, чей стиль убивать исподтишка?! Ты прячешь грязь под маской святости, Андерсон. Моё отличие от тебя в том, что я не скрываю то, кем я являюсь. Ты - грязный убийца, одетый в рясу священника…
- Хватит! – заорал Александр.
Вокруг Алукарда появился вихрь из листков бумаги. Они закружились вокруг вампира, лишая того возможности разглядеть противника. Вскоре эти листки завертелись с ещё большей скоростью, вызывая сильные порывы ветра. Шляпа уже давно слетела с его головы, а песок летел в глаза, ещё больше мешая разглядеть окружающую обстановку.
Андерсон появился сверху. Повелитель вампиров только успел поднять голову, как ему точно в лоб угодил один из ножей. Отпрыгнув от оседающего на пол врага, тот уже использовал эти листы, которые кружились вокруг верного пса Интегры.
Листы бумаги врезались в безвольное тело настолько быстро, что рассекали его на куски. Через несколько минут от Алукарда ничего не осталось, только огромная лужа крови, куча разорванного тряпья и разбросанные в разные стороны ошмётки его тела. А по залу летали и падали на землю окровавленные листки бумаги
- Хозяин! – закричала Виктория, подавшись вперёд и выронив очки вампира. Тонкое стекло разбилось об пол, разлетевшись мелкими осколками.
- Вот и будет урок для всех, леди Интегра, - подал голос Энрико Максвелл, а затем встал со своего места. – Никто не устоит против Воина Господа.
Интегра Хеллсинг достала сигару и закурила. На её лице не дрогнул ни один мускул. Казалось, в этой женщине не было никаких эмоций, словно, это была мраморная статуя: совершенная, но бесконечно холодная.
- Вы полагаете, что это всё? – спросила та, после того как затянулась и выдохнула дым.
- Что..? – хотел спросить глава организации «Искариот», но его прервали.
- Хозяин! – уже восторженно и с надеждой закричала Серас.
Энрико тут увидел, что кровавая лужа и остатки тела Алукарда начали собираться, стягиваться в одну точку.
Святой отец попытался было остановить это. Но как можно нанести раны крови? Как можно остановить эту кровавую кашу, которой просто не ведома боль? В центре этого всего загорелось темно-синее пламя, будто высвечивая какую-то фигуру, чьи контуры начали постепенно проявляться.
- Что же ты за тварь? Что ты монстр, что тебя невозможно убить? – со злостью спрашивал Андерсон, видя, как постепенно начинают «вырисовываться» очертания его врага.
Пламя угасло, на песке не осталось ни одного следа крови, ни одно клочка одежды… Вампир стоял перед своим противником целый и невредимый.
«Он всё смеётся! Всё ухмыляется! Всё оскверняет этот мир своим присутствием! Я не допущу! Не допущу этого!» - кричал паладин в своём сознании.
Два ножа снова появились в его руках, и Александр вновь ринулся в бой. Перед выходом на Арену он сказал себе, что отсюда уйдёт только один них, либо это будет Алукард, либо он. Третьего не дано!
Ненавистный монстр возродился, но стоял спиной к человеку и не двигался. Искариот прыгнул, намереваясь срубить голову этому чудовищу, но Алукард тут обернулся и с ухмылкой на лице, выстрелил из «Шакала» два раза. Разрывные пули угодили отцу Андерсону прямо в колени, оторвав ноги.
Мужчина заорал от боли и приземлился на землю, всего в нескольких шагах от Хозяина Ночи. Выронив оружие, тот лежал на земле, сжимая песок и давясь бессильной яростью. Он смог дотянуться до одного из ножей, но когда поднял голову, увидел перед собой пистолет.
Дуло смотрело ему прямо в лицо, и регенерат знал, что если Алукард выстрелит, то ему конец, окончательный и бесповоротный. Тяжёлая пуля разнесёт паладину голову на мелкие клочки.
- Ну же, - прорычал Андерсон, смотря на вампира. – Стреляй, чудовище! Отсюда должен выйти только один из нас! Я обещал себе!
Они минуту смотрели друг на друга, - глаза в глаза. Огненно-красная бездна и желтоватый отблеск карего: безразличие в одних, и ярость в других.
Прогремел выстрел, Энрико и Виктория на трибуне даже вздрогнули. Настолько неожиданно прозвучал этот громкий звук.
- Почему? – спросил всё ещё живой святой отец.
Вампир чуть отставил пистолет в сторону, и пуля ушла в «молоко», лишь оцарапав щеку святого отца. Алукард не собирался отвечать, он убрал оружие и пошел к двери.
- Отвечай, монстр! Почему? В дуэли должен остаться только один из нас, либо я, либо ты! Отвечай мне! – орал Андерсон.
Повелитель вампиров нашел свою шляпу, поднял её, отряхнул от песка. Но прежде чем одеть её на голову снизошел до ответа:
- Я никогда не был цирковой обезьяной в играх людей! И сейчас не намерен ей становиться! Если кому-то из нас суждено умереть в бою против друг друга, то я намерен это сделать в открытом бою, а не перед лицом визжащей толпы, которая требует зрелища!
Дверь отворилась, и Алукард вышел с Арены. Андерсон так и остался там лежать, скаля зубы, и сжимая кулаки в слепой ярости.
- Фанатик, - повторил вампир, идя по коридору.
Когда тот уже подходил к лифту из коридора, что вёл к ложам, выбежала Виктория. Она радостно бросилась к нему, хотела уже обнять, но вовремя вспомнив, что Хозяин таких нежностей не одобряет, остановилась перед ним.
- Я… - начала она, но нужных слов подобрать не смогла. Девушка тут же залилась краской, надо было что-то сказать, но ничего в голову не приходило.
- Серас, - сказал вдруг Алукард, потрепав её по коротким рыжим волосам, - ты беспокоилась?
- Конечно, а как иначе?! – воскликнула вампирша.
- А где мои очки? – поинтересовался вдруг он.
Только тут полицейская вспомнила, что в порыве чувств уронила их на пол и те разбились.
- Я их разбила, - пришлось признаться ей, - но я нечаянно, Хозяин!
Вампир ухмыльнулся.
- Вы идёте? – осведомилась Интегра, смотря на эту умильную картину. – Я не собираюсь оставаться в Риме дольше, чем планировала.
Обратная дорога заняла меньше времени. Может потому что все трое нуждались в отдыхе. Хотя один из них точно в этом не нуждался.
Когда Хеллсинги были уже в самолёте, Алукард смотрел в иллюминатор и теребил пальцами подлокотник. Дуэль его раззадорила, жаль, что пока ничего такого не предвидеться и успокоить возбуждённые нервы хорошей дракой не получится…