 Фанфик «Evergreen | 1. Иногда ты встречаешь кого-то»
Шапка фанфика:
Название: Evergreen
Автор: Syrraki
Фандом: Naruto
Переводчик: Куница
Персонажи/ Пейринг: Саске/Наруто, Итачи, Микото, Сакура, Цунаде, Аяме
Жанр: романтика, повседневность
Предупреждение: AU
Тип/вид: слэш
Рейтинг: R
Размер: миди
Содержание: В семнадцать лет у тебя нет ничего, кроме своего сердца и своих страхов. И растущего осознания того, что теперь не каждая дорога приведет тебя домой.
Статус: в процессе
Дисклеймеры: отказываюсь
Размещение: спросите
От переводчика: разрешение на перевод получено
Текст фанфика:
Последним по улице стоял дом из красного кирпича. Короткая мощеная дорога вела к двухэтажному зданию с эркером; во мраке ночи кружевные занавески едва виднелись сквозь стекло. На втором этаже было два створчатых окна. Первое, как и нижнее, было темным, а второе – открытым и освещенным изнутри. На подоконнике, видимом с внешней стороны дороги, стояло небольшое растение.
Комната была оформлена с толком: две односпальных кровати, большой платяной шкаф красного дерева, два тяжелых комода и учебный стол занимали большую часть пространства, темно-синий ковер оттенял побеленные стены. На одной из кроватей сидел Саске Учиха, зажав телефон между головой и плечом. Он складывал одежду в стопки и засовывал ее в наполовину полный чемодан, лежавший рядом, время от времени останавливаясь, чтобы приспособить трубку к своей позе.
– Саске? Ты все еще там?
Саске бросил пару носков, которые скатывал, и поправил телефон:
– Да. Извини. Так что ты говорила?
В трубке раздался вздох.
– Я говорю, что мы почти не виделись этим летом. Сначала я уезжала, а теперь вот ты. Ты вернешься только в сентябре, а я не знаю, сколько свободного времени у нас будет в следующем году.
– Все будет хорошо, – сказал Саске, возвращаясь к скатыванию носков. – Ты будешь так занята в больнице, что даже не заметишь, как пролетит время.
– Я слегка нервничаю.
– Из-за чего?
– Что, если… врачи будут на меня кричать?
Саске был рад, что Сакуры не было рядом, и она не видела его едва сдерживаемую улыбку.
– Ты, скорее всего, будешь кричать на них в ответ.
– Не буду, – ее это позабавило, хоть речь и шла о ней самой.
Сложив вещи, Саске встал с кровати, с легкостью застегнул чемодан и переставил его на пол.
– Ты наорала на нашего учителя математики.
– Он должен был придерживаться школьной программы!
Ухмыляясь, Саске подошел к окну, и проверил землю в цветочном горшке на влажность. Из старого кассетного проигрывателя, взгроможденного на стол, лились мягкие звуки "Vapour Trail" группы "Ride". Через окно он видел сад, где его старший брат говорил по телефону, вероятно, прощаясь со своей девушкой.
Почва оказалась мокрой, поэтому Саске отошел от окна и взял свой mp3-плеер, чтобы выяснить, достаточно ли тот заряжен. Сейчас Сакура рассказывала об одном из экзаменов, которые они сдавали месяц назад, так что было безопасно выключиться из разговора, изредка вставляя "хм" или "да", когда она останавливалась, чтобы перевести дыхание. Вот это он и любил в Сакуре: ей почти не требовалась поддержка.
Еще через пять минут содержательной беседы, когда Саске выбрал книжку, которую хотел почитать в дороге, Сакуру позвала мама, и она распрощалась с ним, обещая скучать и сразу же увидеться, как только он вернется. Они не так часто встречались в последнее время, но не видеть ее целых три недели будет все-таки необычно.
Через несколько минут после того, как он закончил разговор, раздался мягкий стук в дверь, и в комнату вошла его мать. Микото Учиха улыбнулась, увидев Саске, но она выглядела усталой, а ее кожа казалась бледной на фоне голубой формы медсестры.
– Уже упаковался? – спросила она, указывая на сумку. – Ты такой организованный. Как запеканка, которую я оставила в холодильнике? – она присела на кровать и стала разглаживать подушку и одеяло.
– Понравилась, мам, – ответил Саске, роясь в нижней части гардероба в поисках сумки с туалетными принадлежностями.
– Это хорошо, – Микото нашла под подушкой его пижаму и с удовольствием прижала к себе, прежде чем аккуратно сложить, несмотря на поздний час. – Кажется, твой брат заканчивает разговор. Я уверена, он скоро придет, чтобы лечь спать.
– Ага, – он любил свою мать, но хотел бы, чтоб у нее не было этой привычки к промедлению.
– Ты с нетерпением ждешь этого, не так ли, Саске? – вдруг спросила она, опуская темно-синие штаны на колени.
Как раз обнаружив сумку, он медленно кивнул и ответил:
– Конечно, жду.
– Я знаю, что мальчики твоего возраста предпочитают ехать с друзьями, а еще ты будешь скучать по Сакуре, но нам так редко выдается время, чтобы побыть вместе…
От ее тоскливого тона желудок Саске сжался от чувства вины:
– Все в порядке. Сакура не возражает, – он постарался придать голосу энтузиазм. – Это будет весело, правда.
Ей было трудно разобраться в чувства своего сына-подростка или же она слишком сильно хотела поверить в его заинтересованность, поэтому Микото подарила ему ясную улыбку, которая смягчила ее черты, изгоняя тени под глазами и на впалых щеках.
– Я рада, – она закончила складывать пижаму и оглядела комнату, будто в поисках еще какой-нибудь домашней работы, которой можно себя занять. Ничего не найдя, она встала: – Я разбужу вас в семь.
– Я могу поставить будильник, – она не обратила на эту реплику внимания, потому что неодобрительно взирала на его волосы. – Саске, не забудь взять расческу.
– Возьму, – он не был уверен, была ли у него вообще расческа.
Еще раз счастливо улыбнувшись, его мать вышла из комнаты как раз тогда, когда вошел Итачи. Запись доиграла, и парни готовились ко сну, разделенные только шумом проезжающих машин.
Саске нырнул в постель, а Итачи, шедший выключить свет, приостановился:
– Нам завтра рано выезжать. Хочешь, я тебя разбужу?
– Я поставил будильник, – проворчал Саске. Он подождал, пока свет погаснет, и только тогда тщательно выставил время на часах, надеясь, что Итачи не догадается о его забывчивости. Несмотря на эту предосторожность, когда он опустил будильник на ночной столик, то услышал приглушенный смех с другой стороны комнаты.
К глубокому раздражению Саске, звонок будильника он не услышал и проснулся только тогда, когда мама зашла в его комнату вместе с Итачи.
Еле придав телу сидячее положение, он уткнулся лбом в согнутые колени, приходя в себя. Прошло всего шесть месяцев с того момента, как они переехали в маленький муниципальный дом, и он часто просыпался дезориентированным, ожидая увидеть просторную комнату, в которой вырос. Через некоторое время он осознал, где находится, и смог взять себя в руки, чтобы встать с кровати и отправиться в ванную.
Несмотря на то, что он встал заранее, три недели летних каникул уже сбили режим, и он ощущал себя полумертвым, пока мылся. Звуки легко проходили сквозь пол, и когда он закрыл краны, то услышал, как его мать и Итачи приглушенно переговаривались снизу. То, что его разбудили последним, усугубило плохое настроение, и Саске пожелал, чтобы эта поездка закончилась поскорее, перед тем как утонуть в раскаянии, когда вспомнил, как сильно его мать ждет ее.
Тем не менее, он разрывался между горечью и обидой, а потом и виной за горечь и обиду, когда спускался вниз, волоча сумку за собой.
– Саске, хорошо, что ты встал, – его мама стояла у раковины, моя посуду. – Съешь что-нибудь: есть хлеб для тостов, если хочешь, а еще фрукты.
– Я обойдусь хлопьями, – Саске насыпал в миску кукурузных хлопьев, налил молока и протиснулся на один из зажатых между столом и стеной стульев, чтобы позавтракать. – Где Итачи?
– Твой брат вызывает такси, чтобы отвезти нас в аэропорт. Оно будет здесь через пятнадцать минут, так что не задерживайся, – нежно погладив его по голове, она вышла из кухни, и можно было не сомневаться, что она будет в энный раз проверять билеты.
Двадцать пять минут спустя они втроем тащились в машине. Несмотря на ранний час, улицу уже запрудили выстроившиеся перед светофорами автомобили с включенными двигателями, загрязнявшие прозрачный чистый воздух выхлопными газами.
День обещал быть погожим, а Саске уезжал. Почему в Англии всегда хорошая погода, когда вы отправляетесь в отпуск?
Таксист высадил их в аэропорту, и Итачи взял тележку. Прошел уже час, как Саске проснулся, но он все еще чувствовал себя уставшим, и если б представилась возможность лечь, то с удовольствием снова уснул бы. Итачи с телефоном в руках выглядел до отвращения бодрым, он наверняка переписывался со своей подружкой, пока они стояли в очереди на регистрацию.
Саске был уверен, что это худшая часть каникул: все эти проволочки, отправления, остановки и треволнения по поводу забытых вещей.
Поглядывая на Итачи, в то время как его мать разговаривала с женщиной у стола регистрации (да, я паковала сумки сама; нет, внутри нет легковоспламеняющихся веществ), Саске задавался вопросом, специально ли Конан встала так рано, чтобы они могли пообщаться перед отлетом. По крайней мере, Сакура не просила о подобной глупости.
Наконец они очутились в зале вылета. Итачи отправился взглянуть на чехлы для ноутбуков, а его мать пошла в книжный магазин в поисках хорошего летнего чтива. Саске оставили с сумками, и он решил послать к чертям экономию заряда батареи своего плеера и послушать музыку.
Он слегка задремал под "Death Cab for Cutie" и его снова пришлось будить, чтобы сесть в самолет. Он засунул свой багаж в верхний отсек, занял место у окна и снова заснул к тому времени, как стюардесса стала объяснять правила безопасности в полете.
Тряска при посадке разбудила Саске, но недолгий сон не улучшил его настроение: в горле пересохло, шея затекла, а под глазами залегли глубокие тени.
Он покинул самолет в сопровождении брата и матери. Они забрали багаж и взяли такси, чтобы добраться до гостиницы. Если бы Саске был в порядке, он бы обратил внимание, что его мама нервничает, и попытался взять на себя большую ответственность. Но он был раздражен и издерган, а Итачи, казалось, обо всем позаботился, так что у него не было причин что-то делать, кроме как тащиться следом, уставившись в пол.
Было жарко, когда они покинули аэропорт, но это продолжалось недолго: в древнем на вид такси оказалась отличная система кондиционирования. Поток холодного воздуха взбодрил Саске, и он с интересом разглядывал улицы. Прошло три года с момента их последнего путешествия.
Шоссе из аэропорта провело их сквозь город и вышло на побережье. Дорога огибала горный массив, с одной стороны расстилался бирюзовый океан, а с другой можно было видеть густую сочную зелень, иногда прерываемую виллой или фермой.
В конце концов они повернули прочь от берега и углубились в лес, куда из-за густо растущих деревьев с трудом проникал свет. Асфальт сменился грунтовой дорогой, из-за чего машину потряхивало, но водитель не жаловался: видимо, это было в порядке вещей. Из-за неровностей они ехали медленно, и Саске мог рассмотреть дорожные знаки: некоторые из них выглядели нормально, но другие представляли собой грубо обтесанные куски дерева, с нарисованными надписями на непонятном языке.
Когда деревья подступили вплотную к дороге, такси поехало еще медленнее и затем, наконец, остановилось – они приехали в отель. Мать Саске заплатила шоферу, тщательно отсчитывая иностранные купюры и допустив несколько ошибок, прежде чем нужная сумма перекочевала к водителю, а Итачи тем временем выгрузил чемоданы.
Они оказались перед бревенчатым домиком с длинным настилом с восходящими ступеньками, крышей, поддерживаемой деревянными балками, и перилами, опоясывающими его вокруг. В окне Саске заметил какое-то движение, но больше ничего не происходило. Позади домика стояло несколько коттеджей, выполненных в похожем стиле. На веревках сушилось белье, одно из полотен отдернулось, и они увидели направлявшуюся к ним женщину.
– Вы, должно быть, Учиха, – сказала она, когда подошла достаточно близко. Она была невысокой, с загрубевшей кожей, и когда по очереди пожала им руки, Саске почувствовал мозоли на ее ладонях, задавшись вопросом, что она могла подумать, ведь его собственные руки были мягкими. Он избегал физического труда, как только мог, а эта женщина выглядела такой крепкой и пышущей здоровьем, что он бы не удивился, скажи она, будто построила эту хижину своими руками.
– Да, я Микото, а это мои сыновья – Итачи и Саске.
– Цунаде, – представилась женщина, еще раз крепко пожав ей руку. – Вы привезли красивых парней, – она усмехнулась Саске и Итачи, неприкрыто разглядывая их.
– Они как драгоценные камни.
Итачи было сказано оставить сумки на ступеньках, когда они поднялись к двери.
– Мой племянник погрузит их в прицеп. Трудно таскать чемоданы по бездорожью. – Она провела их через главный вход в уютный холл, где стоял стол, в данный момент пустой, и несколько кресел с разложенными журналами. Оставив семью Учиха возле стола, Цунаде направилась к задней двери и заглянула туда.
– Вот ты где, – сказала она, обращаясь к кому-то, кого они не могли видеть. – Отлыниваешь от работы, да? Не вышло, малыш. Багаж стоит у входа, займись им.
Ответили ей весьма недовольным тоном, но Цунаде казалась удовлетворенной и снова вернулась к ним.
– Я рада, что вы благополучно добрались. Надеюсь, поездка была приятной, – она порылась в ящиках стола, и извлекла оттуда несколько листов бумаги и брошюры. – Прежде всего, позвольте поприветствовать вас в Брайт Спрингс, я уверена, что пребывание здесь принесет вам массу удовольствия. Вы будете жить в домике номер семь. Где же ключ...
Она пробежала глазами по ряду крючков, некоторые из них были с ключами, остальные – пустыми, но номерков не было нигде. Схватив один, она проверила, тот ли взяла.
– А вот и он. Мой племянник заберет вас вместе с вещами и все здесь покажет. А пока вот вам карта с туристическими маршрутами и местными достопримечательностями. А тут расписание автобусов: остановка находится в пяти минутах ходьбы, там все указано. И вот список экскурсий, здесь вы можете записаться на любую из них… – она по очереди придвигала им бумаги. – Думаю, на этом все. Если возникнут какие-нибудь трудности, приходите сюда и звоните в колокольчик, или обращайтесь к нам с Наруто, если увидите поблизости.
– Наруто? – уточнила Микото.
– Мой племянник. Но трудно сказать, получите ли вы от него какую-нибудь помощь, – Цунаде с негодованием поморщилась, очевидно, вспоминая какой-то проступок Наруто. Потом она осознала, что рядом были Учиха, и удержалась от обсуждения его поведения. – Итак, у вас есть вопросы?
– Нет, я думаю, пока все понятно, – сказала Микото, беря ключ. – Большое спасибо за вашу помощь.
– Не за что, – Цунаде обошла стол и вывела их наружу. – Надеюсь, Наруто уже справился.
Их чемоданы были сняты с настила и покоились в маленькой металлической тележке с мощными колесами. Племянник Цунаде сидел на ступеньках и что-то чертил палкой в грязи. Он поднял голову, когда они вышли на улицу.
– Вы закончили?
– Да, – сказала Цунаде. – Будь любезен, отвези семью Учиха в седьмой домик.
– Да хоть куда, – он отбросил палку и встал, отряхивая пыль с шортов. На земле покоилась ручка прицепа, Наруто подхватил ее и потянул, приводя тележку в движение с относительной легкостью. – Ну, выдвигаемся, что ли, – не дожидаясь, пока они последуют за ним, он пошел прочь.
– Веди себя вежливо, – прищурившись, зашипела Цунаде. Затем она вздохнула: – Подростки.
Мама Саске еще раз поблагодарила ее и отправилась за Наруто, следом пошел Итачи, а Саске поплелся позади.
Наруто сначала вывел их на дорогу, по которой они приехали, а потом повел вокруг дома по узкому проходу между деревьями. Это место было хорошо продумано – все искусственные постройки были окружены растениями, что давало иллюзию уединения.
Извилистая тропинка пестрила указателями о месторасположении домиков, прибитыми прямо к деревьям. Просто идти было легко, – земля под слоем листьев была твердой и хорошо утоптанной, – но корни деревьев и мелкие камешки затрудняли перевозку багажа. Однако если Наруто и считал обременительным то, что тащит их сумки, он никак этого не показывал.
После нескольких минут ходьбы Наруто оглянулся на них через плечо и притормозил.
– Думаю, я расскажу вам немного об этом месте, пока мы идем, – проговорил он уже вежливее, чем раньше, но все еще неохотно.
– Если тебе не трудно, – Микото, казалось, хотела, чтобы Наруто подольше побыл хорошим.
– Ну, в общей сложности тут пятнадцать коттеджей, но пять из них находятся на стадии ремонта, так что мы ими пока не пользуемся. Это главный путь к ним и, разумеется, домики пронумерованы по возрастающей. Пятнадцатый стоит в самом конце, но седьмой совсем близко отсюда, – свободной рукой он указал направление.
– Тут очень живописно, – сказал Итачи, осматриваясь по сторонам.
– Типа того, – Наруто провел их чуть дальше и резко свернул на узкую тропку, легко управляясь с нагруженной тележкой. Он остановился перед домиком, который был очень похож на главный: он тоже был одноэтажным и сложенным из бревен, но по размеру чуть больше. Наруто указал на ступеньки, пока выгружал чемоданы:
– Это для вас, парни.
Одну из сумок он все-таки поднес к двери, и пока Микото открывала дверь, Саске с Итачи занялись остальными.
Внутри было просторно, обеденный стол находился в глубине, а французские окна, сквозь которые была видна буйная растительность, пропускали много света. Пустой дом будто замер в ожидании, словно хотел поприветствовать их.
– Это гостиная, – Наруто повел рукой, показывая. Постукивая подошвами сандалий по деревянному полу, он подошел к двери справа и распахнул ее. – Вот кухня. Мы привезли самое необходимое: яйца, молоко, сок. В таком роде. Если вам нужно что-то еще, на карте указан магазин. Еще есть мешок угля, если вам захочется приготовить барбекю на заднем дворе.
Он вернулся к входной двери.
– Спальни с другой стороны, а когда вам нужно будет что-то постирать, просто позвоните, и мы заберем это, – его настроение вроде как улучшилось и он с любопытством взглянул на Саске, который смотрел в окно. – Что-нибудь еще?
– Я думаю, что на этом все, – Микото оглянулась на сыновей, чтобы узнать, не хотят ли они что-то уточнить. – Большое спасибо за помощь, Наруто, – она улыбнулась, а Саске фыркнул, потому что Наруто покраснел.
– Ага, – Наруто выглядел слегка дезориентированным. Он посмотрел на Саске, потом на Итачи и снова на Саске. – Еще увидимся.
Как только он ушел, они пошли проверять спальни. Одна из них была двойной для Саске и Итачи, а вторая – для Микото. Обе комнаты были небольшими, но благодаря простой мебели и деревянным полам казались просторнее.
Пока его мать инспектировала кухню, Саске еще раз огляделся по сторонам. Телевизор был старомодным, но его это не огорчило – он не был поклонником телевидения. Диван был чистым, но немного продавленным. Фактически, все здание выглядело старым, но ухоженным. Саске решил, что ему тут нравится.
Задние окна выходили во дворик, и отсюда был виден гриль для барбекю, о котором упоминал Наруто.
– Саске, ты только посмотри… ты хочешь выйти на улицу? – его мама вышла из кухни, держа в руках картонку с яйцами, которые хотела ему показать.
– Если можно, – он стоял во дворике. Теперь, когда она об этом сказала, он подумал, что не прочь прогуляться вокруг. Во время короткой прогулки он не успел как следует размять ноги, да и возвращаться в спальню, пока Итачи распаковывал свои вещи, как-то не тянуло.
– Хорошо. Возвращайся, когда проголодаешься, и я тебе что-нибудь приготовлю, – она скрылась на кухне, говоря сама себе, что приготовит омлет.
Приняв решение, Саске достал из кармана плеер и надел наушники. "Simon and Garfunkel" были следующими в плейлисте, и он счел их музыку подходящей для исследования окрестностей. Снаружи было теплее, чем в коттедже, но это не причиняло неудобств. От заднего крыльца шла дорожка, одно из ее ответвлений, судя по всему, вело к входной двери, так что Саске выбрал другой маршрут.
Он мурлыкал мелодию себе под нос, пока шел, наслаждаясь свежим воздухом и одиночеством. Окружающий мир представлял собой сочетание зеленого и коричневого цветов, и все его раздражение улетучилось. Над головой щебетали птицы и резвились белки, иногда Саске останавливался и вытягивал шею, наблюдая, как они прыгают с ветки на ветку.
Провести в этом мирном месте три недели будет не так уж и плохо, подумал он. Мама казалась более расслабленной, а Итачи не сможет общаться с Конан, что Саске мысленно тоже отнес к плюсам.
Тропинка так петляла и изгибалась, что через несколько минут домик полностью исчез из виду. Земля под подошвами его кроссовок была твердой и упругой, кое-где покрытой опавшей листвой. В воздухе пахло мхом и мокрой корой.
Он добрался до развилки. Одно из направлений было обозначено, как дорога к магазину, о котором говорил Наруто. Не имея ни малейшего желания туда идти, но сделав в мыслях пометку рассказать об этом матери, он пошел по тропке, которая стала взбираться вверх.
Несмотря на то, что шел он уже минут пятнадцать, ему не встретилась ни одна живая душа. Как он предполагал, частично потому, что некоторые коттеджи не были заселены. Кроме того, путь пролегал таким образом, что в зоне видимости находились только ближайшие окрестности, а все остальное было скрыто за зеленым занавесом. Именно поэтому он слегка удивился, когда деревья вдруг расступились в стороны, открывая небольшой мост.
То тихое журчание, на которое Саске не обращал внимания, теперь было идентифицировано как плеск воды. Мост был маленьким и живописным, сложенным из камня, но с деревянными перилами. Саске замедлил ход, когда был на середине, чтобы посмотреть вниз. Среди покрытых мхом камней посверкивало несколько монеток. Река была широкой, но мелкой, и течение было медленным. Чуть пониже он увидел остатки дамбы, но ее давно уже смыло водой.
Рассеянно скользя пальцами по потертым перилам, он остановился, когда нащупал неестественное углубление, и увидел угловато вырезанные буквы. Когда он присмотрелся, то разобрал различные имена, все попарно, некоторые были украшены сердечками и снабжены датами. Он несколько минут изучал надписи, какие-то из них были старыми, но часть выглядела так, будто их сделали пару месяцев назад.
В основном, они были не на английском, но прямо в центре его взгляд засек ряд знакомых букв. Более тщательное исследование: слово было вырезано очень давно, Саске бы сказал – несколько лет назад, и края букв стерлись, но он разобрал имя: "Наруто". По-видимому, именно он и вырезал его.
"Н" была очень большой, и ее вырезали довольно тщательно, но остальные буквы были гораздо меньше и такие неровные, словно он едва давал себе труд выцарапывать их, а "о" была настолько слабой, что ее едва можно было разглядеть. Быть может, Наруто спешил или его нож затупился. В отличие от остальных имен, это было само по себе. Не было ничего – ни второго имени, ни даты, ни даже рамки.
Прошло еще какое-то время, пока Саске рассматривал перила. Самому ему не хотелось вырезать свое имя, но он думал, что сделавшие это поступали вроде как круто. Несмотря на то, что сейчас мост был пуст, множество людей приходило сюда, останавливалось, как он, и оставляло свои метки.
После реки дорога резко пошла в гору. Когда взбираться по тропе стало довольно тяжело, Саске наткнулся на грубо выдолбленные в скале ступеньки. В некоторых местах они стерлись, но подниматься было нетрудно.
Он настолько сосредоточился на том, чтобы правильно ставить ноги, что был потрясен, когда поднялся на холм и посмотрел вперед: подсознательно он ожидал все того же зеленого, а вместо этого увидел глубокий синий цвет.
Плато переходило в утес, с которого открывался вид не на лес, по какому шел Саске, а на океан. Было легко забыть, насколько близко они находились к побережью, но здесь он ощущал в воздухе привкус соли, доносимый морским бризом.
Тут стояла небольшая деревянная скамья, как он предположил, для того чтобы наслаждаться видом. Уставший от прогулки или, возможно, от всего путешествия, Саске хотел было присесть, но солнце оказалось гораздо ближе к горизонту, чем он предполагал, и мама стала бы волноваться, если б он задержался еще больше.
Дорога обратно заняла гораздо меньше времени, и когда он подошел к домику, то уловил запах готовящейся еды.
Итачи устроился на диване, читая путеводитель, и коротко взглянул на него, когда Саске вошел.
– Он вернулся, мам.
Микото, улыбаясь, вышла из кухни:
– Ты пришел как раз вовремя, Саске. Я нашла немного картошки, поэтому приготовила испанский омлет, но вот только сковородка тут маленькая, поэтому он кое-где разломился.
Саске кивнул, стягивая кроссовки, ставшие довольно грязными за время прогулки, и оставил их у двери. Он пошел в ванную вымыть руки, а когда вернулся, Итачи с мамой уже сидели за столом, накладывая еду. От аппетитного запаха у него заурчало в желудке, и Саске понял, что прошло уже очень много времени с тех пор, как он в последний раз что-то ел. С трудом проглоченный завтрак, казалось, был сто лет назад.
Когда он садился, то почувствовал себя странно: этот стол был намного больше их теперешнего, такой же по размеру, как и прежний в их старом доме. Хотя он и был рассчитан на четырех человек, или пятерых, если потесниться, они втроем уселись рядом, не используя всю доступную поверхность.
– Вот твоя порция, Саске, – мама передала ему тарелку омлета с начинкой из лука и картофеля. Вкус отличался от привычного, но он не мог понять, почему.
Итачи ел тихо, а Микото восхищалась свежестью овощей. Уже сейчас она казалась отдохнувшей и полной энергии. Саске привык видеть ее с мешками под глазами, и поразился, насколько юной она выглядит без них. Вероятно, она была счастлива, что впервые за долгое время они наконец-то обедают всей семьей.
– Как прогулялся? – спросил Итачи.
Саске пожал плечами:
– Нормально.
– Видел что-нибудь интересное? Можно было взять карту, вот только я не уверена, куда я ее дела, – сказала Микото.
– Я нашел дорогу к магазину.
– Правда? Ну, и какой он? Большой?
– Не знаю, я пошел в другую сторону.
Удовлетворившись его скупым ответом, они доедали в комфортной тишине. Потом Саске стал мыть посуду, дабы восполнить то, что не помогал готовить обед, а Итачи с мамой просматривали буклеты, которые дала Цунаде, обводя те места, где хотели бы побывать.
– Мы должны поехать в Дубровник. Видишь, тут есть экскурсия, вот только отправление очень рано…
– Это в тот же день, что и деревенская ярмарка… но мы могли бы завернуть туда по пути назад, – сказал Итачи.
– Мне кажется, нам не хватит сил. Может быть, на следующей неделе? У нас полно времени…
После заката они просидели еще где-то с час. Саске с Итачи читали, а их мать пыталась разобраться в хорватском телевидении, но потом усталость после путешествия все же настигла их и они отправились спать.
Делить комнату с братом не хотелось, но это было не ново. До недавнего времени Итачи учился в Америке, но на летние каникулы он вернулся, и Саске более-менее привык к его нежелательному присутствию.
Матрас был слишком мягким и свернулся в кокон вокруг его тела, как только Саске лег. Прохлады это явно не прибавило, но зато так Итачи хотя бы не увидит, как он пускает слюни.
Как и за столом, у Саске возникло чувство, что живя в чужом доме и пользуясь чужими вещами, он проскальзывает в жизнь других людей. До этого лета в его кровати спали десятки людей: считали ли они этот матрас забавным или раздражались? Размышляли ли они, как Саске, о тех, кто был до них? Вряд ли, подумалось, потому что в этом не было особого смысла.
– Саске? – голос брата вывел его из дремы, но вряд ли Итачи это заметил, потому что матрас между ними служил, как щит.
Он не ответил, притворяясь, что уже заснул, но Итачи не отставал:
– Все в порядке? Ты стал таким молчаливым, – он поколебался перед тем, как спросить: – Ты сердишься на что-то?
Он не ответил и через несколько секунд услышал, как Итачи устраивается поудобнее, сбираясь спать.
Когда Саске проснулся, то снова не понял, где находится. Сперва он подумал о старом доме, потом вспомнил, что они переехали, и наконец осознал, что это летний коттедж.
Кровать Итачи была уже пуста и настолько аккуратно застелена, что раздраженный Саске еле удержался от того, чтобы не разворошить ее.
– Саске, ты проснулся! – мама сразу повела его в столовую, как только увидела, и дала тарелку. – Хлопьев тут нет, так что я оставила тебе всего понемножку. Мы с Итачи уже позавтракали, поэтому можешь брать, что хочешь. – Она приготовила завтрак в средиземноморском стиле: нарезанные огурцы и помидоры, белые булочки, твердый соленый сыр и сок.
Он быстро перекусил, съев меньше, чем хотел, потому что и мама, и Итачи уже давно закончили и сейчас решали, чем заняться сегодня. Он хотел бы, чтоб они подождали, пока он доест, а потом они бы строили планы все вместе. Или они могли бы разбудить его, когда вставали сами, вместо того чтобы дать проспать все утро и лишить шанса на нормальный завтрак.
В глубине души он знал, что злится на самого себя, но было гораздо легче обвинить во всем мать и брата.
Когда он закончил, Микото унесла тарелки на кухню, чтоб помыть, а Саске пошел одеваться. Он все еще не распаковал вещи, и из открытой сумки в углу комнаты вываливались полотенца и носки.
Они вышли из дома в районе полудня. Обойдя коттедж регистрации, они свернули на главную дорогу и сели на автобус до ближайшей деревни.
Это было необычно. Местные жители прохлаждались в тени магазинов, укрываясь от солнца, которое без защиты леса было довольно жарким. Они миновали почтовое отделение, на миллионы миль отстоящее от подобных в Англии, и Саске вспомнил, что должен послать открытку Сакуре.
Лично он не придавал им особого значения, но когда был младше, мама всегда настаивала, чтобы он отправлял друзьям открытки. Они с Сакурой выросли вместе, она привыкла к такому его отношению и не жаловалась, если он забывал писать, но понятно было, что она чувствует себя так, будто он пренебрегал ею.
Эта мысль вдруг заставила Саске осознать, что он не думал о Сакуре с их последнего разговора, состоявшегося два дня назад, и это заставило его ощутить оттенок вины, впрочем, быстро забытый. Сакура была с ним достаточно счастлива, несмотря на то, что он не был самым внимательным бойфрендом в мире. Но открытку он ей все же пошлет, только позже.
День уже клонился к закату, когда они зашли в кафе перекусить. Поскольку погода была хорошей, они расположились на улице.
– Что бы ты хотел, Саске? – мама передала ему маленькое меню, стоявшее в середине стола, а потом неожиданно замерла, устремив пристальный взгляд на что-то позади него.
– На что ты смотришь? – Саске повернулся назад и Итачи тоже привстал, нахмурившись. Он не находил там ничего необычного. Только несколько магазинов. На улице не было даже людей, и все, что он мог видеть – это только маленькое кафе и магазин кожаных изделий.
Сердце Саске сжалось, когда он понял, что выбило мать из колеи. Итачи снова сел, заметив то же самое.
В детстве в каждой семейной поездке его отец обязательно отыскивал магазин кожаных изделий и покупал там сувениры. Он не интересовался чайными полотенечками или магнитами, а всегда говорил, что лучшим напоминанием о проведенном где-нибудь отпуске будет что-то полезное. Поэтому он покупал кошельки, пояса, портфели – все в таком роде, что потом пригодится. На праздники вошло в привычку, что Микото идет в супермаркет, Саске – на почту, а Фугаку – в магазин кожи.
Отсутствие отца было и так очевидным, но сейчас оно просто бросалось в глаза.
– Саске, ты выбрал? – мама делала вид, что ничего плохого не случилось, но для Саске день был безнадежно испорчен. Он заказал сэндвич по совету матери, но помидор с сыром отдались на языке горечью.
После этого инцидента прогулка потеряла всю свою привлекательность, хотя Микото и настояла, чтобы они остались вплоть до закрытия магазинов. Обратный автобус до Брайт Спрингс был переполнен, и Саске с Итачи остались стоять, уступив место матери.
– Саске?
– Что? – он отвернулся от окна и уставился на брата, держащегося за поручень.
– Ты в порядке?
– Да.
– Ты думаешь о папе, не так ли?
Он напрягся, но отрицательно покачал головой:
– Нет.
– Саске…
– Я о нем не думаю, понятно? – прошипел он. – С чего бы мне беспокоиться о нем, когда я со стопроцентной вероятностью знаю, что ему до нас нет никакого дела? – он демонстративно повернулся обратно к окну, обрывая разговор.
Когда они добрались до Брайт Спрингс, Саске был все еще голоден.
– В холодильнике есть сэндвич, который я забрала из самолета, или я могу что-нибудь тебе приготовить, – сказала мама, уже вставая с дивана, но Саске жестом показал ей не беспокоиться.
– Все в порядке, я обойдусь бутербродом. Я не настолько уж голоден.
После того, как он расправился с сэндвичем, он ощутил легкую тошноту и пожалел, что отклонил предложение матери, но подумав, что во всем виноват сбитый режим, Саске отправился спать.
Он проснулся посреди ночи от жуткой боли в животе, кожа была липкой от пота. Он пару секунд посидел, понимая, что желудок и не думает успокаиваться, и побежал в ванную.
Между приступами тошноты он слабо стонал, утирая струящиеся из глаз слезы. Когда вас выворачивает наизнанку в чужой ванной, в этом нет ничего веселого. Покрытый плиткой пол был слишком твердым, чтобы стоять на коленях. Он надеялся, что никого не потревожил, и по крайней мере сможет опустошить свой желудок в тишине и покое, но этому не суждено было случиться. Когда он судорожно хватал ртом воздух, пытаясь проглотить стоящий в горле ком, то услышал шаги.
– Саске? – за дверью раздался голос его матери.
Он зажмурился, надеясь, что она уйдет.
– Саске, ты там?
Он со стоном оторвался от унитаза, пополз прочь и сел, облокотившись на стену, его внутренности продолжали сжиматься от спазмов.
– Да, мам.
– Что случилось? Итачи говорит, что тебя тошнит! – ее голос звучал почти истерично. Ну надо же, у сына-подростка оказался слабый желудок.
– Я в порядке, – отрывисто сказал Саске, стараясь, чтобы голос звучал нормально. В горле пекло. – Я просто съел что-то не то.
– Тебе что-нибудь нужно? Может, принести тебе воды или полотенце?
– У меня есть и то, и другое, – хотел сказать Саске, но очередной приступ скрутил его, прежде чем он открыл рот, и все, на что его хватило, это сдавленное "нет, спасибо".
В течение нескольких минут сквозь резкий звук своего дыхания Саске мог слышать, как его мама топчется под дверью, но в конце концов она оставила его страдать в одиночестве. Тошнота наплывала волнами, и когда она отступила, он был полностью истощен.
Кто знал, что блевать – такое утомительное занятие, – подумал он, растягиваясь на полу, чтобы отдохнуть. Плитка уже не казалась такой твердой.
Проснулся он уже в своей постели с расплывчатыми воспоминаниями о том, как полз обратно, когда его желудок угомонился. Потом в его памяти также всплыло, что приходила мама и спрашивала, чувствует ли он себя в состоянии пойти на экскурсию, на которую они записывались.
Больше от усталости, чем от чего-либо еще, Саске только застонал и снова провалился в сон, краем сознания ощутив, как мама прощается с ним и целует в лоб. Сидя в постели и протирая глаза, он почувствовал себя глупо из-за того, что проигнорировал ее. Наверное, она подумала, что он до сих пор страдает, и ему нужен еще один день, чтобы поправиться, но сейчас он не ощущал ни намека на тошноту. Напротив, он умирал с голоду. Его желудок был пуст, словно бездонная бочка, и отчаянно требовал пищи.
В холодильнике, и это было действительно странно – лезть в чужой холодильник в поисках еды, он нашел кое-что, чтобы сделать бутерброд, который проглотил чуть ли не целиком, несмотря на то, что хлеб зачерствел, а сыр размяк.
Раз уж мама оставила его выздоравливать, у Саске появилось половинчатое чувство, будто он должен вернуться в постель, хоть он и не ощущал ни капли усталости. Он плюхнулся на диван, вдохнув странную комбинацию запахов пыли и чая, непонятно как пропитавших подушки.
Несколько минут он читал, но поскольку стремительно продвигался вперед, был вынужден остановиться, чтоб не дочитать книгу слишком быстро. В конце концов он решил, что лучше всего будет пойти прогуляться.
Яркое солнце встретило Саске, когда он вышел через заднюю дверь коттеджа. Тишину нарушал только мелодичный щебет птиц, и Саске предположил, что сегодняшняя экскурсия оказалась довольно увлекательной, раз все туристы соблазнились ею.
Он пошел по тому же маршруту, что и раньше, до самого моста. Усевшись на берегу реки, он набрал гальки и стал лениво бросать камешки в воду. Саске уже подумывал о том, чтобы вернуться, как вдруг услышал какой-то треск.
Он огляделся по сторонам, но вокруг не было ни души. Внезапно он вспомнил фильм, который они смотрели когда-то вместе с Сакурой, где нескольких подростков, заблудившихся в лесу, зверски убили одного за другим. Тогда место действия показалось ему странным, потому что он не видел в лесу ничего жуткого, но сейчас он подумал, что режиссер был в чем-то прав. Из-за деревьев местность плохо просматривалась, а с такой маленькой зоной видимости он мог проверить только ближайшие окрестности.
Сглотнув, Саске поднялся на ноги и стал медленно поворачиваться вокруг собственной оси. В тот момент, когда он оказался лицом к реке, пытаясь различить малейшее движение меж деревьями на другом берегу, позади него раздался громкий треск и Саске подскочил на месте, оглядываясь через плечо.
Там никого не было, даже белки или птицы, чтоб связать звук с их присутствием. Он стоял неподвижно, напрягая слух – вдруг удастся различить еще что-то.
– Эй.
Саске еле удержался, чтобы не подпрыгнуть от неожиданно раздавшегося голоса, и стал осматриваться по сторонам, пытаясь определить, откуда он идет.
– Сверху.
Саске посмотрел вверх, успокаиваясь от осознания того, что сверхъестественные источники голосов можно вычеркнуть.
В нескольких метрах от реки росло большое дерево, которое он даже не смог бы обхватить. От главного ствола через реку тянулась ветка, и где-то на ее середине кто-то сидел и махал ему рукой.
– Да, я тут. Привет. Нет причин для паники.
– Я и не собирался паниковать, – сказал Саске, наклоняясь, чтобы лучше видеть собеседника. Он узнал светлые волосы: – Наруто, так?
– Ага, это я, – Наруто сидел верхом на толстой ветке, что-то делая руками, но Саске не мог их как следует разглядеть. – Ты из седьмого домика, верно? Со своей… – он посмотрел на Саске, – Со своей мамой.
– Да, – Саске заслонил глаза от солнечных зайчиков, пробирающихся сквозь листву. – Чем ты там занимаешься?
– Поднимись и посмотри, если так интересно, – ответил Наруто, наклоняясь вперед, чтобы сделать что-то таинственное.
Саске нахмурился и подошел к дереву. С одной стороны ствол порос мхом, а еще у него не было низко расположенных ветвей, за которые можно было бы ухватиться.
– Эй, Наруто, – позвал он, щурясь от яркого света.
– Да-а?
– Как ты туда забрался?
Наруто вытянулся на ветке, на которой сидел, ухмыляясь:
– Проблемы? – он проигнорировал угрюмый вид Саске и аккуратно подтянулся ближе к стволу. – Так, иди сюда.
Саске подошел ближе, пока не оказался прямо под ним, чувствуя, как мышцы шеи ноют от неудобного положения:
– А теперь что?
– Достань до той ветки, что справа от тебя, – Наруто лежал, видимо, устроившись с комфортом.
– Ладно… – Саске уцепился за сук, радуясь, что тот не покрыт мхом, и подтянулся, шаря в поисках опоры. – Ну и?
– Протяни руку вверх.
Саске сделал, как было велено, и почувствовал, как теплая ладонь обхватила его руку и резко дернула, слегка дезориентировав при этом. Мышцы напряглись, пока его подтягивали наверх, и вдруг он очутился на той же ветке, что и отодвигающийся назад Наруто.
– Спасибо, – пробормотал он, немного ошеломленный. Наруто не выглядел уставшим, хоть Саске и знал, что поднять человека с того места, где он до этого находился, было довольно сложно.
Они сидели на широкой ветке, покрытой мягким, чуть влажным мхом. В целом, тут было очень удобно, и Саске понял, почему Наруто выбрал именно это дерево. А вот в причинах того, почему сам сюда полез, он слегка сомневался.
Видя его любопытство, Наруто усмехнулся:
– Не любишь лазить по деревьям?
– Не особенно, – Саске попытался привести свои конечности в более-менее устойчивое положение, а затем с опаской стал продвигаться дальше по ветке. Они сидели не очень высоко, но падать не хотелось все равно.
– Тут больше особо-то и нечем заняться, – Наруто сгорбился, отпиливая часть ветки красным перочинным ножиком. Он мельком взглянул на Саске. – Ты можешь взобраться на дерево или погулять вокруг него, вот и все.
– Наверное, – до Саске наконец-то дошло, что Наруто живет тут все время. Он что – целыми днями лазит по деревьям? – Ты ходишь в школу?
Наруто странно посмотрел на него:
– Меня обучают на дому. В окрестных школах на английском не преподают.
Ох, точно.
– Ты не говоришь по-хорватски?
Наруто пожал плечами, продолжая пилить:
– Чуть-чуть. Но все равно нет никакого смысла учиться здесь, дома мне эти знания не пригодятся.
– Дома?
– Ну да. Я так понял, что ты тоже британец, верно? Ты разговариваешь с акцентом, – от усердия Наруто высунул кончик языка, ему оставалось всего пара дюймов. – Через два года мне будет восемнадцать, тогда я вернусь в Великобританию и поступлю в универ.
Еще через секунду тот кусок ветки, который Наруто пытался отпилить, наконец-то поддался, и он, довольный, поднял добычу вверх. Сучок был довольно толстым, Y-образной формы, усеянный маленькими веточками и листочками, которые Наруто тотчас же принялся счищать.
– Что это ты делаешь? – спросил Саске, рассеянно теребя в руках кусок мха.
– Рогатку, – он снова скорчил смешную гримасу, высовывая кончик языка, пока обрезал лишнее.
– Зачем?
– Просто так, для забавы. – Наруто ругнулся, когда нож неожиданно соскользнул, и поднял большой палец, чтобы проверить, не идет ли кровь. Удовлетворенный осмотром, он продолжил обстругивать сук. Саске с любопытством наблюдал за ним: сам он никогда не интересовался подобными вещами, но с большой долей уверенности предполагал, что времяпрепровождение Наруто кардинально отличается от его собственного. Тут, наверное, с час пути до ближайшей точки интернет-доступа. – Вот, смотри.
Наруто протянул ему очищенную ветку. Он убрал то лезвие ножа, которым строгал, вытянул другое, более тонкое, и начал обчищать кору, оставляя гладкую древесину.
– У тебя классный нож, – сказал Саске, наблюдая за блеском металла, пока Наруто работал.
– Спасибо, – Наруто остановился и провел пальцем по рукоятке. – Это… Спасибо, – он продолжил работу, но действовал резче, чем раньше. – У тебя есть рогатка? – спросил он через несколько минут, проведенных в тишине, отрывая взгляд от ветки и переводя его на Саске.
– …Нет, – Саске попытался удостовериться, что над ним не издеваются, но Наруто выглядел полностью поглощенным работой.
– Можешь взять эту, если хочешь, – он развернул сучок и стал обтесывать его с другого конца.
– Но разве тебе она не нужна?
– А? – Наруто потер пальцем гладкое дерево. – Не-а, у меня уже есть запасы всякого-такого.
– Тогда зачем ты ее делал? – Саске переменил позу, чтобы устроиться удобнее.
Наруто снова пожал плечами:
– Для забавы, – он потер нос, запачкав его. – Как так вышло, что ты не поехал с семьей? Я видел, как утром они садились в автобус. Почти все поехали, а ты – нет.
– Да как-то не хотелось, – сказал Саске, не горя желанием вдаваться в подробности. – А ты почему остался?
– Я уже был там несколько раз, – беспечно ответил Наруто. – Главная достопримечательность – это большой собор. Мило, но здания меня как-то не интересуют, – он поднял рогатку, внимательно изучая ее. – Вы уже записались на какие-нибудь занятия?
– Занятия?
– Ага. Каждое утро в деревне устраивают всякие штуки. Туристы, которые приезжают надолго, обычно записываются, – скорей всего, Наруто заметил его недопонимание: – Всякие развлечения, типа стрельбы из лука или вязания, дошло?
– О… Я не слышал о таком. Маме, наверное, захочется во многом поучаствовать.
– Это логично, – Наруто в последний раз осмотрел свою работу критическим взором: – Сделал все, что мог. Ее еще нужно отшлифовать, ну, и все такое…
– Ты идешь?
– Не-а, – он отложил рогатку и вытянулся на ветке, свесив ногу вниз. – Думаю, я тут зависну еще на немножко.
– Понятно, – Саске поднял голову и увидел, что полдень давно миновал. Скоро вернутся мама и Итачи. – Мне пора возвращаться.
Наруто, видимо, собравшийся хорошо подремать, сонно ему кивнул:
– Увидимся.
Спустя секунду Саске был вынужден снова к нему обратиться:
– А как ты спускаешься?
– Вернешься обратно к стволу, возьмешься за эту ветку, а потом спрыгнешь вниз, – Наруто удивленно усмехнулся, будто объяснял очевидное.
Следуя инструкциям, Саске пополз обратно и ухватился за качающуюся ветку, собираясь прыгать. Он все еще находился выше, чем хотел бы, но гордость заставила его разжать пальцы, а само приземление оказалось довольно мягким.
Он повернулся, чтобы поблагодарить Наруто и попрощаться с ним, но остановился, когда увидел, что тот сдвинулся с места. Он больше не лежал, развалившись, а вместо этого стоял на коленях прямо над Саске, низко наклонив голову.
– Тебя зовут Саске, верно? – их глаза были на одном уровне.
– Н-ну, да, – пробормотал он, пораженный близостью, а затем онемел, когда Наруто опустил руку ему на плечо. До теперешнего времени тот казался рассеянным, наполовину спящим, но вдруг стал сосредоточенным, настороженно следя за Саске.
– Саске, – повторил он, как будто сам себе. Потом Наруто как-то сдвинулся вперед, обняв его за шею, и поцеловал.
Как только чужие губы коснулись его собственных, Саске замер с широко распахнутыми глазами. Глаза самого Наруто были закрыты, ресницы слегка подрагивали. В то, что произошло, было трудно поверить: вот они разговаривают, а через минуту губы Наруто прижимаются к его рту. Он чувствовал себя так, словно у него сейчас остановится сердце, словно он прыгнул в озеро с ледяной водой, словно собирается потерять сознание. Рука, обвившаяся вокруг его шеи, чуть сдвинулась, и он задрожал, чувствуя, как вниз по спине побежали мурашки. Он едва мог слышать шум реки сквозь бешеный стук своего сердца, выпрыгивавшего из груди.
Потом Наруто отстранился, и задыхающийся Саске отступил назад, моргая, как будто только что проснулся:
– Чт-то…?
– Прости… – сказал Наруто, не глядя на него. – Я… Мне очень жаль, – помрачнев, он спрыгнул вниз, бесшумно приземлившись, и побежал прочь. Прежде чем Саске достаточно овладел собой, чтоб заговорить, Наруто исчез в лесу.
|
