 Фанфик «Без пути | Глава 15»
Шапка фанфика:
Название: Без пути
Автор: Еретик
Бета: Zastyp
Фандом: League of Legends
Персонажи/ Пейринг: свой персонаж/Иерихон Свэйн
Жанр: AU/романтика/эротика
Рейтинг: N-17
Дисклеймеры: Riot Games
Размер: миди
Содержание: Жизненный путь и выбор младшего призывателя Зэлеи, приключения и выбор, встающий всегда, рано или поздно
Статус: в процессе написания
Размещение: с разрешения автора
Текст фанфика:
Пожалуй, спуск к пещере был проделан с самой оптимальной для путешествия скоростью — сверкающие стены и приятная пустота гарантировали защиту от поднимающегося ветра, как людям, так и костру.
Зэлея съехала внутрь на хвосте мантии, скорбно подвывая стремительному продвижению к уже разбирающим вещи коллегам и чемпионам. Брэнд растопил себе целое озерцо, в которое и погрузился, испаряя лед. Казалось, огненный дух полностью доволен происходящим, но девушка, оказавшись рядом, замерла, пытаясь разобрать выражение подвижного лавового лика. Настороженный взгляд встретился с мерцающими пламенем глаз чемпиона и призывательница смутилась — никогда она не видела одновременно живой и безразличной глубины. Одернув себя, она виновато пробубнила слова извинения и направилась к не разобранной палатке.
Аналогичными делами занимались и Мита с Люксанной. Склонив голову, Зэлея шмыгнула мимо Иерихона, задумчиво созерцающего копошение остальных членов группы. Ему, казалось, дела не было до всей этой суеты — его временное пристанище уже вознесло невысокий тканый шпиль к своду пещеры, а ворон обследовал узкие проходы в глубине кристаллического зала.
Волибир, избавленный от вещей и импровизированной упряжи, вернулся на студеный ветер, предпочитая охотиться, нежели смотреть, как возятся с мешочками и котелком хлипкие люди. Мита умудрилась заставить Брэнда поддержать огонь в ледяной чаше очажка, не тратя магических сил, и вскоре над колеблющимися струями синевато-лилового пламени подвесили котелок с растопленным снегом.
Зэлея с десятой попытки установила свою палатку, естественно, неправильно, но разве это волновало ее? Ноги, промокшие и замерзшие, отяжелевший от обледенения плащ и оттоптанная мантия располагали лишь к быстрому отходу ко сну, краткому и мучительно желанному. Этот отдых был, несомненно, необходимым... Зевнув и потянувшись, девушка присела у костра, накинув на рыжую шевелюру глубокий капюшон. Магически подогнанная ложка исправно помешивала густую похлебку, пещера выглядела почти уютно.
Около дальней стены завис саркофаг Ксерата. Шуримский маг заставил части своей темницы сомкнуться и наблюдал за окружением, ловя потоки магии и энергии, пронизывающей всё сущее. Иерихон Свэйн, тем временем, наблюдал за устроившейся у костра Зэлеей. Конечно, роль она играла в своем репертуаре: неуклюже и бездарно. Однако, всё это списывалось на её особенности (Это же Зэлея!) и на то, что правителя Ноксуса вряд ли кто-то всерьез начал подозревать в связи с призывательницей. Особенно — с этой.
Послышалось карканье: любимец тактика вернулся из глубин пещеры и деловито устроился на его плече. Рука Иерихона машинально потянулась в небольшой кармашек. Достав немного корма, Свэйн протянул открытую ладонь ворону. Благодарно каркнув, птиц быстро умял угощение и, взмахнув черными, как ночь крыльями, полетел к костру и уселся между Зэлеей и Митой, нагло косясь всеми шестью глазами на озябших призывательниц. Иерихон же, непонятно, как и откуда добывший складной стульчик, сел неподалеку и достал из-за пазухи небольшую книгу. На обложке можно было разглядеть серебристые буквы: «Тактика для чайников. Начинаем с шахмат».
Наконец, едва не сойдя с ума от аппетитного, с голодухи, запаха похлебки, Зэлея получила целых две миски наваристой пищи, одну из которых Мита демонстративно уделила Иерихону, отправив вякнувшую, было, девушку прямиком к тактику. Конспирация могла полететь к чертям, однако, деваться было уже некуда. Скорбно вздыхая и шагая как можно осторожнее, полагая, что уж на этот-то раз ничто беды не предвещает, Зэлея подобралась к Свэйну и издалека, насколько позволила длина руки, протянула ему посуду, склонив голову куда более почтительно, чем за все время общения с ним.
Мужчина ни брать еду, ни благодарить не торопился, словно заставляя призывательницу осознать свою глупость и сделать еще пару-тройку крошечных шажков вперед. Похлебка опасно колыхнулась в миске. Тактик приподнял бровь, Зэлея стала цвета своих волос. Правителю Ноксуса было отлично видно лицо Миты, скрестившей на груди руки и наблюдающей за балаганом в исполнении младшей ученицы Илайи. Все было бы смешно, не будь так печально — даже ожидая фатальной ошибки и даже полагая, что уже избежала ее, Зэлея делала еще один шаг для закрепления результата...
— Ой... — скользкий ли пол пещеры, обледеневшие ли ботинки, каменные ли взгляды коллег, — но похлебка покинула емкость, украсив кусочками проваренных сухих овощей плащ Иерихона. Впрочем, как и носки сапог. Да и землю вокруг удобрила.
Свэйн медленно поднялся на ноги, опершись на посох. Неторопливо и с достоинством отряхнул рукав. Кашлянул. Снял плащ и протянул его Зэлее.
— Отчистишь. — Суровый взгляд заставил бы испугаться даже Чо Гата, но в глубине глаз Иерихона плясал огонек усмешки, — Отправляйся в палатку и займись делом.
Девушка потопталась, оглядываясь то на Миту, то на ионийца, но коллеги сделали вид, что поглощены скудным ужином. Вздохнув и прижав к себе тяжелый плащ, она неторопливо, то и дело оборачиваясь, направилась в указанном направлении.
«Интересно, а Гурвуд думает, что меня высекут? Так вот, знал бы он... Иерихон — не дикарь какой-нибудь, да и не положено у нас в Ноксусе показательные порки устраивать... На кол и на стену... Ох...» — ногами она стала перебирать куда быстрее, прикинув свое бренное тельце на крепостных пиках.
Насмешливое карканье заставило ее буквально ввалиться под полог палатки чемпиона и замереть. Внутри было заметно теплее, небольшое пространство хорошо прогревалось от неизвестного или попросту невидимого источника.
— Ну вот, а щетка? Растя-я-япа, — по привычке забубнила Зэлея, собираясь возвращаться к костру за своей сумкой. Еще с добрый десяток минут призывательница топаталась на месте, пытаясь определить, куда деть плащ, стоит ли тащить его с собой, как это будет выглядеть...
Перехватив поудобней вверенный ее заботам элемент гардероба правителя, девушка смело шагнула обратно и мгновенно схватилась за ушибленный лоб — в неясном свете под пологом она во что-то вписалась.
Свэйн, проводив Зэлею взглядом, огляделся.
— Не пропадать же добру...
Стукнув посохом по ледяной земле, Иерихон вызвал несколько воронов. Небольшая стая быстро сожрала разлитую похлебку и вернулась к хозяину. Тактик же занялся анализом. Лишние глаза им ни к чему.
Встретившись взглядом с Митой, Иерихон улыбнулся краем рта и подмигнул призывательнице. Фыркнув, Мита отвернулась к костру, словно говоря: «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу». Волибир всё еще охотился. Ксерат... Похоже, шуримскому магу было глубоко наплевать на дела простых смертных. Брэнд в позе лотоса сидел в импровизированной канаве, окруженный пламенем. Гурвуд закончил с ужином и был занят тем, что копошился в древних картах, пытаясь найти наиболее подходящую дорогу. Выходило, судя по выражению его лица, не очень. Ага, а вот и помеха. Люксанна стояла в сторонке, крепко сжав руками посох и не спуская глаз с палатки, где только что, скрылась Зэлея. Повинуясь слабому кивку тактика и мысленному приказу, ворон поднялся в воздух. Сделав несколько кругов над жертвой, он уселся на небольшой выступ почти под самым сводом пещеры. Три пары глаз внимательно следили за каждым движением демасийки. Стоило Люкс опустить глаза, как ворон сорвался с места, стремительно спикировал на девушку, сдернув с неё меховую шапку. Чемпионка ругнулась и побежала за нахально каркающей птицей, уводившей её все глубже во внутренние туннели пещеры...
Еще раз оглядевшись, и убедившись, что берег чист, Иерихон направился к своей цели. Подойдя к палатке, мужчина немного наклонился и отогнул полог. Стоило ему зайти внутрь, как в подбородок ему вписалось нечто, судя по слабому вскрику являющееся Зэлеей.
— Куда спешим? — глаза Иерихона почти мгновенно привыкли к полумраку палатки, и теперь он насмешливо разглядывал смущенное личико девушки.
— Я... Щетку... Забыла... — Золотистые полумесяцы ресниц скрыли просиявший взгляд, хотя Зэлея все же сделала шаг назад, ожидая, не войдет ли за Иерихоном еще кто-нибудь. Судя по тону мужчины, опасаться было нечего... Кроме собственной неуклюжести. Конечно, здесь не цитадель, не покои правителя, не званый ужин, — и все же призывательница испытывала обезоруживающую неловкость. Оторочка прижатого к груди, как сокровище, плаща, приятно щекотала шею и щеку. Девушка улыбнулась.
— Прости...те. Снова. — Глаза распахнулись, в голосе все еще улавливались нотки неуверенности, но Зэлея нашла в себе силы продолжить, — Я очень скучала...
— Я тоже, — Свэйн решительно отобрал у девушки плащ и небрежно отбросил его в сторону, — А ведь прошло не так много времени... С нашего совместного боя, не так ли? — Продолжая говорить, Иерихон постепенно оттеснял Зэлею вглубь палатки, неторопливо снимая перчатки. Девушка пятилась, пока не уперлась спиной в тканую стену. Её подбородок оказался в цепком захвате тонких пальцев.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — Глаза Иерихона оказались прямо на одном уровне с серебристо-зелеными глазами призывательницы, а его горячее дыхание обожгло ее кожу.
Девушке стало восхитительно-страшно. Ощущение холода исчезло, согревающий поток крови устремился к щекам.
— Я, правда, почищу... — И почти шепотом, словно опасалась, что кто-то сможет подслушать, украсть это чудесное личное счастье, — Я люблю тебя.
Слова дались увереннее, хотя Зэлее и казалось, что этому сказанному не хватает чего-то большего, что могла бы озвучить бьющаяся в замершей оболочке душа. Чуть наклонив голову, она коснулась губами руки, охватившей ее зарумянившееся личико, более этим жестом напомнив ластящегося рыжего котенка. Капюшон с головы сполз, бесстыжие, сохраняющие ведомый лишь им порядок, кудри, мгновенно создали вокруг головы призывательницы этакий хаотичный огненно-золотистый нимб.
— А я тебя... Иди сюда. — Властно обняв девушку за тонкую талию, Иерихон привлек её к себе. Их губы соприкоснулись в долгом, на пределе дыхания поцелуе. Руки коснулась груди призывательницы, пробежавшись по застежкам, освобождая Зэлею от кокона зимней одежды. От одеяния Свэйна оторвалось несколько кусочков, обратившихся воронами. Птицы вылетели наружу и окружили палатку, подозрительно оглядывая всё вокруг.
Иерихон же, тем временем, уже приступил к штурму шнуровки мантии, нетерпеливым рывком стягивая ворот и оголяя худенькие плечики. Кратко коснувшись губами шеи девушки, тактик отпрянул, вновь заглядывая в её глаза.
Зэлея испуганно вцепилась в ткань, больше опасаясь себя и своих ощущений, нежели действий Иерихона. Никогда она не понимала и не испытывала желания обсуждать симпатии в кругу адепток в Институте, шептаться о юношах или наставниках, с придыханием озвучивая свои фантазии. Ее всегда удивляли лица застигнутой врасплох парочки, она заливалась смехом, не осознавая собственной жестокости. Ровно до этой минуты, когда не смогла справиться с дрожью, мурашками вдоль позвоночника, невозможностью сделать полноценный вдох. И все же пальчики упрямо стискивали разошедшийся ворот, а взгляд отражал страх. Поцелуи и объятия были для Зэлеи верхом близости. Интуитивно она понимала, что должно произойти, даже желала этого...
«Сконцентрируйся. Успокойся. Этот человек подарил тебе свое доверие, негоже отталкивать, нельзя бояться...»
«Всему есть цена...» — насмешливый шепоток в сознании смутил, но ладошка отпустила ворот, а сама девушка подалась вперед, привставая на цыпочки, возвращая поцелуй.
— Не бойся, душа моя, — Иерихон коснулся ладонью щеки Зэлеи, твердо смотря ей в глаза. Он хотел, чтобы его спокойствие и уверенность передались ей. Призывательница... Которая стала ему много больше, чем просто призывательницей. Ему, чемпиону Лиги Легенд, правителю Ноксуса, легендарному тактику, Главнокомандующему... а, и черт с ним. Гении и тираны тоже имеют право на свое, персональное счастье. Ему было доступно многое, в его руках была огромная власть. Но душа, холодная, окоченевшая в процессе стремления к этой самой власти и её получению, рвалась именно к ней, неуклюжей, иногда даже смешной, очень гордой, но невероятно милой... и уютной девушке. В её присутствии тактик обретал то, что потерял много лет назад. Покой. И сейчас она стояла перед ним, смущаясь и едва дыша. Она была его.
Корсаж поддался и раскрылся, не выдержав резкого нетерпеливого рывка, мантия оползла вниз, к ногам, оставляя Зэлею в тончайшей паутинке нижней рубашки. Мужчина чуть медлил перед этой последней преградой, скрывающей сливочно-белую кожу с россыпью золотистых крапинок веснушек.
Долой этот повседневный панцирь... Иерихон отстранился, неторопливо снимая элементы своего одеяния. Наплечники и нагрудник упали на пол, одежды правителя канули в колеблющемся сумраке, открывая взору торс мужчины. Она устремилась в тепло объятия, переступая оставленную на полу мантию, зябко поводя плечиками, ища опоры ладоням на плечах Свэйна, — прикусила губу, сдерживая стон, стоило рукам мужчины коснуться, смять полукружия грудей, сильнее, давая родиться жадному вдоху.
Иерихон улыбнулся, приподнимая пылающее личико за подбородок, разглядывая свое отражение в широко распахнутых глазах. Зэлея улыбнулась в ответ, и, собрав всю смелость, неуклюже стащила рубашку, путаясь в рукавах и завязках, отбросила, правда, ее не сразу, помедлив, словно бы ткань могла служить защитой... От кого?
Она была тоненькой, хрупкой, неумелой, неуклюжей... но не менее желанной, лишенной лицемерия —Иерихон наслаждался неподдельным восхищением и смятением, появившимся неистребимым любопытством в глазах юной призывательницы, стоило успокоить ее сдержанным (кто бы знал, чего это может стоить!) поцелуем.
Мягко, но настойчиво, правитель подтолкнул Зэлею к скромному походному ложу, опустившись вместе с девушкой на постель.
Руки мужчины касались вздернутой грудки, опускаясь вдоль линии живота, лаская бедра, заставляя тело девушки звучать, подобно тому, как умелый музыкант заставляет звучать свой инструмент. Смущение понемногу отступало: Иерихон видел, что с каждым мгновением, с каждым слитным вздохом, Зэлея становится чуточку более уверенной и раскованной, откликаясь на ласки тактика. Иерихон не торопился, получая свое удовольствие от прелюдии, но в глубине холодных глаз появились огоньки нетерпения.
И все же он медлил, ощущая ее страх, заставляющий вздрагивать, стоило ему настойчиво развести сжатые под углом колени, коснуться внутренней стороны бедра.
— Ты веришь мне?
Реальность расплывалась, обжигающе-горячими капельками стекая к вискам, под растрепанные волосы, но Зэлея слабо кивнула.
— Эта боль пройдет быстро...
Она не закричала, — вздохнула, вцепившись в плечи Иерихона, широко распахнув глаза. Мир, привычный и знакомый, стал чуточку иным, словно грани стали резче, а тени — заняли свои места, подчинив обманчивую пестроту.
Доверие, наверное, совершенно слепое, робкое движение навстречу — на этот раз со вскриком, приглушенным поцелуем, и успокаивающее дрожь объятие...
Что бы ни происходило в шатре правителя, оно потонуло в гомоне стаи птиц, обосновавшейся снаружи. На самой вершине палатки сидел любимец Иерихона, насмешливо поглядывающий на стоящих в сторонке призывателей. Если бы у птиц была мимика, можно было бы сказать, что ворон улыбался...
С наступлением ночи вернулся Волибир и объявил, что погода ухудшилась еще сильнее. Было решено дождаться утра. Призыватели устроились в палатках, окруженных магическим пламенем, вызванным Брэндом. Сам дух, подобно большой свечке, стоял последи пещеры с невероятно хмурым выражением, застывшим на обугленном лице. Невероятно высоко было искушение сжечь этих выскочек одним лишь щелчком пальцев и смеяться, наблюдая как их тела исчезают во всепоглощающем пламени мщения... Но нет, нельзя.
Люксанна же, таки сумевшая выбраться из тоннелей, мирно вкушала сон в меховом спальном мешке, устроившись прямо под зависшим над ней Ксератом.
Уходить из обожаемого тепла не хотелось, впрочем, как и спать — девушка довольствовалась легкой дремотой, прислушиваясь к ровному и медленному сердцебиению лежащего рядом мужчины. Узкая ладошка с нежностью скользила по груди, замирая и вновь двигаясь, сонная нежность обезоруживала и провоцировала жадные поцелуи. Пожар во взгляде Иерихона теперь едва тлел; пальцы то свивали непослушные рыжие локоны Зелеи, зарываясь в спиральки кудрей, то позволяли им растечься по обнаженной спине девушки. Он прижимал ее к себе, улыбаясь ее инстинктивному сопротивлению и сумасшедшей отдаче в минуты близости. Ее воля, ее стремление объединить два сознания и позволить разделить с ней это огромное чувство, проявлялась тогда сильнее обычного.
Иерихон прислушался к спокойному дыханию призывательницы — Зэлея, закинув ножку ему на бедро, чутко дремала. Коснувшись поцелуем рыжей макушки, Свэйн готов был впервые в жизни провалиться в бездонную пропасть без сновидений абсолютно счастливым. Близился рассвет...
Ожидания оправдались: к утру, погода немного улучшилась. Первой это заметила Мита, выбравшись из палатки. Почти сразу взгляд призывательницы упал на растрепанную Зэлею, с отрешенным видом помешивающую что-то в котле. Щеки девушки покрывал легкий румянец. Коротко фыркнув, Мита едва ли не пинками отправилась будить ионийца. Гурвуд, с трудом разлепив глаза и хмуро созерцая ноксианок, объявил полчаса на сборы, после чего группа должна была продолжить путь.
Зэлея выбралась из палатки Иерихона перед самым рассветом, предварительно, с великой осторожностью, высунув наружу нос — чемпионы, исключая Брэнда и Ксерата, спали, призыватели — тоже. Костер едва тлел, мерцая слабыми искрами углей с пещерном сумраке, пламя же, которое поддерживал лавовый человек, было усмирено, трепеща вокруг стоянки.
Холодок пробрался под меховую пелерину плаща, пощипывая обнаженную шею и часть груди, едва скрытую сколотой пряжкой правителя мантией. Натянув теплые перчатки, Зэлея быстро подобралась к костру и водрузила на перекладину над огнем давешний выскобленный и вымытый котелок. С собой у призывательницы было немного трав, которые помогали взбодриться... А ей это требовалось, ведь ночь была странна, безумна и бессонна. Подогрев воду, девушка села на накрытый пледом камень, обхватив себя руками. На бледном, осунувшемся личике блуждала счастливая улыбка. Пламенно-рыжие локоны были свиты в совершенно непонятную, скорее, напоминающую воронье гнездо, прическу. Сонная тишина вокруг как нельзя лучше подходила для погружения в свои мысли, однако, призывательница вспомнила, что в покинутой палатке остался проведший без сна, наравне с ней, дорогой ей человек. Вскочив, Зэлея уже собралась, было, нести Иерихону кружку с отваром, но правитель Ноксуса и сам появился, следом за Митой и разбуженным ионийцем.
Лагерь оживал.
Мита по-хозяйски забрала у Зэлеи вторую кружку и лукаво взглянула на странно замершую коллегу. Глаза девушки были сонными, полными каким-то внутренним светом, губы чуть припухли, — старшая ученица Илайи не смогла сдержать саркастического смешка, однако, издеваться не стала, отвесив призывательнице легкий тычок.
Иерихон же невозмутимо стоял чуть в стороне, отхлебывая странный отвар.
— Бодрит, — чуть удивленно произнес Свэйн, задумчиво оглядывая собравшихся. Призыватели собирались. Брэнд, Ксерат, Волибир и даже Люкс были уже готовы к выходу. Стая воронов давно исчезла, остался лишь верный любимец тактика, сейчас летающий где-то снаружи. Мита решительно закинула все свои вещи и себя на урсина, предварительно требовательно коснувшись его морды. Волибир лишь горестно вздохнул, вынужденный подчиниться.
Отойдя чуть подальше от собирающихся людей, Иерихон почувствовал, как по коже пробежали легкие разряды. Обернувшись, он увидел подлетевшего к нему в своем саркофаге Ксерата.
— Она... особенная, не так ли? — палец псевдотела величайшего мага Шуримы указал на Зэлею, — я чувствую её силу, она много больше, чем у других призывателей...Она похожа на вторую женщину... Но она другая. Ты чувствуешь это, старый ворон?
Иерихон посмотрел в сторону девушки. Похоже, жест Ксерата остался для всех незамеченным.
— Это не твое дело, маг, — в глазах Иерихона появились зловещие красные огоньки, — ты тут по приказу Института, поэтому выполняй свою работу, а не интересуйся магической силой наших призывателей. Может, ты и великий маг, но вся твоя сила осталась в прошлом. Надеюсь, я понятно выразился? — голос Свйэна оставался совершенно невозмутимым, но по тому, как его пальцы перехватили посох, стало понятно, что шутить правитель Ноксуса не намерен.
— Хорошо... Я подожду... — Надменно ответил Ксерат, словно жест и слова Иерихона были для него не более чем пустым звуком, и отлетел в сторону.
Лагерь собрали быстро, не считая задержки, которую организовала всем — кто бы это мог быть? — Зэлея. Руки не слушались свою хозяйку, так и не воспользовавшись палаткой, девушка с трудом упаковала ее в скатку и, виновато косясь, водрузила вещи на Волибира.
Подъем на заснеженную поверхность из недр пещеры был куда более увлекательным событием, нежели, спуск.
За минувшую ночь, хоть урсин и объявил затишье, снегу намело столько, что даже Бренд, идущий впереди, проваливался по пояс, растапливая глубочайшие канавы, в которых увязали идущие следом призыватели.
Неудобств не испытывал, пожалуй, лишь Ксерат. Он демонстративно замер, левитируя над самой кромкой заноса, однако, в комментарии не вдавался. Зэлея, путаясь в отяжелевшем от снега подоле, яростно сражалась с вязнущими в снегу ботинками, — ножки так и норовили выскользнуть из поршеньков голенищ, а обувка, — остаться в плену искрящегося наста.
Тщетные попытки догнать группу оборвались с сильным рывком вверх — тело призывательницы, под откровенные смешки добравшихся до выхода, буквально выдернула из очередной канавы сильная рука Иерихона и цепкие лапы его питомца. Ворон позволил себе еще и подергать рыжие кудряшки, сжимая их клювом, тем самым, выражая общее мнение о неуклюжести Зэлеи, ставшей притчей во языцех.
На поверхности стало чуть светлее — таким и оставалась дневная часть суток во Фрельйорде. Путь до ущелья, даже вытопленный Брэндом, был весьма тяжел, обманчивая близость скал оказалась миражем, а нет-нет, да налетающий ветер, бросающий в лица снежное крошево, еще больше замедлял бредущую процессию.
|
