Название: Весы Истины Автор: Amidas Фандом: ориджинал Персонажи/ Пейринг: Винсент, Ровен, Райзел Жанр: фэнтези, дезфик, ангст, экшен, драма Предупреждение: насилие, смерть персонажа Рейтинг: R Размер: миди Содержание: в небольшое королевство пришла беда. На знатных людей нападает демон-полукровка из ордена ассасинов. Вдогонку к нему отправляют воспитанников Школы Охоты. Они ловят преступника, и Винсент - охотник, брата которого зверски убил демон, полон решимости отомстить за убиенного родственника. Однако, ассасин начинает открывать ему многие тайны, говоря, что может помочь спасти королевство, но для этого ему нужна свобода. Что же выберет охотник? Месть за брата? Или же чувство долга перед своей родиной? Статус: завершён Размещение: только с позволения автора От автора: писалось очень долго и очень мучительно, посему это вполне могло отразиться на самом фике. Под песни:<br>Би-2 - Дурочка<br>Breaking Benjamin - So Cold<br>Backyard Babies - My Demonic Side<br>Nightwish - The Escapist<br>The Rasmus - Lysifer's Angel
Текст фанфика:
Широ смотрел на играющих детей с нескрываемой тоской. Маленькие, грязные и слабые, они всегда бегали группками по несколько человек, понимая, что поодиночке им просто не выжить здесь, в мире, где правит сила и животные инстинкты. Глядя на них, Широ понимал особенно остро, что долго так не протянет, и то чувство благодарности, которое он испытал, когда его из жалости вышвырнули на улицу, подарив жизнь, постепенно сменялось глубоким отчаянием. Водиться с ним, чудом выжившей жертвой неудачного эксперимента, никто не хотел, его даже почти не били – брезговали касаться рваных бинтов. В такие моменты, ловя на себе презрительные взгляды, он больше всего мечтал о сильном и смелом брате, который возьмёт его себе под крыло, подарив напоследок хоть немного заботы. Вот только все храбрые сильные мальчишки лишь плевали вслед, глумясь над чужой убогостью, и обходили стороной, не желая даже приблизиться к уродливому недорослику. Он никому в этом мире не был нужен. Это знание болью отзывалось в сердце, а безграничная тоска от одиночества подталкивала к тому, что Широ готов был принять кого угодно, только бы получить каплю любви и тепла. – Эй ты, так и не нашёл себе брата? – грубый мальчишеский голос выдернул его из дурных мыслей, заставляя вздрогнуть и поднять голову, – бедняжка, я бы предложил тебе побрататься, да ты настолько убогий, что на тебя и смотреть гадко. Громкий смех разлился по переулку, заглушая все остальные звуки, а Широ лишь сжался, обнимая колени и утыкаясь в них носом. – Братик, там что-то случилось, – встрёпанный напуганный малыш, появившийся будто бы из ниоткуда, потянул смеющегося брата за оборванный рукав, указывая грязным пальчиком куда-то в сторону, откуда послышалась возня и гомон. Мальчишка замолк, оборачиваясь, а Широ быстро подполз поближе к углу здания, выглядывая из-за него воровато, чтобы тоже посмотреть. - А? Да это опять "дохлый пёс" нарывается. Слышал о нём? Иностранец, имя у него ещё дурацкое... Как же оно... – Старший глубокомысленно и задумчиво поковырялся в носу, будто это могло прояснить его память, и произнёс задумчиво, – Анри, кажется, – и, грубо схватив младшего за руку, повёл его в сторону, – пошли домой, не на что тебе тут глазеть. Несмотря на то, что к Широ был потерян всякий интерес, он продолжал сидеть, не шевелясь, до того момента, пока не исчезло вдали шлёпанье босых ног по мостовой. – Анри... – Прошептал он тихонько, пробуя приятно-звонкое имя на вкус. Почему-то подумалось, что его обладатель непременно должен быть очень и очень красив, точно так же, как это замечательное иностранное имя. Интересно, чем же он так провинился, что все мальчишки накинулись на него прямо посреди улицы? А между тем свалка всё не затихала, и разнимать никто никого тоже не спешил. Похоже, всё было очень серьёзно, потому что вскоре послышался тонкий мучительный стон, а вслед за ним раздался громкий плач. Широ вздрогнул и сжался, обнимая себя за плечи. Если бы только он мог подойти и прекратить это, то, наверное, мальчик с красивым именем улыбнулся бы ему, поблагодарил и, может быть, даже разрешил побыть рядом с собой. Если бы он был хоть каплю сильнее и смелее, если бы мог вступиться, если бы... Широ закусил губу от отчаяния, решив подождать, пока сорванцы не наиграются, и попробовать залечить чужие раны. Минуты текли медленно, как воды грязной почти заболоченной речушки неподалёку, а Йошивара всё смотрел в землю, вздрагивая от каждого громкого вскрика и очередного ругательства, с которыми обрушивали свою ненависть на чужую голову озлобленные дети. Про себя он пытался вспомнить молитву, чтобы попросить у богов спасения и защиты, но в голове была только звенящая пустота, от которой хотелось зажать глаза и уши руками, забывшись хоть на миг.
Когда Широ очнулся, там уже никого не было, лишь маленькое побитое тельце лежало ничком на мостовой в обрамлении небольших пятнышек густого бордового цвета, рядом валялись маленькие круглые очки с треснувшим стеклом. Всхлипнув тихонько, он неловко встал, направляясь к нему, чтобы оттащить в сторону и осмотреть – быть может, хоть как-нибудь он сможет ему помочь. Мальчишка продолжал лежать совершенно неподвижно, даже когда перебинтованные пальцы коснулись на удивление мягких золотистых прядей; казалось, он даже не дышал, и Широ испуганно наклонился, убирая волосы с неестественно бледного, почти белого лица. Впервые его заколотило от страха: избитый практически голый ребёнок умирал на его глазах, а он ничего не мог сделать с этим. Совершенно ничего. – Очнись, очнись, пожалуйста, – сдавленно прошептал Йошивара, тихонечко тряся чужие плечи, – пожалуйста, не умирай... Слёзы покатились по щекам сами собой – горячие, горькие – закапали, смачивая бинты, падали на очаровательно веснушчатую щёку, а сердце заходилось и рвалось от боли. Широ и раньше видел смерти, но все они были чужими, отстранёнными, неважными, как дурная кинолента, которую можно постараться забыть. То, что происходило сейчас, не поддавалось никакой логике, было страшным, чудовищным и неправильным. Этот золотоволосый мальчик должен был играть и резвиться с другими, должен улыбаться и смеяться, должен обнимать кого-то и звать его братом, но не должен лежать вот так на руках, холодным и бледным. – Анри, пожалуйста, не умирай, Анри, – Широ плакал, обнимая его, и прижимал к себе, как самое дорогое и важное существо на земле, – Анри, побудь со мной, не уходи... Словно услышав пронзительный призыв, хрупкое тельце отозвалось конвульсивной дрожью, и, наконец, глаза распахнулись, мутным взглядом впериваясь в обмотанное бинтами лицо, а на искусанных губах неожиданно засияла улыбка. Широ смотрел на него сквозь пелену слёз, гладя осторожно нежные черты, чувствуя, как выпрыгивает сердце из груди от желания уберечь и защитить этого странного мальчика с ангельской улыбкой, чтобы с ним никогда больше не случалось подобного. – Всё хорошо, я почти привык, – прошептал Анри, касаясь худыми пальчиками перебинтованной щеки, и Широ сорвался, сухими горячими губами касаясь прекрасного лица, совсем позабыв о страхе быть отвергнутым и осмеянным. Он знал, что сейчас единственный рядом, что только он должен помочь, защитить, исцелить, убрать боль и утешить. В памяти всплыл короткий эпизод из недавнего прошлого, где маленький ласковый котёнок вылизывал своего раненого крошечного брата, плачущего и дрожащего всем тельцем от боли. Котёнок старался, слизывая все капельки крови, не успокоившись до тех пор, пока каждая ранка не была обработана его язычком, и Широ точно так же, как тот котёнок, зализывал все синяки и ссадины, отчаянно веря в то, что это поможет исцелить их. Анри извивался под ним, всхлипывая тихонечко и жалобно, когда мягкий язык бередил раны, порой принося только лишнюю боль, но это странное ощущение чужой нежности и заботы оказалось так приятно, что он лишь стенал тонко, обвивая перебинтованные плечи руками: – Осторожнее, братик, пожалуйста.
– Шиииро, ой, Шииирооо, – нежный певучий голос прорвался сквозь дурной сон яркой молнией, позволяя, судорожно вздохнув, распахнуть заплаканные глаза. – Приснилось что-то плохое? Горячие ласковые руки сразу же нырнули к всё ещё дрожащему после сна телу, касаясь невинно, но вместе с тем бесконечно чувственно, находя именно те точки, от которых разум сразу мутился, и всё отходило на второй план. – Иди ко мне, я умею сладко утешить, – Анри навис сверху, позволяя длинным золотым кудрям бесконечным потоком упасть по обе стороны чужого лица, закрывая и отделяя от всего остального мира, оставляя в особенно интимной близости с пылким братом. Шустрый язычок прошёлся по блестящим пухлым губам, дразня и приглашая поцеловать их, и Широ, невольно подаваясь вперёд, на миг прильнул к ним бережной лаской. – Мне приснилась наша первая встреча. Я боюсь потерять тебя. – Вот же глупый, – промурлыкал Анри, прижимаясь чуть прикрытыми шёлковым одеялом бёдрами к совершенно обнажённым бёдрам брата, шалея от жара податливого плавящегося в его руках тела, – я же сказал, что мы всегда будем вместе. Всегда, Широ, слышишь? Широ кивнул, запрокидывая голову и демонстрируя свежие следы страсти, оставленные на его шее этой ночью, которые так любил выписывать, складывая изящными узорами, неугомонный игривый брат. В то же мгновение горячие губы вновь влажно припали к чуть побледневшим следам, подновляя их, делая ещё более яркими, чтобы Широ не смел забывать, насколько прекрасные ночи он проводил в объятиях брата. От этих прикосновений ему хотелось громко безудержно стонать, обнимая изящно прогнутую спинку, и царапать её ногтями, уподобляясь страстной женщине, демонстрируя всю свою податливую покорность и безмерную жажду принадлежать. Тонкие длинные ноги обняли хрупкие бёдра, зацепились за талию, помогая приподняться и раскрыться: – Я хочу тебя, – прошептал тонко Широ, пьяным от возбуждения взглядом смотря на дорожку прелестных веснушек на щеках брата. – А я схожу с ума, когда мой невинный братик говорит и делает такие вещи. Анри почти мурлыкал, перекатывая каждое слово на языке, нарочно произнося их с французским акцентом, который буквально сводил Широ с ума; готовить себя ему практически никогда не было необходимости, похоть стала частью его существа, и тот пылающий внутри жаркий огонь можно было разжечь одним щелчком пальцев. От вторжения внутрь тело Широ изогнулось дугой, но вскоре бёдра вскинулись, принимая так глубоко, как только это было возможно. – Я хочу навсегда остаться так, – прошептал ему на ушко Анри, легонько касаясь кромки влажный поцелуем, – это невозможно хорошо. Широ только застонал в ответ, крепче сжимая ногами талию, вынудив наклониться и плотнее прижаться к себе. Зачерпнутая пальцами вязкая ароматная мазь испачкала поясницу и ягодицы прежде, чем тонкие пальцы преодолели сопротивление на удивление тугих мышц, ныряя в потрясающе горячую глубину. Анри всхлипнул, подаваясь назад, и изогнулся, сам запрокидывая голову. В такие мгновения, с длинными рассыпанными по спине бескрайним потоком золотыми волнами, с трепещущими ресницами на полуприкрытых глазах он был нереально красив, превращаясь в божество любви, сошедшее с древних гравюр. Широ неприкрыто любовался им, отмечая малейшие эмоции на безупречном лице, и мог излиться от одного лишь вида того, как наслаждается брат любовью в чужих объятиях. Он ни капли не ревновал его, зная, что всё это не больше, чем пытка, превратившаяся в изощрённое развлечение, и чувствовал себя тем единственным, с которым Анри хочет не только получать удовольствие, но и мирно засыпать, сжимая ласково хрупкую ладонь. – Я буду с тобой, только с тобой до самой смерти, – отчаянно шептал он, облизывая пересохшие губы, делая их ещё более яркими и развратными, такими, что невозможно было перед ними устоять, – только ты, мой братик, мой Широ. Анри плавно размеренно покачивался, заполняя ровно настолько, насколько хотелось бы Широ, и гладил стройные прекрасные ноги, восторгаясь гибкостью и красотой совершенного тела. Их занятия любовью всегда были неторопливыми и чувственными, давая возможность насладиться каждым изгибом тела, каждым стоном, позволяя прочувствовать партнёра так же остро, как самого себя. Возможно, именно поэтому Широ для Анри был по-настоящему особенным и действительно желанным, как никто другой. – Никто тебя никогда не заменит. Нежные пальцы массировали и ласкали тугой плотный комочек внутри, рождая электрические импульсы, расходящиеся по позвоночнику, и твёрдая пульсирующая плоть несдержанно заполняла изнутри горячей влагой. Оргазм Анри всегда был великолепен, неважно, брали ли его или брал он, его потрясающие стоны выбивали почву из-под ног, заставляя терять остатки самообладания, а гибкое юное тело изгибалось, дрожа, и взгляд бездонных глаз становился таким, что Широ изливался сам, пачкая белёсыми каплями свой живот. После подобного так приятно было зарыться пальцами в густые пряди, целовать лениво алые губы и водить по совершенному телу самыми кончиками пальцами, ощущая, как остро реагирует оно прикосновения. – Ты всё для меня. Анри лишь улыбался жеманно, становясь походим на гибкого молодого кота, растянувшегося после сытного обеда под ярким солнцем: он обожал получать комплименты в свой адрес. – Я умру без тебя. Широ закинул ножку на чужое бедро, вновь сплетаясь с братом, а тот обнял его в ответ, пальцами собирая стекающую влагу с горячих бёдер. Когда эти самые пальцы коснулись чуть приоткрытых губ, ему захотелось отвернуться и спрятаться, настолько развратным был этот плавный изящный жест. Анри вбирал длинные фаланги в жаркий рот, скользил по ним языком, слизывая серебристые потёки; взгляд зелёных глаз был расфокусирован, золотые ресницы трепетали, будто крылья диковинной бабочки, а сам Анри продолжал тихо мурлыкать мягкие причудливые слова. Широ ничего не понимал и лишь вслушивался в витиеватую речь, загипнотизированный нежным голосом, ему было совсем неважно, о чём говорит брат, слова превращались в прекрасную музыку, сливаясь в одну мелодию. И какое было дело до того, что на улицах царит самый настоящий ад, когда здесь, в небольших изящных покоях, будто парящих над землёй, Анри шептал горячие признания, баюкая так нежно, как мама-кошка, напевающая сладкие колыбельные своему котёнку. Здесь и сейчас не было ни тревог, ни забот, они были отдельно, в своём рукотворном одном на двоих мирке, где не было ни наркотиков, ни разврата, ни злости измученных людей. Были только они – тихонько спящие братья Йошивара, чьи узы наивному Широ казались абсолютно нерушимыми.
Ну значит мы друг друга поняли. И одолжений мне делать не надо, вы не авторитет для меня. Если для вас такое откровение, что автор защищает свой текст и не стремиться прогибаться под каждого встречного-поперечного, то уж извините, что не оправдала Ваших ожиданий. Я не собираюсь "резать" текст только потому что лично Вам что-то не нравится. Ещё раз - невозможно угодить всем.
"Надо сдержать демонов столько, сколько сможем" - тут лучше сказать "сдерживать"
"- Спасибо, - после этих слов Винсент забылся" - тут всего одно слово))
"нацепил куртку" - на мой субъектив, "надел" всё же лучше звучит.
"Школу, а она тут при чём?" - необоснованное слияние предложений, интонация теряется. "Школу? А она тут при чём?"
"Как можно так спокойно говорить с тем, кто готов содрать с него шкуру живьём, кто готов упиваться криками и страданиями, чувствовать как клокочет кровь, омывает руки" - чересчур усилила. На мой субъектив, всё, что после "живьём", можно смело выкинуть.
"в глазах убийца" - опечатка
"но не стал расспрашивать его" - кого его? Блеск?
"жила благообразная старушка и её малолетняя внучка" - двое - жили.
"взмыло ввысь" - лишнее слово.
"Спикировав вниз" - и тут.
"Винсент во все глаза смотрел на запыхавшегося убийцу. Восстановив дыхание, он засмеялся" - опять неясно, охотник или демон.
"Тьму и забрали" - опечатка. "мы забрали"?
"Засмеявшись своим дьявольским безумным смехом" - смело выкидывай выделенное, он же не мог засмеяться чужим смехом. Ну, пунктуационные ошибки - само собой. Мда... Райзела жалко. Пожалуй, это был единственный здравомыслящий персонаж в истории)) Обидно, что за ошибки Винсента расплатиться смертью пришлось его лучшему другу. Если в смерти брата Винсент, в принципе, не мог себя винить, то гибель Райзела целиком на его совести. "Зыбкую полутьму" представляет собой сейчас не только душа охотника, но и читательское отношение к нему - чтобы искупить подобную вину, он должен бы в одиночку запечатать Врата, разгромить армию демонов и спасти мир - как минимум)) Но не будем спойлерить... Ровен по-прежнему демонически обаятелен - чем ближе к цели, тем больше воодушевляется. Его рассуждения об истории мира и о женщинах вызывают интерес. "Эй, он не девочка, чтобы я его соблазнял" - убило))) Неясен момент, когда демон принял облик Райзела. Его спросили, что он тут делает, но ответа я так и не заметила. "Дыра", как ни крути. Повествование движется к развязке...
Мне самой Райзела было безумно жалко, но как говорилось в одной соц. сети "Герой! Подожди! Куда ты? Как это тебе лучше знать?" Вот так же и здесь. Ровен не мог поступить по-иному, тем более подпускать мага к Вратам - он бы понял, что демон творит что-то не то. Винсенту же нужно было преподать урок, что за красивыми речами и складными словами всегда прячется коварная тварь, готовая любую ситуацию повернуть в свою сторону. За ошибочки спасибо, поправила.
Конечно, надежд на то, что ассасин всё ещё находился в окрестностях города мало, но чем чёрт не шутит, может быть его кто-нибудь всё-таки заметит. Угу, и как же в таком деле без портретов преступника? Вдруг это будет _другой_ ассасин — и незачем поднимать тревогу.
и укорять себя за неудачу. Это была не неудача, а ошибка. Неудача — это когда они все предусмотрели, но вдруг упала комета и разрушила магический барьер.
Ещё двоих нашли на дороге, они были членами разбойничьей шайки и убили многих путников и купцов, рискнувших путешествовать без охраны. Это — не одержимость, а обычное явление в квази-средневековье. Двести лет назад, чтобы выиграть войну, раздирающую нашу страну, мой прапрадед заключил договор с одним из адских князей. Посредниками в этой сделке были четверо дворян, потомков которых убили не так давно. А с другой стороны ассасин. Я не знаю его имени... Через двести лет срок договора истекал, расплаты можно было избежать, если уничтожить договор особым способом. Так, вот теперь ряд вопросов непосредственно по сюжету. Первое — почему сделку нельзя было заключить без этих четырех дворян? В тексте ранее попадаются реплики, что ассасины-де нужны, как посредники при заключении подобных сделок. Но ни разу не объясняется, чем это, собственно, обусловлено. Второе — как силы тьмы могли допустить такое условие сделки, что уничтожение договора «особым способом» помогает избежать «расплаты»? Третье — не названа причина, по которой только к концу действия договора темные силы решили его уничтожить. Почему сейчас? Почему не 10 (20, 30...) лет назад?
Мужчина молча всё это выслушал, не перебивал и не переспрашивал, но сделал кое-какое выводы. Почему «но»?
Ты становишься параноиком. Паранойя — термин из нашего мира.
Мужчина выпил не глядя, А если бы поглядел? Увидел бы надпись «снотворное» на поверхности воды?
Похоже, отряд магов отправлялся на западную границу так быстро, как только возможно. Получается, что более, чем через сутки после распоряжения Магистра Торна. Не очень быстро.
Он сидел на хлипком стуле за круглым столом, уперевшись ногами в столешницу, демон слегка покачивался. Надо перефразировать. Тут же: Винсента Ровен забросил в этот дом? Тогда как-то странно — охотник поднялся (надо думать, не полчаса же он валялся?), а ассасин уже сидит, покачивается...
Больше мужчина ничего не хотел знать, он снова кинулся на врага, но последний исчез. Замерев на секунду, охотник развернулся, занося оружие. Лезвие вонзилось в мягкую плоть, послышался крик, похоже, ассасин совершенно не ожидал такого поворота событий. Угу, и никто не ожидал. Совершенно невнятный момент в описываемом бою.
и с высока. свысока
государство лежит в руинах, За весь текст ни разу не было упомянуто о симпатиях Винсента к государству. Не испугало.
Они заключили сделку. Дис предоставляет людям помощь в виде нескольких сотен демонов, а в последующие двести лет все души этого королевства попадают в Ад. Я что-то подобное ожидал (чем же еще расплачиваются по сделкам с темными силами), но все равно сильный сюжетный ход. Отлично.
Гарантами этой сделки являлись четверо представителей дворянских родов, потомков которых я и убил не так давно. Зачем они, гаранты?
Предоставь это мне, не зря ассасины - мастера маскировок. ...и снова к вопросу о портретах «преступника».
столь хаотичного существа? Уже говорил: хаотичный означает «беспорядочный», «сумбурный», а вовсе не «порождение хаоса».
а преподаватели занимались укреплением магического барьера вокруг Школы, то опасаться здесь было некого. Кстати, о барьере. Как Ровен прошел через него? Внешне-то он выглядел, как Райзел, но разве магический барьер делали настолько глупые люди, что он фильтрует входящих по внешности?
В течении дня к воротам пограничной крепости постоянно подходили люди и просили их впустить, ночевали и отправляли посланников, В течение дня — ночевали...
Попадали стражники в основном в перепонки широких крыльев, в тощие тельца, да ещё и ночью, попасть было практически невозможно. 1) Абзацем выше уже были перепонки и тельца 2) Если стрела попадает в перепонку крыла, то она эту перепонку рвет. Летающее существо с разорванным крылом падает.
Небо вдруг заволокло красной пеленой, а воздух стал настолько горячим, что все вокруг закашлялись от недостатка кислорода. Можно еще добавить — развилась гипоксия и гипоксемия. Зачем уточнение про «недостаток кислорода», которое явно из современной лексики?
Воздух раскалялся всё сильнее, доспехи солдат приобретали багровый цвет, а затем и красный. При такой температуре все «водные» и прочие сферы сразу бы закипели (задолго до того, как раскалилась бы сталь доспехов). Ну и пожары были б всюду, где дерево (т. е. везде по гарнизону). Или это такая избирательная демоническая магия?
Акустика Можно еще про амплитуду колебаний звуковых волн. Только зачем это все в квази-средневековом мире?
Резюме: очень сильный сюжетно отрывок. (Я не про дыры в сюжете насчет "гарантов" и прочего, - надеюсь, пояснения все-таки будут, - а про событийную часть). Довольно много сильных оборотов - это реально приятно читать. Спасибо!
Реквием, если это вы конечно, вам ещё не надоело совершать на меня набеги раз в пару месяцев, а? И если уж вы пишите, что есть ошибки, то хоть помогите мне поправить и написать более внятно, а не только ваши замечания, большинство из которых ваше имхо.
1) Я не Реквием (это кто вообще такой?) 2) Не надоело. Постараюсь "совершать набеги" чаще. 3) Это Вы в соавторы так приглашаете? )) 4) Большинство из моих замечаний - объективны. И Вы это знаете. Потому они Вам так и не нравятся.
1. Это радует. 2. Ну раз не надоело - пожалуйста. 3. Соавторы мне не нужны, без них справляюсь. 4. Как раз-таки большинство ваших замечаний - ваше имхо, я говорю это ещё раз. Если вам конкретно что-то не нравится, то пожалуйста - это ваше право, высказывать своё мнение. Но большую часть ваших придирок я за ошибки не считаю.
1. Доставляю радость забесплатно. 2. Спасибо. 3. Вот и славненько - я бы не пошел. Сюжет интересный, но уж больно много огрехов в изложении. 4. Вы вольны считать или не считать мои придирки за что угодно. Ваши ошибки при этом остаются Вашими ошибками, независимо от Вашего к ним отношения. Не нужно уподобляться тем, кто ничтоже сумняшеся пишет "карова" и доказывает потом, что это-де "авторское", а критики, мол, придираются.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
