 Фанфик «Последний русский | Глава 1. Высокий»
Шапка фанфика:
Название: Последний русский
Автор: Dana_Romanova
Фандом: Hetalia Axis Power
Персонажи/ Пейринг: Иван Брагинский\Альфред Джонс
Жанр: Ангст, Романтика
Вид: Слэш
Предупреждение: ООС, AU
Рейтинг: NC-17
Размер: Макси
Саммари: "2105 год. Россия уничтожена. В лесу группа солдат находит русского. Иметь русского слугу - новое веяние моды среди высоких"
Статус: в процессе
Дисклеймеры: На героев не претендую, все права принадлежат создателям
Размещение: Спросив автора
Текст фанфика:
Быть высоким – это в какой-то степени тяжело. Конечно, ведь современная аристократия – ни чета прежней. Теперь на ней держится контроль над всем обществом. А оно весьма образованно, чтобы не желать подчиняться бездельникам. А чтобы подтверждать власть – обязательно, почему-то, посещать полки в этом холодном крае…
Мужчина с пшеничными волосами задумался. Тонкие, хрупкие лучики света, ломались, касаясь шелковистой поверхности, оставляя дрожащие блики. Легкая улыбка играла на идеально ровной матовой коже, светлой, но с минимальным оттенком загара. Аккуратные тени залегали на морщинках около глаз и лба. Обычный, ничем не отличавшийся ни от кого другого… Но статус высокого выдавала мощнейшая аура. Люди, проходящие мимо этого человека, сидящего на мягком стуле в вагоне-ресторане, засматривались, но лишь искоса, словно боясь ответного взгляда синих глаз.
Сам факт путешествия на поезде забавлял высокого. Многие друзья бы посчитали это блажью, глупостью, очередным заскоком мужчины, но навряд ли они были бы против увидеть очаровательные виды той самой разрушенной России. Но не руины городов заботили блондина, а это зимнее очарование природы. Утром иней охватывал тонкие ветви деревьев, уволакивая их в свой белоснежный сон, днем солнце окружало их теплом, пробуждая от коротких видений, а к вечеру тьма скрывала их от глаз посторонних.
Слишком много степей и леса… Как в современном мире могло остаться столько чистой, девственной природы? Почему именно в этой уничтоженной державе? Наверное, сейчас высокий ничуть не жалел об очередном смотре. Наблюдая за сменяющимися картинками за окном, он пил английский чай с круассанами, думая о возможном переустройстве пустынных территорий. Хотелось сделать эту зону независимой от людей, чтобы здесь могли насладиться чистым воздухом, лишенным излишней влажности и вредной радиации выхлопов водородных автомобилей. Но высокие не любят эту страну… Даже, больше боятся. Блондин прикусил губу. Впрочем, они тоже правы в чем-то.
Она разрушена, эта страна. Но… уничтожить всех людей – это просто невозможно. Жалкие горстки рассыпаны по всем уголкам, в серых болотах, холодных лесах, под землей, в руинах городов. Один, два, десяток – с этим могли справиться солдаты без чьей-либо помощи. А вот, вооруженные отряды русских убийц… На одном из смотров высокий видел, на что они способны в своем холодном и расчетливом самопожертвовании. Словно пытались вычистить английскую заразу из глубоких ран своего края. Тринадцать человек русских уничтожили почти две сотни англичан – действовали неожиданно и аккуратно. Хотя…
На лице мужчины появилась действительно злая усмешка. Он прикрыл глаза от удовольствия. Три сотни английских солдат ведут русских – около десятка, три женщины, девочка лет семи, несколько пацанов не больше десятка годов и один старик. Они грязные – в испачканной одежде, с грязными разводами на прозрачной коже, худые, с этим дарящим наслаждение запуганным взглядом, который можно встретить у загнанной лани, в далеких заповедниках Австралии. У женщин местами виднеется кровь, волосы тусклые, висят безжизненными сосульками, едва скрытые толстой мешковатой тканью. Холодно… Кажется, тогда было еще холоднее, чем сейчас – пар горячими потоками вырывался из их ртов, исчезая в зимнем воздухе. И… одна за другой они хватают своих и чужих детей, падая на колени, в застывшую почву, промороженную, кажется до основания. Они заливаются слезами, не в силах сдержаться, стискивают в руках толстую одежду детишек, которые не видят ничего перед собой от нахлынувших с новой силой слез. Лишь дед снял шапку и крестится, едва заметно двигая губами. В такт его словам теплый воздух выходит из его рта, мгновенно замерзая.
На тринадцати крестах висят те самые мужчины, устроившие вылазку в гарнизон англичан. На них нет одежды – солдаты устроили небольшой костер, чтобы согреться. Русских откровенно жаль, но не настолько, чтобы перестать наслаждаться их унижениями и страданиями.
Мужчины… Это жалкие подобия на людей – худощавые настолько, что ребра чуть ли не режут натянутую кожу грудной клетки. Кажется, за этой тонкой тканью ничего нет – только серая поверхность костей… Никакой красоты, что обычно скрывается за мягкими одеждами английских солдат. Только хмурые, обезображенные болью лица, нисколько не привлекающие своей жертвенностью. Только тихие всхлипы этих женщин, словно только они посвящены в какую-то тайну, за которую сейчас им придется умереть. Но это ложь.
Умирать они будут долго… Пока мороз будет охлаждать их тела, все меньше и меньше способные к выделению тепла, ослабевшие, безвольные. Их глаза будут постепенно смыкаться, унося в сладкий сон, но только до тех пор, пока кипяток, вылитый одним из рядовых не обожжет их постепенно перестающую ощущать кожу. Может быть, какой-нибудь офицер пожелает кого-нибудь из них в свою постель – ведь женщин и детей трогать не разрешается ни в коем случае, а око высоких зрит далеко.
А потом… Их сердца остановятся, не в силах перегонять кровь по окоченелым членам, но их не снимут с крестов. Как в Средние века трупы будут висеть, устрашая своим видом других… А к весне солдаты покинут лагерь и отправятся вглубь этой уничтоженной страны, а трупы так и останутся висеть на крестах.
Они слишком слабы, и не в силах объединиться в стаю. Волков выслеживают поодиночке, а солдат рассредоточивают по всей территории, делая невозможным как-то собрать свои жалкие крупицы, потребовать хоть чего-то от мирового сообщества. Их бы уничтожили… Русские это понимают, в отличие от той же Англии, подчинившейся сразу же, как только их экономика стала неспособной вернуть долги… И чтобы избежать дефолта, они обратились за помощью…
Блондин закрыл глаза, замирая от удовольствия. Его отец был одним из тех, кто понудил Англию вступить в новый блок, подчиняющийся непосредственно воле Америки. Он был еще мальчишкой, когда в их поместье прибыла английская делегация во главе с королевой и спикерами. Отец умел унижать – просьба встать на колени этих чопорных и чванливых аристократов, давно выживших из ума, оставшихся в своем далеком веке… О-о-о…
В отличие от Англии, с Россией было все по-другому. Слишком запутанно и сложно, множество планов, которые начали строить еще со времен Второй мировой войны, шаг за шагом, множество связей, в том числе и ненужных и нелогичных, а потом… Вдруг сомкнуть круг стран вокруг границы, и в одно время ударить, резко, не давая шпионам возможность донести руководству, половина из которого была благополучно подкуплена.
Мужчина встал со своего места, где просидел последние три часа после обеда. Конечно, выгонять высокого никто не посмел. Бросить вызов высокому, значит бросить вызов Богу.
- Сколько человек в гарнизоне? – равнодушно расспрашивал вышколенного офицера блондин, изредка кидая взгляды на окружающее его пространство. Смотреть было одновременно не на что, но при этом все вокруг было в корень отлично от обычной обстановки высокого. Даже на предыдущих проверках, лагери не были такими ужасными.
Дома, в которых поселились солдаты, были ветхими и старыми. Говорить о водопроводе или прочих благах цивилизации не приходилось. По оценке мужчины, это поселение русские покинули еще до их поражения, причем явно не за один десяток лет. Рядом протекал небольшой ручей, замерзший еще не полностью, поэтому позволявший солдатам набирать воду через узкие проруби. Некоторые умудрялись даже ловить рыбу, поднимаясь вверх по течению, где было маленькое озерцо, окруженное рядом огромных ив, скрывающих за своими ветвями остальной лес.
Сам высокий прохаживался по заасфальтированным тротуарам, с множеством выбоин между первым рядом нестройных домов и хат. Там, где комнаты побольше и отопление получше селились офицеры, в остальных – обычные солдаты. Впрочем, и тут без дедовщины не обошлось – матерые отталкивали молодых в сторону хат и почти что развалившихся сараев. Впрочем, те не терялись – разбитые стекла заменяли досками, а доисторические печки топили с помощью заранее приготовленных дров.
- Всего около пятисот человек… - отвечает офицер. Его лицо грубоватое, с заостренными чертами лица и изрядно густыми бровями. Напротив редкие ресницы едва-едва просматривались на красноватых веках. Выделяли его огромные зеленые глаза, поражающие своей изумрудной четкостью. По количеству одежды, определить телосложение было невозможно, но из-за черного мехового воротника виднелась крепкая шея. Высокий улыбнулся краешком губ. В этой глуши ему явно найдется пара скрасить пару-тройку бессонных ночей. И судя по ответному заинтересованному, но, тем не менее, немного рассерженному взгляду, эти ночи будут полны вполне страстной и умелой любви.
Задумавшись, блондин не сразу заметил, что офицер зовет его по имени:
- Господин Джонс! Вы не слушаете!.. – возмущенно говорит он.
- Почему около пятисот? Неужели англичане стали настолько тупы, что разучились считать? – спрашивает высокий, с наслаждением прогоняя в сознании это «господин Джонс».
- Нет! Мы в состоянии, просто отряд солдат был послан на поиски русских позавчера. Пока они еще не вернулись, поэтому мы не можем располагать точными данными о количестве солдат в нашем гарнизоне, - отвечает офицер, немного смущаясь под пристальным взором блондина.
- На несколько дней? Наконец-то научились использовать палатки, - сжал губы Джонс. – Я потребую полного отчета сегодня вечером, - синие глаза с откровенным намеком посмотрели в зеленые. – А пока, я был бы не против горячего английского чая…
- Майор Киркленд! – перебил его невысокий солдат. Его горячее дыхание сбивалось в пар при каждом выдохе. Он продолжил тарабанить, не замечая недовольного взгляда блондина. – Солдаты вчера…
- Мне доложили об этом еще вчера, - раздраженно рычит офицер. «Темпераментный, как раз то, что мне нужно», - подумал высокий, рассматривая майора, хотя не менее его заинтересовала новость о русском. В последнее время в обществе стало популярным иметь русского слугу. А следовать веяниям моды – одна из обязанностей высокого.
- Но у него лихорадка… - только и успел добавить солдат, перед тем, как тяжелая рука Киркленда отвесила ему оплеуху.
- Не смей обращаться к старшему по званию так небрежно! – вскрикнул он, мгновенно заливаясь краской гнева. Джонс скривился, случать гневные тирады не было никакого желания, поэтому он, нарочито медленно, сказал:
- Я думаю, если мое мнение хоть сколько-нибудь весит, что сначала надо посмотреть, не нужна ли русскому помощь… Вы ведь не забываете о принципах гуманизма? – молчание от офицера и рядового были ему ответом. После этого Киркленд начал кричать приказы, которые уже были не интересны высокому. – Отведите меня к нему, хотелось бы посмотреть, может, я чем-нибудь могу помочь? – обратился блондин к низенькому солдату. Тот, опасливо посмотрев на своего начальника и увидев его угрожающий взгляд, поспешно закивал и повел Джонса по лабиринту улочек к мрачному дому.
Зайдя вовнутрь, высокий удивился. Дом был абсолютно не протоплен, словно и не заходил в помещение, только ветра не было. В первую комнату после веранды, куда зашли два человека, свет попадал через несколько щелей между досками, которыми было забито окно. Впрочем, смотреть было не на что – только мелкий мусор на полу. Дверь во вторую была закрыта на ключ, который, в принципе, торчал из замочной скважины. Два раза повернув его по часовой стрелке, солдат толкнул деревянную дверь вовнутрь. Там было еще темнее, чем в первой. Тяжелые шторы были задернуты, чтобы не пропускать воздух с улицы. Это было бы действенно, если помещение отапливалось, но из-за его отсутствия, было холодно. Только спустя пару минут, когда глаза привыкли к темноте, Джонс заметил сгорбленную фигуру у самого дальнего угла. Вещей в этой комнате не было вообще.
- Это он?
Сначала высокий сморщился. Видеть сломленного русского, сошедшего с ума, не было никакого удовольствия. Он хотел уже выйти, как из угла, в котором сидело нечто в серых одеждах, послышался шум. Обернувшись, блондин прикусил губу. Он мгновенно подлетел к потерявшему сознание, поднимая того с пола. Джонс не верил, что такая красота существует…
- Сколько за него хотят?.. – спрашивает он, поглаживая грязное лицо русского. Солдат в страхе шепчет что-то невразумительное. – Я его покупаю…
|
