фанфики,фанфикшн
Главная :: Поиск :: Регистрация
Меню сайта
Поиск фанфиков
Новые фанфики
  Солнце над Чертополохом
  Мечты о лете | Глава 1. О встрече
  Shaman King. Перезагрузка | Ukfdf Знакомство с Йо Асакурой
  Только ты | You must
  Тише, любовь, помедленнее | Часть I. Вслед за мечтой
  Безумные будни в Египтусе | Глава 1
  I hate you
  Последнее письмо | I
  Сады дурмана | Новые приключения Джирайи:Прибытие
  Endless Winter. Прогноз погоды - столетняя метель | Глава 1. Начало конца
  Лепестки на волнах | Часть первая. Путь домой
  Лепестки на волнах | Часть первая. Путь домой. Пролог
  Between Angels And Demons | What Have You Done
  История о девочке | Глава 0. Об Аэлункоре
  Роза | Глава 1. Вступление
Чат
Текущее время на сайте: 14:22

Статистика

Антикафе Жучки-Паучки на Соколе
fifi.ru - агрегатор парфюмерии №1
Интернет магазин парфюмерии
Главная » Фанфики » Фанфики по аниме и манге » Kuroshitsuji/Темный дворецкий

  Фанфик «Только нелюбимые ненавидят | Глава VI»


Шапка фанфика:


Название: Только нелюбимые ненавидят
Автор: Блондунишка
Фандом: Тёмный дворецкий
Бета/Гамма: Krredis
Персонажи/ Пейринг: Клод Фаустус/Алоис Транси
Жанр: Ангст, Драма, POV
Предупреждение: OOC, Насилие, Изнасилование, Underage
Тип/Вид: слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: миди
Содержание: XXI век, демон, гнивший в двухсотлетней тюрьме и ребенок, загибающийся в приюте. Остальное все то же: контракт, враги и чувства.
Статус: закончен
Дисклеймеры: не извлекаю
Размещение: с разрешения автора


Текст фанфика:

Глава VI - Кто ты, Клод?


Ты умрешь молодым из-за того, что с детства выкуривал по тридцать сигарет в день,
и ты отправишься в ад, потому что так прожил свою жизнь.


Габриэль, полукровка, разговор в церкви. Константин


POV Алоис

Вся неделя была очень странной. В понедельник пришло письмо, адресованное Клоду, чего раньше никогда не было. Я узнал об этом случайно. В этот день я отправил своего дворецкого на переговоры, так как не хотел лицезреть рожи будущих партнеров. Они не особо были для меня важны, и поэтому Клод поехал вместо меня, как доверенное лицо. Почту доставила мне Анна, даже не разбирая ее. И вот передо мной лежит странный желтоватый конверт, на котором лаконично написано: Клоду Фаустусу. Я еле сдержался, чтобы не прочесть; в былые времена, начихав на всякие приличия, просто вскрыл бы конверт и прочел. Но сейчас я понимал, что не стоит вмешиваться в дела Клода. Каким бы странным ни был конверт, я не имею права читать то, что лежит внутри. Хотя, кто может писать демону? Но, может, это была какая-то информация по директору, Клод вполне мог сделать запрос на свое имя. Дальше больше, вернулся Фаустутс за полночь, хотя мы оговорили с ним, что к восьми он будет в поместье. Никаких объяснений я не получил, ни о том, где он был, ни о том, что в конверте. Он просто игнорировал меня. А ведь я волновался за него! Не спал и думал, где шатается этот идиот! На утро вторника случилось вообще что-то сверх нормы.

— Господин, прошу, дайте мне несколько выходных, — Клод спокойно и даже безразлично смотрит в пространство, словно меня здесь и нет. О чем он думает, черт побери?

— Разве демонам положен отдых? — язвительно спрашиваю.

— Не совсем, но есть дела, которые я должен уладить, — туманно поясняет он, нет, так не пойдет. Вдруг эта зараза там уже другой контракт заключить решила?

— Клод, изъясняйся, пожалуйста, яснее. А то ты словно неверный муж выкручиваешься.

— К сожалению, я не могу вам ничего рассказать, это для вашего же блага.

— Ты, ублюдок, играть со мной вздумал?! — меня злят его слова и спокойное выражение лица.

— Нет, я с вами до конца, вы знаете это.

— Так какова причина того, что ты сейчас не желаешь мне говорить, куда ты?

— Я так и знал, что Вы не поймете, — вздохнул он. — Вы такой ребенок еще.

— Я не ребенок! Объясни по-человечески! — он разворачивает мое кресло к себе и садится передо мной на колени.

— Это для Вашего же блага. Я не буду больше спрашивать, так надо.

— Контракт тебе не позволит! Это неповиновение! — кричу я. Он только ухмыляется.

— Позволит. Контракт не просто бумажка со словами, это живая субстанция, она мне позволит это сделать, так как я буду действовать в ваших интересах. Мне пора, — он наклонился ближе и осторожно поцеловал меня в щеку, — берегите себя.

Прошло три дня, Клода нет, я занимаюсь непонятно чем. Отменил все уроки и деловые встречи — не могу сосредоточиться на делах. Меня ничего не волнует. Ушел Клод, а вместе с ним и вся моя уверенность. Я даже не знаю, что в его понятии «несколько дней». Поговорить мне не с кем. Сома уехал обратно на родину, обещал вернуться к весне. Я один, как изгой. В ночь пятницы у меня появляются мысли о том, что он меня бросил, предал, как мой отец. Я с ужасом сижу под одеялом и трясусь. Чего я жду? Наверное, того, что кто-то придет и убьет меня, может быть, даже сам Клод. Иначе как объяснить происходящее? Я думаю лишь о том, чтобы быстрее наступил рассвет. Долгие часы прокручиваю в памяти нашу последнюю встречу и никак не могу понять, что не так. Что могло случиться? Под утро я забываюсь сном, он беспокойный и страшный. Я вижу Клода, у него безумные глаза и все лицо в крови. Он улыбается и тянет ко мне руки. Я пытаюсь бежать, но Клод настигает меня и сжимает руки на горле. От нехватки воздуха, я начинаю задыхаться, а он давит сильнее. Мои попытки оттолкнуть его вызывают у демона смех, такой страшный, словно это вопли психа, бьющегося в истерике. Просыпаюсь от кашля, оказалось, я спал с головой под одеялом, поэтому мне показалось, что не хватает воздуха. Клода нет, меня встречает Анна внизу. Не могу видеть уже ее извиняющееся лицо, она меня бесит!

— Когда он вернется? — зло спрашиваю.

— Мистер Фаустус не сообщил об этом, — робко отвечает Анна и прячет взгляд. Морщусь: ненавижу жалких существ, боящихся даже в глаза смотреть.

— Какие распоряжения он тебе оставил?

— Оставил деньги на продукты и указания помогать вам во всем, в чем вы пожелаете.

— Деньги закончились? — интересно, сколько он планировал отсутствовать.

— Нет, он оставил на неделю, но вы почти ничего не едите, поэтому…

— Ясно, завтракать не буду, иди.

— Но… — что, возразить мне решила? Она что, самоубийца?

— Чего тебе?

— Вам нужно питаться, мистер Фаустус просил…

— Меня это не волнует, — зло прошипел я ей в лицо, — а теперь иди по своим делам! Хотя стой! — она замирает. — Он тебе оставил связку ключей?

— Да, они нужны вам?

— Да, отдай все, — она недоуменно смотрит.

— Но зачем все? Их много, какая комната конкретно вас интересует?

— Ты дура, или как? Мне нужны ключи от всех комнат, сейчас же принеси мне их!

Через несколько минут она возвращается со связкой ключей.

— Это ключи мистера Фаустуса, здесь все.

— Спасибо, свободна.

Анна удаляется. Когда она скрылась на кухне, со всех ног бегу в крыло слуг. Я никогда не был в комнате Клода. Думаю, нужна она ему только для отвода глаз, но вдруг там остались какие-то следы, или зацепки. Дверь, конечно, заперта. На подбор ключа ушло примерно пять минут. Когда дверь, наконец, поддается, я долго не решаюсь открыть ее. Что я надеюсь там увидеть? Трупы поверженных врагов? Или, может, самого Клода? Не знаю, но мне страшно это делать. Когда я все-таки решаюсь открыть дверь, то вижу перед собой обыкновенную комнату. Кровать, на которой нет ни единой складки, стол, покрытый тонким слоем пыли, полки с книгами, шкаф. Ничего необычного или странного. В шкафу висят рубашки и брюки, пара пиджаков и галстуки, в нижнем ящике белье и майки. Странно, никогда его не видел в обычной одежде, он всегда одет официально. В шкафу и в ящиках нет ничего, чтобы могло пролить свет на его исчезновение. В его столе я обнаруживаю ящик по длине столешницы. Он закрыт, ни один из ключей не подошел. Значит, там что-то есть! К сожалению, в приюте я был примерным мальчиком, поэтому не увлекался взломами. Остается уповать на интернет. Выхожу из комнаты Клода и запираю ее, ключ со связки снимаю, остальные отдаю Анне, она и не заметит пропажи. В своей спальне беру ноутбук и снова тащусь в комнату Клода. Никогда бы не подумал, что буду заниматься подобными глупостями, но, черт возьми, демон не возвращается, на зов не отвечает.

Покопавшись, я понял, что взламывают, как правило, двери, да и то найти такую информацию трудоемко. Но умельца я нашел на форуме каких-то слесарей, описал проблему, указал фирму и вид замка, потому что письменный стол был произведен моей фабрикой, а я, конечно, знаю, у кого мы закупаем готовые замки. Через час я все-таки смог взломать замок. Дрожащими руками я осторожно выдвинул ящик, внутри лежали документы на владение землей и особняком, тут же на мое усыновление. В глубине ящика я нашел то самое письмо, оно было вскрыто. Внутри лежал лист бумаги и крестик, который я отдал Луке, перед тем, как он навсегда покинул приют. Я забыл о нем, а ведь должен был помнить. Но откуда он здесь? В письме его точно не было, я бы ощутил по конверту. Миниатюрный, без каких-либо украшений, просто крестик, наверное, женский, потому что такой маленький мужчина бы не стал носить. Надев его, я достаю вдвое сложенный лист бумаги. Внутри ровным почерком всего одна строка: «Жду встречи, дорогой мой Самаэль». Самаэль? Этого не могло быть, просто не могло. Как возможно представить, что книжный Самаэль, собирающий души грешников, оказался реальным? Что чертова книжонка, которую я ненавижу, есть истина? Нет, это, скорее, просто кличка, конечно, просто для друзей. Но если задуматься, стал бы демон придумывать себе ангельскую кличку? Да вообще кличку? Клод он для меня, а кто он на самом деле? Самаэль? Ангел, который пришел за моей грешной душой? Меня начинает разбирать смех, не бывает так, не может так быть. Это просто глупость какая-то. Разве могут существовать ангелы?! Разве может существовать Бог? Этот проклятый мной миллионы раз эгоист! Нет, такого просто не может быть. Весь день я хожу, словно сам не свой; так же проходит воскресенье. Я успел уволить Анну четыре раза, каждый раз она робко напоминала, что право нанимать и увольнять слуг имеет только Клод. Сука! Ненавижу их обоих, один хрен предусмотрительный, а вторая настырная, как не знаю что! От злости я не знаю, чем себя занять, но постепенно наступает обреченность и апатия. Мне становится ужасно страшно. Пик выплеска эмоций наступает в понедельник, когда, по идее, должен был вернуться Клод. Ведь денег он дал до конца недели, а значит, он обязан вернуться. А если нет, то что-то случилось. А что может случиться с демоном? Ну что? Я не могу даже толком предположить. Вдруг жнецы или другие демоны… Это становится моей паранойей. От каждого шороха я дергаюсь и иду смотреть, не Клод ли это. Я замучился звать его, просто ходил по поместью и орал его имя, слуги шугались и смотрели на меня, как на умалишенного. Совета спросить не у кого, молодец, Клод, воспитал беспомощного меня! Вложил в мой мозг столько знаний и ни одного о том, как найти тебя. Хотя, мне мог бы кое-кто помочь, но он не захочет. Точно не захочет, пошлет куда подальше, высокомерный ублюдок! Через полчаса я уже звоню Сиэлю. Эта сволочь смеет отсутствовать в такой момент!

— Господина нет, он на совещании, — отвечает мне вежливый голос.

— Уехал, — уточняю я.

— Да.

— Вернется когда?

— У него плотный график, я могу записать Вас, — Фантомхайв думает, что самый умный, что ли? Сидит там, наверное, и пьет свой гребаный зеленый чай, посмеиваясь, как чистоплюй английский.

— Себастьян, эта выскочка без тебя никуда не ездит, так что кончай цирк, дай мне Фантомхайва. Обещаю, не буду обзывать и доставать его, я звоню с деловым предложением, — на том конце усмехаются. Себастьян очень вежливый, но я знаю — он меня не переваривает. Правда, плевать я хотел на его отношение. Мне нужен Клод!

— Кажется, совещание закончилось, — ага, закончилось, конечно. Пироженку скорее дожевал.

— Чудесно, тогда дай ему трубку.

— Слушаю, — отвечает мне недовольный голос.

— Ой, солнышко, заездили тебя там, совсем заработался, Себастьян тебе и дня отдохнуть не дает.

— Транси, говори уже, что хотел, а то положу трубку.

— Не кипятись, мне нужна информация, ты ей не владеешь, зато твой обожаемый Себастьян — в полной мере, я так думаю.

— Какая информация? — недоуменно спрашивает Фантомхайв.

— По демонам.

— Чего? — смеется Сиэль, — Транси, совсем крыша поехала?

— У тебя поехала, мой шифер еще столетия простоит. Ну, так как? Конечно, не бесплатно.

— Уж конечно, только зачем мне это? Думаю, такая информация не денег стоит, а кое-чего другого.

— Слушай, ты, мне с тобой цацкаться некогда, у меня Клод пропал. Меня никакие ваши секреты не интересуют и контракт тоже. Информация общего плана, не более. Так что не набивай цену своему Себастьянчику, или как там его на самом деле зовут? Рафаэль может, или еще какая ангельская шишка, — на конце провода молчание. — Але! Ты там заснул, что ли?

— Через час у меня, сможешь?

— Да, смогу.

— Жду.

* * *


До Фантомхайва мы доехали быстро. Я не мог совладать с собой, поэтому постоянно подгонял шофера. Но от одной мысли о разговоре меня бросало в дрожь. Я не знал толком, что хочу знать. Да и не ясно, какой информацией владеет Себастьян. Встретил меня Сиэль и проводил в свой кабинет, Себастьян следовал за нами.

— Чай, извини, не предлагаю, — высокомерно произнес Фантомхайв.

— Ты уже попил, на совещании, — мило улыбаюсь, Сиэль зло на меня смотрит, Себастьян усмехается.

— Сядь, — сказал Фантомхав Себастьяну, тот присел рядом с ним на кожаный диван. — Итак, сначала суть вопросов, потом цена, потом ответы, идет?

— Дело в том, что я не знаю, какой информацией располагаешь ты и твой демон.

— Что ж, ты, как всегда, сверхнетактичен, — вздыхает Сиэль.

— Об оплате поговорим потом. Мой демон неделю назад ушел, все сроки вышли, на зов он не отвечает. Мне нужно знать, как его найти или где искать. Собственно, все.

— Ты не думал, что ты его так достал, что он решил от тебя сбежать? — прыснул Сиэль. Вот гад.

— Лучше молчи, а то я о твоей драгоценной персоне столько выскажу, что уши в трубочку свернутся, чистоплюй хренов!

— Почему вы заговорили об ангелах, господин Транси? — мягко перебил меня Себастьян.

— Я нашел записку, адресованную Клоду, там было сказано: «Жду встречи, дорогой мой Самаэль», — Себастьян удивленно смотрит. Да что с ними всеми? Клод не был удивлен, скорее, неприятно ошарашен, читая записку.

— Себастьян? — спрашивает Сиэль.

— Ну, что ж, демон не может не ответить на зов, это против контракта, а это значит, его удерживают. Когда вы первый раз не смогли связаться с ним?

— С четверга. Что может его удерживать, кто может быть сильнее вас?

— Много кто.

— Это могут быть жнецы?

— Нет, — качает головой Сиэль, — это не жнецы, они слишком заняты сейчас. Сатклифф между приставаниями к Себастьяну говорил о какой-то отчетности.

— Тогда кто? И все-таки, Самаэль — это Клод или нет?

— И да, и нет, — отвечает Себастьян, — когда-то был им. Насчет того, где искать… У него был когда-то враг, он запер его на дне, откуда вы умудрились его вытащить.

— Клетка?

— Да, посадил Клода туда архангел, за сделку с пророком, зовут Михаэлем. Думаю, вы про такого слышали?

— Престол Бога? — Сиэль тоже удивлен.

— Примерно так.

— Где его искать? — вряд ли он знает, но нужно же с чего-то начинать.

— Сложно сказать, — знает он все, по ухмылке вижу.

— Как убить ангела?

— Я думал, что мой господин самоуверен больше некуда, — усмехнулся Себастьян. — Господин Транси, при всем уважении, не вам тягаться с ангелом. Если ваш дворецкий жив, то вы можете рассчитывать на победу. Опять же, мы не знаем, как сильно его ранили.

— Теперь об оплате, — вклинился Фантомхайв.

— Ну, можешь рассчитывать на десять процентов скидки на мебель.

— Во столько ты оцениваешь своего дворецкого? Неужели он так плох?

<tab— Он не плох, информации мало.

— Что ж, хорошо, что Себастьян еще кое-чего не рассказал, — значит, я прав был. Черт, так надеялся сэкономить.

— Хорошо, тринадцать.

— Пятьдесят, Алоис, не меньше.

— С ума сошел? Какие пятьдесят?! Ваши сведения: идти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что, — вообще обнаглел! — Из уважения к тебе — двадцать процентов.

— Сорок пять, — Сиэль скучающе смотрит, Себастьян улыбается. Блин, почему ему такой милый достался демон? Мой все время хандрит.

— Хорошо, двадцать пять, говорите уже.

— Сорок — и расходимся. У меня еще дела.

— Тридцать, черт с тобой, — блин, вот жук какой. Мне вообще невыгодно делать мебель из бука по уникальному эскизу, ему это прекрасно известно!

— Сорок.

— Сиэль, будь человеком!

— Жмот, сорок.

— Хрен с тобой, тридцать два.

— Сорок, — стоит на своем. Блин, это обдираловка!

— Тридцать четыре, — Фантомхайв фыркает. — Тридцать шесть, больше не могу дать!

— Идет, — наконец соглашается он, — пиши расписку.

— С ума сошел? Какая еще расписка, на слово мне не веришь?

— Тебе — нет, пиши.

Время занимает написание бумаги, потом подписывается Себастьян, как свидетель. Они бы еще нотариуса позвали, или юриста.

— Ну? — Сиэль кивает.

— Собор святого Павла. Ангелочки его любят, Михаэль в былые времена любил там карать грешников.

— Спасибо, — разворачиваюсь и ухожу. Не думал, что беседа будет столь плодотворной. Вообще у меня нет никакого желания ехать туда. Я вообще не слишком люблю улицу и людей, чувствую себя неуютно. Сейчас все еще хуже, мне предстоит дорога в одиночестве, без Клода, в место, где, возможно, меня ждет смерть. Это странно. Я не думал, что все может вот так закончится.

* * *


Что было дальше? А дальше все было быстро и страшно. До собора я добрался успешно, хотя дорога была длинной и, как следствие, долгой. Но вот в самом соборе мне стало плохо. Я прошел внутрь и увидел длинную расписную залу, она была настолько красивой, что я даже не берусь описать ее своим скудным языком. Но яркие краски расплывались, я терял сознание, потом почувствовал, как чьи-то руки подхватили меня и уберегли от падения.

— Милашка, открывай глазки, — голова гудит, словно меня чем-то ударили по ней. — Ну-ну, Джимми, тебе ведь не в первой, — передо мной сидит мужчина в белоснежном костюме, его лицо озаряет улыбка, — я знаю, в приюте у тебя был большой опыт, малыш, — он манерно растягивает гласные, при этом с любопытством меня разглядывает.

— М, — во рту тряпка. Не стоило и пытаться, но, может, если освободит, я смогу позвать Клода, надо только…

— Прости, как я невежлив, — он развязал тряпку сзади, — можешь звать, но это не поможет, — я удивленно смотрю на него, откуда он знает, что я хотел? — Не старайся, Джим, во-первых я знаю о вашем с ним секрете, а во-вторых, чтобы узнать, что ты хочешь сказать или сделать, тебе не обязательно говорить, в твоей чудной головке есть все, что мне нужно, — ненавижу таких, как он, очаровательных и вежливых, они обычно оказываются маньяками.

— О, вот это оскорбление, зря ты так. Я ведь, Джимми, не абы какой чокнутый, — он садится передо мной на корточки и нежно касается лица, — я архангел Михаэль, престол божий.

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Ну, дружочек мой милый, на то я и архангел, — он внимательно осматривает мое лицо, будто пытается там что-то прочесть. — Не думал, что Самаэль может так сильно к кому-то привязаться, — неужели все мои догадки верны? Клод — Самаэль?

— Джим, ты меня удивляешь. В приюте ты был образцовым учеником, и я точно знаю, там преподавали Богословие, почему же ты так мало впитал веры? — я скривился. Сказка для бедных. Библия хороша, как сценарий для съемок экшна, а на большее она не годна. Постойте, он сказал, помню? Как он может, если он только не…

— Браво, браво, догадался, — смеется Михаэль и, как идиот, хлопает в ладоши. Я всегда думал, что коли парни с крылышками есть, то они пафосные и серьезные. Этот скорее похож на ребенка. Как можно тысячелетия сохранять такую бодрость духа? — Признаюсь, я имею прямое отношение к твоему обожаемому директору, — внутри меня все обрывается. Неужели те мои слова, сказанные в шутку насчет ангела — правда?

— Нет, малыш, сам я тебя не трахал, — скривился он, — не по статусу мне насиловать маленьких мальчиков. Но я имею прямое отношение к лишению тебя девственности. Я ему сказал, что делать, а также стирал тебе память, раз за разом, — он нагнулся к моей шее и я ощутил его дыхание. — Я это делал так много раз, странно, что ты не чокнулся.

— Ублюдок, ты ничем не лучше людей!

— У людей все так однобоко, так скучно. Делите мир на черное и белое, прям как Бог. Сразу видно, Его детки. Но мы же пришли не любезностями обмениваться, верно? Ты хочешь забрать своего бракованного демона, а я хочу справедливости.

— Ты что, болен? Какая еще справедливость, — усмехнулся я. — Не думал, что ангелы такие наивные.

— Ну, в отличие от тебя, Джимми, я не уповаю на чью-то помощь.

— Зачем тебе Клод? — Михаэль поморщился от моих слов.

— Какое грубое имя ты ему выбрал, ему совсем не идет. Он ведь вовсе не такой, каким ты его видишь. Хотя, возможно, сейчас он другой, — задумчиво произнес архангел.

— И какой он?

— Самаэль любил Бога, более нас всех, надо полагать.

— И что, любовь была взаимна? — усмехаюсь. Извращенцы эти ангелы… похлеще людей.

— Мальчик, ваше грязное понятие о любви несравнимо с любовью ангелов к своему Отцу, — Михаэль достал из кармана мандарин и начал чистить.

— Тут ведь как: я — ангел, значит, я люблю Бога, и другого не дано, — он долго молчит, пока чистит мандарин, потом снимает последний кусочек шкурки и с наслаждением отправляет одну дольку в рот. — В моей сущности заложена любовь. Но были и такие, как Самаэль; он любил Его так сильно, что был похож на умалишенного. Отец потакал ему в этом, но, — он снова засунул в рот дольку мандарина, — потом решил создать вас, людей.

— Детей вторых, мы не первые.

— Правильно мыслишь, я с тобой согласен, библия — это ужастик с многомиллионным бюджетом, но хватанули ваши братья лишнего. Не первые вы, не главные, не венец сотворения, — ангел кривлялся и смеялся, мне становилось все более страшно. Он точно чокнутый. — А этот ваш Адам с его второй женой, как ее, черт, — он щелкал пальцами, пытаясь вспомнить. Думал, у ангелов голова на месте, Ева ее звали, кретин. — Точно, Ева, вообще смех. Я, когда прочел, смеялся долго. Вы уже тогда неплохие сценарии писали. Короче, создал Он вас, собрал все ангельские ипостаси и сообщил, что вот братья ваши меньшие, приглядывайте за ними. Кстати, Джимми, а ведь на земле люди зовут братьями меньшими животных. Вот ты знаешь, это верно, вы для нас вроде животных, тупое стадо! — он вдруг посерьезнел, оставшиеся несколько долей мандарина сжал так, что брызги его разлетелись в стороны, я невольно зажмурился.

— Самаэль стал жнецом, собирал ваши души. Ему было тяжело, ведь за неповиновение ангела свергали с небес, за любой проступок. Вы же почему-то имели право на прощение и, господи, все, что вам было нужно сделать — это раскаяться! Скажи, мне, Джимми, почему так несправедливо? Чем вы лучше нас? — он сдавил мое горло, я начал задыхаться.

— Не сравнивай, — прохрипел я.

— Ну да, конечно, стаду позволено быть тупым, ты прав, — со злостью прошипел он и отпустил, наконец, мою шею.

— Он был свергнут за то, что ненавидел нас?

— Малыш, за одну только мысль о таком тебя изгоняют. Ненависти не место на небе, Бог непогрешим. Все, на что мы имеем право, это на любовь к Нему.

— Так зачем тебе Клод?

— Ему место в клетке, он погубил пророка.

— Он уже отсидел и вышел, не слышал о таком?

— Его срок — пожизненное заключение.

— Где Клод, где ты его держишь? — Михаэль вздохнул полной грудью и тепло мне улыбнулся.

— Твой поступок еще раз доказывает, какие люди все-таки тупые. Нет у меня твоего Клода. Ты наживка, он знал это, поэтому и ушел от тебя, ведь ты — его единственная слабость. И все благодаря мне! — его нарциссизм прогрессирует в геометрической прогрессии, но я тоже хорош. Попался, как идиот.

— Так что подождем, — прервал мои мысли Михаэль. — Твой любимый Клод придет и спасет… ну или не спасет. Посмотрим.

* * *


— Джимми, наверное, Себастьян тебе сказал, где мы обычно бываем?

— А Себастьян кто? Люцифер?

— А у тебя чувство юмора есть, не то что у старины Самаэля, — улыбнулся Михаэль. — Себастьян тебя не должен волновать, Джимми.

— Не тебе решать, — огрызнулся я. — Так почему в храмах, или эта муть про дом божий — правда?

— И да, и нет. Они ходят сюда, кающиеся грешники, надеются на то, что Бог снизойдет до них и простит им все, даже свою лицемерную веру. Вчера они могли творить, что хотели, а сегодня на тебе — и произошло отпущение всех грехов. Ты знаешь… пожалуй, церкви — это самая большая ложь человечества. Когда они приходят в банк, то знают, что банк делает все для своей выгоды, и они не обманываются насчет его действий. Но приходя в церковь, они поступают хуже банкиров: они обманывают и себя, и своего Отца, ищут выгоду во всепрощении каждый раз после совершенных грехов, больших и малых.

— Что им остается? Только врать себе и ему, что станут лучше, разве это плохо?

— Да неужели, великий Транси вступился за людей? Я удивлен. А ведь я растил тебя так, чтобы ты не сомневался насчет поступков других.

— Брось, ты просто науськивал на меня педофила. Кстати, зачем?

— Ну, веру надо взрастить, малыш, а счастье заслужить.

— Попросту говоря, тебе было скучно, ты решил провести опыт над моей психикой, хренов извращенец! — Михаэль гаденько улыбнулся и снова присел ко мне. Его неживая красота вкупе с сумасшедшими глазами до жути пугала.

— А ты не тявкай на меня.

— А то что? — эта сволочь испоганила всю мою жизнь в угоду себе любимому. Развлечься решил. Ненавижу ангелов! Он коснулся своей рукой моего виска и закрыл глаза. Молится, что ли?

— Молитвы придумали обезьяны, — ответил он. Потом вдруг голове стало больно, и передо мной стали проплывать кадры, словно в фильме. Они все быстрее и быстрее кружили, я даже не успевал рассматривать; когда, наконец, до меня дошло, что это, меня затошнило. Воспоминания начинали наполнять мою голову с такой скоростью, что я был уверен, что мой мозг просто взорвется. Меня скрутило в приступе лихорадки или еще чего, все тело тряслось, я упал на пол. Я видел кадры своей утерянной жизни, бесконечным потоком они тянулись передо мной. Я думал, что моя жизнь была ужасна. Нет, она была адом, а я даже не подозревал об этом. Во рту чувствовался металлический привкус крови, потом я увидел глаза Михаэля. Он схватил меня за плечи и поднял.

— Ну, посмотрим, что тут у нас. Идем, Джимми, ты же должен знать, от чего тебя может сегодня избавить Клод, — меня шатало, я схватился за архангела, тот улыбнулся. Гад! — Ты такой милый. Тебе всегда нужна помощь, ты просто вынуждаешь всех поступать так с собой, у тебя же на лице написано: используйте меня, я жертва.

— Иди к черту, это все твоя больная фантазия.

— Да что ты, храбрый Джимми. Я знаю, с тобой уже такое делал Самаэль, но, наверное, мало, если в твоей тупой голове так и не поселилась нужная мысль. Что ж, я помогу тебе.

— Я не буду смотреть, — я сразу понял, чего он хочет. Нет, в прошлый раз я чуть не умер от ужаса. Я не просто ненавижу насилие, я не могу пережить его, мне настолько плохо от осознания того, что было со мной, что меня выворачивает наизнанку. Мне стыдно быть собой, стыдно, что, такой, как я, вообще существует.

— Будешь, смотри, — он больно сжимает лицо и поворачивает, я упираюсь, он шипит на меня. — Не будешь смотреть, я отрежу твои веки, поверь мне, я сделаю это.

— Ты псих, — хриплю я, он больно ударяет меня в живот, я висну на нем, как тряпичная кукла.

— Джим, смотри! — приказывает он мне.

— Нет, пожалуйста, я не хочу помнить, только не это!..

— Ты уже помнишь, просто освежим.

— Нет, я не могу, — чувствую, как по щекам текут слезы. Он с отвращением смотрит на мое лицо, потом крепко сжимает подбородок.

— Ты, маленький ублюдок, сейчас же повернешься и будешь смотреть, как тебя трахает твой обожаемый директор, или я сделаю так, что ты переживешь это все наяву еще раз, только с кем-нибудь другим. Я хочу, чтобы ты знал, кто ты есть! — бесполезно, мне придется это сделать, он ведь сделает то, что обещает, сволочь. Голова кружится и все мутное, я оборачиваюсь. И снова этот приют, он, наверное, будет меня до конца жизни мучить. Я вижу себя. Надо же, я ведь был совсем другим. В воспоминаниях Алоис Транси представляет собой жалкое существо, маленький и тощий; именно тощий — кости торчат и ребра видно. Как вообще можно было позариться на такое? Михаэль сидит в кресле и улыбается, за письменным столом сидит директор.

— Здравствуй, Алоис, — Михаэль встает и подходит близко к тому Алоису. — Говорят, ты необщителен и угрюм?

— Вы кто? — голос меня самого звенит в голове. Это страшно — видеть себя, это похоже на сумасшествие.

— Всегда одни и те же вопросы, — отвечает архангел, — ты не меняешься. Начнем.

Алоис дергается, как от удара. Он понял, что с ним сейчас будут делать. Я сжимаюсь, не хочу этого видеть.

— Смотри, — шипит этот урод сзади.

Алоис пытается выбежать, дергая дверь на себя изо всех сил, та, конечно, заперта. Я помню каждое движение, каждое прикосновение, и сейчас, когда он делает это, я ощущаю холод металлической ручки.

— Что стоишь, действуй! — жирный придурок хватает Алоиса и ударяет по лицу; тот, конечно, не удерживается на ногах. Потом его еще раз приложили головой об пол, он потерял на короткое время сознание. Алоиса раздевают и связывают руки. Вот и все. А дальше происходит то, что было всегда. Он приходит в себя, когда его уже насилуют. Я не могу смотреть на это, невыносимо больно видеть, как над тобой совершают такое. Чувствовать — это одно, а видеть, насколько ты жалок… это выше моих сил. Алоис хрипит и всхлипывает. Пока директор, пыхтя, входит и выходит из его тела, Михаэль с интересом разглядывает Алоиса.

— Тебе нравится? — спрашивает он. Сволочь! — Сейчас нет, — снова говорит архангел, — но понравится, со временем.

Дальше все темнеет, я уже вижу совсем другую картину. В этот раз все происходит на кровати в незнакомой комнате. Михаэль скучающе смотрит на постель, сидя в темном углу в кресле. На постели директор и я. Но все по-другому: я, как сумасшедший, насаживаюсь на член этого мужчины, на лице какое-то безумное выражение сладострастия.

— Вы что-то дали мне, — сдавленно говорю я, одна рука, прижимающая меня, ослабла давление и погладила по голове.

— Какой сообразительный. Не отвлекайся, а то пропустишь все. Посмотри, как тебе это нравится.

— Иди к дьяволу, мне это не нравится, не может нравиться! Психотропный препарат… — я не успеваю закончить, мой рот накрывает рука.

— Тебе нравилось и без него, потом, ты принимал от него ласки, как изголодавшаяся сучка. Джим, не вини других в том, что ты шлюха. Это твоя натура, разве нет? Не ты ли все время пытаешься соблазнить своего дворецкого?

— Это другое!

— Тоже самое. Тебя возбуждает мысль о том, что он заберет твою душу, что он убьет тебя, тебе просто нравится чувствовать над собой власть, и тебе нравится, когда тебе причиняют боль. Поэтому ты хочешь его, ты просто хочешь быть грубо оттрахан им и убит. Ты хуже тех ублюдков, что имели тебя по туалетам, хуже Сайроса, который насиловал твоего любимого Луку. Ты тот, кто порождает в людях грязные желания. Своим существованием ты пачкаешь мир!

— Нет, не так, все не так! — я задыхаюсь от бессилия, по лицу текут слезы, — Я не хотел, никогда, я не делал ничего, чтобы их привлечь! Лжешь!

— Ложь выдумали люди, Джимми, — тихо произносит он.

— Отпусти!

— Жаль, но нам и правда пора, кажется, твой спаситель пришел, — резкий рывок и падение. Я пытаюсь сфокусировать взгляд, это получается плохо. Меня снова выворачивает наизнанку, но так как я несколько дней не ел, это просто прозрачная жижа. Из носа течет кровь, по всему телу я чувствую боль.

— Джим, — нежно говорит Михаэль. Я дергаюсь. Он маньяк, чокнутый псих! Архангел осторожно касается моего лица, — ты такой милый, когда боишься, тебя даже хочется пожалеть.

— Сдохни!

— Как грубо, — в лицо летит кулак. Удар сильный, но я знаю, что для него это ерунда, он мной стену может пробить, если захочет. — Не зли того, кто сильнее тебя. Самаэль, наконец, а мы уже с Джимом устали ждать, развлекались, как могли, — поднимаю взгляд и вижу Клода. Я не могу сдержать слез, неужели он пришел? Я не верил, если честно, думал, он решил избавиться от меня.

— Господин, Вы как? — спрашивает он.

— А друга приветствовать не нужно? За Джима не волнуйся, мальчик был под моим чутким наблюдением.

— За это я и волнуюсь, не повредил ли ты его голову.

— Ну, он крепкий мальчик, мне ли не знать, рос на моих глазах, — вздохнул архангел. — Братишка, я ведь соскучился по тебе, как ты тут?

— Прекрасно, пока тебя не встретил.

— Смотрю, выбрался из клетки. Плохой мальчик, что папочка скажет, м? — я не видел лица Михаэля, но был уверен, что оно такое же глумливое, как и в разговоре со мной. Клод был само спокойствие. А я не знал, куда себя деть. Я старался держаться, но у меня так сильно кружилась голова, что все, чего я хотел — это отключиться от реальности. Было страшно сделать это, я не знал, чем кончится их противостояние. Вдруг Клод не справится?

— Мне до него дела нет, отпусти Алоиса.

— Нет-нет, ты, наверное, плохо понимаешь. Я — архангел, один из престолов Бога, а ты падший. Ты и ангелом-то был посредственным. Мне интересно, этот твой уход — это попытка стать интересным?

— Михаэль, ступай обратно. Я отсидел свое, пожизненное погребение мне назначил ты, не Он.

— Он назначил тебе ад! — закричал Михаэль. — Ты посмел тронуть пророка!

— Интересно, если бы пророк не спал с тобой, ты бы так же волновался?

— Заткнись! — Михаэль налетел на Клода и схватил его за грудки. — Ты не в том положении, чтобы мне грубить. Жертва за жертву —ты сожрал душу Алекса, я уничтожу душу твоего подопечного.

— Он сам виноват, я не заставлял заключать со мной контракт.

— Все вы, гниды, так говорите!

— Контракт, Михаэль — честная сделка. Алексу нужна была свобода, а не твоя любовь, он знал, на что шел. А то, что ты до сих пор не понял и не принял его волю — это твои проблемы. Ты не имел никакого права сажать меня в клетку, я не совершил никакого смертельного греха. Сделки — часть этого мира, и они законны.

— Законны для вас, не для Бога!

— Будь они неугодны Ему, Он бы давно прикрыл их.

— На небесах скука, — вдруг сменил тему архангел. — Помнишь, мы вставали под пение Серафимов, они воспевали Его, навевая чудные грезы, любовь свою неся Ему. И наш брат Люцифер, помнишь?

— Нет, не помню, уже не помню.

— Зря, он ведь любил тебя более остальных, ты остался там, где остался, из-за него. Думаешь, зачем наш Отец доверил собирать души грешников тебе? Вижу, понимаешь. Он хотел, чтобы ты помнил о нем, как о грешнике. О, бедный Самаэль, Он тебя не любил, потому что ты напоминал Ему прекрасного Люцифера. Ты всем нам напоминал его, и мы тебя за это ненавидели.

— Ублюдок! — глаза Клода стали злыми, а вокруг него вдруг появилась какая-то странная не то аура, не то еще что. Я уже очень плохо видел, такое ощущение, что из-за удара я повредил что-то в голове, и теперь зрение стало совсем плохим. Дальше все было смазанным и непонятным, я не могу сказать видел ли я сражение. Возможно, все, что мне удалось разглядеть, было сном. Темная и белая тени кружили и наносили друг другу удары. Я даже не могу сказать, как долго это продолжалось. Мне показалось, что я потерял сознание на какое-то время. Потом я увидел нечто, что не предназначалось для моих глаз. Клод, склонившийся над окровавленным Михаэлем.

— Знаешь, на небе все уже не так, как раньше. Без Люцифера не так, — прохрипел архангел.

— Я знаю, прости, — я впервые видел, как он плачет. Клод обнял тело убитого Михаэля и заревел, как ребенок. Вот все и закончилось, подумалось мне. Никто не ожидал, что так получится, я особенно. Думал ли я тогда в приюте, что отомщу самому Богу? Нет, я был так далек от всего этого, так далек.








Раздел: Фанфики по аниме и манге | Фэндом: Kuroshitsuji/Темный дворецкий | Добавил (а): Блондунишка (02.04.2017)
Просмотров: 2410

7 случайных фанфиков:





Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
С каждого по лайку!
   
Нравится
Личный кабинет

Логин:
Пароль:
Новые конкурсы
  Итоги блицконкурса «Братья наши меньшие!»
  Братья наши меньшие!
  Итоги путешествия в Волшебный лес
  Итоги сезонной акции «Фанартист сезона»
  Яблоневый Сад. Итоги бала
  Итоги апрельского конкурса «Сказки о Синей планете»
  Итоги игры: «верю/не верю»
Топ фраз на FF
Новое на форуме
  Поиск соавтора
  Помощь начинающим авторам
  Все о котЭ
  Рекомендации книг
  Предложения по улучшению сайта
  Поиск альфы/беты/гаммы
  Книжный алфавит

Total users (no banned):
4930
Объявления
  С 8 марта!
  Добро пожаловать!
  С Новым Годом!
  С праздником "День матери"
  Зимние ролевые игры в Царском шкафу: новый диаложек в Лаборатории Иллюзий
  Новый урок в Художественной Мастерской: "Шепни на ушко"
  День русского языка (Пушкинский день России)

фанфики,фанфикшн