 Фанфик «Endless Winter. Прогноз погоды - столетняя метель | Глава 1. Начало конца»
Шапка фанфика:
Название*:Endless Winter. Прогноз погоды - столетняя метель
Автор*:Николь_Миллер
Фандом*:Ориджинал
Разрешение на перевод:уточнять у автора
Персонажи/ Пейринг*:Николь Уильямс, Николас Хантер
Жанр*:Мистика, Постапокалипсис
Рейтинг*:PG-13
Размер*:Макси
Содержание:25-летняя Николь Эмилия Уильямс после практики устраивается на работу в научно-исследовательский центр "Северное сияние" и готовится отправиться в первую экспедицию, чтобы изучить природные явления зимой. По пути на станцию вертолёт, где она была с напарником, терпит крушение в результате потери управления. Очнувшись после падения, она обнаруживает, что осталась одна, а напарник пропал. В его поисках она отправляется в опасное путешествие. Выживет ли она в новых условиях, которые так изменились?
Статус*: [b]в процессе
Дисклеймеры*:все права принадлежат мне
Размещение*:нет
От автора:
От беты/гаммы:
[/b]
Текст фанфика:
[size=20] Глава 1. Начало конца[/size]
Догорали обломки чёрного вертолёта. Северные огни в ночном небе освещали пространство вокруг, бросая таинственные отблески на белый снег, где алели ещё капли крови. Пахло горелым пластиком. Ветер яростно дул, наращивая свою силу и раздувая огонь всё сильнее. Канадские просторы встречали незваную гостью суровым климатом, давая понять, что ей тут никто не рад.
Совсем юная девушка лежала на снегу неподалёку от горящих лопастей, не в силах подняться. Пульсирующая боль в ноге, казалось, пронзала всё тело, не позволяя совершить лишнее движение. Несмотря на кажущуюся близость огня, ей совсем не было тепло. Наоборот, ветер, что был сильнее всего на свете и был властелином канадских дебрей, убивал её своей силой. Ветер вытягивал по капельке драгоценное тепло тела. Немели конечности, а мозг, казалось, постепенно превращался в одну большую и увесистую ледышку. Одежда безбожно намокала от крови и снега, ускоряя процесс отхода тепла из организма. Потерянная зимняя парка была бы сейчас как нельзя кстати, но во время падения она куда-то запропастилась. Времени на раздумья оставалось совсем мало. Девушка лежала на боку и, напряжённо вглядываясь в пляшущие смертельный танец языки пламени, гадала, сколько времени ей осталось до гибели от обморожения.
Не так она представляла себе начало своей блестящей карьеры исследователя — бриллиантовой мечты своего детства. Карьера, кажется, закончится, так и не успев начаться. Ничего не может быть лучше. Глядя на злой огонь, девушка проклинала свою слабость, которую у неё мало что могло вызвать. Сейчас она морально подавлена, а ещё всего-навсего несколько часов назад она с горящими глазами предвкушала свою первую в жизни экспедицию. И вот теперь, когда она осталась абсолютно одна в этом неизвестном, чужом и неприветливом месте, она была совершенно растеряна и не знала, что делать. Всё так же глядя на огонь и постепенно отстраняясь от земного мира, она пыталась понять, почему жизнь так несправедлива. Почему ей суждено умереть молодой? Ведь всё так хорошо начиналось…
Удостоверение научного исследователя на имя Николь Эмилии Уильямс в раскрытом виде красовалось на книжной полке в спальне. Его обладательница была донельзя горда собой. Ну ещё бы — эта маленькая фиолетовая книжечка в ближайшем будущем станет пропуском в новую, такую желанную, жизнь. Закончив практику после университета, Николь устроилась на работу туда же, где её проходила — в научно-исследовательский центр «Северное сияние». Начав когда-то с самого малого — сравнения результатов исследований прошлых лет — она отдала всю себя этому делу, не упуская возможности поработать даже в выходные; в конце концов, она зарекомендовала себя в качестве трудолюбивого, целеустремлённого и преданного своему делу сотрудника.Николь редко спорила с начальством, из-за чего у остальных сотрудников сложилось впечатление, что она — тихая и сговорчивая. Но что толку судить, когда всё может оказаться не так просто, как было на первый взгляд. А Николь просто здраво оценивала свои возможности и соизмеряла силы ещё со времён детдома. Хочешь жить — умей вертеться. Так она думала и так жила. Хочешь достичь чего-то — научись быть рациональным. На работе она придерживалась тех же принципов. Она никогда не спорила, если не была уверена в своей правоте, но если была уверена — то не молчала. Она не была тихой. Она была в меру осторожной. Но вместе с тем Николь упорна и амбициозна. Да, она хотела помочь компании, но много работала не из одного только альтруизма. У неё была вполне себе конкретная мечта, отступаться от которой она не собиралась. Она хотела стать исследователем, каким был её отец, когда-то давно работавший в этом центре. Он давно погиб в одной из экспедиций, но в центре до сих пор помнят его достижения. От Николь, как от его дочери, тоже ждали многого. Она, конечно, стремилась быть на его уровне, но ещё больше она хотела быть ценной сама по себе. Девушкой, которая приносит пользу науке. Скоро она всем покажет.
Николь потрясла головой, смахнув мысли, словно пыль со старых книг, и с решительным видом начала собирать вещи. Достав со шкафа рюкзак, она поставила его на кровать и по списку начала складывать в него всё, что нужно. Вещей она будет брать немного — всё, что необходимо для длительной экспедиции, уже находится на станции. Но на всякий случай она положила в рюкзак аптечку, кофту, парку и ботинки. Потом она достала с полки документы и пару книг и тоже положила в рюкзак. Следом она положила бутылку воды, шоколадку и нож.
«Всё по списку», — ещё раз скрупулёзно всё перепроверив, подытожила Николь.
Всё должно быть идеально, не больше и не меньше.
Ровно в пять утра она должна быть готова отправиться на станцию.
Николь прошла на кухню, решив выпить горячего чаю и расслабиться перед предстоящим. Перебрав свою многочисленную коллекцию баночек с чаем, которую она долго собирала, она остановила свой выбор на ароматном жасмине, который был её абсолютным фаворитом. Поставив чайник кипятиться, Николь включила старенький приёмник и села за стол. На радиостанции играла тревожная музыка, соответствующая таким же тревожным мыслям самой Николь. Её ждал шестичасовой перелёт, а ещё и совместная работа с напарником по имени Ник Хантер. Её волновал не сам факт того, что она летит с ним, а то, что он доставлял ей неудобства и смущал своими действиями, а именно — с завидной частотой оказывал ей знаки внимания. Поначалу, когда они только познакомились, он делал это робко, нерешительно, как бы опасаясь. Но, когда увидел, что результатов нет, раскрепостился и только участил свои попытки, приправив их умеренной насмешкой.Его упорство одновременно смущало и смешило Николь. Хотя больше всё-таки смущало. Николь никак не могла смириться с таким положением вещей. Ник, конечно, отличный парень. Не высокий, но и не низкий, стройный, с зелёными глазами, в которых никогда не угасает озорная искорка позитива, улыбка никогда не сходит с губ. Густые, кудрявые каштановые волосы, которые обычно растрёпаны. Не высокий блондин, конечно, по которым так сохнут молоденькие девочки, но всё берется душевными качествами, такими как доброта, отзывчивость и полная готовность помочь всем, кому нужна помощь. Однако при всех этих достоинствах Ника она считала своим хорошим другом, не видя его рядом с собой в качестве спутника, и тому было две причины. Первая — он младше неё на два года. А для Николь эта разница довольно существенная. Она всегда считала, что если мужчина младше, то психологически он ещё мальчишка. Да и сам Ник своим поведением весьма подтверждал этим мысли. А вторая причина — задолго до знакомства с Ником она уже была знакома с другим молодым человеком, который сейчас является её парнем.Только придя в центр, она познакомилась с харизматичным врачом из штаба, Дэниэлом Эриком Сандерсом. Они стали встречаться. А совсем недавно они приняли решение пожениться. Он тоже едет в экспедицию. Там они оба с головой будут погружены в работу, а потом приедут домой, поженятся, Дэниэл переедет к ней в квартиру. С того дня они будут ездить в экспедиции вместе и уже никогда не расстанутся.
Чайник на плите залился свистом. Николь, решив, что просто будет стараться вежливо и ненавязчиво переводить разговор на другую тему, встала, выключила газ, налила чай в свою любимую чашку и осторожно, чтобы не обжечься, вдохнула пар. Чудесный аромат одурманил её, и тревога отступила. Осторожно донеся горячую жидкость в чашке, Николь вновь села за стол и отпила глоточек. По всему телу растекалось тепло, а тревожная музыка сменилась на спокойную и умиротворяющую. Под эти чудные мелодии Николь с замиранием сердца размечталась о заснеженных канадских просторах, о горах и лесе недалеко от станции. Здесь, в тёплой квартире, за чашкой любимого горячего чая, она считала всё предстоящее безопасным, романтичным и захватывающим. Она сама не заметила, как выпила семь чашек, а когда закончила, то увидела в раковине гору грязной посуды, которую поленилась помыть с утра, так как очень не любила это дело. Двигаясь в такт уже веселой и заводной песне, Николь подошла к раковине и принялась перемывать всю посуду. Сегодня это её совсем не напрягало. Под весёлые мелодии все тарелки, вилки, ложки и ножи были перемыты за короткое время и разложены по местам. Покончив с этим делом, Николь взяла свой приёмник и пошла в спальню. Там она сняла с полки удостоверение и сразу сунула в карман парки, висевшей на двери. Часы показывали всего шесть вечера. Время ещё детское, но подъём предстоит ранний. Настроив приёмник на частоту со спокойной музыкой без слов и поставив его на комод и задёрнув шторы так, чтобы свет всё-таки немного проникал в комнату, Николь переоделась в пижаму, легла на широкий диван и приняла обычную для себя позу эмбриона. Однако сон к ней не шёл, поэтому он примерно полчаса лежала и глазела на обои в снежинку, не отводя глаз, а только лишь изредка моргая. Ей казалось, что снежинки ожили и задвигались в своём причудливом танце. Наконец, когда стемнело так, что разглядеть было ничего невозможно, а музыка сделала своё дело, абсолютно счастливая и умиротворённая Николь уснула крепким сном. В эту ночь ей снилось заснеженное поле и замёрзшая речка.
В четыре часа утра на телефоне сработал будильник. Подскочив, словно солдат по команде, Николь принялась лихорадочно соображать, что происходит. Тупо глядя на часы около пяти минут, она не могла понять, что случилось. Когда поняла — сразу бросилась собираться в дорогу. Наскоро перекусив заранее приготовленным бутербродом, она посмотрела на часы и поняла, что время ещё есть. Пойдя в ванну, она умылась, собрала в хвост русые волосы, почистила зубы и пошла одеваться. Косметикой она не пользовалась, поэтому время на этом сэкономила. Одевшись, заправив постель и взяв рюкзак и парку из комнаты, она вышла в коридор и натянула на себя варежки, шапку, парку и зимние ботинки. Накинув рюкзак на плечи, она в последний раз перед долгим отъездом осмотрела всё, что могла увидеть, хотя и знала, что всё идеально. Ну ещё бы, ведь вчера она целый день наводила порядок. Убедившись, что всё удовлетворяет её требованиям, Николь щёлкнула выключателем и вышла, закрыв входную дверь на три замка.
На заранее вызванном такси Николь добралась до базы центра, откуда уже вскоре ей предстояло отправиться на станцию. Она уже бывала здесь раньше, но никогда не заходила. Ей говорили, что базой назывался гараж с одним-единственным вертолётом, который был в распоряжении центра. Сам гараж был обнесён сплошным металлическим забором. Вход осуществлялся через дверь с электронным замком, который открывался пропуском, внедрённым в удостоверение каждого постоянного сотрудника. Достав своё удостоверение, Николь приложила его к замку. Открыв дверь, она попала на территорию базы и сразу увидела открытые ворота гаража и красный вертолёт внутри. Рядом с вертолётом возились Ник и двое механиков. Они что-то обсуждали голосами, полными недоумения, и по лицам их было заметно, что есть какая-то проблема. Немного постояв в сторонке, она всё же решила подойти.
— Что-то не так? — спросила Николь, оставаясь немного поодаль, чтобы не мешать.
Ник повернулся к ней. Он был озадачен, а брови его были сведены домиком. Так было всегда, когда он крепко задумывался о чём-то.
— Проблема, мисс Уильямс. Вертолёт не работает аж со вчерашнего дня. А сообщить нам никто не захотел. Главный механик опять в запое и не пришёл осмотреть его перед полётом. Что случилось — не знаем. Знаем только, что вовремя нам вылететь не удастся. Попытаемся починить, но не факт, что получится. Неизвестно, сколько придётся ждать, — ответил он, и голос его звучал напряжённо.
Было видно, что он нервничает.
— Ну здорово, что я могу сказать. Значит — придётся ждать какого-то исхода, — Николь вздохнула и закатила глаза.
Ник отвернулся к вертолёту, а Николь отошла в сторону, чтобы не мешать. Оперевшись на забор, она смотрела на то, как механики пытаются понять, в чём дело. Через полчаса она почти уснула, но к ней подошёл Ник и протянул ключи от машины.
— Вот, возьми. За воротами моя машина. Найди её и ложись спать там. Как только что-то решится — я тебе скажу.
Николь радостно поблагодарила его и устремилась к машине. Дойдя до зелёного седана, Николь включила печку, положила на заднее сиденье рюкзак, взяла с переднего подушку, положила её под голову и закрыла глаза. Едва она это сделала, как сразу уснула, согретая печкой.
Проснулась Николь сама, когда на улице было уже светло. Выглянув в окно, она увидела Ника, который приближался к ней. Николь поняла, что принято какое-то решение, и вышла к нему.
— О! — воскликнул Ник, и губы его расплылись в улыбке. — Я как раз шёл тебя будить. У меня есть две новости: хорошая и плохая. С какой начать?
— С любой начинай, — зевнула Николь, доставая из машины рюкзак.
Ник улыбнулся.
— Хорошо. Начну с плохой по традиции. Плохая — сдох двигатель, за сегодня не починим.
Николь усмехнулась:
— А хорошая — можно идти по домам?
— Ни в коем случае! Директор поднапрягся и достал нам другой. Как только прибудет — мы сразу же вылетаем. Можно идти.
После этих слов Николь в три прыжка оказалась у ворот и открыла их. Ник еле успел проскочить вместе с ней. Когда они оказались, а территории базы, Ник легонько пихнул Николь в плечо и подмигнул, попытавшись заигрывать с ней. У Николь тут же всё сжалось внутри от ощущения неправильности происходящего. Густо покраснев, Николь шёпотом сказала:
— Ник, не надо этого больше… Это невозможно…
Улыбка сползла с губ Ника, и он, извинившись, отошёл к забору, чтобы ждать появления вертолёта. Николь, успокоившись, встала рядом, но избегала смотреть на него. Всё было решено, осталось только дождаться появления вертолёта. Через некоторое время послышался рокот, и на обширную территорию базы за гаражом приземлился вертолёт. Николь и Ник ахнули. Николь — от восхищения. Вертолёт был видно, что новый. Чёрный, как смоль, блестящий, самых последних технологий и только что сошедший с конвейера. Оставалось узнать, что у него внутри. Ник же не разделил её восторга и ахнул от страха.
— Николь, я недавно был на учениях и учился управлять им. Директор сказал, что скоро он будет нашим. Но я не ждал этого прямо сейчас! Я плохо помню, как им управлять.
— А у тебя нет выбора, — жёстко ответила Николь, — придётся тебе собраться с мыслями. Мы должны туда попасть. Ведь хоть что-то ты да помнишь?
Ник кивнул и погрузился в мысли. Прокручивая в голове учения, он, наконец, вспомнил, как управлять этим вертолётом, но всё равно ему было страшно. Однако — Николь права. Выбора у него нет.
— Я готов, — решительно сказал он и направился в сторону вертолёта
Дождавшись выхода другого пилота, Ник сел на своё место. Николь села на пассажирское сиденье. Изнутри вертолёт был так же хорош, как и снаружи. И печа там была, Николь включила её. Ник собрался с мыслями и начал поднимать вертолёт в воздух. Ему это удалось. Вертолёт взлетел. Николь отвернулась к окну. База внизу постепенно превращалась в маленькую точку. Сюда она вернётся ещё нескоро, но это её не волновало. Под планомерный гул лопастей она вновь размечталась о луне и снежных просторах. Домой она вернётся куда более спокойной и умиротворённой, чем сейчас. Хвала небесам, что для этого будут все условия. Сквозь раздумья она услышала, как Ник по рации сообщил об отправлении. Часы показывали ровно одиннадцать утра.
Полёт продолжался уже пять часов, а Николь уже вся извелась от нервов и смущения. Дело в том, что Ник, совершенно раскрепостившись, то и дело смотрел на неё и забрасывал комплиментами. Николь смущалась и боялась, ведь Ник отвлекался от процесса управления вертолётом.
— Хватит отвлекаться! Мы умрём, если ты будешь продолжать в том же духе! Вспомнил всё? — не выдержав, закричала она.
Ник, не обратив на это внимания, пожал плечами и улыбнулся:
— Прости. Ничего не могу поделать с собой, ты красивая очень.
Николь закатила глаза и отвернулась к окну, чтобы не продолжать этот разговор. Она и без того достаточно долго терпела. Решив ещё немного вздремнуть, она прикрыла глаза.
Через некоторое время её дрёму прервал резкий толчок и испуганный возглас Ника.
— Что?! — вскрикнула Николь, во все глаза глядя на него.
Вертолёт тут же тряхнуло снова, затем послышался свист.
— Метель начинается. При том — опасная. Советую держаться — будет хорошая тряска, — ответил он и перевёл взгляд обратно на лобовое стекло.
Николь вцепилась в кресло и перевела взгляд туда же. За окном уже бушевала метель. Сквозь снег ещё можно было что-то разглядеть, так что надежда была. Но вот ветер, который вскоре с новой силой начал раскачивать вертолёт, пугал. Скоро вертолёт начал не то, что качаться, а ходить ходуном, и паника взяла своё. Николь заорала во всё горло. Снег постепенно заволок всё, что можно было разглядеть, и видимость упала до нуля. Внезапно сквозь эту пелену прорвалась яркая вспышка какого-то света и ослепила Ника так, что тот потерял управление. Схватившись за глаза, он вскрикнул:
— Какого?!
А Николь больше не могла кричать. Голос сел, а её саму парализовало от страха. Он еле сумела перевести глаза на окно, и последнее, что она увидела перед тем, как потерять сознание — скалы внизу. В считанные минуты наступила кромешная тьма.
Резкий порыв ветра и порция снега в лицо заставили Николь прийти в себя. Умереть не получилось. Холод и боль заставили её разъяриться. Ника она поблизости не видела. А это значит, что её друг, может быть, погибает в таких же условиях, в то время как она лежит и жалеет себя. Нет, она не такая, она — не из тех, кто боится трудностей! Она должна прийти в себя и как можно скорее разыскать его. А чтобы прийти в себя — нужно первым делом подлатать ногу. Вот только бы как-то добраться до рюкзака… Неуклюже перевалившись на другой бок и едва сдержавшись, чтобы не закричать от боли, она взглядом нашла рюкзак, который лежал неподалёку в открытом виде. Держа его в поле зрения, Николь опёрлась на руки, приподнялась и, отталкиваясь, поползла в сторону рюкзака. Те три минуты, что она затратила на этот путь, показались ей самым настоящим адом на земле. Она, будучи в городе, для поддержания формы решила начать занятия в спортзале. Нагрузок она прежде никогда не искала, а потому после первого же занятия у неё заболели все мышцы. Тогда ей казалось, что хуже быть не может. Но сейчас было хуже. Ногу пронзала дикая боль, из-за которой хотелось остановиться, ничего более не предпринимать, а просто упасть и лежать.
«Нет. Я уже належалась, хватит. Хватит!» — Николь отсекла эти мысли и, хорошенько обругав себя за слабость, с упорством продолжила ползти по снегу, который несколько облегчал передвижение.
О, движение, ты — жизнь! Выживая в этом суетном мире, все мы вынуждены совершать тысячи движений в день, хотим мы того или не хотим. . Когда ничего не падает нам просто так с неба — мы вынуждены идти к своей цели, хотя порой это и трудно. Однако без труда и движения к цели ещё никто не выжил. Движение — это жизнь.
Преодолев адскую боль и совершенно вымотавшись, Николь таки доползла до рюкзака и распласталась на снегу, натужно дыша. Упорство — это нелегко, а особенно сейчас. Передохнув, она села, открыла рюкзак и достала оттуда аптечку. Набор состоял из повязок, антисептиков, обезболивающего и жаропонижающего. Приподняв штанину до колена, Николь увидела рану и пришла в ужас. Рваная, кровоточащая и большая. На первый взгляд казалось, что всё серьёзно. Стараясь не думать об этом, она стиснула зубы от боли и обработала и перевязала рану. Покончив с этим, она снова распласталась на снегу. Лёжа на животе и оглядываясь по сторонам, она пыталась осознать происходящее. Ника рядом нет, где он может быть — непонятно. Надо что-то делать дальше. Когда мороз снова начал колоть кожу, Николь, наконец, осознала, что лучшее и самое нужное для неё в данный момент действие — устроиться у огня на ночь. Повнимательнее посмотрев по сторонам, она обратила внимание на ветви ели, отломанные от деревьев метелью. А почему бы и не использовать их в качестве временной постели? С трудом поднявшись и передвигаясь всё тем же способом, Николь начала со всех доступных мест собирать их и укладывать на безопасном расстоянии от большого огня горящих лопастей. Через некоторое время постель была готова.
«Господи, это свершилось. Неужели я смогу сегодня отдохнуть? Хочется спать. Очень хочется спать…» — думала Николь, устраиваясь на ветках.
Немного жёстко, но терпимо, да и вообще — выбирать не приходится. Николь закрыла глаза и попыталась уснуть, но что-то было не то. Николь вертелась и вертелась, пока, наконец, неожиданно для себя не осознала причину своего дискомфорта. А именно — ей просто- напросто не хватало того тепла, что выделялось при горении. Безопасное расстояние оказалось слишком велико. Николь вздохнула и открыла глаза. А что поделаешь? Проблему надо решить — вопрос жизни и смерти. Ещё раз осмотревшись, она увидела совсем рядом множество мелких палочек, которые как раз подходили для разведения огня.
«Мама, ну нет мне покоя сегодня, » — возведя глаза к таинственным огням, подумала Николь и принялась собирать палки.
Палки были маленькие и тонкие, а значит — собрать их надо много. Долго провозившись с этим и порядком устав, Николь перетаскала палки к горящим лопастям, чтобы просушить их. Бороться с усталостью было так тяжело, что, сидя у огня и млея от тепла, Николь практически уснула и чуть было не сгорела заживо. К счастью, почувствовав неестественно высокую температуру, она подскочила и отодвинулась подальше.
«Ну, зато отогрелась. И ветер прекратился».
Всё так же медленно она перетащила палки к постели, потом взяла одну из них, доползла до огня и подожгла её. Осторожно, чтобы случайно не затушить, она вернулась к постели и разожгла огонь.
«Вот так. Не должно задуть. Ну, я надеюсь».
Удовлетворившись результатом и окончательно согревшись, Николь легла и уснула мёртвым сном. В ту ночь ей снился чёрный блестящий вертолёт.
Как это обычно бывает после ночи — наступило утро. Ещё не поднялось солнце, не выглянул первый лучик света, как Николь проснулась с жутким першением в горле, от которого было ужасно некомфортно. И это была не аллергия, не простуда, а то состояние, которое Николь плохо переносила. А именно — Её Величество Жажда. Николь так хотела пить, что ей было больно дышать. Сухость в горле в сочетании с холодным воздухом заставляла её страдать. Но ещё её мучил вопрос — а где она вообще? После нескольких минут раздумий и взглядов по сторонам она всё вспомнила. И чем больше она вспоминала деталей, тем больше понимала, в какую передрягу влипла. Один на один с дикой природой и неизвестными перспективами. Хорошо, что хотя бы попить есть.
Вода была в рюкзаке, но снова ползти к нему не хотела. Нога болела уже не так сильно, поэтому Николь встала и осторожно попыталась наступить на неё. Тепло и отдых сделали своё дело. Теперь она может ходить. Значит — рана не такая серьёзная, как казалось охваченному паникой мозгу. Вздохнув с облегчением, Николь, хоть и прихрамывая, но на своих двоих пошла к рюкзаку. Оттуда она достала бутылку воды и таблетку обезболивающего, затем выпила её. Жажда отступила. Усилием воли Николь удержалась от желания выпить всю воду разом и убрала бутылку в рюкзак, затем с рюкзаком прошла к постели, села на неё и снова принялась анализировать ситуацию. Итак — она потерпела крушение, осталась одна, потеряла напарника и даже не знает, где оказалась. Оставалось загадкой только оно — почему Ника нет рядом? Впрочем, она тут же предположила, что он просто запаниковал и, не разобравшись, пошёл в первом попавшемся направлении. Но это не важно — она найдёт его сама, и очень скоро.
Обломки вертолёта погасли за остаток ночи, а Николь только сейчас поняла, что её начало тошнить от запаха, который источали продукты горения. Когда через пять минут её всё же вырвало, она решила отойти и немного прогуляться. Взяв на всякий случай рюкзак, она медленно и неторопливо пошла куда глаза глядят, стараясь при этом запомнить дорогу назад. Пройдя довольно значительное расстояние, Николь упёрлась в горы. Дальше не было никакого пути, кроме как тропа по левую руку и та, по которой она пришла.
— Хм. Вперёд пути нет, — пробормотала она, идя вдоль гор.
И совсем скоро Николь вдруг наткнулась на пещеру. Похоже, тут когда-то был водопад, который её и выдолбил.
«Вот это удача!» — обрадованно подумала она, зашла в пещеру и начала осматривать её.
Пещера была глубокая, отлично защищённая от ветра и достаточно просторная. А если ещё и хорошенько прогреть её изнутри — и вообще будет идеально. Можно остаться здесь на первое время и подлечиться. Сбросив рюкзак, она бросилась к вертолёту, чтобы перетаскать еловые ветки — ведь здесь их не было. За несколько подходов перетаскав ветки и собрав постель обратно, она вышла из пещеры и начала собирать палочки для костра. А палок было столько, что она с лёгкостью набрала запас на несколько дней — они лежали буквально на каждом шагу. Долгая дорога и нагрузки не прошли даром — нога снова начала болеть, а так же снова захотелось спать.Решив, что в её ситуации с усталостью бороться бессмысленно, Николь начала разводить огонь, чтобы не замёрзнуть во сне. В этот раз ей пришлось куда сложнее, ведь больше нет большого огня, от которого можно зажечь палку. Воспользовавшись трением, с пятой попытки Николь всё же развела костёр. Подбросив в него побольше палок, Николь легла и, некоторое время понаблюдав за языками пламени, уснула.
Несмотря на сильную усталость, сон её был поверхностным и беспокойным. Даже сквозь сон она чувствовала, насколько одинока и уязвима. Дикая природа не давала спать спокойно, создавая вокруг постоянное ощущение опасности и заставляя проявлять максимальную чуткость даже во сне.Хруст снега, скрип деревьев, свист ветра заставляли вздрагивать. Опасность могла появиться буквально из ниоткуда. Постоянное ожидание беды — самая мучительная вещь на свете для одинокого путника.
Когда Николь проснулась, дело было уже к вечеру. Едва открыв глаза, она с ужасом обнаружила, что чуть не упустила костёр, который уже начал угасать. К счастью, он горел ещё достаточно сильно, чтобы можно было подбросить ещё палок. На всякий случай она подожгла одну из палок и медленно, по одной начала подбрасывать другие. Попытка прошла успешно. Медленно, но верно, она смогла вернуть пламени прежнюю силу и вздохнула с облегчением.
«Надо же быть такой дурой. Благодари небеса, что жива осталась, » — упрекнула она себя, только представив, что могла замёрзнуть насмерть и навсегда остаться в этой пещере.
Подумав, Николь выпила ещё одну таблетку и вышла на улицу, чтобы собрать ещё палок для костра. Видимо, ветер был сильный, потому что палок явно прибавилось. Николь начала их поднимать и, не поднимая головы, дошла до дерева. У его корней она заметила что-то блестящее под снегом. Николь ногой расчистила снег и обнаружила очень полезную находку. Пустая консервная банка, да ещё и большая! Теперь в случае чего можно и воды натопить. Николь отнесла палки и банку в пещеру, а затем принялась собирать ещё дрова. Натаскав в пещеру столько палок, сколько удалось собрать, она устроилась у огня, достала карандаш и блокнот, которые всегда держала в одном из карманов рюкзака, и начала зарисовывать то, что ей было видно из пещеры.
— Единственная доступная радость — любоваться красотами природы в одиночестве. Всё как ты заказывала, Николь, — сказала она себе вслух и горько усмехнулась.
Ничто не могло спасти её от щемящего чувства одиночества и безысходности, которое накрыло её с головой. Николь, может, головой и понимала, что эти эмоции ни к чему, особенно в такой момент, но и она не могла быть сильной абсолютно всегда. В городе, когда становилось одиноко, она просто выходила на улицу и бродила среди скопления людей, а когда решала, что ей хватит — возвращалась домой. Или общалась с людьми на работе. А тут не то, что пообщаться — посмотреть не на кого. Только она одна, чего никогда не было.
Закончив рисунок, Николь убрала блокнот и решила растопить снег на воду. Как раз пора. Набрав полную банку снега, она поставила её на камень у огня и прилегла. Нога уже не так болит, но идти дальше ещё рано. Пока не перестанет болеть от долгой ходьбы — надо лечить. Опасно идти, когда проблемы со здоровьем — не известно, что ждёт по пути. Самый масштабный план — найти Ника и вместе с ним найти способ добраться на станцию. Оставаться здесь она не хочет. Ей ещё выходить замуж, её на станции ждёт Дэниэл.
Через некоторое время вода вскипела. Николь осторожно сняла банку и поставила подальше от огня — остужаться. На улице начало темнеть. Решив, что дальнейшие её похождения бессмысленны, Николь подбросила в огонь ещё палок и, убедившись, что их хватит на всю ночь, легла и уснула под приятный запах хвои и потрескивание костра.
В этот раз Николь проснулась, когда уже начинался рассвет. Глянув на костёр, она увидела, что он уже почти совсем сгорел. Стало ясно, что придется разжигать его заново. Не очень прилично ругаясь, Николь дождалась, пока он не погаснет полностью, и снова разожгла его.
«Да что же ты такая бестолковая? Все в твоей семье умные, а тебя мозгами обделили при рождении, » — думала она, переливая воду из банки в бутылку.
Убрав бутылку в рюкзак, Николь поставила ещё банку на огонь и решила посмотреть на рану. Только она размотала повязку, как от раны пахнуло неприятным запахом. Сама рана уже выглядела не так страшно.
«Нет, подруга. Так ты не только рану не вылечишь, но и гангрену обеспечишь, » — округлив глаза, подумала Николь и достала из аптечки антисептик и повязку.
Обработав рану, Николь, чтобы уж наверняка, выпила последнюю таблетку обезболивающего. Дров было ещё достаточно, поэтому она решила никуда не идти, а села у огня и стала наблюдать за рассветом. На улице падал мелкий снег, небо играло багровыми красками, которые бледнели с каждым часом. Наступило утро.
— Похоже, ты протянула ещё сутки. Тебе надо медаль выдать как опытному выживальщику, — сказала она сама себе, устав уже молчать.
В животе заурчало. Тут же Николь вспомнила, что со всеми делами уже почти двое суток ничего не ела. В рюкзаке была шоколадка, которую она положила в рюкзак перед полётом. Хоть и маленькая, но лучше, чем ничего — решила Николь, достала эту шоколадку и съела её, запив водой. Через пять минут она почувствовала себя намного лучше, хоть и не насытилась полностью. Голод притупился, и по такому радостному случаю она решила выйти пройтись по той тропе. Положив в карман штанов нож, она вышла из пещеры и тут же ощутила на себе всю прелесть зимы. Успев уже привыкнуть к прогретой пещере, она сжалась под порывом холодного ветра. Но от своей прогулки она не отказалась — устала сидеть на одном месте. А заодно решила сходить на разведку и узнать, что там может быть. Может, и поесть найдётся. Делая зарубки на деревьях, встречающихся на пути, она пошла вперёд по тропе.
Пройдя несколько метров, она села на пенёк под деревом, чтобы немного отдохнуть. В эту же минуту резкий порыв ветра скинул ей что-то с дерева прямо на голову. Дождавшись, пока ветер утихнет, Николь с отборными ругательствами, вызванными страхом и неожиданностью, сдёрнула со своей головы это нечто. Гнев сменился счастьем. Парка! Да это же как раз то, что нужно!
«Далеко же тебя забросило. Но хорошо, что нашлась. Не очень-то и хорошо в одном свитере, » — подумала Николь, нацепила на себя парку и почувствовала, как ей стало ощутимо теплее.
Этот факт ещё больше поднял настроение, и она пошла дальше, что-то насвистывая.
Через два часа она прошла значительное расстояние и обнаружила, что вышла к шоссе. Похоже, что оно было ещё и очень длинным. Чуть подальше с левой стороны начинался лес.
— Может, он пошёл туда? Я должна как можно скорее это выяснить.
Однако она прекрасно осознавала, что надо дать ноге отдохнуть, ещё некоторое время, поэтому незамедлительно отправилась назад к пещере, всё так же оставляя пометки на своём пути.
Когда она вернулась, солнце было уже высоко в небе. Около часа дня, кажется. Снова подбросив палок в огонь, она села, достала блокнот и начала машинально что-то чертить, поглощённая радостными мыслями. Не особо вникая в то, что делает, она даже не присматривалась к рисунку. И только когда она закончила, то увидела, что на бумаге нечто вроде карты с перечислением всех мест, в которых она побывала. Причём карта со всеми подробностями — вплоть до рельефа.
«А это полезный навык здесь, поможет выжить. Впрочем — особо учиться и незачем, ведь я же всё равно совсем скоро найду способ выйти отсюда навсегда».
Наивная…
Вскоре она снова захотела есть, но теперь уже не оставалось никаких вариантов, кроме как терпеть. Немного поразмыслив, она подумала, что может сдерживать голод, если будет пить побольше, благо, такая возможность есть. Выпив побольше воды, она немного притупила чувство голода. Чем теперь заняться, она даже не представляла.
«Вот же скука…» — думала она, устроившись на лежаке и глядя в одну точку на улицу.
Когда она, наконец, вышла из транса, её взгляд остановился на дереве, а именно — на одной из нижних веток, которую частично обломало ветром. Она висела близко к земле. И вот тут-то Николь придумала себе занятие.
«Вот и отлично, давно хотела попробовать снова. Как раз мне больше нечем заняться, » — с этими мыслями Николь вышла из пещеры и подошла к дереву.
Подпрыгнув, Николь повисла на этой ветке и всем своим весом потянула её вниз. Ветка с треском оторвалась окончательно и упала прямо на Николь. Выбравшись, она оттащила ветку в пещеру, отпилила от неё ножом толстые сучки, поделила на части, сняла кору и положила на несколько минут около костра. Затем, взяв один из сучков, принялась вырезать фигурку. Пока отец был жив, он научил её вырезать игрушки из дерева, и они часто проводили время за этим занятием. Этот процесс небыстрый, и в детстве она делала одну фигурку несколько дней. С возрастом она хоть и научилась, но всё же уже давно не пробовала, поэтому на одну фигурку уходило несколько часов. Через пару часов у неё получилась аккуратная фигурка волка. Поставив её на некоторое расстояние от огня, Николь любовалась своей работой.
«Папа был бы доволен».
Николь снова выпила воды и тут же почувствовала острое желание сходить в туалет.
«Твою ж мать! Ну очень вовремя!» — с обидой подумала она, стукнув кулаком о пол.
Морозить задницу у неё не было никакого желания, но и терпеть тоже нельзя. Чертыхаясь себе под нос, Николь вышла из пещеры и завернула за ближайшее дерево. Быстро справив нужду, она рванула обратно в пещеру. Теперь придётся учитывать и этот момент. Устроившись у огня, она начала вырезать следующую фигурку, выдумав в голове целую коллекцию. Старательно работая ножом под потрескивание костра, ещё через некоторое время она закончила фигурку оленя, которая далась ей сложнее — вырезать рога было непросто. Увлёкшись своим занятием, Николь не заметила, как костёр снова начал угасать.
«Вот ничему-то тебя жизнь не учит. С головой всё в порядке?» — раздражённо подумала она, подбросив палок и коры в огонь.
На улице начало темнеть, начался ветер, а Николь, поглощённая внезапно подвернувшимся развлечением, этого даже не заметила. К ночи была готова фигурка лисицы, а останавливаться Николь даже и не думала. Ей нравилось то, что она делала. Помогало отвлечься от грустных мыслей и от мыслей об опасности. Поставив лисицу к огню, она взяла последний сучок и с удовольствием принялась вырезать дальше.
Проснулась Николь уже тогда, когда солнце приближалось к такому положение в небе, когда по времени должен быть полдень. Костёр не погас даже спустя такое количество времени. Заснула Николь с ножом и недоделанной фигуркой в руках. Решив натопить ещё немного воды, она вышла на улицу, набрала снега в банку и поставила на огонь. Снова устроившись на лежаке сидя, она взяла нож и продолжила вырезать фигурку. На этот раз она делала всё на автомате, размышляя. Вот ей снова хочется есть, вода уже тут точно не поможет. Терпеть голод становится всё сложнее. Нога уже совсем не болит, да и засиделась она тут. Всё указывало на то, что пора двигаться дальше. Больше она не может сидеть здесь и терять время. Нет на то причин.
Вскипела вода. Николь поставила к костру маленького деревянного лося, сняла воду и поставила остывать. Надо было потихоньку собираться в путь. Пока вода остывала, Николь решила положить в рюкзак немного палок в дорогу — на всякий случай. На глаза ей попалась аптечка.
«Хм. Слишком много места занимает. Оставлю здесь, » — подумала она.
Разложив остатки лекарств по карманам рюкзака, Николь оставила аптечку в дальнем углу пещеры. На освободившееся место она положила ещё палок, затем сложила фигурки. Перелив остывшую воду, она убрала бутылку и банку в рюкзак и вышла из пещеры.
«Спасибо тебе. Ты помогла мне продержаться эти дни. Надеюсь, что больше здесь не окажусь».
Голод усиливался с каждой минутой, в животе урчало, а едой тут явно разжиться не удастся. Тихо и аккуратно, стараясь всё же не напрягать ногу, Николь пошла по тропинке. Через два часа она достигла трассы и неспеша пошла прямиком по ней.
Сутки. Чёртовы сутки минули с той поры, как Николь покинула пещеру и отправилась в непростой путь по трассе. Сутки без всякого перерыва на сон, с одной только часовой остановкой, испытав голод и в конечном итоге найдя только горстку замороженной рябины. Да ещё и в метель попала, с трудом пережив её в небольшой пещерке по правую сторону трассы, но замёрзнув чуть ли не насмерть, промокнув до нитки. С трудом, стуча зубами, она отогрелась у костра и по окончании не погоды она пошла дальше. Ноги уже устали, а мозг отказывался думать. Да и неудивительно — если столько времени не спать, можно сойти с ума. И после этих мучений она видит что? Обвал, перекрывающий дальнейший путь. Обойти невозможно!
— Да провались ты! — злобно рыкнула она, в бессилии топнув ногой и сплюнув.
Её крик эхом отозвался по всей округе. Но ей было всё равно. Она злилась, и злилась очень сильно. Почему мир так несправедлив? Она потратила много времени, приложила кучу усилий, чтобы как можно скорее пройти по этой трассе, а тут такой облом. Находясь в состоянии слепой ярости, Николь резко развернулась в сторону леса и быстрым шагом пошла через него. Усталость и недосып сделали своё дело — Николь дала себе слабину. Даже смерть сейчас казалась ей не таким уж плохим развитием событий. Ну на самом деле — надо смотреть правде в глаза. Какой смысл стараться, если результат будет не просто нулевой, а ещё и уйдёт в минус? Всё так же нехорошо ругаясь себе под нос, она даже не вникала в то, куда идёт.
Через час активного и быстрого продвижения по лесу Николь выбилась из сил. Так же за этот час она успела успокоиться и осознала, что, поддавшись злости, поступила слишком уж импульсивно и, кажется, заблудилась среди одинаковых деревьев и тропок. Остановившись, она посмотрела по сторонам и окончательно убедилась в своих предположениях.
«Молодец, что сказать. Ты сама на себя не похожа, » — с досадой подумала она, встала у дерева и попыталась придумать выход из сложившейся ситуации.
В животе зверски урчало, а желудок начал болеть. В отчаянии она оторвала кусок коры с дерева, потянула в рот и тут же выплюнула. Нет, так дело не пойдёт…
Вдруг раздался звук, похожий на рычание. И это точно не живот. Николь разом прекратила свои размышления и прислушалась. Было тихо. Только она успокоилась, как с новой силой раздался рык, а затем долгий вой. У Николь всё оборвалось внутри.
«Волк!» — пронеслось у неё в голове.
От ужаса забыв своё имя, она рванула в первом попавшемся направлении. Даже сквозь свист она слышала хруст снега и вой. Волк явно её преследовал. Почувствовав мощный прилив адреналина, она прибавила скорость и побежала, петляя. Даже когда вой прекратился, она вошла в раж и не могла остановиться. Через некоторое время лес неожиданно закончился. Николь остановилась, тяжело дыша. Поняв, что находится вне опасности, она подняла взгляд от земли и посмотрела вперёд. Железная дорога, идущая далеко вперёд, а буквально в трёх метрах от неё — кирпичный домик, в котором, похоже, никто не жил. Лицо Николь озарилось радостной улыбкой. Убежище! Отдых! Безопасность! На ватных ногах, спотыкаясь, Николь направилась к домику, оглядываясь по сторонам. От усталости она шла очень медленно. Добравшись до дома, Николь на всякий случай постучалась в дверь. Убедившись, что дома никого нет, она толкнула дверь и вошла. Изнутри дом оказался просторнее, чем выглядел снаружи. Всё складывалось очень даже неплохо. В дальнем углу стояла печь с двумя ячейками для приготовления еды. Рядом — раковина и умывальник. Над дверью висели настенные часы, у противоположной стены стояли кровать и холодильник, у единственного окна находился стол со скамьёй и двумя стульями. У стены, что рядом с дверью был шкаф, из которого виднелась посуда.
«Нет, тут явно кто-то живёт, » — подумала она, внимательно всё разглядывая, снимая рюкзак и ставя его к кровати.
Взгляд её остановился на столе. Там стояла тарелка, а на тарелке лежал огромный кусок жареного мяса. От вида пищи у Николь снесло крышу. Всё дальнейшее произошло так стремительно, что она даже сообразить не успела и не смогла себя остановить. Голод оказался настолько силён, что николь потеряла всякий человеческий облик и контроль над собой. Она бросилась к столу, схватила мясо, зубами вцепилась в него и начала отрывать куски. Мясо было с прожилкой и тяжело поддавалось, но Николь не утруждала себя жеванием, а просто заглатывала те небольшие куски, что умудрялась оторвать. На большое количество еды после длительной голодовки организм среагировал незамедлительно. Николь затряслась, взвыла, согнулась пополам, и её стошнило. Всё проглоченное вышло наружу в полном объёме. Но на это Николь не стала обращать внимания — не хватало сил. Ей очень сильно хотелось спать. Она прошла к кровати и, даже не потрудившись снять обувь, рухнула на неё, дёрнула на себя одеяло и провалилась даже не в сон — в забытье.
Сколько времени прошло, прежде чем она пришла в себя — неизвестно. Ещё не открыв глаз, по характерному потрескиванию она поняла, что печь растоплена. Тикали часы. Стало ещё теплее, чем было. Разомлев от тепла, Николь приоткрыла глаза. Сквозь пелену она увидела силуэт, освещаемый огнём.
«Ник… Ты нашёл меня…» — плохо осознавая реальность, подумала она.
Моргнув пару раз, она попыталась открыть глаза шире. Когда ей это удалось, её настигло разочарование. Там был не Ник, а совершенно незнакомый ей мужчина, со светлыми волосами, не старый, но уже и не молодой. Глядя в окно, он не заметил что Николь очнулась.
Раздосадованная девушка поднялась с кровати, взяла рюкзак и, скрипя полом, направилась к выходу. Мужчина тут же подорвался со стула, посмотрел на неё полными растерянности карими глазами и бросился к ней.
— Куда?! Сумасшедшая, что ли?! — нервно воскликнул он, схватил Николь за левую руку и потащил назад к постели.
Николь тихонько пискнула, попыталась его оттолкнуть, но с удивлением обнаружила, что не может ни вырвать левую руку, ни поднять правую. Ноги подкосились. Она была совершенно слаба и точно упала бы, если бы незнакомец не смог удержать её. Сам же мужчина уложил её в постель, стянул с неё обувь, накрыл одеялом и достал из шкафа тюбик мази с очень резким запахом. Вернувшись к кровати, он присел рядом и начал растирать этой мазью правую руку Николь. Девушка поморщилась от запаха.
— Меня зовут Грег. А тебя? — спросил мужчина доброжелательным голосом.
Николь открыла рот и собралась ответить, но не смогла — пропал голос. Она только закашлялась.В горле першило. Грег сразу всё понял.
— Не нужно, не напрягайся. — Он остановил её, снял с печи горячий чай и перелил в большую кружку и протянул ей. — Попытайся сесть спиной к стене и пей. Только осторожно — у тебя правая рука обморожена и вряд ли ты её чувствуешь.
Николь посмотрела в его глаза и окончательно успокоилась. Этот человек ей не навредит. Он хочет помочь ей и явно знает, что делает. Устроившись так, как надо, она осторожно приняла у него кружку левой рукой. Отхлебнув глоточек, она почувствовала себя чуточку лучше. Горячий травяной чай — это как раз то, что ей сейчас нужно.
— Послушай, я прекрасно вижу, что ты спешишь, но не нужно тебе никуда сейчас идти. Ты не готова к этому, — мягко начал он, наблюдая за ней.
Николь, не прекращая пить чай, уставилась на него вопрошающим взглядом.
— Понимаешь, за окном сейчас ночь, метель, ветер, а ты больна. Когда я тебя нашёл, у тебя была страшная лихорадка, тебя всю трясло. Я смог немного поправить положение, но температура у тебя всё равно высокая. Ногу твою я осмотрел — рана зажила. А вот руку ты обморозила. Надо тебе подлечиться перед дорогой, — пояснил он, подошёл к печи и подбросил дров.
Николь нехотя кивнула. Ей очень не нравился тот факт, что придётся снова потерять время. Она боялась, что Ник уйдёт далеко. Но также она понимала, что и Грег прав. Чувствовала она себя и впрямь не очень хорошо. В таком состоянии она далеко не уйдёт и быстро погибнет.
— Вот и хорошо. А теперь съешь это — он протянул ей шоколадный батончик, — и ложись спать. Тебе надо восстанавливать силы.
Николь, памятуя о приступе рвоты, медленно съела батончик, допила чай и снова легла. Впервые за эти дни она чувствовала себя в безопасности. У неё был горячий чай, отдых, мягкая тёплая постель и человек, который хочет ей помочь. Взглядом полуприкрытых глаз она смотрела, как Грег поправляет дрова в печи, потом моет посуду и убирает её в шкаф. Затем он подходит к окну, смотрит на улицу, отходит, садится на скамейку. Больше он не двигается с места.
Скоро Николь уснула.
Проснулась она уже в полдень следующего дня, одна в доме, Грега не было. В горле першило, тело ныло от слабости. Зато рука частично обрела чувствительность. Рядом с кроватью стоял стул, а на нём — термос, вчерашняя кружка и плитка шоколада.
«Чай — это хорошо, » — подумала она, открыла термос и налила себе полную кружку.
От горячего напитка чуть смягчилась слабость. Першение в горле ушло, по всему телу разлилось тепло. Рядом с кроватью снова оказался рюкзак. Она достала оттуда блокнот и дорисовала часть карты. На столе лежала стопка из пяти книг. Чтобы занять себя делом, она взяла верхнюю и самую толстую, вернулась в кровать и, попивая чай, принялась за чтение. Книга оказалась из разряда «сделай сам». Николь уважала такую литературу, а потому с чаем и книжкой неплохо скоротала время.
Ближе к пяти часам вернулся Грег. Рядом с дверью он поставил большой чёрный пакет, а на стену повесил ружьё.
— Здравствуйте, сэр, — поздоровалась Николь и улыбнулась.
Голос звучал хрипло, но в целом неплохо –ведь к ней вернулась способность говорить.
— Здравствуй-здравствуй. Заговорила, значит? — кивнул Грег, снял куртку и повесил на крючок.
— Меня зовут Николь, сэр. Спасибо, что приютили меня.
Мужчина усмехнулся:
— Называй меня Грег и обращайся на «ты». Николь, значит? Красивое имя. Я не мог не помочь, помощь тебе явно была нужна. Во что ты влипла?
— Я и мой друг потерпели крушение недалеко от гор, что в сутках с небольшим ходьбы отсюда, — ответила Николь, допивая последнюю кружку чая.
Грег округлил глаза и ахнул:
— Ты пришла со стороны Северной Трассы? Да тебе крупно повезло! Оттуда сюда можно попасть только через лес, а в нём полно волков!
— А я почти нарвалась на одного. Я жила там в пещере три дня, а потом пришла сюда. Вы не видели моего друга?
— Прости, но тут никто не проходил. Если бы тут кто-то проходил — я бы точно заметил. Да и если бы ему нужна была помощь — он сам зашёл бы. И я попросил — обращайся ко мне на «ты».
Николь расстроилась, но умело скрыла это. Значит, Ник пошёл дальше.
— Никак не привыкну, я всегда к старшим на «вы»… Кстати, прости мня за мясо и за… ну, ты понимаешь, — замялась Николь, нервно теребя одеяло.
— Пустяки, не бери в голову, я всё понимаю. Вот, выпей лучше, -Грег протянул ей белую таблетку.
— Жаропонижающее?
Мужчина кивнул:
— И антибиотик, и противовирусное — три в одном. Сильная штука. Надо пропить курс.
Николь послушно проглотила таблетку, отломила маленький кусочек шоколадки, съела, потому что надо, и легла. Аппетита не было совершенно. Наблюдая за Грегом, она заметила, что из чёрного пакета он достал мясо. Много мяса. Значит — ходил на охоту, раз вернулся с ружьём. Затем он выложил несколько кусков на стол, разделал их, остальное убрал в нерабочий холодильник. Наблюдая за действиями нового друга, Николь погрузилась в лёгкую дремоту.
Когда она открыла глаза, то сразу поняла, что снова хочет пить.
— А чаю нет больше? — спросила она, зевая.
Грег, который до этого сидел за столом и ужинал, перевёл взгляд с тарелки на Николь и ответил:
— Да полно. Как раз только что сделал ещё. Ты, я вижу, любишь чай?
— Очень люблю, — кивнула Николь, приняла у него кружку и стала пить.
— Правильно. Тебе сейчас полезно. А когда ты поправишься, я научу тебя навыкам выживания, прежде чем ты отправишься дальше. Согласна? — спросил Грег, ставя термос с чаем на стул, и вернулся за стол.
Николь кивнула, с нескрываемым наслаждением попивая чай. Может, она и не совсем зря свернула в лес. Здесь она отдохнёт и приведёт себя в порядок, а также научится чему-то очень полезному.Уроки выживания будут ей полезны. Ника она найдёт, сейчас она должна в первую очередь выжить сама.
— Послушай, ты живёшь тут… один? — вдруг спросила она, отставив кружку на стул.
Мужчина снова поднял взгляд от тарелки и нахмурился, что-то обдумывая. Затем, окончательно доев своё мясо, он отошёл к раковине и ответил:
— Мы с тобой находимся в районе под названием Леса Ветров. Здесь проходит длинная железная дорога, вернее — её часть. Во время Второй Мировой в соседнем городке солдаты проходили военные курсы, а потом на железнодорожным транспортом доставлялись на передовую. После войны в городке наладили деревообрабатывающую промышленность, а груз доставляли по этой дороге. Мы с тобой на станции Лисья Долина — говорят, раньше тут было много лис. Я был назначен двадцать пять лет назад на должность смотрителя. Потом дело перестало приносить прибыль, грузоперевозки прекратились, но мне предложил остаться здесь. Деваться мне было некуда, я привык к этому месту и поэтому согласился. Слежу тут за порядком, а взамен мне платят что-то вроде пенсии. Невелики деньги, конечно, но на жизнь хватает. Хожу в соседний городок иногда, продуктами затариваюсь. Так и живу.
— И тебе сосем никогда не бывает одиноко? Нет такого, что возникает необходимость с кем-то поговорить по душам? — удивлённо спросила Николь.
Ей было не понять, как можно столько лет жить в полной изолиции от цивилизованного мира.
— Я ещё не так стар, как тебе кажется. Мне всего сорок пять. — Угадал он ход её мыслей. — Одиноко — бывает, но это случается настолько редко, что я привык и уже не готов менять привычный уклад жизни. Однако скрывать не стану — я рад, что тебя сюда занесло. Соскучился по живым людям.
— Ну и что там на улице такое? Аж окна скрипят! — вдруг воскликнула Николь и поёжилась от ужаса.
— Да, метели здесь — частое явление. И к тому же — они достаточно суровые. Я предполагаю, ты уже испытала одну на себе.
— И не говори даже, — Николь вздрогнула от одного только воспоминания о пережитом кошмаре.
Увидев, как её передёрнуло, Грег поспешно сказал:
— Ну, сейчас тебе нечего бояться. А почему ты и твой друг Вообще держали путь через это место? Ах, да… Ешь шоколад, тебе надо…
— Летели на вертолёте на станцию научно-исследовательского центра. — Ответила Николь, отломила кусок шоколадки и отправила в рот. Работаем мы там, на исследование отправились. Началась метель, друг потерял управление.
— Так ты — учёный? — заинтересованно спросил Грег.
— Пока — нет, но когда-нибудь точно стану, — уверенно ответила Николь.
Грег задумался, нахмурившись.
— У меня образования вообще нет, но у меня были объективные причины его не получить. Я раньше ещё как-то думал об этом, но теперь не вижу смысла. А ты молодая, тебе, конечно, нужно что-то лучшее, чем уровень ворчливого старика.
Николь засмеялась, а потом сквозь смех зевнула.
— Всё, ложись спать, — сказал Грег и отошёл к печи.
В следующие дни всё проходило по одной и той же схеме. Грег уходил на охоту, а Николь оставалась в доме, ждала его и развлекалась как могла. Вечером, когда он возвращался, они беседовали. Николь рассказывала ему о своём детстве, об учёбе в университете и работе. Он слушал внимательно, никогда не перебивал, даже больше молчал, когда она говорила. Она смотрела на него и не могла понять, что могло случиться в его жизни, что в возрасте двадцати пяти лет он сознательно пошёл на одиночество, и почему никогда не рассказывал о своём прошлом. Грег ей нравился, но она прекрасно понимала, что перед ней человек со своей не очень счастливой судьбой.
В один из вечеров снова бушевала страшная метель.
— Они вообще кончаются? — простонала Николь и накрыла голову подушкой.
— Закончится, не переживай, — отвечал Грег, протягивая ей кружку с чаем.
Николь села и приняла её. Рука полностью восстановилась, так что половина пути к выздоровлению была пройдена. С каждым днём она всё больше убеждалась, что с Грегом ей очень повезло. Он заботился о ней как о собственной дочери. Он её лечил, поил, кормил и радовал своим обществом.Похоже, что он привязался к ней и искренне был заинтересован в её судьбе. Создавалось впечатление, что она — первый за последний год человек, который побывал в этой местности.
— А ты знаешь, когда я только пришёл сюда, тут доживал свои дни старый смотритель. Мы жили вдвоём, пока он не умер. Он рассказал мне старую легенду о том, почему тут постоянная непогода, — вдруг сказал Грег, глядя в окно.
— Правда? И почему? — Николь допила чай и устроилась на кровати.
— Это было давно. Ещё до возникновения этой железной дороги в этих краях была деревня. Местные жители выживали, занимаясь земледелием и охотой, собирали в лесу грибы, ягоды и травы. Жили дружно, во всяком деле помогая друг другу. Тремя своими оплотами они считали три времени года — весну, лето и осень. Весной природа преображалась, солнце прогревало землю, подготавливая её к посевам. Летом лес был полон дичи, ягод и грибов. Осень радовала плодами летних трудов. А зима была у них не в почёте — холодно и тяжело. Им было неведомо, что именно зимой земля отдыхает перед новыми посадками. Однажды все жители собрались в последний день осени и сказали: не хотим больше зимы и не ждём её. От тебя, зима, только беды. Обиделась тогда зима, оставил свой пост и ушла. Наступило время мёртвого сезона. По его окончании весной почва была не готова к посевам, все семена погибали, едва попав в землю. Летом леса были пусты — не было дичи и еды для неё. Осенью стало ясно, что еды не будет. Тогда люди осознали, что зря обидели зиму, и умоляли её вернуться назад. Зима смилостивилась. Она вернулась, простила людей и даже заполнила кладовые запасами. Но в знак искреннего раскаяния она потребовала от людей половину запасов со всей деревни. В планах у неё было помочь им в следующем году, чтобы еды было больше. Но людям было жалко припасов, и они вступили в сговор. В лес принесли они корзины, полные расписанных деревянных плодов. Обнаружив подмену, зима разгневалась, перестала верить людям, напустила самую суровую метель и сравняла деревню с землёй. Много жителей погибло в тот год, но некоторым удалось бежать. Долго не могла успокоиться зима. Метель бушевала сто лет. И лишь тогда, когда она потеряла след последнего потомка местных жителей, успокоилась и отозвала метель. Однако с тех пор метели в этих краях — частое явление. И начинаются они рано.
Грег перевёл дух, налил себе чай и стал его пить. Пил он его молча, обдумывая свои же слова. Допив чай, он подошёл к окну. Метель прекратилась, порошил лёгкий снежок.
— Вот ведь как оно бывает. — снова заговорил мужчина.- В молодости я скептически отнёсся к этой истории, а сейчас… Наверное, с возрастом приходит осознание того, что у каждого должна быть вещь, в которую надо верить. Как считаешь?
Ответа не последовало. Николь спала, накрывшись одеялом с головой. Ей снилась старая деревня, куча обломков. Николь бродила среди этих обломков и искала своего друга.
— Вот ведь как оно бывает, дочка, — повторил Грег, надел куртку, взял топор и пошёл за дровами.
Он твёрдо знал, что должен помочь Николь. Он говорит — и делает.
|
