Название: Immortalia Автор: Serpens Subtruncius Фандом: "Пираты Карибского моря" Персонажи: все знакомые и несколько авторских. Пейринг: Уилл/Элизабет, Джек/Элизабет. Жанр: Приключения с романтическим налетом. Рейтинг: PG-13 Размер: макси Содержание: ПОСЛЕ ПКМ-3! Поиски Источника Вечной Молодости забрасывают... да сами вы знаете, кого и куда. Статус: в процессе. Дисклеймер: автор фанфика отказывается от прав на персонажей Диснея. Фанфик пишется исключительно в развлекательных целях, а не ради извлечения материальной выгоды Размещение: с разрешения автора
Текст фанфика:
Глава V. Новый Человек.
Джек был мрачен. Не то, чтобы мрачен до невозможности, но... Денег не было. Их не было уже черт знает сколько времени, и Джек перестал надеяться на их скорое появление. Наверное, он смог бы реквизировать приличный корабль, затем как-нибудь нанять команду, обещая золотые горы или потенциальное бессмертие (нет, об этом лучше лишний раз не распространяться). Можно предположить, что во Флориде среди бескрайних москитных болот и затаившихся врагов, будь то индейские племена или испанские солдаты, он нашел бы способ выжить и накормить своих людей. Допустим, всё это удалось бы осуществить последовательно и успешно, не тратя ни фартинга. Это фантастика, но он – капитан Джек Воробей. Однако время неумолимо утекало. Если затянуть подготовку еще на месяц, зима во Флориде сменится жаркой, влажной и душной весной.
Тяжкие раздумья были не сравнимы с ожиданием Дэйви Джонса четыре года назад, но заставляли голову трещать без похмелья. Стержнем этой головной боли стало появление гонца от Курта Нойманна.
Курт был белесым невзрачным человеком без возраста. Его волосы, когда-то светло-русые, ныне неопределенно-сероватого цвета, неопрятно спускались на воротник, кожа была рыхлая от перенесенной в детстве оспы. Курт Нойманн, беглый каторжник, тщедушный и слегка сутулый, двигавшийся с неспешностью медленно подыхающей блохастой шавки, выплёвывал слова отрывистым, задыхающимся голосом, шипя и хрипя на немецких согласных. Однако он говорил на семи языках, а понимал еще больше. Лучше всего он понимал язык опасности. Во время бури, в смертельной схватке с врагом, в пьяной драке в кабаке, в водовороте человеческих тел, на взлете абордажного крюка – вы вдруг видели, что стан его прям, а впалая грудь широка, его лицо перекошено гримасой брезгливой злости, а главное, его глаза... У невзрачнейшего Курта Нойманна был взгляд случайно потревоженной смерти. Прозрачно-голубые с темно-серым ободком, эти глаза не знали жалости и прощения. Он убивал без малейшего промедления, без проявления каких-либо эмоций, но после... Снова ссутулившись, сидя с ногами в кресле, сжимая в правой руке горлышко бутылки можжевеловой, он с пьяным смехом рассказывал о своих подвигах, сплетая воедино забавные и омерзительные детали.
Да, еще он хотел, чтобы его называли Конрадом. Так благородней.
Фамилия Курта была оправданна – никто не знал его происхождения. Эта сухопутная крыса, наикрыснейшая изо всех крыс, имела люнебургское прошлое и карибское настоящее. В фатерлянде Нойманн прославился несколькими бессмысленными по жестокости преступлениями, в неполные девятнадцать лет был пойман, осужден и послан на каторгу. Оттуда он благополучно бежал с целой ватагой приспешников, дивившихся наглости и везучести этого парня. Через Бременские земли и графство Ольденбургское он перебрался во Фризию, а там просто захватил корабль и, провозгласив себя капитаном, отплыл в теплые страны. Что это за «тёплые страны», Курт тогда не мог и представить. Разумеется, он заставил команду работать на себя, а старпома оставил в живых, чтобы было кому прокладывать курс.
По пути они встретили два маленьких судна – одно датское, одно испанское – и безжалостно их разграбили и потопили, не оставив в живых никого. После каторжного пайка и фризских сухарей колониальные товары из Вест-Индии казались великолепной добычей. Курт даже не знал, что стал пиратом. Впрочем, он стал называть себя Seeräuber, и постепенно проникся мыслью, что отныне бескрайние просторы моря – его дом. Собственно, настоящего дома он никогда не имел, понятие уюта было ему чуждо. Море – что бесстрастное Северное, что теплое Карибское – не внушало ему доверия, однако он терпел его непременное присутствие в своей жизни, как терпит муж-бедняк нелюбимую, но богатую жену. С тех пор прошло не одно десятилетие, он завел множество знакомств, установил множество связей, а барк "Белая молния" стал его быстроходной, непотопляемой крепостью, за стенами которой капитан Нойманн держал непрерывную оборону и против врагов, и против друзей.
Не так давно, в начале осени, Курт стакнулся со средиземноморскими коллегами, потом что-то не поделил с ними, прижал к ногтю пахнущего лавандой капитана Шеваля и вынудил его делиться честнее. Шеваль был бы рад, но уже спустил всё, заработанное жестоким и грязным трудом, в карманы своих партнёров по карточному столу, в карманы своих давних кредиторов, в карманы портовых плотников, чинивших его маленькую флотилию, и, наконец, в карман одного милого checca genovese, с которым виделся регулярно...
В общем, Шеваль был пуст, как сума нищего поутру. Курт зло выпрямил спину и выставил подбородок, почти пронзая челюстью напомаженного француза, и тот, не долго думая, отдал ему... долги капитана Джека Воробья. А что? Джек был ему должен уже лет восемь, и отдавать не собирался.
При упоминании капитана Воробья Нойманн внезапно улыбнулся и сказал, что ему необходима расписка с личной подписью Шеваля, после чего отплыл в западном направлении. Расписка не была одинокой. Джек был должен многим. Практически всем.
*** И вот теперь Курту были нужны деньги. Джеку они тоже были нужны. Будь он не капитан Воробей, а, к примеру, мисс Суонн, он бы рухнул в обморок, услышав общую сумму долга. То есть, миссис Тернер, тьфу... Это дела не меняло.
Где-то вдали, между Карибами, Мексиканским заливом и Атлантикой курсировала «Жемчужина». Её тоже надо было вернуть. При этом попасться Барбоссе на глаза без корабля, команды, оружия, провизии и денег было бы, мягко говоря, неудачным стечением обстоятельств. Гектор умел ждать так же, как и он сам. И старый лис знал, что рано или поздно он замаячит на горизонте с картой Сяо Фенга за пазухой. Дожидаться, пока Барбосса сдохнет от старости, не хотелось.
Курт Нойманн был настоящим пиратом и закоренелым убийцей. Курт был почти совершенством с одним «но» – он совсем не любил ждать и добивался своего любым способом. От списка возможных способов у Джека слегка холодело между лопаток.
Оставалось украсть. Но у кого? У Гиббса? Или просить в долг. Опять же – у кого? Только не у Тига! Да он бы и не дал. Еще был выход – совершить элементарное чудо, вроде превращения ртути в золото. Или найти клад. Клад... Что-то он слышал на днях. Какой-то ветерок подул, но он не придал значения. Что это было?
Джек задумался на мгновение. Не в таверне, не в порту, не в борделе, не в церкви и не на рынке. Где?
Архив капитана Генри Моргана. Тайник с потерянным ключом. Бесполезно. Он не знает, что это был за ключ. Главное – он понятия не имеет, где хранился архив. От Моргана осталось некоторое количество так и не найденных кладов, хотя его потомкам перепало немало золота. Что в тайнике? Карта сокровищ? Бумаги для шантажа подчиненных? Тайная переписка? Да, это сомнительное предприятие, еще более сомнительное, чем поиски Источника Вечной Молодости.
***
Капитан встретил рассвет, расправляя одинокий черный парус своего верного «Альбатроса – Черного Призрака Бури» (чем мельче объект, тем длиннее название). Лодчонка сослужила ему неплохую службу, он уже несколько раз пересекал на ней кратчайшие расстояния между островами.
Времени было в обрез, а Джек никак не мог выбрать направление. Компас вертелся, как флюгер. Наконец капитан устало двинулся в сторону Бухты Погибших Кораблей, хотя бы потому, что надеялся там найти если не деньги, то совет. Нет, упаси Боже, не от Тига, конечно!.. Хотя, что уж тут кривить душой, Тиг мог быть полезен.
Был еще Король Пиратов. Если бы он сыграл в меру достоверно и повлиял на Лиззи, то Лиззи смогла бы как-то надавить на Нойманна. Или не смогла? Да уж! Джек представил Элизабет на седьмом месяце, пытающуюся в чем-то убедить Курта... Стоит ли её вообще подставлять под удар в этой ситуации? Поскольку любое лицо, оказавшееся на его стороне, будет неизбежно вовлечено в игру. Нойманн легко брал заложников и легко от них избавлялся. Бр-р-р, хватит об этом! Во всяком случае, он обещал её навестить еще разок до того момента, как тёрнеровский детёныш появится на свет, а там посмотрим.
Было еще что-то. Призрачная надежда, что в родовом «гнезде» он что-то отыщет, какой-то намек, какую-то наводящую на след деталь. Чего бы ни искала Франчиска в складках зеленого платья, она явно не нашла этого.
***
– Вам он тоше должен? – вопрос был задан хрипловатым полушепотом, с небрежной ленцой, но эта почти вкрадчивая интонация не скрывала явного интереса в светло-серых глазах.
– Джек? Он всем должен.
– Не хотите уступить мне его долг? Или сделать следующую ставку? – узкая ладонь поглаживала потертые уголки сложенных карт. Курт Нойманн перетасовал колоду после очередного круга баккара и протянул руку, чтобы собеседник снял колоду.
Его партнер, рыжеватый с проседью человек с невыразительной бородой, в которой застряла пара крошек с ужина, с не самым выдающимся профилем и в далеко не самом элегантном костюме имел, однако, не менее проницательный взгляд. Он поправил перья на лежащей рядом обширной шляпе, потёр пальцем переносицу, неспешно протянул сидящей на плече мартышке кусочек белого сухаря и...
– Еще два шиллинга.
– Барбосса, вам не шалко денег? – прошипел Курт, раздавая карты в обратном порядке. Сидевший следующим за Барбоссой Пинтел хмыкнул и вопросительно посмотрел на капитана.
– Пусть будет два шиллинга, – отозвался он.
– Ох, вы меня огорчаете вашей несговорчивостью, но радуете, – Курт выложил свои карты, – своим везением. У меня девятнадцать, гоните деньги. Зато есть надежда, капитан Барбосса, что вам сильно повезет в любви.
Гектор Барбосса посмотрел в змеиные глаза Нойманна и с некоторым сарказмом заметил:
– Любовь к жизни – то, что меня спасает ежедневно.
– Шаль только, что жизнь наша не бесконешна, – немедленно отозвался Курт, медленно катая между пальцев золотой дублон.
– Жаль. Но стараюсь продлить, как могу. Моя быстроходная «Жемчужина» помогает мне экономить время.
– А деньги сэкономить не хотите?
– Я понимаю, от вас так просто не отвязаться? – Барбосса недобро усмехнулся.
– У меня к вам предлошение.
– Боюсь, мне жениться уже поздно, – ехидно заметил Гектор.
– Я вам добуду Дшека Воробья с тем, что он вам должен, а вы мне – ущастие в экспедиции вместе с моим кораблем и моими людьми. На них мошно положиться.
– О какой экспедиции идет речь? Я ничего не ищу, и партнеры мне не нужны.
Барбосса с сожалением посмотрел на изрядную кучу денег у левого локтя Нойманна. Этот прохвост определенно знал всю подноготную их с Джеком отношений. Равно как он знал и о его безрезультатных поисках Aqua Vitae.
Поначалу Гектор наивно полагал, что «где-то во Флориде» выкристаллизуется в более четкую схему поисков. Опрос местных жителей, выуживание информации на Эспаньоле, на Багамах и, в особенности, на Тортуге ни к чему не привели. За это время он окончательно потерял из виду Джека Воробья. Ходили слухи, что тот в конце лета направился в Европу, но с тех пор прошло больше полугода. Атлантика в это время несудоходна. Где носит этого обормота? Какие планы строит этот пройдоха? У него карта, но набрал ли он новую команду? Никто не слышал об этом.
А этот бледный шакал отлично осведомлен о его собственных финансах и, похоже, имеет зуб на «капитана» Воробья.
– Я думаю, нам надо завтра встретиться и на трезвую голову обсудить наши планы. – Барбосса встал и не глядя протянул руку к шляпе, продолжая смотреть в глаза Курту Нойманну.
– Отлишно, – тот улыбнулся и аккуратно сгреб выигранные деньги в объемистый кожаный мешок.
Пинтел скорбно сглотнул. Его племянник шмыгнул носом. По протянутой руке Гектора проворно поднялась мартышка, капитан обеими руками аккуратно надел свой горделивый головной убор и, сопровождаемый членами команды, неторопливо удалился.
Главное, не давать повода думать, что ты уже согласен.
Отлично удалось описание Курта Нойманна: яркое, чёткое и лаконичное. Очень хорошо представляю себе его, будто на картинку смотрю. Ещё контраст понравился: вроде бы он такой на первый взгляд невзрачный, но всё же опасный и жестокий. И правда, внешность обманчива. История его тоже понравилась, да. Джек был должен многим. Практически всем. - бедняга. Вот умеет же человек вляпаться. Если уж Элизабет, выросшая в достатке и получающая дань от пиратов, могла упасть в обморок от суммы долга, то мне самой её страшно представлять... И да, намёки на тайник Генри Моргана интригуют. Надеюсь увидеть развитие и этой линии в фанфике. «Альбатроса – Черного Призрака Бури» - это случаем не то судёнышко, на котором Джек эффектно пришвартовался в первом фильме? И да, про название метко подмечено. Любовь к жизни – то, что меня спасает ежедневно. - вот красивая фраза. И Барбоссе подходит очень хорошо. И сделка Барбоссы с Нойманном... да, стала неожиданностью. Боюсь, для Джека добром всё это не кончится... Хотя тот отлично умеет выворачиваться из передряг.
Тапки: неполные 19 лет был пойман - Змейса, ну возраст-то мы прописью в художественном тексте пишем Компас вертелся, как флюгер. Наконец он устало двинулся в сторону Бухты Погибших Кораблей - вот тут немного местоимение сбивает с толку. Сначала речь идёт о компасе, а потом местоимение "он" - не сразу понимаешь, о ком речь, о компасе или о Джеке. Опрос местных жителей, выуживание информации на Эспаньоле, на Багамах и, в особенности, на Тортуге ни к чему не привело - опрос и выуживание - не привёли.
Ошибок мало, что очень радует. Если честно, я их только с третьего раза нашла, зачиталась и никак не могла настроиться на рабочий лад. Вот красиво же пишешь, правда. Глаз радуется полёту твоей мысли, построению предложений. Видно, сколько сил и, главное, души ты вкладываешь в это произведение. Спасибо за фанфик - это самое малое, что могу сказать.
