 Фанфик «Мир прекрасен, мир ужасен. | Глава 25. Мастерица иллюзий.»
Шапка фанфика:
Название: Мир прекрасен, мир ужасен
Автор: Astalavista
Фандом: Vocaloid
Бета: Кошачья посланница.
Персонажи: Гакупо, Кайто, Акайто, Мейко, Мику, Лен, Рин, Лука, Аки
Жанр: юмор, драма, фэнтези
Тип: гет, преслэш
Предупреждение: смерть персонажа
Рейтинг: PG-13
Размер: макси
Содержание: Это безумный сказочный мир, населенный различными существами. Здесь собраны самые необычные экземпляры. Лес из грибов и разумные медведи. Скряги-гномы и прекрасные сирены. Разнообразные магические и не очень существа. Так посмотрим местность поближе вместе с молодым путешественником Камуи Гакупо.
Статус: закончен
Дисклеймеры: От прав отказываюсь, на программу не претендую. Все права на программное обеспечение принадлежат Yamaha Corporation.
Размещение: с моего разрешения
Текст фанфика:
Делл ругал себя последними словами за то, что не подумал сразу про ловушку. Каким же идиотом надо быть, чтобы в Темных землях принять за правду добренькую девушку, живущую в прелестном беленьком маленьком домике с садом? Видимо они устали психологически, раз влезли в улей, даже не заметив пчел.
Хотя сначала девушка Деллу даже понравилась: невысокая, хрупкая, с большущими зелеными глазами, длинными пушистыми ресницами, пухленькими губками и темно-зелеными волосами, собранными в два хвостика. Правда потом пират вспомнил, что уж больно она похожа на одну сирену, чьих зубов он едва-едва избежал. На этом фоне Гакупо в плане внешности стал Хоне гораздо симпатичней. А уж после того, как отмывшиеся в протекающей рядом речке путники узнали ее имя, пирату совсем стало грустно.
Две Мику. Девушка-сирена и ее кузина, девушка-человек. Бывший человек, если быть честным. Магия этого места нелепым образом изменила Мику, она больше не могла назвать себя человеком. Однако теперь девушка не боялась жить в центре Темных территорий. Нелюди не делали различий между ней и собой. Хоть чудовища никогда не брезговали полакомиться более слабым соседом, Мику защищал какой-то артефакт.
Девушка решила, что и на Темной территории должно быть добро, поэтому в ее доме получали убежище и помощь все, кому это требовалось. На вопрос Гакупо, не опасно ли это, Мику вновь напомнила про артефакт. Чем поможет непонятная штуковина против того же разъяренного вурдалака, Делл совершенно не понял, но спорить не стал, рассудив, что раз уж хитроумная хозяйка уютного домика (с белыми кружевными занавесочками на чистых окнах, цветочками в горшочках на тщательно оттертых подоконниках, маленького деревянного столика, за которым они сидели в уютненьких креслицах) прожила с такими убеждениями достаточно долго, то и флаг ей в руки. Хотя пират все равно не мог поверить, что Мику идет уже столетие.
Гакупо почему-то пытался назвать Мику чужим женским именем, Акайто вторил ему, называя Мейко. Хоне же хотел прижаться щекой к руке и жалобно, как в детстве, когда ему снился плохой сон, позвать:
- Мама.
Черты лица Мику расплывались перед глазами, пират сглатывал, пытался уцепиться за реальность, но неизбежно проигрывал. Ему чудился запах ирисов, растущих у маминого дома, хотя Гакупо убеждал его, что это пахнет жасмин. Акайто удивлялся, почему они никак не могут понять, что это запах земляники.
Сознание медленно уплывало, унося путников в мир грез. Мику улыбалась, тихо что-то говоря, перед глазами стояла ее ласковая улыбка. Или не ее?
Спас Делла Кар, на которого подобные штучки не действовали. Ворон что было силы ударил пирата по голове, резко вернув осознание действительности. Мику зашипела, быстро вскочила, пытаясь схватить наглую птицу, решившую ей помешать. Хоне резко толкнул ее ногой, вылез из-за стола, лихорадочно решая, что же ему делать дальше. Гакупо и Акайто спали, положив головы на столешницу. Они улыбались, котенок дергал ушком. Делл толкнул путешественника, но тот не шевельнулся. Упавшая Мику медленно, будто заставляя себя, поднималась, и ее взгляд не сулил пирату ничего хорошего.
Начались гонки. Девушка пыталась поймать мечущихся Делла и ворона, те отчаянно убегали. Пират проклял свою неосмотрительность, списывая свою доверчивость на тот треклятый артефакт, хотя не знал, так ли это на самом деле.
Домик оказался совсем не таким, каким увиделся путешественникам. Если сначала Хоне принял его за коробку, разделенную кое-какими перегородками, то теперь ему думалось, что он попал в лабиринт: в самых неожиданных местах возникали стены, на которые пират натыкался, острые углы, ступени, ящики. Мику, живущая в этом доме, ни разу не ошиблась. Девушка звала пирата голосом матери, но Хоне, сцепив зубы, изо всех сил сопротивлялся.
Делл с разбегу прошел сквозь стену, споткнулся и упал в зияющую дыру погреба. Сверху раздался смешок, дверь с грохотом захлопнулась, оставив беглецов в полной темноте.
- Посидите пока здесь, неразумные детки. Скоро мамочка вернется и узнает, как вы себя дальше поведете.
Прозвучали шаги, и все стихло.
Хоне потер ушибленный бок, почесал затылок и цветасто выругался, поминая всю проклятую родню недочеловека. Он не знал, что задумала это дьяволица, но догадывался, что ничего хорошего его не ждет.
- Всегда знал, что от девочек в белых сарафанах нельзя ждать ничего приятного, - философски пробурчал Делл под хриплое карканье ворона. – Нет, сам посуди: все мои бабы обожали носить белые сарафаны. Ни с одной не свезло!
- Жаль, что ты не вспомнил этого раньше. Да и я хорош: не смог вовремя уловить магию.
- Магию?
- Все, что ты здесь видишь – ненастоящее. Иллюзия. Поэтому и неожиданные стены, ящики.
Хоне вспомнил, что и имена звучали разные, и запахи сильно различались.
- То-то мы и видели перед собой разных людей… И зачем ей это, а, старый хрыч? Поиздеваться хочет?
- Она – добро, ставшее злом. Я слышал про артефакты, способные создавать долговременные иллюзии. Вероятно, именно подобное устройство у Мику. Не знаю, как она его нашла, но это сильно ухудшает ситуацию. Она же не хочет нас погубить. Иллюзии, что мы видим, наши мечты… артефакт погружает нас в них. Ты же не откажешься вновь оказаться на борту «Призывающей русалки»?
Делл вспомнил свой галеон и хрипло бросил:
- Нет.
- Артефакт может это дать. Корабль, богатство, слава, родители, друзья… Ты получишь все. Только ненастоящее. А артефакт, пока ты будешь прибывать в выдуманном мире, высосет твою жизнь. Правда, от его использования еще никто не отказывался. Мираж порой куда приятней реальности.
- Ладно, с артефактом я разобрался. А она-то что? Ей зачем нас погружать в миражи? Чтобы тепленькими, пока в отключке, взять?
- Таким образом она хочет помочь нам. В выдуманном мире нам хорошо, приятно. Рядом с нами те, кого уже нет в живых. И мы сами не хотим возвращаться. Она всего лишь предлагает нам успокоить свою душу, забыть о жестокой реальности, погружая в идеальный мир.
- Бред какой. Я бы ни за ч…
- Ты уже поддался. Вытащил тебя я.
- Ну и гордись собой, старый хрен! Опомнился бы раньше, не сидели бы мы сейчас в погребе.
Делл поморщился и чихнул. В погребе было достаточно сыро, где-то, предположительно в углу, слышался писк крыс. Хоне вытянул руку, но темень стояла такая, что он не мог разглядеть даже очертания пальцев. Глаза отказывались привыкать к темноте, и Хоне просто закрыл их.
- Слушай, а почему мы видели только женщин?
- Действие артефакта весьма ограниченно. Ты не можешь увидеть вместо женщины мужчину.
- Да, я всегда говорил, что все зло от баб.
- А от баб в белых сарафанах особенно! – поддержал друга Кар, и они засмеялись.
- Отсюда надо выбираться.
Раз зрение не помогало, Делл решил обследовать погреб на ощупь. Руки тут же попали в липкие лужи. Оказалось, что это варенье. За лужами Делл обнаружил гору тяжелых банок. Видимо, тоже с вареньем. Что ж, от голодной смерти он не умрет. Пират даже облизнулся.
- Жаль, что на одном варенье все же долго не протянешь. Еще бы хлебушка, молочка, маслица… Да, Кар?
Ворон издал клекот. Как-то не вовремя вспомнилось, что вся еда осталась рядом с Гакупо, который сейчас пребывал в изумительной стране.
- Знаешь, что-то я не чувствую, что погреб иллюзорный. А жаль.
Делл ползал в месте заточения еще некоторое время, но больше ничего интересного не обнаружил. Пол оказался каменным, поэтому идею о подкопе пришлось отбросить. Дверь тоже не поддавалась.
- Надо добраться до артефакта.
- Как? – взвыл Делл.
- Когда она придет, просто поддайся чарам. Я сделаю все остальное.
Хоне долго отказывался, не веря ворону. Как он сможет найти артефакт? И что потом? Вдруг потребуется рука, а не лапа? Но Кар сумел убедить пирата, поэтому когда звонкий голосок спросил, одумался ли ее вредный сынок, Делл тоскливо вздохнул.
Мику отперла погреб, позволяя раскаивающемуся Хоне вылезти. Деллу было очень стыдно, что он не слушался маму. Мику была растрогана и не заметила, как что-то тенью выскочило из подвала. Опомнившись, что противный ворон может вновь помешать ей, она захлопнула дверцу и принялась озираться.
- Ма-ам, - протянул девушке Делл куски перьев. – Там была противная птица. Ничего, что я ее…
- Ничего, солнышко. Ты же не со зла. Мама прощает тебя.
Мику повела повеселевшего Делла по коридору. Пират видел перед собой свою мать, чувствовал аромат ее духов, слышал ее легкие шаги, но понимал, что это – не она. Его мать сейчас лежала где-то в лесу под елью. И Мику, нацепившая на себя ее личину, вызывала только отвращение. Пират не верил, что девушка делает это не со зла. Разве можно так издеваться над другими? Даже Хоне никогда не пытал пленников, предпочитая решать все быстро. Но ударить мать он не мог.
Пират попытался отвлечься, пытаясь вспомнить, чье имя шептал Гакупо. Хоне так и не смог разобрать. Даже тот набор звуков, которые издал путешественник, не натолкнул его ни на какие мысли. Разве что…
- Мы пришли.
Мику привела его в комнату, где на кроватях спали его спутники. Третья постель была не занята.
- Тебе пора спать, воробышек.
Так его называла только мама. Мама с рыжими волосами, ласковой улыбкой, веснушками на носу и щеках и задорными карими глазами. Или зеленоволосая, зеленоглазая мама, с бледным лицом и непонятной улыбкой? Кто из них?
- Что-то не так воробышек?
Кар не знал, что если долго сопротивляться артефакту, а затем сдаться, позволив себе запутаться, можно было сойти с ума. Мику догадывалась, но видела подобное впервые.
Воробышек.
Пират взвыл, схватившись за голову, упал на колени. Его тело сотрясала крупная дрожь, изо рта текли слюни. Хоне закричал. В его сознании медленно расплывался любимый образ, заменяющийся чужим, неродным, ненужным.
- Хоне!
Влетел Кар, держа в руках подсвечник. Хитрая девчонка хорошо замаскировала артефакт, ворон еле узнал его. Кар разжал лапы, и источник иллюзий под визг Мику упал на пол. Артефакты были очень хрупки, подсвечник разлетелся на несколько осколков. Но для Делла было поздно.
- Мерзкая птица!
Дом тут же поменялся. Он оказался достаточно старым, но просторным. Потемневшие от времени скрипучие половицы, серые стены с паутиной по углам, порванные грязные шторы на покосившихся подоконниках, высокий потолок.
Мику сама изменялась. Ее тело выросло, став телом взрослой женщины, черты лица заострились, белый сарафан превратился в черное платье с пышной юбкой и глубоким декольте, на руках появились перчатки. Ласковая улыбка преобразилась в оскал.
- Как ты посмел разрушить мои чары?!
Мику была в ярости. Она дарила этим наглецам рай, а они отказываются от него! И вдобавок иллюзионистка осталась без возможности использовать сколько-нибудь значительную магию: энергия, выплеснувшаяся из разрушенного артефакта, гасила сильные заклинания, если, вообще, не возвращала их обратно пославшему. Сейчас проблемных путников легче вышвырнуть из дома, не рискуя остаться с ними один на один без привычной защиты магии.
- Выметайтесь!
Мику жила тут уже давно. Гораздо больше ста лет. Она застала времена, когда люди еще могли владеть магией, которая оказалась для них медленным ядом. Но она выжила, поселившись в Темных землях. Мастерица иллюзий, так называли ее. Она запутывала любого, неосторожно попавшего в ее сети. Существа, попавшие под воздействие созданного ей артефакта, умирали с улыбкой на лице. Но стоило ей отказать раненому, как его смерть не была такой радостной.
Мастерица чувствовала себя богиней, дарующей радость. Существа, что попадали к ней, улыбались те мгновения, что им остались от жизни. Они шептали чужие имена, дотрагивались до других, улыбались не ей. Даже тот ребенок, которого когда-то приютила Мику, называл ее по-другому. Он считал ее матерью, но видел другого человека. Иллюзионистка могла соврать, что это было совсем не больно. Главное – счастье, светившееся в глазах маленького человечка, счастье, что сама Мику никогда не испытывала.
Только после этого случая, Мастерица больше никогда не помогала детям.
- Не хотите иллюзий – убирайтесь!
Мику указала пальцем на Гакупо и Акайто. Их тела поднялись в воздух и поплыли по направлению к выходу. Иллюзионистка мысленно обрадовалась, что хоть какую-то магию может использовать, не обращая внимания на неприятное жжение в груди от отдачи.
Правда, положа руку на сердце, Мику никогда и не хотела давать радость другим. Девушка завидовала улыбкам, ненавидела тех, кто умеет искренне смеяться, поэтому артефакт казался ей бесполезной игрушкой, пока она не раскрыла еще одну его сторону: возможность стать владычицей мира.
Мастерица всегда была честолюбива. Погружая других в иллюзию, проникая в их мир, Мику могла подчинить себе не только их, но и тех людей, которые окружали спящего. Все они становились марионетками в расчетливых руках иллюзионистки.
Только с детьми не могла ничего поделать Мастерица. То ли артефакт на них не действовал, и они спокойно бодрствовали, видя при этом вокруг иллюзии, то ли воспоминания не давали совершить злодеяние, но ни один ребенок не пострадал от ее тонких пальчиков.
- А Делл?
Ворон хмуро смотрел на сжавшегося в комочек пирата. Тот сжал в кулаке подол платья иллюзионистки и что-то шептал. Мику невольно прислушалась.
- У мамы такие красивые волосы. На траву похоже.
Сердце предательски пропустило удар. Может ли Мику позволить себе сделать ошибку, оправдываясь внезапно нахлынувшей сентиментальностью? Слабые в Темных землях долго не живут, и иллюзионистка совершенно не хотела оказаться в чьем-нибудь желудке, но…
- Останется со мной в качестве платы за артефакт.
Мастерица хищно усмехнулась. Ворон попытался подлететь к другу, но натолкнулся на невидимую преграду.
- Он мой.
Кар тяжело поднялся в воздух и улетел. Делл смотрел пустыми глазами ему в след.
- Мама?
- Все хорошо, воробышек.
Мастерица провела рукой по волосам такого большого ребенка. Когда-то и она побыла невольной матерью. Когда-то и она была человеком.
|
