 Фанфик «Турне по Италии | День четвёртый. Неаполь»
Шапка фанфика:
Название: Турне по Италии
Автор: Полураспад Урании
Фандом: Ориджинал
Персонажи/ Пейринг: м/м
Жанр: Приключения, Романтика
Предупреждение: Кажется, нет никаких извращений, кроме яоя
Тип/Вид: Слэш
Рейтинг: R
Размер: Макси
Содержание: Турист из России приезжает в Италию, чтобы отдохнуть. Там его встречает местный гид, для которого чужой отдых – это тяжёлая работа. Он уже ненавидит туристов, а вместе с ними Венецию, Рим и Флоренцию, которыми так восхищаются приезжие. Но даже на самые привычные вещи можно взглянуть по-новому. Особенно, когда тебе приходится бегать от слишком навязчивого поклонника...
Ахтунг! Автор – любитель античной истории)
Статус: В процессе написания
Дисклеймеры: Оригинальное произведение
Размещение: На здоровье
Текст фанфика:
Зазвонил будильник. Массимо проснулся с сильной головной болью. Рядом с кроватью стояла почти пустая бутылка белого вина, и валялись две пустые пачки из-под чипсов.
Массимо пришлось стоять под ледяным душем, чтобы прийти в чувство, но головная боль так и не ушла. Выхода было два: либо докончить бутылку и пойти по скользкой дорожке алкоголизма, либо выкурить сигарету и ещё раз проиграть в борьбе с курением. Массимо выбрал второе, потому что уже привык сдаваться сигаретам.
Вспоминая вчерашний вечер, Массимо понимал, что несправедливо обижался на Артёма. Наталья действительно вчера выглядела очень плохо. И ведь люди действительно часто простужаются в самолётах. Слава богу, он ничего не сказал в запале, иначе сегодня голове было бы не только больно, но и стыдно.
После сигарет остро хотелось пить эспрессо. Массимо спустился в ресторан, где ещё было почти пусто. За одним из столиков сидела пожилая пара в одинаковых футболках. Сегодня на них были синие майки с изображением «Большой волны» Хокусая.
– Доброе утро, – улыбнулась женщина, – а нам что-то не спалось сегодня ночью. Кажется, я слышала, как кто-то ходил по гостинице и вслух ругался.
Массимо вспомнил, как вчера вечером прятался от Давидо, и улыбнулся.
– Мы сегодня едем в Неаполь? – спросил мужчина в Хокусае.
– Да, – ответил Массимо. – А по дороге успеем заехать в Помпеи.
– Помпеи? – испугалась женщина, – А там не опасно?
– Ну, что вы… Везувий последний раз извергался семьдесят лет назад.
Кажется, этот ответ им не понравился. Но Массимо чувствовал себя окрылённым от того, что сегодня попадёт домой. Конечно, он не успеет за одну ночь повидаться с друзьями или съездить к матери, но сам Неаполь всегда придавал ему сил.
В ресторан зашли Артём с Натальей. Под её глазами залегли синяки, а полноватое лицо за ночь осунулось, как от тяжёлой болезни. Артём рядом с ней выглядел расстроенным, но стоило ему увидеть Массимо, как на лице зажглась добрая счастливая улыбка. Артём раскинул руки так, как будто сейчас побежит обнимать Массимо.
– Buon jiorno! – крикнул Артём, а Наталья поморщилась от громкого звука.
– Как ты себя чувствуешь? – участливо поинтересовался Массимо, когда Артём с Натальей сели за стол.
– Ужасно, – честно ответила Наталья. Она говорила в нос как при гайморите. – Я всю ночь не могла уснуть. Повернусь на левый бок, правая ноздря не дышит. Повернусь на правый – левая. Хоть стоя спи, никакие таблетки не помогают. Я уже глотала и аспирин, и парацетамол, даже активированного угля пачку на всякий случай съела. Ничего!
– У меня есть антибиотики, – сказал Массимо.
– Будь другом, поделись! – Наталья жалобно смотрела красными и слезящимися глазами.
Массимо запустил руку в свою бездонную сумку и после нескольких минут поисков достал пачку таблеток. Наталья вырвала её у него из рук, и жадно начала глотать таблетку за таблеткой. Артём еле успел остановить сестру от смерти от передозировки.
Давидо не появлялся всё утро, и Массимо встретился с ним только на парковке. Тот объяснялся жестами с парнем в коротких шортах, которого вчера не пустили в Ватикан. Давидо должен был развлекать его весь день. Глядя на измученное лицо водителя, Массимо почувствовал сладкий вкус мести.
– Блин, какой же ты тупой! – кричал на Давидо парень в шортах. – Я говорил тебе, что мне нужен винный магазин! Магазин! Да, блин, как тебе ещё объяснить?
– Всё в порядке? – участливо поинтересовался Массимо, и на него уставилось сразу четыре ненавидящих глаза.
– Этот имбицил вчера завёз меня в какие-то трущобы. А я говорил, что мне нужен магазин. Не может быть, чтобы он не понимал слово «магазин»!
– Он просил отвести его в magazzino («склад»), – недовольно пояснил Давидо по-итальянски. – Я и отвёз. Какое мне дело, что этому сукину сыну нужно на складе?
Массимо только развёл руками. Что можно сделать против языкового барьера?
Путь к Помпеям предстоял длинный. Выехали специально рано, чтобы успеть в мёртвый город до самой жары. Дорога лежала на солнечный юг Италии, на побережье Тирренского моря. На зелёных холмах ещё лежал утренний туман, и облака плыли низко-низко над землёй. На фермерских угодьях из стойбищ выпускали бурых коров и белых овец. Животные паслись под стенами замков и монастырей.
Массимо включил туристам один из своих самых любимых фильмов – «Benvenuti al Sud» («Добро пожаловать на юг»). Он рассказывал о непростых отношениях между северянами и южанами Италии. Можно сказать, это была экранизация всем известных анекдотов и стереотипов. Конечно, на русском языке терялась добрая половина шуток, но люди всё равно смеялись.
Давидо даже не смотрел в сторону Массимо. Толи его так вывел из себя парень в шортах, что он не мог думать ни о чём другом, толи он действительно решил отстать. Но Массимо помнил тот хищный взгляд, которым Давидо раньше смотрел на него, и понимал, что нынешняя передышка – это затишье перед бурей.
Прежде чем подъехать к Помпеям, туристы увидели из окон автобуса высокий Везувий. Это была гора с двумя вершинами, одной острой и одной плоской. Та, которая сейчас была плоской, некогда была грозным кратером вулкана. Когда почти две тысячи лет назад здесь случилось извержение, малую вершину Везувия разнесло на куски от взрыва. Говорят, что пепел, образовавшийся после взрыва и извержения вулкана, обошёл вокруг Земли несколько раз, и по опасности был сравним с ядерным облаком.
– Такого населённого пункта, как Помпеи, не существует, – рассказывал по громкой связи туристам Массимо. – Здесь нет пригорода, здесь не живут люди. Помпеи – это только музей под открытым небом. Это развалины мёртвого города, погибшего в первом веке нашей эры. Первоначально это было греческое поселение, но его захватили римляне...
И так далее, и так далее. Массимо понимал, что интереснее смотреть в окно, чем слушать его россказни. Он снова начал испытывать неконтролируемое раздражение ко всему вокруг.
– Сегодня у нас снова какая-нибудь сумасшедшая экскурсоводша будет? – недовольно спросила женщина в майке с Хокусаем.
– Нет, сегодня вашим гидом буду я, – ответил Массимо и услышал довольный шёпот по салону. – Надеюсь, я смогу рассказать про свою родину лучше других.
Конечно, под родиной Массимо имел в виду Неаполь. Но мальчишкой он очень часто бывал в Помпеях: от его дома ходил прямой автобус до мёртвого города. Они с друзьями зайцами добирались до руин, пролазили на территорию руин через дырку в заборе и часами играли в руинах домов. Так что Массимо знал о Помпеях такое, о чём профессиональные экскурсоводы даже не догадывались.
– Забери нас отсюда в три, – обратился Массимо к Давидо, когда все туристы вышли из автобуса, и Давидо собрался уезжать.
Тот не ответил ни слова. Но закрывая дверь автобуса, Давидо бросил на Массимо настолько безумный взгляд, что не оставалось сомнений: он задумал какую-то гадость.
Помпеи не были маленьким городком, от которого осталось несколько улиц, извлечённых из-под пепла. Это был настоящий античный мегаполис. Здесь были свои улицы и авеню, свои площади и храмы, свои театры и публичные дома.
Массимо вёл туристов не по исхоженным экскурсионным тропам, а по своим собственным дорожкам, открытых им ещё в детстве. Они прошли мимо нескольких особняков с фресками, которые почему-то не интересовали большую часть туристов. Просто эти фрески изображали повседневную жизнь помпейцев, а не праздники и оргии, которые показывали людям в других домах.
– Посмотрите внимательно на улицу, по которой мы идём, – сказал Массимо по рации. – Ничего особенного не замечаете?
– Вы говорите про эти камни на дороге, которые, наверное, перегораживали всё движение? – предположил мужчина в Хокусае.
– Да. Они вам ничего не напоминают?
– Пешеходную зебру? – предположила женщина в Хокусае.
– Верно, – сказал Массимо, поднимаясь на один из таких камней. Они поднимались над дорогой на полметра и были неровной овальной формы. – Именно в Помпеях появилась первая зебра. Но нужна она была отнюдь не для ограничения движения. Эти камни не зря так высоко поднимаются над землей. Если вы обратили внимание, то улица под углом спускается к морю, и это не случайно. В Помпеях в установленный час все люди выливали помои из домов, а по дорогам пускали водопроводную воду. Когда этот поток проходил по улице, ходить, разумеется, было невозможно, и люди передвигались по вот таким камням.
– Фу! – скривилась Наталья. А Артём фотографировал античную зебру сверху, слева, справа, а теперь даже лёг на землю, чтобы снять снизу.
Массимо провёл людей к центру города – Форуму. Это была большая площадь, которая, кажется, сохранилась лучше всего остального в Помпеях. Некогда Форум окружали два ряда белоснежных колонн, которые стояли одна на одной. Сейчас же их сохранилось всего несколько штук, но зато древняя мостовая выглядела идеально. Но тут скорее была заслуга туристов, которые каждый день полировали её своими кроссовками и туфлями.
Стояла ужасная жара, и Наталья стала чувствовать себя плохо. Она была в шляпе и даже держала в руке зонт от солнца, но всё равно выглядела так, как будто вот-вот упадёт без сознания. Она присела на краю площади под тенью развалин храма Аполлона, и сказала, что будет ждать Артёма здесь. Он хотел было остаться с сестрой, но она буквально прогнала его.
– Боюсь, что дальше будет только жарче, – вмешался Массимо, обращаясь и к Наталье, и ко всей группе сразу. – Так что если кто-то сомневается в своих силах, пусть подождёт нас здесь.
Люди облегчённо устремились в тень. Выглядели они такими счастливыми, как будто Массимо их только освободил от рабства. Сначала он подумал, что опять останется один на один с Артёмом, но в итоге к ним присоединилось с десяток самых стойких туристов. Массимо хотел поинтересоваться у Артёма, не мешает ли тому болезнь ходить по жарким Помпеям, но он всё ещё не был уверен, была ли болезнь Артёма реальной или мнимой.
Массимо повёл оставшихся выживших в своё самое любимое место в мёртвом городе. Туда, где в детстве у него с друзьями был свой лагерь. В особняк, который был, возможно, самым важным местом в Помпеях, но всегда пустовал, так как до него было непросто добраться. Через большую торговую площадь, через улицу публичных домов, сквозь одну из бань, и всё дальше и дальше от центра города.
Дом, в который они зашли, был больше похож на сад. Все внутренние стены обрушились, а руины заросли зелёным вьюнком. В центре двора находился небольшой пруд, в центре которого стояла бронзовая фигурка фавна – получеловека-полукозла. По этой скульптуре дом называли Домом Фавна. Так он значился во всех каталогах.
Разрушенные стены образовывали лабиринты, в которых Массимо с друзьями в детстве прятался от охраны Помпеев. В одной из стен до сих пор остался вырытый ими тайник, где хранились найденные в руинах монеты, черепки и детали игрушек.
– И что особенного именно в этих развалинах? – спросил один из туристов, лениво щёлкая затвором фотоаппарата.
– Считается, что здесь жил легендарный Сулла, – терпеливо пояснил Массимо, и увидев непонимающий взгляд, пояснил – Это такой римский полководец. Античный Суворов.
Люди недовольно ходили по руинам, стараясь спрятаться под тень вьюнков. Массимо наблюдал за Артёмом. Он специально не показывал главную изюминку этого места и надеялся, что, по крайней мере, Артём её точно заметит. Пока остальные сидели под зеленью, Артём ходил по дому и фотографировал. Массимо тихо следовал за ним.
Он не ошибся, и Артём действительно нашёл то, что нужно. Он остановился под сохранившейся аркой, где лежала мозаика. Она почти не представляла ценности: это была копия. Оригинал хранился в каком-то музее, то ли в Эрмитаже, то ли в Лувре. Из кусочков цветного камня была выложена батальная сцена. Слева – войско Александра Македонского. Сам царь сидел на лошади и метил копьём в противника. Он был изображён в профиль так, что был хорошо виден его острый нос. А его противником был Дарий, идущий во главе персидского войска.
– Неужели это та самая мозаика? – спросил Артём, от удивления оторвавшись от камеры. – Я её с детства помню из учебников истории.
– Посмотри вон туда, – Массимо показал в стан македонского войска.
Там, среди множества воинов, три лица выделялись своей негармоничностью. Эти фигуры были больше похожи на детей, чем на воинов. Присмотревшись, Артём понял, что на одном из воинов вообще были надеты современные прямоугольные очки. А от средней фигуры у Артёма побежали мурашки по коже. Это же был Массимо! Очень молодой Массимо на очень старой мозаике посреди Помпей.
– Что это? – непонимающе спросил Артём.
– Детские шалости, – улыбнулся Массимо. – Это мой портрет и портреты двух моих друзей. Мы разобрали нескольких воинов из персидской армии и собрали себя на стороне Александра. Мы почти год этим занимались.
– Как вы могли это сделать с памятником искусства, которому две тысячи лет? – побледнел Артём.
– Не переживай, – рассмеялся Массимо. – Это всего лишь копия. Ей всего около тридцати лет, и сюда никогда не приходят проверяющие. Иначе бы давно исправили наши каракули.
– Для детей вы очень хорошо сработали… Сколько тебе тогда было?
– Двенадцать лет. Я грезил древней историей. Почему-то я верил, что когда-нибудь стану путешественником во времени, и готовился к этому, глотая информацию томами. И вот видишь, что из этого получилось…
– Мне очень нравится, – искренне сказал Артём, опуская фотоаппарат.
С его лица пропала улыбка, и Артём стал непонятно-серьёзным. Массимо не успел заметить, как Артём притянул его к себе и поцеловал. Он чувствовал, как ему в грудь упирается тяжёлый фотоаппарат, и от этого дышать было ещё труднее.
– Ой, прости, – сказал Артём, резко оторвавшись от Массимо.
– Ничего, – хриплым голосом ответил Массимо.
Артём покраснел и быстрым шагом ушёл. Массимо остался стоять у мозаики. Он смотрел на лица старых друзей, и ему казалось, что они глядят осуждающе. Ведь именно из-за своих предпочтений он разошёлся с друзьями детства. Что бы они сказали, если бы узнали, что Массимо целовался с мужчиной в их тайном месте? Если бы они были теми двенадцатилетними мальчишками, то просто посмеялись бы. Но сейчас они – семейные люди с престижной работой. И смеху они сейчас предпочитаю то, что принято называть здравым смыслом. А Массимо в их понятие здравого смысла не вписывался никак.
Артём фотографировал фавна из фонтана и старательно делал вид, что ничего не произошло. Остальные туристы сидели под вьюнком и доканчивали припасы воды. Массимо сжалился над ними и над собой, и повёл их обратно в центр.
На Форуме стало ещё жарче. Наталья сидела на постаменте колонны и куталась в шаль. У неё был озноб
.
– Кажется, я перепила антибиотиков, – слабым голосом шепнула она Артёму, когда тот подошёл к ней, вернув на лицо привычную добрую улыбку. – Теперь меня ещё и тошнит
.
– Ты можешь идти? – спросил Артём.
– Не знаю.
Наталья попыталась встать, но её ноги подкосились, и она неуклюже села обратно под колонну.
– Я помогу, – Массимо протянул ей руку.
Артём благодарно ему улыбнулся. Наталья шла, опираясь с одной стороны на брата, а с другой – на Массимо. Остальная группа медленно шла за ними. Маленькая Дианочка постоянно кричала «Пить хочу», за что регулярно получала накачанной рукой матери подзатыльники.
Выйдя на парковку, Массимо ожидал неприятный сюрприз. Автобуса не было. Он посмотрел на часы. Было ровно три часа дня, и Давидо должен был уже давно здесь их ждать. Массимо позвонил Давидо, и прошло не меньше десяти гудков, прежде чем тот поднял трубку.
– Где тебя черти носят? – без приветствий заявил он.
– Там же, где твой автобус, – спокойно ответил Давидо. – Недалеко.
– Так приезжай на парковку, сукин ты сын. Ты и так уже опоздал.
– Знаешь, у меня есть условие, – судя по голосу, лицо Давидо расплылось в улыбке. – Сегодня ты ночуешь в моём номере
– Ты что, совсем спятил? – искренне удивился Массимо. – Если ты сейчас же не приедешь, то потеряешь работу, идиот.
– Это ещё вопрос, кто потеряет… Что если твоё начальство узнает, что у тебя роман с одним из туристов?
– А что если суд узнает о твоих сексуальных домогательствах?
– Но у тебя нет доказательств, а у меня есть.
Давидо повесил трубку. Массимо не мог понять, что имел в виду этот сумасшедший. У него не могло быть никаких доказательств. Да и доказательств чего? Но тут на парковку выехал ядовито-жёлтый автобус, и Массимо выдохнул: хотя бы одной проблемой меньше.
Давидо ничего не сказал Массимо. Он просто смотрел на дорогу и даже не улыбался. Вокруг него воздух казался настолько тяжёлым, что Массимо было не по себе. Лучше бы Давидо кричал и угрожал, чем просто молчал.
От Помпей до Неаполя было совсем недалеко. Этот город так же стаял у подножия Везувия и находился в зоне риска вулкана. Отсюда одно время даже хотели переселить всех жителей, бесплатно предоставив им жильё в других городах Италии. Но неаполитанцы предпочитали подписывать документы о том, что они отказываются от государственной поддержки, вместо того, чтобы переезжать.
Автобус остановился на обзорной площадке, откуда открывался лучший вид на Неаполитанский залив. На горизонте возвышался Везувий, слева открывался вид на весь город, а справа – на море с рассыпанными по нему островами. Пейзаж освещало жаркое дневное солнце. Лучи отражались от воды и от окон. Солнце слепило людей и засветляло фотографии.
Неаполь стоял на холмах. На самом высоком из них находился средневековый замок-крепость, некогда бывший королевской резиденцией. На склоне этого холма возвышались бетонно-стеклянные небоскрёбы – неудачное детище какого-то японского архитектора.
Пока туристы фотографировались, Массимо позвонил своей матери. Он всегда звонил ей, когда проезжал мимо дома. Её голос был расстроенным и обеспокоенным. Кажется, она думала, что Массимо работает на какой-то каторге в обществе варваров. Она не раз говорила, что ему нужно устроиться на автомобильный завод «Alfa Romeo», который кормил добрую половину города, в том числе всех старых друзей Массимо. Он бы там умер от скуки и колких взглядов знакомых из прошлой жизни.
– Со мной всё в порядке, правда, – привычно успокаивал он мать. – Конечно, ем хорошо. Нет, я не устал. У меня не больной голос, просто здесь ветер шумит.
– Ох, я так переживаю за тебя, – чуть не плача, говорила она. – Ты ведь у меня такой хороший мальчик, но совсем несамостоятельный. Как ты там справляешься, не представляю! Может быть, успеешь заехать домой? Хотя бы поешь нормально! Или я могу приехать в центр и передать тебе яблочный пирог. Твой любимый, я его только сегодня испекла. Помню же, что ты мимо проедешь.
На том конце трубки послышались слёзы, и Массимо почувствовал себя просто ужасным сыном. Он был единственным смыслом жизни матери, но уже месяц не был у неё в гостях. Так же как месяц не был и в своей квартире. Конечно, когда он ездил по работе он почти не тратил денег, и всю зарплату переводил матери. Но это её даже расстраивало: она гордо говорила, что ещё и сама сможет обеспечить и внуков и правнуков. К сожалению, она не знала, что вряд ли они у неё вообще будут.
– Может быть, я смогу зайти к тебе вечером, – пообещал Массимо. – Если не случится ничего страшного, то я должен заселить туристов в гостиницу уже через три часа, и смогу приехать к тебе. Расписание автобусов не изменилось?
– Ах, как было бы славно! – она смеялась сквозь слёзы. – Конечно, все ходят как раньше. Ты мог бы остаться на ночь у меня вместо какой-то захудалой гостиницы.
– Я бы очень хотел, – искренне ответил Массимо, вспоминая о своей мягкой детской кровати, – Но я обязан ночевать там же, где туристы.
– Ох, одну ночь они даже не заметят, – умоляюще проговорила она, отчего сердце Массимо сжалось. – Пообещай мне, что приедешь, во что бы то ни стало!
– Хорошо, обещаю.
Теперь Массимо нужно было как можно быстрее избавиться от туристов. Конечно, Неаполь – это не Рим, но он привык рассказывать о своём городе долго и со вкусом. А теперь нужно было урезать прогулку до необходимого минимума так, чтобы этого никто не заметил.
Массимо вывел людей на главную площадь Неаполя, с одной стороны которой стоял грандиозный Королевский Дворец, а с другой – не менее грандиозный Собор Святого Франциска. Сегодня в городе был праздник, и на площади выступали циркачи. Сейчас один артист пускал огромные мыльные пузыри. Вокруг него собрались дети, которые прыгали и лопали разноцветные пузыри. На фоне детей с пузырями фотографировалась пара молодожёнов.
– А что сегодня здесь отмечают? – спросила женщина в Хокусае.
– Сегодня здесь необычный религиозный праздник, – объяснял Массимо. – Разжижение крови святого Януария. В храме сейчас проходит служба, во время которой священник извлекает ампулу с кровью, которая должна разжиться… разжижиться. Если этого не произойдёт, то считается, что Неаполь ожидают несчастья. Кстати, если нам повезёт, то мы увидим Шествие с гирляндами, которое всегда устраивается вечером праздника.
– Что за мерзкий праздник? – удивилась Наталья. Она ходила, опираясь на брата.
– Он проходит ещё с четырнадцатого века, – обиделся Массимо. – Может быть, это кажется немного странным, но святой Януарий объединяет всех неаполитанцев. Я хоть человек и не очень религиозный, но тоже пару раз принимал участие в Шествии.
Массимо водил туристов по улицам района Санта-Лючия, в честь которого была написана та самая песня. Он не знал, как быстрее избавиться от них, и главное – как сделать так, чтобы они не заметили его отсутствия сегодня вечером. Обычно люди любили звонить ему и донимать вопросами типа «Куда пойти вечером?» или «Мы заблудились, как нам отсюда выйти?» Так что он решил сделать так, чтобы они вообще никуда не выходили:
– В Неаполе сейчас обитает самый влиятельный мафиозный клан в Италии. Они даже превзошли сицилийскую Коза Ностру. Если вы обратите внимание, то увидите, что вокруг очень много цыган. Они все работают на мафию. Грабят людей, и половину добычи отдают боссам. А сколько вокруг мусора! Это мафиози прижимают мусороперерабатывающие компании.
– Мама, я боюсь! – говорила Дианочка, прижимаясь к маме.
Тут им на пути как раз встретилась группа цыган. Они громко разговаривали на своём непонятном языке и приближались к туристам. Тут двое из цыган начали толкаться, и один из них влетел прямо в туристов. Он чуть не повалил несколько человек, но быстро вскочил на ноги и побежал.
– Моя сумка! – закричала мамаша Дианочки. – Он украл мою сумку!
Цыгане окружили туристов, и было почти невозможно броситься в погоню. Тем более воришка уже скрылся за поворотом. Несколько мужчин из группы попытались прорваться сквозь живой заслон, но цыгане крепко стояли на ногах. Но тут мамаша Дианочки издала боевой клич и пнула ногой в грудь одного из цыган. Он упал на асфальт, а она переступила через него и бросилась в погоню. Её дочка осталась, испуганно прижимаясь к даме в Хокусае.
Из переулка донёсся ещё один воинственный вопль мамаши, а потом – приглушённый крик цыгана. Послышался металлический лязг, как будто мамаша закинула вора в бак для мусора и закрыла крышку.
Она гордо вышла из переулка и показала всем свою сумку. Туристы восхищённо зааплодировали, а мужчины даже одобрительно засвистели. Цыгане к этому моменту уже растворились в воздухе.
– Хилые тут грабители! – заявила мамаша, поглаживая плачущую Дианочку по голове. – В России мне приходилось попотеть, чтобы отделать парочку гопников, которые мобильники отжимают. А тут раз плюнуть!
– Ну, с вами нам не будет страшно в Неаполе! – обрадовался мужчина в Хокусае.
Массимо показалось, что его план запугать туристов провалился.
На улице около оперного театра Сан-Карло они встретили Шествие с гирляндами – процессию из священников, музыкантов и обычных людей. На своих плечах люди несли платформы, на которых стояли статуи святых. В начале Шествия была платформа со святым Януарием в человеческий рост. Её несли четверо священников, одетые в белые с позолотой одеяния. Процессия была больше похожа на бразильский карнавал, чем на христианский праздник.
Из окон и с крыш домов люди бросали конфетти, цветы и ленты. Массимо увидел нескольких знакомых. Вот его одноклассница с младенцем на руках подходила за благословением к священнику. Вот его пожилая соседка, украсившая свои седины большими цветами, несла в Шествии изображение святого, украшенное длинными лентами. Продавец из магазина сладостей нёс торт собственного изготовления, на котором кремом были нарисованы сцены из жития святого Януария.
Массимо хотелось остановиться и пойти по улицам вместе с Шествием, как в старые времена. Но сейчас он не чувствовал себя дома. Как будто он сидел на работе где-то в офисе и смотрел по интернету репортаж. Знакомые здоровались с ним, подходили и разговаривали, но они были как будто призраками из другого мира. Кажется, Массимо так устал от работы, что окончательно потерял грань между реальностью и фантазией.
– Это прекрасно, – сказала Наталья Артёму. Она поймала огромную красную розу, которую кто-то сбросил с крыши.
Отель так же оказался украшен по-праздничному. Над входом висели цветы, а вес холл сверкал от украшений, как будто наступило Рождество.
Здесь Массимо увидел Давидо. Массимо больше не верил, что тот может как-то навредить его карьере или репутации. Просто ему больше не хотелось видеть это хищное лицо и встречаться с этими самодовольными глазами.
– Не переживай, – вдруг раздался над ухом Массимо голос Артёма.
Тот положил Массимо руку на плечо, и вместе они прошли мимо Давидо. Ничего не замечающая Наталья шла за ними, высмаркиваясь в платок. Давидо не пытался их остановить, а просто буравил Массимо уничтожающим взглядом.
– Спасибо, – искренне сказал Массимо, хотя чувствовал себя неловко из-за помощи Артёма. Затем он обратился к Наталье, чтобы сменить тему. – Как ты себя чувствуешь?
– Уже лучше, – в нос сказала она и громко чихнула. – Но не переживай обо мне, Артём. Ты можешь погулять, если хочешь.
– Я не пойду дальше ближайшей аптеки, – строго сказал он. – Массимо, покажешь мне, где можно купить жаропонижающее, хорошо?
– Конечно. Туристы постоянно болеют во время путешествий, это нормально, – постарался он приободрить Наталью. – Другой воздух, другая еда. Плюс ко всему напряжённый график и каждый день столько новой информации.
Выйдя на улицу, они увидели, что солнце уже садилось за море. Массимо понятия не имел, где находится ближайшая аптека, но надеялся на неоновую рекламу. Они исследовали близлежащие улочки и пока что ничего не видели.
– Давидо опять тебе угрожает? – спросил Артём, по-доброму улыбаясь.
– Ничего серьёзного, – как мог искренне ответил Массимо. – К тому же сегодня ему не удастся ничего сделать. Я пойду ночевать к матери.
– Из-за него? – насторожился Артём.
– Нет! Просто я очень давно с ней не виделся. Начался высокий туристический сезон, и из-за работы я даже у себя в квартире не был около месяца. Всё по отелям да автобусам. А мать волнуется за меня так, словно мне всё ещё двенадцать лет.
– Понимаю, – улыбнулся Артём. – Мы с Наташей каждый день звоним маме, чтобы сообщить, что нас всё ещё не убили мафиози. Она думает, что в Италии очень опасно… Где же аптека?
– Я знаю одну аптеку. Но она находится напротив дома моей матери. Но до неё ехать четыре остановки на автобусе.
– Так поехали! Мы быстрее поберёмся дотуда, чем найдём аптеку здесь.
На остановку быстро пришёл нужный автобус, и они доехали до нужной улицы. Знакомый с детства старый угловой дом в темноте показался Массимо ещё более прекрасным, чем обычно. Балконы ещё по-праздничному были украшены цветами, а на последнем этаже была видна нарядная оранжерея. Именно там жила мать Массимо. Из её квартиры был выход на крышу, где она разбила целый сад. Оттуда открывался потрясающий вид на Неаполитанский залив, который был одним из первых детских воспоминаний Массимо.
Аптека находилась в противоположенном доме. Зайдя внутрь, Массимо неожиданно увидел мать.
– Массимо! – женщина бросилась к нему на грудь и залилась слезами. – Слава богу, ты в порядке! Сегодня кровь святого Януария разжидилась, я видела. Я была в церкви. Я думаю, это хороший знак для тебя, мой мальчик! Какое счастье, что с тобой всё в порядке! Ах, моё бедное сердце. Из-за тебя я уже глотаю таблетки!
Массимо жестами показал Артёму чтобы тот шёл на кассу покупать таблетки. Но тот, разумеется, не знал, как объяснить фармацевту, что ему нужно. Мать заметила, что Массимо с кем-то разговаривает, и посмотрела на Артёма.
– А это кто? – спросила она, протирая глаза платком, – Твой друг?
– Это… один человек из моей группы. Я помогал ему найти аптеку. Прости, я переведу аптекарю, что ему нужно.
Массимо с трудом выскользнул из объятий матери. Артём умильно улыбался, глядя на семейную сцену, а Массимо от этого было не по себе. После того, как он рассказал Артёму о своих друзьях, и после того, как тот увидел его мать, кажется, у Массимо и вовсе не осталось от него секретов.
Артём с помощью Массимо купил несколько упаковок таблеток. Он собирался уже было уходить, чтобы не мешать воссоединению семьи, но его остановила мать Массимо, взяв под руку.
– Мне интересно узнать, с кем работает мой сын, – сказала она. – Не хотите ли сходить ко мне на лимонад?
Массимо перевёл предложение Артёму, и у того на лице засияла улыбка от ушей до ушей.
– Только, если ты не против, – сказал Артём.
– У мамы просто чудесный лимонад, – улыбнулся Массимо.
По тёмной лестнице они поднялись на последний этаж дома. Мать Массимо железным ключом открыла старую дверь, и впустила их внутрь. Квартира оказалась просторной и очень уютной. Стены были оклеены жёлтыми обоями, на потолке висели красные абажуры, придающие электрическому свету загадочное розовое сияние. Мебель была тёмной и тяжёлой, вырезанной из хорошего дерева.
– А где твоя комната? – поинтересовался Артём.
– Секрет, – надул губы Массимо. Он вспомнил о своей детской кровати, покрытой голубым покрывалом с ангелочками, и ему стало стыдно.
Мать проводила их на крышу. Здесь рос роскошный благоухающий цветник. Тут было всё: от низких розовых кустов до высоких персиковых деревьев, растущих в огромных кадках. Почти все цветы распустились, а многие уже начали опадать. Посреди оранжереи стоял ажурный белый столик и несколько стульев. Морской бриз сдувал лепестки с молодых яблонь и покрывал ими стол, как скатертью.
– Сейчас принесу лимонад, – сказала мать и убежала вниз.
– Здесь просто потрясающе, – прошептал Артём. – Неужели ты вырос в раю?
– Да, это точно, – честно ответил Массимо. – А днём отсюда видны яхты на море и Везувий. В детстве я думал, что стану гениальным художником. В кладовке должно было сохраниться не меньше сотни набросков террасы или пейзажа отсюда.
– Я должен их увидеть!
– Нет! – испугался Массимо. – Они ужасны. Мне было шесть лет!
– Мальчики, а вот и лимонад! – на крышу вернулась мать Массимо, которая принесла поднос с графином лимонада и печеньем.
Они сели за стол, и разговор начался. Правда, это был больше монолог, чем диалог. Мать Массимо рассказывала о погоде, о соседях, о том, как она волнуется за сына, о том, что ему давно пора сменить работу. И так далее, и так далее. Массимо успевал переводить некоторые предложения Артёму, но мать всё равно была быстрее.
– А ты кто такой? – она, наконец, обратила внимание на Артёма.
Он успел только назвать своё имя и сказать, что он из Москвы. Но тут женщина перебила его и начала говорить, что Артём неблагодарный негодяй, что он все соки из её сына выжимает, что он сам о себе позаботиться не может и хочет, чтобы этим за него занимался Массимо. И вообще, все туристы грубые, неотёсанные варвары, которые только и думают,
как бы задать гиду такой вопрос, на который он, бедняжка, не знает ответ.
Артём всё это внимательно выслушал в переводе Массимо и постарался с достоинством ответить:
– Да, мы, туристы, неблагодарные. Только и думаем о том, как набить свои чемоданы итальянской одеждой или отломить камушек от Колизея. Вы правы, есть такие кадры. Но большинство из нас просто… фотоохотники. – Артём показал свой фотоаппарат. – Но вашему сыну, конечно, приходится иметь дело со всеми. Но знаете что? Ему ведь это отлично удаётся. История – это его страсть, и мы, люди, которые с ним путешествуют, это чувствуем. Нельзя запирать страсть на каком-то автомобильном заводе. Ведь если у человека есть призвание, он должен заниматься тем, что ему нравится. Тем, от чего поёт душа. Вот у чего у вас она поёт?
– Она поёт… – задумалась женщина. – Она поёт, когда я ухаживаю за цветами. Это такое счастье, когда из маленького семечка вырастает дерево. Оно расцветает, а из цветов появляются новые семечки.
– Так вот представьте, – Артём наклонился ближе к матери Массимо, – что для вашего сына история и путешествия – это всё равно, что цветы. Предпочли бы вы работе в оранжерее работу уборщицы или поварихи? Конечно, нет. Вот и автомобили не для Массимо. Он экскурсовод. Причём лучший, которого я знаю.
Массимо покраснел от смущения, а его мать – от гордости. Артём говорил то же самое, что когда-то думал Массимо о себе. Но после нескольких лет работы он уже перестал понимать, чем он занимается. Усталость стала пересиливать былую страсть. А ведь его работа – это действительно приключения и история.
Они ещё немного посидели на террасе, наслаждаясь ночной тишиной и лимонадом. Но потом Артём встал, собираясь уйти. Мать Массимо так полюбила нового знакомого, что дала ему с собой половину свежей лазаньи и даже завернула с собой несколько кусков яблочного пирога.
– Большое спасибо, – сказал Артём на пороге Массимо. С его матерью он уже горячо попрощался. – За аптеку и за то, что показал свой дом.
– Теперь твоя очередь, – шутливо сказал Массимо.
Артём оглядел прихожую, она была пуста. Он наклонился и мягко коснулся губ Массимо.
– Buona notte, – шепнул Артём и ушёл.
Массимо с матерью ещё долго сидели на террасе и разговаривали. Она рассказывала, как сильно ей понравился Артём. Такой приятный и галантный молодой человек. Вот если бы все туристы были такими, её сынок бы так не уставал на работе. Массимо согласно кивал, чувствуя в душе прилив нежности к матери, к Артёму и вообще ко всему миру.
Он заснул в своей детской кровати, едва коснувшись головой подушки. Впервые за последний месяц он спал спокойно.
|
