 Фанфик «Турне по Италии | День седьмой. Сан-Марино + Эпилог»
Шапка фанфика:
Название: Турне по Италии
Автор: Полураспад Урании
Фандом: Ориджинал
Персонажи/ Пейринг: м/м
Жанр: Приключения, Романтика
Предупреждение: Кажется, нет никаких извращений, кроме яоя
Тип/Вид: Слэш
Рейтинг: R
Размер: Макси
Содержание: Турист из России приезжает в Италию, чтобы отдохнуть. Там его встречает местный гид, для которого чужой отдых – это тяжёлая работа. Он уже ненавидит туристов, а вместе с ними Венецию, Рим и Флоренцию, которыми так восхищаются приезжие. Но даже на самые привычные вещи можно взглянуть по-новому. Особенно, когда тебе приходится бегать от слишком навязчивого поклонника...
Ахтунг! Автор – любитель античной истории)
Статус: Закончен
Дисклеймеры: Оригинальное произведение
Размещение: На здоровье
Текст фанфика:
День седьмой. Сан-Марино
Сквозь шторы пробивался солнечный свет. Массимо рефлекторно морщился, чтобы не пускать его в глаза и чтобы не просыпаться, но Солнце оказалось сильнее. Массимо очнулся, и увидел рассвет над Адриатическим морем.
– Чего тебе не спится? – лениво потянулся Артём, прижимая Массимо к себе.
– Шторы открыты, – пожаловался тот, поудобнее устраиваясь рядом с Артёмом. – Массимо не может спать со включённым светом!
– Привереда, – шепнул ему Артём в макушку и снова уснул.
Массимо осторожно выбрался из объятий, и подошёл к окну. Обычно, когда он просыпался раньше будильника, ему всегда хотелось курить, но сейчас этого чувства не было. Ему хотелось действия. Желательно, действия вместе с Артёмом. Но для этого последнего нужно было поднять.
Он сел на Артёма верхом и потряс за плечи. Тот глаза открыл, но, кажется, не проснулся.
– Мог бы и понежнее меня разбудить, – проворчал Артём, переворачиваясь на бок.
Массимо хотел поцеловать Артёма, но тот как нарочно ворочался туда-сюда. Решив, что все его попытки бесполезны, Массимо просто укусил Артёма за ухо.
– Ауч! – тут же проснулся тот. – За что?
– Нет времени спать. Жизнь и так слишком коротка! – театрально сказал Массимо. Он набросил на одно плечо простыню и стал похож на древнеримского оратора.
– Как твои раны? – спросил Артём, беспокойно оглядывая красные следы на коже Массимо.
– Отлично, – ответил тот, пытаясь прикрыть все незатянувшиеся порезы простынёй.
Стоило Артёму вспомнить о своём врачебном долге, как он тут же проснулся и стал осматривать Массимо. Каждый раз ему удавалось делать это настолько эротично, что Массимо стал понимать, почему часто секс сравнивают с «игрой в доктора».
– Пошли на пляж, – предложил Массимо.
– На пляж? – удивился Артём. – Вода же ещё холодная. Да и ты говорил, что «Массимо не купается в такой луже, как Адриатическое море».
– Это было давно и не правда, – махнул рукой тот. – Послушай, ты же сегодня последний день в Италии! Неужели, ты улетишь, даже не искупавшись?
Артём заметно приуныл после напоминания о последнем дне. Массимо хотелось думать, что он понимает его чувства, но говорить об этом в их ситуации было бы просто неприлично.
Они вышли на улицу, и почти сразу оказались на пляже. Песчаная полоса пляжа в Римини была невероятно длинной и широкой. Она вся была утыкана узкими зонтиками и при взгляде с высоты птичьего полёта казалась похожей на огромный поднос с канапе. Пляж тянулся вдоль всего города, и на нём располагалось не меньше сотни роскошных отелей и простеньких гостиниц.
Было раннее утро, и с моря дул прохладный ветер. Массимо с Артёмом не встретили ни одного человека на улице, и никто не запретил им зайти на пляж одного из отелей. Длинная деревянная дорожка вела прямо к морю, и запах мокрой древесины смешивался с запахом морской соли.
Песок был очень мелким. Он не колол стопы, а щекотал их. Ступив с морскую воду, Артём вскрикнул:
– Холодная!
– Да, не жаркая, – согласился Массимо, когда разулся и сам вошёл в воду. – Что-то купаться мне не очень хочется.
– А что это там на горизонте? – Артём показал на крупную белую точку, которую нельзя было рассмотреть из-за слепящего солнца.
– Это колесо обозрения. С него видно весь город.
– Пошли к нему.
Они двинулись вдоль пляжа по направлению к колесу. Они не выходили из воды, а шли по самому её краю так, чтобы ногами чувствовать мягкие волны прилива. От горизонта до горизонта больше не было видно ни одной живой души. Берег был усыпан ракушками, и Артём подбирал некоторые из них. По большей части ракушки были сломанными, но он не гнушался и такими, собирая всё подряд. В итоге, когда они прошли весь пляж, карманы Артёма звенели от даров моря.
Несмотря на ранний час, колесо обозрения уже включили. Сонный рабочий ковырялся в громоздком крутящем механизме, приводящем в движение колесо. Он забрался в самый центр конструкции и смазывал устройство липкой чёрной жижей. Сам он уже испачкался в ней с ног до головы.
– Эй, padre («отец»)! – громко обратился к нему Артём, примечая немолодой возраст рабочего. – Ты нас пустишь покататься?
Тот отвлёкся от работы и задумался. То ли он не понимал языка, на котором к нему обращались, то ли прикидывал, не влетит ли ему от начальства, если он пустит туристов на колесо, не продавая билетов, а деньги возьмёт себе.
– Залезайте! – в итоге крикнул он по-русски почти без акцента и ловко спустился на землю.
Колесо обозрения было совсем не большим: всего десять кабинок. Но крутилось оно почему-то очень быстро, так что рабочему пришлось останавливать мотор, чтобы Массимо с Артёмом смогли сесть. После этого рабочий отвлёкся, и они могли кататься столько кругов, сколько хотели.
С высоты чёртова колеса был виден весь город. Он лежал между двумя горами, в образовавшейся долине. Исторический центр, почти полностью разрушенный во время Второй Мировой Войны, практически не представлял культурной ценности. С высоты было видно лишь пару старых церквей. Остальной город состоял исключительно из гостиниц и вилл.
С юга на север тянулся длинный пляж, начало и конец которого невозможно было разглядеть даже отсюда. Он начинался в утреннем тумане и заканчивался в горной дымке. Сейчас на дороге вдоль пляжа уже стали видны машины, а на побережье выходили люди.
– Там Сан-Марино, – показал пальцем Массимо на одну из гор.
– И мы успеем туда съездить до… этого? – спросил Артём, имея в виду вылет.
– Да, – не поворачиваясь к нему, ответил Массимо. – Сегодня с утра слишком сильный туман. Гор почти не видно. Надеюсь… самолёты не будут отменяться.
Артём как всегда много фотографировал, а Массимо просто молчал. Счастливый курортный пейзаж почему-то нагонял на него меланхолию.
В итоге они проехали пять или шесть кругов, и вышли из кабины и немного расстроенным вестибулярным аппаратом.
Колесо обозрения стояло прямо на пляже, а напротив него находился парк Федерико Феллини. Там уже открылась маленькая кофейня, где Массимо и Артём позавтракали. Массимо залил в себя четыре порции эспрессо, и накатывающая меланхолия сменилась нездоровой раздражительностью.
Парк был небольшой зелёной зоной между пляжем и улицей отелей. Главной достопримечательностью парка являлся памятник, воздвигнутый, конечно же, в честь Феллини, который родился в Римини. Но это была не бронзовая статуя режиссёра. Это был огромный фотоаппарат выше человеческого роста.
Разумеется, когда Артём увидел такой памятник, он потерял дар речи.
– Мы должны сфотографироваться рядом с ним! – решительно сказал он.
Артём поймал какого-то сонного прохожего и заставил щёлкнуть их с Массимо на фоне памятника. Артём сказал, что поставит эту фотографию на рабочий стол компьютера, и от этого обещания по спине Массимо пробежали мурашки.
Они вернулись к отелю, когда Бруно – новый водитель – уже собирал всех у автобуса. Люди пытались загрузить огромнее сумки с одеждой и вином, со всем, что они успели накупить в течение путешествия.
Бедная Дианочка была самой младшей в группе, но тащила больше всех вещей. Её накачанная мамаша повесила на девочку огромный рюкзак, молния на котором готова была вот-вот разойтись. Пара пожилых людей, которые обычно были одеты в одинаковые футболки, сегодня нарядились в деловые голубые рубашки и стали похожи на работников офиса, не желающих уходить на пенсию.
– Я собрала все твои вещи, – сказала Наталья, подходя к Артёму с двумя чемоданами. – А то ты же был занят.
– Ты мой ангел-хранитель, – растроганно ответил он сестре.
Карликовое государство Сан-Марино находилось практически по дороге к аэропорту. Если бы вылет назначили хотя бы на три часа раньше, то туристы не успели бы побывать там
.
Тумана становилось всё больше и больше, и небо затянулось низкими облаками. Гора Титано, на которой умещалось Сан-Марино целиком, скрывалась за густыми клубами тумана.
Въезд на территорию государства не был ни чем огорожен. Просто на дороге стояла белоснежная арка, над которой развевался бело-голубой флаг Сан-Марино. За аркой ничего не изменилось: такие же дома, такие же люди, такие же машины. Но здесь всё было пропитано гордым духом сан-маринцев, которые, возможно, были самыми ярыми патриотами на свете.
– Между прочим, Сан-Марино является единственным государством Европы, которое за всю свою историю ни разу не меняло границ, и поэтому считается самым старым государством на континенте, – рассказывал Массимо туристам. Они же смотрели в окна и не видели почти ничего, кроме тумана. – Считается, что это государство, а первоначально – город, а первоначально – монастырь, основали святой Марин ещё в четвёртом веке. С тех пор Сан-Марино не было ни частью Италии, ни частью любой другой страны.
Артём пытался сфотографировать хоть что-нибудь, но пояс видимости сузился до пяти-десяти метров. Ехать по горному серпантину становилось действительно опасно.
– Сан-Марино так же называют самой старой республикой планеты, – продолжал Массимо. – Здесь очень интересная система управления. Страной правят сразу два человека, два капитана-регента, которые избираются всего лишь на шесть месяцев. Похожая политическая система была в Древнем Риме, где избиралось двое консулов сроком на один год. Получается, что единственная страна, унаследовавшая политические традиции Римской Республики – это маленькое Сан-Марино.
– Сколько же здесь живёт человек? – поинтересовалась дама в голубой рубашке.
– Около тридцати тысяч, – Массимо подсмотрел в свои записи, – На горе Титано умещается даже несколько городов. Но столица так же носит название Сан-Марино. Это древняя крепость, которую мы могли бы сейчас видеть вверху, если бы не туман. Столица огорожена крепостной стеной, на которой стоят три основательные смотровые башни. Эти башни изображены на гербе Сан-Марино вместе с девизом «Libertas», то есть «Свобода».
Они приближались к вершине горы. Дома теснились на склонах, и иногда казалось, что они врезаны в скалу. На подъездах к домам стояли машины со специальными сан-маринскими номерами, на которых гордо изображался герб.
– Стать гражданином Сан-Марино так же тяжело, как гражданином Швейцарии, – продолжал Массимо. – Но если уж кому-то повезло родиться здесь, то он обеспечен до конца жизни. Во-первых, в день рождения нового гражданина государство открывает на его имя счёт в банке, куда поступают деньги вплоть до совершеннолетия человека. Так же происходит и в Арабских Эмиратах, например. Но Эмираты, в отличие от Сан-Марино, экспортируют нефть, а здесь деньги – это просто подарок от правительства. Во-вторых, любой человек может получить бесплатное высшее образование. Даже если он решит отправиться во Францию или в США, государство оплатит учёбу. Власти считают, что ни один сан-маринец не может эмигрировать из такого рая, поэтому не боятся, что деньги, выделенные на образование, вылетят в трубу.
Автобус подъехал к крепости, которая и была столицей. Тяжёлые ворота раскрывались навстречу гостям, но невозможно было разглядеть, что находилось за ними: такой густой стоял туман. Всё, что сейчас находилось в зоне видимости – это небольшой кусок стены по правую и левую стороны от главных ворот да башня, сквозь которую и вёл проход в город. Не было даже видно верхушки башни.
– Прямо Сайлент Хилл, – прошептал Артём.
– Что? – не понял Массимо.
– Ужастик такой. Там главный герой попадает в туман, за которым оказывает город, полный зомби. Тут нет зомби?.
– Зомби тут нет, но зато есть оружие. Вся армия Сан-Марино состоит арбалетчиков. Здесь так же можно свободно хранить и носить оружие. Правда, с его вывозом из Италии могут возникнуть проблемы.
Они прошли сквозь узкие ворота и оказались на маленькой площади. Сан-Марино не старался казаться крупным городом, и здесь даже площади назывались не «piazza», как в Италии, а уменьшительно-ласкательно «piazzetta».
Маленькие улочки шли и вверх и вниз, что значительно затрудняло перемещение по городу. И дело здесь было не только в том, что для прогулок требовалась хорошая физическая подготовка, но и в том, что для навигации по улицам нужно было ориентироваться не только в двухмерном пространстве, но и в трёхмерном. То есть обычные карты в Сан-Марино были бесполезны, так как на одном и том же месте карты могли находиться разные улицы, одна над другой. Чтобы представить себе устройство Сан-Марино, нужна была не карта, нужен был макет.
– Сан-Марино больше Ватикана территориально, но исторический центр здесь намного меньше, – рассказывал туристам Массимо. – Все достопримечательности республики можно успеть увидеть за десть минут. Сейчас мы выйдем на главную площадь страны, затем поднимемся выше и увидим главную церковь. Она далеко не похожа на Собор Святого Павла. Скорее, это церковная церковь или церковь посёлка городского типа.
Главная площадь закономерна называлась Liberta, и дословно её название можно было перевести, как «площадочка свободы». Здесь стоял небольшой замок, в котором располагалось правительство, оба капитана-регента, а так же все министерства, которые только могли понадобиться такому маленькому государству. В центре площади стояла женская статуя в доспехах, которая олицетворяла собой всю независимую республику.
– Похожа на Статую Свободы, – сказал кто-то из группы.
– Вы правы, – заметил Массимо. – Именно эта скульптура стала прототипом американской Статуи Свободы. Первоначально эту скульптуру принесла в дар Сан-Марино одна графиня, которая получила в наследство замок, расположенный на территории республики. Было это ещё в восемнадцатом веке. Позже сюда приезжал скульптур Батрольди, который впоследствии создал сначала французскую Статую Свободы, а потом – и американскую. Мало кто знает эту историю. Однажды я даже видел, как в итальянской программе «Кто хочет стать миллионером» задавали вопрос именно об этой статуи. Человек не ответил, а мог бы заработать миллион.
Несколько человек, услышав историю о миллионе, сразу откуда-то достали листочки и записали название статуи, название площади, даже спросили у Массимо точную дату создания скульптуры и имя графини, которая принесла её в дар. Массимо подумал, что деньги – это хороший способ привлечения внимания туристов. Он твёрдо решил придумать на досуге ещё несколько подобных историй про разные памятники.
Артём фотографировал гвардейцев, охраняющих вход в правительственный замок. Они не были такими же бесстрастными, как их британские коллеги у Букингемского дворца, или как российские военные у вечного огня. Сан-маринцы выглядели расслабленными и весёлыми. Они с удовольствием позировали, помахивая своими служебными арбалетами перед камерой.
–Russo turistico, obbligo morale! – добродушно кричали гвардейцы.
– Они странно произносят эту фразу из Гайдая. Как-то не по-русски, – жаловался Артём Массимо.
– Если произнести её так, как говорят русские, то есть «russo turisto oblico morale», то получится нечто вроде «русские туристы морально косы», потому что «oblico» означает «косой». Поэтому русские часто смешат итальянцев, когда пытаются так с ними объясняться.
Недалеко от площади Свободы находилась обзорная площадка. С неё в лучшие дни открывался потрясающий вид на Адриатическое море, на Римини и на зелёную долину, лежащую у подножья горы Титано. Сейчас же не было видно ровным счётом ничего. Молочно-белый туман закрывал собой весь пейзаж. Видны были лишь канаты фуникулёра, уходящие вниз, прямо в облачную неизвестность. Это выглядело так, как будто на свете не осталось ничего, кроме Сан-Марино.
Начался дождь. Сначала чувствовались редкие капли, а потом резко начался такой сильный ливень, от которого не спасали зонты. Все местные жители и пришлые туристы разбежались по ресторанам и магазинам, а Массимо успел завести своих людей в главную церковь Сан-Марино. Этот небольшой собор был, разумеется, посвящён святому Марину – основателю и покровителю государства.
Дальше проводить экскурсию было бессмысленно. Из-за дождя было невозможно выйти наружу, но некоторые смелые уходили, чтобы пробежаться по торговым улочкам. Одними из первых выбежали Дианочка с накачанной мамой. Последняя практически выгнала свою дочь из церкви. А девочка уже успела устроиться на скамейке и задремать.
– Я останусь здесь, – сказала Наталья, намекая, что Артём с Массимо должны куда-нибудь уйти.
– А мне что-то есть захотелось… – так же с намёком сказал Артём.
Массимо не хотелось оставаться с Артёмом наедине. Ему казалось, что он может сказать какую-нибудь непоправимую глупость. Но отказ от последней возможности побыть вместе с ним так же был непоправимой глупостью.
Они вышли из собора и оказались в облаке, полном дождя. Вода лилась сверху, задувалась со стороны и даже поднималась снизу, поднимаемая ветром с нижних улиц. Туман застилал Сан-Марино целиком, и невозможно было увидеть дома на другой стороне улицы.
Массимо всегда носил с собой зонт: он служил маяком для туристов. Ярко-оранжевый с чёрными цветами, зонт не был приспособлен для настоящего ливня и едва ли укрыл бы одного. Поэтому Массимо решил вообще обойтись без зонта, и они вдвоём вышли под дождь и промокли уже через секунду.
– Какая тёплая вода! – удивился Артём, раскрывая руки, чтобы вода проникала ему даже под одежду. – И она солёная! Возможно, что на нас льётся море?
– С научной точки зрения нет… – начал Массимо и осёкся. Кому было дело до науки.
Они спустились ниже и вновь оказались на главной площади, где стояла Статуя Свободы. С одной стороны площади были магазинчики и кафе. Около каждого из них были длинные навесы, под которыми сейчас стояли люди, плотно прижимаясь друг другу, боясь ступить хоть шаг под дождь.
С другой стороны площади домов не было. Там находилась открытая терраса, огороженная низким каменным забором. Оттуда открывался вид на густой туман. Люди стоящие под навесами всматривались в этот туман не меньше получаса и уже начинали видеть в нём призраков и чудовищ.
Массимо с Артёмом были единственными людьми во всём городе, а может быть, и во всём государстве, которые не прятались от бури. Остальные с опаской смотрели на них, вымокших до нитки, но чему-то улыбающихся.
– Я никогда не видел такого тумана, – восхищался Артём. Он не мог фотографировать и теперь просто внимательно осматривался, чтобы всё хорошенько запомнить.
– Я тоже, – вспомнил Массимо. – В Неаполе иногда бывают штормы, но никогда не бывает такого тумана.
– Самолёты летают в такую погоду? – спросил Артём со странной интонацией.
– Нет, никогда, – почти шёпотом ответил Массимо.
Они почти не разговаривали друг с другом. А если и обменивались словами, то только о погоде. Это походило на напряжённую светскую беседу, когда людям нужно чем-то заполнить неловкую пустоту. Они не прикасались друг к другу и не подходили слишком близко, как расставшиеся влюблённые, уже не очень уверенные в своём решении.
В каждом магазине сейчас был аншлаг. Люди смотрели на сувениры, на украшения, на сан-маринское оружие. У них не было выбора: нужно было укрыться от дождя. И только Массимо с Артёмом ходили по средневековым улочкам вверх-вниз, а люди из-за витрин удивлённо наблюдали за ними, послушно поворачивая головы им вслед, как зрители в театре.
Когда одежда стала настолько мокрой, что уже не могла намокнуть больше, они зашли в первый попавшийся магазин. Это было странное место. Посреди помещения стояла рождественская ёлка, а на стенах висели новогодние шары и постеры с Санта Клаусом. Над входом в магазин красовалась табличка «Christmas shop».
– Напомни мне, какой сейчас месяц? – попросил Артём.
– Май, – неуверенно ответил Массимо.
Тут к ним подбежал продавец и на ломаном русском стал объяснять, что «Christmas shop» – это сеть магазинов по всему свету. Славятся они тем, что в них круглый год продаются рождественские товары.
Однако сейчас у них почти не было покупателей: они предпочитали прятаться от ливня в соседней винной лавке. Искусственный снег, которым были покрыты все витрины магазина, окончательно погрузили Массимо в депрессию.
– Смотри, они делают шары с фотографиями! – Артём показал на объявление, на котором было изображено, как на белый шар переносят фотографию какой-то девочки.
Артём зажёгся идеей сделать себе такой шар и пытался договориться с продавцом. Массимо же удалился в алкогольный отдел и выбирал себе выпивку. Он был уверен, что сегодня вечером ему захочется напиться в хлам. Делать этого в баре ему не хотелось, чтобы не найти себе очередных неприятностей типа Давидо, и поэтому решил пить в гордом одиночестве.
– Держи! – Артём появился откуда ни возьмись. Он сунул Массимо в руки квадратную коробочку с шаром.
– Что это? – недовольно спросил тот.
– Сувенир на память, – подмигнул Артём. – Считай, что это… подарок на Новый Год. Пообещай не открывать раньше, хорошо?
– Хорошо, – без энтузиазма ответил Массимо.
Когда они вышли из магазина, ливень не прекратился, но стал значительно менее слабым. Люди уже могли передвигаться под зонтами. Небо просветлело, и больше не казалось, что вот-вот наступил Апокалипсис.
Массимо посмотрел на часы. Пора было уезжать. Оставалось всего лишь три часа до вылета самолёта Римини – Москва.
Они поднялись обратно к собору Святого Марина, где уже собрались почти все туристы. Пожилые люди в голубых рубашках трогательно стояли под одним маленьким зонтиком. Дианочка пыталась спрятаться под огромным зонтом своей матери. Наталья растерянно вглядывалась в туман, пытаясь, очевидно, отыскать Артёма.
– Куда ты подевался! – всплеснула она руками, увидев брата. – Я уж подумала, что ты решил тут остаться.
– Я? Как же ты без меня тогда справишься с Закарачкиным? – засмеялся Артём, за что, как всегда, получил шутливый подзатыльник от сестры.
Пока они спускались к парковке, дождь совсем закончился. Туман всё ещё стоял непроглядный, но теперь это был самый обычный туман без мистического шарма. Люди больше не высматривали зомби и не вспоминали киношные способы борьбы с ними.
Водитель Бруно сидел недалеко от автобуса и потягивал кофе. Он поманил Массимо к себе, как будто хотел сообщить радостную новость.
– Только что звонили из офиса, – начал Бруно. – Говорили, что ты недоступен по телефону… Так вот, сказали, что тебе дают отпуск, который ты вроде как давно просил. На две недели. Поздравляю! А у меня всё только начинается…
– Хорошая новость, – кисло ответил Массимо. – Они не сказали, отменяются ли рейсы из-за погоды?
– Сказали, что всё по расписанию, – улыбнулся Бруно. – Раньше избавишься от туристов, раньше поедешь отдыхать, да? Ты домой поедешь?
– Не знаю… – Массимо сел рядом с Бруно и взялся за голову. Ему казалось, что он сейчас должен проснуться.
Туристы в последний раз сели все вместе в автобус, и когда Массимо на них всех смотрел, то понимал, что не хочет и ними расставаться. Ему теперь очень нравились пожилые люди, которые ходили всегда в одинаковой одежде. Сейчас ему казалось, что это очень милая традиция. Даже Дианочка с мамашей-тираном теперь виделись ему образцом любящей семьи, которой у него никогда не будет.
В сторону Артёма с Натальей он старался даже не смотреть. Стоило ему хоть краем глаза увидеть светлые волосы Артёма, как сердце сжималось в жутком сентиментальном порыве.
– Вот и закончилась ваша неделя в Италии, – говорил Массимо туристам. – Мне было очень приятно с вами работать... Надеюсь, вы так же увозите из Италии только хорошие воспоминания.
Бруно осторожно вёл автобус по заоблачным дорогам. Клубы то ли тумана, то ли облаков пробирались через кондиционеры в салон и росой оседали на туристах. Но чем ниже по горному серпантину спускался автобус, тем прозрачнее становился туман.
Массимо по инструкции раздал людям разные официальные бумажки. Туристы должны были писать отзывы и ставить баллы, от которых напрямую завесила зарплата Массимо. Обычно в это время он рассказывал, как здорово было туристам во время путешествия, но сейчас ему не удалось бы произнести ни слова.
Как только они миновали границу республики Сан-Марино, туман исчез. Массимо обернулся и увидел через заднее окно, что на горе Титано лежало огромное облако, покрывающее собой все склоны. Однако за пределами горы ничего подобного не наблюдалось, небо было чистым и голубым. Как будто дождливая туча специально откуда-то прилетела и села на Сан-Марино, чтобы погреть свои бока на солнышке.
Они проехали вдоль побережья Адриатики и оказались у аэропорта имени Федерико Феллини города Римини. Погода стояла ясная и, увы, лётная.
Туристы выходили из автобуса. Они благодарили Массимо, а кто-то даже старался дать денег, но он отказывался. Последним уходили Артём и Наталья. Она обняла Массимо, и на её лице появилось выражение необъяснимой грусти.
– Как жаль… – почти всхлипывала она. – Если бы могло быть по-другому… Мне так жаль, правда. Прости меня! Мне кажется, что здесь есть и моя вина. Конечно, Артём тут не при чём… И ты не при чём, не при чём. Но мне так жалко вас мальчики, так жалко!
Она ушла, протирая слёзы. Теперь они остались вдвоём в опустевшем автобусе.
– Она всегда была слишком сентиментальной, – Артём неопределённо улыбнулся.
Артём наклонился и поцеловал Массимо. Это был очень спокойный и умиротворённый поцелую. Наверное, так целуются супруги, когда расстаются на один рабочий день, зная, что вечером увидятся и будут ужинать вместе. Оторвавшись от Массимо, Артём улыбнулся ему уже такой привычной доброй улыбкой.
– Я думаю, не нужно ничего говорить, – тихо сказал Массимо.
– Ну, почему же? – усмехнулся Артём. – Это было очень… забавно. Спасибо.
– Забавно?.. – Массимо показалось, что он ослышался. – В каком смысле?
– Ничего же серьёзного не было, да? – выгнул бровь Артём. – И мы сейчас не будем слёзно прощаться друг с другом. Не будем звонить друг другу или писать письма. Не будем ездить друг к другу в отпуск. Не будем поздравлять друг друга с днём рождения. Да я и не знаю, когда ты родился… Хотя с твоей мамой я уже знаком.
Массимо смотрел в глаза Артёма и понимал, что ещё никогда не видел людей, которые бы настолько бездарно врали.
– Да, ты прав, – таким же фальшиво-радостным тоном ответил Массимо. – Мы и думать друге о друге забудем назавтра.
– Планета всё ещё такая большая, несмотря на самолёты, – тихо сказал Артём себе под нос, глядя на аэропорт и на вереницу уходящих людей.
– Тебе пора, иначе опоздаешь, – сказал Массимо.
Они вышли из автобуса. Там их ждала Наталья, которая тактично отвернулась и тихо подтирала слёзы платком.
Артём последний раз посмотрел Массимо в глаза и протянул ему руку. Тот странно посмотрел на неё, словно не знал, что от него требуется. Потом Массимо усмехнулся и звонко пожал руку Артём.
– Спасибо тебе, – сказал Артём. – Спасибо, как другу. Честно и за всё.
– Тебе спасибо, – выдохнул Массимо. – Прости и прощай.
– Прощай.
Артём сначала шёл задам, словно боясь разорвать зрительный контакт с Массимо. Но потом он развернулся и быстро ушёл, больше не оборачиваясь. Наталья ещё несколько раз поворачивалась и смотрела на Массимо красными глазами. Они дошли до аэропорта и скрылись за стеклянными дверьми.
Массимо просидел на парковке ещё два часа. Этого было достаточно, чтобы пройти регистрацию, таможенный контроль, сесть в самолёт и улететь. Массимо видел, как в небо поднимался самолёт с российским флагом на хвосте, и ему приходилось не моргать, чтобы из почему-то увлажнившихся глаз не выкатилось неожиданной слезы.
Он видел, как в ядовито-жёлтый автобус садились новые туристы. Как к ним заходил новый гид, которого прислали на время отпуска Массимо. Улыбчивый водитель Бруно помогал туристам засовывать багаж на полки. Всё было, как всегда. Ничего не менялось.
Массимо встал, чтобы уйти, но тут что-то внутри сумки кольнуло его в бедро. Он открыл сумку и обнаружил, что это был новогодний шар, который Артём подарил ему в рождественском магазине. Он обещал не открывать подарок до Нового Года, но сейчас все обещания уже были аннулированы.
Внутри оказался снежно-серебристый шар, на которым была отпечатана их с Артёмом фотография, где они стояли на крыше Флорентийского собора. Это был тот самый день, когда Массимо подвернул ногу, и Артёму пришлось нести вниз его по лестнице пять сотен ступень. Под фотографией кривым почерком были приписаны два слова «Con Amore» («с любовью»).
Заключение. Москва
В пыльный врачебном кабинете было темно и душно. Кто-то закрыл шторы и отказывался включать кондиционер, несмотря на майскую жару. Докторский стол был завален документами, бланками, справками и незаполненными отчётами о получении лекарств и бинтов.
За столом сидел Артём. Вернее, он почти лежал на столе, потому что спал тем нездоровым сном, который накатывает днём на людей с бессонницей. Выглядел он больным и бледным.
Вдруг Артём очнулся и нервно огляделся по сторонам, не понимая где находится. Но вот, он увидел свой кабинет, свою неразобранную гору документов и застонал, понимая, что всё вокруг – правда.
Он автоматически открыл крышку ноутбука и увидел на рабочем столе фотографию. Это была фотография его последняя фотография из Италии, на которой он с Массимо стоял на фоне памятника Федерико Феллини – огромного фотоаппарата. Артём, как и обещал, поставил её на компьютер, и теперь его рука и поднималась заменить её привычным и стандартным зелёным холмом Виндоуса.
Прошло две недели с тех пор, как Артём вернулся из отпуска, а выглядел он так, как будто постарел на десять лет. Родственники и друзья перестали его узнавать: он осунулся и почти перестал улыбаться. Если раньше он был душой любой компании, то теперь всегда сидел в стороне и молчал. Никто не знал, что с ним происходит, и только Наталья догадывалась, но не говорила.
Прошло две недели, но Артём всё не мог понять, где он находится и что происходит. Он постоянно думал о Массимо и не мог ни на что отвлечься. Он понимал, что всё это бесполезно, что даже если он решится позвонить тому в Италию, ничего не изменится.
Наверняка, для Массимо это был всего лишь курортный роман. Да он может каждую неделю такие романы устраивать! Может быть, сейчас за две недели у него сменилось ещё двое… туристов. Представляя себе Массимо с другими, Артём сходил с ума и готов был ломать всё, что под руку попадётся.
Артём пару раз даже чуть не поехал в аэропорт. По дороге от дома до работы он всегда проезжал один перекрёсток. Если повернуть налево – окажешься на заводе, а если направо – в аэропорту. Два раза он поворачивал направо, и потом долго петлял по развязкам, чтобы оказаться на обратном пути на работу.
За время путешествия по Италии Артём успел сделать несколько тысяч фотографий и теперь умудрялся просматривать их все каждый день, иногда и по несколько раз. На работе он не разбирал документы, накопившиеся за отпуск, ленился ставить штампы на больничные листы, почти не принимал пациентов. Он смотрел фотографии и всё глубже и глубже погружался в уныние.
Прошло две недели, но легче не становилось. Воспоминания об Италии и о Массимо теперь были для Артёма единственной радостью. Тёплый берег Адриатического моря теперь представлялись ему утерянным раем и землёй обетованной. Одним словом, Артём скучал.
Часы показывали шесть часов вечера: рабочий день был закончен. Артём с грустью оглядел свой стол. За сегодня документов не убавилось. Хорошо хоть, что в последнее время никто на заводе не получал травм. В его нынешнем состоянии Артём мог бы и не справиться с элементарным вывихом.
Ближайший путь от кабинета до парковки проходил через главный цех. Это был огромный светлый зал длиной в полтора-два километра. Через весь зал тянулся автомобильный конвейер, на котором собирали легковушки Renault. Артёму нужно было с риском для жизни пролезть под этим конвейером, чтобы добраться до выхода.
Рабочие уже знали, что их доктор может выходить с завода только так и помогали ему утром, вечером и во время обеденного перерыва.
– Эй, Артём Борисович, сюда! – крикнул один механик.
Это был пожилой рабочий со стажем, трудящийся здесь со дня открытия завода. Артём хорошо знал Михаила, потому что тот часто приходил к нему либо с травмами, либо просто поболтать за жизнь. Михаил уважительно называл Артёма по имени и отчеству, хотя сам старше его на добрые двадцать лет.
– Спасибо, – поблагодарил Артём.
Михаил нашёл безопасное место перехода через конвейер, и Артёму удалось покинуть завод.
Над парковкой простиралось серое небо. Бетонная стоянка переходила в асфальтовую автостраду, а та – в пасмурное небо. Над городом уже начинал нависать смог, а деревья ещё даже не начали цвести. Любая травинка, пробившаяся сквозь почву в таких условиях, могла быть представлена к ордену за заслуги перед зелёным отечеством.
Артём уже садился в свою небольшую служебную легковушку, когда заметил на пропускном пункте незнакомую фигуру. Не то, чтобы он знал всех работников завода, но эта фигура казалась… слишком неподходящей к этому месту.
Присмотревшись получше, Артём разглядел чёрную кожаную куртку, каштановые волосы и отметил до боли знакомую походку. Незнакомец пытался о чём-то поговорить с охранником парковки, и тот махал ему рукой в сторону завода. На плече неизвестного висела объёмная сумка, какие обычно люди берут с собой в самолёт.
Незнакомец пошёл через парковку к заводу. Прямо к тому месту, где обычно Артём пробирался на работу и обратно. Тот парень шёл уверенно и целенаправленно, так что не смотрел по сторонам и никак не мог заметить Артёма. Поэтому ему самому пришлось приблизиться, чтобы разглядеть незнакомца.
Артём шёл медленно, шаг за шагом подходят к неизвестному. Когда их разделяло всего несколько машин, Артём понял окончательно и бесповоротно: это Массимо. Настоящий, живой Массимо появился около его завода.
Массимо увидел, что кто-то подходит к нему, и, обернувшись, увидел Артёма. С минуту они просто стояли и смотрели друг на друга, как будто не узнавали. Понимание приходило постепенно, и на их лицах синхронно менялись эмоции. Сначала был страх, потом – удивление и неверие, и в конце – радость.
Они подошли друг к другу, не отрывая взгляда, не отводя глаз. Артём первый улыбнулся и просто сказал:
– Привет.
– Привет, – тихо ответил Массимо. Он вдруг смутился, опустил глаза и стал возить ногой по асфальту, как нашкодивший школьник.
– Я… и не ожидал тебя больше увидеть, – честно сказал Артём и улыбнулся самой доброй своей улыбкой.
Массимо нервно сглотнул. Он так боялся оказаться не к месту, оказаться незваным гостем. Но сейчас Артём так нежно смотрел на него. Правда, Массимо не мог понять, что было в его глазах: любовь или простое сочувствие.
– А я вот… здесь, – промямлил Массимо.
– Как ты меня нашёл? – спросил Артём первое, что пришло в голову из той тучи вопросов, что была у него.
– Я помнил, как ты рассказывал мне, что работаешь на заводе… К сожалению, я забыл марку машины. Но в Москве всего лишь пять автомобильных заводов. Мне повезло найти тебя на третьем.
Вид у Массимо был настолько жалостливый, что Артём не выдержал и обнял его. Массимо выронил сумку из рук и обнял Артёма в ответ. Они боялись говорить, потому что любое слово могло разрушить их надежды. Вдруг выяснилось бы, что у всего происходящего есть другое объяснение.
– Ты, кажется, совсем замёрз, – сказал Артём, заметив, что Массимо дрожит.
– Немного, – шепнул тот, – Ты только скажи мне... я не зря приехал?
– Зря? – Артём отстранил Массимо от себя, чтобы взглянуть ему в глаза. – О чём ты? Ты жалеешь? Ты хочешь уехать?
– Нет-нет, – замотал он головой. – Я думал всё это время. О тебе, честно говоря. И думал так много, что, по правде, уже не уверен, не сочинил ли я всю эту историю сам. Так что если ты скажешь, что не хочешь меня видеть, я сейчас же уеду. Не думай, я не буду тебя преследовать или что-то такое. Просто… чёрт, я запутался.
– Ну ты даёшь, – улыбнулся Артём.
Он просто смотрел на Массимо. На то, как тот произносит слова, на то, как тот жестикулирует, и понимал, что помнит все его интонации и характерные взмахи руками. Он представлял себе Массимо каждый день на протяжении двух недель, а теперь стоял перед ним и не знал, что сказать.
– Да что ты молчишь! – вспылил Массимо, глядя на молчаливо улыбающегося Артёма.
Но Артём так и не смог подобрать слов, чтобы описать то парящее чувство, которое появилось в его груди. Поэтому он просто притянул в себе Массимо и поцеловал. Они целовались несколько минут, и за это время Артём успел поверить в реальность происходящего, а Массимо – понять то, чего Артём не мог высказать словами.
– Я так рад тебя видеть, – тихо сказал Артём.
– А я рад, что ты рад, – улыбнулся Массимо.
Они продолжали стоять, обнявшись, на парковке. И только дуновение сильного жаркого ветра немного привело их в чувство.
– Поехали ко мне, – предложил Артём.
– Ты видел мой отчий дом, теперь и я могу на твой посмотреть?
– Отчий дом не обещаю, – передразнил Артём его интонации. – Но свою квартиру покажу. Правда, оттуда открывается вид не на Неаполитанский залив, а на нефтеперерабатывающий завод. Московская романтика…
Пока они ехали в машине, Массимо рассказывал, что со дня отлёта Артёма погода в Италии сильно испортилась. Почти всё время шёл дождь, и Массимо пришлось провести почти весь свой отпуск в четырёх стенах. Он не рассказывал, как решился на поездку в Москву, а Артём не спрашивал. Это было и так слишком смелое решение, чтобы о нём разговаривать.
– Вот здесь ты живёшь? – разочарованно спросил Массимо, оглядывая серую многоэтажку.
– Да. Зато с балкона видно Останкинскую башню.
Они поднялись на последний этаж и зашли в квартиру Артёма. Это оказалась маленькая по итальянским меркам, но огромна по московским, двухкомнатная квартира. В ней отсутствовало то, что принято называть холостяцким беспорядком, и только пакет с невыкинутым мусором у двери свидетельствовал о сильной занятости хозяина.
– А у тебя уютно, – заметил Массимо. – Когда мой отец был жив, я пару раз бывал в его квартире в России. Там было похоже. Сейчас эту квартиру кому-то продали, хотя я был бы не против теперь иметь её в запасе…
Артём накормил проголодавшегося Массимо и напоил чаем. Тот бы в восторге от пельменей и от чёрного чая в пакетиках. Артём просто смотрел на него, и чувствовал себя необъяснимо счастливым.
– Очень вкусно, спасибо, – Массимо умудрился съесть целую пачку пельменей после почти суточной голодовки.
– На сколько ты приехал? – спросил Артём.
– На неделю. У меня есть ещё неотгулянная часть отпуска.
– Это много, – улыбнулся Артём,
Он воображал себе ещё целую неделю рядом с Массимо. Это же получится ровно в два раза больше времени, чем они провели вместе до этого. И на этот раз безо всяких туристов, безо всяких Давидо. Только вдвоём.
Они постояли на балконе, пытаясь разглядеть Останкинскую башню. Низкие облака накрывали город, как до этого туман накрывал Сан-Марино. Но если тогда пейзаж был апокалиптическим, то сейчас он стал постапокалиптическим за счёт дымящихся заводов, полуразрушенных домов и ржавеющих машин во дворе.
– Знаешь, я, когда первый раз от тебя услышал, что на заводах работают доктора, не поверил, – рассказывал Массимо. – Но во время отпуска я побывал на неапольском заводе Alfa Romeo и узнал, что действительно. Моя мать думала, что я поехал туда устраиваться на работу. И я правда смотрел вакансии, но не для себя. Там есть место доктора.
Артём задумался. Он и не ожидал такого серьёзного предложения. Массимо же выглядел абсолютно серьёзным. Он не смотрел на Артёма, а глядел в серую даль, боясь увидеть на лице Артёма какую-нибудь реакцию.
– Сейчас не время думать об этом, – сказал Артём, притягивая Массимо к себе. – Уже ночь.
Он поцеловал Массимо и увлёк за собой в спальню. Сейчас было не важно, что они решат завтра утром или в какую сторону изменится их жизнь. А то, что она изменится, было понятно.
– Здесь так темно. У тебя что, в спальне нет окна? – жаловался Массимо, когда Артём привёл его в комнату, не отрываясь от поцелуев. Они успели раздеться в коридоре, и теперь упали на кровать, запнувшись о чьи-то штаны.
– Брось, зачем нам свет?
– Главное, чтобы ты опять не начал меня забинтовывать…
– А как твои раны? Затянулись? – Артём резко поднялся над Массимо, и кажется, действительно был готов броситься за бинтами и зелёнкой.
Массимо возмущённо застонал и притянул Артёма к себе. Больше они не растрачивали слов зря.
Утро встретило их ярким солнцем сквозь плотно задёрнутые шторы. Массимо недовольно поморщился, пытаясь сбросить с себя руку Артёма. Но когда он вспомнил, где и почему он находится, Массимо зарылся поглубже в одеяло и поближе к Артёму. Тот и не думал просыпаться. В конце концов, Массимо пришлось встать и самостоятельно заваривать себе кофе.
Он быстро разобрался с плитой и чайником, но ему пришлось довольствоваться обычным растворимым кофе из алюминиевой банки. Взяв кружку, он отправился на балкон.
С утра Москва выглядело не такой угрюмой. По бело-голубому небу гуляли перьевые облачка, и с ними весело смешивался дым от заводов. Массимо подумал, что и Москва не так уж плоха для жизни…
– Такая рань! Что ты вскочил? – Артём вышел на балкон и обнял Массимо. – Уже и кофе успел себе сварить? В домохозяйки ко мне набиваешься?
– Отстань! – рассмеялся Массимо. – Это всё виновата разница во времени.
– Сейчас звонила Наташа. Скоро заедет сказать тебе привет.
– Ты уже успел ей похвастаться? – удивился Массимо.
– Я привык делиться своим счастьем с другими.
Артём поцеловал Массимо, давая понять, что именно он имел в виду под словом «счастье».
– Я люблю эту жизнь! – честно сказал Массимо.
– Я тоже… люблю, – улыбнулся Артём.
Чашка с кофе покачнулась на перилах балкона и упала, пролетев семнадцать этажей. Она раскололась на мелкие белые осколки, чуть не пришибив одну бездомную кошку. Говорят, это на счастье.
|
