Название: Перезагрузка Автор: MoonyPrince Фандом: Ai no Kusabi Бета: Tonks Пейринг: Катце/Гай Жанр: Ангст, Романтика Предупреждение: Возможен ООС персонажей, так как фик в этом фэндоме первый. Тип/Вид: слэш Рейтинг: PG-13 Размер: мини Содержание: Дана Бан в руинах. Прошлое не воротишь. А выжившим надо учится как-то жить дальше. Статус: завершен Размещение: Только с разрешения автора.
Текст фанфика:
Глава 1. Реанимация Гай Сегодня ровно год и три месяца с тех пор, как я живу здесь. На прошлой неделе Катце впервые разрешил мне выйти из дома, если это здание, в котором мы с ним живём, можно назвать домом. Похоже, он, наконец, понял, что я не собираюсь себя убивать. По крайней мере, сейчас. И только сейчас я могу вспоминать прошедшие события и даже рассказывать о них относительно спокойно. Так что вы уж простите за излишнюю сухость. Ровно год и три месяца назад он появился на пороге больничной палаты, резко пахнувший сигаретным дымом. Молчаливый, смертоносно спокойный, с резкими чертами и обжигающими огоньками жёлтых глаз — тонкий лазерный нож, готовый к атаке. Он разрезал моё затуманенное множеством обезболивающих препаратов сознание, навеки запечатавшись в памяти именно таким. — Пойдёшь со мной, — спокойно и равнодушно. Небрежно. Он привез меня туда так же внезапно, как и забрал. Никого не предупреждая, ничего не объясняя. Власть Катце, конечно, имела границы, но, как оказалось, вполне в его силах пристроить монгрела в мидасскую больницу. Он стоял, прислонившись к стене, задумчиво крутя в пальцах сигарету, и равнодушно смотрел, как я сражаюсь с одеждой. Я тогда ещё не умел справляться со всем одной рукой. Я вообще мало что умел и понимал. Я существовал в каком-то параллельном мире, отгороженном от реального толстым стеклом, и рассеянно фиксировал события. Я не хотел или не мог осознавать потери. Осознавать, чем обернулось мной задуманное. Мы вышли в молчании. Сели в машину. Тронулись с места. Я переводил дух после слишком длинного для меня перехода и равнодушно смотрел куда-то перед собой. Я ещё не отошел от шока. От всего, что случилось. Я был уничтожен. Моя оболочка по странной прихоти Катце всё ещё оставалась в этом мире, но лишь оболочка… Я хотел было нарушить тишину, спросить, куда он меня везёт, но тут Катце заговорил. Он говорил долго. Это была самая длинная речь, которую я когда-нибудь от него слышал. Он рассказывал о том, что случилось на Дана Бан после, он рассказывал о Рики, о Ясоне Минке, о том, как последний, рискуя всем, не отказывался от него, о том, почему и по чьей указке Рики стал работать на чёрном рынке, об их последнем разговоре. О выборе Рики и о последней его просьбе. Он не смотрел на меня. Не слышал моих криков, что я не хотел, что всё должно было быть не так, моих просьб замолчать. Он говорил, и каждое слово врезалось в память раскалённым гвоздём — глубоко, обжигающе больно, оставляя след навсегда. Он замолчал, только когда машина остановилась. Молча завёл меня в серое мрачное здание, стоящее в глубине квартала, повёл по тёмным коридорам, до холодного пота напоминающим Дана Бан. Отворил одну из дверей и пропустил меня вперёд. Тусклая лампа осветила помещение — шесть шагов на четыре, не больше, полностью, абсолютно полностью заваленное непонятным хламом. При мигающем свете различить его было почти невозможно. — Мне нужен технарь, — бросил он всё тем же небрежным тоном, не терпящим возражений. Так скользит по коже плашмя острое лезвие. Мягко и не опасно, пока не дёрнешься. – Разгребёшь тут всё и рассортируешь. Срок — неделя. Хлам отдельно. Ванна вон там за дверью, только дорогу к ней разгреби. Еду я тебе принесу. Я ошарашено посмотрел на него. Я не собирался жить. Я ждал мести. Расплаты. Чего угодно. Сознание до сих пор плохо воспринимало реальность. Я был сломан. Уничтожен. Монгрел-калека заведомо мертвец. Ему не выжить в Цересе. Особенно если он не хочет жить. — Я… Катце не дал начать. Он продолжил, словно и не было этой паузы. — Жить будешь здесь. Где-то тут есть кровать. Разгребёшь — найдёшь. Будет тебе дополнительный стимул, — уголок губ, с той стороны где темнел шрам, чуть приподнялся вверх. — Погоди, я… — мой голос, хриплый после долгого молчания, надломился, когда он взглянул на меня. Рывок — и он склонился, пылающие глаза прожигали кожу тлеющими сигаретами. — Подохнуть не дам, — сухо, но с едва заметной усмешкой. — Лучше и не пытайся. Если что-то надо – говори сейчас. Не успел я ответить ему, как он скрылся за дверью. Тихо мигнул замок, блокируя дверь, и я остался один. Под этой мигающей лампой, среди изломанных кривых теней наедине со своими мыслями, своей болью и нежеланием жить. И я таки начал работать. Сначала просто хотя бы для того, чтобы хоть куда-то сесть. Потом дело как-то захватило. Работа отгоняла мысли, позволяла оттянуть время осознания… Монгрелы, особенно взрослые, волей-неволей разбираются в технике. По крайней мере, у нас в банде было именно так. Знания компенсировались смекалкой и опытом. Так что будь то байк, авто или комм – как-то разобраться было можно. Я растаскивал ящики, разгребал завалы, постоянно роняя что-то, доламывая сломанное и разбивая надколотое. Одна рука. Поначалу это было невозможно тяжело. Потом я наловчился помогать себе коленом, когда перетаскивал что-то на другое место. В те дни я почти не спал. Постоянно забывался, пытался пошевелить отсутствующей рукой. Не мог найти позу, в которой можно было спать. Руки не хватало, катастрофически не хватало. В те моменты, когда сон приходил, мне снились кошмары. Я бежал по лабиринтам Дана Бана, гнал на мотоцикле, выжимая всю возможную скорость, и не успевал… Финал был один – фигура Рики, охваченная пламенем и страшный предсмертный крик… Поэтому я работал. Разгребал разбитые коммы, отшвыривал в угол изношенные и слабоузнаваемые детали от чего-то, листы покорёженного пластика и прочий мусор. Катце приходил редко. Приносил еду, забирал хлам и то, что ещё было годно. На второй день положил передо мной пачку сигарет. На третий – принёс бутылку стаута. — Это обезболивающее для тебя привычней, чем то, которым тебя пичкали в больнице, — резюмировал он с привычной уже усмешкой. Я не возражал. На четвёртый день, когда треть комнаты уже была расчищена, я сам остановил его на пороге просьбой. — Нож или ножницы? - он чуть нахмурился, пристально глядя на меня. — Зачем? Я тряхнул длинными волосами. Привычный густой хвост спутался, и я никак не мог расчесать его одной рукой. Промучившись не первый день, я пришел к одному-единственному выводу. Это было непростое решение, но выхода, видимо, не было. Хотя… разве мне было не всё равно, как я выгляжу? — Обрезать. — Почему? — равнодушно. Глаза по-прежнему смотрели цепко и внимательно. Я даже знаю, что он думал. Монгрелы редко отпускают длинные волосы. В наших-то условиях возня с ними превращается в сущий ад, но я как-то привык. Я отпускал их почти с момента выхода из «Хранителя». Это был уже знак отличия, визитная карточка, и… В горле застрял комок. И Рики они нравились. — Я не могу… за ними... ухаживать, — мой голос звучал блекло и едва слышно. Он испытующе посмотрел на меня и подошёл ближе, протянул ладонь. Без слов. Но я понял и молча протянул расчёску. Он также молча повернул меня спиной к себе и стянул старую резинку. У меня перехватило дыхание. Катце расчёсывал умело. Откуда только научился? Одной рукой придерживая волосы, другой тщательно прочёсывая пряди. Не рвал, не путался расчёской. Размерено, не спеша, ни одного лишнего движения. Ни капли боли. Ловкие пальцы, привыкшие бегать по клавиатуре, ловко перетянули хвост и исчезли. С усмешкой он протянул мне расчёску и, развернувшись, удалился. А я так и остался стоять, глядя на запертую дверь.
— Тебе холодно? — это было уже на пятый день. Я едва не выронил то, что держал в руках. — Нет… Катце сидел у стены, на недавно найденном здесь стуле, закинув ногу за ногу и курил, лениво выпуская дым в потолок. То ли мне казалось, то ли и правда глаза его чуть светились в полумраке. — Почему ты в куртке? Я сцепил зубы. Объяснять ему, что я не могу смотреть на пустой рукав футболки, болтающийся безжизненной чёрной лентой? Куртка была плотной, создавала иллюзию. Но я ничего ему не сказал. Катце и так всё отлично понимал. Я знал это. Видел в его глазах. — Мне так удобней. Он поднялся. Неуловимо быстрым движением, свойственным разве что Элите. Метнулся ко мне, ловко подцепив замок на воротнике. — Нет! — я попытался отвести его руку, но он перехватил меня за запястье и легко расстегнул замок. Всё-таки… руки у него было две. Ещё одна попытка оттолкнуть его от себя, и он бьёт по здоровой руке. Перехватывает и заламывает за спину, поворачивая к себе спиной. — Стой, — не приказ, отрывистая настойчивая просьба прямо в ухо. — Пусти, — раздражённо выдохнул. Дёрнулся, но аккуратно. Хватка исчезла. — Стой спокойно, — всё тем же тоном. Замок раскрылся под его руками. Он поспешно стащил её и отбросил в сторону. Я едва проглотил комок, чувствуя, как пустой тонкий рукав скользнул по рёбрам. Я ещё… не привык… Столько всего случилось, что я просто не успел это усвоить. Я до сих пор не верил, что Рики погиб. Я понимал умом, но… Мне казалось, что он всё ещё там. На кровати, в обшарпанной комнатушке. Во сне, в коротком сне, которым я иногда забывался (не кошмаре, а именно сне), я возвращался туда, и он выходил мне навстречу. Я обнимал его. Двумя руками. И, просыпаясь, я понимал какой это бред… Даже если б он был жив. Он бы точно ждал… не меня. Руки Катце легли на мои рёбра. Чуть сжали, я и дёрнулся в сторону, но он удержал. — Тихо, — настойчивая просьба. Опять. Он легко подцепил футболку. Сам поднял мою руку и легко стащил её, растрепав мне волосы. — Зачем?! — Тихо. Он снова повернул меня, словно куклу и подтолкнул к двери в ванную. Ничего не понимая, я обжёг его взглядом и вошёл. Катце скользнул следом по-кошачьи неслышно. Притворил дверь. Подвёл меня к мутноватому, щербатому зеркалу. Из тёмной глади на нас смотрели зеркальные двойники. Мой. Неестественно бледный, лохматый, с разводами пыли на щеках, и Катце — такой же, как и в реальности, с горящими опасностью глазами. Он легко повернул меня левым боком к зеркалу, так что было видно уродливый свежий шрам на том месте, где должна была быть рука. Это даже не культя. Это хуже. Я поспешно отвернулся, но сильная рука схватила за подбородок и заставила вновь повернуться к зеркалу. — Смотри, — хватка на подбородке усилилась, когда я попытался отпихнуть его локтем. — Смотри. Тебе с этим жить, так что привыкай. — Я не хочу… — выдохнул я сквозь зубы. Попытался отвернуться. Но нет. Опять нет. Он повернул мне голову так, что едва не свернул шею. — Тебе с этим жить. Так или иначе. Как ты будешь к этому относиться – так к этому будут относиться другие. Ты начинаешь управляться, одной рукой делая то, что другие делают двумя, и если ты думаешь, что это слабость, я явно переоценил твои мозги… Хватка на челюсти усилилась до предела, пальцы вплавились в кожу. Я обернулся, уперевшись взглядом в шрам на левой щеке. На левой. Тоже слева… — Смотри! Я повиновался. Жутко осознавать. Страшно поверить. Я прикусил губу. Странно, но принять это было тем же самым, что принять гибель Рики. Гибель Рики от моей руки… Рука Катце исчезла. Он хлопнул меня по спине и молча ушел так же, как уходил всегда. На шестой день он просто поставил поднос мне под дверь.
Глава 2. Оживление Катце — Готово, — он поднялся, стоило мне переступить порог. Синяки на подбородке ещё не сошли и горели желто-зелёным. Справился, и правда, справился. Комната была полностью очищена. Всё нужное и ненужное рассортировано на две аккуратные кучи. Хорошо. Очень хорошо. Он смотрел на меня выжидающе. Хм, а это ещё лучше. Это уже был не тот взгляд — пустой, полный боли. Ему уже не было всё равно. Он отвлёкся. Что ж, мне оставалось закрепить эффект. — Иди за мной, — я вышел из комнаты, не дожидаясь пока до него дойдёт смысл слов. Слыша за спиной торопливые шаги, пошел вниз по лестнице на первый этаж, прислушиваясь к дыханию за спиной. Теперь он выдерживал темп легче. Крепкий организм монгрела, привыкший своими силами бороться со всеми недугами, старался как мог, восстанавливаясь после потери конечности. Оказавшись в гараже, я остановился. Подождав, когда он зайдёт в помещение, кивнул на стоящий автомобиль. — Он заглох, разберись. Инструменты найдёшь. Срок — до утра. — Что? — сине-серые (необычный оттенок, завораживающий) глаза удивлённо распахнулись. Метнулись к авто и вернулись ко мне. — Я не успею. Я молчал, глядя, как он закипает. Как он сердится. Сильные эмоции — это именно то, чего не хватало. — Я не смогу, слышишь?! Я молча смотрел на него. Равнодушно и холодно. Я знаю, как это раздражало. Пусть, пусть злится. — Срок — до утра. — Я не смогу!!! Даже с двумя руками не смог бы… Катце, я не.. Он что-то кричал, но не рисковал приближаться. Я покинул гараж, заперев дверь и усмехаясь своим мыслям. Я верил, что он справится. И верил не зря…
На следующее утро я пришел в гараж и нашел его, сидящего возле машины. Он был бледнее обычного, с воспалёнными от недосыпа глазами и перемазанный машинным маслом. Пальцы на правой руке были сбиты до крови, сама рука мелко дрожала от перенапряжения. Я с порога слышал, как гудят его мышцы. Но главное не это. Главное я понял, заглянув в его глаза. Он справился. Он сделал практически невозможное, сам об этом не зная. Я наградил его усмешкой. — Иди отмойся и отдохни. Когда он прошел мимо, взгляд его был почти ненавидящим, но я привык и не к таким взглядам. Главное, что он гордился собой. Я видел это и по распрямившейся спине, по вскинутому подбородку. По взгляду. А значит, у меня получилось.
Вода в душе шумела, а я сидел в его расчищенной комнате, пуская дым в потолок. Что я о нём знал? Больше, чем Ясон, меньше, чем Рики. Я был в курсе дел в Цересе и знал кое-что о верхушках правящих там банд. «Бизонов» в том числе. Гай. Второй человек в ныне не существующей банде. Правая рука Рики. Внимание к себе не привлекал. В конфликтах замечен не был. Умён, несомненно, умён. Зачем я всё это делал? Не из-за просьбы Рики. Нет. Позаботиться я о нём уже позаботился. Он жив. Месть? Тоже нет. Я НЕ ненавидел его. Должен был? Да. Возможно. Я умею анализировать. Я хорошо знаю Ясона и его методы. Я почти понял Гая и давно понял Ясона. Зачем он мне? Я не хочу быть один. Сейчас. Мне… тяжело. Мне нужен именно он. Потому что он тоже потерял. Потому что он тоже изувечен. Потому что ему нужен кто-то, кто не даст ему умереть, а мне нужен просто кто-то. Хотя… нет. Не кто-то. Он. Я циник. Я эгоист, а не благодетель. Я не упущу своего. Потом он вышел из душа. С влажными, вьющимися волосами, сейчас казавшимися почти чёрными. Хорошо сложен, светлокож для монгрела, слишком худой для своего роста, но вполне гармоничен. Я ушёл, не сказав ему ни слова. Он ничего у меня не спросил.
После мы расставались редко. Я постепенно сваливал на него всё больше и больше работы. Этого у меня всегда хватало. Сначала самое простое, потом посложнее. Он больше не негодовал. Кусал тонкие губы, морщился, нервничал, но не возражал. И всегда справлялся. Мы мало общались не по делу. Единственное, что оставалось неизменным – с тех пор каждый вечер и утро я расчёсывал его. Сам. Каштановая густая грива переливалась в моих руках, струилась под гребнем. Пригодился опыт фурнитура. К счастью, он не задавал вопросов. Так прошло больше года.
Глава 3. Перерождение Гай вернулся, тихо притворив за собой дверь. Бесшумно ступая, прошел через тёмную комнату к светящемуся монитору и тёмной фигуре за ним. После улицы воздух в помещении казался затхлым. — Угнетающее зрелище, не так ли? — Катце не обернулся к нему, пальцы продолжали быстро стучать по клавишам. Гай вздрогнул и почти упал в стоящее рядом с главой чёрного рынка кресло. — Откуда?.. — А куда ты ещё мог направиться, в первый раз оказавшись на улице… — то ли вопрос, то ли рассуждение. Катце скосил на него взгляд и откинулся на высокую пружинящую спинку. Гай не шелохнулся, он сидел, рассеяно смотря на бегущие на экране строчки. Мыслями он был ещё там. На руинах Дана Бан. — Попрощался? — Катце щёлкнул зажигалкой, закуривая. Гай неопределённо дёрнул плечом. Хакер тихо хмыкнул и рывком подтащил к себе его кресло, заставляя монгрела вздрогнуть и вцепиться в подлокотник, чтобы не вывалиться. — Возвращайся. Ты ещё не здесь, — он извлёк из кармана пачку и протянул ему.
Гай помедлил, но сигарету вытянул. Зажигалки у него с собой не было. Перехватив «угощение» двумя пальцами, он склонился вперёд, прикуривая от тлеющий сигареты Катце. Они вдохнули дым одновременно. Одновременно выдохнули. — Что дальше? — голос Гая звучал хрипло, как всегда, когда он нервничал. Вопрос был задан в пространство, но ответ пришёл. — Всё. — Всё? Катце усмехнулся, стряхивая пепел на пол. — Всё, что захочешь. Гай недоверчиво покосился. — Прям там всё? — Зависит от тебя. Ты жив. А у живого больше возможностей, чем у мертвеца. — Жив благодаря тебе… — как-то странно отстранённо, словно только осознавая это. — Не спорю. Изображение странно замигало и Катце, тихо чертыхнувшись, нажал маленькую блестящую кнопку в углу монитора. — А как насчёт тебя? – Гай, прикинув что-то в уме, повернулся к нему всем телом. Их разделяло сантиметров 40. Катце усмехнулся. Той самой жутковатой хищной усмешкой, заставляющей даже самых смелых отступить, поджав хвост. Гай не отступил. Он слишком часто видел эту усмешку. — Я довольствуюсь малым. — Например? Катце не спеша поднялся и навис над ним, глядя в глаза. Гай не дрогнул, словно ждал чего-то подобного. Сине-серые глаза смотрели отчаянно-решительно, в жёлтых пылал затаённый огонь. Два сердца, наверное, бились в одном ритме. Катце пошевелился первым, склонился ниже, так что алые пряди касались щеки монгрела, сухим поцелуем коснулся губ и тут же ощутил ответный поцелуй. Ещё более жаркий, ещё более настойчивый. Это был самый длинный поцелуй в их жизнях. В нём было всё: отчаянье, боль потери, мысли о смерти, слёзы, боль, надежда, благодарность… Всё. Всё уходило, растворялось в воздухе, когда губы касались губ вновь, жадно схватив воздух на миг. Сигарета тлела. Они сидели на полу, плечом к плечу, и курили одну на двоих, словно подростки-монгрелы, чудом раздобывшие какое-то редкое курево. Передавали из рук в руки после каждой мелкой затяжки, вновь и вновь соприкасаясь пальцами. — Что это?.. — растерянно спросил Гай, обернувшись к Катце. — Рестарт? Возрождение? Хакер выпустил дым и посмотрел на сияющий экран, секунду назад бывший тёмным. — Перезагрузка.
Автор, грустный какой-то текст, но далеко не плох, хотя есть и недочёты:
- Молчаливый, смертоносно спокойный, с резкими чертами и обжигающими огоньками жёлтых глаз — тонкий лазерный нож, готовый к атаке. Он разрезал моё затуманенное множеством обезболивающих препаратов сознание, навеки запечатавшись в памяти именно таким. – автор, немного странно… Нож лазерный запечатлелся в памяти? Если нет, то «навеки запечатлевшись» нужно заменить на «образ Катце навеки запечатлелся в…».
- Монгрелы, особенно взрослые, волей не волей разбираются… - пишется «волей-неволей».
- Разгребал разбитые коммы… - «комма» - музыкальный интервал. Может быть, имелись ввиду «компы»?
- Привычный густой хвост спутался и я никак не мог расчесать его одной рукой. – после «спутался» нужна запятая: сложное предложение.
- Откуда только научился? - автор, ну не говорят так… «Где только научился?» звучало бы лучше.
- Не рвал, не путался расчёской. – лучше сказать «не спутывал»: «не путался расчёской» не говорят…
- Ловкие пальцы, привыкшие бегать по клавиатуре, ловко перетянули хвост и исчезли. – «ловкие», «ловко» - тавтология, одно из этих слов нужно заменить или убрать. Сделаете?
— Стой спокойно, -— всё тем же тоном. – там, почему-то, два тире: маленькое и большое. Опечатка? Одно уберёте, хорошо?
- Замок раскрылся под его руками. Он поспешно стащил её и отбросил в сторону. – куртка по контексту довольно-таки далеко от этого предложения, поэтому «куртку» вместо «её» здесь и стоит написать. А ещё замок расстёгивается, а не раскрывается…
- Он легко подцепил футболку. Сам поднял мою руку и легко стащил её, растрепав мне волосы. – здесь получилось, что Катце руку стащил… Автор, Вы меня напугали… Пожалуйста, замените «её» на «футболку». А ещё лучше, чтобы не было тавтологии, написать: «Он легко взял мою футболку за край и стащил её с меня, сам подняв мою руку и растрепав мне волосы».
- Он повернул мне голову так, что едва не свернул шею. – «повернул» и «свернул»: тавтология. Лучше «повернул мне голову» заменить на «потянул за подбородок» или что-то в этом духе.
- …я явно переоценил твои мозги… - не очень красиво звучит. Переоценить можно человека или его возможности…
- Я обернулся уперевшись взглядом в шрам на левой щеке. – перед словом «уперевшись» нужна запятая: предложение с причастным оборотом. Слова такого, кстати, нет. Есть «упёршись».
- Странно, но принять это было тем же самым, что принять гибель Рики. – не очень гладко звучит «принять это было тем же самым»… Перефразируете?
- Я знаю, как это раздражало. – у глаголов время разное. Всё повествование ведётся в прошедшем, поэтому «знаю» лучше заменить на «знал».
— Прям там всё? – автор, как же я долго вникала в смысл этой фразы!.. Так и не вникла. Коллега подсказала, что, возможно, Вы имели ввиду «Прямо-таки всё?»… Так?
- Катце усмехнулся. Той самой жутковатой хищной усмешкой заставляющей даже самых смелых отступить, поджав хвост. – запятая нужна после «усмешкой»: причастный оборот.
А ещё у Вас тут резко поменялась нить повествования:
- С усмешкой он протянул мне расчёску и, развернувшись, удалился. А я так и остался стоять, глядя на запертую дверь. — Тебе холодно? — это было уже на пятый день.
Между этими двумя абзацами стоит поставить пробел.
Само повествование идёт легко, ошибки появились где-то во второй трети текста (Эмоции захлестнули? Или писать устали? А, может, бросили вычитку, не закончив?) Понравился эпизод, где Катце расчёсывает волосы монгрелу: далеко не новый, но на психологическом уровне очень тонкий момент, его ещё нужно уметь описать. У Вас, я думаю, неплохо получилось. Финал красивый, многообещающий. Честно, не смотрела фандом, и мне этот рассказ показался скорее началом, чем концом. И название, на мой взгляд, подобрано удачно: в последней строке сказано многое.
Спасибо за оценку. Недочёты исправим. Те,которые и правда являются недочётами. Приятно осознавать,что есть люди, которые готовы так тщательно вычитывать фики незнакомых фандомов,да ещё и советоваться с коллегами. )
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
