 Фанфик «Диагноз - между жизнью и смертью»
Шапка фанфика:
Фэндом: Hagane no Renkinjutsushi
Основные персонажи: Шао Мей (Сяо Мей), Энви (Зависть), Эдвард Элрик (Цельнометаллический/Стальной), Альфонс Элрик, Рой Мустанг (Огненный)
Пэйринг или персонажи: Альфонс/Мей
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Ангст, Драма, Психология, Hurt/comfort, AU, Учебные заведения
Размер: Мини, 12 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Дисклеймер: Хирому Аракава
Текст фанфика:
Добро – не наука, оно действие (Роллан Р.)
В просторной аудитории было тихо и прохладно. Подперев рукой щёку, Эдвард со скучающим видом разглядывал одноклассников. Рассеянный взгляд остановился на сидевшей неподалёку девушке. Волосы, забранные в высокий пышный хвост, слегка покачивались от лёгкого ветерка, вид у неё был до смешного сосредоточенный. Слегка прикусив конец ручки, она с таким усердием слушала преподавателя, будто ей уже завтра экзамен сдавать.
Взгляд снова рассеянно заскользил по партам, пока не наткнулся на ещё одну, безусловно, яркую, но весьма противную личность. Настоящего его имени Эдвард не знал – в университете все называли его не иначе как Энви. По мнению Эдварда, так себе кличка, но этому типу нравилось.
Энви он разглядывал с поднявшимся глухим раздражением. Всё в нём было странным, порывистым и диким, начиная с одежды и кончая характером. Среди других учащихся он всегда выделялся, как случайно оказавшийся среди голубей заморский попугай. «И как его ещё не выгнали…» - думал Эдвард, разглядывая его странную причёску – широкие пряди, видимо, хорошо налакированные, были отделены одна от другой и немного торчали, из-за чего казалось, что Энви напялил на себя какое-то растение. Уловив на себе пристальный взгляд, он обернулся через плечо, мимоходом взглянул на Эдварда и, потеряв всякий интерес, отвернулся.
Минут пять Энви что-то быстро-быстро строчил на клочке бумаги. Одно быстрое, едва уловимое движение – и на парту к Эдварду приземлился бумажный самолётик, на деле оказавшийся очередной издевательской запиской, накарябанной узким, скачущим туда-сюда почерком. Негромко фыркнув, он скомкал записку и бросил её в адресата. Энви противно хихикнул, быстро развернулся и так, чтобы только Эдвард слышал, протянул:
- Эй, фасолина-а…
Эдвард знал, что отвечать ему было глупо – раз поймав на крючок, он не отвяжется и не успокоится – но упоминание о том, что он немного ниже большинства одноклассников, дико бесило. Особенно, когда об этом упоминал Энви. Однако устраивать потасовку на лекции он не собирался и ограничился тем, что показал кулак – вкупе с крайне суровым выражением лица смотрелось довольно грозно.
Заливистый звонок оповестил начало большой перемены. Повскакивавшие с мест ученики вылетели в коридор и разбежались кто куда. Эдвард видел, как мелькнула тёмная макушка Энви и скрылась за поворотом – оттуда скоро донеслись чьи-то восхищённо-подобострастные возгласы. Презрительно фыркнув, Эдвард направился в другую сторону – к столовой.
Заполненное столиками помещение уже кишело голодными студентами. Очередь доходила чуть ли не до другого конца стены, но Эдвард не собирался вставать в самый хвост. Взгляд золотистых, почти кошачьих глаз метался по столовой, пока не приметил знакомую светлую макушку, обнаруженную примерно в середине очереди. Не обращая внимания на одиночные возмущённые возгласы тех, кому не хватило наглости поступить так же, Эдвард приблизился к брату и втиснулся прямо за ним.
- Привет, - немного запоздало поздоровался он, улыбнувшись Альфонсу.
- Братик, я, конечно, всё понимаю, но… - он махнул рукой в сторону обиженных, злых физиономий, которых так бесцеремонно обошли.
- Да ладно, - отмахнулся Эдвард. – Я уже третий год так делаю, и пока ничего страшного не случилось.
И всё же взгляд Альфонса был полон укоризны и сомнений.
- Как прошли первые пары? – дабы сменить тему, поинтересовался Эдвард.
- В принципе, нормально. Представляешь, близнецы Блэксорн решили наконец-то прийти. И сегодня они вели себя более или менее прилично! – его глаза так и лучились торжеством. Эдвард знал, что его брат с самого начала учебного года пытается сделать из непонятно как поступивших сюда оболтусов нормальных людей. Сам он сильно сомневался в том, что это возможно, но Альфонс не терял надежды.
- О, поздравля… - полушутливо-полусерьёзно начал он, когда его голос потонул в громогласном хохоте вломившейся компании, во главе которой вышагивал Энви. Наглости и самоуверенности в нём хватало на десятерых; без всякого стеснения растолкав тех, кто был в начале очереди, он провёл своих дружков к прилавку и, как ни в чём не бывало, стал делать заказ. Он же первым ушёл занимать стол, который спокойно отвоевал у стайки робких первокурсников, разбежавшихся при одном его появлении.
- Эд, а ты ничего странного не замечаешь? – шёпотом осведомился Альфонс.
- Замечаю, - иронично откликнулся он. – Пальму и её кокосы.
- Я не об этом! По-моему, он сегодня какой-то не такой…
Эдвард вгляделся в него внимательнее: горящие ехидством аметистовые глаза, вальяжная, даже развязная поза, широкая ухмылка (такой только на Хэллоуин пугать!) и самоуверенный вид. Ничего необычного он не заметил.
- Такой же, как всегда, - пожав плечами, Эдвард отвернулся от университетского недруга и его припевал.
Но Эдвард ошибся – сегодня Энви превзошел сам себя. Сказав что-то окружившей его компании, он неспешно поднялся, потянулся и с недобрым прищуром взглянул на стоявшего неподалёку пятикурсника.
А потом произошло невероятное: Энви стал издеваться над ним на глазах у всей столовой. Раньше он никогда себе такого не позволял – Энви тиранил только три курса, но на тех, кто был старше, обычно не лез.
- По-моему, он слишком давно не получал, - мрачно усмехнулся Эдвард, чувствуя, как растёт желание врезать ему посильнее и поставить, наконец, на место.
- Нет, здесь другое! – отчаянно доказывал свою правоту Альфонс. – Он пытается доказать, что он не слабее, чем обычно, тебе так не кажется? Я слышал часть их разговора, - кивок в сторону тёмно-зелёного стола, - вон тот, что справа, сказал, что в последнее время Энви выглядит неважно, а он взбесился и пошёл задирать того парня!
- Нашёл, чьи разговоры слушать, - фыркнул его брат. В это время пятикурсник и Энви выкатились на улицу под чьё-то улюлюканье и продолжили потасовку там. Бросив на них мимолётный взгляд, Эдвард заметил, что хотя бы в одном Альфонс оказался прав: Энви был не просто зол – его лицо исказила гримаса неконтролируемого бешенства. Он молнией скользил рядом со своим противником, не давая шанса попасть по себе, и вскоре обычная драка переросла в самую настоящую бойню. Энви как будто совсем забыл, где он находится и что делает. Сейчас он очень напоминал большого дикого зверя, сцепившегося с крупной добычей.
- Ну и кто теперь тут слабак, а?! – завопил Энви, пнув скорчившегося от боли противника. Притихшие дружки смотрели на него с почтительностью, переходившей в ужас. – Я тебя спрашиваю, - хищные фиалковые глаза обратились к вздрогнувшему рослому парню, - кто здесь слабак?!
- Я… Я нич-чего такого не го-говорил! – оправдывался он, пятясь от разъярённого главаря. – Я совсем не это имел в в-виду!
- Правда? – от плотоядного тона и такой же ухмылки бедолагу бросило в дрожь. – Тогда объясни мне, что ты…
- Энви, хватит.
Энви и вжавший голову в плечи сокурсник одновременно обернулись на знакомый баритон, и во взгляде последнего засветилась слабая надежда. Он поспешно отошёл к Эдварду, как будто это могло спасти его от гнева Энви, которого неожиданное появление старого знакомого на какой-то миг выбило из колеи.
- Опа, - он присвистнул, не скрывая своего удивления. – Ты смеешь мне указывать?
- Да, - с удовлетворением глядя на вытянувшееся лицо, ответил Эдвард. Как раз в это время недавний противник тирана трёх первых курсов сумел-таки подняться на ноги и скрыться с глаз. – Что теперь?
Выскочивший следом за братом Альфонс в ужасе застыл в дверях. Энви, секунду назад казавшийся относительно мирным, моментально потерял контроль над собой. Глаза, полные странного, нездорового блеска, сузились почти до щёлочек, краска прилила к обычно бледному лицу, и губы сложились в издевательскую ухмылку. Не успел Альфонс их окликнуть, как они одновременно кинулись друг на друга.
Альфонс хотел броситься на помощь брату и хотя бы попытаться их разнять, но кто-то схватил его за воротник и дёрнул назад, не позволяя приближаться к ним.
- Ты смерти своей хочешь?! – крикнул смутно знакомый ему парень с дредами, отдалённо напоминавшими причёску Энви.
- Пусти! – вырывался Альфонс. – Их нужно остановить, они сами не разойдутся!
После второй попытки ему удалось попасть ногой в пах сокурснику брата; согнувшись пополам, почитатель Энви выпустил его, процедив сквозь зубы какое-то ругательство. Не мешкая, Альфонс подбежал к противникам, расцепившимся только затем, чтобы устроить секундную передышку. В этот-то момент он и влетел между ними.
- Ты что творишь? – процедил сквозь зубы Эдвард. Вид у него был потрепанный: левый глаз заплыл, волосы, ранее уложенные в косу, совсем растрепались, с правой стороны лица виднелся след от кулака.
- Уйди, малявка! – прорычали сзади. В следующий миг он отлетел в сторону и больно ударился плечом о стену.
- Не трогай моего брата, сволочь! – голос от злости сорвался на странное хрипение, в потемневших медовых глазах была неукротимая, дикая ярость; он готов был вцепиться Энви в глотку, чтобы тот никогда больше не смел выкидывать подобное.
- Я говорил, я говорил! – парень с дредами отчаянно вцепился в закрученные пряди. Он был настолько напуган, что совсем перестал соображать.
- Роя, позови Роя! – кричал ему на ухо Альфонс, пока вконец озверевший Эдвард пытался сбить противника с ног.
За их схваткой наблюдала не только вся столовая, те, кто забежал на перемену в общежитие, повысовывались из окон, и некоторые из них даже принимали друг у друга ставки. Альфонс понимал, что если вмешается ещё раз, то сделает только хуже, и он не видел, как можно их остановить. Он пытался собраться с мыслями, но напряжение и страх за брата перетягивали на себя все силы, и он с трудом не поддавался панике. Парень с дредами, который только с пятого раза понял, что от него хотят, и убежал за подмогой, как в воду канул, и Альфонс подозревал, что тот ушёл насовсем.
Альфонсу казалось, что его нет уже целую вечность, хотя прошло от силы пара минут. Он больше не пытался помешать брату, но внимательно следил за ним, готовый вмешаться, если кто-либо из них двоих зайдёт слишком далеко. И снова Альфонс отметил, что Энви ведёт себя странно: движения у него были какие-то нервные, дёрганые, как будто тело его слушалось хуже, чем обычно.
«Что же с ним, всё-таки, происходит?» - задумался он, закусив губу.
- Вон они, вон, видите? – услышал Альфонс испуганный голос – парень с дредами, имени которого он не знал, всё же привёл подмогу.
- А, снова эти двое, - выдохнул его спутник. – Сколько же раз им нужно повторить, чтобы они утихомирились?
Альфонс обернулся и подпрыгнул: Рой напустил на себя такой устрашающий вид, что от одного взгляда на него моментально трезвела даже самая горячая голова. Он спокойно и уверенно прошёл мимо юноши, удостоив его коротким кивком, направился к сцепившимся недругам, воевавшим с самой их первой встречи в университете. Из общежития и столовой раздались тихие одинокие вздохи, полные разочарования – увлекательная, с точки зрения некоторых, схватка явно подходила к концу.
- Никак не успокоитесь? – тихий, проникновенный голос был страшнее крика. Рой казался совершенно спокойным, но на самом дне эбонитовых глаз тлел хорошо сдерживаемый гнев. О том, насколько опасно его злить, знали все, в том числе и затеявшие драку сокурсники.
Энви хватило этих слов и мимолётного, обжигающего взгляда, чтобы мгновенно прийти в себя. Внезапно замерев, он стоял с таким видом, будто на него только что вылили ушат ледяной воды.
Эдвард не собирался следовать его примеру – он не настолько боялся Роя. А точнее, не боялся совсем, хотя и знал, что когда-то этот человек участвовал в зачистке Ишвара. Он говорил быстро и гневно, размахивая руками, а Рою и без того было понятно, кто зачинщик – Энви без конца провоцировал не только Эдварда, но и всех, кто оказывался в неподходящий момент в зоне досягаемости.
Всё вроде обычнее некуда. И только одна деталь не давала мужчине обойтись обычными мерами и уйти: Энви никогда не позволял себе нападать на тех, кто старше, даже если они были слабее, и на памяти Роя он никогда ещё не выглядел таким потерянным и напуганным. «С этим надо разобраться, - подумал он, окидывая застывшую фигуру в чёрном беглым взглядом. – С ним точно творится что-то странное. В последнее время он слишком неуравновешен».
- Зайдёте в мой кабинет. Сегодня же, - сказал он, сохраняя бесстрастное выражение лица.
Рой ещё не знал, чем обернётся попытка поговорить с Энви, выяснить, что происходит, и поэтому позволил себе просто уйти.
Да и никто не мог знать, что уже через несколько часов парня со скандальной репутацией будут увозить на скорой помощи.
***
- Эд, почему ты вечно поддаёшься на его провокации? – грустно спросил Альфонс. Эдвард, буквально пару минут назад освободившийся от, по его мнению, не в меру заботливой медсестры, сидел на парте и смотрел в потолок. Он пожал плечами.
- Ал, пообещай мне кое-что, - он взглянул на брата с мрачной серьёзностью, от которой тому стало не по себе. – Не пытайся больше разнимать меня и этого типа, ладно?
- Такими темпами вы когда-нибудь друг друга убьёте, - пробурчал Альфонс. – Не могу же я стоять и смотреть, как…
- Ал, - в голосе появилась усталость. – Это опасно. Когда Энви начинает драку, он очень часто входит в раж и не может остановиться. Он просто звереет, а в последние несколько дней вообще как с цепи сорвался... Ты, конечно, неплохо дерёшься, но… Ой, чёрт, чуть не забыл! – он с силой хлопнул себя по лбу. – Мне же к Рою надо! А, хотя… Может, ну его? – с надеждой сказал юноша, спрыгивая с парты.
- Эд! – у Альфонса в глазах застыл почти суеверный ужас. – Нельзя же игнорировать преподавателей!
- Он друг нашей семьи, - парировал Эдвард. – Небо не обрушится, если один раз пропущу. Не хочу я выслушивать одно и то же.
Взгляд у Альфонса был укоризненный-укоризненный, и в нём так и читалось: «А надо». В такие минуты он был слишком похож на маму, и противиться было практически невозможно.
- Ладно, уговорил, - скорбно вздохнул Эдвард. – Встретимся через полчаса.
Стараясь думать о приятном, он преодолел лестницу, длинный коридор. Ладонь легла на дверную ручку, он потянул дверь на себя, заглянул в щёлку. В кабинете было двое: Рой и Энви. Давний друг их семьи, кажется, был обескуражен происходящим, а что до Энви… Такого его Эдвард ещё никогда не видел. Он был бесконечно зол и в то же время напуган, и тщетно он пытался это скрыть. Смятение, тревога, обида и давно копившиеся внутри эмоции выплёскивались наружу истошным ошеломляющим криком.
- Не смей говорить мне, что можешь меня понять! Не смей лгать, что тебя это хоть сколько-то беспокоит!
Злость клокотала в нём. Энви, кажется, совсем забыл, что стоит перед преподавателем. Он дрожал от ярости, стыда и страха. Он не слабый. Он просто немного устал, это пройдёт. Ему просто нужно несколько дней покоя, вот и всё…
Эдвард едва успел отскочить – через миг дверь с силой хлопнула об стену, а Энви вылетел из кабинета ураганом. Он пронёсся мимо Эдварда, даже не заметив его, и исчез за поворотом. Рой был в таком шоке, что не мог издать ни звука и просто смотрел вслед разъярённому третьекурснику.
- Что… Чего это он? – спросил Эдвард, часто моргая. – Что вы такого спросили, что он так взбеленился?
За поворотом раздался короткий вскрик, за которым последовал грохот. Переглянувшись с преподавателем, Эдвард сорвался с места первым, протопал по коридору, вылетел к началу лестницы, ведущей на первый этаж. Белые плиты вздыбились, качнулись под ногами, и ему пришлось ухватиться за перила, чтобы не свалиться самому.
Энви лежал у первой ступени на боку, неестественно тихий. Он не двигался и, казалось, даже не дышал.
- Эд, ты ско… - заглянувший в опустевший холл Альфонс замолк на полуслове. Несколько бесконечно долгих секунд он с непониманием и нарастающим ужасом смотрел на Энви, перевёл взгляд на брата. – Эд, - непривычно тонким голосом сказал он. - Вы снова...
- Нет, он выбежал из кабинета Роя и, видимо, споткнулся… - Эдвард трясущимися руками достал из сумки мобильный телефон. Пальцы прыгали так, что нужные цифры никак не желали набираться, и от этого он нервничал ещё больше.
- Не трудись, я уже вызвал, - тихо сказал неслышно подобравшийся Рой. Как он умудряется держать себя в руках в такой ситуации, Эдвард не знал. У него никогда не получалось быть настолько собранным, когда речь идёт о человеческой жизни.
- Он же не… - у него язык не повернулся сказать «умрёт». Рой молчал, не собираясь обнадёживать его или отбирать эту надежду совсем. Сейчас любые слова были бы просто пустышкой, и поэтому единственное, что Рой сделал – положил руку ему на плечо. Но и этого было достаточно, чтобы Эдварду стало немного легче.
Дальнейшее он видел как в тумане. Чьи-то крики, голодное завывание сирены, люди в белых одеждах, общий переполох среди тех, кто ещё оставался в университете. Всё это стало неважным, мысли крутились по кругу, из которого он никак не мог вырваться. Он и Энви невзлюбили друг друга ещё на первом курсе, часто дрались по поводу и без. Да, он испытывал к Энви сильную неприязнь, а иногда хотел, чтобы его вовсе вышвырнули. Да, Энви вечно устраивал козни и выводил из себя одним своим присутствием.
Но Эдвард никогда не желал ему смерти.
- Вас подвезти? – спросил Рой, когда они втроём вышли из университета. Не в силах говорить, Эдвард молча кивнул. Бледный, потерянный, он был похож на привидение.
Эдвард настолько ушёл в себя, что даже не заметил, как они доехали до дома. Как будто издалека до него доносился негромкий разговор отца и Роя. Провожаемый встревоженным взглядом двух мужчин, он прошёл в дом, зашёл в свою комнату и, не раздеваясь, завалился на кровать.
Мысли больше не скакали по кругу. Ни о чём конкретно не думая, он невидящим взглядом сверлил потолок, как будто мог видеть там то, что не заметили бы другие.
Край кровати прогнулся и негромко скрипнул.
- Боишься за него? – мягко спросил Альфонс.
Вместо ответа Эдвард тяжело вздохнул и закрыл глаза. Можно ли было назвать сдавивший сердце обруч словом «страх» или «ужас»? Нет, ни то, ни другое не могло описать это чувство – оно выходило далеко за пределы, сжимало лёгкие, жалило душу. Эдвард не знал слова, которое могло бы охватить это жуткое, леденящее ощущение. Оно будто разъедало изнутри, оставляя после себя лишь пустоту.
- Это так странно, Ал. Он не член нашей семьи и не друг, мы всегда только и делали, что устраивали друг другу пакости, но…
- Он часть твоего мира, - проницательно заметил Альфонс, едва уловимо улыбнувшись. – Твоего обыденного мира, к которому ты привык.
- Наверное, ты прав.
Эдвард не знал, сколько они молчали. Ему показалось, что прошло, по крайней мере, несколько часов, когда кровать, скрипнув, выпрямилась, а брат снова подал голос.
- Рой сказал, что позвонит, когда что-нибудь узнает.
- Ненавижу, когда я не могу ничего сделать, - одними губами сказал Эдвард.
Он и не подозревал, что решающую роль в судьбе Энви придётся играть им обоим.
***
Рой позвонил ближе к вечеру, как и обещал. Альфонс узнал всё первым и, жутко взволнованный, не знающий однозначно, радоваться ему или печалиться, влетел в комнату брата. Эдвард, видимо, пытался отвлечься чтением: как раз когда Альфонс зашёл, он пробурчал себе что-то под нос и отшвырнул книгу в сторону – она прокатилась по письменному столу, который стоял у стены, и остановилась на самом краю.
- Ну? – заметив брата, он резко сел на кровати и пытливо взглянул в солнечные, как у него самого, глаза.
- Жив!
- Слава Богу, - облегчённо выдохнул Эдвард, чувствуя, как ослабевает хватка невидимого обруча.
- Да, но… Он в коме, - упавшим голосом продолжил Альфонс.
- Понятно... Значит, пятьдесят на пятьдесят. Сейчас всё зависит только от него самого.
- Не только от него, - мягко возразил Альфонс. – В некоторых случаях люди выходили из комы, когда рядом были близкие люди.
- Мы не «близкие люди», Ал, - от его усмешки повеяло горечью. – У него есть семья, вот пусть она его и вытаскивает.
- И мы вот так его бросим? – в голосе зазвенело возмущение. – А ты уверен, что семья его навестит? Ты уверен, что она вообще у него есть? Что она им интересуется? Я немного изучил его за эти два года, Эд. И лично у меня сложилось такое впечатление, что его родственники к нему совершенно равнодушны!
- Ал, не начинай… - подкатив глаза, он откинулся на кровать. Но брата было уже не остановить: задетый его словами, Альфонс упрямо продолжал свою пламенную речь.
- Знаешь, почему он так отчаянно привлекает чужое внимание? Ему одиноко.
- Ты так думаешь? – скептически поинтересовался Эдвард. – Вёл бы себя как нормальный человек, может, и друзья появились бы.
- А может, он не умеет, - вдруг сбавив обороты, тихо сказал Альфонс. – Не умеет общаться так, как другие, потому и кидается.
- По-моему, тебе просто хочется видеть его в лучшем свете, - на самом деле он задумался над услышанным, но не хотел так быстро уступать. – Ладно-ладно, сходим, - замахал он рукой, когда Альфонс поджал губы и вперил в него серьёзный взгляд.
Выполнить обещание удалось только через несколько дней, когда начались выходные. Узнав от Роя, в какой палате находится Энви, они поднялись на второй этаж. Эдвард удивлялся сам себе: ещё вчера они вовсю воевали, устраивали стычки и даже присутствие друг друга, казалось, выносить не могли, а теперь он заходит в палату к бывшему врагу. «И как я на это согласился?» – подумал он, толкая дверь.
Эдвард остановился на пороге. Он, конечно, знал, что примерно увидит, но, как оказалось, не был к этому готов.
Лицо Энви наполовину скрывала маска, к которой крепилась трубка, с правой стороны головы виднелся крупный кровоподтёк, который на слишком бледной коже смотрелся жутко. Сейчас он был беспомощнее ребёнка, и от осознания этого к охватившему Эдварда потрясению примешивалась острая жалость.
- Я же говорил, - обычно мягкий голос Альфонса доходил до него как сквозь пелену. – За это время к нему никто не пришёл, хотя они наверняка должны уже знать, что он здесь.
Смотреть на такого Энви было неприятно и страшно, и он постоянно отводил взгляд, желая уйти отсюда как можно скорее. Альфонс, однако, не торопился: он что-то тихо рассказывал Энви, как будто был уверен, что его слышат.
- Ты выкарабкаешься, я знаю, - едва заметно улыбаясь, сказал Альфонс на прощание.
С того дня так и повелось: как только появлялось свободное время, они заходили в палату под номером пятьдесят два и проводили там час, а то и два. Иногда Альфонс появлялся там один – далеко не каждый раз Эдвард мог его сопровождать – и вёл длинный неторопливый монолог, надеясь, что его всё-таки слышат. Недели через три его уже знала половина больницы, и он заходил уже не только к Энви, но и к девчонке по имени Мей, которая была на несколько лет его младше. Задорная и бойкая, она встречала его с такой искренней радостью, как будто они знали друг друга многие годы. Под прицелом её восхищённого взгляда ему первое время было неловко, но после это превратилось в радостное сознание того, что он сильно нравится Мей, которая с каждым разом становилась всё ближе и ближе.
- Меня скоро выпишут, - как-то сказала Мей. Вид у неё при этом был до странного задумчивый и немного грустный. – Ал, мы же сможем ещё общаться вот так после этого?
- Конечно! С чего ты взяла, что нет?
- Сама не знаю, - повеселев, ответила она. – Ал, а ты можешь… закрыть глаза? – последние слова она с трудом выдавила из себя, сильно покраснев и отведя заблестевшие глаза.
Альфонс понимал, что за этим последует, прекрасно понимал. Чувствуя, как горят щёки, а губы растягиваются в глуповатой улыбке, он покорно выполнил её просьбу.
Поцелуй был лёгкий, почти невесомый и такой быстрый, что он даже не успел ответить.
- Это чтобы не забыл, - шёпотом пояснила Мей, глядя на него огромными тёмными глазами, в которых было столько наивности и обожания, что Альфонсу от одного её взгляда стало жарко.
Пролетело ещё несколько недель. Мей выписали, как она и говорила, а Энви всё ещё пребывал между жизнью и смертью. Они гуляли, ели мороженое, разговаривали часами, сидя на скамейке в тенистой аллее, и Альфонс уже почти забыл о том, как хотел вытащить Энви из комы.
Придя домой после очередной прогулки с Мей, он нос к носу столкнулся с братом. Впервые за эти недели он улыбался настолько искренно и радостно.
- Сегодня самый лучший день, - объявил Эдвард, закидывая руки за голову. – А знаешь почему?
- Нет, - честно ответил Альфонс. – Но догадываюсь, - мягкая улыбка озарила его лицо. – У вас с Уинри всё наладилось и она тебя больше не бьёт тем гаечным ключом, который постоянно носит в кармане?
- Ну-у, - судя по тому, как он смутился, Альфонс оказался прав. – Про ключ я бы не сказал… - он потёр небольшую шишку и поморщился. – Но в остальном – да, - и снова его лицо приняло самое счастливое выражение. – А ещё сегодня очнулся Энви.
Альфонс, насыпавший себе сахар в кружку, так и замер. Он стоял неподвижно несколько секунд, переваривая услышанное, а потом…
- Здорово! – завопил он так неожиданно и громко, что нежившаяся на солнышке кошка вскочила и с шипением выбежала на улицу. Эдвард безудержно расхохотался, радуясь вместе с ним.
Альфонс вдруг перестал смеяться, его широкая, счастливая улыбка медленно увяла, и весь он как-то помрачнел.
- А я почти забыл о нём, - вздохнул он, подвигая к себе дымящуюся кружку. – Последние несколько дней совсем не заходил… - он смотрел на небольшое рыжее пятно на столе, хмуря светлые брови и кусая губы.
- Ал, да не грызи ты себя так, - удивлённо приподняв брови, отозвался Эдвард. – Ты же не обязан постоянно сидеть рядом с ним как прикованный… Кстати, этот тип собирался что-то тебе сказать. Я хотел выяснить, что ему от тебя понадобилось, но он упёрся, как осёл! – он раздражённо фыркнул, закидывая ногу на ногу. – Ты куда? – поинтересовался Эдвард у подскочившего брата – тот остановился как раз на пороге. – К нему сегодня нельзя уже.
- А-а, - разочарованно протянул Альфонс, возвращаясь к недопитому чаю. - Ну ладно, зайду завтра…
Дождаться этого «завтра» оказалось непросто – у него никак из головы не шёл разговор с братом. Уже лёжа в постели, он смотрел перед собой невидящим взглядом и никак не мог заснуть. В голове вертелось множество вопросов, связанных, в том числе, и с Энви. О чём он хотел поговорить? Что ему вообще могло понадобиться от того, кого он видел только мельком?
И всё же, беспокойные мысли плавно перетекли в сон, который, как показалось Альфонсу, длился всего несколько минут. За завтраком он зевал и сонно хлопал глазами, рассеянно глядя на брата, который опять держал на коленях внушительной толщины книгу. Он весь ушёл в себя; глаза его бегали из стороны в сторону так быстро, что Альфонс только диву давался, как он может настолько быстро читать и при этом умудряться запоминать всё до мельчайших деталей.
- Ну, я пошёл, - осторожно сказал Альфонс, поднимаясь. Эдвард угукнул, доедая бутерброд.
- Скажи мне, если он выкинет что-нибудь, - оторвав взгляд от книги, сказал Эдвард, когда он уже выходил.
- Ага, - желая больше успокоить брата, чем реально обещая, отозвался Альфонс.
Уже скоро он стоял у палаты под номером пятьдесят два. Он хотел поначалу войти без стука, но передумал и постучал несколько раз.
- Кто там? – послышался с той стороны двери знакомый голос, который звучал немного странно. То ли из-за недавней комы, то ли ещё из-за чего он говорил устало, сонно, без всякого намёка на колкую насмешку или надменность.
- А-альфонс, - после небольшой заминки ответил он. И только несколько мгновений спустя понял, насколько это, наверное, странно прозвучало.
За дверью красноречиво кашлянули. Ещё колеблясь в наступившей звенящей тишине, он несильно толкнул дверь и заглянул внутрь. Энви полулежал-полусидел, облокотившись на подушки. Маска больше не скрывала лицо, в глазах тлели знакомые задиристые искорки, озаряя бледную кожу, которая при свете солнца казалась мраморной. На мгновение-другое Альфонс замер у двери, взглянул на Энви с немым вопросом. Тот немного наклонил голову, будто давая разрешение войти.
- Ты был здесь, - это прозвучало как утверждение. – И не раз. Почему?
Альфонс остановился в метре-двух от него. На лице Энви было столько искреннего непонимания, а его голос звучал так проникновенно, что Альфонс почувствовал себя неуютно, как будто коснулся чего-то очень личного, сокровенного. Энви пытливо смотрел на него, ожидая ответа.
- Ты меня не знаешь, но всё равно приходил, - не выдержав, Энви нарушил затянувшееся молчание первым. Его странный немигающий взгляд стеснял ещё больше, и мысли неумолимо разбегались в разные стороны, оставляя туманную пустоту. – Это же был ты, да? – в его дрогнувшем голосе зазвучали надежда и мольба.
- Да, я, - странное оцепенение прошло, и он наконец смог подойти ближе. – Я волновался за тебя и хотел хоть чем-нибудь помочь… - Альфонс осёкся: на миг ему показалось, что Энви вот-вот разозлится и примется за старое, но тот лишь закрыл лицо рукой и некоторое время смотрел на него через пальцы непомерно большими глазами, в которых таился подозрительный блеск.
- Волновался, - с хриплым смешком повторил он. – Хотел помочь? – с его губ сорвался рваный, ломаный смех.
Альфонс стоял и не знал, что делать. Наверное, лучшим вариантом было бы просто уйти, но он не мог себе этого позволить. Возможно, Энви здорово разозлится, а только установившееся хрупкое взаимопонимание рухнет, но попробовать стоит. Совершенно не представляя, как он отреагирует, Альфонс осторожно коснулся его плеча. Энви вздрогнул, покосился на руку. Видимо, к такому обращению он не привык.
- Я слышал тебя, - немного успокоившись, прошептал он. – Только я сначала думал, что мне это снилось. Ты что, правда добровольно сюда приходил? – Энви никак не мог поверить, что кто-то может относиться к нему с такой теплотой.
- Конечно, - ободрённый, Альфонс улыбнулся. – Энви, если хочешь, то…
- Алтон, - вдруг поправил он.
- Что? – непонимающе переспросил Альфонс.
- Моё настоящее имя – Алтон, - повторил Энви, поднимая голову и встречаясь взглядом с золотистыми, удивительно тёплыми глазами, полными безмерного удивления. В аметистовых же читались вызов и тщательно прикрытый страх того, что такой шаг мог оказаться преждевременным и слишком необдуманным.
- Алтон, если хочешь, то… - Альфонс замялся, задумавшись, а не переступает ли он границы дозволенного, но на него смотрели с таким нетерпеливым ожиданием, что он окончательно решился и продолжил: - Мы можем стать друзьями.
Бледное лицо Алтона залила краска. Около минуты он не мог издать ни звука – эти слова были для него большим потрясением. Но, наконец, он изогнул губы в чём-то среднем между улыбкой и усмешкой, и лицо его приняло самое радостное выражение, на какое он только был способен.
- Я не уверен, что ты об этом потом не пожалеешь, - сказал он с проснувшейся в голосе насмешкой.
- Посмотрим, - пожал плечами Альфонс, добавив про себя: «Я не пожалею, даже если изменить тебя будет почти невозможно».
- Ловлю на слове, - фыркнул Энви, откидываясь на подушки. И, хотя этот разговор чертовски его вымотал, он был счастлив.
Потому что сегодня у него появился человек, которому он мог доверять.
|
