 Фанфик «На его взгляд. | Глава 3.»
Шапка фанфика:
Название: "На его взгляд"
Автор: Злое Полено
Фандом: Katekyo Hitman Reborn!
Персонажи/ Пейринг: Гокудера/Скуало, Хибари/Ямамото, Занзас/Тсуна
Жанр: психология, драма, романтика
Предупреждение: ОМП, нецензурная лексика
Тип/Вид: слеш
Рейтинг: R
Размер: мини
Содержание: Дети выросли и не хотят идти по дороге, проложенной взрослыми. А взрослые со стороны только и могут, что смотреть и вспоминать.
Статус: в процессе
Дисклеймеры: от всего отказываюсь
Размещение: нет
От автора: Сами главы объединены общим сюжетом. И выставляются не в хронологическом порядке. Но это не баг - это фича! =3 Если вам что-то непонятно в процессе чтения, то в последующих главах всё прояснится. Просто потерпите.
Текст фанфика:
Занзас/Тсуна (TYL23)
- С тебя сто тысяч евро.
Занзас невольно оглядывается в поисках Мармона, который каким-то чудом смог пробраться в личный кабинет Десятого босса Вонголы. Но они всё так же наедине, а значит источником звуковой вибрации стал никто иной как Тсуна.
- С какой стати? - осторожно уточняет Занзас, выпуская из своих рук Саваду, которого буквально минуту назад прижимал к стене с твёрдым намерением избавить его от лишней одежды, то есть штанов, а уж без штанов с Десятым всегда есть чем заняться.
- Ну... Знаешь, есть такая традиция - родители сдают деньги на подарки детям, которые учатся в школе? - оживлённо спрашивает Тсуна, пробегая пальцами по напрягшимся плечам. Он намеренно разбавляет свои слова прикосновениями, зная, как сложно разговаривать с ним о чём-то личном. В этом плане их взаимоотношения не изменились ни на йоту.
- Ты идиот? - любезно интересуется Занзас и отходит к столу, чтобы придирчиво проинспектировать ряды бутылок на подносе. Его прекрасное настроение медленно скатывается к чертям собачьим, выливаясь в стойкое желание надрать Саваде задницу – и речь уже не о жарком сексе прямо на столе.
Ему стоило сразу понять, что вот так просто Тсуна ни за что не позвал бы его к себе. Слишком заманчивое предложение, чтобы оказаться правдой. По негласному правилу они никогда не занимались сексом дома – Тсуна переживал, что их могут застукать дети, хранители, подчинённые, прислуга и «вся королевская конница» в придачу. Как будто они оба не боссы, а ученики старших классов, которых в случае чего могут оставить без карманных денег.
Но Занзас в принципе не настаивал. Отель устраивал его во всём – целая ночь впереди, не нужно терпеть нервозность Тсуны и пожрать можно заказать прямо в номер.
Их отношения Занзас вообще назвал бы идеальными. Они феерично трахались, никогда не говорили о неудобных вещах и не позволяли происходящему влиять на работу. Никаких тебе пидорастических заскоков. Но вот уже месяц как началась этот цирк, в котором он лично участвовать не собирался. Игры в семью вызывали у него желание выпить и пристрелить кого-нибудь. И причин, по которым Тсуна отчаянно пытался наладить его отношения с Винсентом, Занзас не понимал. Дважды они вместе ужинали, трижды ездили вместе по каким-то странным делам, которые требовали "присутствия босса Варии" и, конечно же, "пусть мальчик поучится вести дела". Закончилось всё тем, что Занзас наорал на Тсуну и вывалил ему на голову вполне категоричное: «В Варию его возьму только унитазы драить».
- Тебе разве не хочется поучаствовать в записи первого альбома наших детей? - удивляется Тсуна, наловчившийся притворяться так искусно, что никаких иллюзий не надо. Вопрос можно назвать риторическим – Занзас не шелохнулся бы, даже если бы его сын решил заложить под особняк Варии бомбу. Во-первых, потому что у пацана кишка тонка - довести дело до конца. Во-вторых, в последний момент с воплями обязательно появится Скуало.
- Всё-таки идиот, - удовлетворённо бормочет Занзас, с удовольствием отмечая, что виски в кои-то веки неплохой.
- Аренда студии, покупка инструментом, ротация на радио, реклама, - перечисляет Тсуна. - Всего-то триста тысяч в сумме нужно.
Они встречаются взглядами, и в тысячный раз Тсуна думает, что таких красивых людей в мире просто не может существовать. С Занзаса вполне можно лепить античную скульптуру. Каждая чёрточка его лица – сколько раз Тсуна обводил эти скулы и подбородок пальцами, ласкал губами и стирал с высокого лба мелкие морщинки. Они вместе уже три года, а его всё ещё трясёт от желания прикоснуться, прижаться и услышать чуть хрипловатый, насмешливый голос, выдыхающий в ухо какую-нибудь пошлятину. Наверное, дело всё в том, что не «уже три года», а всего лишь. Теперь Тсуна опасается строить планы на будущее и даже в мыслях не позволяет себе мечтать о том, как они будут проводить время через год, два или десять лет. Жизнь однажды ехидно продемонстрировала, что любовь, какой бы сумасшедшей и страстной она не казалась, может внезапно исчезнуть, одурачив всех вокруг. И это нельзя назвать грустным или непоправимым. Просто так сложилось, что они с Гокудерой разошлись. Возможно, в один из дней Тсуна проснётся и поймёт, что и с Занзасом его ничего не связывает. Всё возможно.
Он знает, что Занзасу ещё сложнее. Торопить его нельзя ни в коем случае. И Тсуна даже смирился, что они никогда не смогут стать друг другу ближе. Всегда между ними будет невидимая стена, которую уже слишком поздно штурмовать. Удивительно, что им хватило смелости начать хотя бы перестукиваться после стольких лет. Годами приходилось терпеть презрительное отношение Занзаса – вечные скандалы, невероятные выходки и полное нежелание идти на компромисс. Тсуна всегда догадывался, что ненависть Занзаса скрывает за собой что-то ещё. Яркая, буйная, под стать ему самому, она привлекала внимание, заставляя всматриваться и задумываться. Тсуна перехватывал ненавидящий взгляд варийского босса, когда Гокудера склонялся к нему на собраниях. Занзас постоянно не давал ему пройти в коридорах и до странного часто хватал за плечи. Им потребовалось почти десять лет, чтобы расстояние между ними сократилось до минимума. Можно сказать, что Тсуна просто устал ждать, когда Занзас созреет.
Они никогда не обсуждали их роман – ни тогда, когда Занзас первый раз позволил себе лишнего после пары стаканов и обнаружил, что Савада внезапно не против; ни сейчас, когда окончательно стало ясно, что связывает их уже не просто секс.
И даже это Тсуну не трогало. Он был не уверен, что сам готов обсуждать это. Но не мог выносить тех взглядов, которыми его награждал Винсент. Страшно подумать, каково мальчику смотреть, как отец выделяет кого-то в то время, как сына считает за пустое место. Ведь слухи о их отношениях ходили уже давно.
- Слышал, что ты лишил «твоего» права наследования, - Занзас никогда не называет Такесимо по имени. Он уже итак сделал невероятную уступку, примирившись с тем, что Савада воспитывает сына бывшего любовника. – Не боишься, что история повторится?
- Я боюсь, что история повторится. Но только с твоим сыном, - Тсуна ждёт взрыва и уже приготовился уговаривать. Он готов сделать что угодно, лишь бы Занзас дал мальчику шанс. И разговор весь этот затеял только чтобы как-то пробудить интерес к ребёнку. Даже дураку понятно, что эти несчастные сто тысяч он безболезненно вытащит из собственного кармана и не поморщится. Тем более, что теперь ощущал себя странно виноватым перед Винсентом.
Занзас награждает любовника долгим внимательным взглядом, чуть прищурившись. Тсуна всего раз или два видел его таким. Спокойная уверенность в себе и непробиваемое безразличие ко всему вокруг делали Занзаса просто невероятно упрямым.
- Возможно, ты и прав. Если этот сопляк захочет стать боссом Варии, то ему предстоит сначала пристрелить меня, чтобы доказать свою силу. Но он не захочет. Скуало из него вырастил размазню, - отвечает в конце концов Занзас.
- Так почему тебе бы тогда им не заняться? – восклицает Тсуна, смешно подскакивая на месте от возмущения. Ему обидно за Винсента. Потому что с Занзасом нельзя не согласиться – мальчик никогда не стал бы затевать что-то против отца. Только вот Тсуна воспринимает это как искреннюю привязанность, а не как слабость.
- Если так хочется, то себе его забери. Ты у нас уже опытный. С Гокудерой трахался – решил воспитывать его сыночка. Теперь вот до моего добрался. Только вот меня не приплетай, - скалится Занзас, надеясь, что его слова окажут нужное действие.
Но нет. Тсуна прячет лицо в ладонях и что-то сдавленно бормочет. Он почти готов запустить в Занзаса чем-нибудь тяжёлым. Прошла уйма времени с момента расставания с Гокудерой, но ему так и не простили этого. И уж конечно, постоянно тычут носом в Таке, который вообще ни в чём не виноват. Просто любовная мелодрама какая-то. А попробуй Тсуна скажи об этом, то Занзас разорётся и примется брутально швыряться стаканами, чтобы доказать, что ему всё равно – на детей, на Гокудеру и на то, с кем Тсуна когда-то трахался.
- Хорошо. Отлично просто. Я заберу Винсента к себе. Думаю, из него получится отличный хранитель облака Вонголы, - Тсуна миролюбиво ухмыляется, демонстративно расстёгивая пуговицы на манжетах. Сейчас самое время отвлечь Занзаса от разговора. Возможно, после секса он станет чуть более сговорчивым. В любом случае, до тех пор пока Тсуна что-то для него значит, остаётся шанс немного сблизить отца и сына.
Занзас сдавливает стакан в руке так, что ещё немного и во все стороны брызнет хрусталь. И послать бы сейчас этого мелкого идиота к чёрту с его постоянными попытками всех вокруг облагодетельствовать. Теперь вот ещё решил взять под крыло и Винсента.
Занзас не любил детей. И совершенно не важно чьи они – чужие или него собственные. Ему претило любое живое существо, которое не могло постоять за себя. В свои семь он уже чётко знал, что не может себе позволить быть слабым и никчёмным. Ведь ему суждено стать боссом сильнейшей мафиозной семьи. Никто с ним не носился и не сдувал с него пылинки. И ничего, вырос – почти два метра, девяносто три килограмма, двадцать три сантиметра.
Ребёнка он завёл назло. Наверное, нормальные люди делают это как-то иначе. И если бы можно было бы вернуться назад, то второй раз Занзас такой ошибки не совершил бы. Клепать ребёнка первой попавшейся девке, только потому что Савада внезапно обзавёлся наследником – это немного слишком. Это сейчас уже вполне понятна и тогдашняя ярость, и чувство невероятно мерзкое, будто его обманули и унизили чем-то. А тогда Занзас себе места от злости не находил и не придумал ничего лучше, чем отомстить таким вот способом. Правда, его коварный план провалился дважды. Во-первых, Савада не замечал ничего примерно года два, полностью погрузившись в мир пелёнок, детских присыпок и визитов к педиатру. А во-вторых, Занзас внезапно оказался с ребёнком на руках и без всякого желания заниматься его воспитанием или чем там ещё положено заниматься отцам.
- И кто же теперь станет Одиннадцатым? – если сейчас резко свернуть, то можно уйти от неприятной темы подальше. Почему-то от слов Савады стало как-то легко. Наверное, на мгновение показалось, что наконец удалось обыграть Гокудеру, который благодаря сыну крепко держал Тсуну рядом с собой. Общий ребёнок для таких идиотов как они – это навсегда. Неважно сколько пройдёт лет, они всегда будут связаны. И с этим Занзас ничего поделать не мог.
- Айса, - Савада примирительно улыбается. – Через четыре года ей исполнится восемнадцать.
- Пиздец, - Занзас фыркает в стакан. И да, он отъявленный шовинист. Просто ещё ни одна женщина не смогла заслужить его уважение. Одни жадные, вторые лживые, третьи надменные, четвёртые сумасшедшие. Вся эта грязь - прерогатива мужчин, которые только и делаю, что грызутся да подталкивают друг друга к смерти. Женщина обязана быть выше всего этого.
- Может быть, заскочишь к нам на днях? Посмотришь, как она уже управляется с коробочкой неба? – Тсуна наблюдает, как Занзас подходит совсем близко, нависая над ним.
- Ты начал её тренировать? – Занзас удивлённо хмурится. Над сыном Тсуна трясся, как над хрустальной вазой, не позволяя тому даже носить пистолет до шестнадцати. А девчонке едва стукнуло четырнадцать, но за её подготовку уже взялись всерьёз.
- Попробовал бы я отказать Реборну, - Тсуна вздыхает и проводит рукой по бедру. Ему нравится чувствовать сильные, тугие мышцы – это невероятно сексуально.
Занзас мысленно прикидывает ситуацию. По всему выходит, что Гокудере и тому выкормышу дали отставку, заменив наследника на более подходящего. И эти деньги, как и прочие выходки Тсуны вполне могут быть всего лишь выходным пособием для них. Заткнуть рты, чтобы не рыпались.
- А почему всего сто тысяч? – довольно улыбается Занзас, вынимая чековую книжки. Такой расклад его устраивает во всех отношениях.
- Гокудера тоже захотел участвовать, - оживляется Тсуна, снова принимаясь что-то рассказывать. О каких-то там приготовлениях. Кажется, он искренне пытается втолковать Занзасу, что Винсент прекрасно играет на гитаре и барабанах, а Таке поёт. – Он же отец. И теперь проводит с мальчишками много времени. Ты же знаешь, что Таке и Винс не разлей вода. Недавно они ездили покупать инструменты. Скуало даже устроил им встречу в той итальянской рок-группой. Мне и самому понравилось, честно говоря.
Ну да. Теперь к этому идиотизму примкнул ещё и Скуало, которому всегда было дело до Винсента. Никто не приказывал ему возвращать мальчишку, когда тот начал сбегать из дома. Занзасу действительно было плевать, что с ним и где он. Зато Скуало орал, психовал и проклинал босса, но ночей не спал, если вдруг что-то случалось.
- Какого хера? Он записался в мамочки вместе с твоей бывшей подстилкой? – Занзас выдирает чек из книжки и швыряет, будто подачку нищему в переулке.
- О, ну просто Хаято и Скуало вроде бы как… Ну… - Тсуна мнётся, пытаясь подобрать слова, наблюдая, как чек медленно падает на диван. Он явно хочет избежать этого разговора. Не готов ещё обсуждать внезапный роман Суперби и Гокудеры. Сам-то ничего против не имеет, но вот о реакции Занзаса переживает вполне оправдано, судя по тому, как он вызверился на невинное замечание.
- Да вы охуели все что ли? – Занзас меряет шагами небольшую комнатку. Его тянет разгромить что-нибудь, чтобы выпустить пар. Но Тсуна терпеть не может таких выходок, а те времена, когда с ним можно было не считаться, давно прошли.
Савада тяжко вздыхает, наблюдая за действиями мужчины. Как и ожидалось, он воспринял всё очень тяжело. Какой Занзас всё-таки самовлюблённый мудак. Скуало был верен ему чёртову прорву времени, ничего не требуя и даже не пытаясь развить их взаимоотношения. А теперь вдруг посмел начать заботиться о ком-то ещё. Всё-таки, Винсенту повезло, что рядом с его отцом был такой человек. Тсуна как никто понимает, почему Скуало приглядывал за чужим ребёнком все эти годы.
- Пожалуй, да. Я окончательно охуел с тебя, - соглашается Тсуна, откидываясь на диване и мысленно давая себе зарок, что не даст втянуть себя в спор. Он планировал этот разговор давно. Хотел показать, что в их отношениях пора многое менять. Дети выросли. Они сами не связаны никакими обязательствами. Тсуны был готов принять чужого ребёнка, как своего. Более того, его просто распирало от радости. Теперь у него наконец большая семья, как он всегда мечтал. Осталось только помочь Занзасу осознать, что счастье-то оно вот – бродило рядом с ним уйму времени.
Но Тсуна по-крупному просчитался. Занзасу действительно было наплевать – на сына, на Скуало и, очевидно, на него. На всех, кроме себя. Хотя и в последнем у него иногда закрадывались подозрения. И как с ним быть?
- Короче так. Мальчика я забираю к себе. Пусть поживёт у нас. Всё равно скоро уедут в Нью-Йорк. Ты своими деньгами можешь подавиться. Твои сто тысяч мне на хер не упали. Можешь потратить их на проституток, которые теперь тебе понадобятся какое-то время. Не звони хотя бы неделю. А то точно плохо кончится, - Тсуна смотрит прямо в глаза, лениво ухмыляясь. Ему очень хочется, чтобы Занзас сейчас сделал невозможное – признал свои ошибки. Или даже нет, просто подошёл и сел рядом. Без всяких извинений и прочего. В полном молчании, провёл рукой по щеке и по-хозяйски обхватил пальцами галстук, как он любит делать, притягивая к себе для поцелуя. Тсуна уже жалеет, что сорвался. В такой форме Занзас никогда не примет его условия. А может, зря он вообще всё это затеял? Влез в чужие отношения с ребёнком, вывалил на голову кучу требований.
Занзас коротко, не размахиваясь, впечатывает стакан в стену. Но Тсуна даже бровью не повёл, только чуть отклонил голову в сторону – привык.
Варийский босс буравит его яростным взглядом, о чём-то размышляя. Наверное, начнёт он со Скуало. Пинками выгонит из особняка. И даже причину искать не станет. Он ведь припадочный, ему можно. Вместе со щенком этим, который всё это время ошивался рядом. А потом пристрелит Гокудеру, который автоматически всегда во всём виноват. Из комнаты Занзас выскакивает в считанные секунды, даже не обернувшись.
Тсуна прикрывает глаза, которые выдают его с головой, и чувствует, что сейчас побежит следом. Он отродясь не был гордым и уж точно никогда не умел отпускать тех, кого любит.
- Чёрт, - Тсуна подскакивает с дивана, ошарашено понимая, что в первый раз подумал об этом. Выходит, он действительно любит Занзаса.
Успевает Тсуна почти к самому концу. У главного входа на земле лежит Гокудера и ухмыляется, сплёвывая кровь. Кажется, ему разбили нос.
А рядом плечом к плечу стоят мальчишки – Таке и Винс. Смешные и взлохмаченные. Тсуна успевает заметить, что Таке буквально трясёт, не понять от страха или от злости. На его руке кольца загораются огнями, словно гирлянда на рождественской ёлке. Винс выглядит спокойным, но в руке сжимает коробочку неба. Он что-то говорит и тянет руку к отцу, пытаясь того успокоить.
И Занзас неожиданно позволяет к себе прикоснуться. Смотрит, как мальчишка держит его за плечо и говорит, захлёбываясь словами.
- Это я виноват, - признаётся Гокудера, вставая. Таке возмущённо надувается, но молчит, правильно понимая взгляд Тсуны. – Простите, Десятый.
Савада кивает, наблюдая издалека, как Винсент убирает коробочку в карман. Мальчишка смущённо сдёргивает руку с отцовского плеча, не дожидаясь, когда тот опомнится. Нелюбимые и нежеланные дети учатся предугадывать действия взрослых – только так они могут сделать свою жизнь хоть немного легче. Эта молчаливая покорность Винсента всегда трогала Тсуну до слёз.
- Пап, я пойду? - парень аж дышать перестаёт от собственной дерзости, понимая, что ляпнул лишнего.
Занзас неохотно гасит кольцо неба Варии и только сейчас замечает невольного зрителя. Мужчина несколько мгновений молчит и с огромным трудом заставляет себя кивнуть.
- Если бы ты не был таким драчуном, то у тебя был бы шанс полюбоваться, как я валяюсь в ногах и умоляю вернуться, - шутит Тсуна, когда они остаются одним.
Занзас молчит. Всего минуту назад Гокудера вывалил на него кучу нелепых упрёков, явно нарываясь на драку. Этот истеричный придурок буквально сгорал от ненависти, причиной которой стал, смешно сказать, Скуало. И если бы Винс не встрял между ними, то так легко Гокудера не отделался бы. Повезло, непонятно даже, кому больше.
- Я вполне согласен понаблюдать, как ты будешь стоять передо мной на коленях, - выдаёт Занзас, зная, что его обязательно поймут правильно.
Тсуна смеётся и кивает на входную дверь. Они мирно поднимаются наверх, буднично переговариваясь о какой-то ерунде. Почти перед самой дверью спальни, Савада вдруг забегает вперёд и выдаёт, улыбаясь так, будто снова стал безмозглым шестнадцатилетним мальчишкой:
- Занзас, ты невыносимый мудак. Но я тебя люблю.
Не дожидаясь ответа, Тсуна скрывается в комнате, откуда просит Занзаса поторопиться, а иначе займут все лучшие места – не так уж часто Десятый босс Вонголы стоит на коленях.
- Ну точно. Мы все явно здесь охуели, - бормочет Занзас и торопливо перешагивает через порог спальни.
|
