Сила тебе не поможет завязать и сохранить дружбу, ибо друг — это животное, которое можно поймать и приручить лишь добротой и любовью.

Сократ.

— Ах, госпожа Карин, Вы уверены?

— А почему мне не быть уверенной? Мне, в конце концов, сам его отец предложил это.

— О, боже! Значит, молодой принц теперь ваш жених?

— Ну-у, почти. Мне осталось его только соблазнить, но вы ведь знаете, что для меня заставить мужчину ползать у моих ног не сложно, — ухмыльнулась Карин.

«Отец снова пытается устроить мою личную жизнь. И зачем весь этот пафос с балами? Хмм…интересно…» — молодой принц-вампир обернулся, чтобы посмотреть на ту девушку, которая самонадеянно считает, что он, Саске Учиха, будет ползать у ее ног. — «Не люблю рыжих. Слишком эксцентричны. Блондинки слишком милы, как волки в овечьих шкурах. Ну, а брюнетки уже приелись. У которой из них такой мерзкий голос, полный яда?» — оценивающе осмотрев девушку в черном платье и огненными длинными волосами, которая стояла к нему спиной, он вспомнил, что она совсем недавно разговаривала с его отцом. — «Удивительная способность делать хуже то, что уже и так плохо», — скептично подумал брюнет. — «Нет, он издевается. И я буду бездействовать и смотреть, как меня женят на рыжей бестии? Разбавлю-ка я лучше эту приторную затею весельем и наслаждением. Посмотрим, какова она в постели».

— Боже мой! Госпожа, он смотрит на вас. А какой взгляд! Я бы на вашем месте прямо здесь растаяла, — верещала одна из подружек Карин, наблюдая как принц поставил бокал полусухого вина на стол, а затем направился к рыжей незнакомке, все еще пожирая ее заинтересованным азартным взглядом и улыбаясь, так сдержанно, как того требовал этикет.

Карин, быстро махая веером, старалась скрыть волнение. И в правду, таять она начала уже, под таким его взглядом.

— Естественно он смотрит на меня. Потому что только я этого достойна, — быстро выпалила рыжая бестия своим подругам, пока Саске шел в ее сторону.

По знаку ее руки, молодые девушки ретировались, еле скрывая свое восхищение принцем и зависть к княжне.

Подойдя к ней, Саске вежливо поклонился, взял ее за руку и поцеловал тыльную сторону ее ладони.

«Холодные длинные пальцы. Слишком яркий маникюр. Самодовольный взгляд, пытающийся не потерять остатки куриных мозгов. Скучно…» — взгляд Саске похолодел. Он был похож на богача в магазине, которому предлагали товар с браком. Но слишком вежливый богач, чтобы устраивать из этого разборки. Поэтому улыбка принца оставалась обжигающей. Волнующий контраст ледяных глаз и загадочной теплой улыбки. Это было похоже на огонек летней ночью, а мотылек все летел прямо на него…

— Могу я узнать ваше имя?

Карин откашлялась и сказала милым голоском, точнее говоря, пропела:

— Карин Анрелианская, — она сделала реверанс перед принцем, все также кокетливо смотря на него и улыбаясь.

— Анрелианская? Счастлив знакомству с представительницей одного из древнейших кланов вампиров, — Саске ловко приобнял ее одной рукой, а другой взял под руку. — Мой отец благосклонен к вам, как я успел заметить, — аристократичный брюнет бросил недовольный взгляд в сторону трона и повел княжну куда-то из зала — ненавязчиво, элегантно. Она даже не заметила этого — просто шла за ним, как зачарованная.

Королевская воля — отличительная черта правителей вампиров. Их природное обаяние порой граничит с безумием. Подчинять себе волю окружающих — для этого они рождены. Однако Саске пользовался своим даром редко. Ему было достаточно чуть наглой полуулыбки, располагающего к себе заинтересованного взгляда и аристократичных манер, чтобы любой из рода даже королевской крови был готов ему душу отдать, с ногами руками и всем чем попросит. Любой, кроме его отца. Хотя и в этом есть сомнения, поскольку король не очень часто общается с собственным сыном и все же иногда делает ему поблажки.

Саске заметил парня в облегающем удобном костюме, который неотрывно следил за княжной и направился вслед за ними. Все как всегда — короткая стрижка, острейший нож, лезвие которого посеребрено, и хорошая физическая подготовка. Впрочем, они всегда такие. С рождения. Мускулистые, подтянутые и словно рожденные смертоносные машины.

«Дампир. В последнее время это редкость. Они вымирают, поскольку наша реальность отрывается от реальности людей. Что же, дядя, вам здесь не заказано», — про себя усмехнулся принц и добавил толику королевской воли к своему обаянию.

— Надеюсь, нам ничто не помешает насадиться тишиной и красотой замка? Мне показалось, бал утомил вас, не так ли?

Карин лишь повернулась и сделала останавливающий жест рукой. Дампир в ответ поклонился и вернулся на свое место дожидаться хозяйку.

— Я смею заметить, что вы устали. Могу предложить отдых в моих апартаментах. Оттуда открывается замечательный вид на озеро и там не так душно, — елейно шептал он на ухо девушке, подводя ее к заветным дверям каждой леди — дверям, которые скрывают за собой Его спальню.

— Правда? — кокетливо улыбнулась девушка, наигранно показывая свое удивление, — она, казалось, уже давно позабыла все рамки приличия.

— Несомненно.

Принц открыл дверь, и сквозняк не заставил себя ждать. Зловещая тишина и непроглядная тьма царили в комнате, словно укутанной черной вуалью. Лишь лунный свет пробивался в окно, слабый, рассеянный и тонущий во тьме. Саске отпустил Карин и позади нее щелкнул замок. Вампирша только испуганно вздрогнула.

— Господин что вы….

Вампиры… Изящные существа. Хищники. Правители. Искусители и гурманы. Опасные и притягательные. Идеальны и порочны. Такова их природа.

Саске — принц клана вампиров. Чистокровный, талантливый и нещадный. Карин видела это. Видела его мощь, его страсть, его жажду. Она видела презрение, но это было не важно — важны лишь эти рубиновые глаза. Она видела насмешку, но и это не важно — важны лишь его ласковые прикосновения к ее шее. Плавные и опьяняющие. Она видела хладнокровие, но единственное, что имеет значение — его белоснежные, острые клыки хищника.

Она затрепетала и холод, леденящий душу стал пробираться по ее венам. Наконец, девушка стала ощущать чувство опасности, чувство рамок, через которые она уже переступила, зайдя в эту тьму. Саске унял свою волю. Ему доставляло удовольствие видеть ее подлинный страх. Она знала это. Все читалось в его красных гипнотических глазах. Рубиновая радужка была чиста. Опьянительна. Карин невольно облизнула пересохшие губы — эти глаза словно наполнены вином и отупляют ее инстинкты, ее жажду жизни. Ее взгляд утопал в этих вампирских глазах, цепляясь лишь за черный бездонный орнамент, который словно трещина в аду пробегал сквозь прекрасный алый цвет. Безупречно. Порочно.

Она вампир. Но забыла это. Она забыла, что есть опасность потерять свою честь и достоинство, запятнать себя как аристократку. Это хуже, чем по глупости попасться на солнце. Это презрительнее, чем защищать род человеческий. Это безумнее чем презирать кровь — единственное, что вампиры уважали. Она вампир. Девушка. Девственница. В ее жилах — течет прошлое ее рода, их сила, их наследие. Нет ничего хуже для аристократа, чем «пустить» кровь, позволить ею наслаждаться другому. Нет ничего хуже этого. И Саске знал это. Помнил это, когда раздел ее. Понимал это, когда обойдя ее, цинично проводил рукой по ее телу, словно пробуя свою любовницу. Он не остановился.

Карин, все еще опьяненная его близостью, его глазами, даже его намерениями, как завороженная наблюдала за ним. Он провел кончиком языка по своей верхней губе и коварно улыбнулся, вновь обнажив клыки. Властным движением он заставил ее лечь на кровать. Его прохладные руки обжигали ее кожу, словно прикосновение льда. Саске не целовал ее. Он наблюдал за жилкой на ее шее, бьющейся, словно пичуга в клетке. Его руки исследовали ее тело, почти брезгливо. Почти надменно. Ему претило именно заниматься любовью с этой рыжей. Поэтому он просто взял ее, когда захотел, несмотря на ее статус и титул. Несмотря на ее боль и слезы, он не стал утешать ее. Он уже почувствовал ее кровь. Этот эликсир звал его. Манил. Карин не боялась. Она сама настолько сильно была подчинена его жажде, что до боли в сердце хотелось отдать ему все до капли.

Едва острие клыка натянуло ее мраморную кожу, как кровь брызнула, готовая вырваться и течь к своему новому хозяину. Сегодня он — хищник, она — жертва. Карин издала стон наслаждения. Тот стон, который должен был сопровождать наслаждение от ночи, проведенной с любимым. Она выгнулась ему на встречу сильнее, чем когда он сделал ее женщиной. Положив руку ему на затылок, она буквально вдавила его клыки в свою шейку. И снова стон. Саске испытал то же наслаждение.

«Теперь я понимаю, откуда пошло это клеймо», — усмехнулся он, глотая большими порциями чужую кровь такого же хищника, как и он.

— Кровавая шлюха, — эти ядовитые слова он громко бросил в тишину, после того как отстранился от княжны и привел себя в порядок. Это было хуже пощечины. Теперь Саске был уверен, что она не займет место его жены, не по собственной воле, если конечно у нее есть остатки собственного достоинства.

Запах сладкого унижения все еще витал в воздухе и все в зале уже могли учуять его, а особо старые вампиры даже определить его владельца. Кровь струилась по шее Карин, а клеймо позора, светившееся на ее шее в виде укуса, говорило само за себя. Последнее, что она увидела в свете, пробравшимся сквозь приоткрытую дверь — его уничтожающе наглую улыбку.

Идя по светлым коридорам замка, он стер большим пальцем каплю крови с уголка своих губ и слизал ее.

«Возможно мы еще позабавимся. Твоя кровь вкуснее человеческой во многие разы», — думал он, возвращаясь в зал.

Когда молодой (ну, это для кого еще) наследник великого клана зашел в тронный зал, то он сразу почувствовал некое напряжение — особенно со стороны клана Анриэля. Более того, казалось, что его отец вот-вот взорвется. Одного взгляда Фугаку хватило, чтобы стражники и прислуга увели гостей. В зале остались лишь они, один на один.

— Что ты себе позволяешь? — членораздельно спросил Фугаку.

Саске ленивым взглядом обвел весь опустевший зал и подошел к императору.

— Я нарушил закон? — лукаво спросил принц, смотря ему прямо в глаза. Отец словно встретился со стеной, от которой ничего не добьешься.

— Не смей пререкаться со мной! — проревел он на весь зал, да так, что, казалось, стены сейчас содрогнуться и рухнут. — Играть вздумал?! — зло выдохнул Фугаку и затем, уже пару секунд спустя, более спокойно продолжил: — Что ж…с другой стороны, ты показал мне, насколько она слаба и никчемна… Не ожидал от такого клана… — устало и разочаровано ответил отец, встав у окна и разглядывая луну.

— Клан не виноват в том, какая она есть, — задумчиво произнес Саске, заинтересовавшись бокалом с вином. Он покосился на отца, а потом снова на бокал, раздумывая влетит ли ему еще и за это.

— Клан, как раз, виноват, раз ничему не научили девчонку, — бросил отец.

Тишина. Она никого не смущала и ни на кого не давила. Просто, каждый думал о своем. Ее нарушил стук в двери. Достаточно громкий и взволнованный?

— Войдите! — властный голос Фугаку, казалось, отворил дубовые тяжелые двери. В зал незамедлительно вошел стражник.

— Мой господин, у меня хорошие вести, — c поклоном ответил солдат.

— Выкладывай.

— Клан Серебряной кобры побежден. Многие сдались сразу после убийства лидера. Что прикажете с ними делать?

Фугаку задумался, но его поток мыслей прервал голос солдата:

— Они просили о помиловании. Cын лидера еще жив. И он хочет попросить вас об обмене — его жизнь в обмен на дампиров.

— Дампиры? У этого клана? — спросил Фугаку, не скрывая удивления. Cтражник кивнул.

— Один из них достаточно сильный. С нашей стороны даже погибло несколько солдат. Их четверо, — продолжил солдат. — Что прикажете делать?

Фугаку задумался. Дампиры были достаточно выносливыми, а точнее — они обладали силой вампиров и они не боялись серебра. Высшего вампира можно было убить лишь клинком, сделанным из этого священного металла. А дампирам этого бояться не нужно было. Более того, они были единственными, у кого был шанс на победу над чистокровкой. Но увы. Вампиры их научились подчинять. Потому теперь у них не было врагов. Вообще.

— Приведите сюда эти отбросы. И всех дампиров что есть… Решим, что с ними делать.

Во время разговора Саске осушил бокал. Он стоял, облокотившись небрежно о высокий стол, и болтал новой порцией вина в хрустальном изящном фужере. Задумчиво смотря на рубиновую жидкость он до сих пор вспоминал те ощущения. Если во время плотской любви они наступают лишь в конце и на несколько минут, отбирая последние силы, то во время укуса вампиром вампира они продолжались постоянно — экстаз бурлил в венах, в сердце, каждой клеточке их тел. Каждый новый глоток был живительным и неописуемо потрясающим. И более того — Саске чувствовал небывалый прилив сил, словно на людском побоище. Карин же выглядела усталой, но его это не волновало.

«Знал бы, из-за чего так называют таких девушек-вампиров, давно бы полакомился», — хищная, немного маниакальная улыбка заиграла на его лице. Ни намека на раскаяние о содеянном. Когда Саске вырвался из своих мыслей, доносчик уже ушел, а он пропустил самое интересное, поэтому любопытный взгляд просверлил королю всю плешь.

В это время двери в зал открылись, и четыре стражника ввели поверженных. Каждого солдаты заставили ударом по задней части колена опуститься на пол перед лидером. А затем по три солдата ввели дампиров. Четырех. Трое мужчин и одна женщина. Их так же заставили сесть на колени и поклониться. При этом, хозяева своих защитников были не тронуты — сразу видно, позорно струсив, те сдались. А вот дампиры были нехило потрепаны. В зале раздавалось лишь их тяжелое дыхание.

Саске всегда обращал свое внимание лишь на то, что достойно такой почести. Принц отставил бокал и, заинтересованно разглядывая незнакомку-дампирку, подошел к ней. Дотронувшись двумя пальцами до ее подбородка, он заставил посмотреть ее ему в лицо.

«Удивительно. Зеленые, большие глаза», — Саске немного повернул ее лицо, так, чтобы ему было удобнее осмотреть ее щеку. — «Раненная дампирка. От нее хорошо пахнет», — он втянул воздух в себя, стараясь ощутить как можно больше оттенков в запахе ее крови. — «Опьянительно… и это я еще не „звал" ее. Интересно…» — Саске довольно улыбнулся. — Как тебя зовут?

Девушка не отвечала до тех пор, пока не услышала истеричный вопль хозяина окутанного страхом, чья жизнь была в руках лидера клана и его сына:

— Отвечай, дрянь!

Последовал спокойный ответ на фоне тяжелого дыхания:

— Сакура.

— Что ты будешь с ними делать? — спросил Саске, все еще смотря на девушку. Он не мог не наслаждаться этим запахом. Одним из пальцев, которыми он придерживал ее лицо, он зачем-то провел по ее коже, словно стирая с нее грязь.

Девушка-дампир тяжело дышала, взгляд ее был направлен лишь в одну точку, и в последний момент она прикрыла глаза.

— Вот уж не знаю… — задумчиво произнес Фугаку, подходя к дампирам. — Они весьма ценны. Я бы сказал даже очень, — он стал разглядывать сильных шевалье как товар.

— Дампирка, ты готова защищать эту мразь до конца? — насмешливо спросил Саске.

Ответ последовал незамедлительно, едва дав закончить принцу слова:

— Да.

— Зачем?

— Потому что должна.

— Отец, ты все слышал, — Саске, довольно улыбаясь, через плечо посмотрел на отца. — Я хочу ее.

Фугаку подумал с мгновение, потирая подборок и только кивнул. Сразу же стража убрала лезвие от горла хозяина дампирки.

— Вышвырните его за пределы моих владений, — презрительно бросил Фугаку.

Бывший хозяин дампирки обмяк на руках стражника от удара по затылку. После его выволокли из зала.

— Думаю, заберем всех… — протянул лидер. — Их очень мало осталось, несколько десятков… Освободить и увести! — грозный приказ.

— Как скоро эту дампирку завяжут на моей крови?

— Когда угодно, после того как хозяин, — Фугаку сказал это с самым настоящим презрением и брезгливостью, — сам по своей воле отдает своего шевалье, его печать стирается буквально сразу.

— Замечательно. Что ж я пошел? — и Саске уже направился к выходу, чтобы поскорее слинять, пока отец не вспомнил о промывке мозгов по поводу Карин.

— Саске, сколько еще ты собираешься увиливать от брака? — усмехнувшись спросил Фугаку.

Принц остановился и, обернувшись, ответил с холодной улыбкой:

— Сколько захочу.

— Несносный мальчишка, — только и сказал отец, усмехнувшись. — Ну, мы еще посмотрим кто кого…

На этом дискуссия отца и сына была закончена.

До рассвета оставалось всего несколько часов. Но Саске решил не откладывать на следующую ночь. Он остановился возле дверей в самом дальнем углу замка и, брезгуя прикасаться к пыльным ручкам, громко сказал:

— Мастер, для вас есть работа! Так что можете выходить.

«Интересно… Какая она, эта Сакура? Насколько жалким вампиром надо было быть, чтобы использовать девушку-дампира в качестве щита?» — думал он, пока за дверью шуршали и копошились. Наконец, створка приоткрылась и оттуда вышел седой старик — вампир, который на протяжении многих столетий изменял судьбы дампиров, привязывая их к новым хозяевам.

— Ну-у-у, что на этот раз-то от меня надо? — прокряхтел он.

— Ваша задача — исполнять свою работу, только и всего, — Саске направился в ту сторону, где держали дампиров. — И возьмите с собой все, что надо, я не хочу ждать.

Старик вернулся в комнату и начал рыться в дорогом резном столе. Затем он медленно пошел в сторону молодого принца.

После того, как хозяин отказывается от дампира и у него нет нового господина — без печати — дампир мог бы сбежать. Но, увы, и это всегда предусматривалось.

Дампирку уложили на какой-то прямоугольный стол — чем-то немного напоминающий из древних сказаний — стол жертвоприношений. Резной, черный, из гранита. На нем просвечивались изредка письмена, сделанные несколько сотен тысяч лет назад. На столе-то и спала девушка. Руки были расположены вниз по телу и закреплены цепями. Так же как и ноги. Но это ее казалось не стесняло — видимо в сражении она сильно устала. Еще бы. Битва не на жизнь, а на смерть.

Саске подошел к изголовью — туда, где стояла внушительных размеров нефритовая чаша. Взяв старинный кинжал, лежавший рядом, принц полоснул себя по вене и его почти черная, иссиня кровь заструилась по руке. Чаша очень быстро наполнилась, и Саске зализал свою рану — даже шрама не осталось. Теперь ход мастера — с его иглами и свечами.

Мастер, подойдя к столу, даже спросил с толикой удивления:

— Девчонка? Интересно… — затем стал осматривать. — Хорошо натренирована, — сделал вывод он, оглядывая ее. — В ужасном виде, правда, и измождена. Как давно хозяин прервал связь?

— Несколько минут назад.

— А это тот самый клан… Весьма надоедливый… И вообще, если можно назвать этот сброд таковым, — продолжил старик, все это время работая. Темная острая иголка была уже накалена. Теперь в ход пошла кровь наследника. — Хозяин мертв?

— Он откупился этой дампиркой. Скорее жив, чем мертв.

— Хах, ничтожество. И как дампир попал к таким? — не без удивления отметил старик, — что с ней было, что она не реагирует на боль от наложения печати? — поинтересовался он, вшивая новую, кровью-нитью принца.

— Это так необходимо для обряда? — недовольно ответил вопросом на вопрос Саске — его уже начала раздражать болтливость мастера.

— Нет, просто интересно, — так же невозмутимо ответил он, вшивая кровью печать.

«Черт бы тебя побрал. Понятно, почему ты так дружен с отцом», — Саске хмуро наблюдал за его действиями. — Сам не догадаешься?

— Все готово, — ответил старик, не обращая внимания на принца.

Саске подошел поближе к Сакуре и стал осматривать ее.

— Она исполнит любой мой приказ?

— Теперь — да, с этой минуты она — ваш шевалье. На ней печать вашей крови, — ответил старик, собирая обрядовый инвентарь. — Вот только не мешало бы ее привести в порядок и дать отдохнуть.

— Это уже не твоя забота, — несмотря на то, что девушка была в ужасном состоянии, Саске перекинул ее через плечо, как собственность и направился к себе.

«Такая легкая, как она вообще решилась на сражение, да еще и выжила?»

Карин в его комнате уже не было — придя в себя после позорного соблазна, она поспешила удалиться не только из его покоев, но и из самого замка. Она понимала, что больше ей тут делать нечего. Но это пока. Может быть, вскоре она вернется сюда снова.

Саске небрежно опустил Сакуру в кресло, а сам позвал прислугу и приказал сменить белье в его постели — на подушке были видны свежие следы слез, а одеяло и простыня пропитались кровью. Пока его приказ выполняли, принц решил принять ванну. Будучи уже в одном халате, проходя мимо дампирки, он задумчиво на нее посмотрел и, взяв на руки, понес с собой — нужно было привести ее в порядок.

Стоило принцу ступить на ледяной пол купальни, как он тут же почувствовал чужое присутствие. Этот кто-то был ранен и запах его крови выдавал его с головой. Кровь дампира. Почувствовав ее, Саске удивился — она снова была такой, словно он уже «звал» ее. Готовая, выдержанная и желанная. Если бы он не насытился кровью ранее, то непременно бы устроил перекус прямо здесь. Но дампиры ценны, и даже этот беглец не исключение.

«Полежи здесь, проблемная дампирка», — он опустил ее на холодный пол, а сам, перешагнув через нее, пошел на встречу своей «засаде».

Схватка была не долгой. Хоть многие вампиры слишком сильно полагались на своих шевалье и не тренировали свое тело, Саске был не таким. Он не уступал дампирам, и даже во многом превосходил их. Обезвредив беглеца захватом, Саске заметил, как изменилось лицо дампира — лежа на полу, и не имея возможности пошевелиться, он с ужасом и отчаянием смотрел на девушку, лежавшую неподалеку. Точнее не на нее, а на новую печать на ее плече.

Саске видел, что внутри дампира происходит борьба с самим собой — он пришел сюда, только потому что Сакура всегда хотела свободы, и это был ее шанс. Но он опоздал.

— Отпусти. Я умею проигрывать, — покорно сказал он, расслабляя свое тело.

Вскоре беглец был передан страже, а Саске вернулся к своей новой шевалье.

Сакура, лежавшая на холодном полу продрогла и попыталась пошевелить плечом, которое жгло из-за новой печати. Она пару раз глубоко вздохнула и открыла глаза, но по-прежнему даже это ей далось с трудом. Она, все еще лежа, стала оглядывать комнату весьма замутненным взглядом.

— Проснулась, дампирка? — Саске наблюдал за ней, стоя неподалеку.

Девушка нахмурилась и повернула голову в сторону источника звука. Она вспомнила его. Тот самый вампир, который недавно разглядывал ее как товар. И, на сколько она помнила, он сын лидера того клана, с которым они сражались.

— Встань.

Сакура вспомнила тут же последние слова: «Отец ты все слышал? Я хочу ее».

«Значит, обмен все-таки состоялся», — проскользнула мысль. — «Новая печать…вот почему так горячо…» — Cакура встала.

Саске вдруг подошел к ней и, подталкивая ее в спину, повел к горячей воде. Молча. Но даже в его жесте и прикосновении была властность и усмешка.

Девушка, не оказывая никакого сопротивления, шла туда, куда было велено.

«Значит, теперь у меня новый хозяин… Что меня ждет дальше?»