 Фанфик «Время ненавидеть. | Глава 8. Решить.»
Шапка фанфика:
Название: Время ненавидеть.
Авторы: Иришка-Шалунишка & Alisia.
Пейринги: Сакура/Учиха, Тентен/Неджи, Карин/Суйгецу, Пейн/Конан.
Жанр: юмор, романтика, мистика, AU.
Предупреждения: хентай, ОС, ООС, тема войны (со всеми вытекающими)
Рейтинг: NC-17.
Размер: макси.
Содержание: Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасностей и игры. Именно поэтому ему нужна женщина – как самая опасная игрушка ©.
Статус: в процессе.
Дисклеймеры: персонажи – Масаши Кишимото, сюжет – наш.
Размещение: Без разрешения – запрещено!
Текст фанфика:
Либо вы часть решения, либо вы часть проблемы.
Непроглядная черная ночь. Бархатом своим она окутала все окрестности, скрывая в своем подоле треволнения, пороки, окуная людей в сон и приводя их мысли в порядок. Мир красочен и ярок, необычаен и разнообразен. Тьма необходима свету, иначе не было бы ни того, ни другого — ничего.
Шелест листьев, потрескивание костра рядом с палаткой. Так спокойно и тепло рядом с генералом... Даже не верится, что девушка и парень, лежащие на одной кушетке — враги.
Тентен прикрыла свои печальные, встревоженные глаза и предпочла не думать ни о чем — сердце билось без перерыва, как пичуга в клетке. Но постепенно сон начал окутывать ее, успокаивая и забирая с собой — в мир безмятежности. Туда, где море кажется сливочным, и хочется без перерыва купаться в нем. Туда, где, обернувшись, она могла увидеть Его. Ярко-рыжие волосы, малахитовые глаза, заплывшие от бессонных ночей и тревог. Он как всегда смотрел задумчиво и не показывал ни единой эмоции — только руку ей протянул. Тут-то девушка и запуталась. Он стоял так далеко, тогда почему его ладонь прямо перед ней? Почему они в полумраке, в какой-то палатке? Плен?
«Да... Да именно... Взяли в плен...» — внезапно открыв глаза, девушка ощутила приток теплого воздуха и какой-то тихий шум. Это было дыхание генерала, который спокойно спал, по-прежнему крепко прижимая девушку к себе.
— Пойдем домой, — донесся до нее шепот. Как только глаза привыкли к темноте, она различила знакомый силуэт, которому и принадлежала эта протянутая во сне рука — Гаара Песчаный пришел за ней.
Песок с тихим едва различимым шуршанием защекотал кожу девушки, и затем она скорее почувствовала, нежели услышала, щелчок наручников. Осторожно вынув руку, так, чтобы колебание соединяющей цепи не потревожило пленителя, она вытащила кисть из железки. А после, не веря тому, что происходит, едва заметно счастливо улыбнулась и протянула руку Гааре.
Выходя из палатки, Тентен последний раз оглянулась посмотреть на Неджи, сжимавшего в руках песочный дубликат пленницы.
Генерал волей случая не проснулся, когда все это произошло. Но, будучи честным с самим собой, он не мог позже отрицать, что не на шутку перепугался, когда, раскрыв глаза утром и попытавшись разбудить пленницу, почувствовал, как она буквально на глазах превращается в зыбкий песок, утекающий сквозь пальцы. Мига неподдельного страха за нее хватило, чтобы он понял — кареглазую девушку он уже никогда не забудет. И это мгновение сменило другое — когда голос разума подсказал ему, что это дело рук одного известного мирагонца.
И этот плохо известный мирагонец сейчас стоял и выслушивал в который раз почти срывающегося на крик Генму.
— Да ладно! Мира захотели?! — злобно ухмыляясь, ответил он на все сведения Тентен.
— Не надо нервничать, — с сарказмом заметила Конан. — Если они действительно хотят мира, то придут собственной персоной сюда. Под белым флагом их никто не тронет, но утройте охраны близстоящих деревень и городов. Встречать их буду я лично у города северо-восточной заставы... Так что... — на секунду королева замолчала, о чем-то задумавшись. — Готовьте лошадей.
— Конан, ты намерена заключить с ними мир? — спросила причина недовольства Генмы — чужак, сидевший неподалеку в кресле и наблюдавший за всем, словно свой. Но на самом деле ведь он — генерал вражеской страны. Пейн.
Женщина не ответила, задумавшись.
— Возможно, здесь замешана самая подозрительно мирная страна, — только промолвила она, вспоминая рассказ Тентен о том, что поведал ей генерал.
«Что здесь делает этот человек?! Расселся в моем кресле! А как с королевой разговаривает! Вот блудница», — недовольно посмотрел Генма на Конан.
— Мы в любом случае примем их, — уже твердо ответила она приказным тоном. — Приготовьте все для приема в Нероне.
— Конан. И все же я задам тебе этот вопрос. А что он здесь делает?
Женщина даже не посмотрела в сторону Генмы, а просто ответила так, будто это нормально:
— Ему у себя дома просто скучно, — при этом она разглядывала весьма важные военные карты.
— Скучно?! Скучно?!! Конан!!! Он — вражеский генерал!!! Как у тебя вообще руки повернулись его сюда привести!!! Где ты его подобрала?! — Генма, в конец не выдержав, все же сорвался.
— Я так сильно похож на приблудного кота? — спросил Пейн, угрожающе посмотрев на мирагонца, который, встретившись с ним взглядом, тут же поумерил пыл.
— Тише, дети, не ссорьтесь. Генма, он на самом деле очень добрый, — в голосе женщины звучал тонкий сарказм.
Пейн на эти слова никак не отреагировал. Он только посмотрел на королеву Трефовых гор, словно говоря: «Ну-ну».
— Надеюсь, все, что касается Нейрона, всем ясно?
— Да, — четко ответил каждый присутствующий за исключением Генмы, которого раздражало спокойствие врага, ведущего себя здесь как почетный гость, и Пейна, которому было глубоко плевать на всех, кроме его королевы.
— Генма, ты идешь со мной, — коротко отрезала Конан, ясно давая понять: их ждет разговор один на один в ее кабинете.
— Да, госпожа, — последовал тут же четкий ответ.
Дверь громко захлопнулась, и ее величество медленно опустилось в кресло, только и сказав:
— Истиндор нам больше не враг.
— Вы заключили мирный договор?
— Именно, — Конан говорила достаточно серьезно, без толики сарказма и тому подобному. Всем своим видом она говорила, что Истиндору можно доверять.
— Покажите его мне, — потребовал неугомонный Генма. Зная Конан, он мог предположить, что она просто забыла заверить договор на бумаге.
— Договора нет, — на полном серьезе ответила она, подтверждая мысли своей правой руки. — «Да, ты сама в своем репертуаре. Не слишком ли мягкой и доверчивой рядом с ним ты стала?»
— Я так и думал, — Генма постучал пальцами по стене. — Возможно, вы намереваетесь соединить Истиндор с Мирагоном браком? — с толикой насмешки спросил Генма, но тут же пожалел о своих словах — шутить с ней опасно.
— Соединить территории?
— А что же еще?
— Нет, объединения не будет. Но и войн тоже. Заключен союз на мир между Истиндором и нашим государством.
— Делайте что хотите, но я не доверяю Истиндору, — отрезал упрямец-генерал.
— В чем? — спросила Конан мягче.
— Во всем. В тихом омуте черти водятся. Тем более, всем известно, что Итачи — старший брат короля Белиада.
— Генма. Волков бояться — в лес не ходить. Я увидела предводителя войск совсем в ином свете, нежели мы сталкивались раньше... — серьезно и спокойно одновременно начала Конан.
— Только не говори, что ты его полюбила, — ляпнул генерал.
— Не исключено, — ответила в такт королева.
— Боже, женщина! Конан, умоляю, не продай свою страну за свои увлечения!
Молчание... Конан спокойно смотрела на Генму. Ни единого слова, и эмоции... Она просто молча встала и покинула свой кабинет.
«Молодец, Генма. Страшнее ее молчания может быть только присутствие на поле брани».
Большое окно. Дождь и гроза. Сумерки в помещении королевы. Она стояла у окна, положив на стекло руку, в задумчивости смотря на капельки, стекавшие по стеклу.
— Я устала, — сказала, опустив ладонь, но все так же смотря вперед. — «Я просто устала... от всего...»
— Моя снежная королева опечалена? — в окне отразился размытый силуэт Пейна.
Не будь у нее такого холодного самообладания, она бы точно вздрогнула.
— Как ты сюда дорогу нашел? — cпросила она, не оборачиваясь.
— А это так важно?
— Нет, но все же мне интересно.
— Мышки нашептали, — произнес он, ласково перебирая ее волосы.
— Хм, — ухмыльнулась женщина, на секунду прикрыв глаза. — Что же за мышки?
— Да разные, бегают, — и она ощутила его горячие губы на своей шее.
Конан вдохнула, чуть прикрыв глаза. Брови на мгновение нахмурились, и краешек губ дернулся в дерзкой немного горькой ухмылке. Выдох. Она приоткрыла глаза и продолжила смотреть в окно.
— Скажи мне. Я слаба?
— Ты сильна. Но ты — моя, — ласково проговорил Пейн, целуя ее плечо и плавно проводя руками по ее талии и животу.
— Как же мне надоела эта война, — вздохнув, проговорила она, положив свою ладонь ему на затылок.
— Каждой войне приходит конец.
— Боюсь, что я не доживу до этого конца, — ухмыльнувшись, ответила Конан, отдаваясь его рукам.
— Если ты попросишь меня, я принесу тебе этот самый конец на блюдечке, — шепнул Пейн, ища ее вожделенные губы.
Конан даже затаила дыхание.
«Что он говорит...»
— Но тогда тебя не будет рядом...
— Это мелочи на фоне того, что ты перестанешь печалиться, — Пейн поцеловал ее веко и затем облокотился подбородком о ее плечо, крепко сжав в объятьях и смотря так же сквозь окно.
— Я не хочу терять тебя, — ответила Конан. — «Все или ничего, да?»
— В любом случае, мне надо вернуться в Истиндор.
Конан вдруг повернулась к нему лицом и уткнулась лбом в плечо...
«Не хочу».
— Ты можешь пойти со мной. У тебя замечательный генерал, — с долей усмешки заметил он, снова обнимая ее.
— Боюсь, что я нужнее здесь, — нехотя ответила та.
— Тогда я украду тебя.
— А хватит ли у тебя сил преодолеть толпы стражников, стены замка, и еще огромное расстояние до Истиндора? — заискивающе спросила она.
— А у тебя хватает смелости спрашивать меня об этом, женщина? — Пейн немного сильно сжал ее плечо, но тут же отпустил.
— Я тебе не шлюшка из гарема, — усмехнувшись, серьезно сказала она, уходя от окна и приближаясь к столу, на котором стояла бутылка, в коей, похоже, когда-то было вино.
— Ты постоянно об этом думаешь?
— Нет, я советую тебе задуматься об этом. Если хочешь меня, забудь про других, — спокойно ответила Конан, наливая что-то себе в стакан. Из-за спины не было видно что именно.
— Хочешь быть моей единственной? — спросил Пейн, внезапно отбирая склянку, которую девушка держала в руках. Задумчиво осмотрев жидкость и даже понюхав ее, он спросил: — Что это?
— Водичка для мышки, — с сарказмом ответила Конан, при этом ее лицо выражало лишь спокойствие. — Сейчас, как всегда после вопроса «хочешь быть», последует ряд испытаний?
— Да. Но оно заключается только в одном единственном вопросе, на который ты должна дать исчерпывающий честный ответ.
— И в каком же? — cпросила Конан, отбирая стакан и залпом выпивая содержимое.
— Что ты только что выпила и для чего тебе это?
— Нервы успокаивает, — с усмешкой отозвалась Конан, вновь уходя вглубь комнаты.
— Это не исчерпывающий ответ, женщина.
Вновь этот мелодичный смех.
— А что я должна ответить по-твоему? Я не соврала, — ответила Конан, заходя за ширму дорогой отделки.
— Ты не ответила, что ты выпила, — терпеливо разъяснил Пейн, направляясь за ней.
Из-за ширмы показалось прежнее одеяние королевы, а затем стройные тонкие руки. Было видно, как изогнулась изящная кисть и тонкие пальчики взяли какую-то тонкую невесомую матовую ткань, и Конан накинула ее на себя.
— Хорошо, это лекарство, — казалось, она издевалась.
— Ты больна? — Пейн встал спиной к ширме. Он находился словно в прострации — его и беспокоило, что такое с его снежной королевой, но в то же время раздражала ее непокорность.
— Парадокс, да? Cильные мира сего — слабы, — с иронией сказала Конан. При этом, говоря «сильные мира», она словно усмехалась над собой же.
Пейн молчал, ожидая продолжения.
Тишина затянулась. Затем послышался выдох. По ту сторону баррикады Конан облокотилась о твердую ширму и положила ладонь на сердце...
«Печаль...»
— Это лекарство вылечит тебя? — задал генерал один единственный вопрос.
— Да, — как ни в чем ни бывало ответила женщина, когда боль утихла и начала отступать. Она вышла из-за ширмы уже в легком ночном пеньюаре, едва доходившем ей до колен. Женщина действовала так, словно Пейна здесь вовсе не было. Ни капли стеснения. Она просто прошла к пастели и легла, представляя взору капитана стройную фигуру. Казалось, она демонстративно не укрывалась одеялом.
— И что же за болезнь?
— Ты думаешь, я помню? Я же женщина и не могу запомнить ничего сложного, — ушла от ответа Конан, переведя все в шутку.
Она взяла в руки книгу и начала искать закладку на странице, на которой остановилась.
— Что ж, у тебя три дня, чтобы все вспомнить. На четвертый я отправляюсь в Истиндор, — сказал Пейн, проходя к двери мимо ее кровати.
— А если я не вспомню?
— То ты не прошла испытание, милая. А в наказание — заставлю тебя дневать и ночевать среди врачей Истиндора.
— Тогда прощай, — короткий ответ и мимолетная улыбка — недолгим было путешествие в Мирагон для истиндорца.
— Кто спасет Мирагон, если тебя не станет?
— Ты так говоришь, будто я умру в скором времени, — усмехнувшись, ответила Конан, положив ногу на ногу — так она не видела его.
— Смотря, что за болезнь.
— Иди уже, — только и ответила королева.
— Я уйду, когда сочту нужным.
— Да, то есть через четыре дня. Немного у тебя осталось, чтобы отдохнуть. Так что время не теряй, — она чуть наклонила ноги и посмотрела на него, а затем снова скрылась за коленками. — «Черт, проваливай, иначе я сама на тебя накинусь».
— Что же, ты меня так стесняешься, что побыстрее пытаешься выпроводить отсюда?
Конан внезапно резко встала с постели и решительным шагом направилась к генералу Истиндора. Самое страшное было впереди — она взяла его за ворот обеими руками и уперла в стенку.
— Побыстрее? — начала она повторять за ним. — Пытаюсь?! Выпроводить!? А ты сам над этим не задумывался? Ты настолько избалован женским вниманием, что лишь женщина должна добиваться тебя?! Ну, тогда проваливай, — рыкнула, резко откинув руку в сторону, словно показывая все свое нежелание быть с ним здесь.
Но не успела она договорить, как уже была застигнута врасплох горячим сладким поцелуем. Едва его губы накрыли ее, как дрожь, раскатившаяся волной по телу, буквально опьянила девушку, заставив ее тело обмякнуть в руках этого человека, а разум затеряться в тумане ощущений и чувственности.
«Нет-нет-нет... Просто так все это тебе не пройдет...» — девушка начала делать сильные рывки, пытаясь высвободиться из его крепких объятий.
Она дергала плечами, пыталась оттолкнуть, упершись в грудь ладонями, в конце концов, пыталась отвернуть лицо. Но все было бесполезно — Пейн пресекал любые попытки женщины вырваться. Его умелые поцелуи лишали ее трезвых мыслей, и она даже не заметила, как оказалась на кровати. А обнаружила эту мелочь лишь тогда, когда приятная тяжесть мужского тела вдавила ее в шелковые простыни постели. Один лишь взгляд мельком друг другу в глаза, когда Пейн прекратил поцелуй, чтобы оба могли глотнуть воздуха. Снова его немного твердые в деле губы примкнули к ее, заставляя терять волю вновь и вновь. Вопрос один: кто же все же кого приручил?
— Мне не нужен никто, кроме тебя, — прошептал генерал, целуя ее шею, ключицы, сминая ее одежду и лаская спину.
— Зачем же... — выдох, — пытаешь меня? — Конан обессилила от ударов жара, который нещадно хлыстал ее, заставляя изнывать ее от желания к нему.
— А зачем ты — меня?
— Не знаю, — ее взгляд быстро прошелся по каждой детали лица, и в глазах засверкали искорки смеха, когда она посмотрела на взъерошенные рыжие волосы — снова усмешка, вот только теперь ласковая и добрая.
— Моя Конан, — произнес он с улыбкой — ему так нравились эти слова.
В этот момент женщина приподнялась на лопатках и прикусила слегка его подбородок, а затем осторожно поцеловала его.
— Через четыре дня мы вернемся в Истиндор, — прошептал генерал, отвечая со всей своей страстью на ее поцелуй.
***
Раз мохнатая лапа... два... Шаг, второй... третий осторожный... Большой громадный грифон крался за солнечным зайчиком — было довольно забавно наблюдать, как такая огромная устрашающая махина с острыми когтями и огромным клювом, как котенок, охотился за солнышком...
— Да, что-то мне подсказывает, что эта комната — теперь плохая примета... — белиадец скептично с каплей оптимистичности осмотрел всю разгромленную грифоном залу и расцарапанный до неузнаваемости трон. — К плохому настроению у нашего короля...
Грифона не волновало, что он вытворял с центральной залой столицы Белиада. Он бегал за зайчиком, недовольно рычал. А когда зайчик остановился, грифон, и вправду как маленький котенок, начал бесшумно бочком подходить к нему, расправив крылья и показывая свой грозный вид. Внезапный прыжок!
— Чт... — скрип двери и грохот падающих тел вместе с лязгом когтей и оружия.
«Эм... Надо бы лошадок покормить...» — Белиадец, пускавший зайчик, посмотрел на зеркало в своих руках и, быстренько сориентировавшись, поставил его обратно на камин.
— Слезь с меня, если не хочешь быть тушей на барбекю, — грозный голос рассерженного короля донесся из-под полутоны шкуры, мяса, мышц и перьев — Саске не повезло оказаться на точке приземления грифона...
Грифон удивленно уставился, но вовсе не на короля — его голова быстро поворачивалась, ища предмет веселья. Но стоило зайчику исчезнуть, и это привело химеру во вмешательство, а дальше сумел проклюнуться разум девушки.
«Ой-ей...»
Огромный зверь тут же встал с короля и быстро подбежал к тому, кто пускал солнечные зайчики, и спрятался за ним. Ну, попытался.
Саске поднялся с пола, отряхиваясь и разминая ушибленное плечо. Все это время он исподлобья крайне недовольно смотрел на грифона и своего наставника, единственного человека, которого он действительно уважал.
— Какаши, что здесь происходит? — спросил он, поправляя пояс, на котором крепился меч.
— Я зашел познакомиться с новым питомцем. Мне же за ним, в конечном счете, приглядывать, — безмятежно улыбнулся тот.
— И как успехи, — как-то отчужденно, без интереса спросил король, проходя к трону. По мере того, как все большее количество разрушений попадались ему на глаза, его лицо принимало весьма смешную гримасу смеси удивления, ужаса и злости.
— Грифон здоров. Активен и весел. Так что я за него спокоен, — делая вид, что все в порядке, Какаши похлопал химеру по лапе — в силу своего роста.
Грифон же умело прятал свою огромную морду за спиной уже человека, чье имя было известно.
«Боже, что я натворила из-за этого инстинкта игривости...»
— Я вижу. Ты возьмешься за тренировку? — спросил Саске, подходя к своему учителю и зверю. Король не выказывал никакой ярости или злобы — просто убийственный взгляд и недовольно поджатые губы. Однако этим и ограничилось, вот только эффект еще хуже, чем если бы он наорал или наказал — там хоть известно, чего ожидать от этого человека.
Грифон посмотрел на Какаши исподлобья, а затем, набравшись смелости, выглянул из-за его ног посмотреть на короля.
— Ну что, девочка, будешь тренироваться?
«Зачем мне еще тренироваться...»
Грифон смотрел прямо в глаза королю, пытаясь разгадать, для чего он это спросил. Не думает же он напялить на нее доспехи и кататься, как на качельках?
— Сначала мы тебя приучим к доспехам, — словно читая ее мысли, продолжил король, — потом научим послушанию, чтобы ты город весь не разрушила, а затем — будешь привыкать к моему весу, — впервые Сакура увидела у него улыбку, но она была такой подозрительно-сладкой, что захотелось провалиться сквозь землю или выбить ему все зубы.
C каждым словом глаза грифона становились шире. Казалось, ему действительно свойственны все эмоции человека — словно это небылица. То ли зверь, но с чувствами человека. Как такое может быть? Неодобрительно фыркнув, грифон уткнулся мордой в спину Какаши.
— Что, думал, в сказку попал? Нет, это ты во владения Учихи вляпался... — тихо проговорил Какаши так, что Саске его не услышал. — Пойдем, выясним твой рацион, — уже громче добавил он, поворачиваясь лицом к грифону и гладя его по клюву.
Грифон только фыркнул и замедлил шаг — следующее, что он сделал, удивило «смотрителя». Он клювом ущипнул его за зад. Удивление учителя было видно даже за маской...
— Она девочка, — усмехнувшись, заметил король.
— Я знаю. Она всегда так критично относится к своему полу? — спросил Какаши, внимательно смотря на Сакуру.
«Кажется, я нашла свой лучик солнца в этой тьме...» — подумалось девушке, когда она молча, словно ручная, шла за мужчиной лет тридцати пяти или сорока. Из ее головы по-прежнему не хотели уходить видения и иллюзии, те самые, что создал старший брат короля...
— Ты слишком умная для обычного зверя, но ты ведь необычная? — подбадривающе улыбнулся ей мужчина через плечо. Ну, по крайней мере, так можно было предположить по мимике на не скрытой части лица. — Ты на короля не обижайся, он сложный человек, но найти с ним общий язык можно.
Грифон недовольно фыркнул.
«У-у-у, поверь я еще не всю свою необычность-то показала!» — грифон вдруг неожиданно толкнул головой, именно ей, а не клювом, позаботившись о том, чтобы ее наставнику не было больно, и подтолкнула его вперед.
— Так не терпится? Изголодалась? — рассмеялся Какаши. — Мы почти пришли, — и действительно, с каждым новым шагом аппетитные запахи становились все ближе и сильнее и вскоре мужчина провел зверя в пекарню, из которой вели еще три двери — на пищевой склад, кухню и резервуар с водой.
— О, Хатаке, привел мясо? — захохотал полненький мясник, зашедший перекусить булочкой.
— Не по вашу душу эта химера, — улыбнулся в ответ Какаши и только сейчас мясник увидел, что это не орел, а грифон. Открыв рот, он так и остался ошеломленно смотреть на зверя, а кусок хлеба даже выпал из его рта. В прочем, такая реакция была у всех, находившихся в пекарне.
Грифон, проходя мимо кухни и ошеломленных людей, пытался кое-как сформироваться, чтобы ничего не задеть, да вот только с хвостом неувязочка — каждый раз Сакура что-то, да задевала и резко оборачивалась по людской привычке и рвению извиниться. Но вот повара и их подмастерья толковали это неправильно и шугались в разные стороны лишь бы не взаимодействовать со зверем. Когда они уже были на выходе, Хатаке заметил, с каким желанием смотрел грифон на разные овощи...
— Хм... — он остановился и кивнул поварам. — Можешь попробовать все, что тебе нравится. Мы будем тебя этим кормить.
«В-в-все!? Ну, ничего себе! Плохо живет белиадский король!?» — грифон увидел огромные ящики с зелеными огурцами и осторожно, словно гурман взял один овощ.
«Хрум», «хрум» — ужасная, пугающая, вселяющая ужас и страх химера зажмурилась от удовольствия, хрумкая зеленым овощем.
— Вегетарианец... — пробурчал себе под нос Какаши, записывая в маленькую оранжевую книжечку данные о грифоне — грех упустить такую возможность.
«Бог ты мой, какие сочные...» — внезапно грифон навострил ушки — рядом с огурцами лежали спелые зеленые брокколи... Медленным шагом он перешел к ним и так дальше к помидорам и красному большому перцу! По пути грифон ел и варенную рыбу, и мясо, как угодно в общем, но только не сырое — как человек.
Посмотрев удивленно на все происходящее, мужчина медленно, не отрывая глаз от грифона, зачеркнул слово «вегетарианец» и, обратив, наконец, внимание на книжку, написал следующее:
«Всеядное, но предпочтения в еде, как у человека — без крови, прожаренное, чистое и спелое».
Грифон кое-как умостился рядом с ящиками овощей и, казалось, забыл вовсе о наставнике, который продолжал что-то записывать в своей маленькой оранжевой книжечке. Больше всего времени химера провела рядом с овощами, а потому, чтобы наесться, ей пришлось немало посидеть перед ними. Перед тем, как развернуться к наставнику, грифон заинтересованно поднял ушки еще раз. За ее спиной стоял повар — мастер своего дела, но, увы, глухой. Он был апатичным, толстым, почти лысым, но готовил, вкладывая душу. Рядом-то с ним и лежало то, что привлекло внимание грифона — маленькая по сравнению с его-то мордой — почти крошечная плитка шоколада. Кончиком клюва он подцепил лакомство, так чтобы не потревожить повара и вернулся на место.
Увидев это, Хатаке захлопнул книжку и нахмурился. Подумав минуту, он окликнул грифона и направился к выходу, по-прежнему пытаясь понять, что ему не дает покоя в этой химере.
Грифон оглянулся и направился вслед за наставником. Весь его вид показывал то, что ему не нравятся эти тесные для него коридоры, несмотря на то, что там могли спокойно разойтись шесть-семь человек.
— Сейчас ты можешь отдохнуть во внутреннем дворе, а я пока измерю тебя, — улыбнулся Сакуре мужчина, открывая двери перед ней.
«Радует, что не обращаются, как с животным... Странно со стороны Белиада не видеть насилие по отношение ко мне...»
Грифон настолько сильно задумался, что врезался в столб. Не понятно за что нужно было бояться больше — за столб или за возможную крохотную царапинку на мощном клюве.
— Эй, эй, аккуратнее, гигант, — усмехнулся Какаши, — проходи во двор, я пока схожу за лентой. И смотри не глупи, король не прощает и не щадит никого.
«Да ладно...» — буркнула девушка внутри сознания. Сколько они шли по замку для того, чтобы попасть сюда, она не знала, да и не считала время. Одно было ясно — сейчас они были на огромной площади или своего рода площадке для тренировок боевых зверей. Волков и тигров и тому подобное, но что больше всего нравилось в этой площадке — огромные просторы водопадов ниспадали со скал, переплетаясь и образуя водовороты.
Учитель ушел, оставив зверя одного, а сам отправился за измерительной лентой и кузнецом — нужно было как можно скорее подготовить подходящие доспехи. Тем не менее, Какаши постоянно отвлекался — он все думал над загадкой этого хищника. Чутье подсказывало ему, что что-то здесь не так.
— Грифон, подойди сюда, — попросил Сакуру наставник, выходя на площадку вместе с излишне мускулистым мужчиной, от которого пахло пеплом и железом.
Почуяв неприятный и весьма опасный запах — именно такой приносили ветры с войн и сражений, грифон начал принюхиваться, затем низкое утробное рычание показало пришедшим, что дружелюбно он явно не настроен.
Кузнец и Хатаке переглянулись, после чего мастер кузнечного дела отошел подальше, а Какаши попробовал подойти к грифону.
— Тише, тише, он всего лишь скует тебе броню.
Грифон, казалось, не видел Какаши, он просто начал вытягивать шею и выглядывать из-за Хатаке, пытаясь разглядеть, что в руках у кузнеца.
— Успокойся, этот человек — друг. Он не военный.
Грифон замотал головой и взмахнул крыльями, встав на дыбы — он отчетливо давал понять, что подпускать к себе человека не станет до тех пор, пока не увидит что у него в руках.
— Послушай, тебе никто не причинит вреда. Это всего лишь лента, а тот человек пришел посмотреть на тебя, чтобы знать, что делать.
Грифон еще раз помотал быстро головой, словно пытаясь что-то сбросить с головы, и застыл, смотря прямо в глаза Какаши. То, что химера — не статуя, выдавало лишь ее дыхание. Но все же грифон осторожно сложил крылья и более-менее успокоился, но все же вновь начал забавно вытягивать шею и смотреть за спину Какаши.
— Все хорошо, — примирительно подтвердил он и подошел еще ближе. — Черт, Гир, помоги мне, я не смогу один измерить ее.
Кузнец отложил те инструменты, что были у него в руках и пошел медленно к химере и Хатаке, думая над тем, что он точно псих, что поддался на эту аферу.
«Руки... покажи мне свои руки!» — не унималась Сакура, но как только увидела, что положил «железный человек» — а это оказались и вправду измерительные приборы — то приняла довольно милый вид — крылья опустились до пола и взгляд стал невероятно удивленным.
Даже кузнец, увидев это, начал смеяться от всей души и вскоре они вместе с Хатаке сняли все нужные мерки. Под конец, Гир уже не боялся химеру, только если она не делала резких движений и даже обещал как-нибудь угостить ее.
«Не собираются же они на меня эти ужасные вещи одевать, к примеру, уздцы...» — подумалось девушке, когда она положила голову на лапы и исподлобья взглянула на Хатаке.
— Что? — Какаши ее взгляд явно не понял.
Грифон фыркнул, прижал ушки и отвернул мордочку. А затем обвернул хвостик вокруг себя. Он просто молча и тихо лежал, можно было услышать лишь его равномерное дыхание.
«Гаара...»
— В чем дело? Уже скучаешь по родине? Забудь. Только свои нервы растрепишь, девочка, — кузнец с изумлением увидел, как Хатаке, ничего не боясь, ощутимо потрепал грифона по шее.
Грифон издал какое-то грустное урчание и приподнял огромную косматую голову навстречу ласке руки наставника, словно сам невольно начиная тереться — ему просто не хватало поддержки.
— Хорошая девочка, умница, — хвалил ее Какаши, даже не подозревая о том, кто она на самом деле. — Тебя никто не обидит, ты дома, все хорошо.
«Да что вы знаете... Думаете, что я бестолковое животное, которое ни черта не понимает... Да знали бы вы, почему я здесь! Нет, это бесполезно...» — грифон вдруг встал и начал ходить то взад, то вперед, будто он человек, который думает над каким-то планом.
«Странно... Что же не так...» — Какаши пристально наблюдал за повадками этого существа и никак не мог уловить разницу между ним и остальными его питомцами. Словно он никак не мог поймать кончик ниточки. Решив, что потом лучше все обдумает, он снова достал свою книжечку и сделал записи.
— Что ж, я пойду, — отозвался Гир, забирая инструменты.
— Да, да, я приду за доспехами, — проговорил Хатаке, особо не вникая в смысл собственных слов.
Он даже не заметил, как существо с интересом подошло к нему сзади и стало смотреть сверху в его книжечку — кузнец едва-едва сдерживал смех.
— Так, ну-ка брысь, — Какаши закрыл книгу и тут его осенило. — «Зверь не знает, что такое книга и надписи... Любой бы подошел с другой стороны, но она... Словно собралась читать...» — изумленный в своей догадке, Какаши поднял медленно голову вверх, посмотрев грифону в глаза.
Какаши чувствовал, как воздух из ноздрей химеры обдавал его приятным теплом — химера же не отводила глаз, а тоже смотрела ему в лицо.
«Что он хочет?»
«Не может же быть такого... Хотя...» — Какаши вспомнил былые дни на поле боя, когда его противником тоже была химера — человек с чешуей, как у рыбы, и жабрами. — «Нет ничего не возможного? Да?» — захлопнув книгу, Хатаке проводил взглядом кузнеца и снова обратил внимание на грифона. — Пойдем обратно в тронный зал. Мне еще многое надо сделать.
«Сколько можно ходить то туда, то сюда!» — вместо ее мыслей Хатаке услышал недовольное рычание — будто зверь открыто высказывал свое недовольство к тому, что они ходят то туда, то сюда. Не слишком ли умно для химеры?
— Хм... Здесь нет крыши, а сегодня ночью будет ливень. Холодно и мокро — ты хочешь в таких условиях здесь жить?
Грифон издал вновь недовольное, но более снисходительное урчание, и интонация его была схожа с человеческим: «Ну, ла-а-а-адно...»
— Так что, если не хочешь мокнуть — пойдем, — Какаши кивнул на вход, но сам не двинулся с места.
Грифон посмотрел на наставника, а затем на арку, ведшую в коридор.
«Ну, и чего он первый не идет, я же не знаю, куда мне надо...» — химера направилась ко входу, но перед тем, как войти в здание, клювом осторожно потянула Какаши за рубашку так, что тот оказался перед ней, и затем грифон мордой подтолкнул, как маленького, Какаши.
«Значит, понял, что ему грозит... Может анализировать ситуацию на уровне человека и при этом, судя по всему, прекрасно понимает даже абстрактные вещи...» — задумавшись над своими выводами, Какаши проводил грифона в залу и, закрыв его там, отправился в библиотеку — ему предстояла довольно утомительная, долгая и пыльная работенка...
— Разве король тебя уже не прогнал? — спросил Хатаке, не отрываясь от книги.
— Считай меня приблудным котом, зашедшим просто посмотреть, — мягкий тенор подтвердил присутствие в королевской библиотеке Итачи Учихи.
— И что же ты хочешь увидеть, кот?
— Увидеть, как мышка пытается разгадать, чем кусочек желтого сыра отличается от покрытого плесенью, но не пропавшего.
— Ты слишком долго правил страной, что уже не знаешь границ в своей власти и своих правах? — спросил наставник Саске, вставая со стула и внимательно наблюдая за каждым движением противника.
— Я кот. В данный момент этого мне достаточно, — с легкой улыбкой ответил глава Истиндора. — Ты же не станешь губить мышку, забравшуюся в клетку?
Хатаке на этот вопрос отвечать не стал. Он просто прищурился, смотря на Истиндорца, и не стал ничего предпринимать даже против него. Итачи же тем временем ушел так же тихо и спокойно, как появился здесь, но наставник чувствовал, что этот человек все еще рядом. И действительно — король Истиндора вновь решил посетить тронный зал... Но в этот раз с определенной целью — посмотреть на свою мышку.
«Наверное, моим постоянным занятием и отныне любимым и единственным будет — смотрение на тебя... огонь...» — грифон громко вздохнул, уже не обращая внимания на дергание стражи. — «Мир не справедлив... правда?» — кончик хвоста грифона немного дернулся. — «За что мне это? Что я такого сделала в прошлой жизни, если она была? Тряпка, просто тряпка... И что я могу, если в руках короля Белиада мир с моей страной?»
Однако, внимание грифона не могло не привлечь то, что за его спиной раздался глухой стук — два стражника, пораженных истиндорским королем, потеряли сознание и теперь покоились на полу. А из тени, пляшущей в ритме пламени, медленно, величественно выходил уже знакомый грифону человек...
Сначала Сакура запоздало поняла, какой перед ней человек. Морда грифона повернулась в сторону чьих-то сапог, а затем уже, когда Сакура начала вспоминать некий элемент одежды, голова начала чуть подниматься, а точнее взгляд — выше, выше — пока не достиг лица. Химера замерла.
— Представься, — властным голосом приказал незваный гость, тем самым требуя, чтобы Сакура показала себя, ведь грифон говорить не может...
Химера фыркнула, мотнув головой.
«Если бы могла не только бы представилась, но и вмазала бы...» — грифон встал и, подойдя ближе к камину лег рядышком.
— Ты же понимаешь, что если я стану твоим врагом, то здесь будет вскоре лежать большая туша мяса?
Сакура вспомнила, как легко она оказалась в иллюзии, не сумев ничего сделать против него... Все это было не просто так — это была его сила. Грифон поднял голову и стал оглядываться — наверное, это нужно было назвать озарением, но она увидела бумагу, чернила и перья — на столе где недавно, по-видимому, что-то подписывалось. Химера встала и подошла к этому столу, а дальше все было так: найти-то нашли, а вот как потом быть не подумали. Она посмотрела на Итачи.
— Ты не можешь стать человеком? — спросил он, подходя ближе без тени страха в глазах.
Грифон кивнул, правда, вышло так, будто он поклонился.
— И что же тому причиной стало?
И в следующий момент химера сделала самое, что ни на есть смешное, что могло сделать животное. Смешное и немыслимое. Она обошла Итачи и села у него за спиной, причем села так, чтобы ее клюв мог доставать удобно до его спины. Но нагибаться все равно приходилось, потому что даже сидя, она была выше Итачи. А затем началось приятное и полезное. Для короля Истиндора. Клювом грифон начал водить по спине короля так, что получались буквы. Клюв хоть большой и порой не самым понятным образом очерчивал букву, но все же можно было понять... — Н-е м-о-я в-и-н-а.
— Мадара, — скорее сказал, чем спросил.
Итачи почувствовал, как сильно вздрогнула огромная химера за его спиной.
— Ты можешь отомстить ему, — фраза не двусмысленная, но сказана таким будничным тоном... что дрожь пробирает от его безразличия.
Грифон угрожающе рыкнул и, отвернувшись, вернулся к камину.
«Месть никогда, запомни, никогда не была выходом...»
— Не хочешь... — лицо странного короля озарила легкая улыбка. — Тогда ты действительно то, что нужно.
Грифон озадаченно поднял морду и посмотрел в сторону этого странного человека, подняв заинтересованно и словно, одновременно с тем, не веря, ушки.
— Возможно, ты хочешь ко мне под покровительство? Я могу устроить все так, что Истиндор станет верным помощником твоей родине. А Белиад не посмеет даже тронуть вас, — Итачи подошел ближе к грифону и впервые дотронулся до него, проведя ладонью по перьям.
Сакура задумалась — это ведь то, что ей нужно... Но те воспоминания и то, что сказал король Истиндора тогда, заставили ее усомниться...
«Куда мне вершить судьбу мира?! Но может я смогу помочь людям, которые вовсе не должны страдать...»
Грифон встал и вновь зашел за спину Итачи. На этот раз послание было долгим.
— П-о-з-в-о-л-ь п-о-м-о-ч-ь е-м-у, е-с-л-и ж-е я н-е с-у-м-е-ю... — грифон остановился всего лишь на мгновение, — я б-у-д-у н-а-д-е-и-т-ь-с-я, ч-т-о т-в-о-е п-р-е-д-л-о-ж-н-и-е о-с-т-а-н-е-т-с-я в с-и-л-е.
— Нет, — отрезал король.
— А г-д-е г-а-р-а-н-т-и-я...
— Это война. Здесь доверие еще тоньше, чем если бы был мир. Но именно на этом держится все. Именно поэтому Саске доверяет твоему обещанию быть только его послушной марионеткой.
— А ч-т-о т-ы п-о-т-р-е-б-у-е-ш-ь о-т м-е-н-я?
— Быть собой.
— И т-о-л-ь-к-о?
— Этого достаточно. Ты же обычный человек, — Итачи обернулся к грифону лицом и положил свою ладонь на клюв химере. Его движения были легкими и не такими уж долгими, но Сакура почувствовала внезапную нежность в этом жесте.
«Кто он, чтобы такое говорить... И зачем ему это... Сакура, на данный момент у тебя есть гарантия на то, что Белиад не нападет на твою страну... А где гарантия того, что король Истиндора исполнит все, что он сказал... Что-то здесь не чисто — эта неожиданная приторная ласка... Эх, ты, глупая, неужели ты забыла, что бесплатный сыр лишь в мышеловке?» — грифон закрыл глаза и чуть пригнул голову непонятно от чего. То ли в знак благодарности, то ли недоверия, а затем просто развернулся и вновь улегся спиной к королю рядом с камином.
Итачи, наблюдавший за грифоном, довольно улыбнулся. Он не ошибся в этой девочке. Да, он не врал, когда предлагал ей все это, но если бы она согласилась — то упала бы в его глазах. Но выбрав Саске, его жестокого глупого маленького братца, она еще больше привлекла к себе внимание короля Истиндора.
— Да будет так. Даю слово короля — Истиндор не нападет на Мирагон, если это не будет защитой. Насчет Белиада. Я даю тебе год. Ровно год. Если Саске не изменится за это время, я избавлю мир от лишней тени.
Грифон поднял голову и повернул морду в сторону короля Истиндора — взгляды человека и химеры встретились. Каждый смотрел друг другу в глаза по своей причине — Сакура пыталась понять человека стоящего перед ней. А Итачи... Учиха старший запоминал глаза человека, в руках которого было будущее его брата и Белиада. Грифон стал марионеткой в руках Итачи — он заставил Саске ненавидеть его, чтобы тот почувствовал ярость и безысходность. И теперь он хочет, чтобы Саске пришел к прощению. Учиха младший станет либо великим королем, либо трупом, каким он должен был быть еще двадцать лет тому назад, появившись на свет мальчиком.
Когда их взгляды встретились, Итачи показал свою усталость, некую доброту и... что-то еще. Что-то, похожее на отчаяние. Но прошла всего минута — и вот, перед грифоном снова хладнокровный, безжалостный человек, который растворился в тени так же внезапно, как и появился из нее.
Грифон долго смотрел в то место где недавно стоял человек — загадка, пока его взгляд не привлекли до сих пор валяющиеся без сознания стражники. Встав и тряхнув головой, он направился прочь из залы.
«Я не убегаю, я просто хочу посмотреть, как тут и что», — успокаивала она себя внутри. Огромные своды коридоров на счастье оказались весьма проходимы, и в кои-то веки грифон в них не застревал и не бился головой и не задевал даже крыльями. Везде ковры, много подсвечников со свечами, впрочем, как и стражи...
***
— Король не может остановиться в своей жажде к власти. Мы — обычный народ, нам не нужны чужие земли!
— Король — есть король. Он приказывает — мы исполняем.
— Разве король не должен приказывать для того, чтоб обеспечить счастливую жизнь своему народу?! Я не собираюсь быть песком под его ногами! — хлопнул со всей силы по столу худощавый, давно небритый человек.
— Докажи мне, что его действия не исходят из этой цели и я последую за тобой, — спокойно ответил его собеседник, чье лицо было скрыто капюшоном.
Но в ответ было только молчание — смутьян не мог привести никаких доказательств. Он лишь уставился в одну точку, не желая признавать проигрыш в этой словесной баталии.
— Значит, королю еще можно доверять.
|
