Часть 3
…Альбер медленно моргает, открывая глаза впервые за несколько дней. Каждая часть его тела тяжела и болит. Невероятное чувство вялости переполняет его, когда он потирает глаза.
Наконец он осматривается вокруг себя. Незнакомая спальня. Сердце в груди Альбера становится тяжелее на целый фунт. Последнее, что он помнил, было… золотые карманные часы, набор для приготовления чая в портфеле, и разноцветные глаза на синем лице. Сон? Тогда где он сейчас? Он взял билет на поезд до Марселя, и .... И ...? Кажется, он встретил человека? Или инопланетянина? А если кто-то похитил его? Альбер начинает дрожать от ужаса, и когда дверь в комнату открывается, он вжимается в спинку кровати, натягивая на себя одеяло.
- Месье Альбер де Морсер, кажется, вы наконец проснулись - раздается глубокий голос. Альбер понимает, что этот голос не принадлежит незнакомцу. Это не тот бархатный и убаюкивающий сознание звук. Альберу не нравится раздавшийся тон, в котором заметна нота власти и сдержанности. Обладатель голоса оказывается темнокожим джентльменом в солнцезащитных очках и идеальном костюме. Человек замирает посреди комнаты и смотрит ничего не выражающим взглядом:
- Меня зовут Джованни. Я обнаружил вас в поезде без сознания, и доставил в местную гостиницу. Мне удалось связаться с вашими родителями и рассказать о вашем состоянии... Они выслали вам деньги на обратный путь в Париж. Я отвезу вас в аэропорт, когда вы почувствуете себя достаточно хорошо для путешествия.
Этой информации оказывается слишком много для мгновенного восприятия, но для Альбера еще более невероятным становится то, что даже когда он сбежал из дома, его родители не заботятся о нем настолько, чтобы приехать к нему, даже узнав о его состоянии. Слишком горько, чтобы проглотить.
- Спасибо вам большое за помощь. Я думаю, что мне уже лучше. Я ... хочу домой - отвечает он, глядя вниз. Ему хочется спросить о синекожем человеке с ледяными руками, которого он встретил в поезде, но чем больше он об этом думает, тем меньше становится уверен, что всё произошло на самом деле. Память ускользает сквозь пальцы, как песок сквозь сито. Альберт хмурится и закрывает глаза.
- Очень хорошо, - кивает господин Джованни: - Я приобрету вам билет на первый же рейс. Но сначала вам необходимо восстановить силы и поесть.
Альбер кивает, и господин Джованни выходит из комнаты. Альберт с трудом встает с постели. Его ноги болят, когда он делает несколько шагов к окну. Под окном раскидывается Марсель. Его улицы уже заполнены спешащими прохожими, доки заняты, а порт кажется невероятно красив в лучах восходящего солнца. Альбер считает себя опозоренным за всё, что произошло, но это снова его реальность: робко смотреть на мир из-за стекла, надеясь в один прекрасный день стать его частью.
Он возвращается в Париж прежде, чем его родители могли бы приступить к завтраку, но ни один из них не ждет его в аэропорту. Вместо них его встречает шофер, и, к его удивлению (или, может быть, нет), его лучший друг.
- Альбер! - восклицает Франц, заключая друга в короткое объятие: - Когда я узнал, что ты исчез, я решил, что произошло что-то ужасное!
В глазах Франца стоят слезы, когда он думает, что Альбера могли похитить или убить. Франц тычет ему в грудь, нарушая его равнодушную задумчивость и рассыпаясь в чувствах:
- Ты идиот!
- Ничего не произошло, Франц, - вздыхает Альбер, убирая руки Франца прочь:
- Мне просто стало плохо в дороге. Я провел в постели несколько дней, и даже не побывал в порту. Настоящий неудачник, да?
Я предупреждал тебя – читается в глазах Франца, но он молчит. Альбер и без того в любое время может прочесть это на его лице.
- Главное, что с тобой все в порядке – тихо говорит Франц.
Альбер чувствует, что понимает беспокойство друга, и прощает его только потому, что Франц всегда прав. Он пожимает плечами и смотрит на свои ноги: - Извини, что заставил беспокоиться.
День будет полон извинений, Альбер знает это наперед. Родители еще долгие недели будут ругать его за этот поступок, но он должен вернуться домой. Противное чувство поражения тяготеет над ним все время короткой поездки.
Выходя из машины, первое, что Альбер слышит, оказывается не раздраженный возглас его отца «О чем ты только думал?!», а голос его матери, полный эмоций:
- Альбер, ты в порядке?! Я так рада, что ты снова дома и в безопасности!
Альбер оказывается в ее объятиях прежде, чем успевает отстраниться. Глядя на лицо матери, он чувствует острую боль вины. Даже макияж не скрывает темных кругов под ее любящими глазами. Вероятно, она не сомкнула глаз, волнуясь за него. Альбер мгновенно сожалеет о том, что сделал, и гнев на родителей, обуревавший его, почти растворяется. Может быть, они не могли приехать к нему... Может быть, они сами приехали бы за ним в Марсель на следующий день после того, как он очнулся…
Альберт напрягается в объятиях матери, когда слышит медленные, тяжелые шаги по тротуару к воротам. Его отец.
- Ты подумал над тем, что сделал? – спрашивает он. Альберт сглатывает и кивает.
- Хорошо, - произносит отец, опуская руку ему на голову. И когда Альбер оказывается достаточно храбр, чтобы взглянуть в лицо отца, то обнаруживает на нем не разочарование, а облегчение:
- Твоя мать и я очень беспокоились о тебе, Альбер.
Даже если родители иногда кажутся ему легкомысленными или жестокими, они глубоко любят его. Как он мог забыть что-то настолько очевидное? Как он мог забыть всё хорошее, что он и его родители делали вместе? На его глаза наворачиваются слезы, и Альбер обнимает отца вокруг талии:
- Простите меня, мама, папа! Я больше никогда не сделаю ничего подобного снова!..
***
Альбер сдержал обещание, но его желание уехать никуда не исчезло. Оно привело его на Лунный карнавал, хотя родители были против его отъезда на целую неделю. На этот раз Альбер взял с собой Франца, или, скорее Франц поехал с ним для того, чтобы исполнять роль няньки. Альбер подозревал, что мать попросила Франца не спускать с него глаз. Но даже если так, Франц – его лучший друг, и Альбер был рад такой компании, особенно в новых и незнакомых ситуациях.
После праздничного парада их ждала опера, куда их пригласила маркиза Г, и хотя Альбер никогда не интересовался театрами, представление увлекло его. Тайная любовь, пылание страстей. Насильный брак, доводящий до безумия, и в довершение ко всему - букет синих роз, приковавший внимание зрителей к ложе, из которой он был брошен.
Дыхание Альбера замерло в горле, когда он увидел стоящего в ней человека. Незнакомец находился слишком далеко, чтобы как следует разглядеть его через бинокль, но Альбер и без того мог отлично представить себе его лицо. Тепло заполнило его тело, согревая лицо, словно его плоти уже было знакомо то, в чем ум Альбера еще не успел разобраться.
Должно быть, он смотрел слишком пристально, если взгляд аристократа из ложи пронесся к нему и замер с полным признанием его внимания. Человек ответил легким поклоном, и Альбер поспешно отвернулся, стыдясь самого себя. Однако когда он решил, что незнакомец смотрит на сцену, его глаза вернулись к нему снова. С того момента Альбер почти перестал смотреть на сцену.
«Граф Монте-Кристо» - имя, которым маркиза Г. назвала этого таинственного человека.
- Граф… - прошептал Альбер себе под нос, просто чтобы попробовать его. Оно подходит ему идеально. Так… и должно быть.
И конечно, только по чистому совпадению этот особенный граф прошел по пути к лифту мимо Альбера, когда юноша вышел в холл. Альбер лишь взглянул на него, чтобы удостовериться, что возникший в воображении образ графа соответствует истине, и это желание заставило его бегом броситься вниз по лестнице. Когда он завернул за угол, граф исчез, но там, где он прошел, лежало что-то еще.
Случайная находка шевельнула что-то в его душе. Будто в трансе, Альбер наклонился, чтобы поднять вещицу, и в его руке оказались карманные часы – золотые карманные часы с такой же цепочкой. На внутренней стороне часов стояла гравировка:
«Mors certa, hora incerta».
«Тебе известно, что значит эта надпись?» - раздается гипнотизирующий голос.
Альбер хмурится, изо всех сил пытаясь вспомнить свои познания в латыни:
«Смерть… точна. Ее час… нет?» Бессмысленное выражение, но Альбер не умеет перевести лучше.
Голос смеется:
«Правильно. Ты очень умный мальчик, Альбер. Правда?»
Похвала заставляет его покраснеть и заерзать в кресле:
«Что это значит?»
- Смерть точна, ее час – нет… - пробормотал Альбер себе под нос. Что за туманное воспоминание? Его пальцы крепко обернулись вокруг часов, и Альбер бросился вверх по лестнице так же быстро, как до этого бежал вниз. Его легкие ноги горели от бега, когда он добежал до крыши, почти уверенный, что не успел догнать графа Монте-Кристо. Он толкнул ворота, но на вершине здания все еще ждал корабль.
Альбер тревожно двинулся вперед. Ворота позади него снова распахнулись, являя царственную фигуру в голубом жилете, черном плаще и высоком цилиндре. Альбер потянулся за часами к карману, но его жест неподвижно замер, когда граф подошел ближе. Голос перестал подчиняться, а в голове снова и снова звенело «это он», пусть даже Альбер никогда в жизни не встречал этого человека.
Граф прошествовал мимо, плавно наклонив шляпу в знак приветствия. Альбер смотрел, раскрыв рот и не смея пошевелиться до тех пор, пока граф не взошел на корабль, и его фигура не скрылась за дверью. Сердце Альбера дико билось. Лишь когда корабль взмыл в ночное небо, чары графа отпустили его на волю.
Альбер сделал шаг, но его колени словно наполнились ватой. Ноги подогнулись под ним, оставив ошеломленного юношу на земле. Он отчаянно сжимал часы в кулаке, в замешательстве глядя на них так, словно глубоко в них крылись ответы на все вопросы. Но даже если это так, Альбер не имел ни малейшего представления, как вырвать их наружу. И хотя часы не способны обрести дар речи, они могли привести его к главному: сам граф.
Все произошло гораздо быстрее и легче, чем Альбер мог себе вообразить – приглашение на ужин от самого графа. Альбер задавался вопросом, было ли оно результатом его пристального внимания в опере, или, возможно, граф понял, что Альбер нашел потерянные часы? Слишком невероятно, но через пятнадцать долгих лет удача наконец-то повернулась к Альберу лицом. Посланник графа также показался Альберу смутно знакомым, но виконт не заострил на этом внимание. Если он станет связующим звеном между ним и графом, картина из обрывков мыслей соберется воедино.
Прошло немало времени, прежде чем они оказались лицом к лицу. Услышав голос графа в первый раз, дыхание Альбера снова замерло. Это простое приветствие, но почему-то оно незримо пробралось в голову Альбера и возродилось в его сознании совсем иными словами.
«Ты хороший мальчик, Альбер».
«Ты и я связаны судьбой».
И даже:
«Я буду очень нежен с тобой».
Альбер лишь надеялся, что краски на его щеках в тот момент не заметил никто.
Ужин прошел великолепно, закончившись предложением графа встретиться на следующий день. Франц был против, но Альбер принял приглашение без колебаний. Его лучший друг не понимал поведения Альбера. Виконт был уверен, что Франц не поймет, даже если не будет никаких причин для беспокойства. Альбер должен знать, что с ним происходит, и какая сила притягивает их с графом друг к другу. (В его голове снова воскресли слова графа: «Есть ли в вашем сердце кто-то, по кому вы горячо тоскуете, монсеньор Альбер?» Альбер считал, что его ответ всегда будет однозначен: «Нет». Однако, чем больше он размышлял об этом… тем сильнее становилось его сомнение).
Граф поднялся, снимая перчатку со своей руки и пожимая ладонь Альбера. На мгновение внимание юноши привлекли спиралевидные узоры на коже его рук, но это вылилось лишь в еще большее желание прикоснуться к нему, прямо сейчас. Он плотно обхватил графа за руку, и улыбнулся. В тот момент его ладонь ощутила острое желание согреться. Любой не готовый к холоду человек, безусловно, вздрогнул бы в ту секунду на его месте. Чем Альбер отличался от остальных?..
На обратном пути в номер Альбер неотрывно смотрел на свою ладонь, испытывая томное ощущение во всем теле. Дрожь пронеслась по спине, когда воображаемые пальцы графа провели по ней, - холодные, холодные пальцы, которые не согреются, как долго бы Альбер не сжимал их в руках.
Встреча на следующий день и зрелище, которым он окончился, показалось Альберу ужасной расплатой за каждый миг веселья, который он провел на Луне до этого дня. Он не хотел смотреть. Насмешки и крики толпы слились вместе, превратившись в один несмолкаемый гул. Убить! Альбер почувствовал, как граф сжал его дрожащие плечи и подтолкнул к балкону для лучшего обзора.
Но Альбер не хотел лучшего обзора.
- Вы сделали доброе дело, господин Альбер, - успокаивающе произнес граф: - Теперь давайте смотреть. Не отводи глаза.
Горячее дыхание рядом с ухом Альбера казалось фантастикой по сравнению с ледяным телом.
- Не отводи глаза. Ни на мгновение.
Упрямство? Можно ли назвать этим словом желание видеть вещи от начала и до конца? Или желанием угодить человеку рядом с ним? Независимо от причины, Альбер подчинился команде, глядя на человека внутри поднятой гильотины. Он мог не смотреть. Он мог сосредоточиться на толпе позади платформы, или на коленях заключенного – где угодно, но это не понравится графу. Обман не скроется от него. Глаза Альбера не отрывались от казни до самого конца. Даже когда сорвалось огромное лезвие. Даже когда черный мешок, одетый на голову осужденного, сорвался с плеч и покатился к подножию платформы. Красная кровь извергалась всюду. На секунду Альбер почувствовал, что его тошнит. Он услышал кашель несчастного Франца позади себя, и было чудом, что Альбера не стошнило в ту секунду вместе с ним.
Он держался, пока голова не откатилась в сторону. Альбер увидел лицо человека, который с рыданиями доказывал под гильотиной, что совершил преступление ради своих детей. Его голова.
Взгляд Альбера вернулся к обезглавленной массе на вершине платформы. Сознание быстро потемнело, а тело скользнуло на пол. Но граф ждал этого. Он легко подхватил вес Альбера, обвив рукой его спину. Альбер смутно слышал голос Франца, но его перебивало нечто другое – нечто гораздо ближе, гораздо яснее. Голос графа (или чей-то еще, о ком он давно забыл), мягко шептал: «Не бойся, маленький Альбер. Ты в безопасности»…
