 Фанфик «Da capo al fine | Piu teneramente»
Шапка фанфика:
Название: Da capo al fine
Автор: Lumino
Фандом: Предательство знает мое имя
Рейтинг: R
Пейринг: Хоцума/Касуми, Хоцума/Шусей
Жанр: романтика, ангст
Размер: миди
Содержание: Странный он, однако. Будто следит за мной – я натыкаюсь на него везде, где бы я ни был, и его зеленоватого оттенка глаза постоянно прожигают мне спину. Мы с ним даже не знакомы, с чего бы ему обращать на меня столько внимания?
Статус: в процессе
Дисклеймеры: не претендую.
Предупреждение: ОЖП
Размещение: Только с разрешения
От автора: История происходит до событий аниме, то есть, до появления Юки.
Da capo al fine (итал.) - с начала и до конца.
Piu teneramente (итал.) - с большей нежностью
Текст фанфика:
Топит весну выцветший воздух
Старых квартир, клеток домов.
Не уходи, снова так просто
Выдохни то, к чему каждый из нас не готов.
Амели на мели "К лучшему"
Я стоял, рассматривая близнецов, стараясь не рассмеяться. Лука и Луиз – братья-дюра, мать его! Разницу в их внешности не нашел бы самый придирчивый критик, если не считать длины волос и цвета глаз. Волосы Луиза были длиннее, а глаза имели странный оттенок, смесь фиолетового и багряного, чем-то похожий на кровь.
- Ты оправдал мои надежды, брат, - Луиз оскалился и чуть отошел от меня, приблизившись к Луке.
Тот хранил молчание, но потрескивающий от напряжения воздух, который периодически пронизывали фиолетовые разряды, прекрасно показывал его настроение.
- Что тебе нужно? – глухо поинтересовался он. – Кстати, раз уж я явился, может, отпустишь мальчишку?
Мальчишка? Я подавился воздухом, с трудом сдерживая внутри вопль негодования. Это не его тут чуть не изнасиловали! И нечего считать меня бесполезной игрушкой, не способной даже себя защитить!
Внутренний голос мило улыбнулся – а разве это не правда, Хоцума? Ты сам полез в руки к этому монстру, да еще и не против был… Я выдохнул, пытаясь успокоиться.
- Заманчивое предложение, Лука, - усмешка Луиза вызывала дрожь по телу. – Что ты предложишь мне взамен?
В тишине, которая повисла после этих слов, я слышал удары собственного сердца. И чувствовал отчаяние, глухую тоску и понимание, что все кончено – им ведь нечего предложить дюра. Я видел боль в глазах Шусея, которую он прятал за непоколебимым спокойствием, но я знал, что в душе у него не все так гладко.
- Чего ты хочешь? Ты хотел видеть меня – и я пришел.
Луиз улыбнулся почти ласково, но от этой улыбки захотелось свернуться в клубок и заскулить.
- Твоей смерти, братец. Предатель, опозоривший род, недостоин жизни. И поторопись – а то мальчишке придется плохо.
Он пошевелил рукой, и плети терновника подтянулись еще выше. Я сдержал стон – до пола я теперь доставал только кончиками пальцев ног.
- Не многого ли хочешь, Луиз? – процедил Лука. Фиолетовые разряды в один момент перерезали стебли, и я упал, ощутимо приложившись об пол.
В голове шумело, обрубленные плети все еще были в руках, и я, как и был, остался лежать, не пытаясь встать или как-то освободиться.
– Забирай его, Шусей, и уходите, - велел Лука.
Я думал, что он примется спорить, но парень без слов метнулся ко мне, опустился на колени и принялся руками обрывать стебли. По пальцам у него потекла кровь – обрезался о шипы.
- Забей, потом разберемся, - пробормотал я, зашипев, когда он принялся вытягивать острия наружу. – Оставь, поранился уже весь.
Луиз не двигался, молча наблюдая за сценой моего спасения. Однако, когда я, поддерживаемый Шусеем, с третьей попытки поднялся на ноги, он единым слитным движением перетек в сторону, преграждая нам путь.
- Далеко собрались, цыплятки? – ехидно спросил дюра. В руке возник длинный меч, и его острие указывало прямо мне в сердце.
- Хватит ерничать, Луиз. Хотел меня видеть – удели мне хоть немного своего драгоценного времени, - произнес Лука. Он приблизился к брату, и черный клинок в его руке недвусмысленно говорил о его намерениях.
Шусей склонился ко мне и шепнул:
- Пойдем, они тут сами и без нас разберутся. Тебе нужно к врачу, ты потерял много крови, весь в ранах…
Я тяжело вздохнул – ужасно хотелось завалиться спать прямо здесь, на холодном каменном полу где-то под землей, не думая ни о чем. Просто отключиться, провалиться в мутную черную пустоту сна без сновидений.
- Идем.
Шусей сделал шаг, чуть дрожа – я почти повис на нем, неспособный идти самостоятельно. Дернувшегося вслед за нами Луиза остановил черный меч.
За спиной остались братья-дюра, перед нами были извилистые подземные коридоры, и реальность плыла в глазах, факелы двоились, и мне грезилось, что побеги терновника все еще раздирают мои руки и боль пляшет в измученном теле.
Мы шли по проходу, и с каждым шагом ноги дрожали еще больше, я спотыкался, но, удерживаемый руками Шусея, выравнивался и двигался дальше. Запнувшись о какой-то камень, я ладонью попытался опереться о стену и зашипел – обломок валуна разодрал пальцы.
- Шусей, я больше не могу. Давай постоим.
Без слов он аккуратно прислонил меня к стене, помогая опуститься на пол, и сам сел рядом, обнимая меня за плечо – хотелось уткнуться головой ему в грудь и спать, спать, пока не сотрутся из памяти чужие пальцы и губы, чужие прикосновения, властные, сильные, жесткие, ненужные, вызывающие отвращение и желание забыть.
- Как ты?
Я с трудом держал глаза открытыми, из ран, оставленных шипами, медленно стекали тоненькие струйки крови, саднили разбитые пальцы, болели мышцы в плечах от долгой неудобной позы с поднятыми вверх руками.
- Нормально, - бодро отозвался я, стараясь не думать о том, сколько нам еще нужно идти до выхода.
Теплые руки обняли лицо, без усилий повернув голову в сторону. Я вздрогнул – в зеленых глазах дробились отсветы факелов, и зрачки почти поглотили собой радужку.
- Не лги мне, Хоцума.
Голос послал волну дрожи по телу, и я с усилием заставил себя не отворачиваться, смотреть прямо в глаза Шусею.
- В кармане лежат сигареты. Помоги мне…
Курить хотелось просто до смерти – после часов, проведенных здесь, возникало желание дымить, как паровоз, лишь бы прогнать привкус чужих губ, запах другого человека, потерять воспоминания, растворить их в дыме сигарет.
На Шусее была моя куртка – и когда только успел ее забрать? Он пошарил в карманах и извлек пачку сигарет, протягивая мне. Трясущейся рукой я вытащил сигарету и поднес пальцы, пытаясь вызвать огонек. Трепещущее пламя то вспыхивало сверкающими искрами, то гасло – у меня никак не получалось сосредоточиться.
- Не переживай.
Пальцы чуть сжали мои, и я задышал глубже – сердце отчего-то трепыхнулось, а потом снова забилось ровно. Я чувствовал, что постепенно успокаиваюсь, и тонкий язычок огня, возникший в моей ладони, не колыхался.
- Спасибо.
Дым обжег горло, и я затянулся снова, а потом еще, прикрывая глаза и представляя, как вместе с ним уходят все мои проблемы. В голове вертелся какой-то вопрос, ускользая и не даваясь, словно маленькая яркая бабочка.
- Скажи, - я выдохнул дым и снова затянулся. Пепел упал на пол, и сквозняк пошевелил серую золу, разнося ее дальше по коридору. – Как ты нашел меня?
Вместо ответа Шусей поднял руку, и я увидел тускло блеснувшее кольцо, такое же, как и у меня.
- Пара Стражей чувствует друг друга, а кольцо помогает найти напарника, где бы он ни был.
Я молча курил, и слабость медленно вытесняла собой сводящую с ума тревогу и напряженность. Склонив голову на плечо Шусею, я закрыл глаза и поинтересовался:
- Как ты думаешь, Лука справится?
Парень ответил не сразу. Пальцы осторожно повертели мою руку, оглядывая глубокие царапины и раны.
- Сильно тебе досталось… Зачем ты только пошел с ним?
Краска смущения вмиг заставила гореть щеки, и я отвернулся, не желая разговаривать на эту тему. Я не расскажу Шусею, что одна-единственная фраза о нем заставила меня усыпить осторожность и последовать за незнакомцем, прельстившись надеждой узнать больше. Я не поведаю, какими были чужие поцелуи, когда больше всего хотелось расплавиться и подчиниться, стать таким, каким тебя хотят видеть.
Я не буду говорить, о чем думал, пока был здесь.
- Да так, черт дернул.
Тревога, уснувшая было, опять подняла голову и зашипела, словно кобра. Я поежился и снова спросил:
- Луке ничто не угрожает?
Шусей лишь усмехнулся и фыркнул, чуть поглаживая меня по плечу кончиками пальцев.
- Опаста не так-то легко убить, Хоцума.
Я затянулся в последний раз и выбросил сигарету. Глубоко вздохнув, я сказал, приготовившись к подъему:
- Ладно, пойдем.
Вставать теперь было еще сложнее. Шусей накинул на меня куртку, хотя мне было жарко и совершенно не хотелось ее надевать, однако я понимал, что на мне нет майки и лучше все-таки одеться. Когда мы все-таки встали, первые шаги дались мне относительно легко: я чувствовал руки, которые поддерживали меня, и знал, что, если я споткнусь, мне не дадут упасть.
Я не знал, сколько мы прошли так, шатаясь, будто пьяные, по темным переплетениям коридоров, но, когда впереди показался выход, я готов был упасть от облегчения.
- Выбрались, - выдохнул Шусей и обессиленно привалился к ржавой решетке, которая закрывала вход в подземелья.
- Где мы? – переводя дыхание, спросил я, оглядываясь по сторонам и надеясь хоть как-то понять, куда нас занесло.
Парень стоял, прикрыв глаза, и я не торопил его с ответом – ему довелось тяжелее, чем мне, потому что я практически не стоял на ногах, и Шусею иногда приходилось тащить меня на себе. Челка спадала ему почти на глаза, грудь тяжело вздымалась, руки были сжаты в кулаки – я чувствовал вину перед ним за то, что был таким идиотом и заставил его бежать и спасать меня из этого подземелья.
- Что дальше?
Он ответил не сразу, несколько раз глубоко вдыхая и выдыхая воздух, потом открыл глаза и негромко произнес:
- Подожди, скоро придет Лука.
Что-то было в его голосе такое, что я поверил ему сразу и безоговорочно, даже не допуская сомнений, что он ошибется.
- Откуда ты знаешь? – не удержался я от вопроса.
В глазах Шусея я увидел Силу, но не такую, как моя. Божественный глас был ревущей стихией без жалости и сострадания, Силой, которой не было дела до правды и справедливости – она способна была лишь сжигать и разрушать, с упоением слушая предсмертный вой дюра.
Его Сила – мягкие волны податливого моря, готовые в один миг взметнуться разъяренным цунами или затихнуть ласковым бризом. Его Сила – ветер, всеведущий и всезнающий, такой, которые облетает все земли вокруг и дарует Шусею власть над прошлым и будущим.
- Я Провидец.
Вот так просто, словно о погоде говорили – Провидец. А я – Сжигатель, разрушитель, демон из людских сказок, что по ночам крадет детей из их уютных постелей.
- Скажи, тогда, в парке… ты ведь знал? – голос прозвучал хрипло, будто скрип несмазанной двери.
Он улыбнулся, еле заметно, лишь чуть приподнимая уголки губ, и я знал, что улыбка – в глазах, в душе, в сердце, она невидима и почти не ощутима, но я видел взмахи ее крыльев.
- Знал. Я пытался предостеречь тебя, но ты все равно пошел… к ней.
Упоминание Касуми принесло только еще одну порцию головной боли. Как, ну как теперь выкручиваться из ситуации? Мало того, что один влюбленный тут был, так еще и озабоченный ко мне приставал, а у меня девушка есть, между прочим!
Черт, почему мне так не повезло.
Изнутри послышались шаги и шорох, а потом ругательства. Шусей не поменял позы, но по напрягшимся ладоням и еле слышному треску я понял, что он подвесил заклятие и если из подземелий покажется Луиз, то схлопочет шариком прямо в глаз.
Черные волосы, серебристые глаза и длинный меч в руке. Я облегченно выдохнул, но Шусей не шелохнулся и лишь спросил:
- Что сказал нам Такаширо перед выходом?
Лука вздохнул, но все же произнес:
- Верните его, он нам нужен.
С хлопком из руки Усуи исчезло несотворенное заклинание, и я осторожно спросил:
- А что с Луизом?
Мужчина, очерчивающий телепорт, обернулся, и я поежился от стального взгляда – слишком свежи были воспоминания, связанные с этим обликом.
- Ушел.
Я не решился больше тревожить дюра, пока он заканчивал подготовку к перемещению, и с помощью Шусея подобрался ближе.
- Давай его мне, сам найдешь доктора, - велел Лука, без видимых усилий поднимая меня на руки.
- Опусти меня, я и сам стоять могу! – задергался я, но руки лишь сжались крепче.
Он усмехнулся и проговорил:
- Знаешь, в таком состоянии ты и трех метров не пройдешь, герой. Не дергайся, а то телепортацию сорвешь.
Вспышка перенесла нас к воротам Тасогарэ, и Шусей пошел вперед, открывать двери и искать врача, пока Лука нес меня позади. В его руках было спокойно и тепло, и меня настигло какое-то чувство защищенности, покоя, несмотря на то, что образ его брата-близнеца все еще преследовал меня. Почему-то сознание четко различало Луку и Луиза, и в объятиях первого хотелось свернуться клубком и заснуть.
В этом не было ничего сексуального, просто напряжение и тревога выжали из меня все силы, и единственное, чего я хотел – покоя.
- Такаширо, мы принесли его, - раздался надо мной голос Луки.
Послышались тихие шаги, ветерок принес с собой запахи пищи и лекарства.
- Он в порядке?
- Почти, многочисленные царапины, переломов и серьезной кровопотери нет. Отлежится и будет как новенький.
Чья-то теплая рука дотронулась до лба, впрочем, тут же отдернувшись:
- Да он же весь горит!
Я не открывал глаз, в голове все плыло, словно я засыпал в мерно раскачивающейся на морских волнах лодке.
- Все в порядке, Токо, нечего надо мной причитать, - еле ворочая языком, пробормотал я.
Паузу, повисшую после моих слов, наверное, можно было потрогать.
- Ты помнишь меня? – изумленно спросила девушка.
Я нашел в себе силы фыркнуть, поудобнее сворачиваясь клубком в руках Луки.
- Тебя попробуй забыть.
Судя по звукам, девушка принялась бегать, пританцовывая и вскрикивая:
- Он меня помнит, помнит, помнит!
Недовольный голос Такаширо немного поумерил ее восторги:
- Все завтра узнаем. А сейчас, Лука, отнеси его в комнату, Исудзу позаботится о нем.
Дальше были тихие шаги по лестнице и приветственный скрип старой двери и пружин кровати. Я растянулся на постели, больше всего желая сразу же заснуть, как дверь открылась снова. Кровать просела под весом парня, и я недовольно пробурчал:
- Ну можно мне будет уже заснуть или нет?
- Нет, пока я не обработаю твои раны.
Глаза распахнулись мгновенно, сон как рукой сняло. Рядом со мной сидел Шусей, а в руках у него были бинты и миска с каким-то резко пахнущим раствором.
- Я уговорил доктора не тревожить тебя, а утром он сам тебя осмотрит. Подожди, сейчас я погляжу на твои порезы, а дальше можешь спать.
Я сел на кровати, поднимая дрожащие руки, давая вытащить себя из рукавов куртки. Холодный воздух заставил волоски на теле подняться, и я поежился.
- Повернись спиной.
Тряпица коснулась пореза, и я чуть зашипел: щипало здорово. Мягкие, аккуратные прикосновения успокаивали, отвлекали от зуда в саднящих порезах.
- Знаешь, ты, наверное, видел все, что было…
- Я вошел вовремя, Хоцума.
Тихий голос без тени боли или тоски – спокойствие и сосредоточенность. Раствор попал в ранку, и я резко выдохнул: какое-то у них средство от порезов жгучее. И вздрогнул – губы Шусея легко коснулись кожи возле царапин, и мурашки побежали по спине.
- Повернись.
Я сел к нему лицом, протягивая окровавленные руки. Он водой смыл засохшую кровь, изредка задевая ранки, а потом смочил тряпицу в растворе и провел по царапинам снова, стараясь не растревожить порезы.
- Больно тебе, наверное, было.
Может, в раствор что-то подмешали? Потому что я поднял взгляд и посмотрел прямо ему в глаза, а потом негромко произнес, прикасаясь свободной рукой к груди, там, где сердце:
- Здесь было больнее.
Рука не остановилась, продолжая обрабатывать порез, но чуть дрогнула, и прохладные, розоватые от крови струйки побежали по коже. Я прикрыл глаза, не в силах выносить этого взгляда – пронзительного, проницательного, когда кажется, что тебе смотрят в самую душу, в самую твою суть и нет способа закрыться от этого, невозможно скрыть никаких своих эмоций. Бинты легли на запястья, и парень легко замотал их.
- Я залечил твои раны, можешь спать.
Шусей бросил тряпку в миску, и она с мягким плеском пошла ко дну. Он привстал, но я протянул руку и поймал его ладонь.
- Не все.
Его пальцы напряглись, но я не отвел глаз, до конца выдерживая его взгляд. Он опустился обратно на кровать и вздохнул.
- Что ты со мной делаешь, Хоцума?..
Я не ответил, потянувшись к нему, закрывая глаза и касаясь его губ, замирая от мысли, что он все-таки оттолкнет меня, оставит одного в кромешной мгле, где в каждом углу мне грезились чужие глаза и злая усмешка. Шусей притянул меня к себе, и я чувствовал, как медленно и ровно билось сердце – это было так знакомо, так правильно и искренне, словно я долгое время бродил во тьме и наконец-то вернулся домой.
Он целовал меня, и в животе что-то переворачивалось, будто там били крыльями большие махаоны, и не было сил отпустить его, потому что я боялся, что снова окажусь один на один со своими кошмарами.
- Останься со мной.
- Всегда.
В ту ночь мы заснули вдвоем на узкой кровати, и ничто не тревожило меня: ни сны об огне, ни кошмары, ни видения несбыточных грез.
|
