День. Иккинг «Ночная Фурия» Хэддок.
Я догнал грузовики и быстро обогнул их – впереди ехали восемь байкеров, переживших опасные трюки близнецов. Оба «Мустанга» отвалили с многочисленными пулевыми отверстиями – подозреваю, некоторые из них они заделывать не станут. Но вроде все были целы, что не скажешь о шести Алых.
А вот и Жнец, едет последним среди байкеров. Подъезжаю поближе к нему – тот терзает мобильник, видать, «абонент ушел в запой». Кидаю какую-то тяжелую мелочь ему в шлем – Дрейк оглядывается в мою сторону и, видимо впадает в ступор, видя демонстрируемый ему рюкзак, переводит взгляд в сторону, бросает телефон на дорогу и, видимо, командует взять меня. Оно мне и надо. Прибавляю газ, вмиг оказываясь впереди байкеров, и жму вперед.
Кстати, надо позаботиться о дороге. Достаю «трофейную» полицейскую рацию, открываю забрало шлема и включаю передачу.
- Всем полицейским Берка, это Иккинг Хэддок. Я веду байкеров Алой Смерти на северо-восток по объездному, заложники освобождены, повторяю, заложники освобождены. Перекройте все выезды на шоссе – всех выпускайте, никого не впускайте, мне нужна свободная дорога. Я выведу их в заброшенный заводской комплекс к востоку от города, там никто посторонний не пострадает ни от взрыва, ни от последствий задержания. Преступники вооружены и очень опасны, ну это вы и сами знаете. Буду на месте меньше, чем через десять минут, так что если есть возможность – поторопитесь, долго я их там не удержу. Если вас не будет слишком долго – придется ехать по объездному дальше на север – северо-запад, так что не подведите. Отбой. – Швыряю рацию на дорогу, больше она мне не понадобится. А если нужна будет связь с копами – вызову отца по телефону. Ну-с, время гонки со смертью.
Включаю смартфон в нише на приборной панели, случайный выбор песни – в уши бьют первые аккорды «Сумасшедшего мира» от Scorpions. Музыка играла как в колонках в мотоцикле, так и в динамиках от разобранных наушников в шлеме – надоело, что рев мотора и ветер постоянно глушат рок.
- Я встаю рано утром,
Для очередной дозы новостей.
Затем заползаю обратно в постель, детка:
Я сыт всей этой правдой.
Трать свои доллары и рубли,
Купи часть стены,
Установи её на заднем дворе.
Я так устал от всего этого!
Песня вполне в тему. Байкеры гонятся за мной, не сильно отставая – я и не позволяю себе оторваться. Проезжая мимо выезда из города на шоссе, замечаю, что проезд на хайвей закрыт – хвала всем высшим силам, копы среагировали быстро.
- Направляясь к городу,
Выжимаю 155. – Бросаю взгляд на спидометр – 242 километра в час. Почти, учитывая разницу между километрами и милями.
Лучше поздно, чем никогда.
Я скорее мёртв, чем жив.
Мы можем найти Титаник,
Высадить человека на Луну,
Но мы не в состоянии навести порядок в собственном дворе.
Друг, скоро нам отправляться в путь!
О, это – сумасшедший мир!
О, это – сумасшедший мир!
О, это – сумасшедший мир!
О, это – сумасшедший мир!
Никогда не пробовал гонять с бомбой за спиной. Проклятье, у меня такие эмоции, что кажется, что я сейчас взлечу! Состояние как в том анекдоте – « в вашем адреналине крови не обнаружено». Бандиты боятся стрелять – видимо, не хотят взорваться вместе с мной. Значит, у меня есть все шансы.
Джимми Хэтфилд заканчивает песню, большая часть пути преодолена. Первые же аккорды следующего трека заставляют меня замереть – рвущие душу переборы вроде как скрипки. Бросаю взгляд на дисплей смарта – Skillet, «Awake and alive». Подборку этой группы я скачал несколько дней назад, и лишь вчера включил в списки, так и не прослушав. Но этот трек мне точно нравится.
- Ненавижу весь мир вокруг,
Все хотят меня столкнуть.
Я борюсь за свою мечту,
Ускользнув из ваших цепких рук!
Классная песня. Начало вполне себе про меня. Добавляю газ – байкеры позади начали было нагонять. Впереди несколько автомобилей, так и не съехавших с хайвея. Придется маневрировать.
Я один навсегда засну (11),
Я так быстро устаю,
Помоги мне дышать, прошу!
Чертовски верно. Как эти ребята смогли написать песню, столь точно отражающую мои мысли? Астрид – она сейчас в безопасности, сзади, наверняка заставила Фиша и ребят ехать за мной, хоть и на расстоянии. Наконец-то я чувствую себя счастливым.
Я не сплю, я живой!
Я узнал теперь кто я такой!
Час пробил мой!
Я сделаю все – ведь выбор за мной!
Здесь, здесь, сейчас, сейчас!
Не упущу я больше свой шанс!
Я узнал, кто я такой!!
Я проснулся, я живой!!
Да! Я – Иккинг Хэддок, я – Ночная Фурия, я тот, кто я есть, не одна из этих личностей, но смесь обоих! Я не могу без скорости, я не могу без рока, я не могу без книг и кузни! Но гораздо больше, чем все вышеперечисленное, я боюсь потерять Астрид – в тот момент, когда, возможно, обрел ее. Мои руки продолжали выжимать газ, байкеры не отставали – Винс был прав, они действительно отличные гонщики. Но я – не просто отличный гонщик. Я – Ночная Фурия! Король дорог западного побережья! И горе тому, кто станет на моем пути.
И в войне мир застыл со мной –
Он ждет, что я жизнь отдам.
Для себя я решил давно –
Собой распоряжаться я не дам.
Когда себя начну терять,
И я буду умирать,
Помоги мне, прошу, дышать!
Я смету любого, кем бы он ни был! Алая Смерть? Я уничтожу вас, превращу в дорожную пыль – в переносном смысле. Но полиция… Нет, копов я трогать не буду. Когда эта гонка закончится, придется бежать – в тюрягу я точно не хочу. Астрид… Пойдет ли она за мной? И соглашусь ли я на такую жертву с ее стороны? Не знаю.
Я не сплю, я живой!
Я узнал теперь кто я такой!
Час пробил мой!
Я сделаю все – ведь выбор за мной!
Здесь, здесь, сейчас, сейчас!
Не упущу я больше свой шанс!
Я узнал, кто я такой!
Я проснулся, я живой!!!
Развязка приближается – впереди показались очертания давно заброшенных административных строений и цехов. Даже не знаю, что тут производили – вроде как какая-то химическая промышленность. А потом китайцы завалили рынок своим дешевым продуктом (12), и эта организация разорилась. Копов пока не видно. Но они и не дураки – показывать байкерам, что те едут прямиком в ловушку.
Я не сплю, я не сплю!
Я не сплю, я не сплю!
Я не сплю, я не сплю!
Я не сплю, я не сплю!
Да, теперь я – это я, до того разделенный между днем и ночью, и проснувшийся лишь сейчас. Надо будет как-нибудь отметить этих ребят – таким образом проникнуть в мою мятущуюся душу… Это дорогого стоит.
В темноте...
Я увижу тебя во сне,
Помни – лишь в твоих руках я дышал!
Мое сердце сохранить прошу тебя,
Жить я буду для тебя!
Астрид… Может, все-таки у нас есть шанс? Шанс на лучшее будущее? Может, мне не придется прятаться всю жизнь или сидеть в тюрьме – сегодняшнее дело ведь должны зачесть в актив, не так ли? Может, твои слова сегодня ночью были действительно искренни, и мы можем быть вместе? Клянусь – я никогда не предам и не отвернусь от тебя, разделю твои беды и радости как свои собственные, поддержу и помогу! Жаль, ты не умеешь читать мысли на расстоянии. Нет – хорошо, что ты не умеешь читать мысли на расстоянии.
Я не сплю, я живой!
Я узнал теперь кто я такой!
Час пробил мой!
Я сделаю все – ведь выбор за мной!
Здесь, здесь, сейчас, сейчас!
Не упущу я больше свой шанс!
Я узнал, кто я такой!!!
Я проснулся, я живой!!!
Вот и конец гонки – путь вперед, дальше по трассе, преграждает практически баррикада из полицейских машин. Оглядываюсь – байкеры не отстали, а вот грузовиков не видно. Позади появляются еще несколько полицейских экипажей, судьба фургонов проясняется. Поворачиваю направо, проезжая на территорию завода.
Я не сплю, я не сплю!
Пролетаю через много лет как всегда открытые ворота.
Я не сплю, я не сплю!!
Пролетаю мимо первых административных зданий.
Я не сплю, я не сплю!!!
Бросаю заранее снятый рюкзак в недостроенное здание слева – надоел он мне, а у меня впереди еще избавление от хвоста. Да и если все-таки вдруг рванет – пусть рванет тут, где даже бомжи не прячутся.
Я не сплю, я не сплю!!!
Взрыв. Клубы пламени вырываются из пустых оконных проемов – слишком поздно я вспомнил, что конкретно в этом строении стояли какие-то непонятные бочки с химией. Меня и байк сносит ударной волной. Мы отлетаем в сторону – мотоцикл испуганно воет двигателем. Прости друг, мне не дотянуться до тебя – я влетел в какой-то штабель полупрогнивших досок. Хоть они и не такие крепкие, как в день, когда выехали с лесопилки, все равно больно.
Оглядываюсь – я лежу у основания полуразрушенной стены, за ней видно здание с продолжающими взрываться бочками, Алых не видать. А нет, вон они – попали прямиком под основной удар. Несколько байкеров шевелятся, остальные так и лежат с дымящейся одеждой. Ирония – погибнуть от собственной бомбы. В здании слышится особо сильный взрыв, несколько горящих бочек яркими кометами вырываются в разные стороны. Одна из них падает как раз около той стены, что стоит передо мной – и взрывается. Словно в замедлении наблюдаю, как стена начинает рушиться прямо на меня. Когда я в седле, Смерть не догонит меня – так как-то сказал Винс. Но сейчас мой байк сиротливо лежит в паре десятков метров от меня, все, что мне остается – беспомощно закрыться руками и погрузиться в спасительную тьму. Покой.
День. Астрид Хофферсон.
Впереди взлетают клубы дыма и пламени, через несколько секунд до нас доносится звук взрыва. Сердце замирает и следом взвинчивает темп до небес, в груди поселилась сосущая пустота страха.
- Роб, живо туда! – кричу водителю, указывая на клубы дыма. Заложниц мы давно высадили, Сморкала и близнецы едут следом за нами. – Живо!!
Еще пара минут, и мы на территории завода, там, где я впервые увидела Фурию. Где-то справа находится памятное место старта, но все мое внимание приковано к горящему зданию слева. Проезжаем чуть дальше, путь перегораживают несколько полицейских экипажей, в стороне валяется на боку байк Иккинга, вижу копов – они склонились над чем-то черным, придавленным упавшей стеной. Выскакиваю из пикапа еще до остановки и бегу туда – слышу хлопки автомобильных дверей позади, ребята бегут за мной.
Подбегаю к упавшей стене – ее как раз поднимают два дюжих полицейских, я их уже видела ночью – рыжебородый начальник и коп по имени Питер. Еще двое вытаскивают… тело Иккинга. В первую очередь в глаза бросается кровавое месиво на месте левой ноги – плоть и кости, казалось, поменялись местами. Прикусываю руку, затем вижу, что в забрале шлема застрял большой кусок бетона.
- Он жив! – кричит рыжебородый полицейский, его образ, как и все, что я вижу, расплываются перед глазами, их что-то жжет. Кажется, кто-то придерживает меня за плечи. – Вызывайте скорую, быстро! Питер, придержи голову!
Пшеничноусый полицейский обеими руками хватается за шлем Иккинга, а рыжебородый, хекнув, выдергивает бетон из забрала, откидывая его в сторону – краем глаза замечаю кровь на камне. Копы снимают шлем – дежавю – я вижу лицо Иккинга… правая щека разорвана, но глаз, кажется, цел – веко прикрывает орган зрения. Вырываюсь из чьих-то объятий и несусь к своему Иккингу.
- Что? Что здесь делают посторонние? – рычит рыжебородый. – Убрать их, живо!
- Он в порядке? – спрашиваю полицейского. – С ним все будет хорошо? – коп, видимо, увидев что-то в моих глазах, смягчается:
- С ним все будет нормально.
- За исключением ноги и морды. – Резюмирует пшеничноусый.
- Скорая! – вновь ревет рыжебородый, так, что у меня закладывает уши. – Где эти помощники смерти? – А мне наплевать. Мои руки чувствуют биение сердца Иккинга. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
Восемь дней спустя.
Меня разбудил писк. Первым моим желанием было вырубить проклятый будильник – и неважно, что мой утренний мучитель звучит совсем по-другому, но шевелиться получалось не очень. Хорошо мы вчера что-то отметили… или не вчера? Так, Иккинг, вспоминаем, вспоминаем… Ночь! Меня взяли копы! День – Алая Смерть грабит банк и увозит Астрид! Я бросаюсь в погоню с их бомбой на плече, еду до заводского комплекса… И все.
Разлепляю глаза… поправка – разлепляется только левый глаз, а вся правая сторона лица болит так, будто половину мяса наждачкой стесало. Мутным зрением вижу… спящую в кресле больничной палаты Астрид?
«Я уже там или еще здесь?» - меня больше всего беспокоит именно этот вопрос. – «С одной стороны, Астрид спит около меня, пусть и в кресле, а не в кровати – значит, я в раю. С другой стороны, она точно оставалась в живых, а на том свете, по идее боли быть не должно. А в моем случае легче сказать, что не болит, а не что болит. Значит, мы все еще живы. Это радует».
Три дня спустя. Одиннадцать дней после взрыва.
После школы я, как обычно, зашла к Иккингу – я у него провожу все свободное время в ожидании, когда он проснется. Врачи держат его на снотворных последние два дня, говорят, ему лучше спать, пока заживет лицо и… обрубок. За эти дни со дня решения врачей я сожгла километров шесть нервных клеток, постоянно переживая за Хэддока-младшего – теперь я поняла всю его иронию в ночь задержания, за ним ведь полтора года охотился собственный отец, в то время, как Фурия жил с ним в одном доме.
Сейчас я вновь сидела в палате парня – врачи отчаялись изгнать меня из нее, как, в принципе, и мистера Стоика. Как он сказал, за эти полторы недели он провел с сыном больше времени, чем за последние полтора года. Похоже, что Иккинг «прибледнил» краски, когда сказал, что у него с отцом, цитирую: «Своеобразные отношения». На коленях третья книга Энн Маккефри о белом драконе Руте и его всаднике.
- Астрид? – слабый голос со стороны кровати.
- Иккинг! Очнулся! Сестра! – кричу в коридор.
- Не кричи… Лучше воды дай… - незакрытый бинтом левый бледно-зеленый глаз (до аварии они были ярче) смотрит устало, но с любовью во взгляде.
- Держи, - протягиваю полный стакан, специально для этого стоявший на столике, подношу к губам парня, приподнимая другой рукой голову за затылок.
- Спасибо… - Облегченно выдыхает парень. – Скажи еще… Меня мучает один вопрос: мы все-таки еще живы или уже нет?
- Конечно, живы! – рассмеялась я. От счастья, не от юмора ситуации. – Ты всех спас. – Но Иккинг меня уже не слушает – его окаменевший взгляд уставился в сторону. Писк приборов, фиксирующих пульс, учащается.
- Где моя нога? – помертвевшим голосом спрашивает рыжий. – Почему я не чувствую своей ноги?
- Иккинг, посмотри на меня! – пытаюсь растормошить парня. – Взгляни на меня! Посмотри на меня!!
Медперсонал прибыл лишь через полминуты – думаю, я перебудила всех этих лентяев своими воплями. Иккингу вкололи успокоительное и он таки уснул. Черт, даже не представляю, что он почувствовал. Нужно будет быть рядом, когда он очнется в следующий раз.
Два месяца спустя.
После того случая в больнице, когда Иккинг понял, что потерял ногу, он вновь замкнулся – как раньше, до нашего общего задания, и даже хуже. Он совсем перестал общаться со мной, говорил только по делу, и постоянно замечал, что я не должна ухаживать за ним. Мне было очень тяжело от такой холодности с его стороны – все-таки я к нему сильно привязалась. Но я понимала, что ему просто нужно время, чтобы принять потерю. Тем более, что время от времени я ловила на себе его красноречивые взгляды, да и пару дней назад, пока он спал, просмотрела-таки его блокнот: множество моих портретов в анфас и профиль, с разными выражениями лица и прочее. Значит – любит, иначе бы не рисовал.
Сейчас я поднималась по лестнице больницы – палата Иккинга находилась на третьем этаже – когда услышала наверху грохот и невнятные ругательства. Вбежав на этаж, я увидела упавшего Иккинга – он явно пытался ходить, используя привезенный на днях протез.
- Тупая железяка, ничего в тебе нет умного. – Тихо костерил изделие рыжий, демонстрируя мне спину. – И они еще говорят, что ты будешь лучше моей старой ноги. Ха!
- Иккинг Хэддок! – грозно уперев руки в бока, обращаюсь к парню. – И чем это вы тут занимаетесь? Вам ясно было сказано – начинать ходить не раньше, чем через две недели и под постоянным присмотром!
- Не нужен мне присмотр! – не оборачиваясь, огрызнулся он. – И сидеть на месте я не хочу. Насиделся уже. – Говорил он, как обычно, невнятно – мышцы на правой стороне лица были большей частью искусственно парализованы, чтобы не мешать заживлению раны.
- Иккинг, как ты не понимаешь. – Я присела сзади и попыталась приобнять рыжего за плечи – он дернулся, скидывая мои руки. – тебе нельзя сейчас натруждать ногу – если не хочешь, чтобы открылись шрамы.
- Сам как-нибудь разберусь. – Не поворачиваясь, он попытался встать.
- Хэддок, - я уже начала сердиться на этого упрямого барана. – Не заботишься о себе – так хотя бы позаботься о тех, кому ты дорог! У меня нервы с тобой километрами сгорают – и у твоего отца тоже!
- Дорог, говоришь? – зловещим шепотом спросил парень. – Дорог? Даже такой? – Иккинг резко обернулся, чуть не упав на протезе, а я едва удержалась от крика, закрыв рот обеими руками – на меня с непонятной яростью смотрели два ярко-зеленых глаза. А под правым «красовалась» ужасающая расщелина разорванных мышц. Рана была открытой, ее залили чем-то прозрачным, и выглядела она… кошмарно. Будущий шрам, по утверждениям врачей, будет выглядеть ужасно даже после десятков пластических операций – ткани ведь были не разрезаны, а разорваны и вырваны.
- Примерно такой реакции я и ожидал. – Горько усмехнулся Иккинг левой стороной рта. – И кстати – улыбаться нормально я тоже не смогу. Я калека, Астрид! Не просто никчемный, хилый Иккинг – одноногий Иккинг, Иккинг-урод, меченый! Пожалуйста, не причиняй мне лишних страданий своей жалостью. Мне их от ноги и морды вполне достаточно.
Хэддок развернулся и похромал в палату, оставив меня в коридоре. Теперь я поняла – он смотрел на меня не с яростью, а с болью во взгляде. Он решил, что его «уродство» оттолкнёт меня от него. Что мне важнее его внешние данные. Ладно, нужно подготовиться. А завтра я ему докажу, что ценю людей не по обложке.
На следующий день.
Астрид вихрем влетела в палату Иккинга и без разрешения уселась на кресле. Парень, натягивавший протез, замер, глядя на блондинку. Та, достав несколько листов А4, прикрепленных к планшет-доске, принялась зачитывать информацию с первого:
- Дуглас Роберт Батлер, родился 21 февраля 1910 года. Летчик-истребитель Королевских ВВС Великобритании. В декабре 1931 года потерял обе ноги в авиакатастрофе. После ампутации и реабилитации попытался восстановиться в армии, но был уволен по состоянию здоровья. Во время Второй Мировой войны, когда на счету был каждый пилот, вернулся в Королевские ВВС, участвовал в битве за Британию. В августе сорок первого был сбит над оккупированной нацистами Францией, был в плену до конца войны. – Астрид перелистнула страницу.
- Белоусов Леонид Георгиевич, русский летчик-истребитель. В феврале 1938 года обгорает при пожаре во время вынужденной посадки. Больше всего пострадало лицо. Сражался во время Второй Мировой войны – русские называют ее Великой Отечественной, кстати. В сорок четвертом году из-за болезни ног развилась гангрена, обе конечности пришлось ампутировать, причем правую ногу выше колена. После госпиталя и реабилитации начал восстанавливать летные навыки, позже вернулся в летный состав. До конца войны совершил триста боевых вылетов, сбил три немецких самолета. – Вновь перелистывание страницы.
- К чему ты это мне чита… - Рот парня заткнули тонкие пальчики, вставившие в него сливу. Бросив пакетик с фруктами на ноги парню, девушка строго произнесла:
- Еще раз перебьешь – заставлю есть все и с косточками. Дальше: Захар Артемович Сорокин. – Старательно выговорила Хофферсон. – Тьфу, ну и имена у этих русских. Летчик-истребитель. Воевал во Второй Мировой. Осенью сорок первого совершил воздушный таран – кстати, русские такие психи, что этот прием применяли постоянно. Почти как японцы. Гхм-гхм. Итак, его самолет упал в слабозаселенной местности, осени у русских холодные, так что летчик шесть суток добирался до своих ползком, при этом отморозив обе ноги. Ему ампутировали ступни, он встал на протезы, вернулся в свой полк и продолжил драться. Сбивал немцев без ступней. Кавалер Ордена Британской империи. Служил до 1955 года. – Снова следующая страница.
- А этот парень побил всех. Алексей Петрович Маресьев. Был сбит ранней весной сорок второго. Во время падения ему раздробило обе ноги. Выползал из леса восемнадцать суток. По снегу. С раздробленными ступнями. Ел кору с деревьев и все такое. Добрался до места, где в лесу скрывалась от нацистов целая деревня. Они его выходили на первом этапе, но с ногами ничего поделать не могли. Его вывезли в Москву по воздуху, там ампутировали обе ноги. Он почти потерял волю к жизни – говорят, если лишить летчика неба, это все равно, что лишить его души. Но затем он решил, что вновь будет летать – ему сделали протезы, он заново учился ходить, затем заново учился танцевать и ездить на велосипеде, затем заново учился летать. В сорок третьем году вернулся на фронт, и до сорок четвертого сбил еще семерых немцев – вдобавок к четырем до катастрофы. Вскоре после возвращения в летный состав был награжден званием Герой Советского Союза – высшая государственная награда русских в те года, если что - за то, что сбил двух немцев и спас двоих своих летчиков в одном бою (13).
Астрид отбросила планшет с бумажками в сторону, и села на кровать к Иккингу, забывшему о фруктах.
- Иккинг, ты ничем не хуже этих людей. Тебе об этом уже говорили, но я повторю: ты спас троих заложниц, включая меня, и десятки жизней людей в банке. Ни потеря ноги, ни этот шрам на лице не заставят меня бросить тебя одного. И еще одно: ты ошибочно принял за жалость мое сочувствие – а это, поверь мне, две абсолютно разных эмоции – и то, что может стать… - тут Астрид замолчала и просто поцеловала парня – аккуратно, за левую сторону губ.
Едва она отодвинулась от Иккинга, тот просто упал спиной на кровать.
- Я так мечтал, что ты скажешь эти слова. И так боялся, что ты их не произнесешь. Неужели тебе нужен одноногий урод?
- Нет. Мне нужен тот, кто ошибочно считает себя уродом – потому что шрамы украшают мужчину. А вообще, ты мне нравишься не за красивое лицо. Хотя и за него тоже. – Астрид хитро улыбнулась. – Я еще не знаю, это уже любовь или она только зарождается, но я точно собираюсь это узнать.
- Тогда я с тобой.
Месяц спустя.
- Мистер Хэддок, встаньте, пожалуйста. – Иккинг с некоторым трудом приподнялся, опираясь на здоровую ногу, а не на протез. Астрид таки выпустила его руку из своих, суд как-никак. Нужна максимальная серьезность.
- Иккинг Хэддок, вы признаетесь виновным по всем обвинениям. Хотите ли вы сказать последнее слово перед вынесением приговора? – Судья был серьезен как всегда. Иккинг, несколько секунд подумав, наклонился к Астрид и что-то прошептал ей на ухо. Девушка слегка зарделась и вновь схватила его руку.
- Я все сказал. – Твердо произнес парень.
- Что ж, ваш выбор. – Судью смутить было трудно. – Итак, учитывая все обстоятельства дела, а также ваши, не побоюсь этого слова, героические действия во время спасения заложников при ограблении банка, суд выносит следующий вердикт: виновный, Иккинг Хэддок, обязан в качестве наказания провести десять благотворительных гонок, вся прибыль с которых пойдет, как понятно из вышесказанного, на благотворительность. Согласно пристрастиям подсудимого касательно место нарушения им закона, шесть гонок должны быть проведены в Берке, четыре – в Сиэтле. Само собой, второе или более низкое место даже не обсуждается. Приговор вынесен. – Хлопок деревянного молотка о платформу даже не заставил вздрогнуть открывшего рот Иккинга.
- Ну, я же говорил! – Стоик хлопнул сына по плечу, отчего тот едва не пропахал носом пол. – Судья Нортон – настоящий мужик. И скажи спасибо, сынок, что судебное право у нас прецедентное.
- Я ничего не понял. – Ошарашенно сообщил Хэддок-младший радостно улыбающейся Астрид, тащившей парня из зала суда. – Полтора года незаконных гонок, обещания засадить меня до конца жизни… И приговор в виде десяти благотворительных гонок? Я сплю?
- Ну, не станет же город сажать спасителя стольких людей? – рассмеялась Хофферсон.
Два месяца спустя.
Астрид сидела на школьной скамье, а к ней вновь пытался клеиться Сморкала Йоргенсон.
- Ну же, Астрид, скажи хоть слово.
- А чего ты ничего не хочешь говорить? – не отрываясь от учебника, флегматично проговорила девушка.
- Когда я тебя вижу, я сразу тупею. – Выпалил парень. Судя по всему, фразу он подготовил заранее.
- Да ты по жизни тупой. – Уже немного раздраженно отозвалась Хофферсон. – Свали по хорошему, иначе простым членовредительством дело не окончится.
- Понял, отстал.
К территории школы тем временем подкатил полицейский экипаж. Он стоял несколько секунд, заинтересовав нескольких учеников, когда задняя дверь открылась и из машины выбрался Иккинг. Берк находился рядом с Сиэтлом, а тот находился на берегу Тихого океана, а по нему протекало теплое течение Гольфстрим, так что осени в этой полосе были теплыми, а зимы бесснежными. Поэтому, благодаря теплой и даже почти жаркой погоде, парень был в футболке и шортах – последние не скрывали протез левой ноги. Протез был вполне простым, в виде гнутой железяки – как у знаменитого бегуна, Оскара Писториуса. Глаза его с непонятной яростью осматривали округу и отводящих взгляд от его увечий школьников. Смягчились же они лишь когда увидели быстро шагающую к нему Астрид.
- Ты уже здесь? – девушка быстро поцеловала парня. – А как же Флорида?
- Без тебя и Флорида все равно, что Аляска. – Улыбнулся Иккинг.
- Прости, я не смогла прилететь – сам знаешь, семейные проблемы. – Астрид скорчила противную рожу. – И когда уезжаешь?
- Куда уезжаю? Все, я теперь тут. С сегодняшнего дня возвращаюсь к занятиям – итак скорее всего отстал от вас нехило. И больше я без тебя ни на какие курорты!
Все девушки школы, глядя на пару, постепенно понимали, что выхватить героя им не светит – Хофферсон успела первой, причем, еще до того, как парень стал, собственно, героем. Что приближало их шансы к полному нулю.
- Рад видеть то, что осталось от тебя в целости и сохранности! - подошедший Сморкала хлопнул парня по плечу.
- И тебе привет, Свен. Как гонки?
- Да ничего. Готовься к скату в лузу, Фурия! Хотя не такая уж это большая честь - обогнать инвалида.
- Постараюсь не уснуть в процессе! - усмехнулся Иккинг. К компашке из троих ребят присоединились близнецы и Роб, всех шестерых крепко связали узами дружбы пережитые приключения. Иккинг был счастлив: кроме любимой девушки, у него появились друзья - готовые пойти за ним в огонь и воду.
Четыре месяца спустя.
Загородный автодром Сиэтла. Здесь обычно проводились гонки – но не сегодня. Сегодня на дорогах находился лишь один черный мотоцикл с необычным гонщиком. Левая нога его представляла протез ручной работы, хитроумно соединяющийся с модифицированной под него педалью смены передач (14). Парень гонял уже почти полтора часа, когда все же решил подъехать к пустым трибунам. Поправка – почти пустым. На кресле в первом ряду сидела златовласая блондинка с книгой.
- Ну, как нога? – осведомилась девушка.
- Чешется, зараза.
- Ну так почеши.
- Сначала нужно найти, куда выбрасывают ампутированные конечности. – Серьезно ответил гонщик. – А потом уже чесать.
- Так, постой, - Астрид захлопнула книгу. – Так у тебя чешется отсутствующая, левая нога?
- Ага! – счастливо подтвердил Иккинг, подняв забрало нового шлема – но со старыми наворотами. – Фантомные ощущения, глюки нервной системы. Такое бывает у инвалидов.
- Ладно. – Девушка спустилась с трибуны, легко перепрыгнув ограждение, и поцеловала своего парня. – А протез как?
- Без нареканий. – Похлопал парень по продолжающей ногу железке. – Еще пару недель потренироваться, и можно приниматься за благотворительные гонки. Хотя и про обычные не стоит забывать.
- В первую очередь не нужно забывать про день рождения моей матери, и то, что мы задумали. – Строго проговорила девушка, садясь позади парня и надевая серебристый шлем.
- Да, подарок просто отличный. – Ухмыльнулся парень. Но даже Астрид пока не знала, насколько потрясающим он будет. В нагрудном кармане покоилось кольцо из чистого золота – точная копия Кольца Всевластья, только размер поменьше. На внутренней стороне было выковано «заклятье» на древнескандинавском, и давало оно обладателю оного кольца «полную и безоговорочную власть над отдельно взятым рыжим инвалидом». Иккингу не казалось, что он торопит события – тем более, что между обручением и самой свадьбой, бывает, проходят многие года. А в их случае пара лет точно затесается в этот промежуток.
Включив музыку, рыжий захлопнул забрало шлема, ласково погладил руки обхватившей его за грудь блондинки, и вывернул правую рукоять, «давая шпор» своему железному коню. Вдаль понеслась пара на мотоцикле и песня.
Feel your every heartbeat,
Feel you on these empty nights.
Calm the ache, stop the shakes,
You clear my mind.
You're my escape
From this messed up place,
'Cause you let me forget.
You numb my pain.
How can I tell you just all that you are?
What you do to me?
You're better than drugs,
Your love is like wine!
Feel you comin' on so fast!
Feel you comin' to get me high!
You're better than drugs,
Addicted for life!
Feel you comin' on so fast!
Feel you comin' on to get me high!
Feel you when I'm restless,
Feel you when I cannot cope…
You're my addiction, my prescription,
My antidote…
You kill the poison…
Ease the suffering…
Calm the rage when I'm afraid,
To feel again
How can I tell you just all that you are?
What you do to me?
Feel your every heartbeat,
Feel you on these empty nights…
You're the strength of my life…
You're better than drugs,
Your love is like wine!
Feel you comin' on so fast!
Feel you comin' to get me high!
You're better than drugs,
Addicted for life!
Feel you comin' on so fast!
Feel you comin' on to get me high!
Feel your every heartbeat,
Feel you on these empty nights…
Feel you comin' on so fast,
Feel you comin' to get me high.
Feel your every heartbeat,
So you come to get me high!
Feel you comin' on so fast!
Feel you comin' on to get me high!
To get me high (15).
(11) Я знаю и правильный перевод, и что есть женский голос в исполнении. Но мне больше импонирует чисто «мужской» текст в данном случае. Кстати – перевод песни «миксовый», смесь перевода kalivan из Вельска и кавера от PanHeads Band, плюс немного моей работы. И едва я пару недель назад услышал эту песню – сразу понял, куда ее применить.
(12) А почему бы и нет?
(13) Все истории реальны. И это я еще молчу про таких людей, как безногий спортсмен-бегун Оскар Писториус или парализованный физик Стивен Хокинг. Если у человека есть сила воли – он преодолеет любое препятствие.
(14) Насколько я понял, на YZF R6 такая же система управления, как и на других мотоциклах. Если же нет – мне пофиг. В AU моего произведения дело обстоит так, и никак иначе.
(15) Skillet «Better than drugs». Более-менее нормального перевода не нашел, поэтому – гугл вам в помощь, если плохо знаете английский.
"Додж Рэм" Фишера: http://s020.radikal.ru/i701/1409/80/2be1c7f5240f.jpg
Форд "Мустанг" - примерно на таких рассекают близнецы. Только про кастомизацию нужную не забудьте: http://s019.radikal.ru/i608/1409/02/9c13c021f8c1.jpg
Это - самое похожее на фургоны грабителей, что я смог найти: http://i003.radikal.ru/1409/f8/d859d27c7e72.jpg
Оскар Писториус на протезах. Примерно такой же повседневный протез Иккинга на данный момент: http://s019.radikal.ru/i616/1409/92/a063b014733b.jpg
Одноногий байкер: http://i058.radikal.ru/1409/b6/7038588d114e.jpg
