 Фанфик «Душой и телом твой | Глава 8»
Шапка фанфика:
Название: Душой и телом твой
Автор: Semagin
Фандом: ориджинал
Персонажи: Эдуард/Виталий
Жанр: ангст
Рейтинг: NC-17
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: только с согласия автора
Предупреждение: слэш
Текст фанфика:
Эд побродил по зеленым переулкам и тихим дворам, пытаясь обуздать свою злость. Обида была настолько сильна, что он уже репетировал диалог расставания. «Неужели я так зарекомендовал себя? Он считает, что достаточно лишь свистнуть, и я без промедления прилечу?!».
Сидя на скамейке и рассеяно следя за играющими в песочнице детьми, Эдуард немного успокоился, совладал с собой и решил прогуляться по проспекту. Выйдя на ведущую к нему дорогу, он услышал громкий визг тормозов где-то недалеко от себя и обернулся. Шагах в десяти от него остановилась машина Виталия. Эдуард, нацепив маску равнодушия, отвернулся и пошёл дальше, но Виталий догнал его и загородил дорогу.
– Дай пройти, – проговорил Эдик и посмотрел ему в глаза полным ярости взглядом.
– Сядь в машину – поговорим. – Виталий изо всех сил старался казаться спокойным.
– Пропусти.
– Эд, ну что за детский сад? Хватит толпу веселить. Давай поговорим, как мужчины!
Эдик нехотя подчинился. Тем не менее, сев в машину, он постарался сохранить неприступный вид и, полностью игнорируя Виталика, устремил взгляд прямо перед собой.
Пауза затягивалась. Виталия охватила неуверенность. С трудом стряхнув оцепенение, он повернулся к Эдуарду и произнес:
– Послушай. Я прошу прощения. Я понимаю твою обиду. Но я хочу, чтобы и ты меня понял…
– Я понимаю. – отрезал Эд.
– Не перебивай! Эдик, я две недели был в командировке. Мне даже пожрать иногда не хватало времени и сил…
– И это я тоже понимаю. – тем же тоном проговорил Эд.
– Тогда чего ты голову морочишь? – Недоуменно приподнял бровь Виталий.
– Я понимаю, но разве я сказал, что мне от этого легче? – Эдуард повернулся и встретился с ним взглядом.
Мужчина вздохнул и понурил голову.
– Эдик, я очень устал за эти две недели, – выглядел он и правда неважно, – Ты и не представляешь, как мне там было херово… Я едва на людей не кидался! Не хотел звонить тебе, знал, что если позвоню, мне станет еще тоскливее, ну что решат эти три минуты? Лучше не будет, а вот хуже – еще как!.. Я спешил обратно. Хотел успеть на эти выходные, когда Марина уедет… Чуть в аварию не попал!! И, оказывается, зря спешил…
Эд слушал с каменным лицом. Виталий скрипнул зубами, раздражаясь отсутствию реакции, но продолжил:
– Если честно, то примерно такого ответа на мой звонок я и ожидал, но надеялся, что ты соскучился по мне не меньше, чем я по тебе. А у тебя дела… Ты занят! Ладно, Эд, не смею отнимать твое драгоценное время, я же просто поговорить хотел. Поговорил, называется… Если честно, сил нет слушать твое молчание. Можешь идти, я тебя не держу.
– На жалость давить ты всегда умел, – процедил Эдуард. – Талант!
– Что? – возмутился Виталий. – Эд, давай сейчас не будем друг друга заводить! Иначе, боюсь, перегрыземся мы серьезно. Ты этого хочешь?
– Единственное, чего я сейчас хочу, это чтобы мне под руку попался тяжелый тупой предмет, чтобы я мог врезать тебе по башке как следует! – со злостью выпалил Эдик и тут же пожалел об этом. Глаза Виталия потемнели, сузились, ноздри затрепетали – он едва себя сдерживал.
– На заднем сиденье ноутбук лежит – подойдет? – Вкрадчиво поинтересовался он, но Эдик догадался, что это лишь затишье перед бурей.
– Слишком легкий. – тихо буркнул Эд, жалея, что вообще сегодня вышел из дому.
– Тогда ничем не могу помочь… – Виталий наклонился и открыл дверь со стороны Эдика.
Воцарилась тишина. Эд понимал, что, оставаясь в машине, поступает глупо. Как бы он хотел уйти, громко хлопнув дверью, но это означало бы продолжение скандала, а Эд пока и сам не мог понять – хочется ему этого или нет. Но и предпринимать попытки примирения он был пока не готов: не для этого вытянул Виталия на выяснение отношений.
– Эдуард… Либо ты сейчас выходишь, и я уезжаю – честно предупреждаю – на неизвестный срок, либо я завожу мотор, и ты в эти выходные живешь у меня. Выбирай. Считаю до трех – раз, два…
– Поехали, – закрыв дверь, пробормотал Эдик.
– Алло, мам, прости, что так поздно. Я у Виталика.
В трубке послышался смешок.
– Ты хотел меня этим удивить?
– Мам, послушай…
– Как ты там заявлял?… «Я не к нему, я просто погулять. Что ты, мама, у меня есть чувство собственного достоинства»!
Эдуарду стало обидно, но он сдержался и быстро проговорил:
– Я приеду в понедельник.
– Как знаешь, блудный сын…
В понедельник утром, в половине восьмого, Эдуард переступил порог своей квартиры. Он ужасно не выспался за эти три ночи, к тому же, пришлось подниматься ни свет, ни заря, чтобы Виталий мог успеть на работу.
И, тем не менее, Эдуард был счастлив. Они прекрасно провели время и успели друг другом насладиться. Хотя скучать он начал сразу же после расставания.
Нужно было готовиться к экзамену, но вымотанному за выходные Эду было страшно подумать даже о том, как пойти на кухню, чтобы не умереть от голода. Единственным его желанием было доползти до дивана и беспробудно проспать шесть-семь суток.
Он переоделся и задумался. «Вот мы встретились, поиграли в пару и расстались на неопределенное время. А что дальше? Как долго это стоит считать достаточным? Будут ли у нас когда-нибудь серьезные отношения? Сможет он решиться на перемены? Дождусь ли я этого?»
Ответов не было.
Эдуард уже не в первый раз задумывался, а не послать ли все к черту? Бросить Виталия и ринуться в омут прекрасных ошибок и развлечений! Забыть его как дурной сон. Перестать мучить себя, перестать заставлять его делать сложный выбор между любовью и семьей.
И тут же понимал, что такие мысли – просто плод обид, соль на раны и ему, и себе. Не может он бросить и забыть. Он слишком к нему привязался.
Эд не мог смириться с тем, что наступит время – и он не увидит силуэт спящего рядом Виталия, не сможет погладить его бархатистую кожу, осторожно, не тревожа чуткий сон. Не сможет утром проснуться от поцелуя любимого человека.
Он не мог предать этого мужчину. Не имел права бросить его в такой сложный период жизни. Бросить – значит сдаться, а не для этого он столько вытерпел. Нельзя бросать, значит – остается ждать.
А сколько ждать – неизвестно.
– Эдик? – Мама тихо вошла в его комнату. Непроглядную темень прорезал лишь свет уличных огней. Эдуард сидел на диване, обхватив руками колени, и смотрел прямо перед собой. Ольга села рядом, ласково провела рукой по его щеке.
– Эдюшка, скоро ведь десятое июля…
Его двадцать первый день рождения.
– Я помню, – глухо откликнулся Эд, все так же глядя в никуда.
– Как ты собираешься отмечать?
– Никак, скорее всего…
Мама чувствовала, что Эдуард подавлен, и прекрасно понимала причину.
– А как же Виталий?
– Я уже и забыл – кто это…
Со дня их последней встречи прошло около месяца. И без того редкие телефонные звонки прекратились более двух недель назад. С тех пор Эдуард практически все время был тих и задумчив. Он понимал, что ждать у моря погоды нет смысла, понимал, что ему надоело срываться и бежать к Виталию по первому же зову, что пора доказать себе, что он еще достоин самоуважения. «Я на него потратил ровно год» – Эдуард планировал расставание.
Душу ела тоска, как бы банально это ни звучало. Все напоминало о нем. Улицы, по которым они гуляли, дом, в который он приходил и оставался на ночь, диван, комната… Эдуард даже в собственной квартире не чувствовал себя уютно, каждая мелочь пробуждала воспоминания.
Один раз он уже пытался дать понять любимому, что не намерен продолжать отношения. И чем это все закончилось? Выходными у него дома, временем, полным любви, свободным от мучительного выяснения отношений. Эдуард понимал, что расставание дастся ему непросто. Но, благо, у него было достаточно свободного времени, чтобы настроить себя на это.
День рождения начался как обычно. Никаких неожиданностей и праздничной суеты. Только солнечное утро, пустая квартира и телефонный звонок. Эд вскочил и бросился к аппарату, сам не понимая, на что надеется.
– С Днем рождения, сынок!
«Спасибо, мама, что ты у меня есть».
Затем, как всегда – душ, завтрак и полное безделье. Несколько звонков от одногруппников, поздравления от друзей-одноклассников, но в основном – звенящая тишина.
Эдуард готов был на стену лезть от тоски. Еще ни в один день рождения он не чувствовал себя таким одиноким и подавленным. Совсем неожиданно в голову полезли совершенно дурацкие мысли о том, что Виталий каждый день спит со своей женой. Казалось бы, это не в тему, но сейчас Эдуарда безгранично раздражало все на свете.
В четыре в квартире раздалась трель телефонного звонка. Эдуард час назад, наконец, успокоился и примостился на диване с книгой. Он успел так зачитаться и погрузиться в выдуманный мир, что не сразу понял, что же его отвлекло. А, поняв, не спеша встал и взял трубку:
– С днем рождения.
– Спасибо.
Пауза. Голос Виталия буквально швырнул его с небес на землю, на душе стало горько.
– Виталий, я хотел бы с тобой пого…
– Я заеду в шесть. Спустись во двор. И оденься приличнее. До встречи.
Раздались короткие гудки.
Эдуард вне себя от ярости швырнул трубку. Предчувствуя, что Эд хотел сказать, Виталий просто перебил и не дал закончить мысль. «Я заеду». «Оденься». «Спустись». Ни единого вопроса – заехать ли? не будешь ли ты так любезен спуститься? ХОЧЕШЬ ли? Нет. Только утверждения. Неудивительно, этот человек – руководитель. «Я сказал!» – и не волнует.
«Сидит сейчас, наверное, и представляет, что я уже бегаю, ищу красную ковровую дорожку, чтобы расстелить перед его машиной».
Сжав кулаки, он попытался утихомирить злость простым способом – считая до десяти. А потом, усилием воли взяв себя в руки, вернулся к прерванному чтению.
«Я не хочу его видеть. И не волнует…»
Где-то без двадцати шесть Эдуарду стукнула голову простая мысль: если и дальше прятаться дома, то как Виталий поймёт, что все кончено? По телефону это объяснить нереально – проверено на практике. Остается только встретиться с ним сегодня и разорвать отношения как можно быстрее. Нет смысла и дальше жить аскетом, храня верность недостойному человеку.
Срочно была продумана стратегия поведения – холодный тон и подчеркнутая вежливость. Да, он спустится в шесть, оденется прилично. На свет были извлечены белые льняные брюки и бежевая рубашка.
Приведя себя в порядок, Эдик взглянул в зеркало и остался доволен своим отражением.
И еще – совсем скоро можно будет курить в свое удовольствие, не боясь нарушить данное когда-то обещание…
Ровно в шесть Эдуард спустился во двор. Виталий прохаживался возле машины. В душе шевельнулась тоска, но Эд усилием воли прогнал ее. Стараясь сохранять самообладание, он подошел к Виталию, и мужчины обменялись рукопожатием.
– Еще раз с днем рождения. – улыбнулся Виталий.
– Еще раз спасибо. – Эдуард вежливо поблагодарил.
– Ты хорошо выглядишь. – искренне похвалил Виталик.
Эдик пожал плечами. Они сели в машину.
Виталий достал с заднего сиденья пакет и протянул ему. Эдуард заглянул – мобильный телефон. Он положил пакет обратно.
– Спасибо, Виталий, но это дорогой подарок и я не могу его принять. – Тон был ровным и спокойным.
– Нет, можешь. – Виталий тоже говорил спокойно, но твердо.
– Не могу, извини.
– Ладно, вернемся к этому позже. – Виталик имел опыт ведения переговоров. Пауза затянулась, и Эдуард почувствовал себя не в своей тарелке. Ситуацией снова владел не он, а Виталий.
– Куда мы едем? – нарочито безразличным тоном поинтересовался Эд.
– Увидишь. – коротко бросил Виталик, нервно барабаня пальцами по рулю – они попали в пробку. До самого конца поездки никто из них не проронил ни звука.
Наконец, машина остановилась возле ресторана.
– Господа, у вас заказан столик? – Любезно поинтересовался метрдотель.
– Конечно. – Виталий задержался, а Эдуард медленно прошел вперед, любуясь исполненным в национальном стиле интерьером. Он изо всех сил пытался скрыть восторг, но получалось это из рук вон плохо. Наконец их проводили за столик, находившийся в уютной нише, где никто не мог их побеспокоить, дали меню и оставили в покое. Эдуард с деловым видом читал названия блюд и поражался ценам.
– Выбрал?
– Говядина, тушенная в пиве! – дерзко и с вызовом ответил ему Эдик. Он старался вести себя как можно наглее, чтобы скрыть волнение и боль от тех слов, которые ему предстояло произнести.
– И все?
– Все.
Виталик хмыкнул и подозвал официанта.
– Говядину в пиве и стейк, пожалуйста. – официант кивнул и скрылся, оставив их наедине. Снова затянулась неловкая пауза. Эдик сделал вид, что целиком и полностью увлечен дизайном ресторана. Виталий же упорно разглядывал Эда.
– Нам нужно поговорить.
– Согласен. – Эдуард отвлекся от созерцания и решил взять контроль в свои руки. – Я первый, ладно?
– Нет, Эд, позволь я.
– Мы вроде не торопимся, тем более, день рождения у меня, если ты не забыл.
– Я не забыл, но, все-таки, разреши я выскажусь первым.
Эдуард готов был рвать на себе волосы. Уже в который раз он пытался овладеть ситуацией и Виталий в который раз корректно, но настойчиво опережал его на полшага! «Может, плюнуть на всю эту затею и выслушать?» Но гордость скребла по мозгам ржавым гвоздем.
– Я понимаю, что ты имеешь право на обиду! Ты в чем-то прав, но в чем-то – нет. Дашь мне шанс объясниться?
– Нам не стоит больше встречаться…
Слова прозвучали как гром среди ясного неба, безмерно шокировав не только Виталия, но и Эда. Он и сам не понимал, как язык мог так его подвести, но слово – не воробей… и путаться в оправданиях было бы глупо, поэтому, волей-неволей, придется объясняться.
– Я уверен в том, что живу неправильно. Я с самого начала не имел на тебя права – и вот теперь расплачиваюсь.
– Ах, ты уверен? – медленно и тихо спросил Виталий, внимательно глядя в опущенные глаза парня.
Виталию стоило колоссальных усилий держать себя в руках. Но он чувствовал, что срыв не за горами.
– Я отбираю тебя у семьи, у сына… Он нуждается в тебе гораздо больше, чем я. – Это нельзя было назвать правдой, но и ложью тоже не было – взрослый мужчина и маленький мальчик – кто нуждался в Виталии сильней?
– Эд. Помолчи минуту. Мне нужно взять себя в руки.
– Да не стану я молчать. Это как гнойный нарыв. Болит-ноет, мешает жить. Но стоит раз его вскрыть – и все заживет. Постепенно, но заживет. Конечно, шрам останется…
– Замолчи, я прошу. – Ноздри Виталика побелели от напряжения.
– Представь себе: иду я по улице, навстречу – симпатичный молодой человек. И что я делаю? Я опускаю глаза в пол и бормочу себе: «Виталий. У тебя же есть Виталий». А где он – этот Виталий? Трахает в это время свою жену? Отмечает день рождения своего приятеля? Едет в командировку с чувством облегчения, что не нужно – целых две недели не нужно! – прятаться и звонить человеку, который живет от встречи до встречи с ним. Ты человек не такого склада, Виталий. Ты собственник, независимый и гордый эгоист. Сейчас я нужен тебе не как любовник, а только, как вещь, которая надоела, но выбросить жалко. А может греет душу осознание того, что где-то в этом городе есть парень, который иногда не спит по ночам, скучая по тебе. Я понимаю, мне тоже было бы приятно, чего там… Но, знаешь, двадцать один – это не тот возраст, в котором нужно хоронить себя во имя глупой верности. Я мужчина, как–никак, а мужчины полигамны. Ты ведь для меня как киноактер – такой же горячо любимый, но такой же недостижимый. Если бы ты только знал, сколько раз я хотел послать тебя к черту и очень весело провести ночь в объятиях одного из своих давних приятелей…
– Заткнись, мать твою! – Виталий так грохнул кулаком о стол, что вошедший в это время официант едва не выронил поднос с едой. Более дурацкую ситуацию и придумать было сложно.
Время, которое заняла сервировка стола, тянулось бесконечно. Виталию хотелось орать, бить посуду, но больше всего – остудить гордость и надменность Эдика, причем способ в данный момент особой роли не играл: чем жестче – тем лучше. А Эду, наоборот, хотелось поскорее улизнуть из этого места, от этого человека и больше никогда его не видеть, не вспоминать о том, что они были знакомы и близки. Он хотел, чтобы этот день, знаменующий переход от одного его возраста к другому, поскорее закончился, а с завтрашнего дня началась новая жизнь, в которой бы не было Виталика.
Наконец, намозоливший взгляд официант удалился, и снова затянулась пауза – у обоих абсолютно пропал аппетит. Виталия буквально трясло, сейчас он бы не смог определить – от злости или от начинающейся простуды. Или и от того, и от другого сразу? Черт, как же сильно вымотали его события последних дней. Еще и этот малолетний придурок нервы мотает…
Эд уныло ковырялся в тарелке, жалея, что не смог сделать разрыв быстрым и окончательным. «Как обычно: затянешь, идиот, до последнего, а теперь выворачивайся! Не нужно было в машину садиться. Порвал бы там, прямо возле подъезда. Н-да…» Еще, почему-то, было стыдно.
– Значит, я правильно тебя понял? Ты действительно желаешь окончательно разойтись?
Эд кивнул, мельком взглянув на Виталия. Он не смог не поразиться тому, как паршиво тот выглядит. «Заболел? Или не высыпается из-за работы? Какие–то проблемы?» – и тут же сам себя одернул – «Мне-то какое дело? Его–то мое состояние почему-то не очень волнует».
Наконец, Виталий хмыкнул и покачал головой.
– Сукин ты сын… Сопляк мелкий… Надо было еще тогда, в августе, шею тебе свернуть. И никаких проблем бы потом не было… Так нет же, встрял, блин! Кем ты себя возомнил, Эдуард? Святым великомучеником? Думаешь, что тебе одному плохо живется? Придурок. Полностью обеспечен матерью. Институт – без проблем. Ни за кого не отвечаешь. Предоставлен сам себе. Молодой, здоровый, красивый. Влюбился – взаимно. Так нет же! Подавай ему все – и сразу! Чтоб при первом же зове я прилетал на крыльях и уделял столько времени, сколько тебе пожелается! Эгоист чертов. А обо мне подумать – это уж хрен! На меня деньги с небес не падают – я сам обеспечиваю и себя, и семью, и на тебя остается. Пахать нередко приходится за четверых, но это тебя не колышет! Ты ничего не хочешь знать о моей работе и всей душой ее ненавидишь. А что бы ты, интересно, запел, если бы я пошел на завод к станку? Это было бы лучше, по-твоему? Тебе не нравится моя семья! Ты считаешь, что только ты один имеешь на меня право? У меня есть ребенок, и это единственный человек, который имеет на меня право, ясно тебе это? Ты хоть бы раз подумал, как тяжело мне разрываться пополам? Как я устал ругаться с женой, приезжать к тебе и вместо обычного человеческого отдыха опять слушать твои упреки. Может, ты, думаешь, что я бросаюсь пустыми обещаниями? Что меня устраивает то, что я имею и жену и любовника, и менять ничего не намерен? Ты считаешь, что ты святой, а я сволочь? По–моему, все наоборот! Ты просто маменькин сыночек, неспособный на такие чувства, как терпение и понимание!
Виталий скривился, искренне веря в свои слова. Эдуард смотрел ему прямо в глаза. Его переполняла ярость. Но он не смел возражать – слишком уж опасным выглядел Виталий в своем бешенстве.
– Я не маменькин сынок! Запомни это.
– Да что ты? Не маменькин? А чей же, ё-моё? Живешь, пристегнутый к юбке, как мама скажет, так и поступаешь.
– У меня есть своя голова на плечах!
– И зачем же? Только чтобы в нее жрать? Эдуард, как бы я хотел, чтобы ты хоть раз поставил себя на мое место! Чтобы ты понял, как мне живется, не имея в этой жизни никакой опоры и надежды, кроме как на себя самого. Но ладно, это все неважно… Тебе заблагорассудилось расстаться? Ради Бога. Только я очень зол из-за того, что ради тебя, мальчишки, мне пришлось развестись с женой и отдать ей сына. Вот чего в этой жизни мне действительно жаль.
Он вскочил на ноги, достал бумажник, бросил на стол несколько купюр. Эдуард оторопело наблюдал за его действиями. «Ничего не понимаю… Развелся… Отдал сына… Так вот почему он так плохо выглядит! Нервы на пределе, видимо, уже не один день»
– Виталик…
Эдуард вскочил со своего стула и быстрым шагом, чтобы не привлекать внимания, последовал за удаляющимся мужчиной. Когда он открыл дверь, Виталий уже садился в машину. «Ну я и дебил! Господи, ну почему я не позволил ему высказаться первым?». В несколько прыжков он преодолел расстояние до машины и мертвой хваткой вцепился в открытую водительскую дверцу:
– Виталик, не уезжай, прошу. Давай поговорим спокойно. Я же ничего не знал! Ну, постой!!
Но Виталий уже захлопнул дверцу и на максимальной скорости выехал с парковки. Эдик зыркнул на удивленного швейцара и медленно побрел по улице. У ближайшего таксофона он задержался и вызвал такси.
Машина подъехала быстро.
– Куда прикажете? – Весело спросил водитель.
Эдик назвал адрес Виталия.
|
