 Фанфик «Душой и телом твой | Глава 9»
Шапка фанфика:
Название: Душой и телом твой
Автор: Semagin
Фандом: ориджинал
Персонажи: Эдуард/Виталий
Жанр: ангст
Рейтинг: NC-17
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: только с согласия автора
Предупреждение: слэш
Текст фанфика:
Было около половины восьмого, когда Эдик позвонил в дверь квартиры Виталия. Вначале в квартире было тихо, и Эд подумал, что Виталик поехал не домой, а в какой-нибудь бар, топить тоску в водке. Но когда он уже собирался спуститься во двор и ждать на скамейке, послышались шаги, и дверь открылась. Виталий действительно выглядел паршиво: бледный, горящие яростью глаза обведены темными кругами. Эд прекрасно понимал, что, общаясь с ним сейчас, сильно рискует.
– Я не хочу тебя видеть. Убирайся. – очевидно, Виталик старался сдержаться изо всех сил.
– Я не уйду. – Эдуард проговорил это тихо, но настойчиво.
Виталий пару секунд все так же стоял, загораживая проход, а потом резко развернулся и пошел в комнату. Эд робко переступил порог, медленно закрыл дверь и прошел вслед за ним.
Виталик стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди. Эд прочистил горло и пробормотал:
– Послушай… Мне жаль…
– Ах, тебе жаль? Сукин ты сын! – Виталий грубо схватил Эда за воротник рубашки и бесцеремонно подтащил к распахнутой двери детской. В комнате царил беспорядок – валялись сломанные игрушки и некоторые вещи. Создавалось впечатление, что кто-то, собираясь, сильно торопился.
– Моего сына со мной нет, благодаря одному гордому засранцу! А знаешь где он? А я тебе отвечу! – Виталий отпустил Эда и в пол прыжка очутился перед шкафом-купе, отодвинул дверцу и разъяренно ткнул пальцем на пустые полки, принадлежавшие жене. – А вот где – у нее! И это все, как оказалось, зря! Я больше не нужен Вашему Величеству…
Виталий притих, сел за стол и зарылся руками в волосы. Эдуард стоял рядом – ему было ужасно стыдно. Наконец, он решился нарушить молчание:
– Виталик, – слова звучали как-то гулко. – Я виноват перед тобой… Ну, начисть мне ебало, может, полегчает!
Не успел он договорить, как Виталий подскочил к нему и от души заехал кулаком по челюсти. И не помышлявший о сопротивлении Эдик, буквально отлетел на несколько шагов назад, еле удержавшись на ногах.
Виталику действительно стало легче. Затаенная обида выплеснулась наружу, и теперь он не чувствовал ничего, кроме опустошения.
– Извини, – буркнул он, подавая платок.
– Это ты меня извини. – Эдик вытер разбитую губу, приложил к ней платок и попытался улыбнуться. – Я поторопился, не дал тебе высказаться первому, вот и поплатился.
Виталий только хмыкнул. Не дождавшись ответа, Эдик продолжил:
– И засранцем ты меня назвал заслуженно. Ты прости, я не знал, что тебе так плохо. Почему ты не позвонил мне? Я бы прие…
– Потому и не позвонил. – не дал договорить мрачный Виталий. – Я хотел побыть один, и если бы я тебе все рассказал, одного бы ты меня точно не оставил. Приехал бы вопреки всем моим просьбам. Поэтому я и молчал.
Эдик отнял платок от лица и начал задумчиво рассматривать пятнышко крови.
– Я – как банный лист? Тебе меня слишком много?
– Я не об этом, Эд! – поморщился Виталик, – Пойми, есть ситуации, когда любому необходимо остаться наедине со своими мыслями. Мне никого не хотелось видеть. Тебе, наверное, сложно понять. Я этого опасался – вот и не усложнял тебе жизнь…
Эдуард вздохнул. Было стыдно. Как бывает, когда хочешь чего-то, а потом тебе это достается, но слишком большою ценой, и кажется, что лучше б и вовсе не хотелось. То, какой ценой достался Виталий, вызывало в памяти лишь пророческие мамины слова: «На чужом горе не построишь своего счастья, сынок».
– Виталик… Мне, правда, очень жаль, что я веду себя с тобой как капризная истеричка. И этот сегодняшний разговор… Ты прости, что я тебе нервы потрепал, но я решился на него из-за отчаяния. Наверное, надежду потерял на взаимность… Вот и устроил сцену, – Эд самокритично хмыкнул.
– Послушай, парень. Не нужно казаться круче. По крайней мере, со мной. Мне твой выпендреж до фени. Иногда можно дать мне понять, что ты скучал, а не лезть вон из кожи, чтобы это скрыть. Эдик, в твоем возрасте уже пора бы набраться ума и прекратить корчить из себя Мистера–Большие–Яйца!
Виталий приоткрыл балконную дверь и закурил. Эдуард изо всех сил сдерживал рвущийся наружу истерический хохот.
– Знаешь, Эдик, – проговорил он после небольшой паузы. – Ты сегодня превзошел сам себя.
– Изви…
– Да хватит уже извиняться, в самом деле, – Виталий докурил и улыбнулся. – Видимо, я здорово тебя довел. Так что мы квиты. Останешься на ночь?..
Эд, несмотря на боль, растянул губы в счастливой улыбке. Подошел, крепко обнял и прошептал на ухо:
– Я очень скучал. Так, что выть хотелось. Я дурак, знаю. Но моя крыша поехала из–за тебя.
Они жили вместе. В одном доме, словно семья.
Виталик не одну неделю вел переговоры с Мариной, о том, чтобы она отдала ему сына. Ситуация накалялась, принося мучения не только Виталию. Игорь хныкал и звал папу. Марина находилась на грани буйного помешательства, пытаясь осмыслить неожиданные сексуальные предпочтения бывшего мужа. Эдик пытался поговорить с ней, но по результатам состоявшегося диалога узнал о себе много нового, в том числе и то, что он пидор и конченый ублюдок. Удивленно глядя на трубку, Эд нажал отбой и поклялся больше не встревать в чужие семейные перепалки.
Но Марина оказалась далеко не так глупа. Быстро сообразив, что к чему, она выставила условия: Игорь переезжает к отцу и живет там столько, сколько ему заблагорассудится, а официально родительские права остаются у нее – матери. И обе стороны остались довольны – Игорь жил с Виталием, а Марина довольствовалась приличными алиментами и визитами сына.
Это устраивало всех.
– Мам, привет!
– Здравствуй, сынок! – Обрадовалась Ольга. – Как у тебя дела?
– Со мной все в порядке, ма. А ты как?
Эдик уже давно ее не навещал. Работа и отношения требовали полной отдачи.
– Ой, Эдюша… Ты же знаешь, как я: скучаю по тебе очень, сынок. Вы с Виталием хоть на часик заехали бы, что ли?
– Обязательно, мам, но позже – времени сейчас нет. Здоровье твое как?
– Да с сердцем все как обычно. Пошаливает… Без тебя очень одиноко.
Эд вздохнул и потер переносицу.
– У меня есть новость для тебя. Я планирую перевестись на заочное отделение.
Повисла пауза.
– Эдуард, – осторожно начала мама, – А… а почему?
– Виталий предлагает мне работу, – Эдик откинулся на стуле и снял очки. – С испытательным сроком в полгода и, если я справлюсь, возьмет меня финансистом в свою фирму. А там смотришь… Стану его заместителем. Карьеру сделаю.
– Это все, конечно, просто замечательно, – протянула Ольга. – Но, Эдуард, не смей пускать свое образование коту под хвост! Ты четыре года учился на дневном отделении, чтобы, в конце концов, просто прогулять последний курс? Ты в своем уме? О будущем подумай! Мало ли что с Виталием произойдет! Будете вы вместе или нет, а образование – прежде всего! И…
– Мама! – раздраженно перебил Эдик. – Я не маленький, хватит меня учить! Сам все прекрасно понимаю. Я пока еще думаю…
– Советую тебе думать местом, которое для этого предназначено, а не тем, чем ты обычно думаешь, – предостерегла она. – Эдик, ты совершаешь большую глупость…
– Мам, я сказал, что еще ничего не решил. Закроем эту тему? Мне очень не хочется ссориться.
– Ладно. Расскажи, как вы там? Как там Игорь поживает?
– Нормально, – улыбнулся Эдик. – Знаешь, Виталик очень волновался – как он меня примет? А он меня узнал! Даже вспомнил, как я ему шоколадку дал возле лифта. Виталий в шоке был. – Эдуард засмеялся. – А на следующий день Игоряшка мне очки разбил!
Мама тихо охнула.
– Нечаянно, конечно. Виталик новые купил, с гравировкой на дужках.
– А вообще, мальчик тебя адекватно воспринимает?
– Вполне, – Эдик снова засмеялся. – Особенно когда я его на спине катаю.
В таком духе они проговорили еще минут десять. Затем Эдик попрощался, положил трубку и призадумался. Как бы там ни было, мама насчет заочного была права. Но и мысль о работе казалась заманчивой.
В конечном итоге он решил оформить свободный график посещений. И доучиться можно нормально, и времени для работы достаточно.
– Свободный график? Ты уверен, что будешь все успевать? – окончательный разговор состоялся однажды после ужина, когда Виталий уложил сына спать.
– Виталик, это всего лишь на год. Потом я буду все время посвящать работе, да и к тому времени уже наберусь опыта.
– Ну, это нормальный вариант. Только тебе этот год дастся тяжело, привыкай. Легкой жизни никто не обещал. – Виталий улыбнулся и притянул Эдуарда к себе.
– Я прекрасно понимаю. Мне нужно время. Никто сходу не становится большой шишкой. Тем более, будучи студентом четвертого курса. К тому же, я имею очень слабое представление о деятельности твоей фирмы.
– Ну, безусловно. Года опыта, я думаю, тебе хватит, чтобы разобраться в самом основном. Мало, конечно, но хоть что–то…
Эдуард учился и работал. Охватить все было сложно, но начальство в лице Виталика на многое закрывало глаза.
В мелькании дней учеба в институте пролетела незаметно. В руках был долгожданный диплом, за плечами двадцать два года жизни, а впереди – перспектива великолепного карьерного роста. Немногим так повезло.
Эдик взялся за работу с удвоенной энергией и, хотя его способности и нельзя было назвать блестящими, добивался неплохих результатов. Работником он был добросовестным, старательным и легко обучаемым. Виталий замечал в нем эти качества и поощрял их. Постепенно Эдуард получил повышение. Нешуточная ответственность прибавила серьезных обязанностей, но и деньги это приносило неплохие.
Каждый вечер они проводили вдвоем: в свое время Эд и мечтать о таком не смел. Готовили ли они ужин, превращая кухню в черт знает что, играли ли с ребенком, упражнялись ли в постели, выматываясь до изнеможения: все это было для Эдика пределом мечтаний. Виталий больше не нервничал, устроив свою жизнь так, как считал нужным.
Они наконец-то могли вздохнуть с облегчением. Жаль, что продлилось это недолго.
Однажды, серым февральским днем, дверь кабинета Виталия с шумом распахнулась. Влетел Эдуард — сам не свой. Виталик поднял глаза от монитора и встревожено спросил:
– Эдик, что с тобой? Ты белый, как подоконник!
– Виталь, я могу сейчас уйти?
– Конечно, можешь! А что случилось?
– Маме очень плохо. Позвонила недавно, говорит, лежу – встать не могу. Еле-еле до телефона доползла… – голос Эдика сорвался. Виталик поднялся, обошел стол и ласково погладил его по щеке. – Попросила приехать. Виталик, я возьму машину?
– Бери, какие разговоры? Давай, бросай дела, я разберусь. Вечером к вам приехать?
– Да нет… – рассеяно проговорил Эд. – Ты ж допоздна сегодня. Я, наверное, уже вернусь к тому времени.
– Ну, хорошо, парень! Езжай.
Виталий вернулся, как и намечалось, поздно. Эдуарда до сих пор не было. Нехорошее предчувствие холодком шевельнулось в груди.
В ответ на невеселые мысли раздался звонок мобильного.
– Да? – спросил Виталий, предчувствуя недоброе.
– Виталик, ты дома? – голос Эдика звучал устало и напряженно.
– Только зашел. Как мама?
– Плохо. Виталик, пожалуйста, приезжай. Я… – послышался глубокий вздох. – Я очень боюсь.
– Держись, Эд. Сейчас буду.
Не успев толком снять обувь, он снова ее натянул и быстрым шагом бросился к лифту. Чудом поймал возле дома такси и в рекордные двадцать пять минут прибыл к подъезду Эда. Взлетел на нужный этаж, позвонил. Дверь незамедлительно распахнулась. Встретивший его на пороге Эдик выглядел так, что краше в гроб кладут. Он был бледен настолько, что отросшая за день щетина бросалась в глаза, и выглядел таким испуганным, что хотелось прижать его к себе и не отпускать.
– Эй, ты как? – Виталий обнял его и легонько встряхнул за плечи.
– Виталик, она мне даже дверь не открыла. Пришлось своими ключами. Она встать не могла.
– Ты «скорую» вызвал?
– Вызвал. Третью уже… Господи, ты же знаешь эти «скорые»! Плетутся, как черепахи.
С этими словами они вошли в комнату Ольги. Мама Эдуарда лежала на кровати, укрытая одеялом, с закрытыми глазами. Конечно, Виталий не ожидал увидеть здорового румянца, но, тем не менее, поразился ее бледности.
– Что же это вы? – Тихо спросил он, присаживаясь в кресло у кровати. Веки дрогнули, и послышался хриплый голос:
– Балуюсь… – Ольга пыталась шутить.
Дыхание стало прерывистым, Эдуард дал ей таблетку.
– Мам, не разговаривай.
Тишина. Эдик мотнул головой, мол, «пошли, выйдем». Они вышли из комнаты в темный коридор, и Эдуард устало прислонился к стене. Виталий обнял его за талию и прижал к себе. Эд нервно вскинул руки и взъерошил ему волосы:
– Виталик, что, если… Я не представляю себе…
– Тихо! – твердо проговорил Виталий. – Все будет хорошо.
Но Эдуард только вздохнул. Они вновь вернулись к больной.
Через какое–то время дыхание матери стало немного ровнее, и она заснула. Эд шепотом спросил:
– Ты кушать хочешь?
– Нет, Эдик, я обедал…
– Ты с обеда ничего не ел? Пошли, хоть чаю с печеньем попьем… Пока «скорая» тащится.
Виталий согласился. В молчании выпили по чашке. Вымыв посуду, Эдик хмуро попросил:
– Дай мне сигарету.
– Эдуард! – Предостерегающе произнес Виталик.
– Боже! – взорвался Эд. – Неужели ты не понимаешь, как мне сейчас херово? Можно хоть раз в жизни обойтись без лекции о вреде курения?
Виталий молча протянул ему пачку и отвернулся. Эдуард дрожащими пальцами поднес сигарету ко рту.
– Прости…. – хрипло пробормотал он после пары затяжек.
Виталий обнял его сзади за плечи и зарылся носом в волосы.
Спустя некоторое время в дверь, наконец, позвонили. Эд резко бросился открывать. Бригада скорой помощи прошла в комнату. Провели осмотр, много непонятных процедур – Эдуард почти ничего не соображал…
Наконец, молодой доктор записал все данные и вместе с Виталием и Эдом вышел в коридор.
– Э… ну что скажете? – нервно нарушил молчание Эд.
– Госпитализация. Немедленно. Состояние крайне тяжелое. – врач, ровесник Виталия, прятал от Эдуарда глаза.
– Стоп. Какие прогнозы? – включился в разговор Виталик.
– Мы не метеобюро, чтобы прогнозы делать. – В спокойном голосе не слышалось ни сарказма, ни иронии. Только усталость. Он отдал ассистенту распоряжение принести носилки.
Эдуард на негнущихся ногах прошел в комнату матери. На его плечо легла рука Виталия и он, словно утопающий, судорожно вцепился в нее пальцами.
– Мам. В больничку нужно. Но ты не переживай, я буду рядом. – он попытался улыбнуться.
– Мы — будем рядом. – уточнил Виталик.
– Как же ваша работа, мальчики? – это было не похоже на обычный голос Ольги — какой-то скрип.
– Ма, ну что ты о такой чепухе беспокоишься? Уладим с работой, мы…
Дверь в комнату отворилась, и вошли двое медиков. Эд и Виталий с тщательными предосторожностями переложили Ольгу на носилки.
Виталий пошел помогать врачам: путь с седьмого этажа предстоял нелегкий, а Эдуард задержался и побросал необходимые на первое время вещи в подвернувшийся под руку пакет. Затем на секунду остановился в прихожей, прислушался к звенящей тишине родного дома и, глубоко вдохнув, шагнул за дверь.
– Кто–нибудь едет с ней? – поинтересовался врач.
– Конечно, – Эд обнаружил, что забыл шапку, но возвращаться за ней не собирался.
– Эдик, а… – Виталий обернулся на свою машину.
– Я хочу быть с ней, – пожал плечами Эдуард, забираясь в «скорую». Виталий залез следом.
«Скорая» тронулась с места.
Каждая колдобина дороги отдавалась спазмом в груди Эдуарда. Он вглядывался в лицо матери, надеясь, что она не станет роковой.
Виталий мучился желанием прижать Эда к себе, поцеловать в висок и шепнуть пару успокаивающих слов, но на глазах медиков он не смел рисковать. Все, что он мог себе позволить – это пару раз погладить плечо Эдуарда.
До больницы они добрались за четверть часа.
Ольгу быстро куда–то увезли, а парни в растерянности остались в тихом больничном коридоре. Смесь запахов вызывала тоску. Место, в котором постоянно идет борьба со смертью не может навевать какие–то положительные эмоции.
– Люблю тебя, – прошептал Виталий. Эд благодарно пожал его руку. Время в неизвестности тянулось мучительно долго.
Наконец, Ольгу привезли в одну из палат. Дежурный врач ответил на немой вопрос Эда:
– Ей стало лучше. Необходимость держать пациентку в реанимации отпала.
– Можно остаться с ней? – спросил Виталий. От сердца слегка отлегло.
– Пойдемте, я дам вам стулья.
В палате, не считая Ольги, никого не было. Эд и Виталик установили стулья возле ее кровати, и Эд шепотом предложил:
– Я останусь с ней, а ты ложись на соседнюю койку, поспи, ты устал…
– Нет, – твердо ответил Виталий. – Вряд ли я сейчас засну. Давай я посижу, а ты поспи – на тебе лица нет.
– Можно подумать, я сейчас смогу дрыхнуть без задних ног!.. – невесело усмехнулся Эд. – Ладно, давай вместе.
Они уселись рядом на жестких больничных стульях и около получаса провели в молчании.
– Поспи, Эдюха… – ласково прошептал на ухо Виталик. – Хоть немного. Я подежурю, а через час тебя разбужу.
Эдик настолько устал, что у него даже не осталось сил на новые возражения. Откинувшись на неудобную спинку, он вскоре уснул.
Виталий вздрогнул и обнаружил, что проснулся. Светящийся дисплей мобильного свидетельствовал о том, что он спал уже около часа. Выругавшись в свой адрес, он обернулся на Эда. Тот спал. Лицо, освещенное приглушенным светом из коридора, казалось призрачным.
Виталий посмотрел на Ольгу. Ее грудь неровно вздымалась. Глаза были открыты.
– Вы не спите? – прошептал Виталий, наклонившись к ней. – Сейчас я позову врача.
Она взяла его руку в свою, холодную, и проговорила, насколько могла четко:
– Береги его, Виталик. Позаботься о моем мальчике, сынок.
Виталий опешил. Впервые в жизни он почувствовал себя героем мыльной оперы, но тут же стряхнул невесть откуда взявшуюся иронию.
– Все будет хорошо, перестаньте. Вы поправитесь.
– Обещай мне.
– Я… Я… Обещаю.
– Спасибо. – она забрала руку. Закрыла глаза. Виталик хотел разбудить Эда, но вовремя одумался. Вряд ли его бодрствование чем-то сможет помочь.
Так прошло еще два часа. Зашевелился и, тихо вздохнув, проснулся Эд.
– Ты как?
– Нормально… – прошептал Эдик, глядя на мать. – Она спит?
– Да, говори тише.
Они медленно и едва слышно разговаривали. Виталий чувствовал, как его сердце просто разрывается от горя. У него не было родителей, но теперь он понял, что значит их терять.
Та глупая автокатастрофа… Молодые, красивые, полные жизни люди, строящие планы… Ушли мгновенно. Оставив на этой планете маленького мальчика, который рос в приюте, не зная, что такое семья, что значит иметь кого-то, на кого можно положиться, кроме себя, что такое надежный тыл… Но мальчик вырос, не жалуясь на жизнь, встретил парня, влюбился, а теперь вместе с любимым переживал еще одну потерю. Заново переживая боль той утраты.
Еще давно, в детстве, он поклялся себе ни к кому не привязываться. Не прорастать глубоко корнями, не привыкать. Быть похожим на перекати-поле, жить только собою. Любить только себя, не влюбляться, чтобы потом не было больно терять.
Он старался исполнить клятву, но уже не раз ее нарушал. Вначале, когда влюбился в свою работу, когда из кожи вон лез, чтобы преуспеть. Затем, когда родился сын, стало понятно, что быть верным собственному зароку не уже удастся. После встречи с Эдуардом он окончательно перестал вспоминать о той, почти забытой, клятве. Он столько раз ее нарушал, не имело смысла сдерживаться дальше. И вот теперь, пустив в душу другого человека, он разделил с ним и его боль, и горькие плоды утраты.
Горло перехватил болезненный спазм.
В 04:37 утра мать Эдуарда вдохнула последний раз.
|
