Фанфик «Душой и телом твой | Глава 10»
Шапка фанфика:
Название: Душой и телом твой Автор: Semagin Фандом: ориджинал Персонажи: Эдуард/Виталий Жанр: ангст Рейтинг: NC-17 Размер: миди Статус: завершен Размещение: только с согласия автора Предупреждение: слэш
Текст фанфика:
Виталий сидел на диване, прижимая к себе Эдуарда. Тихонько покачиваясь взад–вперед, он говорил, сам толком не понимал, о чем. Да это и не имело значения, потому, что Эдуард его тоже не понимал. Но слушал очень внимательно – казалось, он пытается впитать речь всем телом, как будто это могло помочь ему сохранить самообладание. Всеми похоронными делами занимался Виталий. Сам выбрал ритуальную фирму, заказал поминальный обед. Эдуард ездил с ним везде, но, казалось, плохо осознавал происходящее и, как ребенок, не отпускал руку Виталия. Единственное, о чем он просил – это отвлекать его разговорами. И Виталий выполнил эту просьбу. Столько он не говорил никогда в жизни… В день похорон Эд захотел еще раз заехать в родной дом. Виталий не мог не согласиться. И вот они, одетые полностью во все черное, сидели на диване в обнимку. Сквозь неплотно задернутые занавески проникало яркое солнце, заставляя Виталия щуриться. – В этом доме никогда еще не было так тихо. Даже когда я был один, а мама – на работе, здесь не было так тихо. Никогда… – голос Эда неожиданно сорвался. – Родной, я прошу тебя… Не нужно пока вспоминать, – Виталий сильнее прижал его к себе. Но что он мог сказать кроме банальностей? – Держись, время все вылечит. Будь мужчиной… – Да, я в норме… – перебил Эдик. – Виталик, я больше не смогу приходить в эту квартиру. Здесь все напоминает о ней. Фотографии, цветы, мебель, все! – Давай ее продадим? – предложил Виталий, заранее зная, что услышит отказ. Эдуард и сам не мог разобраться в своих чувствах. – Нет, что ты! Это же мой дом, я здесь вырос… Виталий вздохнул. – Знаешь, что сделаем? Полностью отремонтируем, поменяем все, чтобы тебе ничего не напоминало о прошлом, а потом будем сдавать. Скольким людям сейчас просто негде жить! Подумай. Здесь может поселиться какая–нибудь молодая семья, а ты всегда будешь знать, что твой дом – это твой дом, и никуда он не делся. Как тебе? – Нормально, – задумчиво проговорил Эдуард. – Ты прав. Виталий, подавив тяжелый вздох, поднялся. – Пошли, Эдюха, уже пора. Эд побледнел, но подчинился.
– Виталий Юрьевич, можно? – Заходи, Костя… – Виталик откинулся на спинку стула. – Как там Эдуард Андреасович? – Константин присел на диван. – Да без изменений. Поеду к нему сегодня… Эдуард уже второй месяц был в больнице. Первое время после смерти мамы он безвылазно находился дома, целыми днями лежал на кровати и практически ничего не ел. Нервный срыв и голодовка привели к неутешительным последствиям – гастрит, а немного после – еще и сильнейшая ангина. Эдуарда положили в больницу, но особого прогресса не наблюдалось. Виталий ездил к нему по возможности часто, но в силу постоянной занятости, удавалось это не всегда. А уж если откровенно – еще и потому что не хотелось лишний раз видеть депрессивное состояние любимого и его потухшие глаза. После таких коротких встреч приходилось особо плохо, и Виталий старался забыться, как мог, уходя с головой в работу, а иногда и заливая тоску алкоголем. Игоря он предусмотрительно отправил к Марине. Заниматься воспитанием сына совершенно не было времени. В этот вечер Виталий решил навестить Эда. Попросив медсестру позвать его из палаты, он присел на подоконник с сигаретой в пальцах. Открылась дверь отделения и вскоре похудевший и бледный Эдуард устроился рядом на стуле. – Привет, – они обменялись рукопожатием. Эд посмотрел мимо Виталия в окно, на распускающуюся майскую зелень, на чужую, кажущуюся беззаботной, жизнь. Пауза затягивалась. – Я… Купил тебе там… По пути, в магазин заехал… В общем, посмотришь, – Виталий протянул пакет. – Спасибо, – Эд, не глядя, пристроил пакет к ножке стула. Снова пауза. – Ты как? – Виталий смущался, сам не понимая причины. Ощущения, как от разговора с малознакомым человеком. – Так же. А ты? – У меня все нормально, ты прости, что так долго не приезжал – дел накопилось… Как назло… – Да ничего, я понимаю, – голос Эдика звучал ровно и спокойно, но Виталию показалось, что в его глазах промелькнула тень обиды. – Врачи что нового говорят? – предпринял еще одну попытку завести разговор Виталий. – Ничего нового. Ты ведь и сам все прекрасно знаешь. И снова пауза. Казалось, у них нет ни одной общей темы для разговора. – Ладно, мне пора, обещал сегодня к Игорю заехать. Держись. – Они снова пожали друг другу руки. – Ты привет Игорьку передавай, ладно? – Эдик улыбнулся, и Виталий не смог не улыбнуться в ответ. Он подошел поближе, обнял Эдуарда и поцеловал в небритую щеку. Ответные объятия были не слишком крепкими. Виталий снова смутился и быстро проговорил: – Ты прости, что я так редко и ненадолго… – Нормально все, я же сказал. Счастливо. И Эд, прихватив пакет, скрылся за дверью отделения. Виталий вздохнул и поспешил на улицу.
Месяц депрессии дома и практически два месяца больницы – неудивительно, что Эдуард был выжат до предела. В день выписки, пока Эдик караулил в коридоре свои немногочисленные пожитки, Виталий поговорил с лечащим врачом: – Ну, как его состояние? – Да как вам сказать… Не идеальное. Знаете, ему бы в санаторий поехать неплохо было бы… Воздухом подышать, отдохнуть. Позагорать. – А к работе пока нельзя приступать? – с надеждой поинтересовался Виталий. – Ну, какая работа? Рановато еще… Пусть еще с месяц в санатории подлечится. Это пойдет ему на пользу. Виталий обреченно вздохнул. Похоже, ему не оставалось ничего другого, как согласиться. Он вышел из кабинета врача, хмуря брови. Эдуард поднялся при его появлении и вопросительно глянул в лицо. – В санаторий поедешь, умирающий лебедь, – Виталий постарался, чтобы фраза прозвучала как шутка, и даже фальшиво рассмеялся, но Эдуард прекрасно понял, что за этой бравадой скрывается раздражение. – Виталик, ты прости, что на шее у тебя сижу… – пробормотал Эд, чувствуя неловкость. – Чтоб я больше этого не слышал, – резко бросил Виталик, уже не скрывая негативные эмоции. – Я хочу, чтобы ты полностью пришел в норму. «А то твоя кислая мина у меня уже в печенках сидит.» – закончил Эд про себя его фразу, но вслух ничего не сказал.
С путевкой решилось довольно быстро. Эдуарду был выделен один день на сборы, и уже через день автобус с отдыхающими увез его в санаторий. Виталий же вновь окунулся в обычный ритм своих будней.
Прошло две недели. Эдуард окреп и стал походить на прежнего себя. Санаторный отдых действительно пошел ему на пользу. Душевная боль притупилась, остро возвращаясь только вечерами, когда он, оставаясь в одиночестве, с тоской глядел в небо на звезды, проблескивающие в ветвях деревьев.
Через несколько дней Виталий поехал к Эдуарду в санаторий, чтобы повидаться с ним и пополнить запасы съестного, которые, почему–то, быстро закончились, несмотря на обильную кормежку. Эд встретил его на стоянке и тепло улыбнулся. – Слушай, а ты неплохо выглядишь, – окинул его внимательным взглядом Виталий и заключил в крепкие объятия. – Стараюсь, – хмыкнул Эд. Виталик передал ему сумку с едой и подождал, пока Эдуард отнесет ее в номер. Потом они вместе гуляли по тенистым аллеям. Большую часть пути мужчины прошли молча. – Как тебе тут живется? – наконец поинтересовался Виталий. – Тут здорово, – Эд шел босиком с обувью в руках и смотрел себе под ноги. Виталий в своем официальном костюме остро чувствовал, что не вписывается в пасторальный пейзаж. – А ты как? – В свою очередь осведомился Эдик. – Я? Да я по–старому… Дел невпроворот. С утра до ночи в офисе сижу или по делам мотаюсь. – Ясно. А поглощение спиртного тоже входит в твои обязанности? – Эд притормозил и неожиданно заглянул ему в глаза. – В смысле? – опешил Виталий. – Не надо делать такое удивленное лицо, – хмыкнул Эд и неторопливо зашагал дальше. – За идиота меня держишь? Я прекрасно знаю, как ты коротаешь вечера с бутылкой. – Эд… – Перестань. Я не жена тебе, что бы пилить. Живи так, как считаешь нужным… – Откуда вообще такие выводы? – Виталий явно нервничал. Эдуард пожал плечами: – Ну, я же не в пещере живу отшельником. Созваниваюсь с Костей. Напряженное молчание становилось невыносимым. Наконец, Виталий не выдержал: – Я уже поеду, наверное… – Давай, – легко согласился Эдуард. Виталий отправился домой, а Эдик, проводив его, скрылся в корпусе санатория.
Что-то надломилось в их отношениях. Эдуард это ясно чувствовал. Даже странно – горе должно было их сблизить и сделать роднее, а получилось наоборот. Но Эдик был слишком горд, чтобы делать первый шаг к примирению. Из–за выпивки и продолжительных периодов отсутствия Виталия отношения окончательно испортились. То, что Виталий не хочет его видеть, очень обижало Эдика, но признаваться ему в этом он не спешил. Раз не приезжает, значит, не считает нужным… Валяясь на кровати в номере и глядя в выщербленный потолок, Эдик задавался вопросом: что было бы с мамой, если бы он не был геем? Если бы женился на какой–нибудь тихой серой мышке? Жили б они мирно и дружно, вместе с мамой… Возможно, порадовали бы к этому времени внуками. В конце концов, он мог встречаться с ровесником. Несколько раз в неделю, футбол обсуждать. И жизнь была бы спокойной и стабильной. Но нет… Вместо всего этого ему встретился эффектный мужчина, в бешенный ритм существования которого не вписывались такие мелочи, как визит Эдуарда к матери. Жизнь которого подчинила своему ритму и любовника. Сейчас в тишине санаторного номера, Эдик предавался невеселым размышлениям. Маму бросил. Переехал в черт знает какую даль, на другой конец города. И кому они нужны, эти жертвы? Эдик печально хмыкнул. Чего скрывать от самого себя? В душе всколыхнулся горький осадок унижения. Вспоминалось то время, когда у них с Виталием не было возможностей часто видеться, но зато было желание. А сейчас наоборот. Он повернулся спиной к окну – солнце нестерпимо било в глаза.
Виталий задумчиво изучал трассу, по которой мчался из санатория. Эд изменился, и это было видно невооруженным взглядом. Как будто бы надел на себя панцирь, чтобы никого не впускать в свой мир. Да, после перенесенного стресса это было вполне закономерным, но ведь Виталий не был ему чужим. Зачем тогда так холодно встречать и провожать? Будто это он виноват во всех его горестях! Вот и приходится после таких встреч строить планы наедине с бутылкой. «Убью Константина, за то, что Эду донес. Тоже мне, борец за трезвость… Умные все, советы раздавать! Да меня только это и спасает, а то загнулся б уже давно от нервов!» Виталий раздраженно тыкал кнопку магнитолы, выбирая радиостанцию с музыкой повеселее. Надоел этот траур, жизнь ведь не остановилась! Сколько можно сопли жевать, в самом деле? «Я вон обоих родителей потерял, и ничего, а этот… Расклеился по всем швам!» Наконец, нужная песня нашлась, и Виталий забарабанил пальцами в такт. – На меня, между прочим, все девчонки голодными глазами смотрят, – сообщил он зеркалу заднего вида. – Можно было б хоть чуть–чуть меня ценить, Эдуард. Я не так уж мало сделал для тебя! Совсем немало. Ответом было молчание, и Виталик нахмурился. – Оборзел ты, Эдик, – шепотом пробормотал он себе под нос. – Жил бы я сейчас, как нормальный мужик, с женой и сыном, и горя б не знал. Так нет, повелся на тебя, как придурок! Так что – из меня теперь веревки вить?! Или алкаша из меня делать? К моменту въезда в город ему удалось себя окончательно распалить. И, пропустив поворот на дорогу, ведущую к дому, Виталий поехал в ставший уже родным бар.
Вещи упакованы в багажник, и последние минуты в санатории истекли. Эдуард окинул грустным взглядом здание и сел в автомобиль. Виталий ждал его за рулем. – Все ступеньки расцеловал? – хмыкнул он. – Не издевайся… Виталик завел мотор. Машина плавно тронулась, увозя Эдуарда из его персонального рая.
Поздний вечер. Виталий сидел за столом, уткнувшись в дисплей ноутбука. Эдуард выключил телевизор и пошел на кухню выпить кофе. Настроение было каким–то светлым – хотелось обнять весь мир и читать проповеди о любви к ближнему. На кухню неслышно вошел Виталий, примостился на корточках у ног сидящего Эдика, обнял его колени и, глядя снизу вверх, сказал с улыбкой: – Эдик, я так рад, что ты наконец–то снова рядом. Эдуард перевел на него взгляд и почувствовал, как в груди опять расцветает чувство любви к этому человеку. Он потрепал Виталия по волосам, прочувствованно улыбнулся в ответ: – Я тоже рад, Виталик. Очень. – Ты допил? Давай чашку, я помою. Затем он прошел за Виталием в комнату, усмехнулся своим мыслям и сказал: – Знаешь, Виталь… Наверное, я бы смог уже вернуться к работе. Черт, так надоело ощущать себя растением! Я хочу быть тебе полезен... – снова улыбка. – Что скажешь? Виталий опустил взгляд и что-то неразборчиво пробормотал. – Что? – улыбка Эдика медленно испарялась. – Я не расслышал. – Эдик, прости. Тебя не было слишком долго. Я ждал столько, сколько мог, но не могу же я подменять тебя вечно! Именно на период твоей… м–м–м… болезни у нас на фирме пришелся пик активности, мы открыли филиал, и я физически не справлялся со всеми делами. Мне пришлось… Пришлось, Эдик, пойми! Отстранить тебя от дел и взять другого помощника. Воцарилась тишина. – Ты все время говорил, что завален работой, – медленно и с расстановкой произнес Эдуард. – я считал, что это из-за моего отсутствия на тебя свалились мои обязанности. И я прощал то, что ты не очень часто меня навещал! – Эд, все так и было! В первое время. Но потом я уже не справлялся. Поверь, мне было очень трудно решиться на этот шаг. Но это временно! Твоя трудовая книжка у меня, ты все еще на своей должности, я просто взял на некоторое время заместителя. Инга – прекрасный специалист и она неплохо справляется с твоей рабо… – Заткнись, Виталий! – Эдуард приложил руку ко лбу, растерянно глядя прямо перед собой. – Господи, поверить не могу… Я из кожи вон лез, чтобы добиться успеха. Я мать не навещал из–за твоей гребаной фирмы! Спасибо, хоть в день ее смерти ты мне разрешил уйти пораньше. Я столько пережил из–за тебя, а теперь ты просто выбрасываешь меня на помойку? – Эдуард, – в голосе Виталика уже явственно проскальзывали металлические нотки, – Что ты несешь? Никуда я тебя не выбросил. Я посчитал нужным обеспечить тебе отдых, ты еще не готов взвалить на себя такую нагрузку. Я хотел как лучше! Виталий приблизился и положил ладони ему на плечи. – Это ты несешь полную ахинею! – Эдуард вырвался и отошел на пару шагов. – Представь себя на моем месте! Только подумай, что у тебя отобрали последнюю возможность забыться и с головой уйти в работу. И ты теперь никто! – Эдуард, ты преувеличиваешь, – Виталий с трудом сдержал язвительный смешок. – И говорить стал, как люди из телека. – Ах ты… – Эд побледнел и сжал кулаки. – Немедленно прекрати истерить! – рявкнул Виталий, которому порядком поднадоел этот концерт. – Я думаю, что ничего страшного не случится, если ты на время будешь отстранен от дел. – Ах, не случится?! – Эдуард едва сдерживал крик. – Совершенно верно! Блин, ну ты и псих! Я не понимаю, отчего ты так завелся? Из–за такой чепухи!.. – Для меня это не чепуха. Виталий, ты просто не хочешь понять, что я тебе не жена, не праздная барышня, что я не собираюсь целыми днями торчать дома или шляться по магазинам и салонам красоты! Я – мужчина! Я хочу работать по своей специальности, получать за это деньги и не хочу висеть на чьей–либо шее! Тебе ясно? Виталий во время этой пламенной речи понемногу остыл и заметно призадумался. Эдуард почувствовал, что давешнее теплое чувство в груди исчезло. Черт, это ж надо! Надеяться, что все еще может быть хорошо. – Эдик… Слово так и осталось висеть в воздухе. Эдуард развернулся и вышел на балкон, порылся в пачке Виталиевых сигарет и закурил. Виталий немедленно появился рядом и не допускающим возражений тоном произнес: – Выбрось сигарету. – Пошел на хер, – Эдуард с трудом сдерживался. – Скажи, зачем ты прячешь от меня Игоря? – Пря… Что?! – изумился тот. – Ты прекрасно знаешь, как я по нему скучаю! И, несмотря на это, ты ни разу не привез его в больницу, не навестил вместе с ним меня в санатории. Сейчас он опять не дома, а у Марины. Чем ты это объяснишь? Виталий тоже закурил. – Ты не хочешь, чтобы я расстроил его своим жалким видом? – допытывался Эдик. – Каким жалким видом, а? Что ты опять несешь? – Ну как же! Я «больной беспомощный человек с глубокой душевной травмой». Я понимаю, ко мне нельзя подпускать детей… А нихера я не больной! Я в состоянии справиться с… Виталий крепко прижал его к себе, чтобы прекратить эту глупую истерику, но Эдик не обнял его в ответ, его тело оставалось все таким же напряженным. Виталик попытался придать голосу мягкости: – Эд, сейчас ты очень расстроен. Мне очень жаль, что я послужил причиной, но я, правда, не мог иначе. Не хочу скандалов, я так ждал тебя, когда ты был в больнице. Эдик, я… – Ну а все же, насчет Игоря? – Эдик прищурился и глубоко затянулся, оставив оправдания без внимания. – Я думал, тебе не до него. Думал, что ты никого не хочешь видеть. Ты был не особо–то мне рад. – Виталий очень надеялся, что сумел произнести это спокойно и без жгучей обиды. – Его я хочу видеть всегда, вне зависимости от моего желания видеть тебя. – Эд выбросил окурок и вернулся в комнату, хлопнув дверью.
После, долгими тоскливыми ночами, Эдуард вспоминал этот вечер не иначе, как начало холодной войны. Казалось, они настолько отдалились друг от друга и стали чужими, что даже не хотели войти в положение друг друга, простить, искать какие-то компромиссы. Оба лелеяли свою обиду, и с каждым днем она обрастала все новыми слоями черного раздражения. Люди с разных планет. И жить вместе им становилось все сложнее. Эдуард просыпался один и нередко один и засыпал. Виталий, бывало, ночевал в офисе. Так, по крайней мере, он говорил, когда было много работы. Первое время у Эдика это вызывало обиду, но постепенно он привык – человек ко всему привыкает. Единственное, что радовало – это Игорь. Он снова жил с ними, учился в школе, посещал тренировки по футболу и в редкие свободные минуты приносил в дом заряд веселья и оптимизма. Но взрослые не хотели замечать, что мальчик живет, как между двух огней, пытаясь угодить им обоим, разрываясь между учебой и домашними проблемами. Они не догадывались о том, что иногда он плакал по ночам, после особо яростных скандалов. Тем и страшны ссоры близких людей – невольно принимаешь сторону каждого. Виталий пообещал Эдику, что его временное безработное состояние продлится не более полугода. Эдуард злился и требовал свою трудовую книжку обратно, чтобы найти другую работу. Виталий категорически отказывался, мотивируя тем, что они – семья, и он хочет платить зарплату человеку из семьи, и сдаваться не собирался. Однако временное состояние через полгода не закончилось. Нашлась причина, по которой нельзя принимать Эдуарда и дальше.
|