 Фанфик «Турне по Италии | День пятый. Флоренция»
Шапка фанфика:
Название: Турне по Италии
Автор: Полураспад Урании
Фандом: Ориджинал
Персонажи/ Пейринг: м/м
Жанр: Приключения, Романтика
Предупреждение: Кажется, нет никаких извращений, кроме яоя
Тип/Вид: Слэш
Рейтинг: R
Размер: Макси
Содержание: Турист из России приезжает в Италию, чтобы отдохнуть. Там его встречает местный гид, для которого чужой отдых – это тяжёлая работа. Он уже ненавидит туристов, а вместе с ними Венецию, Рим и Флоренцию, которыми так восхищаются приезжие. Но даже на самые привычные вещи можно взглянуть по-новому. Особенно, когда тебе приходится бегать от слишком навязчивого поклонника...
Ахтунг! Автор – любитель античной истории)
Статус: В процессе написания
Дисклеймеры: Оригинальное произведение
Размещение: На здоровье
Текст фанфика:
Зазвонил будильник. Массимо блаженно потянулся в кровати. Одеяло и подушка пахли детством. Казалось, что сейчас в комнату зайдёт мать и скажет, что пора идти в школу. Они попьют кофе на кухне, мама даст ему с собой коробку с обедом. Там будут булочки для друзей, которые они съедят, пока будут выкладывать свои портреты из мозаики в Помпеях. Массимо вернётся домой к закату, а во время ужина он будет рисовать с крыши Неаполитанский залив. А потом неожиданно из командировки из России вернётся папа, и привезёт много подарков…
В комнату действительно зашла мать.
– У тебя так громко орёт телефон, что даже я проснулась! – с улыбкой возмутилась она.
– Прости, – зевнув, сказал Массимо.
Они действительно завтракали круассанами с кофе. И маме действительно завернула ему с собой целый свёрток с едой. Примерно таким же набором лакомств вчера она снабдила Артёма. На прощание, мать долго плакала и целовала Массимо, как будто провожала сына на войну.
Массимо успел вернуться в отель ранним утром. Туристы только начинали спускаться к завтраку. Здесь уже сидела пожилая пара в одинаковых футболках. Сегодня они были в полосатых майках с белыми и голубыми полосами. Вблизи эти футболки походили на тельняшки, а издалека – на тюремные робы. Здесь же уже сидела маленькая Дианочка с накачанной мамашей, которая гордо несла отвоёванную вчера у цыган сумку.
Спустились Артём с Натальей. Массимо нервно сглотнул: он не знал, как себя теперь вести. И Артём, видимо, тоже. Смешно: вроде бы два взрослых человека с богатым опытом за плечами, а краснели друг перед другом как принцессы перед первой брачной ночью. По крайней мере, так думала Наталья. И именно так она вчера сказала Артёму, от чего он сегодня стал смущаться ещё сильнее.
– Доброе утро, – улыбнулся Массимо. Он открыто посмотрел в глаза Артёму, но обратился всё-таки к Наталье, – Как ты себя сегодня чувствуешь?
– Не очень, – севшим голосом ответила она. Наталья как будто похудела за одну ночь на десяток килограммов.
– Но ей помог яблочный пирог твоей матери, – подмигнул Артём. – Она вчера его всю ночь ела. Спать мне не давала.
– Так не честно! – Наталья стукнула брата по плечу.
– У меня ещё есть, – Массимо показал на пухлый пакет, полный маминой еды.
– Ух ты! – обрадовалась Наталья, а потом смутилась. – То есть… Спасибо за предложение, но Артём вчера и так много всего принёс.
На парковке сидел Давидо. Дверь ядовито-жёлтого автобуса была открыта, и на нижней ступени сидел Давидо в тёмных очках, нервно выкуривая сигарету за сигаретой. Рядом с ним на асфальте стояла жестяная банка из-под газировки, в которую он кидал бычки.
– На улице что ли ночевал? – спросил Давидо. – В гостинице я тебя не нашёл. Либо ты прятался в номере этого белобрысого, либо спал на улице.
– Не твоё дело, – незлобно ответил Массимо. Его больше не пугал Давидо.
– Хорошо-хорошо, – тот бросил наполовину скуренную сигарету в банку. – Я дам тебе фору до завтра.
– Фору? – не понял Массимо.
– Да. Либо я трахну тебя до завтра, либо пеняй на себя.
– Да пошёл ты, – Массимо больше не верил таким угрозам. Если раньше Давидо хотя бы придумывал, что именно он сделает с Массимо, если тот с ним не переспит, то на этот раз ему даже не хватило воображения.
Сегодня они ехали во Флоренцию. Цветущий город. Сердце Ренессанса, родина Леонардо да Винчи, Данте, Макиавелли и Америго Веспуччи. Массимо любил этот город за то, что о нём можно было рассказывать бесконечно, и не нужно было вплетать в рассказ истории из собственной жизни. За то, что улицы в нём были широкими, туристов потерять на них было трудно, а найти – легко. За то, что он мог почти весь день бездельничать, если сказать туристам, что у них сейчас «свободное время».
– А это правда, что во Флоренции можно просто так упасть в обморок? – спросила у Массимо женщина в тельняшке.
– Вы, наверное, имеете в виду синдром Стендаля, – кивнул Массимо. – Считается, что когда этот писатель приехал во Флоренцию, то несколько раз упал в обморок. Он смотрел на картину или на скульптуру, заходил в храм или во дворец, и его сердце не выдерживало. Он лишался сознания от красоты. Несчастный чуть не расшиб себе голову о мостовую. Так что считается, что люди с тонкой душевной организацией тоже падают в обморок… Правда, в своей практике я ещё с такими не встречался.
– Кажется, я буду первой, – отозвалась Наталья. Она была бледной, как призрак, и могла упасть в обморок даже без помощи искусства.
Массимо по инструкции рассказывал туристам про историю Флорентийской республики, про семью Медичи, про легендарный флорентийский стейк из молодых телят, про политику и экономику. Дама в тельняшке постоянно требовала от него точных дат. То её интересовал день рождения Галилея, то точный год крещения Микеланджело. К счастью у Массимо был телефон с безлимитным интернетом, а в интернете – Википедия.
Более лёгкими вопросами бомбардировала его мамаша Дианочки. Её интересовали магазины и бутики. Здесь уже помогал другой сайт – Гугл. Остальные туристы прилежно молчали. Кто сидел с книгой, кто с наушниками.
Во Флоренции туристов встретила экскурсоводша по имени Минерва. Её имя было всего лишь римским названием греческой богини Афины, но всё равно Минерва у всех ассоциировалась только с волшебницей из Гарри Поттера. К её сожалению, она была к тому же внешне похожа на актрису, сыгравшую профессора Макгонагалл в фильме. Поэтому как только она представилась, Дианочка громко и неприлично засмеялась, чем навлекла на себя очередной подзатыльник от матери.
Минерва начала с главного и отвела туристов на площадь Дуомо, к тому самому Флорентийскому собору. Наталья чуть не упала, когда они попали из переулка сразу к собору. Но здесь дело было не в духовном потрясении, и даже не в её болезни. Просто собор оказался настолько высоким, что приходилось сильно поднимать голову. Наталья хотела сразу посмотреть на верхушку купола, но в итоге чуть не упала на мостовую.
– Если хотите, можете после прогулки подняться на купол, – предложила Минерва. – Идти всего шестьсот ступеней по винтовой лестнице.
Купол собора был кирпично-красного цвета и вытянутой кверху формы. Он казался самостоятельным существом, а не частью собора из-за того, что сильно контрастировал с белым и зелёным мрамором, которым было облицовано само здание. Огромный храм был слишком велик для площади Дуомо, и дома подступали к нему совсем близко.
– Этот собор на протяжении многих лет был самым большим в мире, – говорила Минерва. – Пока не построили Вестминстерское Аббатство в Лондоне и Собор Святого Петра в Ватикане.
Артём не мог вместить весь собор в один кадр и громко расстраивался по этому поводу. А Массимо втихаря от всей группы ел мамин пирог.
Минерва заставила туристов несколько раз обойти вокруг собора. Она, кажется, рассказала про каждую колонну и статую, про каждого архитектора и художника, принимавших участие в строительстве. Поэтому, зайдя внутрь собора, все с радостью расселись по скамьям. Даже Массимо присел, стряхивая крошки от пирога с рубашки.
– Официально этот собор называется Храм Девы Марии на Цветах, – Минерва выступала перед туристами, как перед зрителями в театре. – Считается, что собор построили на маковом поле. В память об этом сделан вон тот огромный витраж в виде мака.
Изнутри храм был очень простым. Голые стены, голые колонны, простой алтарь. Из украшений – только фреска огромного купола, в написании которой принимал участие Леонардо да Винчи. А так, ни золота, ни дорогого мрамора. Только дюжина скромных статуй святых вдоль галерей храма. Словом, после того, как власти разорились на строительство самого большого собора мира, денег на внутреннюю отделку уже не осталось.
После Храма Девы Марии на Цветах Минерва устроила настоящую пробежку по Флоренции. Она быстро пронеслась мимо мастерской Микеланджело, мухой пролетела по главной площади с Палаццо Веккьо, стрелой просвистела по какому-то рынку, где нужно было на удачу потереть нос страшному как смерть бронзовому кабану. Минерва обладала поистине волшебной скоростью, так что загоняла даже самых здоровых мужчин. Что уж говорить о Наталье, которая кашляла чаще, чем дышала.
Вообще, Флоренция оказалась огромным городом. Эдаким средневековым мегаполисом. По словам Минервы, в этом городе скопилось около семидесяти процентов всего исторического наследия Италии. По её же словам, Италия хранила половину всех памятников искусства Европы. Так что Минерва называла Флоренцию самым великим городом Земли и искренне верила в это.
Сейчас, весной, Флоренция цвела, оправдывая своё название Цветущего города. С холмов открывался вид на всю Флоренцию, утопающую в зелени. Когда дул тёплый ветер, с деревьев осыпались цветы, засыпая площади и улицы. Они падали на столики кофеен и ресторанов. Хозяева ненавидели весну за то, что каждый час вынуждены были подметать мётлами пол и вытряхивать на улицу охапки лепестков.
Наконец, Минерва решила дать туристам немного отдохнуть. Она свернула в маленький переулок, а там – в миниатюрную церковь. Группа заняла её целиком: внутри было всего шесть небольших скамеек, деревянный алтарь и чья-то могила. Свет поступал только сквозь маленькое окошко под потолком, поэтому в церкви было темно, сыро и прохладно. Земляной пол пах историей.
– Эта церковь Данте, – Минерва говорила без микрофона, и её голос эхом отражался от стен. – Здесь крестили легендарного Данте Алигьери. Здесь же он впервые увидел свою музу Беатриче. Но я уверена, что вы все слышали эту историю…
– Нет… – неуверенно сказала дама в тельняшке.
– Как же? – удивилась Минерва. – Ну, хорошо, я расскажу. Когда Данте было ещё только девять лет, на службе в этой самой церкви он встретил маленькую девочку. Её звали Беатриче. Она была дочерью богатого рода, а Данте происходил из более простой семьи. С детства рука Беатриче была обещана другому. Но Данте и не пытался приблизиться к Беатриче. Он держался вдалеке и почти не общался с ней. Данте очень редко встречал Беатриче на улице или в церкви, поэтому одну только её улыбку он считал уже проявлением небесной благодати. Он написал в её честь множество сонетов и стихов. Но он так боялся, что о его любви узнают, что посвящал их другим дамам. Беатриче так никогда и не узнала о его любви. Она вышла замуж в этой самой церкви за того, кому была обещана, и Данте присутствовал на свадьбе. Он наблюдал за ней и после замужества. О своей несчастной любви он написал целую книгу, которая называется «Vita Nova» или «Новая жизнь». Книга заканчивается смертью восемнадцатилетней Беатриче, величайшим потрясением для Данте. Он пережил тяжёлую лихорадку и был близок к безумию и смерти. Но пережив свою многолетнюю несчастную любовь, он накопил в себе вдохновение для главной работы. Уверена, про «Божественную комедию» вы все слышали. Повествование начинается с путешествия Данте по аду, где его сопровождает Вергилий. Затем Данте через чистилище переносится в рай, где его водит сама Беатриче. Он относился к ней, как святой ещё при жизни, и увековечил её память в своих стихах… Могила Беатриче находится здесь. Её считают покровительницей безответно влюблённых. Верят, что если написать записку и вложить ей в руку, то желание исполнится.
– Сегодня таких не сыщешь, – умильно сказала Наталья. – Как бы стать чьей-нибудь музой?..
– У тебя же Закарачкин есть! – напомнил сестре Артём.
– Чтобы стать музой, – услышала Минерва вопрос, – нужно быть не только очень красивой. Второе важное условие заключается в том, что ещё обязательно нужно умереть молодой.
– Ну вот. Кажется, мне уже поздно, – вздохнула Наталья.
Никто не решался подойти к могиле Беатриче и положить записку. Люди смотрели друг на друга и, кажется, были готовы все разом кинуться к могиле, стоило лишь первому герою склонитьс со своей запиской. Но все сидели на местах и изображали несуеверных или счастливо влюблённых. Массимо очень боялся посмотреть в глаза Артёму или боялся увидеть, как Артём наклоняется над могилой Беатриче с запиской. Но никто так и не решился рискнуть.
Теперь Минерва вела туристов в, пожалуй, самое ценное, дорогое и охраняемое место Флоренции. В галерею Уффици. Музей находился в самом центре города, на главной площади Сеньоры. Здание галереи занимало часть дворца Медичи, он же Палаццо Веккьо. Со стороны было не догадаться, что за этими стенами хранится самая ценная коллекция в мире.
На входе обыскивали чуть ли не с собаками. Артёма заставили оставить фотоаппарат, у Натальи отобрали таблетки, а у Массимо – зажигалку. Минерва ворчала, что туристы слишком долго копошатся на входе, хотя сама она тоже не с первой попытки прошла контроль. Дианочка утверждала, что её задержали за незаконный пронос волшебной палочки в магловское учреждение.
– Если не вдаваться в подробности, – поговорила Минерва, – то галерея Уффици похожа на все другие галереи искусств. Картины висят в больших рамах, которые зачастую только мешают разглядеть сами полотна. Картины рассортированы то по понятному хронологическому порядку, то по совершенно непонятному порядку, известному только администрации музея. Здесь нет никакого так называемого современного искусства, так что если вы любите, я извиняюсь, Энди Уорхола, то вам здесь делать нечего.
Так как фотографировать в галереи было нельзя, Артём приуныл. Наталья же совсем побледнела и еле переставляла ноги, крепко держась за брата.
Минерва соловьём заливалась, рассказывая про Джотто или Донателло. Видно было, что она презирает необразованность туристов и пытается намекнуть им на собственную безграмотность каждым словом. Но единственное, что запомнили туристы, помимо её колких комментариев – это «Рождение Венеры» Боттичелли. Огромное полотно с обнажённой девушкой на раковине было интереснее сотни однообразных икон с Девой Марией и Иисусом на её коленях.
– Кажется, я слишком туп для искусства, – шепнул своей жене мужчина в тельняшке. – Почему все эти Мадонны на одно лицо?
– Если уж не могли придумать разные лица, – вмешалась накачанная мамаша Дианочки, – то хотя бы разные платья им придумали, что ли.
– Да уж… А то совсем не интересно, – зевала дама в тельняшке.
Услышав это, Минерва не расстроилась, туристы не могли её поразить ещё больше. Единственный, кто её удивил, так это гид. Она не знала, как его зовут, да он и не стремился общаться. Он тихо ходил сзади, постоянно подгоняя какого-то фотографа с глуповато-счастливой улыбкой на лице. Кажется, он вообще общался только с ним и какой-то больной женщиной, опирающейся на фотографа.
Минерва привыкла, что гиды всё время громко говорят с кем-нибудь по телефону или сидят в интернете. А этот любовался всем вокруг, как будто в первый раз. И вид у него был такой восторженный, как будто он влюбился. В итоге Минерва сделала про себя вывод, что он просто дурачок.
После Уффици Минерва вывела туристов на берег реки Арно. Река была не узкой, но и не широкой. Классическая городская река. Её разделяли на части мосты. Самым красивым и легендарным из них был Мост Ювелиров. Этот широкий дугообразный мост был весь застроен домами. Аккуратненькие жёлтые и коричневые постройки теснились на мосту так плотно, что, казалось, они толкали друг друга в бока, чтобы выбить побольше места. Интересно было то, что все эти дома были ювелирными лавками.
Женская половина группы быстро расползлась по магазинчикам, и никто не заметил, как Минерва покинула туристов. Среди тех, кто принял участие в гонке за драгоценностями, оказалась даже Наталья, одновременно бледная и красная от температуры. Она носилась туда сюда по мосту Ювелиров в то время, как Артём терпеливо ждал её у маленького фонтана с питьевой водой. Здесь же сидел Массимо. Ему в этот момент позвонила мать, чтобы узнать, хорошо ли он питается, и спросить, понравился ли её яблочный пирог Артёму.
– Я всё! – наконец, вернулась Наталья.
У неё в руках было несколько маленьких и не очень пакетов, которые внушали объяснимый ужас Артёму. Сама Наталья вновь стала выглядеть уставшей и больной. Мимо промчались Дианочка с мамой. Дочка была нагружена огромными баулами с одеждой, украшениями и сувенирами, которые успевала накупать мать во время беготни по Флоренции.
– Тебе нужно вернуться в гостиницу, – серьёзно сказал Артём сестре, по-доброму улыбаясь.
Наталья согласно закивала. К ней подошла пожилая пара в тельняшках.
– Мы тебя проводим до отеля, дочка, – пообещала дама. – А мальчики пусть пока погуляют.
– Мальчики? Погуляют? – удивился Массимо. – Можно подумать, я тоже приехал сюда из России погреться на солнышке.
– Экскурсоводша, кажется, приняла тебя за туриста, – заметил Артём.
Все люди из их группы разошлись, и на Мосту Ювелиров остались только Массимо с Артёмом.
– Устроишь мне индивидуальную экскурсию? – спросил Артём.
Массимо смотрел на него снизу вверх, и ему казалось, что от Артёма исходило какое-то сияние. Как он мог постоянно выглядеть настолько счастливым? Уму непостижимо.
У них в запасе была ещё добрая половина дня, и без Натальи скорость их прогулки заметно возросла. Массимо знал Флоренцию не так хорошо, как Неаполь, и поэтому доверился своей интуиции. Он хотел выбрать самые красивые и живописные места, чтобы порадовать Артёма, как фотографа.
Они пересекли Мост Ювелиров и оказались на другой стороне реки Арно. Эта часть города была более новой. Главной жемчужиной южного берега реки был Дворец Питти. На вид это было неказистое, слишком простое и грубое, слишком большое и приземистое здание терракотового цвета. Но стоило попасть во двор Дворца Питти, и всё менялось. Отсюда открывался лучший вид на Флоренцию.
Артём был готов на руках носить Массимо за этот пейзаж, но он и не догадывался, что скоро ему придётся это делать в буквальном смысле.
– Вся Флоренция одной высоты, – жаловался Артём, просматривая фотографии. – На снимке не поймёшь, что где. Вот это готическое здание – библиотека, а та вытянутая церковь – Санта Мария Новелла. Единственное, что поднимается над городом – это купол Флорентийского собора. Наверное, если подняться на него, весь город сольётся в одну бесконечную красную крышу.
– Ты не прав, и у нас есть шанс это проверить, – сказал Массимо. – Если ты помнишь, Минерва говорила, что на этот купол можно подняться. Я сам там не бывал, но слышал, как туристы говорят, что оттуда вид ещё красивее, чем отсюда.
– Так чего же мы ждём?
По более скромному мосту, по которому ездили только такси и велосипедисты, они вернулись на северный берег реки и к Храму Девы Марии на Цветах. Оранжевый купол собора тянулся высоко-высоко в небо, и Массимо не представлял, как они смогут подняться на его вершину.
– Смотри, я вижу людей, которые стоят на верху! – сказал Артём, показывая на купол.
– Они такие маленькие… – удивился Массимо, поняв, что на самом деле обзорная площадка находится ещё выше, чем он думал. Он начал нервно снимать и надевать солнечные очки.
Чтобы попасть на винтовую лестницу, ведущую на самую высокую точку Флоренции, нужно было найти маленькую неприметную дверь. За ней сразу начиналась лестница. Сначала она была широкой и просторной, с окошками на каждом пролёте. Но чем выше они поднимались, тем ближе к ним становились стены и тем ниже к голове опускались верхние ступеньки. А так как лестница была винтовая, то потолок верхнего пролёта быстро становился полом нижнего, и от этой спирали начинала кружиться голова.
Они шли ужасно долго, и когда лестница начала расширяться, испытали огромное облегчение. Но оказалось, что они вышли не на вершину купола, а в какую-то маленькую комнату, откуда новая лестница шла в сторону и всё так же круто вверх.
– Это ещё не всё? – задыхаясь, спросил Артём.
– Нет, мы оказались между двумя стенками купола, – понял Массимо. – Теперь нам нужно подняться по лестнице между ними.
Несмотря на то, что идти оставалось совсем немного, последний подъём давался тяжелее всего. Здесь ступени были особенно высокими, скользкими и неудобными. Так что уже в самом конце пути, когда стал виден свет в конце, Массимо с хрустом подвернул ногу. Он пошатнулся и чуть не упал на Артёма, который шёл позади него. Тот успел его подхватить, и они в обнимку зависли между двумя стенками купола Флорентийского Собора.
– Чёрт, ты в порядке? – спросил Артём, пытаясь поставить Массимо на ноги.
– Кажется… не совсем, – честно ответил он. На подвёрнутую ногу было невозможно опереться.
До выхода на площадку оставалось всего дюжина ступеней, и Артём помог Массимо их пропрыгать на одной ноге. Верхушка купола оказалась высокой белоснежной беседкой со стрельчатыми арками – выходами на балкон, окаймляющий обзорную площадку. Артём посадил Массимо на одну из каменных скамей, прилегающих к стене по всей окружности беседки.
Здесь, наверху, собралось много людей. Они сидели с картами, путеводителями, фотоаппаратами, видеокамерами, а кто-то умудрился пронести наверх даже стаканы с кофе. Все они выглядели измученными и уставшими, но все смотрелись героями, преодолевшими пятьсот ступеней винтовой лестницы ради лучшего вида Флоренции. Люди с любопытством смотрели на стонущего Массимо и помогающего ему Артёма.
– Где болит? – уверенно спросил Артём, опускаясь перед Массимо на колени. Артём его разул, закатал штанину и теперь профессиональным взглядом осматривал ушиб.
– А ты что, доктор? – недовольно спросил Массимо, у которого нога болела только сильнее от прикосновений Артёма.
– Да, доктор, – Артём на секунду посмотрел в глаза Массимо и вернулся к осмотру.
– Правда? Слушай, прости за нескромный вопрос. Но я знаю, что в России врачи зарабатывают очень мало. Как же ты накопил на поездку по Италии? – у Массимо появилось бессознательное желание чем-нибудь уколоть Артёма за то, что тот больно трогал его ногу.
– Я не в поликлинике работаю и не в больнице, – Артём начал растирать ушибленное место руками. – Я работаю на заводе. И тебе очень повезло, я травматолог.
– О, действительно, – теперь Массимо не чувствовал боль, а только тепло от рук Артёма. – Какой-то опасный завод, раз там нужен травматолог?
– Достаточно опасный, – улыбнулся Артём. – Производим автомобили Renault.
– Автомобили? – рассмеялся Массимо. – А только вчера ты моей матери рассказывал, как ужасно работать на автомобильном заводе.
– Я не говорил, что там ужасно работать, – Артём прекратил растирать ногу Массимо, и теперь просто гладил её. – Я говорил, что тебе там не место… Ой, смотри, что это там?
Массимо повернулся, чтобы посмотреть, на что показывает Артём, а тот в это время резко дёрнул на себя стопу Массимо, и кость с хрустом встала на место
.
Массимо сквозь зубы застонал от резкой боли и рефлекторно вырвал ногу из рук Артёма. Но через несколько секунд боль прошла, и осталось только ноющее чувство, похожее на тяжесть в мышцах после тренировки. Массимо и не заметил, что всё это время Артём приободряющее держал его за руку.
– Лучше? – спросил тот.
– Да, намного, – улыбнулся Массимо. Он попытался встать, но ногу опять пронзила боль, и он упал на скамейку. – Но ещё не могу ходить.
Артём выглядел таким несчастным, как будто это он не сможет пройти вниз пятьсот ступеней. Массимо показалась такая чувствительность к другим очень милой.
– Иди фотографируй город. Мы же ради этого поднимались.
– Но ты ведь тоже никогда здесь не был, – вспомнил Артём. – Я хочу, чтобы ты посмотрел.
Опираясь всем весом на Артёма, Массимо смог встать и выйти на широкий балкон, откуда и открывался вид на город. Отсюда были видны синие холмы, между которыми в долине и лежала Флоренция. На холмах плавал густой синий туман. Он величественно перекатывался с одного склона горы на другой, но считал ниже своего достоинства спускаться к городу. Флоренция освещалась уже клонящимся к закату солнцем, и была по-королевски прекрасна.
– Я никогда не видел ничего подобного, – прошептал Массимо.
– Ты же говорил, что и так бываешь во всех этих городах каждую неделю, – припомнил Артём.
– Да, бываю, – согласился Массимо. – Но это совсем другое. Раньше я никогда не видел каналов Венеции или настоящего Рима. Странно, оказывается, что я никогда не видел и Флоренции, хотя думал, что знаю о ней почти всё. Почему? Почему, Артём?
Они посмотрели друг другу в глаза, и Артём наклонился близко к Массимо.
– Не знаю, – ответил Артём. – Для тебя рутиной стало то, что для меня было бы счастьем. А знаешь, какой есть способ всё исправить?
– Какой? – Массимо миллиметр за миллиметром приближался к лицу Артёма.
– Нужно сделать так, чтобы рутина перестала быть рутиной. – Артём преодолел последнее расселившее их расстояние и поцеловал Массимо.
Тот опирался о широкие перила балкона, чтобы не упасть. Они стояли над Флоренцией и самозабвенно целовались. Вокруг слышались недовольные голоса людей и даже вспышки фотокамер.
Оторвавшись от губ Артёма, Массимо точно знал, что будет делать сегодня ночью.
Они обошли всю беседку вокруг по балкону. Отсюда люди на площади казались маленькими, как перчинки в супе.
Пришла пора спускать вниз, но Массимо почти не мог наступить на больную ногу, да и Артём говорил, что без повязки ему ходить опасно.
– Выбора нет, придётся мне тебя нести, – с искусственным трагизмом в голосе сказал Артём.
– Нет, тут же пятьсот ступеней, а я тяжёлый, – Массимо не знал, что делать.
Но другого выбора и вправду не было. Артём потренировался по-разному поднимать Массимо, но всё время получалось, что кто-нибудь из них бился головой о стены. Зрители смеялись и фотографировали, а у Массимо уже начинался приступ нервного смеха.
В итоге Массимо почти лёг на спину Артёма, обняв его за шею, а тот поддерживал Массимо под коленями. Так они стали спускаться по лестнице между двумя стенками купола. Артём боялся уронить Массимо, но не потому что тот был тяжёлым, а потому что тот всё время съезжал вниз. После каждых пяти ступеней ему приходилось немного подбрасывать Массимо вверх, так что продвигались они очень медленно.
– Нет, так дело не пойдёт, – Артём опустил Массимо на пол. Они дошли до площадки, от которой начиналась узкая винтовая лестница вниз. На ней невозможно будет останавливаться и отдыхать. Нужно будет преодолеть её всю за один раз.
– Я попробую идти сам, – сказал Массимо. Он сделал один шаг вперёд и чуть не упал на подкосившейся ноге. Артём по-доброму посмеялся.
– Нет, я как доктор тебе запрещаю, – строго сказал он. Затем Артём кивнул, решив что-то про себя, и закатал рукава. – Я понесу тебя на руках. Так мне будет удобнее всего, и ты не будешь биться о потолок.
Массимо представил, как Артём будет нести его на руках, и ему стало не по себе.
– А как же твоя… болезнь? – применил последнее средства Массимо.
– Болезнь? Да нет никакой болезни, – развёл руками Артём. – Мне просто тогда хотелось с тобой остаться, вот и напридумывал.
– Вот как, – только и сказал Массимо, до глубины души удивлённый внезапной откровенностью.
Артём ловко подхватил Массимо и понёс вниз. Он шёл очень быстро, почти бежал. Иногда навстречу попадались люди, которые поднимались вверх по лестнице. Тогда Артёму приходилось вжиматься в стену, а Массимо – закидываться на него свои руки и ноги ещё сильнее, чтобы никого не ударить. Массимо чувствовал, что Артём уже сильно вспотел, и ему было ужасно неловко за свою неуклюжесть и за то, что он так нелепо и не вовремя подвернул ногу.
Когда они, наконец-то, вышли на площадь, солнце садилось. Артём очень осторожно поставил Массимо на землю и рассмеялся. Его одежда была мокрой от пота, но на лице всё равно светилась счастливая улыбка.
– Прости за это, – сказал Массимо.
– Фигня, – Артём опёрся руками в колени и пытался привести в порядок дыхание. – Ты в порядке?
– Кажется, у меня даже нога прошла.
И правда, Массимо уже мог самостоятельно ходить, но ему всё равно приходилось держать Артёма за руку. Со стороны они были просто похожи на немного сошедшую с ума влюблённую пару.
Они присели отдохнуть в каком-то кафе. Артём чувствовал тяжесть в ногах, и был счастлив от того, что мучительный спуск наконец-то закончился. Массимо теребил в руках тряпичную салфетку, и дышал свежим весенним ароматом города. Они почти не разговаривали за едой, а только смотрели друг на друга, и этого было достаточно.
Пока они шли до гостиницы, успело стемнеть. Отель находился в маленьком переулке недалеко от площади Свободы. Эта площадь была круглой автомобильной развязкой, в середине которой был сад с Триумфальной аркой. Некогда эта арка была северными воротами во Флоренцию.
В номере Артёма Наталья лежала на кровати и не двигалась. Она замоталась в одеяло и была похожа на скрученную куколку бабочки. Артём подошёл к сестре и осторожно потряс её за плечо.
– А? Что? – Наталья спросонья не понимала, кто и зачем её будит.
Артём заботливо потрогал лоб сестры, подоткнул одеяло и принёс ей стакан воды с лекарством. Она пила какое-то шипучее средство для снижения температуры, от которого по всей комнате распространялся лимонный запах, и даже Массимо в коридоре его чувствовал.
– Завтра она будет в порядке, – сказал Артём, выйдя из своей комнаты и захлопнув дверь.
Они остались одни в коридоре. Дверь в комнату Массимо была открыта, и он сам стоял на пороге.
– У тебя нет ничего выпить? – спросил Артём, прислоняясь плечом к стене.
– Есть немного вина, – соврал Массимо. – Заходи.
Они вошли в номер, где была только одна кровать и деревянный стол со стулом. Пока свет не был включён, из окна можно было увидеть купол Храма Девы Марии на Цветах.
– Но у меня нет бокалов, – шёпотом сказал Массимо.
– Обойдёмся и без них, – таким же шёпотом ответил Артём.
В номере не горел свет, но Массимо чувствовал и слышал, как Артём улыбается.
– Я так и не сказал тебе спасибо, – говорил Массимо, подходя так близко к Артёму, что они могли чувствовать тепло тел друг друга. – За то, что ты… спас мне жизнь.
– Спас жизнь? – насмешливо удивился Артём, мягко дотрагиваясь до руки Массимо. – Я всего лишь вынес тебя на руках из церкви. Знаешь, это прозвучало так, как будто… О, нет! Я же забыл наложить тебе повязку!
Артём рванул к выключателю и зажёг свет. Массимо поморщился от яркой вспышки. Артём выбежал из номера. В коридоре хлопнула дверь соседней комнаты, и Артём вернулся с аптечкой в руках. Массимо ошарашенный сидел на кровати. Он чувствовал себя обманутым. Уголки его губ опустились вниз, и он бездумно почёсывал голову. Видимо, со стороны это выглядело смешно, потому что когда Артём посмотрел на Массимо, он рассмеялся и спросил:
– Что, болит? Ну, ничего, сейчас я всё исправлю.
Он распаковал аптечку и достал оттуда несколько метров эластичного бинта. Сев на пол перед Массимо, он профессиональными движениями отмерил несколько витков бинта, отрезал, и уверенными руками доктора замотал ногу. Теперь Массимо едва мог пошевелить стопой, но вся боль действительно прошла.
– Теперь ты сможешь ходить, – гордо сказал Артём, осматривая своё творение.
– Спасибо, – кисло ответил Массимо.
– Нет, – покачал головой Артём. Он отложил в сторону аптечку, и положил голову на колени Массимо. – Теперь я жду от тебя настоящего спасибо.
Внутри у Массимо что-то ёкнуло. Он наклонился и поцеловал улыбающиеся губы Артёма. Стоило Массимо сделать первый шаг, как Артём поднялся и, не разрывая поцелуя, положил Массимо на кровать, и сам лёг сверху.
Сначала всё получалось сумбурно и путано. Массимо не мог стянуть с Артёма футболку, а тот запутался в его ремне. Они пытались раздеться, не прекращая целоваться, и в итоге чуть не упали с кровати. Они смеялись из-за того, что так долго не могли расправиться с одеждой, и Массимо даже испугался, что сейчас от приступа смеха у них пропадёт весь настрой.
Но тут Артём начал вытворять такое, что Массимо пришлось сменить смех на стоны. Артём был таким уверенным и заботливым, что Массимо почти не приходилось ничего делать самому. Они провели всю ночь вместе. Артём так и не вернулся в свой номер. Он уснул, накрывая из обоих одним одеялом.
|
