 Фанфик «Амойский гамбит | Часть 1. Глава 3.»
Шапка фанфика:
Название: Амойский гамбит
Автор: tatateo
Фэндом: Ai no Kusabi
Персонажи: Ясон Минк, Катце, Рауль Ам
Пейринг: ОМП/ Ясон Минк, ОМП/ ОМП
Жанр: ангст, драма, эротика
Предупреждения: насилие, смерть персонажа
Тип: слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: планируется макси
Статус: в процессе написания
Размещение: с разрешения автора
Текст фанфика:
ГЛАВА 3
АРЕС
Я провел беспокойную ночь. Грубо говоря, я просто напросто сгорал от похоти. Такого со мной никогда еще не было, даже в юности. Даже в период моих самых страстных увлечений. Я вспоминал и перебирал в уме всех моих партнеров – нет, ни один из них не вызывал во мне такого сильного, практически не контролируемого, похожего на горную лавину, желания.
«Застрелить его, к чертовой матери, и дело с концом», - мелькала где-то глубоко в голове гаденькая, боязливая мыслишка. Однако я тут же с досадой и возмущением ее отбрасывал. Застрелить? Убить? Уничтожить?.. Так и не узнав, что представляет из себя совершеннейшее творение железной суки?.. Не узнав, что такое секс с самым красивым мужчиной, если не во Вселенной, то в нашей части галактики это уж точно. Нет, это было бы просто каким-то варварством. В конце концов, я – Артур Арес, сын императора Крокена, прославленный генерал, герой четырех галактик, я всегда привык иметь то, что хочу и кого хочу. Так будет и сейчас. И плевать мне на цену. Я могу себе это позволить.
Едва рассвело, я принял ванну, тщательно выбрился и приказал накрыть завтрак в зале. Завтрак с учетом вкусов господина бывшего Консула. Мои люди вчера допросили фурнитуров, ведавших его кухней: те с готовностью поведали, что предпочитает в еде и напитках их хозяин. Больше всего меня удивило то, что он, оказывается, терпеть не может сладкое. Странно. Обычно красивые мужчины, как и женщины – жуткие сластены.
Я делаю знак одному из охранников.
- Ступайте к господину Минку. Скажите, что я приглашаю его разделить со мной завтрак. А, впрочем, нет. Я это сделаю сам.
Конечно, я могу просто, без всяких комильфо, приказать привести его ко мне, как военнопленного, но я этого не хочу. Я хочу, чтобы он видел и оценил оказанную ему честь – победитель лично приглашает его к своему столу.
В покои Минка я вхожу без стука. Все утро я морально готовился к встрече с совершеннейшим творением Юпитер, однако, стоило мне войти…
Сидящий за шахматным столом белокурый мужчина поднял голову, и я застыл, как будто бы в лоб мне угодила пуля. Вчера я ведь так и не увидел его глаз. И вот сейчас эти самые глаза смотрят прямо на меня – того глубокого насыщенного синего цвета, которого по легенде бывает кровь у ангелов. Ультрамарин, кажется, это называется так. Веко длинное и острое, как у животного семейства кошачьих. Взгляд настороженный, внимательный и - равнодушный. Длинные черные ресницы отбрасывают темные тени на щеки. Прямые пряди белой челки открывают с левой стороны шею и мочку уха – крошечную, изящную мочку, которую безумно хочется прикусить зубами. Нет, поцеловать. А потом скользнуть губами вниз по белоснежной шее, срывая этот дурацкий, наглухо застегнутый воротник, срывая…
Я до боли впиваюсь ногтями в ладони. Дыши-ка ровнее, генерал. Ты ведь уже давно не мальчик, которому в голову ударили гормоны.
Я делаю шаг вперед и сдержанно киваю.
- Доброе утро, господин Минк. Как вы себя чувствуете?
Сидящий с дугой стороны стола рыжий фурнитур подскакивает, было, на ноги, однако блонди быстрым взглядом заставляет его сесть на место. Затем снова смотрит на меня.
- Спасибо, генерал. Для человека, которому посчастливилось пережить падение Танагуры и гибель своих друзей, я бы сказал, что очень даже неплохо.
Черт, опять удар ниже пояса. Сначала эти его глаза. А теперь - голос. Низкие бархатные нотки с эротическим придыханием. Неужели это он специально меня дразнит?. Нет, не похоже. Интонации равнодушные, если даже не сказать жесткие. Умопомрачительное сочетание: камасутра и псалом в каждом звуке.
- Что поделать, господин Минк, это война. Однако об этом после. Сейчас я здесь за тем, чтобы пригласить вас разделить со мной завтрак.
Он крутит в пальцах черную ладью и осторожно ставит ее на доску.
«Вот сейчас он скажет какую-нибудь дерзость», - думаю я. И ошибаюсь.
- Спасибо, генерал, я согласен, - говорит он и встает с места.
Спустя несколько секунд мы идем через зал – идем рядом, шаг в шаг. Мы одного роста, и мы оба атлетического телосложения, однако, не смотря на это, фигуры у нас абсолютно разные. Там, где у меня сплошные углы и рваные линии, у него – скульптурная лепка и изящный рисунок. Можно сказать, что я сошел с полотен Рубенса, а он – ожившая античная статуя.
У двери в столовую я отступаю, пропуская его вперед. Он принимает этот знак внимания с моей стороны, как данность. На мгновение перед глазами у меня мелькает его золотистая грива, чуть колыхнувшаяся сквозняком, как плащ. Тысячу раз «черт!» Еще ни разу ни у одного мужика я не видел волос до задницы. Это выглядит почти непристойно. Но насколько же это возбуждающе!..
За столом я теряюсь еще больше: все его движения настолько изящны и аристократически утончены, что я начинаю чувствовать себя ря-дом с ним настоящим плебеем.
Он хранит молчание. Он ведет себя так, словно, кроме него, за столом никого нет.
ЯСОН
Я, молча, выжидаю, наслаждаясь завтраком. Я не желаю облегчать ему задачу. Я – блонди, и молчание никогда не было мне в тягость. У людей же все совсем иначе. Чем дольше я молчу, тем сильнее генерал начинает нервничать. Нет, внешне он по-прежнему безукоризнен – собранный, невозмутимый, сдержанно-любезный. Но я эмпат, и я его чувствую. Чувствую, как он на меня смотрит. И позволяю ему так на меня смотреть. Я не в первый раз играю в эти игры, и я знаю правила. Первое слово должен сказать он. И он не выдерживает.
- Почему у вас, у блонди, всегда такая закрытая одежда? Как у монахов? Хотя сами вы на монахов совершенно не похожи.
В его голосе явно звучит раздражение. Я делаю вид, что ничего не замечаю. Слегка пригубив ледяное белое вино в высоком бокале, я спокойно отвечаю:
- Для того, чтобы не провоцировать окружающих.
- А, может быть, именно для того, чтобы их провоцировать? - недоверчиво хмыкает он.
- Ну, знаете ли, – усмехнувшись, я снова прикладываюсь к бокалу, - так и в иконе при желании можно найти что-нибудь непристойное.
Сдвинув брови, он вглядывается в мое лицо, скользит глазами по плечам, по подбородку, по рукам, затянутым в перчатки.
- Не льстите себе, Минк. Вы не похожи на икону. Хотя, нет, вру, очень похожи. Но за такие иконы я бы расстреливал.
- Вы хотите меня расстрелять? – с иронией интересуюсь я.
Он быстро отводит глаза. Хочет что-то ответить, но, передумав, залпом выпивает свой бокал. А буквально через мгновение снова поднимает на меня глаза.
- Почему вы не спрашиваете у меня, что с вашим партнером? Вам все равно?
- Нет, мне не все равно, - я бросаю на него ничего не выражающий взгляд сквозь перья челки. – Я просто жду.
- Чего? – вскидывается он.
- Объяснений, генерал, объяснений. Ведь не полакомиться же виноградом вы меня сюда позвали.
Он вдруг встает с места, обходит стол и останавливается у меня за спиной. Его большие сильные руки скользят в миллиметре от моих волос. Одно из двух: либо он хочет запустить пальцы мне в волосы, либо свернуть мне шею.
- Какая странная нерешительность для воина-победителя, - усмехаюсь я.
Это откровенная провокация. Однако он уже, видимо, совсем на взводе, поэтому тут же на нее поддается. Резким движением он наматывает на кулак мои волосы и рывком запрокидывает вверх мою голову.
- Ты прав, Минк. Не будем ходить вокруг да около. Я хочу предложить тебе сделку. Хорошую сделку, которая напрямую касается твоих интересов. Ведь ты опытный и расчетливый политик, правда? Во всяком случае, так о тебе говорят. Ты – блонди. Ты любишь Амои. В смысле, считаешь своим долгом заботиться о ее благе. Давай поговорим без всяких этих блядких комильфо, просто и откровенно, как мужчина с мужчиной.
- Давай, - легко соглашаюсь я, - только сначала отпусти мои волосы.
- А, если, нет? – его пальцы сжимаются крепче, я вижу, как он впивается глазами в мои губы.
- Значит, мне придется сломать тебе руку, - говорю я и без предупреждения резко стискиваю свои пальцы на его предплечье.
В его глазах поочередно мелькают изумление, гнев и еще что-то. Я чувствую, как под моими пальцами отчаянно сокращаются его мускулы. Да, он силен, очень силен для обычного человека, должно быть, сказывается эльфийская кровь. Но он не блонди. Уже через несколько секунд его рука, стягивающая мои волосы, вздрагивает: сильные пальцы, дрожа, один за другим разжимаются.
- Чертов блонди, - рычит он, потирая предплечье, и тут же как-то странно, по-новому окидывает меня глазами. – Я считал, что все эти рассказы о вашей фантастической силе в большей степени преувеличение. А, оказалось, что слухи не врут. Теперь я понимаю, каким образом эти очаровательные пальчики переломали кости десяти моим парням.
Он возвращается на свое место за столом и наливает вино – себе и мне.
- Поскольку мы уже, кажется, перешли на «ты», пить на брудершафт, вроде бы, глупо, а?..
- Почему бы и нет? – я невозмутимо пожимаю плечами.
- С поцелуем? – его глаза снова возвращаются к моим губам.
Я отодвигаю в сторону бокал и складываю на груди руки.
- Чего ты хочешь, генерал?
Его глаза блестят, а на щеках двумя яркими пятнами вспыхивает румянец.
- А ты сам не догадываешься?.. Или твоего айкью на это не хватает?
- Как говорят на Терре, «даже боги ошибаются», - усмехаюсь я. – Поэтому я все же хочу, чтобы ты сам озвучил свои требования.
ЭДВАРД СИМЕНС
…Я хлопаю глазами и думаю, как же мне быть теперь?.. Уйти с приема – неприлично, даже, можно сказать, бестактно, я же ведь официальное лицо. Да, видно, придется мне как-то проходить оставшееся время с липким пятном на штанах.
Неожиданно с другой стороны балкона раздается сдержанное фырканье, как будто бы там притаился здоровенный жеребец.
- Какого черта? – я с раздражением оборачиваюсь.
Слава богу, это всего лишь Джон.
- Ну, что? Словил кайф? – лыбится он похабненько на все свои тридцать два еще никем не пересчитанных зуба.
- Ты что, подсматривал, сволочь? – возмущаюсь я.
Он делает невинные глаза.
- Очень надо!.. Просто покурить вышел, а тут такое шоу. Почище, чем в зале. А насчет штанов ты не переживай, ничего не видно.
- В морду дам, - пряча глаза, мрачно бурчу я.
- Да ладно тебе! – он дружески пихает меня в плечо. – Этот Минк ведь сволочь еще та. Стоит только постоять рядом с ним пару минут, и в штанах начинается пожар.
- А он кто? – переборов смущение, все-таки решаюсь спросить я.
В лице Джона мелькает удивление.
- Ты что и вправду не знаешь?
Я отрицательно мотаю головой.
- Во, дела… Этот старый пердун Маквелл тебя не предупредил?.. Склеротик хренов. Ясон Минк – без пяти минут Консул Амои. Через месяц инагурация.
- Консул? – от удивления я давлюсь слюной и кашляю. – А ты ничего не перепутал? Он ведь совсем еще сопляк. Сколько ему лет? Семнадцать, восемнадцать?..
Джон с сочувствием качает головой.
- Да ты и вправду ничегошеньки не знаешь, Эдди. Хорошо, я тебе все объясню популярно, чтобы ты даже не думал о разных глупостях.
- Каких таких глупостях? – мигом взвиваюсь я.
- Не кипятись, - он протягивает мне сигареты. – На-ка, покури. А теперь, слушай меня, ценитель прекрасного. Этот парень, на которого ты таращился, как тинейджер на пороножурнал, любимец Юпитер. Старая железная сука создала его по какому-то специальному проекту именно для того, чтобы он от ее лица управлял Амои. Уж не знаю, чего там в него понапихали евгеники, но результат ты видел. Ему 17-ть лет, однако он с легкостью заткнет за пояс любого из маститых политиков. Федералы боятся его, как огня, хотя и смотрят на него, пуская слюнки. Я так подозреваю, что эта его чертова внешность – тоже часто проекта. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, почему с таким главою государства гораздо приятнее вести переговоры?.. Такому, если в чем-то и уступаешь, то делаешь это с удовольствием, и совесть тебя потом не мучает.
- Черт! – я гашу окурок о перила балкона и беру новую сигарету. – Не хотел бы я оказаться на месте Маквелла. А этот золотоволосый, Рауль, кажется, кто он?
Джон со смешком показывает глазами куда-то вверх, на две, парящие высоко над землей амойские луны. Они чуть закрывают одна другую, как двое влюбленных, соприкасающихся щеками для поцелуя.
- При чем здесь это? – не понимаю я.
- Льстецы часто их так называют – «наши две луны: Ясон Минк и Рауль Ам».
- Они что, любовники? – сердце мое почему-то болезненно сжимается.
- Ну, можно сказать, что и так. Они – партнеры. Здесь это называется так. С позволения Юпитер, конечно: ведь эта сука кому попало своего любимчика не отдаст. Да что там!.. Имей она физическое тело, она и сама была бы не против его поиметь.
- Прекрати, - обрываю я его гадливо.
Джон несколько секунд внимательно смотрит на меня. Я изо всех сил пытаюсь казаться невозмутимым: ну, и что, мол, такого, что самый охренительный на свете парень, от которого у меня напрочь снесло крышу, оказался без пяти минут Консулом Амои, и его трахает какой-то золотоволосый красавчик?.. Или он – его?.. Ерунда. Бывает. Все ништяк.
- Да не кисни ты, Эдик, - Джон крепко встряхивает меня за плечо. – Это же Амои – здесь красивых парней на любой вкус пруд пруди. Завтра я покажу тебе местные бордели - ты просто из штанов выпрыгнешь! Такие самцы сладкие попадаются. Были б деньги. А Минка ты забудь. Это товар из серии: смотреть смотри, но руками – ни-ни.
Я поднимаю глаза к лунам. Да, красиво. Очень красиво. Манит. Тянет. Очаровывает. Но – как же до них высоко!..
- Спасибо, Джон. Считай, что ты мне все объяснил, и я все понял. Бордели, так бордели.
|
