 Фанфик «"Домой"»
Шапка фанфика:
Автор: Monarchia
Название: "Домой"
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Персонажи: Санкт-Петербург\Москва
Рейтинг: PG
Жанры: ER (Established Relationship), Гет, Романтика, Повседневность
Саммари: "Жди поцелуй руки." м\ф "Анастасия"
Дисклеймер: Все права на героев принадлежат Химаруйе-сан
Размещение: если с шапкой, то хоть где.
Статус: закончен
Предупреждение: Уютный фанон на троечку. Для тех, кто любит нежную бытовушку.
Текст фанфика:
"В город белых ночей приезжают смотреть на небо и рано умирать. Остальные столицы к ранней смерти не располагают. В Нью-Йорке, Париже и Москве живут долго и работают напряженно."
Илья СтогOFF. Рейволюция. Роман в стиле техно.
Марии Юрьевне* никогда, кажется, не понять, почему ей целуют руки при встрече. Она, разукрашенная нарядная матрешка, покрывшая выбеленные кудри легким платком, заметно засмущается даже через слой тонального крема, и отведет взгляд, в надежде, что вокруг никто не видел. Дискомфортно чувствовать на себе чужие взгляды. Все ждут трогательной сцены, столь характерной для вокзала. Черт.
-Сколько раз тебе повторять, я ненавижу эти твои джентльменские заморочки, - Мария стряхнула с плеч снег, успевший ее припорошить за какие-то пару минут. Перрон вокзала кишит москвичами, выходящими из дверей только что прибывшего Сапсана.
-Тогда прекрати улыбаться, - Петр собирался подхватить ее чемодан, но с собой у гостьи была лишь средних размеров дамская сумочка. Кажется, визит обещает быть коротким.
-Я не улыбаюсь, - холодно ответила она, скрестив руки на груди. Одета Мария была слишком легко, а потому едва заметно дрожала. В отличие от Невского, который пришел в советской ушанке из какого-то рыжего кота и в потрепанной дутой куртке на пуху, - Тебе показалось.
Согласно кивнув, он поправил очки, съехавшие почти на самый конец носа.
Мария ненавидела эти дурацкие очки, глупую шапку, убогий пуховик и безразмерные старые джинсы, которые даже затянутые до предела ремнем с бляхой, помнившей советские времена, свисали. А уж эти пережитки прошлого, вроде поданной даме руки во время прогулки или лобызания рук даже не озадачивали, а раздражали. Нормальные люди при встрече обнимаются. И даже целуются в щеки.
-Почему ты никогда не приезжаешь ко мне? В чем проблема? Сел в Сапсан и примчал. У тебя ведь даже нет важных дел, от которых мне из-за тебя часто приходится отрываться, - старая песня Марии. Справедливо-гневная, и, конечно же, не лишенная смысла. Но на нее существует один отличный ответ, который пресекает все возможные дальнейшие комментарии.
-Тебе не обязательно возвращаться домой, Маш.
И все. Сбой системы и прощение всех грехов. Хотя бы потому, что никто на свете не зовет ее Машей с той же уступчивой мягкостью.
Она уже сама стягивает жуткую шапку с кудрявой темной головы и нарочито-сердитая шагает на выход.
-Может быть, ужин? – спрашивает ей в след Петр, особо не торопясь. У него шаг шире, без него она никуда не уйдет.
-На ужин со мной у тебя денег не хватит, голубчик, - усмехается Мария, уже приостановленная теплой рукой, обхватившей запястье. Но шагать не перестает, что за дурацкая столичная привычка.
-Мы же будем есть содержимое холодильника, а не кошелька. У меня там вроде были отменные пельмени и вполне себе сносная палка колбасы.
-Ты что, серьезно? Ручку целовать научили, а вот объяснить, что понятие «ужин на двоих» никак не вяжется с пельменями и салями забыли? – возмутилась Мария Юрьевна, смерив презрительным взглядом своего спутника.
Он же был абсолютно невозмутим. Все происходящее его ни капельки не смущало. И тот факт, что его подруга привыкла обедать в кафе, а ужинать в ресторанах, оставляя на чай официантам половину его зарплаты, Петра совсем не смущало. В конце концов, женские капризы порой просто проще принять на веру и не обсуждать их во избежание внеплановых нервотрепок.
-Хорошо, я могу сводить тебя в Макдональдс и угостить всем, что твоя душа пожелает. Более того, можем даже взять пару вишневых пирожков домой.
Мария Юрьевна раздраженно прикрыла глаза. Ей очень хотелось голосом учительницы начальных классов отчитать этого придурка, но сделав скидку на то, что в приличном обществе он бывает редко и вообще предпочитает внешнему лоску глубинный смысл во всем, то согласно кивнула.
-Только я не собираюсь сидеть в этом клоповнике. Берем заказ с собой и сразу к тебе.
-Непременно, - бархатистый голос ласкал уши. Слушать такой можно часами – почти дикторский. Это пережитки прошлого, как и манеры, привитые много лет назад. Господина Невского, с которым Мария когда-то имела честь познакомиться, молодого человека в костюме и выглаженной белой сорочке, всегда с дорогим, и, что важно, никогда не пустующим портсигаром** и широкими сильными плечами, как будто никогда и не было. Того амбициозного и, безусловно, талантливого юноши, который очаровывал своим европейским шармом трудно было разглядеть в том, кто вел сейчас под руку Марию по узким улочкам. Сейчас же он был до неприличия худощав*** и вел затворнический образ жизни, но изредка в нем вновь неожиданно и мимолетно проблескивал тот особый, замечательный шарм.
Петр ненавидел просыпаться по утрам: несусветная тьма никак не располагала к быстрому пробуждению. Но сон его в последние годы от пережитых на недолгом, но славном веку, потрясений, был тревожен. Спиной к нему лежала Маша, а не Мария Юрьевна, коей ей по долгу службы приходилось казаться. Она время от времени шумно вздыхала во сне и стянула на себя все одеяло, чем, собственно, и разбудила Невского.
Конечно, неприятно. Но простительно. Особенно Маше, которая заработалась за неделю и приехала на выходные домой.
Она, словно почувствовав на себе пристальный взгляд, повернулась и открыла глаза. После сна они казались узкими, а в темноте утра даже не обыкновенно карими, а черными.
-Золотая дремотная Азия опочила на куполах****… - шепнул Петр, улыбаясь.
-Иди в жопу, Петь. Ни поспать у тебя, ни пожрать по-людски.
-Любезная, да если вы сама броситесь на кухонную амбразуру, то я слова поперек не скажу. Я человек консервативный, люблю женщин хозяйственных…
-Шутник хренов. Варежку захлопни и сам сваргань мне завтрак. Будь мужиком, поухаживай за мной. Я тебя даже поцелую в благодарность. Когда зубы почистишь, - задумавшись, Маша добавила, - Наверное.
-Всего-то? С тебя как минимум генеральная уборка всей мансарды.
-Мансарда? Будь честным, Петро. Это по-русски называется халупой. Лучше уж я приготовлю сама. Пользы от тебя, как от бревна, - обиженно ответила Маша, но накрыла Невского одеялом и положила ему на грудь холодные ладони в отместку.
На удивленный взгляд она сухо ответила:
-Грей меня, придурок. У тебя везде сквозняки. Даже в голове.
Часы на тумбочке тикали, остановившись толстой стрелкой между цифрами пять и шесть. За окном валил пушистый снег. Маша через три-четыре часа приготовит завтрак. И еще целых полтора дня не будет притворяться Марьей Юрьевной, у которой в среду совещание, а в пятницу – командировка на месяц.
Пусть пока спит, никто не потревожит ее долгожданного сна. Дома.
Погладив свою любимую по спине, Петр скосил на нее взгляд дымно-серых глаз. Как же она не может понять, что только дамам сердца настоящие рыцари могут целовать руку и читать взахлеб стихи?
__________________________________
*-Историческая ссылка на Юрия Долгорукого.
**- Петр I привез в Россию табак
***- ссылка на блокадный Ленинград
****- строчка стихотворения С. Есенина «Москва кабацкая»
|
