 Фанфик «Bound with the silver shine | глава 7»
Шапка фанфика:
Название: Bound with the silver shine
Автор: Rainy
Фандом: Death note
Персонажи/ Пейринг: Лайт, Эл, выпускники Вэмми-хауса, Дэймон Сальваторе, OC. ББ/Ниа, Лайт/Эл, Мелло/Мэтт, Дэймон/OC
Жанр: POV, Ангст, мистика, яой
Предупреждение: Возраст героев и хронология фэндома изменены. Присутствует слэш, немного нецензурной лексики.
Тип/вид: слэш, кроссовер, OC
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Статус: закончен
Дисклеймер: Персонажи фэндомов принадлежат создателям, фанфик и мои персонажи – мне.
Размещение: Можно, но с этой шапкой. И отпишитесь, где размещаете.
Текст фанфика:
Как долго тянулся этот день…
Я так и не ложился после второго сна, хотя поспал не больше двух часов. Сейчас полночь.
Нейт так и не выходил при мне.
Но без меня он был в столовой, я слышал разговор Роджера и Михаэля.
Без меня.
Так больше не может продолжаться.
Поднимаюсь к его комнате. Стучать или нет?
Пожалуй, нет.
Или…
Застываю перед дверью. Потому что слышу его слабый стон.
Это не похоже на стон боли…
Нейт…
Да. Он действительно…
Слышу, как он шепчет моё имя.
Не могу справиться с резким возбуждением. Он ласкает себя в нескольких шагах от меня, шепча моё имя…
Тихий стон, но чуть громче предыдущих. Частое дыхание. С трудом сдерживаюсь, чтобы не вломиться в дверь и не…
Нет. Один раз я это уже сделал, и это было огромной ошибкой.
Больше не повторю.
Поднимаю руку и стучу.
– Лори? – ещё задыхающимся голосом отвечает он.
– Нет.
Он вздрагивает. Я вхожу и сажусь рядом с ним на кровать. Он садится, притянув колени к груди и обхватив их руками.
– Зачем ты пришёл? Опять…?
– Нет. Я не должен был этого делать. Нейт… Прости.
Как же по-идиотски это прозвучало…
– Ну да, ты не думал, что мне могло не понравиться, – кажется, он снова теряет контроль.
– Теперь я понял. Не знаю, сможешь ли ты простить мне это, но…
– Возможно, – перебивает он тихим голосом. – Возможно, ты правда не думал. Возможно, Лори права, что я должен принять тебя. Но я не могу. Просто не могу.
– Этого я и боялся…
Опускаю голову, позволяя чёлке упасть на лицо. Прикрываю глаза рукой.
– Бейонд…
– Что?
– Прости, но я не могу…
Встаю и, не отвечая, ухожу из его комнаты.
Он смотрит мне вслед, я чувствую взгляд, но не оборачиваюсь. Какой смысл ещё раз смотреть ему в глаза? Только лишняя боль. И ему, и мне.
– Не знаю, кто ты, но не стоило меня возвращать…
Стоит подумать это, и мысль обретает завершённость.
От того, что я жив, никому не стало лучше. Даже мне самому.
И Нейт…
Ему точно лучше без меня.
А маленький нож всё так же под матрасом.
Жду около получаса. Возвращаюсь к твоей спальне. Слушаю, что ты делаешь.
Слышу твоё сонное дыхание.
Дверь заперта. Но её несложно вскрыть.
Вхожу в твою комнату. В последний раз.
Беру ручку, вырываю лист из тетради у тебя на столе и пишу тебе записку.
Прости, Нейт. Я люблю тебя. Действительно люблю. Тебе будет лучше, если меня не будет с тобой. Прости мне мою ошибку. Больше я тебя не побеспокою.
Ты одними губами шепчешь моё имя.
– Прости…
Кладу записку рядом с тобой. Легко, чтобы не разбудить, скольжу рукой по твоим волосам.
Ладонь вздрагивает, и я задеваю твою щёку.
И ты тянешься ко мне во сне.
Да что же за…
Во сне ты проявляешь больше чувств, чем когда бодрствуешь…
– Прости. Эта связь мучительна для тебя, малыш.
Убираю руку. Ты отворачиваешься со вздохом.
Отворачиваюсь и ухожу. Это уже окончательно.
Придя в свою комнату, сажусь на кровать и достаю нож из-под матраса.
Вспоминаю твой стон, когда ты ласкал себя.
И вырезаю на руке первую букву твоего имени.
Почти не чувствую боли.
Запах крови кажется сладким.
Откидываюсь на кровать, заворачиваю рукава рубашки и одним взмахом ножа режу вены на левой руке. Потом на правой, пока ещё могу, пока руки не ослабели. Убираю зачем-то нож обратно под матрас.
Улыбаюсь, вспоминая, как гладил твои волосы, пока кровь капает на пол.
Нейт…
Закрываю глаза.
Эйфория исчезает.
Серая темнота.
Мир синигами. Вот мы и дома, ага.
Чувствую, что я здесь не один.
– Что же ты делаешь…
Тот самый голос за спиной.
Медленно оборачиваюсь.
Действительно синигами.
Я видел его раньше. Но не помню, где.
– Я тебя вернул. Видимо, зря.
– Пожалуй. Кто ты?
– Ты так и не вспомнил…
В памяти вспыхивает сон.
«Только вспомни имя…»
– Ты. Ар… – запинаюсь. Вспомнить так и не могу.
– Армония Джастин Бейондллемэйсон, – заканчивает он. – Я думал, ты вспомнишь.
– И кто ты? Я помню имя с детства, хотя и не мог воспроизвести, но мне это ни о чём не говорит.
– Ты – мой сын.
– Не может быть…
Новое воспоминание, которого раньше не было. Детство. Кажется, мне года четыре. Я на заднем дворе дома моего отца – или того, кого считал отцом…
Он – этот синигами, Армония – тоже там. И из его рук в мою сторону катится большой красный мяч. Я смеюсь и ловлю его…
Надуваю мыльные пузыри. Со смехом пытаюсь полопать их, все, которые смогу поймать… И ветер гонит их ко мне… Ветер, который создавал он, подчинявшийся его воле.
Потом он подхватывает меня на руки и кружит, распахнув крылья и взлетая в воздух.
То же чувство…
Вот почему мне казалось, что я помню это чувство, когда он вытаскивал меня из мира синигами.
Я действительно это уже чувствовал.
Ещё одно воспоминание. Я говорил с ним в мире синигами. Закрываю глаза и как будто снова слышу этот разговор.
Он обещал мне вернуть к жизни некоторых погибших воспитанников моего приюта, чтобы мне, когда я вернусь туда, не приходилось привыкать к другим людям.
Вернуть.
Это и были Михаэль и Мэйл?
Он кладёт мне на плечо руку.
– Тогда зачем ты позволил мне умереть в тот раз?
– Хотел посмотреть, каким ты стал. Но я видел, что тебе не нравится здесь, поэтому вернул тебя к жизни.
– Зачем ты вообще создал меня? Это ведь запрещено…
Снова знание, источник которого я не помню. Синигами запрещено заниматься сексом. Но он это сделал. И я не знаю, что бывает за нарушение запрета.
– Просто не успел завести сына при жизни.
Значит, он был человеком… Этого я о нём не знал. Как он стал синигами?
– О чём ты думаешь?
– Как ты стал синигами? Ты был человеком, да?
– Был. Ты знаешь, что тот, кто пользовался тетрадью смерти…
– Не попадает ни в рай, ни в ад. Таким дорога в мир синигами.
– Я ею пользовался. Пришлось. Один раз, но этого было достаточно.
– Зачем?
Пауза. Его голова опускается. Потом он снова смотрит на меня.
– Когда я был человеком… – начинает он. – Была одна женщина, от которой я мечтал иметь детей. Её звали Ханна. Так случилось, что ей угрожала смерть от рук других людей. Не знаю, как ко мне попала тетрадь смерти, но она у меня была. Возможно, всё произошло так же, как с этим мальчишкой Лайтом. Но даже если я прав, никто не признается, кто бросил тетрадь, которая попала ко мне. Теперь меня боятся. Я записал в тетрадь имя того, кто хотел убить её. На следующий день меня убили её родственники. Это был XII век, и тогда, в отличие от этого века, люди легко верили в вещи, которые современным людям кажутся нереальными. Не знаю, как они узнали, что его убил я, но они убили меня за это. Потом, как ты понимаешь, я оказался в мире синигами. Я младше большинства остальных, которые существовали в облике синигами за сотни лет до моего появления на свет, но я добился большего. Твоя мать была очень похожа на ту женщину. Когда я увидел её, мне вспомнились все смертные мечты о сыне от той женщины. Я ничего не чувствовал семьсот с лишним лет, но чувства вернулись, когда я увидел её. И запреты уже не волновали меня.
Опускаю голову. Мой отец. Это правда, я знаю. Отец-синигами. Не тот, кого я считал отцом, а он.
Можно было догадаться. Лори точно думала именно это, когда говорила о своих догадках.
Кстати, кто такой Лайт?
Он молчит. Понимаю, что его мысли где-то далеко. Может быть, вспоминает эту Ханну? Или мою маму?
Неожиданно возникает мысль, как это возможно. Ведь внешность синигами не может быть привлекательна для человека…
Смотрю на него и встречаю его взгляд.
– Что теперь в твоих мыслях? – неожиданно спрашивает он.
Не знаю, как он отреагирует, но скрывать не хочется.
– Как ты это сделал? – скорее мысли вслух, чем вопрос. – Извини, конечно, но внешность синигами вряд ли может вызвать страсть у человека.
– Иллюзия. Я заставил её поверить, что это был не я, а её муж, которого ты считал отцом. Знаю, что это меня не оправдывает, но это был единственный способ воплотить мечту о сыне, забытую на семь веков. Хватило одного раза, чтобы она забеременела тобой. Я спускался в мир людей так часто, как только мог, чтобы наблюдать за ней, когда она вынашивала тебя. Она была уверена, что ты сын её мужа, хотя сходства совсем не было – он был блондином с синими глазами. Когда ты родился, я проводил в мире людей почти всё своё время, пока не был вынужден вернуться в мир синигами. Но даже после этого я спускался к тебе почти каждый день, чтобы наблюдать за тем, как ты растёшь и развиваешься, видеть твои первые шаги и слушать первые слова… Первое, что ты сказал, было слово «папа». Тогда я в полной мере испытал то, что испытывают обычные отцы, когда говорят «я горжусь своим сыном». Эмберли и Брайан считали, что ты обращался к Брайану, но я знал, что ты звал меня. Потом ты стал говорить со мной. Эмберли и Брайан пугались этого, потому что думали, что у тебя галлюцинации, что ты разговариваешь с пустотой. Когда тебе исполнилось четыре, ты стал рассказывать им обо мне, и они заговорили о том, что тебе нужен психиатр. Я не хотел тебе такой судьбы и был вынужден уйти. Я всё равно наблюдал за тобой, но так, чтобы ты не видел меня. Я видел, как ты плакал, как тосковал без меня, и решил, что тебе будет легче, если ты забудешь обо мне на время. Так я и сделал. Я знал, что настанет день, когда я смогу вернуть тебе память, и жил в ожидании этого дня. Теперь он настал.
Вспоминаю родителей. То есть маму и отчима, по сути. Красивая меланхоличная шатенка Эмберли, я унаследовал от неё форму глаз и овал лица, и Брайан, жизнерадостный синеглазый блондин, её полная противоположность. Противоположности притягиваются… Уж не от неё ли я это унаследовал? Или это никак не связано? Нейт и я…
От них и нас с Нейтом мысли автоматом перескакивают на ещё одну парочку-единство противоположностей – Михаэля и Мэйла. Флегматик-геймер и помешанный на шоколаде взрывной холерик. Да уж, взрывной… Во всех смыслах слова… Кажется, он всю сознательную жизнь занимался этой «взрывной» деятельностью, то есть пиротехникой и прочим. Странно, как Вэмми-хаус ещё цел. Про последнюю его практику, о которой рассказала Линдси, я уже молчу.
Подумав о них, вспоминаю, что хотел спросить у отца.
– Михаэль и Мэйл. Это ты вернул их?
– Да.
Значит, я был прав. Сны Мэйла значили именно то, что я подумал.
Смотрю вниз. Теперь облаков нет, и я вижу то, что мне нужно.
Над моим телом на постели стоят врачи. Что это, реанимация?
Михаэль пытается отвести тихо плачущего Нейта от моего неподвижного тела. Ничего… Он выдержит… Так лучше для него…
Но я не могу быть равнодушным, представляя, что он чувствует.
Смотрю на отца. И – неожиданно для себя – понимаю, что у меня тоже крылья за спиной. То есть здесь я тоже синигами, как и они? Может, я могу спускаться? Может, просто не раскрыл всех возможностей, когда умер впервые?
– Ты ведь понимаешь, что я не позволю тебе умереть и в этот раз?
– Не сейчас. Я должен был умереть!
– Нет.
Снова подхватывает меня и несёт вверх.
– Не надо!
Он не слушает. Снова исчезающее сознание, как в прошлый раз, и я уже не могу сопротивляться.
***
Темнота. Тяжесть одеяла. Ткань рубашки и джинсов. Я снова в своём теле, это точно.
Вот чёрт.
Когда не хотел умирать, умер. Когда хотел, не дали.
Спасибо, папочка.
Саркастичная мысль обрывается, когда я понимаю, что рядом с моей постелью сидит Нейт.
Открываю глаза. Сейчас ночь, на часах начало четвёртого. Значит, я провёл в мире синигами около двух с половиной часов. А Нейт всё это время думал, что я мёртв…
На его щеках дорожки от слёз. Пальцы в крови – кажется, в моей. В руке сжата моя записка.
– Нейт, – хрипло произношу его имя. Он поднимает заплаканные глаза.
– Зачем ты это сделал? – его голос дрожит, по щекам опять катятся слёзы. Мой обычно такой спокойный и сдержанный мальчик, теперь он задыхается от рыданий. Из-за меня. – Зачем?
– Это было бы лучше для тебя… Если бы меня не было рядом.
– Нет. Не лучше.
Он сжимает мою перевязанную руку, пачкая моей кровью бинт и рукав рубашки. Ложится мне на грудь, обнимая правой рукой, а в левой сжимая записку. Серебряная нить между нами снова превращается в тёплое мерцающее сияние.
– Не надо. Я не хочу, чтобы ты умирал…
Он плачет. Вытирает слёзы, оставляя на лице следы крови. Мне почему-то нравится моя кровь на его лице.
– Я не понимал… Я не верил, что это возможно… Прости меня… Может, я правда ещё ребёнок…
– Конечно, ребёнок. Но я буду ждать. Если ты хочешь.
Обнимаю его, с трудом подняв дёрнувшуюся от боли руку. Его объятия становятся крепче. Серебряная нить стягивает нас ещё ближе, но то, что он в моих объятиях, – уже невыносимо приятно.
– Прости, – всхлипывает он мне на ухо. – Я не верил своим чувствам…
Хочется перебирать его волосы, но мне сложно пошевелить пальцами. Просто обнимаю крепче, глажу его спину, несмотря на усиливающуюся боль. Он опускает голову мне на плечо. Серебряная нить окутывает нас серебристым, такого же цвета, мягким тёплым сиянием. Начинаю жалеть, что рубашка ещё на мне.
– Люблю тебя, – шепчу ему в ухо. – Я буду ждать…
– Да. Жди.
Закрывает глаза и расслабляется.
– Прошу, пообещай, что не повторишь того, что сделал сегодня…
Поднимает голову. Его глаза полны слёз.
– Не повторю. Обещаю. Можешь не бояться этого…
Снова ложится мне на грудь. Эйфория возвращается, я расслабленно прикрываю глаза. Не сплю, просто лежу, наслаждаясь его теплом.
Знал бы ты раньше, малыш…
– Бейонд… – слышу твой голос.
– Что?
– Тебе тоже хорошо? Так же, как мне?
– Безумно хорошо.
– Значит, Лори была права. Стоит позволить серебряной нити стянуть сердца…
– Да. Права.
Наверно, я должен извиниться перед ней за резкие мысли. Я был неправ, то, что она говорила, помогло. Хоть к чему-то Нейт прислушался.
Пытаюсь сесть, но чувствую непреодолимую слабость и снова откидываюсь на подушку.
– Не надо, – шепчет Нейт. – Отдохни. Ты потерял много крови. Если бы Лори не заметила тебя…
Заметила или пошла на запах крови?
– Что? В каком смысле?
– Я сказал это вслух?
– Сказал. Что это значит?
Задумываюсь. Сказать или нет? Во-первых, я должен спросить у Лори и Дэймона, можно ли рассказывать Нейту. Во-вторых, ему ни к чему потрясения. Кто знает, как он отреагирует на это в таком состоянии…
Хотя – только что вспомнил – Лори уже сказала ему…
– Ты же знаешь, что она вампир. Она тебе рассказала.
Ожидаю удивления, вопросов, но он просто ложится мне на грудь и закрывает глаза.
Я чувствую, что снова засыпаю. Обнимаю Нейта и отключаюсь.
|
