 Фанфик «Softer than Before | 3. Как ты удерживаешь его на весу?»
Шапка фанфика:
Название: Softer than Before
Автор: Furiosity
Переводчик: Куница
Фандом: Kuroko no Basuke
Персонажи/Пейринг: Аомине/Кагами/Куроко
Жанр: романтика, юмор, драма
Предупреждения: нецензурная лексика, групповой секс
Тип/вид: слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: миди
Статус: в процессе
Разрешение на перевод: получено
Дисклеймеры: отказываюсь
Размещение: спросите
Содержание: Тут мозг Кагами - намного более странное место, чем ему кажется, Куроко не такой сдержанный, как все думают, а Аомине - это Аомине.
Текст фанфика:
Воспоминания о Лос-Анджелесе, отцы и дети, двое на одного во тьме ночной, провал Кагами в роли персонажа манги, опасность подслушивания, спонтанные признания, воспитание домашних любимцев, важность употребления технической терминологии, неожиданный сюрприз от Куроко, лингвистические казусы, несовершенство клубничного ароматизатора, статистика теории отношений, очень короткий сон Аомине и первый компромисс.
Тайга обнаруживает Аомине на новой баскетбольной площадке, и слух предупреждает его даже раньше, чем зрение: ритмичный стук мяча по твердой земле будет всегда ассоциироваться с лос-анджелесскими улицами и безжалостно раскаленным летней жарой асфальтом, обжигающим даже сквозь подошвы кроссовок, если ты достаточно долго стоишь на одном месте.
Аомине собирается бросать, когда Тайга появляется на площадке. Он замечает его, но все равно совершает бросок и устремляется вслед за отскочившим к ограде мячом.
– Как насчет игры один на один? – спрашивает Дайки, пасуя ему. – Давненько мы не практиковались.
Тайга ловит мяч, но не двигается с места:
– Ты собираешься уйти из команды?
Аомине пожимает плечами.
– Посмотрим. Так ты играешь или как?
– Позже, – он отправляет мяч в обратный полет. – У мамы сегодня день рожденья, пойду позвоню ей, пока не забыл. "Посмотрим? Он действительно настолько зациклен на своем стиле волка-одиночки? Тренер был прав, мы уже не дети".
Наверху Куроко устроился на диване с журналом научной фантастики, перекинув ноги через спинку. Нигоу уже летит навстречу Тайге, чтобы поприветствовать или попускать слюни ему на шорты – Кагами не особо разбирается в собачьей психологии.
– Он воспринял все на удивление спокойно, – Тайга почесывает песика за ушами. – Я-то думал, Аомине будет бегать по комнате и орать, будто он – это лучшее, что случалось с этим миром после жареного тофу.
– Ты зря так к нему относишься, – Куроко откладывает журнал и смотрит на Тайгу в упор. Его перевернутое лицо выглядит довольно забавно. – Ему просто нравится подталкивать людей к самому краю, чтобы выяснить, как далеко они могут зайти.
– А какие у вас на самом деле отношения? – ляпает Тайга, прежде чем успевает прикусить язык. "Ох, черт".
Куроко снимает ноги со спинки и усаживается прямо:
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, э-э… Помнишь, как ты мне про коробку с порно рассказывал? У него там твои фотки. Целый альбом. – "Какого хрена я об этом говорю?" – Мне показалось, что это слишком личное, так что я видел только парочку. – "А еще я по-идиотски вру".
– Он все еще их хранит… – Куроко отводит взгляд, улыбаясь той особенной улыбкой, которую Тайга хотел бы видеть обращенной только к себе.
– Прости, я влез не в свое дело, – он уходит в спальню, чтобы позвонить матери, по пути чуть не падая через Нигоу, который провожает его насмешливым взглядом.
***
Когда он возвращается в гостиную, Куроко там уже нет. Слегка расслабившись, Тайга выходит на балкон.
Он собирается просто проверить на площадке ли Аомине и присоединиться к нему, но вместо этого, завороженный, наблюдает, как Дайки забрасывает мячи один за другим. Солнце уже растаяло в вечерних сумерках, и иногда одетая в темное фигура словно растворяется в тени деревьев. И тогда мяч будто материализуется прямо из воздуха и каждый раз поражает корзину. "Блядь, как же он хорош!"
Включается автоматическое освещение, и тени рассеиваются. Аомине ведет мяч до самой ограды, вытягивается в струнку и бросает через всю площадку. Мяч отскакивает, и он бежит за ним, взгляд сосредоточен, ноги блестят от пота. Он, как пуля, разит без устали и промаха, забрасывая мяч обратно в корзину с запасом времени. "Блядь, как же он горяч!" Во рту у Тайги пересыхает, пульс учащается, и он не может отвести взгляд от крепкого тела.
– Тебе нравится смотреть на Аомине-куна, не так ли?
– Блин, а ты здесь откуда? – дергается Тайга от слов стоящего рядом Куроко. Давно с ним такого не случалось.
– Я был тут с самого начала. Мне тоже нравится наблюдать за ним.
Светло-голубые глаза Куроко следуют за Аомине, и Тайге слишком хорошо знакомо их выражение. Сердце пропускает удар:
– Куроко?
– Да?
– Ты помнишь тот вечер после выпускного? – он в панике. Он в абсолютной панике, потому что как бы ни хотел заполучить их обоих сразу, уступить Тецую Аомине он попросту не может. "И почему я завел речь об этих дурацких фотках?"
– Как я могу его помнить? Я безобразно напился и отключился у тебя на диване, Кагами-кун. Еще раз извиняюсь за доставленное беспокойство.
– Нет, я не это имел в виду. Я хочу рассказать тебе кое о чем, что случилось…
– Эй, засранцы! Спускайтесь-ка сюда, сыграем двое на одного, – зовет их Аомине, размахивая руками.
Разговор закончен. Что Аомине хочет – то он получает. На их долю выпало слишком много вспышек раздражения Дайки, чтобы отказывать ему в чем-то, но мытья посуды это не касается. Тайга идет у него на поводу, потому что сколько бы они ни ругались, все равно любит Аомине, хотя ни один из его поступков не способен вызвать ответную улыбку на смуглом лице. Он никогда не задумывался, почему уступает Куроко, но теперь понимает и его причины.
Это просто убивает.
Они разгромно проигрывают Аомине, и Тайга понимает, что дальше так продолжаться не может, потому что сегодня его чувства впервые вмешались в игру. Не было ни концентрации, ни драйва, только отчетливое желание встать посреди площадки и заорать прямо в небеса, как какой-нибудь банальный отчаявшийся персонаж манги: "Я люблю вас обоих, вы, гребаные ублюдки!"
Он до сих пор не уверен, пойдет ли в профессионалы вслед за Куроко и Аомине или станет управлять семейным бизнесом в Японии, как того хочет его старик, но в любом случае ничто не может встать между ним и баскетболом. Даже эти двое.
Тайга хотел бы избавиться от этой тяги к совершенно разным людям, он хотел бы отмотать назад время и не соглашаться жить с ними под одной крышей, но он – большой мальчик и должен взять на себя ответственность. В реальной жизни нет больше места инфантильным фантазиям, а избавиться от них можно либо отказывая себе в удовлетворении желаний, либо переключив их на другой объект.
Иными словами, настало время завести настоящего парня.
***
На следующий день, в воскресенье, Тайга, отлично подремав, встает, чтобы взять себе чего-нибудь попить, но едва шагнув в коридор, видит своих соседей в гостиной: объятье Дайки практически приподнимает Куроко над полом, и совершенно очевидно, что они собираются поцеловаться.
Он подается влево, уходя с возможной линии обзора, прижимается спиной к стене и осторожно приближается, следя, чтобы его тень не была видна. "Какого хрена я рассказал Куроко о том фотоальбоме?"
Он даже не ревнует. Кагами думал, что сойдет с ума от ревности, но ему горько не из-за того, что эти двое сошлись, а потому, что его самого там нет.
За все эти годы тайно, но отчаянно вожделея их, он ни разу не подумал, а что будет, если третьему – ему – не найдется места. Это никогда не казалось правдоподобным, даже после того как он нашел альбом. Аомине трахал все, что двигалось, а у Куроко вроде как была Момои… пока в прошлом месяце не уехала на Филиппины. Что бы ни связывало их в школе – оно осталось в прошлом, так зачем им снова сходиться?
– Что не так? – хрипло спрашивает Аомине. – Разве ты только что не сказал мне, что сам этого хочешь?
Он сильнее вжимается в стену, собираясь пробраться на цыпочках обратно к своему футону и притвориться спящим. Но тогда он не услышит, о чем они говорят, а Тайге бы очень хотелось знать, даже пребывая в полной уверенности, что это разобьет ему сердце. Может быть, ему хочется, чтобы оно было разбито.
– Я не успел закончить мысль, потому что ты меня схватил. Если хочешь подобных отношений со мной, то тебе придется встречаться и с Кагами-куном.
Сердце начинает биться так сильно, что приходится отойти от стены, опасаясь, что та тоже начнет вибрировать. Куроко и в самом деле произнес именно это, или ему все-таки показалось?
Аомине фыркает от смеха, и желудок Кагами сжимается в ожидании сокрушительного разочарования.
– Да ты шутишь, – мурлычет Дайки. – Я захотел его сразу, как только увидел.
Тайга абсолютно уверен, что уронил челюсть, потому что он совсем ее не чувствует.
– …неожиданно, – заканчивает Куроко предложение, которое он прослушал. – На третьем году обучения через тебя прошли все основные звезды школ, включая женскую лигу, и я знаю, что Кагами-куна среди них не было. Я бы заметил.
– Он другой.
– Как Момои-сан?
– Как ты.
Разговор обрывается. Он слышит шорох ткани, влажные звуки поцелуев, тихие стоны. А вот теперь он ревнует, и настолько, что вот прямо сейчас возьмет и выйдет, дабы немедленно это прекратить!
Нигоу топает мимо, виляя хвостом, и гавкает в знак приветствия, пробегая рядом с ним.
– Предатель, – бормочет Тайга, сползая по стене, пряча лицо в ладонях и отчаянно желая провалиться сквозь землю.
– Кагами-кун, подслушивать нехорошо, – говорит Куроко, когда Тайга находит в себе силы заглянуть в комнату. Нигоу радостно лает и скорей бежит, чтобы его погладили.
– Придурок, я и не собирался подслушивать, – отвечает он. – Просто шел на кухню и наткнулся на вас. Как можно было знать заранее, чем вы тут занимаетесь? И, кстати, чем именно вы тут занимаетесь?
Куроко игнорирует вопрос, говоря вместо этого:
– Хорошо, что ты услышал, это все облегчает. Аомине-кун не умеет выражать свои чувства.
– Перестань расписываться за меня, Тецу, это раздражает. Можно подумать, у меня к этому мудаку есть какие-то чувства, – Аомине отходит от Куроко и прислоняется к стене, впиваясь взглядом в Кагами, все еще сидящего на полу.
– Что-то ты слишком разболтался для человека, только что признавшегося, что хотел меня годами, – парирует он, поднимаясь.
– С личной жизнью у тебя совсем херово, если ты считаешь, будто "хотел" означает какие-то там чувства, – огрызается Дайки. – Тецу единственный, кого я…
– Так не пойдет, Аомине-кун, – обрывает его Куроко. – Или ты будешь честен, или нам вообще не следует все это начинать.
– Ну и прекрасно! Тогда не будем. Мне как-то похуй.
Аомине собирается уйти, но Тайга хватает его за футболку и разворачивает к себе:
– Я люблю тебя еще со школы, – он смотрит на Куроко: – Вас обоих.
Неизвестно, как отреагировал Тецуя, потому что Аомине впечатывает его в стену и хватает за свободную руку, переплетая пальцы:
– Так почему же, – выдыхает он, почти задевая кожу Кагами, – ты столько молчал об этом, а?
Он не знает, что сказать, но Аомине и не ждет ответа, сразу накрывая его рот своим, и этот поцелуй совсем не похож на мягкую настойчивость Куроко – язык Аомине неистово врывается внутрь, скользя по его собственному, и Тайгу будто током бьет. Все так, как он себе и представлял, его хватка усиливается, и кажется, что футболка Аомине сейчас порвется, но отпускать он даже не думает.
Дайки чуть отодвигается и смотрит на него с видом ребенка, восхищенного своим первым рисунком. Он расцепляет пальцы Тайги, тянет его руку вниз и прижимает чужую ладонь к своей ширинке, толкаясь навстречу.
– Уже завелся, да? – Тайга надеется, что на губах у него снисходительная усмешка, подобная той, которой обычно щеголяет Аомине, но сердце просто выпрыгивает из груди от ощущения твердого члена под плотной тканью, и больше всего на свете ему хочется стянуть с Дайки эти джинсы.
– А ты как будто бы нет, – ухмыляется Аомине, уставившись на красноречивую выпуклость на его шортах.
Куроко подходит ближе, и рука Тайги, все еще сохраняющая тепло чужой кожи, обвивается вокруг его тела. Пальцы другой все еще переплетены с Аомине.
– Кагами-кун, – Куроко смотрит на него, и после мучительных месяцев воспоминаний Тайга наконец-то наклоняется, целует, и это так же восхитительно, как он запомнил. Куроко обвивает его за шею, притягивая ближе, и с каждым вдохом поцелуй становится все глубже. Тайга отпускает Аомине, обхватывает Тецую обеими руками, приподнимает и возвращает ласки со страстью, которую он не посмел показать тем пьяным вечером.
Он смутно осознает, что Аомине целует Куроко в макушку и заходит Тайге за спину, запуская свои широкие теплые ладони ему под футболку и небрежно дергая за узел на шнурке, поддерживающем шорты, а потом оглаживает бедра прямо через ткань, добираясь до ягодиц, и эти касания такие же дразнящие, мимолетные и непредсказуемые, как он сам.
Нигоу скачет вокруг, путаясь под ногами и заливаясь счастливым лаем, как будто это все – новая интересная игра, а он ключевой игрок.
– Ой, так совсем не годится, – Куроко выпутывается из объятий, подхватывает щенка и уносит в холл, закрывая раздвижную дверь. Нигоу возмущенно гавкает. – Нехорошо, когда домашние питомцы видят, как хозяева занимаются сексом.
– Сексом? – выпаливает Тайга. – Прямо сейчас? – за дверью раздается обиженный скулеж, словно Нигоу знает, что такое секс, и очень расстроен, что все пропустит.
– А ты хочешь обменяться дневниками и несколько недель изучать нашу совместимость? – Аомине стягивает футболку и отбрасывает в сторону, она приземляется на комод. Он поворачивает Тайгу за плечи, поднимая его ладонь к своей груди. Под кончиками пальцев чувствуется тихое стаккато сердцебиения, и Тайгу бросает в жар. Аомине хватает его за задницу, целует и трется об него в медленном, сводящем с ума ритме, потом снова разворачивает, уже спиной к себе, и смыкает сильные руки на его груди.
Куроко оказывается прямо перед ним – как он здесь очутился? – и кладет руки Тайги себе на плечи, поднимаясь на цыпочки, чтобы горячо поцеловать. Тонкие пальцы скользят по коже, посылая волны мурашек, и Кагами уверен, что спит и видит эротический сон. Аомине подается вперед, плотно прижимаясь грудью к его спине, впиваясь пальцами в бедра, и он задницей ощущает чужую эрекцию, отчего порывисто вздыхает и рефлекторно крепче обхватывает Куроко за плечи.
– Аомине-кун, контролируй себя, – сурово говорит Тецуя.
К его немалому удивлению, Аомине чуть отодвигается, проводит ладонями по торсу Кагами и дотягивается до Куроко, подтаскивая того вплотную. Волосы Куроко пахнут зеленым яблоком, как то средство по уходу, которым он пользуется. Он задирает футболку Тайги до самой шеи, предоставляя Аомине снять ее совсем, а сам в это время проходится влажными поцелуями по обнажившейся коже и трется животом о член Кагами, щекотно пробегаясь кончиками пальцев по ребрам.
Аомине облизывает его шею, и Тайга оборачивается к нему, захватывая дразняще изгибающиеся губы в неловкий поцелуй. Он просто горит от перевозбуждения, изо всех сил пытаясь стонать потише. Аомине отстраняется, но Куроко прикусывает кожу под левым соском, и долгий стон прорывается наружу.
Тайга уже не осознает, где чьи руки, откинув голову на плечо Аомине и толкаясь вперед с закрытыми глазами. Он зарывается пальцами в мягкие волосы Куроко и слепо шарит второй рукой, пока не натыкается на бедро Дайки, пытаясь притянуть его еще ближе. Тот обхватывает губами мочку его уха, посылая вниз по спине очередную горячую волну. "Я хочу тебя в себе", – Аомине почти рычит, произнося это глубоким грудным голосом, и Тайгу бросает в дрожь. "В себе? То есть в своем теле? Аомине хочет, чтобы я его…?"
– Ты… Тебе нравится такое? – запинаясь, спрашивает он, не совсем уверенный в терминологии. – Я думал, ты предпочитаешь… э-э… вставлять, – он выворачивает шею, чтобы посмотреть в глаза Аомине, чей рот сейчас находится в опасной близости от плеча Тайги, но все еще не прикасается.
– Ну и зачем мне заниматься с парнями тем же самым, что я могу делать с девчонками? Это скучно, – усмешка медленно расцветает на губах Дайки. – А если бы не нравилось, то и делать бы не стал. Так как насчет?..
Тайга слабо кивает, и Аомине вонзает зубы ему в плечо, не настолько глубоко, чтобы серьезно поранить, но вполне достаточно, чтобы заставить вскрикнуть. Куроко отступает на шаг, глядя на натянувшиеся в районе паха шорты. "Пожалуйста, только не прикасайся! Я же кончу, как только ты дотронешься, а потом со стыда сгорю".
Куроко прикасается.
Тайга не кончает, но уже практически на грани.
– Думаю, сперва позаботимся об этом, – Куроко накрывает ладонью головку его члена, сжимая крайнюю плоть прямо через шорты. – Ого, я уже сейчас чувствую, какой ты мокрый!
Резко вдохнув, Тайга подается назад:
– Тебе жизненно необходимо все комментировать? – ворчит он.
– Дружеский совет, – шепчет Аомине. – Не спорь, когда Тецу такой. А то он тебя до слез доведет.
– Не сегодня, – рассеянно говорит Куроко, стягивая с Тайги шорты вместе с трусами и позволяя им упасть на пол.
Аомине перегибается через плечо, чтобы посмотреть вниз.
– О, какой хороший цвет! – восхищается он, обеими руками сжимая голые бедра. Лицо Тайги пылает, он никогда не чувствовал себя таким уязвимым. Член Аомине плотно прижат к его заднице, горячий даже сквозь джинсы, и Тайга слегка толкается назад, с восторгом слыша, как с чужих губ слетает изумленный вздох.
– Ах, так вот как ты хочешь? – мурлычет Дайки, восстановив хладнокровие, и прижимается еще крепче.
Тайга молчит – о да, он очень этого хочет, в каждой фантазии Аомине упоенно его трахал, но мысль о том, чтобы попробовать себя в активной роли, уютно угнездилась в его извращенном мозгу, и так просто не отступит. Но он никогда не заходил дальше глубокого петтинга, если не считать тот поистине кошмарный минет в пятнадцать лет – что, если он облажается? Что, если он причинит Аомине боль?
Тем временем Куроко расстегивает уже собственные штаны и снимает их вместе с футболкой. Затем следуют боксеры, и когда он оборачивается, Кагами только и может, что молча таращиться на открывшееся зрелище. Не то чтобы у Куроко был слишком большой – его член примерно такого же размера, как у него самого, вот только Тайга под два метра ростом, а Куроко вроде как пониже. "Да где он прятал его все это время?!"
– Черт, как ты вообще умудряешься удерживать его на весу?
Куроко только слегка улыбается в своей обычной манере.
– Аомине-кун, – понизив голос, зовет он.
Смуглая рука проезжается по бедру Тайги и обхватывает основание члена, зажимая ствол между большим и указательным пальцами, в то время как остальные медленно поглаживают яички. Он стискивает зубы и судорожно втягивает воздух, отворачиваясь: стоит только глянуть вниз, и он сразу обкончается.
Что-то липкое и влажное скользит по ноге, а потом Куроко прижимается вплотную, и его кожа кажется прохладной сгорающему от вожделения Кагами. Изящная рука опускается на член, стискивая только головку и предоставляя остальное Аомине, и Тайга бы кончил, не будь хватка такой крепкой. Он вдруг вспоминает, что у него есть руки, просто безвольно висевшие до этого момента, но снова забывает, что и сам может прикасаться, когда язык Куроко дотрагивается до его левого соска. Тайга стонет.
– Похоже, ты нашел что-то интересное, Тецу, – Аомине щипает его за стремительно твердеющий второй сосок и начинает поглаживать большим пальцем чувствительную плоть. Тайгу бросает в жар, а потом в холод, когда Куроко начинает вылизывать ему грудь, он пытается двинуться, но Аомине удерживает его на месте, и Тайга скулит в точности как Нигоу.
Он встречает взгляд голубых глаз – этот ублюдок улыбается!
– Говорил же: он заставит тебя плакать, – выдыхает Аомине.
Тайга не успевает отреагировать: Куроко мягко опускается на колени, смахивает руку Аомине и направляет член себе в рот. За секунду до этого он вспоминает, что нужно дышать, и захлебывается воздухом, когда теплый язык проезжается по головке. Куроко продолжает движение, плотно сжимая губы, и его язык буквально танцует по нижней стороне члена.
На этот раз отвернуться он уже не может. Страсть в глазах Куроко полностью поглощает его внимание, и все отступает на второй план – что соседи могут услышать, что происходящее кардинально изменит их отношения, что вокруг них комната, здание, кампус, весь чертов город… Есть только твердая грудь и надежные руки Аомине и теплый рот, умелый язык и безжалостные глаза Куроко. Дайки покусывает его ухо, шепча: "Давай же".
И Тайга дает; по телу пробегает судорога оргазма, и на секунду череда пульсаций кажется волшебно бесконечной. Аомине обхватывает его за шею, берет лицо в ладони и целует. Тайга едва ли не задыхается, колени подгибаются, ноги дрожат от усилий держаться прямо, пока Куроко высасывает из него все до капли.
– У тебя было просто охуенное выражение лица, – голос Аомине истекает медом, наслаиваясь на одурманенный разум. – В следующий раз я хочу быть его причиной, так что давайте уже меня трахнем.
Тайга сглатывает, глубоко вздыхает и, спотыкаясь о собственные шорты, бредет к стене, где прислоняется к милосердной прохладе обоев, сползая вниз.
– Дай мне десять минут, ладно? Черт.
– Ой, Тецу, ты так хорошо о нем позаботился, что он и японский-то забыл.
Кагами рывком поднимает взгляд:
– Разве?
Куроко садится рядом:
– Да, ты говорил по-английски. Десяти минут будет достаточно?
Тайга смотрит на его колени, на головку члена, выглядывающую из-под крайней плоти, пытаясь заставить свое тело среагировать, но без толку. Тело превратилось в кисель, и он сомневается, что сможет хотя бы встать.
– Наверное, – отвечает он. – Или, может быть, пятнадцати.
– Управишься за пять, и я тоже тебе отсосу, – бросает через плечо Аомине, роясь в ящике комода. – О, я же знал, что они были где-то здесь!
Он направляется к ним, перебрасывая Куроко находку: прозрачную бутылочку, наполненную розовой жидкостью, – или розовую бутылочку с прозрачной жидкостью, тут не угадаешь, – и пачку презервативов. "Давайте уже меня трахнем". У Тайги дрожат колени, хотя он и сидит.
Аомине расстегивает на джинсах пуговицу, тянет вниз "молнию".
– Ой, ты выучил ту штуку? Когда двигаешь бедрами, и с тебя сваливаются штаны? – Тайга смотрит на Тецую в легком замешательстве: у того каменный стояк, а пару минут назад он этим же самым ртом вознес Тайгу на небеса, но его голос и выражение лица так же спокойны, как обычно.
– Бестолочь, – фыркает Аомине. – Нафиг мне страдать подобной херней? – он раздевается, и отброшенное белье падает прямо на футон Тайги.
Член Аомине немного загибается вверх. У Тайги покалывает в паху, но он не уверен, отголоски ли это старого возбуждения или он уже успел снова завестись. Аомине еще сексуальнее, чем ему представлялось. Большинство людей выглядит забавно или даже жалко, когда раздеты, но он такой же властный, грациозный и красивый, как на площадке – глаз не оторвать.
Бесстрастное выражение лица Тецуи сменяется затуманенным взглядом.
– Аомине-кун, – тот манит к себе, и не успевает Кагами и глазом моргнуть, как Аомине оказывается рядом с Куроко, опускаясь на колени и раздвигая ему ноги. Одна рука Куроко крепко хватает Тайгу за плечо, а второй он притягивает к себе Аомине.
Наблюдая за их поцелуем, Тайга испытывает смешанные чувства, которым трудно подобрать название. На восемьдесят процентов он наслаждается зрелищем, особенно когда Дайки отклоняется назад и Куроко посасывает кончик его языка, но остальные двадцать – это гнетущее ощущение ненужности. И ему так сильно хочется попытаться присоединиться к ним, хотя поцелуй почти невозможно разделить на троих. "Не попробуешь – не узнаешь, так ведь?"
Аомине целует Куроко в шею и ниже по груди, потом резко опускается и ловит ртом член, дразня продуманно-небрежными прикосновениями и чуть сдвигая крайнюю плоть, ведет ладонями по бедрам, шире раздвигая ноги, и одно из колен Куроко прижимается к боку Тайги.
Дыхание Куроко учащается, веки опускаются, а пальцы на плече у Кагами сжимаются и разжимаются в такт движениям рта Аомине. У Тайги пересыхает в горле, сердце пускается вскачь; означенные десять минут еще не прошли, а он уже снова тверд; в паху слегка ноет, потому что он не привык так быстро возбуждаться во второй раз, но он ничего не может с собой поделать.
Он очарованно наблюдает за каждым движением Дайки: как скользит язык вокруг члена, как перекатываются мышцы под загорелой кожей, как он прогибается в спине, когда опускает голову, как сильные пальцы впиваются в мягкую плоть. Аомине смотрит на него и облизывается точь-в-точь как большой кот, потревоженный во время приема пищи, пронзительный взгляд и влажно поблескивающие губы дополняют картину.
– А ты быстро, – говорит он, замечая, где находится рука Кагами, и тембр его голоса снова понижается почти до рычания. – Думаю, ему тоже кое-чего хочется, Тецу, – Куроко слегка кивает в знак согласия.
И опять Аомине движется с молниеносной быстротой, предвосхищая реакцию: не успел Тайга запротестовать, что пока не способен ни к чему серьезному, а его уже целуют. Он ощущает на языке липкую влагу – Куроко – и член моментально твердеет. Аомине потирает обнажившуюся головку двумя пальцами, и теперь уже Тайга вцепляется в руку Тецуи.
– Тецу, подготовь меня, – ворчит Аомине, отрываясь от него.
– Подготовь? – по-идиотски переспрашивает Тайга. "О боже! Смазка и все остальное…"
Куроко замирает с розовой бутылочкой в руках:
– Кагами-кун, ты девственник?
– Что? Придурок, какое это имеет значение? Конечно нет! – краснея, говорит он. "То, что я никогда не занимался анальным сексом, не означает, что я девственник. Множество парней вообще не дойдут до такого".
Куроко подползает ближе, устраиваясь у Аомине за спиной:
– Ты совсем не умеешь врать, Кагами-кун.
Аомине облизывает нижнюю губу и плотоядно смотрит на Тайгу:
– Это меня еще больше заводит… по некоторым причинам.
– Тебе просто нравится развращать людей, – вставляет Куроко. – Придвинься.
Дайки послушно подается назад, и его лицо оказывается между бедер Тайги на уровне члена, который тем временем достиг полной боевой готовности:
– Ну, и чья это вина?
– Разумеется, твоя, – Тайга увидел достаточно, чтобы сообразить, кто тут главный, но его верность Куроко слишком сильна, и никакие доказательства не могут ее поколебать.
Аомине поднимает взгляд, отвлекаясь от изучения чужого члена с предельно близкого расстояния:
– Эй, ты плохо знаешь этого парня. Он…
– Да неужели, Аомине-кун, – сладко говорит Куроко, хватая его за бедра и заставляя вздернуть задницу. Он наклоняется, и Тайге толком не видно, чем конкретно он занят, но об этом вполне можно догадаться по довольному стону Дайки, уткнувшегося лицом ему в пах.
– Бля-я-я, Те-ецу, – снова стонет Аомине, пытаясь повернуть голову и посмотреть.
Куроко берет смазку и щедро наливает ему прямо между ягодиц. Он опять улыбается той озорной улыбкой, от которой Тайге немного не по себе. Но Аомине касается губами его члена, и все мысли разом испаряются.
– На вкус, как химическая клубника, – приглушенно говорит Куроко с явным неудовольствием.
Аомине с Кагами соревнуются в игре в гляделки, пока Дайки творит невообразимые вещи своим языком, губами и даже зубами. "В следующий раз я куплю тебе смазку со вкусом чего угодно, – выдыхает Аомине, проводя кончиком языка по щелочке на головке, – только не останавливайся". Он глубоко заглатывает член, и Тайга стремительно проигрывает соревнование, откидывая голову назад и слепо шаря руками в поисках опоры. Если Аомине продолжит в том же духе, то Куроко придется подхватить знамя павшего на поле секса Кагами.
Куроко не останавливается, как и просили, и вскоре взгляд Аомине становится отчаянным, загнанным, диким, он больше не играет, начиная сосать в неуверенном хаотичном ритме, будто не в силах сконцентрироваться на том, что делает. Он кусает Тайгу за бедро, заставляя тело покрыться мурашками, и наугад, не глядя, ощупывает пол в поисках презервативов.
Аомине разрывает пакетик зубами.
– Тецу, хватит, – сейчас это не просьба, а приказ, и пока он раскатывает "резинку" по члену Тайги, у него глаза вошедшего в Зону. "Ну и как, блин, мне теперь играть против него? Я же каждый раз буду это вспоминать".
Куроко придерживает презерватив у основания члена, и Аомине, став на колени над бедрами Тайги, медленно насаживается, жадно следя за выражением его лица. Невероятно, какой он тугой и горячий, и вся сила воли Кагами уходит на то, чтобы оставаться неподвижным и позволить Аомине самому установить приемлемый для себя темп. Он не то чтобы досконально разбирается в биологии, но это наверняка больно. Смуглое тело продолжает опускаться, и Куроко подталкивает Тайгу под колени, чтобы тот согнул их для поддержки, когда Дайки откинется назад.
– Блядь, давно это было, – Аомине нервно смеется, вытирая вспотевший лоб. Он чуть приподнимается, касаясь спиной колен Тайги, и снова опускается, не сильно, но достаточно, чтобы вырвать у Кагами вскрик, удерживая свое тело только на ногах, руками неудобно опираться о пол. "А как этим занимаются парни, которые не на пике физической формы?"
Кагами протягивает ему руки для поддержки, и Аомине хватается за левую, а правую направляет к своему собственному члену. Тайга оборачивает ладонью мягкую влажную головку и чуть сжимает, вытягивая из чужого горла очередной стон. На смуглых ногах играют мощные мышцы, когда Аомине вновь привстает, на этот раз чуть выше, и садится обратно, и еще раз, и еще, пока они не находят нужный ритм, и тогда самообладание Тайги начинает трещать по швам.
– Тецу, иди сюда, – хрипит Аомине, поворачивая голову вправо: – Хочу твой член.
Куроко уже рядом, берет его за подбородок для устойчивости, а второй рукой помогает взять в рот. Тайгу потряхивает, он и на этот раз долго не продержится – слишком много всего и сразу, когда оседлавший его Аомине отсасывает у Куроко в том же торопливом рваном ритме, как до этого у самого Тайги. Тонкая жилка, бьющаяся на шее Дайки, раскрасневшийся Куроко, тяжесть и тепло чужого члена в ладони… Кагами прикрывает глаза, но не может удержать их закрытыми – он хочет видеть.
Тайга встречается взглядом с Куроко, но тот смотрит сквозь него. У Аомине срывается дыхание, и ему становится гораздо труднее удерживать член во рту, когда он наклоняется вперед, сильнее толкаясь в широкую чужую ладонь.
– Куроко, – зовет Тайга, но половина имени теряется во вздохе, потому что Аомине продолжает двигаться. – Дай, я.
Аомине предупреждающе сжимает его руку в знак протеста, но Куроко оборачивается к Тайге, делает шаг навстречу и без единого слова направляет член ему в рот. Руки Кагами заняты, так что контролировать процесс невозможно, но доверие к Куроко перевешивает, и кроме того, он занимался подобным всего однажды (если не считать тот раз с бананом), и пусть лучше Тецуя сам регулирует фрикции. Он полностью отдается на волю Куроко, и тот чуть подается вперед, опираясь локтем о стену. С тихими стонами он трахает рот Кагами короткими неглубокими толчками, которые постепенно становятся резче и быстрее.
– Аомине-кун, – выдыхает он. – Кагами-кун… мне… я не могу! – напряженная плоть пульсирует, и рот Тайги наполняется горечью.
И тогда его тоже накрывает. Тело судорожно напрягается, рука непроизвольно сжимается на члене Аомине, и он кончает с такой силой, что приподнимается над полом, глубже погружаясь в тело Дайки, который шипит и в свою очередь ускоряет темп. Через несколько секунд, когда мышцы Тайги еще гудят после оргазма, Аомине низко стонет и теплая вязкая сперма выплескивается в кулак Кагами. Аомине приподнимается, соскальзывая с его члена, и обвивает руки вокруг талии Куроко, чтобы не упасть. Тот придерживает его за плечо, но потом его колени подгибаются, и Тецуя опускается на пол, устраивая голову на груди у Тайги. Трудно сказать, сколько времени они проводят таким образом, и Тайга был бы не против остаться здесь навечно, но ноги уже начинают затекать.
– Парни, вы тяжелые, – шепчет он в светлые волосы Куроко, глядя в тот угол, где он сидел еще час назад, прислушиваясь к звукам поцелуев и отчаянно жалея себя.
– Слабак, – ворчит Аомине, становясь на колени и осторожно приводя себя в вертикальное положение. – Я иду спать.
Тайга наблюдает за его неверной походкой и думает о том, что будет жестоко заставлять Аомине вытаскивать из шкафа свой собственный футон. Ничего страшного, покрытое телесными жидкостями постельное белье – небольшая плата за лучший секс в его жизни.
– Не принимай близко к сердцу, – бормочет Куроко. С уходом Аомине вес, приходящийся на мышцы ног, стал значительно меньше, терпеть можно. – После секса он всегда сонный.
– Все нормально. Мне не двенадцать лет, так что он не задел мои нежные чувства. – "Он всегда сонный, да?" Хотелось бы набраться смелости и все-таки расспросить об их прошлом.
Растянувшись на чужом футоне, Аомине что-то невнятно бурчит и почти сразу проваливается в сон. Тайга, приложив определенные усилия, все-таки встает и идет в ванную, чтобы смыть с себя хотя бы сперму.
Возвратившись, он садится рядом с Куроко, который поднимает на него взгляд и медленно, заговорщицки улыбается. Тайга обнимает его за шею и притягивает ближе, и Тецуя прижимается влажной от пота щекой к его груди. Хочется что-то сказать, но ничего не приходит на ум.
Он ловит взгляд голубых глаз:
– Как долго ты это знал? Про меня, я имею в виду, – сейчас так очевидно, что Куроко было все известно, странно, как он раньше этого не понял. Куроко наблюдателен и конечно заметил, что Тайга с ума по нему сходит.
– Со второго года в старшей школе, – отвечает он. – Всегда удивлялся, почему ты ничего не говоришь. Мне хотелось, чтобы ты признался, – Куроко чуть отстраняется и прислоняется к стене, но Кагами все еще его обнимает.
– А почему ты сам ничего не сказал? – спрашивает Тайга, поворачиваясь, чтобы видеть выражение его лица.
– Я хотел, но как-то не было подходящего момента. А потом, после выпускного… – он неожиданно замолкает и отводит взгляд.
– Ты солгал, что ничего не помнишь про тот вечер? – Тайга заподозрил это еще тогда, на балконе, во время так некстати прервавшегося разговора.
Куроко вздыхает:
– Да.
– Почему? – он придвигается ближе, наклоняется и медленно целует Куроко: – Было приятно.
– Я это сделал только потому, что приревновал к Аомине-куну, – тот заливается румянцем, отводя ладонь Тайги от своего лица. – Я не понимал, что он тебе нравится, пока в марте мы не стали жить вместе, да и тогда я не был до конца уверен. Но потом он явился на вечеринку, и я увидел, как ты смотрел на ту женщину. Я разозлился, потому и напился тогда. Подумал, что все это время ошибался, что интересую тебя только как человек, который может помочь сблизиться с Аомине-куном. А я этого не хотел.
– Но почему ты тогда просто… не знаю, не увел меня? – Тайга поглядывает на тихо похрапывающего Аомине.
– Потому что не хотел решать за тебя. Кроме того, я и сам к нему неравнодушен.
– Мне кажется, к нему вообще невозможно оставаться равнодушным, – отмечает Тайга.
– Думаю, я пытаюсь сказать, что с самого начала знал – мы должны быть вместе все втроем.
– Как тебе удается так невозмутимо это говорить? Влюбиться больше, чем в одного человека… – он ищет подходящее выражение, но в голову лезет только то, что было на уроках: – это статистически маловероятно! В смысле, ну какие здесь шансы на взаимность?
– Значит, нам очень повезло, правда? – говорит Куроко.
– Я не отрицаю, что повезло. Просто это не нормально – быть таким спокойным, как ты.
– Мне не кажется, что это "статистически маловероятно". Думаю, многим людям одновременно нравились несколько человек, а потом они заставляли себя сделать выбор, потому что это вроде как неправильно. Но если бы я поступал только так, как считается правильным, то со своим телосложением только бы и делал, что тренировался, а не играл. Думаю, это все глупости – то, что счастливы в любви люди могут быть только вдвоем. Почему можно иметь десять друзей, которые тебе одинаково важны, но нельзя иметь десять любимых?
Тайга морщит лоб:
– Ну, дружба – это другое. К тому же, у каждого есть лучший друг.
– И кто твой?
– Ты, – без колебаний отвечает он, но Куроко указывает на цепочку вокруг его шеи: – Ну, и Тацуя, думаю, но…
– Видишь, что я имею в виду?
– Нет, даже и близко, – протестует Тайга. – Мы с ним не разговаривали где-то около года. А в последний раз он просто прислал мне видео с котом.
– Но если завтра вы с Химуро-куном случайно встретитесь, у тебя не будет чувства, что это твой самый близкий друг?
– У меня нет романтических чувств к Тацуе.
– Да, конечно, но это кольцо имеет для тебя особое значение. Так как ты можешь утверждать, что я твой лучший друг? Я ведь как-то подарил тебе напульсник, ну, и где он?
– Я его потерял, – мрачно сознается Тайга.
– А ты расстроился, когда обнаружил пропажу?
– Да не особенно.
– А ты расстроишься, если потеряешь…
– Слушай, я понимаю, к чему ты клонишь, но этот напульсник ничего не значил. Ты просто отдал его, когда я поинтересовался, почему ты все время в них. Если бы ты подарил мне что-то как символ, я бы носил.
– Ладно, тогда завтра я куплю тебе маску Рилаккумы в знак незыблемости нашей дружбы.
– Придурок, меня за такое с занятий попрут. А нельзя подарить что-то такое, что не сделает меня психом в глазах окружающих? В любом случае, я по-разному отношусь к вам с Тацуей.
– Но это все равно дружба. Иногда тебе кажется, что я тебе ближе всех, а иногда – что Химуро, так ведь? Поэтому ты не можешь сказать наверняка, кто твой лучший друг, это зависит от обстоятельств.
– Да, но все равно… Мы с тобой дружим, но у меня и есть… э-э… определенные чувства к тебе, – неизвестно почему это заставило его покраснеть, ведь они уже так долго все это обсуждают, но Тайга никогда не был особенно силен в разговорах подобного рода.
– И к Аомине-куну тоже.
– Он мне не друг, – возражает Тайга. – И я никогда не думал о нем, как о друге.
Куроко бормочет что-то, подозрительно похожее на "Дуркагами". Тайга сгребает его в охапку и дает шутливый подзатыльник:
– А что ты там говорил о десяти любовниках? – спрашивает он, пока Куроко пытается вывернуться. – Ты именно столько хочешь?
Щеки Тецуи розовеют:
– Это был просто пример. Я абсолютно уверен, что двоих мне вполне достаточно.
Аомине ворочается, зевает и приподнимается на локте:
– О чем вы там шепчетесь, идиоты?
– Обсуждаем наши чувства, Аомине-кун, – отвечает Куроко, прежде чем Тайга успевает придумать подходящую оговорку.
Возмущенно что-то проворчав, Аомине садится и потирает шею:
– Ладно, наплевать, только меня в это не вмешивайте. И в следующий раз приглушайте свой треп, я бы мог проспать еще пару часов. Умираю с голоду, – добавляет он и окидывает Тайгу многозначительным взглядом. – Принимайся за дело и приготовь мне что-нибудь пожрать.
– Поговори еще немного, и будешь есть только это, – Тайга взглядом указывает на свой пах.
Аомине ухмыляется:
– Серьезно, Кагами? Разрешаешь пожевать твой член? – он медленно направляется к ним, и Тайга жалеет о сказанном, но не из-за того, что боится возможной расплаты: Аомине слегка морщится от любого движения. "Ему больно. Черт".
– Может, пойдем и купим чего-нибудь? – предлагает Куроко. – Я бы не отказался от молочного коктейльчика.
|
