3. Дневник наркоманки.
Тем слаще радость, чем горче печаль ©.
Прошло два года, как Киба покинул тот город. Столько же времени утекло с тех пор, как он видел единственную девушку, которая смогла тронуть его сердце. Он никогда не забудет ее. Голубка. Он даже не знал ее имени.
Устроившись в городе Иокогама на работу, он нажил себе неплохие деньги. За его заслуги, Кибу часто награждали премиями и он быстро продвигался по карьерной лестнице. За два года он вполне утвердился в обществе, как самодостаточная личность. Слово, данное его отцу было исполнено, а значит, теперь можно было собственные мечты претворять в реальность.
И первое, что он сделал — добился перевода в столицу, в Токио. Туда, куда улетела его Голубка. Конечно, он признавал, что это безумство — пытаться найти кого-то, чье имя он даже не знает. Но выход есть. Особенно, если есть нужные связи.
Он разговаривал с Голубкой по телефону лишь однажды. Давно это было. С тех пор ее сотовый был постоянно отключен. Он знал, что, возможно, она не желает больше видеть и слышать его, но ведь они так хорошо поболтали в последний раз. Если ей было неприятно находиться рядом с ним, то почему же она так искренне улыбалась и смеялась вместе с ним? И на что он надеялся, вот так заявиться к ней, даже если отыщет ее? Ни на что. Импровизация. Спонтанность. Главная цель — лишь увидеть Голубку. А дальше — будь что будет.
Но не все так просто. Да, связи у Кибы есть, но нет свободного времени. На работе его завалили так, что он приходил рано утром и поздно вечером только уходил домой — хоть ночуй на рабочем месте. В таком режиме, с мыслью, что он обязательно освободит день — другой для поисков, прошел целый месяц. Незаметно так пролетел. И когда Инудзука понял это, то решительно положил на стол начальника заявление об уходе.
Это был отчаянный поступок. Он терял слишком хорошее и перспективное место. Он терял свой единственный заработок. Он всегда был горячим на голову, и, понимая это, Киба все равно решительно уволился с работы. Только, чтобы найти ее. Он не надеялся на ответные чувства, он не питал надежд на их дальнейшие отношения. Но мечта все же у него была. Встретиться с Хинатой. Увидеть ее улыбку, ее трогательный румянец, ее нежный взгляд. Услышать ее тихий робкий голос. Это — его мечта.
И вот — заявление подписано, деньги есть, и их еще хватит как минимум на два месяца, если экономить. Но все пошло не так, как он мечтал. В реальности нет места грезам.
Осознал, что поступил слишком опрометчиво (и это мягко сказано), Киба только тогда, когда поиски зашли в тупик. Все, что он смог выяснить — это ее имя. Хьюга Хината. И ему крупно повезло, что ее сотовый номер был зарегистрирован на нее, а не на одного из ее родственников. Но на этом все. Ниточка оборвалась со звоном.
В этот день он сделал еще одну попытку уговорить свою сестру, работающую в Главном полицейском управлении Токио, помочь ему в поисках Хинаты Хьюги. Но все — безрезультатно. Она была непреклонна. Как всегда...
Решив отвлечься от сыпящихся на глазах надежд и грез, Киба зашел в какой-то бар и, задумавшись, даже забыл что-либо себе заказать. Он долго смотрел в одну точку на барной стойке, пока его не окликнул бармен.
— Вам саке? — он был уверен, что новый посетитель закажет именно спиртное. По его состоянию сразу было ясно, зачем он сюда пришел.
— Крепче. Сиотю, пожалуйста.
Киба ничего не видел, витая в прострации и пытаясь придумать выход из положения. Отдаленно он слышал, как звенели бокалы, что-то лилось, а затем — глухой приближающийся звук, и Киба почувствовал, как холодная рюмка слегка стукнулась о его руку.
«Токио большой город. Она где-то здесь... Возможно даже ходит по этой же улице... Может быть смеется сейчас где-то за углом и радует кого-то своей улыбкой...» — Киба, нежно улыбнувшись в пустоту, опрокинул в себя рюмку сиотю и попросил еще порцию. — «Снова мечтаешь...»
— Саке, пожалуйста, — раздался беспристрастный голос, от чего Киба даже вздрогнул.
Парень осмотрел внезапного посетителя с ног до головы. Он был в светлой куртке и от чего-то даже не снял с себя капюшон, хотя даже то, зачем он его одел — не было понятно. На нем были темные очки, а пол-лица скрывал плотный черный шарф. На его ногах — темные брюки и черные невзрачные ботинки. Не богат и не беден, судя по одежде...
— Проблемы с девушкой? — невзначай спросил Киба, вертя в руках рюмку.
Посетитель только сейчас обратил на соседа по барной стойке внимание и, приняв саке, ничего так и не ответил.
— А ты не разговорчив... — усмехнулся Киба, прекрасно понимая, что сиотю развязало ему самому язык.
Так они и сидели молча где-то с полчаса. Инудзука больше не стал пить, поскольку спиртное уже подействовало, и он знал свою меру, а вот незнакомец опрокидывал в себя рюмку за рюмкой и все никак не пьянел. Но, в конце концов, саке и ему развязало язык.
— Да, — не впопад произнес он.
— Что? — Киба недоуменно уставился на него.
— Саке неплохое... — ответил он.
— Сиотю лучше.
— Когда тебе плохо.
— Не скажи.
— Но сейчас тебе действительно плохо?
— Да. Мечта не сбылась.
Собеседник подавился саке и, прокашлявшись, отставил рюмку.
— Почему все вы так зависите от своих грез? — минуту спустя почти сердито спросил он.
— Как понять твое «все вы»? — удивленно спросил Инудзука.
— Есть у меня знакомая. Так она боролась со своей зависимостью только на одной несбыточной мечте, — ответил посетитель, оплачивая свой счет.
— И как? — с неким интересом спросил Киба.
— Это уже не важно, — был ему ответ.
— Меня, кстати, Киба зовут, — тоже невпопад изрек шатен, снова смотря на свою рюмку.
— Шино, — он махнул Кибе рукой и вышел из бара, о чем Инудзуку оповестил колокольчик на двери.
«Странный он какой-то... Интересно, а зависимость...от наркотиков?» — задумался Киба.
Время текло, посетители бара сменяли друг друга, а Инудзука все продолжал сидеть с рюмкой сиотю. Он так задумался, что совершенно не замечал сколько времени ушло. Из этого состояния его смог вывести только звонок его сестры Ханы Инудзуки, после которого, Киба вынужден был заплатить свой счет, выйти из бара и направиться в сторону офиса, в котором она работала.
— Что?! Хана, это бред! Я же не...
— Заткнись. Ты уволился. Сам виноват. Мать звонила, сказала проконтролировать тебя, бестолочь, так что будешь работать теперь на меня. Все понял? Завтра жди от меня задание, нам нужен будет незанятый человек, — Хана сидела за своим столом, надменно смотря на своего брата, и отчитывала его на чем свет стоит.
— А чем ты, сестренка, заниматься будешь? — прищурился Киба, садясь в кресло напротив и размышляя над тем, что сейчас происходит...
— У нас — дело. Там потребуется очень тонкая работа, поэтому я тоже участвую в этом.
— «Облава» что ли?
— Выражаясь твоим плебейским языком — да, «облава», — Хана явно была сердита на брата за его беспечность. Она догадывалась, что он бросил работу только ради этой Хинаты, которую просил ее найти. Чисто из воспитательной дисциплины, Хана отказала ему. Но ей отчасти и самой было интересно, что это за девушка такая.
— Не ори, понял я, виноват.
— Жди завтра моего звонка и будь готов отправиться в любую точку Токио. Ясно тебе?
— Да. Ясно, — Киба поднялся и направился к двери.
— Погоди. И возьми с собой Акамару, не зря же мы его тренировали. И еще. Не своевольничай. Твоя задача только добраться до того места, которое я тебе скажу и ждать нашу группу.
— Зачем?
— Чтобы ни одна лишняя крыса не проскочила и не замела свои следы, все понял?
— Угу, — мрачно откликнулся младший брат и хлопнул дверью, надеясь, что завтра ничего не будет, и его оставят в покое.
Но его надежды не сбылись. Настало следующее утро. Киба, еле продрав глаза, встал и поплелся в ванну. Пробыв там совсем немного, он вышел, во всю мечтая о нежном рисе и горячем чае. Стоило ему только переступить порог кухни, как его сотовый тут же стал разрываться от звонка Ханы. Чертыхнувшись и прекрасно понимая, что все это выльется в голодовку на весь день, Киба ответил сестре и, одеваясь на ходу, продолжил мечтать о завтраке.
«Нет, все же что-то я урву», — подумал он и, взяв в зубы яблоко, вышел из квартиры вместе с Акамару, которому повезло, что Киба успел его покормить еще до душа, и стал запирать дверь.
Сейчас ему нужно было ехать вместе с четвероногим другом на другой конец столицы из района Ота, в котором он находился, до самого Итабаси, где он должен был «караулить» чью-то квартиру.
Выйдя на улицу, он понял, что его проблемы только начинаются — с огромным Акамару его в общественный транспорт никто не пустит. Поэтому пришлось еще и денег таксисту немало отдать. Но в этом был и плюс — его тут же довезли прямо до нужного дома, а так бы Киба потратил еще кучу времени ища даже нужную улицу.
Инудзука не собирался даже нарушать инструкции, данные вчера его сестрой. Оно ему надо, напрягаться, да еще потом снова нагоняй получить? Нет, конечно. Но приоткрытая дверь, ведущая в ту самую квартиру, которая была ему нужна, не смогла не заинтересовать его. Предусмотрительно одев свои осенние перчатки, он переступил порог, наказав Акамару охранять снаружи.
Киба, оказавшись в прихожей, отметил, что даже если здесь кто-то и жил, теперь его здесь нет... Повсюду — полный бардак. Перевернутые вещи, раскуроченные шкафы, разбитая посуда на кухне... Такое впечатление, словно здесь кто-то что-то искал. И в то же время, квартира была словно пустой. Никаких одежд, никаких личных вещей... Инудзука прошел сквозь завалы в маленькую комнату и огляделся.
Занавески когда-то нежно сиреневого цвета были разодраны и покрыты слоем грязи и пыли. Светлые обои были точно в таком же состоянии, а на полу бардак еще похуже, чем во всей квартире. Киба уже развернулся чтобы уйти, но тут его внимание привлекли разбросанные на полу бумаги.
То, что здесь жила девушка, он понял уже по обстановке квартиры, а когда он увидел подчерк хозяйки этих листов, то убедился в этом. Он был аккуратным и красивым, но только на первых страницах. Дальше ее подчерк немного начал меняться, а последние самые строки вообще почти невозможно было разобрать. Ради того, чтобы просто понять, что произошло, Киба решил начать читать с середины.
Чем больше проходило времени, чем больше глаза Кибы пробегали по строчкам этого старого дневника, тем сильнее что-то внутри него сжималось. Он уже понял, что это был дневник наркоманки. И хуже всего то, что она упомянула имя Кибы, написав, что однажды он ей звонил... С замиранием сердца, Инудзука пролистал страницы в начало, пытаясь найти имя хозяйки дневника. Хината Хьюга...
Он не верил. Ему стало страшно. Страшно за нее. Почему это произошло именно с ней? Парень сжал листы, измяв их еще больше и, резко встав, направился вон из квартиры, мимо полицейских, которые только-только приехали. Те пытались его остановить, что-то кричали о выговоре и отстранении, но ему было все равно. Вместе с Акамару, он направился к сестре, местонахождение которой узнал у нее самой по телефону.
Дневник девушки он убрал во внутренний карман, не желая показывать его Хане, поскольку знал, что она тогда и вовсе запретит ему искать эту Хинату. А желание увидеться с ней, после того, что он узнал только возросло, если конечно, она вообще еще жива.
Удивительно, но среди задержанных распространителей наркотиков Киба узнал того самого Шино, который пил саке. Тут-то Инудзука и вспомнил, что промелькнуло в разговоре с этим странным парнем тогда в баре. Теперь круг поисков сильно сужался и Киба не мог упустить такого шанса.
Уговорив сестру, он добился разговора тет-а-тет с Шино Абураме. Он вышел долгим. Даже несмотря на то, что оба были трезвы, как стеклышки. Шино рассказал ему многое. Больше, чем Инудзука надеялся. Даже поведал, где ее можно сейчас найти...
— Ты куда? — на повышенных тонах осведомилась Хана, когда Киба буквально выбежал из кабинета, в котором разговаривал с Шино.
— На кладбище.
— Что? Пого...ди... — женщина не успела больше ничего сказать — Кибы и Акамару и след простыл...
***
Темноволосый парень шел по промерзшей территории кладбища. Здесь была гробовая тишина, если не считать завывающего осеннего ветра и шуршания опавших листьев. Он держал в руке букет синих ирисов. Почему-то он считал, что именно эти цветы ей понравятся.
Киба был возбужден, как никогда. Его сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки. Он боялся увидеть... Боялся того, что будет... Но не мог остановиться. Словно с ней была его судьба...
Он увидел ее. Шелковистые длинные темные волосы. Ее изящный, стройный стан. Все, как в их первую встречу, словно время с тех пор застыло на месте. Но он знал, сколько всего произошло. Все знал, и хотел разделить с ней ее мучения, ее радости. Если это было бы возможно...
Она не замечала его. Не услышала шагов за свой спиной. Даже не сразу поняла, что ее обняли со спины.
Хината вздрогнула, попыталась слабо вырваться, но, увидев букет ирисов в руках этого фамильярного и наглого незнакомца, замерла. И не только из-за этого. Она почувствовала до боли знакомый запах. Запах одеколона, который лишь единожды где-то ощущала в своем прошлом. Но она никак не могла вспомнить... Сердце начало отбивать бешеный ритм, а перед ее глазами вновь появился Его образ.
Нежно серебристые глаза девушки сощурились, пытаясь сдержать слезы, но они текли сами собой, неуправляемые, счастливые, кристальные и теплые. Одна из слезинок упала на его руку, затем еще и еще... А когда она услышала его голос, то на лице ее воцарилось дикое изумление — он произносил строчки из ее дневника. Ее стих, единственный стих, который она написала после отъезда. После того, как переборола наркотическую зависимость. После того, как Шино спас ее от Пейна и Конан, спрятав в своей квартире, где она живет по сей день...
— «Оно рождается, по сути, // В душе у каждого зверья, // Но жизнь теплится в этой плоти, // Лишь если влюблена она...»
— «Оно бывает столь горячим, // Что смерть обходит стороной, // Растопит горечь в день ненастный // И даст надежду и покой...»
— «Оно бывает столь холодным, // Что жизнь растопит без труда, // Как пламя топит воск бездушный, // Как топят слезы иногда...»
— Откуда ты узнал? — тихо спросила Хината, улыбаясь сквозь слезы.
— Стих? Прочел в твоем дневнике. Только не сердись, лишь благодаря ему я нашел тебя.
— Значит, ты все знаешь?
— Не все. Например, — Киба наконец отпустил девушку и, встав сбоку от нее, приобнял одной рукой за талию, — кто это? — он кивнул на надгробную плиту.
— Пейн.
— Тот, что подсадил тебя на наркотик? Зачем же ты тогда приносишь ему цветы? — Инудзука заметил свежие гвоздики — они единственные лежали на земле.
— Сама не знаю... — Хината, приняв ирисы, вдохнула их аромат и направилась прочь от могилы вместе с Кибой, туда, где их ждал белоснежный четвероногий друг. — Я не буду спрашивать, как ты нашел меня здесь, но спрошу, что ты будешь делать дальше? — девушка подняла свой взгляд на Инудзуку.
Парень заметил, что она сильно преобразилась. Она была красива, как и прежде. Теперь в ее взгляде читались мудрость и сила, но она была по-прежнему нежной и ласковой. И ее улыбка... Он увидел ее снова, когда она вдохнула аромат ирисов. Такая чистая, искренняя, нежная... Она боролась. Боролась ради только встречи с ним. Так сказал ему Шино. И он знает, что это правда. Он видит, как светятся ее глаза, как играет румянец на ее щеках. И он не удержался.
Хината так и не услышала ответа... Ласковое прикосновение его теплой ладони к ее щеке. Бережное поглаживание пальцами ее кожи. Безмолвная легкая игра с ее волосами... И нежный, искренний поцелуй, которого они так долго ждали, ради которого оба старались, не надеясь даже получить его.
Голубка вылетела из своей золотой клетки, устремившись ввысь и чувствуя, как ее сердце трепещет от хрупкого счастья, поселившегося в ее душе. Она больше ничего не боялась. Вольная птица, расправившая свои крылья и парящая в воздухе, высоко над землей, вместе со своей любовью. Лучи золотого солнца переливались на ее перышках, даря ей свое тепло в этот холодный осенний день...
