 Фанфик «Утро нашей вечности | часть 2»
Шапка фанфика:
Название: Утро нашей вечности
Автор: Anzz
Фэндом: Развилка фортуны
Персонажи/пейринг: Иори Сэндо/Сейчера Тоги, Эрика Сэндо, Широ Тоги и др.
Жанр: Агнст, повседневность, мистика
Предупреждение: ООС, изнасилование
ТИп/вид: слэш
Рейтинг: R
Размер: миди
Статус: закончен
Дисклеймеры: не претендую
Размещение: только с согласия автора
Текст фанфика:
Едва проснувшись, Тоги резко сел на кровати. Сердце бешено стучало в груди. Все тело ныло. Дурной сон? Кошмар? Или…? Неприятное ощущение слишком явно. Оно не может быть вызвано ничем иным, кроме того, что он предпочел бы посчитать бредом. Обыденность всей обстановки пытается спасти его от правды. Утро. Он проснулся в своей постели. Комната пуста. Одежда аккуратно сложена на кресле. Но все еще сохраняющееся неприятное ощущение чужого проникновения не дает ему обмануться. Весь тот кошмар, что он помнит о прошлой ночи, действительно свершился. Иори преступил эту грань. Непроизвольно сжимаются кулаки. Хочется немедленно броситься к нему, потребовать ответа и отомстить за совершенное унижение! И он не может. Сей хранитель, а Сэндо вампир. Подобная ссора затронет оба клана. Всплеск вражды и отчуждения. Гармония взаимного существования будет поколеблена. Неужели совершив подобное, Иори на это и рассчитывал? Предполагал, что Сей не поставит даже нанесенное ему оскорбление выше интересов всего сообщества острова? Ненависть разрастается в беспощадный пожар. Тоги делает единственное, что возможно в такой ситуации, берет ручку и бумагу, и судорожно пишет несколько строк.
Сэндо с замиранием сердца ждет появление своего казначея в комнате заседаний. Он предполагает поток горьких упреков и даже попытки начать драку. Почему он не стер ему память?
Быстрые шаги в коридоре. Вампир напрягается всем телом, но продолжает беззаботно улыбаться. Дверь распахивается. Он! Изумрудные глаза мечут молнии. Губы упрямо сжаты. Сей стремительно подходит к столу президента.
- Добрый день, - приветствует его тот, как ни в чем не бывало.
Лист бумаги ударом припечатывается к столу.
- Я ухожу, - гневно бросает Тоги.
- Что это? – изображает недоумение вампир.
Вместо ответа он получает сильнейший удар в челюсть. Внезапность и сила сбрасывают совершенно этого не ожидавшего со стула. Уже через мгновение Иори оказывается на ногах. Боль и вспыхнувшая ярость заставляют его забыть об осторожности. Сущность вампира вырывается наружу. Мощная темно-кровавая аура выплескивается через грани физического тела. Он хватает упавший к его ногам стул и швыряет его в стену. Ни в чем неповинный предмет мебели разлетается на куски. Негодование бушует во всем теле. Как посмел человек, тем более хранитель, поднять на него руку?! Ему сейчас ничего не стоит разорвать его! Но зеленые глаза поблескивают ему в ответ такой же ненавистью. В них нет и тени страха.
- Я ухожу, - повторяет Сейчера и, резко повернувшись, направляется к выходу.
Неимоверным напряжением воли президент заставляет свои чувства утихнуть и устремляется за Тоги. Сверхчеловеческая скорость движений позволяет ему оказаться у двери раньше казначея, и Сэндо захлопывает ее, преграждая своему серебряноволосому путь к свободе.
- Интересно, куда? – в синих глазах пляшут колючие искры издевки. – Остров тебе не покинуть. Древнюю клятву наших родов не разорвать. Ты даже из академии не можешь уйти по своей воле.
- А вот оставаться в школьном совете меня никто не может заставить, - уже холодно бросает Тоги. – Прочти заявление у себя на столе.
- Сбегаешь, - хищно улыбается вампир. – А как же передача дел? Это ведь все же финансовые вопросы.
- Все дела казначейства в полном порядке, но если ты думаешь, что сможешь удержать меня такими формальностями…, - Сей подходит к своему столу, пишет на сводной папке стандартную фразу о передаче, и бросает ее на стол президента. Проскользив по гладкой поверхности, она едва не сбивает ноутбук.
– Теперь всё. Формальности соблюдены. Пропусти, – и кулаки снова непроизвольно сжимаются. Сей изо всех сил, пытается сдержать нахлынувшую и на него ярость. Он и так слишком много себе позволил. Если Иори захочет развязать скандал, и этого будет достаточно, что бы обострить отношения двух домов.
- Как знаешь, - вдруг совершенно равнодушно бросает президент и отходит в сторону.
Уходя, Тоги не отказал себе в удовольствии громко хлопнуть дверью. Иори усмехнулся, вытер выступившую из рассеченной губы кровь.
- Ты все же страстный, - прошептал Сэндо и быстро переместился к окну.
Он видел как объект его, так и не утихшего вожделения, быстро спускается по лестнице вниз. Стремительно. Не оборачиваясь. Хотя Иори был уверен, что тот ясно чувствует жгучий взгляд на своей спине.
Он уходит… уходит… действительно уходит…
Почему же он не стер ему память о вчерашнем? Хотел что бы этот, всегда такой бесстрастный, красавец тоже помучился, поистязал себя ненавистью и горечью от невозможности что-либо изменить? Значит, это просто способ отомстить ему за все те терзания, которые преследуют из-за него самого Сэндо? Или это способ насладиться его мучениями, как Иори наслаждается кровью жертвы? Он утоляет так жажду чужой боли, потому, что своя бичует нещадно? Лишить Сейчеру памяти он может в любой момент. Ему приятнее было бы думать именно так, разум хотел убедить себя в этом, но сердце нашептывало, что на самом деле в глубине души он надеялся, что Сей поймет его, что его драгоценный серебряноволосый разглядит в совершенном отчаянное признание в чувствах, о которых не могут поведать слова. Тоги должен был оказаться достаточно проницательным для того, что бы разгадать эту запутанную головоломку чувств, желаний и странных поступков, в которой Иори и сам разбирался с трудом. Надежды не оправдались. Сей не понял, не принял случившегося, резко отверг его притязания на свои тело, душу и сердце. И что теперь будет с ним? Что с ним сделает его безумная жажда обладания, если он лишиться даже минимальной возможности дружеского общения с ее изумрудноглазым объектом?
Члены школьного совета были удивлены внезапной отставкой казначея. Об истинных причинах случившегося им, разумеется, не поведали. Президент еще сильнее ударился в разгул страстей. Свидания шли одно за одним. Разбитые сердца сыпались к его ногам. Вампир не спускал с губ обворожительной улыбки. Было похоже, что ему все равно с кем и как завязывать отношения. Все было несерьезно и напоминало отчаянные метания. В делах Иори стал особенно рассеян. Взгляд то и дело соскальзывал влево, но за столом, заваленным бумагами, было пусто. Здание совета, вдруг ставшее казаться мрачным и холодным, раздражало Сэндо безмерно, а поэтому он то и дело находил себе важное занятие за его стенами. Видя столь странные изменения в поведении брата, Эрика не раз пыталась с ним об этом поговорить, но Иори каждых раз высмеивал ее тревоги.
Однако с каждым днем становиться только хуже. Сея нет. Нет! Нет! Нет! Жизнь стала бесцветной, обыденность будней – невыносимой, кровь – безвкусной, даже вечность существования - бессмысленной. Сэндо чувствовал себя потерянным и опустошенным. И все же он находил силы, что бы не дать окружающим проникнуть за завесу милой улыбки и вызывающих поступков. Иори пропускал занятия, бродил по территории академии, как тень, выслеживал свою сбежавшую жертву, и снова все чаще находил его в обществе невыносимой Рё Ното.
Ночами Сэндо вырывался в город, набрасывался на случайных прохожих, жадно выпивал кровь, но не получал и капли утешения. По острову поползли странные слухи о ночных нападениях. Иори не желал слушать никаких разумных предупреждений. После возлияния его неудержимо влекло к безжалостно бесстрастному серебряноволосому, но вампир не осмеливался больше приблизиться к нему. Сэндо опускался на балкон его комнаты и часами смотрел на спящего Сея через окно, оставляя после себя на стеклах темно бордовые отпечатки.
Разум судорожно искал выход. Чувства раздирали тело, его нужно было немедленно вытягивать из этого мрачного смертельно опасного омута. Спасительная мысль пришла.
- Эрика, как у нас обстоят дела по подбору кандидатов на должность казначея? – вдруг поинтересовался президент. – Я не могу сам всем заниматься.
- Ты же отверг всех претенденток, - возмущенно бросает сестра.
- Если девушка делает столь элементарные ошибки, как можно доверить ей финансовые вопросы?
- В этом только твоя вина. Ты стоял за их спинами, и что-то им нашептывал. Не удивительно, что они терялись.
- Я не позволял себе ничего лишнего.
- И этого было достаточно. Я больше не намерена этим заниматься. Если тебе просто не хочется видеть на этом месте никого другого, пойди и уговори Сея вернуться.
- С некоторых пор я для него значу меньше, чем пустое место, - вздохнул Иори.
- Может хотя бы теперь, ты поймешь, что нельзя обращаться с людьми так, как это привык делать ты.
- Довольно! Не потерплю нотаций от сестры, которая младше меня раз в десять. Я знаю прекрасную кандидатку на все еще пустующее у нас место. Рё Ното. Полагаю, мне удастся ее уговорить.
- Почему она? – удивилась вице-президент.
- Она серьезная и ответственная, не смотря на то, что занимает себя поэзией. Разве нет? Именно то, что нужно для должности казначея.
Переговоры были проведены блестяще. Президент искрился остроумием, не скупился на комплименты деловым качествам и поэтическому дарованию избранницы, обольстительно улыбался и завораживал проникновенными взглядами. Подружки и завистницы хором советовали Рё соглашаться, на столь лестное предложение, не раздумывая. Она сдалась. Члены совета приняли ее тепло, а вот работа оказалась трудной. Безоблачно улыбаясь, Сэндо добавлял девушки все новые поручения, заставлял помимо обычных расчетных процедур, составлять бесконечные отчеты, справки и своды, вынуждая задерживаться в совете допоздна. Оставаясь с ней один на один, он не сводил с Ното задумчивого проницательного взгляда, от чего щеки ее наливались румянцем, а мысли путались. Иногда он даже подходил к ее столу, склонялся над девушкой, словно интересуясь ее работой, и умело тревожил ее щеку и шею горячим дыханием. Тогда не только мысли совершенно меняли свой ход, но и тело начинало подрагивать от волнения. Абсолютно без повода президент позволял себя взять ее руку и мог, о чем-то разговаривая, подолгу удерживать ее, почти незаметно поглаживая пальцами ладонь, и так искусно задевая при этом все чувствительные точки, что девушку пробирала странная дрожь и нега.
Рё не рассказывала Тоги о подобном, но тот итак о многом догадывался, зная Сэндо гораздо лучше, чем она. Предложение президента - занять место казначея, он воспринял отрицательно, но его совета девушка не послушала, очень уж лестной казалась ей данная перспектива. При упоминании имени Иори глаза поэтессы с каждым днем становились все более восхищенными.
- Сэндо, - прервал ход мыслей бесцельно прогуливающегося президента знакомый голос.
Прежде чем обернуться, вампир позволил себе мимолетную усмешку: «Все же не выдержал. Сам пришел.»
- Мне нужно с тобой поговорить, - заявил Сей.
- Здесь или найдем более укромное место? – поинтересовался президент, делая такое лицо, словно он готов облизнуться.
- Это подойдет, - не поддаваясь на провокации, ответил серебряноволосый. – Мне не нравиться та игра, которую ты затеял с Рё Ното. Оставь ее в покое.
- Я тебя не понимаю.
- Не смей ее впутывать во все это. Не смей ее трогать. Совсем ни к чему было завлекать ее в совет. Думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься?
- Чего же? Объясни мне, Сей, потому что уж кто точно не понимает, так это я. Что такого особенного ты видишь в этом? Тебе неприятно, что она заняла твое место? Но ведь ты сам ушел. Не может же совет оставаться без казначея.
- Ты мог выбрать кого угодно, кого–нибудь, кто больше бы подходил на эту должность, но ты выбрал ее.
- Ты не прав, она прекрасно для этого подходит.
- Да, на роль твоей игрушки. Только попробуй обидеть ее…!
- Что тогда? – насмешливо поинтересовался Иори.
Тоги сверкнул глазами, но ничего не ответил.
Он снова ушел… ушел… ушел… ушел…
Больше, чем кого бы то ни было, теперь Сэндо ненавидел Ното, которая имела счастье пользоваться покровительством и защитой его серебряноволосого. Подстегнутая ревность кинулась в бой за свое счастье.
Они снова задержались вдвоем в совете. На улице стемнело.
- Закончила? – мило улыбается президент, нависая над девушкой.
- Да, - несколько взволнованно выдыхает она.
- Тогда на сегодня хватит. Признаться меня мучает советь, что приходится взваливать на тебя всю эту работу.
- Ничего страшного. Я почти привыкла, - покорно откликается она.
- Не буду дольше тебя задерживать. У меня впереди целая ночь, что бы просмотреть все эти папки и отчеты. К утру надеюсь закончить. Придется забрать их с собой в общежитие, – вздыхая, сообщает Иори.
Он собирает бумаги в высокую стопку. Сложенное оказывается столь внушительным, что длинны рук не хватает, что бы сразу унести все. Две папки так и грозят остаться незахваченными.
- Разрешите, я вам помогу, - отзывается доброе сердце девушки.
Вместе они возвращаются в жилой корпус. Рё приходится сопровождать президента прямо до его комнаты. Папки высокой горой сложены на стол. Они улыбаются друг другу, и повисает неловкое напряженное молчание.
- Позволишь, в благодарность я угощу тебя конфетами и стаканом сока, - совершенно по-дружески произносит Сэндо.
У девушки нет причин отказываться, предложение абсолютно невинно. Коробка со сладостями выложена на стол. Бокалы налиты. Одно неловкое движение передающего и сок красным пятном расползается по кофточке.
- Ах, прости! Вот что значит работать допоздна, просто руки дрожат… Я… сейчас что-нибудь придумаю…! – и Сэндо начинает метаться по комнате.
- Не волнуйтесь. Мне ведь всего лишь спуститься этажом ниже…
- Если я ничего не сделаю, что бы загладить свою вину, я себе этого не прощу. Сними ее, пожалуйста, я сейчас же отнесу ее в прачечную.
- Не стоит… я и сама могу…
- Обернись в простыню, - решительно продолжает Иори, не слушая ее робкий лепет, - и передай кофточку мне, я сам отнесу ее вниз.
Получив испорченную вещь, президент поспешил в прачечную. Почти в любое время суток здесь можно было кого-нибудь встретить. На этот раз здесь была смотрительница Канадэ Юкки.
- Добрый вечер, президент, - заулыбалась она.
- Не такой уж добрый, - ответил Иори задумчиво осматривая стиральные автоматы, - кажется, я совершенно забыл, как этим пользоваться. Обычно все отсылается в поместье, но тут срочно…
- Тогда вам повезло, я приду вам на помощь! – весело заявила девушка. – Все просто: открываем, бросает, засыпаем…. Где порошок?
Президент делает растерянный вид и смотрит по сторонам.
- Нет? – с нарастающей насмешкой интересуется Юкки.
- Нет, - с беспомощной и обезоруживающей улыбкой отвечает Сэндо, и их обоих прорывает смех.
- Придется поделиться с вами не только знаниями, но и порошком, - милостиво сообщает Канадэ. – Вот так. Засыпаем. Выбираем программу. Запускаем.
- Честно говоря, мне неловко за свою рассеянность, можно я в качестве благодарности преподнесу вам коробку конфет? – галантно произносит Сэндо.
- Вообще-то не стоит благодарности, но… от конфет не откажусь.
- Я подожду здесь окончания стирки, а вас попрошу, зайти в мою комнату. Коробку найдете сразу на столе.
Юкки испытывающее смотри на Иори, что-то странное чудится ей в этих казалось бы искренних глазах.
- Хорошо, - протягивает она, ведь сомневаться и чего-либо опасаться не стоит, сам Сэндо будет находиться здесь...
Канадэ весело взбегает на нужный этаж, смело распахивает дверь комнаты, которая по ее убеждению должна быть пустой, но находит там облаченную в простыню и растерянную ее появлением Ното. Девушки несколько мгновений с неловкостью и недоумением смотрят друг на друга, потом Юкки выдавливает: «Простите», и вылетает за дверь. Конфеты напрочь забыты. Зато уже утром по академии поползли слухи, что президент эту ночь провел не один, что строго каралось внутренними правилами…
Сэндо умело подогревал постепенно нарастающий скандал. К концу учебного дня шепотки и пересуды доходят и до главной героини этой новости. Она сбегает с последнего урока и долго рыдает в саду.
Иори раздирает безумное желание увидеть лицо Сея, когда и до него дойдет эта новость, и его действительно волнует только реакция Тоги на произошедшее, официальные последствия его не страшат. Разумеется, руководство академии не захочет огласки, да и на проделки представителя рода Сэндо они вынуждены смотреть сквозь пальцы. Все, что ему грозит – это очередной неприятный разговор с матерью. А вот для Рё последствия будут гораздо серьезнее, в академии ее не оставят и на острове, скорее всего тоже, во всяком случае и он приложит к этому руку, убедив мать, что готов исправиться, если девушка перестанет завлекать его своим присутствием.
Опозорена. Осмеяна. Низвергнута.
Больше этой невзрачной девицы рядом с его серебряноволосым не будет. И теперь он гораздо пристальнее будет следить за теми, на кого посмеет обращать свое внимание Сей. Отныне, что бы не доходить до пределов отчаянья, любые отношения нужно будет пресекать на корню!
Тоги догадался, если не обо всем, то о значительной неблаговидной роли Иори во всей этой некрасивой истории.
Вернувшись вечером в общежитие президент застал его у дверей своей комнаты. Прислонившись к стене, Сей явно ждал его появления. Сердце радостно затрепетало: «Неужели пришел… сам…?»
Сэндо, как мог, подавил сладостно разрастающееся возбуждение. Нельзя было выдавать свои чувства слишком рано, его обожаемую жертву очень легко спугнуть.
- Зайдешь? – обыденным голосом роняет Иори.
- Не думал, что ты опустишься до такой подлости, - цедит сквозь зубы Тоги, даже не взглянув на собеседника. – За что ты так с ней? Ведь между вами ничего не было.
- Разумеется, - равнодушие дается вампиру с огромным трудом, хрупкая надежда разбита, Сей пришел, только что бы выплеснуть свое негодование его поступком. – Разумеется. Я ведь мужчина, я в любом случае должен все отрицать в интересах дамы.
- Ты отвратителен, - бросает серебряноволосый и это же ярко отражается на его лице.
«А ты прекрасен», - думает президент, но позволяет себе только издевательскую усмешку.
- Не пытайся ее защищать, - заявляет Иори, – от этого будет только хуже. Лучше ей совсем исчезнуть.
- Зачем? Почему именно она?
- Я так захотел, - самодовольно заявил Иори.
- Кичишься своей силой? На самом деле ты жалок! – зло бросает Тоги и уходит.
«А ты прекрасен», - снова думает президент, провожая его сумрачным взглядом.
Сейчера утешал Ното как мог, убеждал, что его не волнуют грязные слухи, и он готов продолжать с ней общаться, как и раньше. Она не верила. Ей казалось, что теперь в его глазах она навсегда потеряна для серьезных отношений. Вынужденное решение ее родителей покинуть Томацу оказалось спасительным выходом для всех.
Прощание Сея и девушки было трогательным. Она плакала, он утешал, а из-за деревьев за ними следили два горящих адским пламенем глаза. Бурлящее негодование заставляло вампира прикусывать губу. Ему хотелось ворваться в эту романтическую идиллию и уничтожить эту робкую, но такую удачливую, похитительницу объекта его вожделения. Он едва сдерживал себя. Впивался когтями в ладони и неистово проклинал каждую секунду, которую длилась эта жесточайшая пытка его и без того надорванного сердца.
Проводив Рё, Тоги медленно брел обратно в академию. Сэндо бесшумно следовал за ним, не сводя с него кровожадных глаз. Ему снова хотелось отомстить за раздирающую сейчас его душу боль, снова вонзится в это такое до умопомрачения притягательное тело, наконец, вцепиться в него зубами и испить вожделенной крови. Иори медлил. Воплоти он сейчас хоть одно из своих страстных желаний, и их отношения с Сейчера уже не спасти… Неужели он все еще на что-то надеялся? После всего содеянного он предполагал возможность примирения и развития отношений? Ему просто не оставалось ничего иного. Без этой надежды вся его бесконечная жизнь теряла смысл. Без этого равнодушного зеленоглазого все утрачивало значение. Той ночью он сорвался. Впал в настоящее безумство, поистине сладостное безумство! Если бы у него был выбор, снова проходя тот путь, отказаться от того, что произошло под кроной старого дерева, или все повторить, он бы повторил не задумываясь. Только воспоминания о пережитом тогда всплеске всепоглощающего счастья дают ему силу до сих пор справляться с безумной жаждой. Надежда заполучить кровь, тело, сердце и душу, еще поддерживает его, не давая окончательно рухнуть в бездну отчаянья.
Проследовав за объектом своих самых темных страстей до общежития, и убедившись, что Сей просто уединился в комнате, Сэндо бросился в город. Затаившись в темном переулке, он беспощадно нападал на всех, не выбирая, но вкус их влаги жизни казался ему пресным. Лишь пара глотков и вампир терял к жертве всякий интерес, стирал память, отпускал и поджидал другую. Это бессмысленное безумство длилось до утра. В академии он надевал свою обычную маску, особо зло и мрачно шутил и едва дожидался наступления темноты. Ночь приносила ему новый разгул страстей. Безоглядно и бездумно он предавался кровавому пиршеству, но боль только разрасталась. Мать требовала прекратить эти бесчинства, взять себя в руки и все же определиться с обращенным, в противном случае грозя заточить его, пока безумство не отступит. Он дерзко возражал ей и продолжал свои ночные вылазки.
Место казначея опять оказалось свободным. Стопки бумаг на пустующем рабочем месте все разрастались. Все члены совета по мере сил и возможностей пытались разобраться со все накапливающимся финансовыми вопросами, но проблемы это не решало. Президент отмахивался и уходил бродить по академии, под предлогом непосредственного наблюдения за жизнью их ученического сообщества.
Безмерно обеспокоенная его поведением сестра решилась на крайнюю меру.
- Сей, ты должен вернуться, - заявила вице-президент Тоги. – Я не знаю, что между вами произошло…. – изумрудные глаза ушли в окно. - Мне хорошо известен характер моего братца и я знаю как иногда больно может ранить его неуместное высказывание, злая шутка, но то, что происходит сейчас должно быть выше всех обид. Он просто теряет над собой контроль. Я не знаю почему, он мне не говорит, но я все вижу, и мне становится за него страшно. Ты слышал, что в городе поползли слухи? Он заходит слишком далеко. Мне даже кажется, что это похоже на отчаянье, на безмолвный крик о помощи. Он мнит себя сильным, а потому гордость не дает ему во всем признаться, но ему ужасно плохо. Я не знаю, чем помочь ему, как облегчить его страдания. Видимо кровь не успокаивает его, он просто проливает ее, не задумываясь о последствиях. Вот только эти последствия неотвратимо дадут о себе знать. И когда они обрушатся на него будет слишком поздно…
- Почему ты думаешь, что мое возвращение в совет что-то изменит? – холодно бросает Сейчера.
- Потому что уверена, ты для него не только казначей, не только представитель рода хранителей, ты его…друг.
Губы Тоги тронула горькая усмешка.
- Не думаю, что когда-нибудь он видел во мне товарища.
- Ты моя последняя надежда. Я просто не знаю, что еще можно предпринять. Иори глух ко всему. Ему грозит даже заточение.
- Глядя на него, не скажешь, что происходит что-то необычное. – произносит Сей.- Возможно это очередной всплеск его эксцентричности. Стоит просто немного подождать…
- Ждать нельзя, - покачала головой Эрика, - скандал может разразиться в любой момент. Вы же и потребуете устранения того, кто так грубо нарушает условия договора. Я хочу это предотвратить, пока еще не поздно. Сей, прошу тебя, вернись. Как только ты снова будешь рядом, я уверена, ему станет легче, он одумается. Я готова смиренно просить прощение за все, что он тебе сделал, за все обиды, которые он нанес вольно и невольно. Неужели моя искренность в этом ничего для тебя не значит? – и в глазах девушки заблестели слезы. – Помоги мне его спасти. Пожалуйста. Он ведь мой брат. Я не могу, просто молча наблюдать за тем, что происходит. Ведь и ты готов сделать для Широ все, что угодно, если понадобится, и я, несомненно, во всем помогла бы тебе. Так почему ты отказываешь помочь нам? Я не верю, что вставшее между тобой и Иори настолько непреодолимо! Настолько важно, что ты сможешь позволить ему дойти до заключения!
Вице-президент разрыдалась.
- Хорошо, - с огромным трудом выдавил из себя Тоги. – Завтра я приду.
- Спасибо. Спасибо, – радостно летит ему в след.
Как и следовало ожидать, президент встретил возвращение Сейчера в совет фальшивым удивлением.
- Не ты ли говорил, что никогда не вернешься? – улыбался вампир. – Оказывается никогда, все же наступает.
- Иори, если ты не перестанешь, я уйду из совета вместе с Сеем. И Кохэя тебе тоже не оставляю, не говоря уже о Широ. Будешь справляться со всем сам, как знаешь, – жестко заявила сестра.
- Да, это шантаж, - протянул Сэндо. – Ладно. Сделаю вид, что испугался. Я действительно рад, что никогда наступило. Документы ждут внимания к себе с нетерпением.
Тоги занимает свое обычное место, и душа президента действительно обретает некоторое умиротворение.
В ходе обсуждений и изучения документов взгляд то и дело соскальзывает влево и к своему невыразимому счастью находит там его. Такого же невозмутимого, серебряноволосого, равнодушного и безумно прекрасного! На губах вампира невольно расцветает, казалось бы, беспричинная, улыбка. Это не ускользает от встревоженных глаз сестры, и она тоже успокаивается.
За окном темнеет.
- Вы не уходите? – удивляется Эрика, вставая.
- Придется еще поработать, - отзывается Сей, - дела в ужасном состоянии.
- Ну, извини, - откликается на это заявление Сэндо, - старались, как могли.
Тоги метнул в его сторону недовольный взгляд, но ничего не сказал.
- А ты? – бросает девушка брату.
- Пока останусь. Может быть, наш новый казначей успеет закончить какой-нибудь, отчет, он, кажется, гораздо способнее, чем предыдущие, и тогда понадобится моя подпись…
- Ничего срочного нет, - замечает зеленоглазый мучитель.
- А у меня есть, - парирует президент.
- До завтра, - потеряв терпение, бросает девушка и уходит.
Как только они остаются вдвоем, Иори начинает явственно ощущать, как в его теле разгорается пламя вожделения. Сейчас его серебряноволосый так близко… Наконец так близко! И он сам пришел! Значит смирился! Нашел в себе силы простить! Значит для Сэндо еще не все потеряно! Он остался… возможно он ждет от него нового шага… Глаза вампира начинают сверкать рубиновыми отблесками. Сердце оглушает громовыми ударами. Дыхание тяжелеет. Сэндо встает из-за стола.
- Хочу тебя предупредить, - вдруг произносит Сей, не отрывая глаз от бумаг, - что бы ты не думал, что сможешь снова проделать со мной ту подлость, что ты позволил себе в саду. Я надел защитный амулет и намерен носить его всегда, - с этими словами серебряноволосый достал висевший на шее оберег и показал вампиру, все так же, не поднимая на него глаз.
Жадное свечение багровой ауры мгновенно пропало. Иори узнал амулет договора, теперь он действительно не сможет применить к своей обожаемой жертве кровавую силу.
- Я успел давно забыть об этом, - с деланным равнодушием пожал плечами президент, за что был одарен взглядом, пылающим самой жгучей ненавистью.
Здание совета они покинули вместе. Молча, дошили до общежития. Молча, не прощаясь, разошлись по своим комнатам.
Заперев за собой дверь, Сэндо начал метаться по комнате, как зверь в клетке. Безумно хотелось вырваться, бежать к нему, разрушить все условности, разорвать на нем в клочья всю одежду, обнять до боли, неистово прижаться к обнаженному и безумно желанному телу, впиться, ворваться, снова овладеть! Его трясло словно в приступе лихорадки. Он пытался упокоить свои воспылавшие страсти, рассуждениями о том, что Сей все же сделал шаг ему на встречу, что он не должен торопиться, что все обязательно получится, нужно только немного подождать…! Невыносимо! Снова ждать! Снова истязать себя! Снова утолять жажду только слабой надеждой! Он уже испробовал его жаркую плоть, и от этого вожделение теперь разгоралось еще сильнее! Оно бушует в нем еще требовательнее!
Сэндо выскочил на балкон. Нервно подрагивая, он пытался надышаться ночным воздухом, наполнить прохладой свое разгоряченное тело, дать разуму немного остыть, вернуть к возможности рассуждать трезво… не помогало! В блеске звезд, Иори видел его глаза, в нежном свете луны – серебристость его волос, в туманности облаков – хрупкую белизну его кожи… Он! Он! Он! Во всем мире, вампиру чудился только он, его безжалостно равнодушный Сейчера! Хотелось кричать! Бежать! Лететь! К нему! К нему! К нему!
Президент спрыгнул с балкона.
В эту ночь он изменил своим предпочтениям последних недель. Сэндо не сбежал в город. Он влез на балкон Тоги и, прижавшись к холодному стеклу, простоял до рассвета, не спуская глаз со спящего.
На собрании совета Иори ничем себя не выдал. Даже взгляд в сторону бесстрастного красавца уходил гораздо меньше, чем вчера. Опалив душу ночным взрывом, боль немного приутихла. Около недели Сэндо был почти спокоен. Жизнь школьного совета возвращалась в привычное русло. Он должен был этому радоваться, но оказалось, что он слишком отравлен тем, что произошло между ними в саду. Спокойной размеренности обыденности, повторяющейся изо дня в день, уже не хватало. Душа требовала большего, и если не наслаждений, то мук. Разум изможденный стонами тела снова нашел выход – жестокая игра.
Девичья половина академии была в восторге. Обожаемый всеми президент снова обратил на них свое внимание. Томные взгляды и вздохи, стыдливый румянец, романтические прогулки под луной, ворохи любовных писем, бесконечные вереницы свиданий – вот чем Иори стал забивать свои дни. Академия гудела, как потревоженный улей! Шутливое непостоянство ее главного героя разбивало девичьи сердца, но все равно никто из тех, на кого падал его заинтересованный взор, не могли ему отказать. Все учащееся сообщество пребывало в волнении, гадая на ком же остановится неисправимый ловелас.
Президент сделал своей привычкой приглашать очередную привлекшую его особу выпить с ним чай в здание школьного совета. Порой на такие милые чаепития собиралась довольно большая группа шумных поклонниц, млеющих и визжащих от каждой удачно брошенной шутки или искрометного взгляда Сэндо.
Тоги, как всегда засиживался допоздна после окончания всех заседаний в совете, поэтому становился невольным наблюдателем этих шумных сборищ. Они мешали ему работать, отвлекали и раздражали. Никакие разговоры с Иори о прекращении подобных вольностей, результатов не приносили. Сей старался уходить в другие помещения, но порой ему требовалось посмотреть бумаги, оставшиеся в комнате заседаний, и он волей-неволей опять становился свидетелем игрищ президента.
Сэндо пошел и дальше. Общие посещения сменились на индивидуальные. За невинной чашкой чая девушка обволакивалась дурманом его обаяния, он позволял себе открытые заигрывания и двусмысленные намеки. Обольщаемая пыталась сопротивляться или делать вид, что сопротивляется, краснела и кидала встревоженные взгляды в сторону как обычно невольно присутствовавшего при этом все такого же бесстрастного Сейчера. Когда терпению казначея все же подходил конец, он забирал нужные бумаги и покидал зал.
- Благодарю за понимание, - летело ему в след, потом слышался звук запирающейся на ключ двери, после чего оттуда начинали доноситься совсем уж странные хихиканья и смешки.
На следующий день, оставаясь с Тоги наедине, президент подробно рассказывал о достоинствах своей новой избранницы и спрашивал мнение серебряноволосого. Сей демонстративно игнорировал его в такие моменты. В качестве завершающего этапа дня приключений Сэндо брался за телефон и начинал назначать свидания на завтра, вынуждая и Тоги выслушивать все свои излияния и томные воркования.
- Добрый вечер, моя бесценная! Звоню тебе, как только выдалась свободная минутка. Да, сегодня много дел, никак не мог с тобой встретиться, но у нас есть счастливая возможность сделать это завтра. Я уже безумно соскучился. Хочу видеть твои прекрасные глазки, хочу целовать твои алые губки. Да, именно так. Не надо стесняться. Настоящая любовь не терпит стеснения. Полагаешь, я быстро заговорил о любви? Что поделаешь, она захватила мое сердце полностью. Я хочу изливать тебе свои признания бесконечно. Да, завтра. В пять. Чудесно. Надеюсь, я доживу до этих счастливых минут. Целую.
- Здравствуй, мою невыразимо прекрасная! Я думал о тебе весь день. Мне показалось, что вчера ты обиделась на меня, и я решил наказать себя, решил не звонить тебе сегодня, но как видишь, не выдержал. Моему сердцу слишком холодно и одиноко без тебя. Я хочу, что бы ты согрела меня своими лобзаниями. Я жажду их, как умирающий в пустыне нестерпимо жаждет глотка воды. Позволь мне припасть к твоему источнику завтра в шесть? Скрепя сердце, я буду с нетерпением ждать встречи.
- Привет, милашка. Как видишь, я все же позвонил. Нет, больше тебе от меня не убежать. Я поймаю мою кошечку за хвостик и буду долго терзать ее ласками, пока она не замурлычет подобающим образом. Разумеется, я потребую того же взамен. Никаких отказов. Я не знаю таких слов. Завтра в семь моя кошечка должна быть готова понести суровое наказание за свои попытки избежать наших горячих встреч. Целую. Жарко. Страстно. Бесконечно.
- Рад слышать твой голосок. Повтори это еще раз. Еще. Как сладко это звучит. Сегодня я хочу услышать его во всей красе. Нет, не так. Не тихо. Громче. Еще. Еще. Это самая прекрасная музыка, которую мне доводилось слышать. Твоя песенка чудесна. Особенно когда, исполняя ее, ты закатываешь глазки. Твой голосок подобен звону нежнейших колокольчиков. Я готов слушать его бесконечно. Конечно, приду. Завтра в восемь. Не можешь? Извини, в другое время не могу я. Нет. Раньше не получится. Могу прийти позже. Почему нет? Мне начинает казаться, что ты не очень хочешь меня видеть. Я не прав? Докажи мне. Завтра в восемь и не минутой позже.
- Здравствуй. Прочитал твое послание и был искренне тронут. Я серьезен, как никогда. Почему ты колеблешься? Зачем? Что тебя останавливает? Мои чувства? Мои чувства безбрежны, как океан, никому еще не удавалось разжечь во мне такую пламенную страсть. Я не шучу. Я схожу по тебе сума. А ты видишь в этом шутку? Ты жестока. Да. Мне действительно плохо без тебя. Мне больно от твоей нерешительности. Нет ничего тяжелее, чем страдания неразделенной любви. Да. Я … я рад, что это не так. Тогда я не понимаю причину, по которой ты мне отказываешь. Рано? Чувства требовательны, они не выносят промедления. Я жду тебя в девять. Если ты так и не придешь, я просто умру от горя. Разве, похоже, что я шучу? Я не могу думать ни о чем другом. Завтра. Завтра наша любовь воплотит себя…
Этого Сей уже не выдержал, он вскочил с места, выхватил у Сэндо телефон и швырнул его в стену. Хрупкое устройство связи разлетелось вдребезги.
- Что ты себе позволяешь? – одновременно удивился и возмутился Иори.
Тоги схватил его за рубашку и рывком потянул со стула вверх, заставляя встать. Глаза вампира окрасились пламенем. Он приготовился дать напавшему отпор, но вдруг влетевший в его губы поцелуй смешал все мысли. На мгновение он замер, а потом, сметая все на своем пути, сквозь все телесные барьеры хлынула его нечеловеческая страсть. Руки сомкнулись в смертоносных объятьях. Взметнувшаяся темная аура мощным потоком ударила вверх. Лампы ослепительно вспыхнули, обрушили вниз водопады искр и потухли. Сей попытался повернуться, что бы посмотреть, что происходит за его спиной, но Сэндо крепко обхватил его лицо руками, не давая разомкнуть столь долгожданный поцелуй.
Их глаза встретились, ища, друг в друге ответ на самый главный вопрос. Пламя их блеска говорило об одном.
В разные стороны полетели пуговицы, срывающиеся с раздираемой одежды.
Уста жадно впивались друг в друга. Руки ласкали кожу и рвали одежду. Тела трепетали от возбуждения и охватившей их жажды слияния. Они даже не думали, что безумие страсти может бушевать так органично переплетаясь в них обоих. Они летели в одном порыве, утопали в одном желании, пытаясь схватить глоток воздуха и снова нырнуть в упоительное блаженство. Тела обнажены, и вожделение несет их дальше. Иори подхватывает своего серебряноволосого за бедра, подсаживает на край стола, подтягивает немного на себя и вонзается в безумно желанную плоть. С губ Тоги срывается стон. Это еще боль. Сэндо останавливается и, с трудом переводя дыхание, шепчет:
- Если ты хочешь… в этот раз я буду нежным.
- Я хочу, что бы ты был собой, - отвечает Сей.
Вампира пробирает дрожь, потому что для него это самое важное, что он мог услышать. Его понимают, его принимают таким, какой он есть!
И снова жар поцелуев. Дикая скачка сопряжения. Они прижимаются друг к другу, пытаясь испить изливающееся из тел наслаждение, как можно более полно. Страсть, безудержно мчась вперед, не дает им останавливаться даже на самых упоительных моментах. Власть жажды неоспорима, она сильна и необратима. Они полностью отдаются ей, что бы слиться воедино. Уста жадно лобзают все, к чему могут прикоснуться. Они слишком долго сдерживали свои порывы и теперь уже они не властны над собой. Есть только страсть, вулканом бьющаяся в их телах, сметающая разум и оголяющая все чувства, вынуждающая плоть содрогаться от своей мощи.
Движение заставляет стол резко раскачиваться, и, стоявшие на нем канцелярские наборы, лежавшие бумаги, мирно размещавшийся ноутбук - все беспощадно было сброшено на пол.
В темной комнате, освещаемой лишь светом заглянувшей сюда луны, под стоны и скрип торжествует безумство вожделения. Ноги Сея обвивают торс Иори. Вампир движется резко и жестко, как велит ему бушующая внутри огненная страсть. Тоги все принимает, крепко вжавшись в источающее темную ауру, преисполненное сверх силой, тело вампира. Он не успевает подумать о боли, потому что горячие волны накатывающего блаженства поглощают ее без остатка. Новый удар, новое упоительное страдание, новый прилив восхитительно полного счастья! Бесконечный круговорот повторений! Замкнувшаяся сама в себе вечность наслаждения!
Завершение обрушивается на них слишком быстро. Шквал экзальтированных судорог сначала охватывает сербряноволосого, он стонет и пытается откинуться назад. Сэндо не отпускает его, напротив, стремиться прижаться плотнее, сильнее почувствовать жаркие импульсы в извергающейся плоти. Они возносят его еще выше, где реальность преломляется в безумстве счастья. Уткнувшись лицом в шелк волос, судорожно вздыхая, вампир делает последний отчаянный рывок вверх, и уже с хриплым рычание несется вниз. Его аура пронзает тело Сея, не смотря на защитный амулет, проносится по нему диким потоком, что-то уносит с собой обратно в тело своего владельца. Сэндо получает поразительное ощущение парения, как будто у него вдруг появились крылья, которые удерживают его в невесомости наслаждений, как будто разделяющие их преграды физических тел исчезли, и они воспринимают друг друга и весь мир всем своим существом. Это непередаваемое ощущение полного единения с мирозданием длилось всего мгновение, но невыразимо прекрасное мгновение.
Силы резко покидают их. Иори кладет Сея на стол и опускается сверху. Несколько минут они лежат, просто наслаждаясь умиротворением затухания, крепко обняв друг друга. Взаимная страстная мечта исполнилась.
Вампир поднимается, не размыкая рук, Сей следует за ним и садится на край стола. Иори с улыбкой окунается в изумрудный хмельной взгляд Тоги и делает то, что давно желал сделать, срывает перетяжку с его волос. Погружает в их шелковый поток пальцы обоих рук и разносит серебристый водопад по плечам своей обожаемой жертвы. В нежном свете луны, окутанный этим поблескивающим покровом, Сей видится ему невыразимо прекрасным. Губы не могут удержаться от горячих лобзаний, обжигают лицо, губы, шею, грудь. Тоги блаженно улыбается.
Волна новых чувств начинает разрастаться в исторгнувшем похоть теле.
- Сей, я…, - шепчут губы президента, а глаза пытаются спрятаться в шелковом водопаде - … то, что тогда… произошло в саду… я не смог сдержаться… я …
- Я веду себя безумно, страсть меня испепеляет… - мелодично процитировал серебряноволосый.
Сэндо переводит на него удивленный взгляд:
- Ты запомнил?
- Я даже был настолько безумен, что собрал и склеил все обрывки, - с улыбкой признался Сей.
- Но почему? Ты ведь сказал, что это ужасно?
- Ужасно, - согласился Тоги. – Слишком откровенно, слишком пронзительно, слишком больно.
- Сей, - с чувством прошептал Иори, - Сей…!
Это значило, что серебряноволосый все же понял его, действительно разгадал головоломку чувств и поступков, сам сопротивлялся до последнего, но тоже проиграл. И вампир вдруг ощутил, какое это огромное счастье знать, что тебя действительно понимают, что тебя принимают со всеми мыслями и поступками, когда можно не скрываясь оставаться таким, как есть, не тратя слов на объяснения, просто даря себя всего другому. Больше у него нет причин сомневаться.
- Сей, - Сэндо ловит его взгляд, что бы полностью завладеть им, - обычно, принимая такое решение, мы не спрашиваем… но я должен задать тебе вопрос, потому что хочу знать ответ. Он для меня очень важен. Мне важно твое желание… Сейчера, ты хочешь стать моим обращенным? – в глазах тревога и даже страх, он еще ничего не ожидал с таким леденящим душу ужасом, как отказа на это предложение.
Серебряноволосый вздохнул и отвернулся.
- Твоим обращенным? – тихо и задумчиво повторил он. – Стать твоим слугой? Безропотным рабом? Превратиться для тебя всего лишь в неиссякаемый источник живой крови? Полностью потерять себя? Быть вынужденным навсегда остаться с тобой и терпеть тебя целую вечность? Кто в здравом уме согласиться на подобное?
Глаза вампира вспыхнули багрянцем, он хищно улыбнулся и, наконец, прокусил изящно подставленную ему шею. Тоги вздрогнул от боли. Его сковали крепкие жадные объятья. Иори весь отдался поглощению. Кровь ни одного человека в мире не казалась ему такой упоительно сладкой, дурманящей и насыщающей. Сей его предназначенный, теперь и Сэндо поверил в эту глупую легенду. Сила, приносимая с кровью, жарким потоком полилась по жилам. Ему не хотелось отрываться от этого живительного источника никогда, но он должен беречь своего сербряноволосого. Делая над собой неимоверные усилия, вампир размыкает уста. Проводит по ранкам языком, собирая последние выступившие драгоценные капли. И снова он поймал изумрудный взгляд. Иори ищет там ответ на самый важный вопрос в своей жизни.
- Сомневаюсь, что кто-то кроме меня сможет выдержать тебя целую вечность, - роняет Тоги. – Кому-то нужно спасти мир от разгула страстей такого кровавого чудовища, как ты.
Сэндо крепко прижимает его в себе. Сердце начинает бешено колотиться. Рожденные этим признанием чувства так горячи, так сумбурны, что он не может выразить их словами.
Вампир отстраняется. Прокусывает себе вены на правой руке и подносит запястье к губами Сея. Поколебавшись мгновение, тот припадает к ране. Сэндо пробирает совершенно новое незнакомое ощущение. Кровь уходит из его тела, и это дарит ему непередаваемое по своей завораживающей силе чувство освобождения, он изливает свою сущность открыто и полно, он дарит себя упругим потоком, он готов весь отдаться тому, кто сейчас так жаждет его… Рука начинает неметь. Необходимо остановиться.
Иори отдергивает запястье и спешит накрыть окровавленные уста поцелуем. Рана быстро затягивается. Долгое горячие лобзание снова увлекает их обоих в бурю страсти, но вампир прерывает его.
- Сейчас ты умрешь, - трепетным шепотом сообщает он своей жертве, - но совсем ненадолго. Ты зайдешь в чертоги смерти, что бы навсегда уйти и больше никогда туда не возвращаться. Она потеряет над тобой власть. У нас впереди будет вечность.
Поцелуй снова накрыл уста. Вампир жадно теребил его холодеющие губы, пытался испить последние судороги истекающей человеческой жизни, согреться в последнем тепле быстро остывающей плоти. Сей, тяжело повис в его объятьях, и замер. Божественный свет творца покинул бренность.
- Сейчас, пока ты не слышишь, я скажу то, в чем никогда больше не признаюсь, - шепотом заговорил Иори. – Я люблю тебя, Сейчера… да, наверное, то, что я испытываю, можно назвать так, но я никогда в этом не признаюсь, потому что любить – для нас непростительная и смертельно опасная слабость. Я не изменюсь. Я буду так же насмешлив и язвителен с тобой, как и всегда. Тебе действительно придется терпеть это. Терпеть целую вечность. Но я обещаю, что ты навсегда останешься самым дорогим и самым важным существом в моей жизни. Только глупцы думают, что вампир - господин, а обращенный - слуга, на самом деле вампир становится рабом, зависимым и уязвимым, потому что ничья иная кровь уже не утолит его жажды так полно и так сладостно, как кровь его обращенного, отдаваемая добровольно. В этом я тоже никогда не признаюсь, но ты достаточно умен, что бы понять это, и достаточно благороден, что бы никогда этим не воспользоваться. Я дарю тебе бесконечную жизнь, потому что понимаю, что не смогу жить, если твое человеческое существование оборвется. Моя вечность без тебя станет невыносимой. Как видишь, даже делая это, я как всегда забочусь только о себе… - грустно усмехнулся Сэндо. – Я теперь просыпайся, мой бесценный серебряноволосый. Отринь смерть. Вечность завет нас.
И огненные поцелуи стали обжигать холодную кожу, пробуждая тело к новой жизни. Иори покрывал лобзаниями лицо Сея, пока веки не дрогнули и не открыли его взгляду сияющие изумруды очей.
- С возвращением, - улыбнулся вампир и прижал к себе очнувшегося изо всех сил.
Так началась их вечность вдвоем.
|
