 Фанфик «1000 лет молчания. Зарисовка 4. На крыше»
Шапка фанфика:
Название: 1000 лет молчания. Зарисовка 4. На крыше.
Автор: Anzz
Фэндом: Предательство знает мое имя
Персонажи/пейринг: Лука Кроссзерия/Элегия,
Жанр: PWP
Предупреждение: ООС
Тип/вид: слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймеры: не претендую
Размещение: только с согласия автора
Текст фанфика:
- Здравствуй, - прозвучало за спиной, но опаст даже не подумал обернуться.
Он сейчас никого не хотел видеть, и уединился на этой крыше самого высокого в городе здания совсем не для того, чтобы принимать здесь незваных визитеров, даже если этот визитер ослепительно хорош собой. Зэсс хранил холодное молчание.
- Даже не удостоишь меня взглядом? – обворожительно произнесла беловолосаядюра и медленно пошла к барьеру, на котором сидел клейменный.
Кроссзэрия вытянул в ее сторону руку, между пальцами забегали фиолетовые искорки.
- Если ты приблизишься, я удостою тебя этим, - мрачно ответил он, все так же не поворачиваясь.
- Вот так просто, - улыбнулась Элегия, - вдруг нанесешь мне удар? Ни за что?
- Одно твое присутствие здесь – достаточная причина. И предупреждаю, я сегодня очень не в духе. Если ты затеешь схватку, я больше не буду сдерживаться. Я тебя просто убью.
- Я пришла не биться с тобой, мой прекрасный, мой непередаваемо прекрасный в своей отчаянной грешности, Зэсс!
- Мне нет дела до того, зачем ты пришла. Лучше уйди.
- Как невежливо, - не смотря на предупреждение, она продолжала приближаться, - так разговаривать с дамой. Это на тебя не похоже.
- В последний раз предупреждаю – стой! – у направленной в ее сторону кисти засветилась энергетическая сфера.
- Зэсс, я не причиню тебе вреда. Неужели ты не чувствуешь, как я отношусь к тебе? Я соскучилась, вот и пришла. И сегодня великолепная ночь. Как на счет того, что бы провести ее вместе, мой невыразимо прекрасный? – дойдя до угрожающе вытянутой руки, она все же остановилась.
- Я говорил тебе тысячу раз, и повторю еще столько же: даже не мечтай. Я всецело принадлежу Юкки.
- Больно слышать, что какая-толюдишка, так завладела твоим разумом. Что она может дать тебе, опасту, если у нее всего, лишь человеческой тело?
- Тебе не понять, а я не намерен тратить свое время на какие-либо объяснения. Уходи.
- Я не могу уйти, мой пленительно грешный. Меня непреодолимо влечет к тебе. Что тебе стоит ответить на мои чувства? Я обещаю, что со мной тебе будет так хорошо, что ты просто забудешь, что когда-то имел дело с людишками.
- Ты испытываешь мое терпение, - светящаяся сфера в руке стала расширяться.
- Все такой же холодный. Все такой же непреклонный. Как же мне растопить этот лед? - обольстительно проговорила Элегия. – Как завлечь тебя в мои объятья? – и она протянула руку, намереваясь коснуться его вопреки всем предупреждениям.
Опаст позволил себе нанести удар, не сильный, но весьма ощутимый. Беловолосая стиснула зубы, закрылась рукой, выжидая пока темная волна Луки пройдет.
- Ты действительно сегодня не в духе, - даже пережив нападение, она пыталась сохранить благостное и немного игривое настроение. – И как это не покажется удивительным, я знаю, в чем причина.
- Сомневаюсь, - мрачно бросил Лука.
- Ты один из сильнейших, мой гордый и непреклонный! В тебе бушует мощь, в тебе свирепствует страсть! Ты ведь не даешь ей выхода, твоя человечишка отказалась от нее. Позволь мне удовлетворить желание этой страсти! Я чувствую его, и оно сводит меня с ума. Зачем тебе сдерживаться? Обещаю, со мной ты выплеснешь все это до конца, я смогу сделать тебя счастливым! Этого не сможет ни один человек! А я смогу! Ведь я все так же люблю тебя, Зэсс, не смотря на твое предательство.
- Ты мне безразлична, чтобы ты не говорила, - безжалостно ответил невозмутимый дюра.
Элегия сверкнула глазами и решилась на рискованный поступок. Неожиданно она схватила за запястье руку Кроссзэрии, преграждающую ей путь, отвела ее в сторону и, кинувшись к нему всем телом, прижалась губами к его устам. От столь стремительного движения клейменный, сидящий на узкой поверхности ограждения крыши, даже пошатнулся. На поцелуй он не ответил, просто выдержал его с недовольным лицом. Перед ним все же дама, совсем жестких мер принимать пока не хотелось…
- Ты ничего этим не добьешься, - заявил Лука, отворачиваясь.
- А так? – игриво спросила беловолосая, несколько ободренная, тем, что Зэсс не остро отреагировал на ее вольность, и, схватив другую его ладонь, заставила ее проскользнуть себе под плащ.
Кроссзэрия ощутил под своими пальцами мягкую упругость обнаженной груди. Что-то глубоко в его сущности предательски сладостно дернулось… Его чувства и страсти сейчас, когда Юкки вернулась к жизни мужчиной, действительно не имели выхода, и просто оставались внутри, сжигая и пожирая сами себя, и в тоже время надрывно стремясь вырваться…. Он позволил себе поддаться их требовательному и мрачному зову лишь однажды и … то, что произошло между ним и Юкки, не давало ему покоя. Гио просто ушел от него тогда… ушел… ничего не сказав, но Лука чувствовал, что в нем не было ни капли радости от произошедшего… возможно, даже наоборот… ему было плохо. И он исчез на следующий же день! Неужели это из-за него?! Неужели из-за того, что между ними случилось?! Но ведь Юкки сама… сам просил его об этом, без ее…его желания он бы не посмел… И им до сих пор не удалось его найти, ни в Токио, ни в его родном городе, ни в приюте… он нигде не появлялся и никто ничего о нем не слышал… Да, Зэсс во всем винил себя. Он не должен был поддаваться на ее… его уговоры, ведь он чувствовал, что ни к чему хорошему это не приведет! Теперь он даже не знает, где Юкки и что с ним! Он не может его защитить! И это только его вина! Разумеется, никто из стражников и клана Гио ему этого не говорит, и ни в чем не обвиняет, даже Хоцума, видя подавленное состояние дюра, прикусил язык, но он и сам все прекрасно понимает!
Боль от осознания собственной вины всколыхнула в нем злость! Глаза опаста недобро сверкнули. Жар темного пламени требовал выхода! И если уж Элегии вздумалось выбрать для своих притязаний столь неподходящее время, пусть винит только себя!
- Зэсс, вспомни же, - продолжала ворковать беловолосаядюра, водя его рукой по своей груди, - ведь нам было очень хорошо вместе. Ни один человечишка не сможет дать тебе настоящей запредельной страсти, а ведь ты по-настоящему можешь гореть только ей. Не сдерживаясь! Не раздумывая! Просто пылать! Вспомни, как это было, когда мы сливались с тобой в едином порыве блаженства!
- Я помню, - в его голосе проскальзывала злость, он высвободил свои руки, но не убрал, а обхватил левой Элегию за талию и привлек к себе, а правой проник под ее плащ. – А еще я помню, что ты носишь его на голое тело, - и два перста погрузились в ее влажную тьму.
С губ сорвался судорожный вздох. Тело напряглось и замерло в предвкушении долгожданного удовольствия. Его пальцы действительно хорошо знали ее плоть, знали ту сладостную точку внутри нее, ласки которой приводят ее в трепетный восторг, знали с какой силой и в каком темпе должно совершаться движение, чтобы она абсолютно потеряла голову… Ослабев и полностью отдавшись воле ласкающей ее руки, Элегия припала к клейменному и, блаженно закатив глаза, застонала:
- Ты восхитителен, Зэсс… ты восхитителен…
Он поднял на себя ее лицо и, склонившись к губам, прошептал:
- Да, я восхитительно жесток, - с этими словами он выдернул руку и оттолкнул разомлевшую дюру. – А теперь, пошла прочь!
Элегия оскалилась. Никому и никогда она не позволяла так с собой обращаться! Никому…! Но он… слишком хорош! Он уникален! Он не повторим! Он безумно пленителен, для ее темной, алчущей страсти души!
Она устремила на него тяжелый взгляд.
- Я действительно знаю, почему ты сейчас так зол и раздражителен, - заявила она.- Это из-за того, что вы потеряли свой «божественный свет».
Кроссезэрия, до этого успевший погрузиться в созерцание ночного города, резко обернулся.
- Тебе что-то известно об этом?
- Возможно, - обольстительно улыбнулась она, снова позволяя себе подойти к притягательному опасту,- возможно, я знаю очень даже многое, но заставить меня говорить ты можешь только одним способом…, - и, достигнув Луки, она потянулась к его губам. - Удовлетвори мое желание, и я удовлетворю твое любопытство.
- Ты знаешь, где Юкки и что с ним? Он у вас?
- Сначала плата, потом ответы… - томно прошептала Элегия и увлекла его в поцелуй.
Лука вырвался.
- Так ты действительно знаешь, где он и что с ним?
- Я же уже сказала, сначала стань моим…
Опять поцелуй загорелся на губах Зэсса. Он почти не отвечал, все еще раздумывая, о том, стоит ли ей верить. Элегия сама вернула его руки на грудь и заставила пальцы сминать упругую плоть. Мучимое неудовлетворенностью желаний, тело стало отзываться даже помимо воли. Беловолосая пошла дальше, оставив ладони опаста на своей груди, руки она опустила на пояс и застежку брюк. Лука тут же отвел ее жаждущие ласкать пальцы. Она настаивала. Он продолжал сопротивляться. Тогда дюра расстегнула и скинула плащ. Зэсс был прав, одежды под ним не было. Совершенно обнаженное…. женское тело… Поистине прекрасное во всех своих изгибах, возвышенностях и переливах… К нему хотелось прикасаться… скользить пальцами по мягкой коже… по его плавным линиям… выпуклостям и сокровенным впадинам… И руки сами потянулись, чтобы ощутить его тепло и бархатистость. Сердце требовательно забилось, разжигая огонь затаенных желаний. Плоть слишком охотно и жадно отзывалось… Элегия страстно льнула к нему, подставляя себя под ласкающие длани. А Кроссзэрия с особым затаенным удовольствием ощущал, что его руки проходят именно по всему тому, что и обещает пленительное женское тело…
Но как не рвалась из него дурманящая разум страсть, Лука нашел в себе силы остановиться и отстранить от себя Элегию
- Довольно, - заявил опаст.
- Ты неподражаем, Зэсс, - восхищенно прошептала беловолосая дюра, - ты великолепен. Ты способен остановиться даже сейчас…но прошу тебя, не делай этого. Пусть все, наконец, случится.
- Хватит, - уже резко ответил клейменный, - я принадлежу только одному человеку, и этого не изменить.
- Как же ты упрям в своем совершенно бесполезном чувстве…, - недовольно проговорила Элегия.
- Вижу, ты не намерена отступать… Тогда я уйду сам, - заявил Кроссзэрия, вставая, - надеюсь у тебя хватит здравого смысла, чтобы не следовать за мной.
Беловолосая мрачно усмехнулась:
- Я тебя не отпущу.
- Не говори о том, что тебе не по силам, - бросил опаст и уже намеревался спрыгнуть вниз.
- Возможно, мне и не по силам… - прошептала дюра.
- Лука! – раздался пронзительный голос.
Зэсс вздрогнул и не мог не обернуться. Он узнал это слишком дорогое звучание. Она. Его Юкки. Темная душа опаста сразу кинулась к этому свету, к этому безмерно дорогому образу, но разум попытался сопротивляться, убеждая, что это не она… Это не может быть она… теперь она… Бой сердца заколыхал его грудь. Нестерпимо захотелось прикоснуться! Убедить себя, что это иллюзия! Наваждение… Она улыбается ему, и от одной этой улыбки его душа переполняется нежностью и теплом… Это не может быть не она! Только ее глаза способны излучать такой бесконечно благостный свет! Только ее тело способно отдавать такой сильный поток умиротворенного счастья!
Он коснулся ее плеча сначала несмело, опасаясь, что она развеется, как мираж. Провел пальцами по руке… Она не дала ему больше робеть, сама кинулась на грудь и заключила в объятья. Сил сопротивляться и раздумывать, более не было. Руки сомкнулись, горячо прижали эту вдруг воплотившуюся совершенно нереальную мечту. И тело взвыло, переполняясь возбуждением до боли. Плоть пробрала нервная дрожь. Опаст все еще пытался сдержать себя, из последних сил сопротивляясь сумасшедшему вожделению.
Юкки подняла на него глаза и прошептала:
- Поцелуй меня, возлюбленный мой…
Едва он коснулся ее губ, разум потерял здесь свою власть окончательно. Жаркое лобзание понесло его в пучину страсти. Сильные руки дюры в один рывок освободили ее нежное тело от платья, заскользили по бархатным покровам… все так знакомо… так притягательно… одурманивающе… Лука отстранил ее от себя, чтобы позволить и глазам наладится этим обожаемым телом. Созерцание только подхлестнуло и без того пылающий костер. Снова жгучий поцелуй и ворота мрачной сущности распахиваются. Тьма несется вперед, охватывает объект вожделения, проникает внутрь. Сопротивления нет. Поглощенное отвечает такой же тьмой. Ярко алые вспышки режут глаза и суть дюры. Губы алчно мечутся по телу, пытаясь запечатлеть след своего лобзания на каждой частички божественного воплощения гармонии. И все же больше всего Зэсса притягивает именно грудь. Он немного отклоняет Юкки назад, поддерживая ее восхитительное тело, и требовательно тревожит языком и рукой уже налившиеся страстью маленькие розовые полусферы. Она стонет в ответ, и это еще больше убеждает его, что иллюзия реальна. Эта музыка так желанна и так знакома! Пальцы уходят вниз, вплывают в трепетное пространство между двух складочек, проскальзывают по напряженной возвышенности, перемещаются немного дальше, чтобы захватить теплую влагу, и возвращаются на вершину. Осторожное трение учащает ее дыхание и делает стоны слаще. Она вся отдается этому блаженству, а он, застревая в застежках ремней, расстегивает свои брюки.
И вот упругая плоть освобождена, всей своей сутью она стремится к сближению. Опаст поворачивает объект своего пламенного вожделения, наклоняет ее немного вперед, давая возможность опереться об ограждение, и плавно проскальзывает внутрь. Юкки мелодично выдыхает и откидывается назад, пытаясь плотнее прижаться к нему и подставить свои губы под новые поцелуи. Руки Зэсса продолжают упоительное блуждание телу возлюбленной Пальцы одной завладевают упругостью, маленькой и круглой, как вишенка, пальцы второй – возвращаются в сокровенную долину неги, чтобы продолжить возносящее ввысь скольжение.
Тела ритмично движутся. Два существа тьмы отдаются друг другу. Лука ослеплен исполняющимся желанием, слишком упоительной иллюзией. Он действительно изливает на это тело всю свою любовь, вынужденную таиться, из-за странной прихоти судьбы, вернувшей ему Юкки в ином обличье. По-настоящему теплые чувства немного рассеивают сгущающую тьму, но все же, они не столь сильны, чтобы развеять мрак. Два темных потока проникают друг в друга, проносясь по всему существу другого, внося в тела взаимные сильнейшие вибрации. Запел даже воздух вокруг них. Конечно, с Юкки у Зэсса никогда не было ничего подобного, но сейчас он уже не мог реально осознавать все происходящее, ему было слишком хорошо, а тело продолжало неистового рваться к вершине.. Шаг за шагом, Лука поднимался по ступеням пути блаженства, продолжая истязать руки ласками обнаженного тела, мучая свой слух нежными стонами, бичуя сердце неразделенностью чувств…
Ее тело начинает судорожно подрагивать. С губ рвутся порывистые вздохи. Она вся словно приподнимается вверх… Кроссзэрия чувствует, что это верные вестники последнего рывка взлета, и он уже готов и себя отпустить в стремительный отрыв. Глаза пытаются блаженно закрыться, но что-то происходит… Что-то с Юкки… что-то прямо у него в руках… Очи распахиваются. К нему льнет беловолосая голова… к нему поднимается лицо… Элегия! В объятьях его страсти Элегия! Она испускает вдохновенный возглас. Тело напрягается и на мгновение замирает. Клейменный должен предпринять попытку вырваться, хотя бы отстраниться! Но неожиданное неприятное открытие только еще сильнее вздернуло и без того натянутые до предела напряжения нервы. Плоть требует получения полного удовлетворения, не смотря ни на что! Лука сжал зубы и был вынужден подчиняться жажде, мучившей его несколько десятилетий. Только теперь не было и речи, о каких – либо ласках и нежностях, только грубое движение упругости. Надрывно и даже со злостью, потому что он осознает, как просто и подло его провели! Если Элегия хотела именно этого, она все это получит! Пальцы впились в волосы, отстраняя голову, это вынуждает и все тело отклоняться вперед и снова опираться на ограждение.
Темп движения резко увеличился. Дыхание стало более горячим и тяжелым. Он все же закрывает глаза, чтобы не видеть…! Но и вернуться в сладостное заблуждение о слиянии с возлюбленной, он тоже уже не может. Остается только жгучее желание вырвать для себя у вечности несколько секунд блаженства. Он уходит в собственную тьму. Жгучий поток концентрируется и все же вырывается наружу, пробивает сущность отдающейся ему дюры, но не разрывает, как сделал бы это с человеком, а только наполняет ее темными волнами полуудовольствия, продлевая содрогания плоти. Элегия отвечает ему хлесткими ударами своих конвульсий. Ее стоны неприятно виснут в тишине.
Излияние завершено, и Луку пронзает острое желание сбросить обманщицу с крыши! Но он только вырывается из ее тела и быстро застегивает брюки. Дюра поворачивается, на ее губах блаженная улыбка, а в глазах дурман удовольствия.
- Ты как всегда великолепен, Зэсс, - горячо выдыхает она.
Вся сладость полученного им мгновенно забыта. Стальными пальцами опаст хватает беловолосую за горло.
- Довольно бесполезный слов, - процедил он сквозь зубы. – Ты получила, что хотела, теперь отвечай, где Юкки.
Элегия схватилась за душащую ее руку.
- Сначала отпусти. Я же не смогу говорить.
Кроссзэрия немного ослабил захват.
- Не испытывай мое терпение.
- Ты напрасно злишься и беспокоишься, мой пленительно грешный, - дюра даже пыталась улыбнуться. – Ваш «божественный свет», в отличие от тебя чувствует себя просто замечательно и даже выглядит счастливым.
- Где он?!
Элегия, наконец, позволила себе вырваться.
- Не выставляй себя неучтивым грубияном, - фыркнула она. – Дай мне хотя бы одеться… или…. Ты желаешь еще полюбоваться на меня? – теперь она уже обольстительно улыбалась.
- Нет, не хочу, - резко ответил клейменный, - ты мне так же безразлична, как и раньше, и если бы не твоя подлая уловка…
- Довольно же. Бесполезно отрицать, что тебе было со мной хорошо, и гораздо лучше, чем с твоей человечишкой. Забудь о ней. Мало того, что сейчас она – мужчина, так он еще оставил тебя ради другого.
Глаза Зэсса блеснули стальным отливом.
- Ты все же хочешь вынудить меня сражаться, - зло бросил он в ответ, и в ладони снова появилось фиолетовое свечение. – Произнеси еще одно подобное слово о ней,
и я приласкаю тебя очень страстно.
- К сожалению для тебя – это чистая правда. Ваш «божественный свет» проводит дни и ночи напролет в объятьях нашего некроманта, и весьма этим доволен.
- Я тебе не верю, - помрачнев, обронил Лука.
- Я сама не поверила, даже когда увидела. Настоящая идиллия. Крепкие объятья. Жаркие поцелуи…
Красивое лицо опаста исказила судорога отвращения. Рука вскинулась. Энергетическая ударная сфера устремилась к Элегии, та издевательски расхохоталась и предпочла спрыгнуть с крыши до того, как сила Зэсса настигла ее.
|
