 Фанфик «Королю - Королева»
Шапка фанфика:
Название: Королю - Королева
Автор: ДейДарья
Фэндом: Ван Пис
Пейринг: Зоро/Санджи, Луффи/Нами
Жанр: ангст, романтика, слэш, гет
Предупреждения: ООС, нецензурная лексика
Рейтинг: R
Содержание: Луффи случайно обнаруживает интимные отношения между Зоро и Санджи, а дальше - со всеми вытекающими
Примечания автора: у Луффи есть своя спальня, но он предпочитает спать в общей каюте, где для него стоит кровать.
Дисклаймер: Ода Оде, от всего отказываюсь
Размер: миди
Состояние: закончен
Размещение: запрещено
Текст фанфика:
Есть. Хочется есть. Живот предательски урчит, нарушая тишину мужской каюты. Голые стопы прилипают к полу, отрываясь с противным чавканьем. Громко зевнув и потирая сонные глаза, Луффи удивленно смотрит в закрытую дверь камбуза. Хорошенько замахнувшись для удара, юный пират внезапно останавливается. За дверью неразборчивый шепот. Растянувшаяся рука невольно опускается и возвращается в исходное положение. Подтянувшись о бортик окошечка, выходящего из кухни на палубу, Луффи собирается известить находящихся внутри о своем присутствии. Радостные возглас застревает где-то в горле и, судорожно вздохнув, парень медленно оседает по стенке, стискивая в кулаки, чуть подрагивающие ладони. Луффи чувствует удушливую духоту от резко прилившей к голове крови. Мысли связываются в плотный клубок, давя на вскипающую голову.
Что же….это..что это..было?
Громкий стон наполняет помещение. Зоро наклоняется к лицу блондина, жадно выпивая этот великолепный звук, отдающий легкой вибрацией во всем теле. Толчок. Глубже. Как же узко. Как потрясающе узко! Санджи горячий, влажный и такой восхитительно трепетный.
Тонкие прозрачные пальцы впиваются в чуть влажный зеленый ежик, выводя кончиками ногтей плавный рисунок на затылке. Пальцы другой руки невесомо касаются шеи, ключиц, едва ощутимо – скул, подбородка. Его невероятные ноги обнимают мечника за талию.
Зоро тихо рычит, кусая Санджи в шею и втягивая тонкую кожу. Обводит языком место укуса. Чуть отстранившись, выдувает тонкую струйку воздуха, охлаждая.
Санджи мелко дрожит и, не стесняясь, чуть хрипловато стонет. По телу проходят волны мурашек.
-Сука…да…гребаный ублюдок. Да-да-да!
Его голос срывается, и кок обессилено кусает губы. Руки резко смыкаются у Зоро на шее и с силой дергают на себя, впечатывая в рот блондина.
Близко. Неимоверно близко. Трение, будто исчезает. Вакуум. Как грифелем черного карандаша, рельефно вырисовываясь на бесцветной бумаге. Контуры. Грани. Изгибы. Черно — Серое.
Ророноа отстраняется ровно на 2 секунды. Делает глубокий вдох и припадает к этому сумасводящему рту снова. Порозовевшие губы. Ряд ровных зубов. Мягкий, податливый язык. Никотин. Зоро упивается. Упивается каждым движением, звуком, вкусом. Зоро сходит с ума. Просто сходит с ума.
Санджи подрагивает, чувствуя над собой сильное, гибкое тело. Руки Зоро творят с ним что-то невероятное, и блондин чувствует болезненно-пьянящее удовольствие, горячим потоком разливающееся по сосудам.
-Зо..Зоро.! Да..!
От неповторимого тембра его голоса. От чуть слышной хрипотцы. От влажных губ, приоткрытых в протяжном стоне. От подергивающихся светлых ресниц.
Зоро кончает.
Сжимает светлые бедра, оставляя краснеющие следы. Издав тихое, глубокое рычание. Чуть прикусив краешек губы.
-Санджииии…
Санджи приподнимает голову мечника и целует. Нежно. Терпко. Так, как умеет только он.
Луффи тоже кончает. Закусив собственную ладонь, чтобы не закричать. Запустив руку в штаны и яростно надрачивая.
Вскоре взгляд приобретает некую осмысленность. Дыхание почти ровное. Расставшись с разноцветными звездочками, мелькающими перед глазами, Луффи проклинает Усоппа за слишком широкие щели в стенах.
Чуть пошатываясь, Мугивара возвращается в каюту. Забравшись в постель, он укутывается в одеяло и отворачивается к стене.
Хочется спать. Есть. И трахаться. По-настоящему. По-взрослому.
Едкая. Острая. Луффи ревнует, завидует, отчаивается, хочет и запутывается. Где-то в груди становится отвратительно прохладно и ноюще тоскливо. Он кутается в одеяло плотнее.
Подрочив еще раз, пират вытирает руку об обратную сторону простыни и судорожно вздохнув, закрывает глаза.
***
Всё обычно. Так блевотно обычно, что у Луффи сводит челюсти.
Чоппер обычно не дотягивается до графина с соком. Нами обычно чистит мандарин. Усопп обычно жует. Робин обычно читает, откинувшись на спинку стула, изредка прикусывая трубочку, торчащую из бокала с какой-то розоватой жидкостью. Зоро обычно перебрасывается едкими репликами с Санджи. У кока обычный черный галстук, завязанный поверх рубашки, застегнутой на все пуговицы.
День до жути жаркий. Обычный, такой.
— Эй, Санджи! А почему ты в рубашке? Такая жарень, ведь! Ты бы хоть галстук снял, да верхние пуговицы расстегнул. А то, будет у нас на обед «Кок в собственном соку»!
Громко засмеявшись и чуть откинув голову, придерживая рукой шляпу, капитан, из-под полуопущенных ресниц, наблюдает за реакцией повара. Смущение. Сведенные к переносице брови. Нервно дернувшийся кадык. Прикушенная губа. На все – 4 секунды.
Его тон чуть насмешливый, немного язвительный:
— Ну…видишь ли, Луффи. Даже при желании, ни у кого на этом корабле не хватит способностей вкусно меня приготовить, – тон повара сочится сарказмом, на губах блуждает ироничная усмешка. Луффи, широко раскрыв глаза, внемлет каждому слову, широко улыбаясь. Слишком широко, — хотя…зная ваши вкусы, если не съедите, то покусаете точно.
Тонкий. Почти прозрачный. Жирный такой намек.
Чеееерт.! Луффи снова смеется, оставшись довольным, как ловко Санджи выпутался. И, похоже, он смеется слишком натурально, раз никто не слышит нотки фальшивости. Лишь Робин бросает острый взгляд и тут же возвращается к чтению.
Всё кажется до абсурда обычным. Что никто, в общем-то, не удивляется. И никто обычно не замечает замершей в руках вилки Зоро. 0,5 секунды. Быстрого, скользящего взгляда на Санджи. 0,3 секунды.
Луффи благодарит Санджи за завтрак и вприпрыжку, напевая под нос какую-то песенку, покидает кухню.
Команда удивленно смотрит в след своему капитану, тарелка которого пуста лишь на половину. Кроме Робин, разумеется.
***
Луффи лениво приваливается к мачте, сонно наблюдая за действиями своей команды. Точнее, только за некоторыми. Если быть еще более точным, за Зоро, Нами и Санджи.
Любвеобильный кок очень умело поддерживает свое клише. Что, в принципе неудивительно. Годы тренировок, все дела. И все, может быть, и ничего. Выглядело бы как всегда, если бы не. Не Зоро. Чертовски злой Зоро. Нет. Просто бешеный Зоро. Тяжелая, жгучая, придавливающая атмосфера окутывает мечника, как паутина. Если бы Луффи мог плавать, он бы не отказался сделать пару заходов в море. Но Луффи плавать не умеет.
И еще. Если бы Луффи знал своего зеленоволосого накама чуть хуже, он бы, даже, возможно, поверил, что Зоро спит. Но Луффи знает. Даже, слишком хорошо знает.
Напряжение.
Едва заметное.
Тонкое.
И безумно колкое.
Во всем. В безмятежном лице. В спине, прислоненной к борту. В сложенных на груди руках. В губах, сжатых чуть сильнее.
— Ооо! Нами-суаааан! Вы так дерзко-прекрасны в этом купальнике!!!
Привычное благоговение и обожание. И Горечь. Маленькая-маленькая такая нотка.
Луффи – удачник. И ему чертовски повезло с интуицией. И капельку – с проницаемостью. И со слухом, немного.
***
Ночь. Есть не хочется.
Но Луффи намеренно идет в сторону камбуза.
Бледнее, чем обычно. Едва заметная дрожь. Сухие, обветренные губы, приоткрытые в предвкушении. Сглотнув комок в горле, выровнять шаг. Луффи может быть беззвучным, если захочет.
Шаг. Остановка. Медленно присесть у уже известной трещины.
Зоро сидит на стуле, сложив руки на груди. Взгляд пуст и немного равнодушен. Спина неестественно прямая, как доску вбили. Зубы плотно сжаты, так, что скулы рельефно выделяются на матовой, в приглушенном освещении, коже. На столе – нетронутый стакан с выпивкой.
Санджи остервенело моет тарелки, отвернувшись к раковине. Мокрыми пальцами вытаскивает изо рта бычок, выкидывая в переполненную пепельницу. Выключает воду. Вытирает руки полотенцем.
Шарит по карманам. Смотрит в ящиках, на холодильнике. Заглядывает под стол.
Бледен. Под глазами сероватые тени. Чуть взбешен.
Пачка вдруг находится на столе, рядом со стаканом Зоро.
Санджи подрагивающими пальцами берт пачку и нервно достает зубами сигарету. Пустая упаковка летит в мусор. Влажные подушечки пальцев проскальзывают по колесику зажигалки, не успевающему выбить искру. Раз за разом. С глухим звуком падает на пол, выскользнув из дрожащих пальцев. Санджи упирается руками в стол, низко опустив голову и рвано дыша. Светлые волосы взмокли, и слипшиеся пряди лезут в рот.
Чирк.
Рядом загорается огонёк. Санджи фокусирует взгляд на тонкой горящей на конце палочке и длинных, темных пальцах, держащих ее у основания.
Глубоко затянувшись, в четверть всей сигареты, Санджи садится на соседний стул.
Курит.
Зоро не отрывает взгляд от стакана. Чуть взбалтывает, смотря на мутную жидкость. Пьет.
Докурил. Потушил о подошву. Выкинул. Выключил свет.
Допил. Вымыл. Вернулся на место.
Луффи присел ближе. Из-за отсутствия света почти ничего не видно. Предметы тонут в полумраке. Фигуры внутри не двигаются, кажется, даже не дышат.
Луффи все кажется неправильным. Обреченно-неправильным.
Слишком темно. Слишком тихо. Слишком тускло, холодно, равнодушно, спокойно, удушливо, накалено. Неправильно.
Луффи благодарит Гранд Лайн за такую ясную, звездную ночь.
— Зоро..я..
Глухо. Хрипло. Надломлено.
Резко встать. Стул с грохотом опрокидывается. Злость. Подбежать. Дернуть за грудки. Поцеловать.
Глубоко. Жарко. Подчиняясь. Не получить ответа. Отстраниться. Обнять. Близко. Обхватить за шею. Не отпустить. Не отпускать.
Резко отойти к стене. Удар. Саднит.
Втянуть воздух сквозь зубы.
Крик. Сорваться. Хрипло, почти шепотом. Неизменно со злостью:
— Сука! Ты же знаешь! Я..я..
Оббежать. Обнять сзади. Прижаться. Задохнуться от сумасшедшего Запаха. Тела. Зоро.
Шептать. Оглушительно. Пьяняще. Покорно.
— Зачем…? Ты ведь знаешь…черт! Ты ведь всё знаешь..!!
Сбиваться. Часто дышать, почти захлебнуться. Во рту сухо.
Глубокий вдох.
И отчаянно развернуть к себе. В глаза.
— Мне никто не нужен. Ты. Ты один. Я…я..
Уткнуться в шею. И ждать…долго ждать. Опустив плечи.
И ощутив теплые ладони на талии — свихнуться. Окончательно и бесповоротно.
Зоро целует его так, как, наверное, никогда. Он просто слишком любит этого блондинистого ублюдка. Он просто не верит. Что с ним. Зоро редко везет. А сейчас в его руках – джек-пот.
И что-то томительно-сладкое течет по его артериям.
И Зоро старается не думать, что сегодня, у их поцелуя солёный вкус и влажные щёки.
— Зоро...
— Ммм..?
— Я – твой.
***
Луффи ходит туда уже две недели. Наблюдает, слушает, запоминает. Теперь у Луффи огромное знание теории и нулевое – практики. Это его немного расстраивает, но не настолько, чтобы отметка с его настроением опустилась ниже пятидесяти.
Просто теперь Луффи более наблюдателен. И вот именно сейчас он наблюдает за Нами. Как и вчера. И позавчера. И позапозавчера.
Луффи замечает, что Нами носит короткие юбки. Непозволительно короткие. И облегающие майки. Или футболки. Или топы. Реже – рубашки. Так же непростительно обтягивающие. Он видит, что её волосы не хаотичными вихрами размётаны по плечам, а мягкими прядями лежат на них. Он замечает, что ее глаза, когда она не злится, похожи по цвету на крепкозаваренный чай, который Санджи ей ежедневно заваривает. Что её пальцы очень тонкие. Что костяшки её рук похожи на маленькие горы, когда она сжимает штурвал особенно сильно, во время очередного шторма. Что она осторожно, едва касаясь, проводит подушечками по чистому листу бумаги, перед тем, как начать чертеж новой карты. Что ее рыжие ресницы чуть подрагивают и веки прикрываются, когда она открывает новую баночку с чернилами и легко вдыхает. Что она чуть дрожит, когда резкий цитрусовый запах наполняет её комнату и благодарно смотрит на Луффи, держащего в руках тарелку с чищеными мандаринами. Что её улыбка становится совершенно безбашенной, когда они притаскивают с очередного острова какой-нибудь огромный, старинный сундук и кучу неприятностей. И Луффи теряет голову от этой улыбки.
Он готов построить для Нами маленький город золота и засадить его мандаринами.
***
Они отплывают от очередного острова. Луффи привычно сидит в комнате Нами и ждет. Вскоре дверь широко распахивается и в дверь входит девушка, доверху заваленная желтоватыми листами. Из-за вороха бумаг Луффи видит только рыжую макушку и длинные стройные ноги с узкими щиколотками. Он задерживает на них взгляд чуть дольше, чем нужно и возвращается к приличным мыслям только тогда, когда вся эта макулатура летит на него, а очаровательные ножки меняют траекторию. Через две секунды он уже держит Нами в руках, а листы беспорядочно опадают на пол. Где-то сзади хлопает дверь.
Луффи придерживает её за талию, чувствуя руки на плечах, и пытается проснуться. Не получается.
Обоим сейчас всё кажется настолько правильным, что они стоят так уже секунд 30.
Наконец Луффи убирает руки и через 1,5 секунды исчезают ладони с плеч. Становится чуть холоднее. Или не чуть.
Острое чувство нехватки заставляет поежиться и прежде, чем дать отчет своим действиям, Луффи ловит её ладонь своей. Переплетает пальцы, ощущая, что её – чуть прохладные – сжимаются в ответ. Вторую ладошку он устраивает у себя на плече, понимая, что так, намного лучше. Его рука вновь ложится ей на талию, сокращая и так небольшое расстояние. Становится теплее.
Луффи никогда не замечал, что выше Нами. Ему всегда казалось, что они примерно одного роста. Но её голова чуть приподнята, а его – опущена.
Луффи никогда не умел читать по глазам. Он всегда предпочитал более решительные меры. И сейчас, думать о том, что же отражается в глазах Нами, казалось слишком абсурдным. И совершенно ненужным. Ведь именно сейчас, её зрачки так потрясающе расширены. И радужка представляет собой тонкую полоску, похожую на карамель. А Луффи всегда любил сладкое. И он забывает вдыхать кислород, когда видит черную бездну зрачков так близко.
— Эй!!! Ужинаааать!
Этого хватает, чтобы расстояние между ними увеличилось, как минимум, втрое.
Луффи, не поднимая головы, собирает разбросанные листы, которые оказываются черновыми чертежами и заметками об острове и, положив их на стол, так же молча, проходит мимо Нами, оставшейся стоять неподвижно.
***
Неделю Луффи не ходит в камбуз.
Неделю Луффи спит по 2,5 часа в сутки.
Неделю Луффи не выходит из каюты.
Неделю Луффи сознательно громит последнюю..
Сейчас его мир ограничен четырьмя стенами и «оставшейся в живых» кроватью.
После того, как он разбил лампу о быстро закрывающуюся за Усоппом дверь, к нему больше не подходили.
Луффи чувствует себя коматозником. Ему хочется спать больше, но когда ему в очередной раз снится Нами, он разламывает кровать на две части и обняв колени руками, сидит на оставшейся половине.
У Луффи есть ощущение, что ему вбили в голову гвоздь. Или десять гвоздей.
Луффи кажется, что он живет в стеклянной банке, которую собственноручно и закрыл. Всё, чем он когда-то жил, наслаждался, существовал, кажется теперь слишком далеким и ненужным. Вся Вселенная суживается до деревянной стены, в которую Луффи неотрывно смотрит. Звуки долетают с какой-то замедленной глухотой и разбиваются о прозрачное стекло его сознания. Луффи кажется, что где-то глубоко на дне моря он задыхается, погребенный под тонной воды, сжимающей его лёгкие. Воздух слишком горячий и душный. Он плотными комками набивается в рот, нос, поры, раздирает горло и давит на барабанные перепонки. И Луффи не уверен, что лучше: попытаться дышать этим воздухом или задохнуться.
Когда Луффи решает подняться, мир стремительно уходит куда-то назад, и через мгновенье он уже видит потолок. Где-то там, через плотный слой ваты, он чувствует, как нервные окончания отдаются ноющей болью в затылке. Он сосредотачивает внимание на ощущениях и ничего не чувствует. Единственная сформированная мысль в его голове это то, что пальцы Нами на его плече были чуть подрагивающими и едва касались обнаженной кожи около шеи.
Луффи смотрит в окно и думает, что сейчас день. Потом вспоминает, что
Луна бывает только ночью.
От собственного бессилия хочется выть. Вязкий кокон вокруг сковывает движения и Луффи уже не уверен, что находится в реальности. Где-то там ему слышится звук шагов, и он думает об огромных часах, которые так громко стучат о его черепную коробку. Когда в комнату яркой волной врывается свет, Луффи думает об ангелах со Скайпии и больше не пытается сопротивляться, откидываясь на пол.
Кто-то настойчиво тянет его вверх и Луффи жалеет, что зря он никогда не верил в Бога. Первое мгновенье ему действительно кажется, что он видит ангела. Потом понимает, что это Нами держит его за грудки, испепеляя своими шоколадными глазами.
Когда эта мысль добирается до сознания, Луффи слышит звон, с которым лопается его стеклянная банка. Тысяча осколков с хрустом осыпаются вниз, а Луффи уже плевать, — ведь Нами стоит так близко. В ногах появляется неожиданная сила и Луффи твёрдо ощущает неровную поверхность пола, укрытую ворохом щепок, голыми стопами.
Мир будто взрывается фейерверком звуков, цветов, запахов. Яркий свет режет по глазам и Луффи видит разноцветные круги перед глазами. Воздух кажется притягательно сладким и Луффи жадно вдыхает, чувствуя как тот проникает под кожу и течет вместе с кровью, распространяясь по сети сосудов, вен, капилляров. Его оглушает тишина в комнате, мерный плеск волн и свежее дыхание Нами.
Луффи немного ошалело смотрит на девушку и видит такую привычную и бесконечно новую решимость. Заново обретенный мир начинает плавиться, и он ощущает такие нужные пальцы, зарывающиеся в его волосы. Шляпа летит куда-то в сторону и сейчас Луффи кажется, что нет ничего более правильного. Его тянет куда-то вниз, и он знает, что даже если там – ад, он пойдет.
Но это далеко не ад. Ведь его голова лежит у Нами на коленях, и её миниатюрная ладошка мягко гладит его по голове, перебирая непослушные прядки.
Он перехватывает её ручку и думает, что она очень хрупкая. Второй рукой он обхватывает её согнутые ноги и от этого щёки Нами приобретают розоватый оттенок, но Луффи его не видит.
Он закрывает глаза. И впервые за неделю, Луффи спит.
***
Усопп долго ворчит по поводу «реконструкции» комнаты Луффи. Он хоть и редко ей пользуется, а если такое и случается то, как говорится, от души.
Никто не задает вопросов и Луффи искренне любит своих накама.
А в один прекрасный вечер Луффи понимает – сегодня.
Он ловит Нами по пути к её спальне и прижимает к стене, упираясь руками по обе стороны от её головы; не так сильно, чтобы выглядеть пошло, но достаточно мягко, чтобы выглядеть интимно.
Он прижимается к её губам и думает, что делает что-то не так. Начиная неторопливые и резковатые движения, он убеждается в своих предположениях.
Когда Нами отстраняется и чуть качает головой, Луффи думает, что умрет.
Но Нами берет его ладонь и устраивает себе на талию, вторую аккуратно кладет себе на шею. Сама она зарывается в растрёпанный ёжик и чуть привстает на носочки.
Луффи думает, что он жив и теперь может летать. Губы у Нами очень мягкие и послушные. Она делает всё очень робко и осторожно, давая Луффи возможность перехватить инициативу. Он аккуратно прикусывает ей губу, чувствуя, как она замирает. Проникает языком ей в рот, совершенно неповторимо встречая дерзкий ответ. Становится жарко. Луффи думает, что меньше всего это похоже на целомудренный поцелуй.
Нами думает, что это заходит несколько дальше, и сейчас это становится чем-то грубоватым, ярким, ослепительным, открытым, горячим, непозволительно прекрасным, совершенно неправильным, и она отвечает, ещё теснее прижимаясь к Луффи.
Когда Луффи подхватывает её она, не сопротивляясь, обвивает ногами его талию. Путь до комнаты никогда не казался ему таким долгим. Единственным утешением остаются её губы, не на секунду не оторвавшиеся от его собственных.
Луффи сходит с ума. От ошеломляющей близости. От бесконечно сладкого упоения её кожей. От запахов, стонов, прикосновений. Нами невероятно гибкая, податливая и такая откровенно отзывчивая, что Луффи теряет контроль, прикусывая нежную кожу сильнее, смотря откровеннее, целуя глубже.
Миллионный раз сходит с ума от ощущения чужого тела под пальцами. Изучая всё, до чего можно дотянуться. Он с головой окунается в свои ощущения, чувствуя, как захлебывается в этом потрясающем водовороте. Это кажется чем-то развратным и совершенно непристойным, и оттого – ещё более желаемым.
Она горячая. Влажная, узкая и трепещущая. В первое мгновение Луффи задыхается от чувства какой-то нереальной тесноты. Настолько восхитительной, что даже воздух кажется ароматнее. Пульс отдается во всем теле глухими рывками. И он не уверен, его ли это сердцебиение.
Он в ней. Хотя нет. Он с ней.
Иначе и быть не может.
Луффи чувствует, как её растрепавшиеся волосы щекочут ему лицо и улыбается.
***
День выжигающий. Солнце нещадно жжет. Ветер едва уловимый; сухой и душный.
К ночи небо обрушивается ливнем.
Луффи больше не ходит к холодильнику по ночам. Потому что теперь, он держит в своих руках нечто, куда более важное.
— Зоро..
— Мммм..?
— По-моему, у нашего Короля появилась Королева.
|
