Название: Молчи Автор: Dynamite Фандом: Dragon Age Персонажи: Делайла Хоу, Френсис Кусланд Жанр: Ангст, POV, Психология Тип/Вид: Джен Предупреждения: Смерть персонажа, ООС Рейтинг: PG Размер: мини Статус: закончен Содержание: Френсис не смог сбежать с Дунканом, и Рендон Хоу взял его, как единственного пленника. Он держит его в своем подвале и издевается из-за обиды на Брайса. Когда Хоу отправляется по своим делам, за Френсисом смотрит дочь Рендона – Делайла. Размещение: Только с разрешения От автора: Поскольку пейринга Делайла/Френсис нет, и в жанрах я указала джен, между главными героями ничего нет, кроме дружбы. Дисклеймер: все герои принадлежат создателям игры DA
Текст фанфика:
1
Я услышала шаги в коридоре и звук хлопающих деревянных дверей. Отец снова куда-то уехал, а значит… Я встала с постели и побежала на кухню через все поместье. Нужно было найти что-нибудь съедобное и пронести это в подвал через комнату отца. Я делала это не впервые. Первый раз войдя в комнату отца без его ведома, я боялась, что он застанет меня здесь, но позже я привыкла к излишнему волнению. Гораздо важнее было то, что находится там, за тяжелой металлической дверью. Точнее, не что, а кто. Я схватила тарелку с кашей, которую специально не доела утром и занесла сюда. Нужно было спешить, чтобы никто не увидел меня с едой. В доме полным полно охраны, но они не спрашивают ни о чем, а вот слуги – другое дело. Я накрыла тарелку полотенцем и как можно быстрее понесла еду пленнику. Я смотрела на него и на глаза невольно наворачивались слезы. Побитый, помятый, бледный… Под глазами синяки, а на руках ссадины, волосы липкие от пота и скомканные в уродливые сосульки. Если бы не тяжелое отрывистое дыхание, любому бы показалось, что он мертв. — Френсис? – тихо шепнула я и зажгла единственную свечу возле входа в казематы. Он немного поморщился и медленно открыл глаза. Привыкшие к темноте зрачки немного сузились, а слипшиеся ресницы похлопали, давая парню привыкнуть к тусклому свету трепещущей свечи. Он был совершенно спокоен, потому что привык к моим визитам. Я помню, как впервые я пришла к нему. Глаза забегали, а тело задрожало, потому что в глубине души он надеялся, что я – его спасение. Сейчас глаза смирно смотрели в одну точку, изредка моргая, а ноздри расширялись при каждом вдохе. Сейчас, когда я оставила дверь открытой, чтобы свежий воздух перебил немного затхлый запах гнили, он жадно вдыхал кислород. Я вытянула кляп и села рядом. — Зачем ты это делаешь? – Голос его был хриплым и гулким, совершенно не подходящим такому молодому парню. — Потому что мне жалко тебя, – ответила я, не задумываясь. — Раз жаль – отпусти… – Он тяжело вздохнул, и мое сердце сжалось от боли. — Не могу. Я хочу защитить своего отца. – Мой голос дрогнул на последнем слове, и я опустила голову. — Тогда молчи. – Он отвернулся от меня. – И когда меня будут убивать – молчи. И когда убьют моего брата – также молчи! – он повысил голос, и я невольно дрогнула. — Он может отпустить тебя потом. – Я пытаюсь утешить, поднимаю руку и запускаю пальцы в его мокрые от пота, светлые пшеничные волосы. Он вертит головой, пытаясь скинуть мою руку. Ему неприятно. — Он этого не сделает, ты сама это прекрасно знаешь… – Он вздохнул и закрыл глаза. – Уйди… прошу. Я убираю руку и тянусь к тумбе, где оставила тарелку с едой. Кормлю. Вытираю лицо, вымазанное кашей и потом. Вставляю кляп. Ухожу.
2
Он не такой как все. Он не ломается, он не унижается, он не просит меня освободить его. Он гордый, какими всегда были Кусланды. Он не ждет, чтобы я пришла к нему, покормила, поговорила. Он не ждет с моей стороны ни утешения ни жалости. Он не пытается бежать. На удивление, он добр ко мне. То ли из-за того, что когда-то отец хотел выдать меня за него замуж, то ли из-за банальной благодарности. Наверняка он веселый, жизнерадостный парень, без комплексов и почти без недостатков, с горящими жизнью глазами и нежной милой улыбкой. Вот только здесь он другой. — У меня к тебе просьба. – Я сажусь напротив него и смотрю в упор. Он моргает, но взгляд не отводит. — Какая? – спрашиваю. Он все также смотрит мне прямо в глаза, доже не морщась. Глаза слезятся от усталости и напряжения, слезы катятся по щекам, но он не ломается. — Он завтра убьет меня. Наконец-то, – вздохнул он. – Дай мне увидеть солнце в последний раз. — Я не могу, ты же знаешь. И взгляд его меркнет. Впервые он попросил меня о чем-то, а я отказала. Впервые, я не пошла ему навстречу. И впервые он хотел сдаться. — Уходи, – попросил он тихо, и я повиновалась. Я встала и закрыла ему рот кляпом. Медленно вышла, ожидая непонятно какого чуда. Заперла дверь и поднялась. Что-то не пускает меня дальше. Держит и тянет обратно. Я резко оборачиваюсь и бегу в комнату отца. Время еще есть! Я отпираю тяжелую металлическую дверь и спускаюсь вниз по ступенькам. Пару раз соскользнув с лестницы, я толкнула еще одну тяжелую дверь и побежала в знакомую камеру. Он сидел так же, каким я его покидала. Не прошло и пяти минут, поэтому зря я удивляюсь. Но он так может сидеть часами, днями, неделями. Как будто неживой. — Я неживой, – шепчет он, когда я вытягиваю кляп. Он читает мои мысли. — Френсис, вставай, – прошу его я и беру за руку. Он не повинуется, но и не сопротивляется. Я тащу его, словно он набит ватой. Ноги заплетаются – еще бы, столько времени не ходить! Как бы его провести незаметно по дому? Я выхожу из отцовской комнаты и веду его к себе. По дороге мы никого не встречаем, и я молю Создателя, чтобы удача и дальше улыбалась нам. Я вывожу его на свой балкон, развязываю руки и делаю шаг назад. — Беги, – шепчу. Он стоит на месте. Не слышит? Не понимает? Нет… — Я никуда не пойду, – отвечает он монотонно. – Я не убегу, как трус. Я – Кусланд, и для меня лучше смерть, чем бегство. А за свежий воздух спасибо тебе. Теперь веди меня обратно. На его губах заиграла благодарная искренняя улыбка. Впервые.
3
Солнце садится, цепи звенят, скользя по каменному полу. Вслед за солнцем движется пленник с гордо поднятой головой. Отец не смог его сломать, поэтому хочет унизить у всех на виду посреди Денерима. Он не моргает, покорно идет вперед и слегка улыбается. Так улыбается, как и мне, когда я позволила ему бежать. Самоубийца, мазохист и просто глупышка… Руки и ноги были скованы цепями, но кожа привыкла к многочисленным ссадинам и мозолям. Отец надел ему на шею ошейник, чтобы стражникам было удобнее его вести на казнь. Чепуха! Отец не понимает, что унижает этим себя в первую очередь! Люди не узнают в нем того Френсиса Кусланда, которым он был до нападения моего отца. Сутулый, сгорбившийся мужчина, у которого в волосах кое-где виднелась седина – он не выглядел на свои годы, потому что пережил намного больше, чем даже многие старики, стоящие на площади сегодня. Даже заплывшие глаза, искусанные фиолетовые губы, заросший подбородок и исхудавшие скулы отдаленно не напоминали потомка тейрна Хайевера. Лишь аристократический нос и гордая улыбка заставляли призадуматься над происхождением каторжника. В светлых волосах блестит заходящее красное солнце, а в глазах сверкают первые звезды – он не сдается. Его останавливают и резко тянут за поводок. Чуть не падая, Френсис приближается к месту казни, но улыбка не исчезает с его измученных губ. Отец в замешательстве – еще никогда пленник не улыбался ему перед самой казнью. Да еще так нагло… Толпа замолчала – все чего-то ожидают от Рендона Хоу. Он поднимает руку, и я понимаю, что Френсиса нужно спасти. Толкаю людей, спотыкаясь, выбегаю на середину площади, падаю на колени перед отцом. — Пощади… – шепчу. – Пощади его… Глаза его бегают, смотря то на меня, то на Френсиса, и я понимаю, что в его жестоком сердце поселилось сомнение. — Нет. Отойди, Делайла, – просит отец, и его стражники берут меня под руки, уводя с места казни. Я пытаюсь вырваться, сбежать, чтобы остановить казнь. Френсис покорно ждет. Его пинают, и он становится на колени. Затем кладет голову. Палач замахивается. Я успеваю отвернуться. Открывая глаза, я вижу, как ко мне катится голова. Широко открытые глаза, грязные волосы и гордая улыбка. На моих глазах появляются слезы. Но это еще не все, я знаю, мне нужно продолжить. — Только что… – начинаю я, всхлипывая, – на ваших глазах… Отец вопросительно смотрит на меня, но я не останавливаюсь: — …был казнен человек… Так знайте! Это был… - Я поднимаю глаза на отца и замечаю страх в его взгляде. Его стражники уже движутся ко мне, чтобы вовремя закрыть мне рот. Я успеваю: — Это был Френсис Кусланд! – Мне закрывают рот и ведут прочь. На этом все заканчивается. Меня держат там же, где держали Френсиса. Только ко мне никто не ходит.
Уважаемый автор, хочу поблагодарить вас. Меня проняло. Можно заявлять, что она дура, что своими словами только себя подставила, могла бы жить дальше и даже отомстить за него или хоть что-то исправить и изменить в том мире... Можно... Но не хочется. Потому что в этом как раз ее человечность. И, к сожалению, расплата жестока. Как это часто бывает и в жизни... Спасибо за трогательную историю. За атмосферу. За то, что не зная фэндома, я не чувствовала себя круглой идиоткой, не знающей очевидных вещей. За общую грамотность текста - читается гладко. Только вот некоторые выражения чуть выбились из того мира (без комплексов, мазохист и просто глупышка). Ну, и еще некоторые "тапки". Для текста такого объема их удивительно мало.
позже я привыкла к излишнему волнению за это. - "За это" - очень неуклюже. Даже если просто убрать его - получится лучше.
он добр ко мне. ... из-за банальной доброты и благодарности. - Добр из-за доброты. Что-то другое придумать нужно.
одел ему на шею ошейник, - В данном случае все-таки "надел".
Даже заплывшие глаза, ... отдаленно не напоминали потомка тейрна Хайевера. - Похоже на то, что "даже" должно стоять перед "отдаленно". Иначе его смысл остается туманным.
стаю на колени - "Становлюсь" либо "встаю". Так будет по-русски.
Простите, что не отвечала, увидела, что Вы комментировали только в "отчетах" сегодня:)
Спасибо за замечательный отзыв, мне очень приятно было читать, особенно от человека, который фэндома не знает:) Ошибки все подправлю сейчас же, спасибо огромное за то, что прочитали:)
