 Фанфик «Без пути | Глава 10»
Шапка фанфика:
Название: Без пути
Автор: Еретик
Бета: Zastyp
Фандом: League of Legends
Персонажи/ Пейринг: свой персонаж/Иерихон Свэйн
Жанр: AU/романтика/эротика
Рейтинг: N-17
Дисклеймеры: Riot Games
Размер: миди
Содержание: Жизненный путь и выбор младшего призывателя Зэлеи, приключения и выбор, встающий всегда, рано или поздно
Статус: в процессе написания
Размещение: с разрешения автора
Текст фанфика:
Иерихон задумчиво сидел за столом, скрестив пальцы под подбородком. Думы правителя были заняты государственными делами, но в них то и дело вклинивался знакомый образ.. Свэйн начинал понимать, что ему не хватает компании его «помощницы». Неуклюжей, гордой, смешной и при этом хранящей в себе воистину потрясающий потенциал призывательницы. Словно отражая мысли тактика, двери распахнулись и в них вошла Зэлея. Иерихон с легкой, скрытой шарфом ухмылкой, наблюдал за неуклюжим реверансом. Но дальнейшие действия девушки заставили Свэйна нахмуриться. Встав, он осторожно коснулся пряжки. Задумавшись на мгновение, он взял её в руку и провел пальцами по поверхности, словно проверяя, не подделка ли это. Ворон опустился на плечо тактика. Мужчина поднес руку с пряжкой поближе к питомцу, позволив несколько раз ударить по ней клювом. Утвердительно кивнув самому себе, Иерихон спрятал пряжку в карман мантии и вновь опустился в кресло.
— Откуда это у тебя? — пристальный взгляд замер на лице девушки.
Зэлея даже растерялась. Второй раз уже перед ней вставал этот выбор — правитель был чемпионом, дела и внутренние разборки в Институте его касаться были не должны... Однако, Илайя делал упор на том, что все они оставались ноксианцами так или иначе,
даже служа гарантом покоя между государствами. Наставник не запрещал ей посвящать в разговор и Свэйна — не даром даже в досье было замечание о слишком близком общении старшего призывателя и тактика. Однако, Иерихон оставался и тем, кто мог вклиниться в развязанную войну, отстаивая ноксианскую честь и имея повод дать ощутимую пощечину ненавистным демасийцам.
— Наставник... Он был здесь, — ограничилась туманным пояснением Зэлея, все еще пытаясь собрать мысли в кучу и сделать верные выводы, ведь нужно было принять решение... Однако же, более всего сейчас, оставшись здесь, а ведь Ноксус теперь был не просто оставленной родиной, девушке хотелось подойти ближе, суметь объяснить, раскрыть то, что разрывало ее еще детскую, по сути, душу. Хуже всего было то, что Зэлея остро и ясно начинала осознавать, насколько дорог ей был находящийся перед ней человек. Особенные чувства, заставляющие призывательницу краснеть и бледнеть, словно перед обмороком, и это навязчивое, странное и страшное желание быть рядом настолько часто, насколько это возможно, вне пределов призыва, по-человечески, меняя пресловутые отношения между призывателем и чемпионом.
— Значит этот пройдоха жив... Ну что ж, отлично...
Свэйн откинулся на спинку кресла, задумчиво гладя присевшего на край стола питомца по голове. Пряжка была знаком... Символом силы, чести... И доверия.. Но, если Илайя хотел отдать её Иерихону, почему не сделал это сам? Почему передал через Зэлею?.. Отдал пряжку, отдал доверие... Отдал девушку...
Тактика осенило. Данный знак был ничем иным, как посланием. Илайя доверят свою ученицу ему... С чего бы это? Какую цель преследует этот призыватель? Правитель был давно знаком с ним и даже мог назвать его другом, если это понятие можно было применить к их союзу... Но наставник юной призывательницы никогда и никому не открывал все свои карты...
— А он сказал тебе... что стало причиной нападения? Почему ты здесь? — мягко, вкрадчиво спросил Иерихон у Зэлеи.
Девушка смутилась и сползла со столешницы, встав излишне прямо, сцепив пальцы замком, прижав руки к груди, словно что-то разрывало ее, мучило... Выглядела она немного взволнованной, выразительные серо-зеленые глаза лихорадочно блестели, но взгляд Зэлея не опускала, бестактно созерцая собеседника. Предательский румянец постепенно окрашивал щеки.
— Перед тем, как ответить на этот вопрос, позвольте мне задать свой... Это может показаться глупым, но я должна кое-что для себя понять, — голос сорвался до шепота, комок в горле мешал вздохнуть глубже, девушке отчаянно хотелось, чтобы перед правителем сейчас стоял Илайя, переложивший на ее плечи груз, совершенно непостижимый для сознания. По крайней мере сейчас. — Вы никогда не были на моем месте, но вам известно, что есть Институт Войны и его предназначение, правда? Скажи...те мне... — Зэлея сделала осторожный шажок вперед, ощущая внутреннюю пустоту — соприкоснувшись с Дариусом, она утратила возможность хотя бы частично чувствовать настроение Иерихона. Это нужно было исправить. Немедленно. Уют, это восхитительное состояние, — они исчезли...
Еще шажок.
— Я ноксианка, я разделяю взгляды Илайи, несмотря на то, что прошла обучение в полной мере и по началу даже верила в нейтралитет. И нападение не изменило мировоззрение, лишь осветило еще чуть больше сложившуюся ситуацию. Однако, должно ли мне, призывательнице Института, сделать выбор — остаться ноксианкой или бороться за шаткое равновесие, все больше кажущееся мне бессмысленным? — она не особо понимала, зачем говорит все это Иерихону. Просто хотелось сказать, облечь мысли и сомнения в слова. И лишь его общество вызывало это желание.
Иерихон поднялся, опираясь на трость. Осторожное приближение девушки не осталось для него незамеченным. Улыбнувшись уголком рта так, чтобы она этого не заметила, Свэйн сделал шаг влево: теперь между мужчиной и девушкой продолжал находиться стол.
— У тебя не может быть такого выбора. Ты ноксианка, это у тебя в крови. Вы служите, пытаясь сохранить мир, но всегда действуете на благо своей родины.
Гулкий удар трости по полу разорвал установившуюся тишину.
— А если ты спрашиваешь о том, кому ты должна быть более лояльна.. своей родине или Институту Войны... думаю, ответ должен быть очевиден.
Пронзительно карканье ворона словно подтвердило слова Правителя Ноксуса.
«Вот ведь вредное создание...» — девушка покосилась на птицу и скептически фыркнула. Питомец правителя почти разрушил это ее странное состояние, заставив встряхнуться и сделать еще один шаг — на этот раз испуганный дерзостью, назад. Замяться, склонить голову и созерцать носки ботинок, тиская хвост ремня.
— Я не хотела оскорбить, я лишь задала вопрос... — несколько торопливо пробормотала она, — Выбора мне особо не давали, знаете ли, не считали нужным, да и привыкла бы, а таких в Институте, судить по нынешнему дню, не любят. Ноксианка... Да не будь я ей, стояла бы я еще недавно минувшие дни назад перед вами с одним из этих таинственных писем Илайи?! — тон голоса стал возмущенным. Если наставник выставлял ее ребенком, Иерихон, похоже, считал ее еще и недалекой... — Он явился сюда не для того, чтобы встретиться с вами и рассказать обо всем, он явился и обвинил меня в разжигании настоящей войны! — узкая ладошка прикрыла губы, но слова уже сорвались с языка. Зэлея побелела, как веленевая бумага и прикрыла глаза. Ей вдруг захотелось исчезнуть, раствориться, провалиться и не существовать совсем. Лишь бы не видеть насмешливого взгляда, не чувствовать этого унизительного стыда за несдержанность.
— Обвинил? В разжигании войны? Тебя? — брови Иерихона удивленно поползли вверх.
— Если он решил не рассказывать мне о происходящем, значит, на то есть причины. Знание не всегда несет благо.
Иерихон приблизился к Зэлее, замерев в шаге от девушки и сложив обе руки на трости, - Сосредоточься и соберись с мыслями. Так ли на самом деле то, что ты себе представляешь?
Зэлея молчала, закусив губу. Она не смотрела на собеседника, упорно высматривая суть важную узорчатую паутинку трещин на каменных плитах пола. Все эти интриги путали мысли, в одно мгновение ее спокойная жизнь в уютном уголке с невеликими перспективами призывателя превратилась в приключение, но кто бы сказал, что оно — увеселительное и сохранится в памяти, как лучшие мгновения? И сохранится ли? Впрочем, как и жизнь.
Однако, Свэйн был перед ней, он был куда реальнее страхов, он был одним из них. Он был смыслом. И от этого становилось еще страшнее.
— Я верю, что не сделаю хуже. Не будь это знание не предназначенным для вас, Илайя не рассказал бы мне ничего, учитывая мой глупый язык и полную безолаберность... — тихо заговорила девушка наконец, но взгляда не подняла, стискивая пояс еще безжалостней, как давешнюю салфетку. — В Институте началась война между ноксианцами и демасийцами... Мне казалось, что мой выбор никого не может удивить или заставить устроить провокацию. Однако, припоминая теперь все нюансы, я понимаю — мой дар, который я и использовать толком не умею, стал камнем преткновения в незатухающем конфликте.
Девушка попятилась, словно хотела сбежать, дернулась и, наконец, подняла глаза на Иерихона. Детскости в них не было совершенно. Черты лица непривычно заострились, словно бы тактик видел перед собой ее же, но добавившую в возрасте.
— Там гибнут люди, призванные хранить мир, из-за пресловутой ненависти, которую должны были оставлять за порогом Института. Не для этого ли он был создан? — ее ощутимо колотило. Оставаясь на той стороне, которой подчинялось ее рвущееся сердце, Зэлея все равно отрицала душой всю сложившуюся ситуацию — впрочем, как и уровнем выше гордыню и зависть.
— Если в Институте начался конфликт... — Иерихон задумчиво почесал подбородок, — то люди бы узнали. Мы бы узнали. Это означает что конфликт, каким бы кровавым не был, еще довольно мал и имеет вид локальных стычек между враждующими призывателями. Думаю, скоро там наведут порядок. Что же до тебя и твоего дара... Забудь. Ты в этом не виновата. Ведь Илайя знал о нем еще до того, как ты стала его ученицей, не так ли? Институт... Первоначально Институт был создан для ограничения использования боевой магии во время войн. Предыдущие Рунические Войны едва не отправили наш мир в бездну. Но, я, кажется, понимаю, в чем твоя проблема... Ты винишь себя в начале конфликта и желаешь сейчас быть там с остальными призывателями, с Илайей? Не так ли? Конечно же, так, — ворон опустился на плечо Свэйна, пристально вглядываясь в лицо призывательницы. Иерихон же опустил руку на плечико девушки. — Твой наставник отправил тебя сюда для того чтобы ты была в безопасности. Он... попросил меня позаботиться о тебе. Не думаю, что он бы сделал это, если бы не воспринимал тебя всерьез.
Слова Иерихона ровно текли в сознание призывательницы, успокаивая ее, но норов, все же, взбунтовался — правитель с той же отеческой снисходительностью пытался с ней обращаться... И, если Илайя воспринимался, как отец, навеки слившись в памяти Зэлеи с образом погибшего наемника, давшего когда-то жизнь ей самой, то Свэйн был...
«Кем? — сознание всколыхнулось, темнея, силясь найти отклик, ответ — и замирало, подчиняясь прикосновению, тепло которого она столь явно ощущала через тонкую ткань рубашки. — Кем ты видишь этого человека? И человека ли? И не боишься ли ты ответа, если таковой все же придет?»
Пальчики девушки коснулись поддерживающей ее руки, несильно стискивая, приподнимая с плеча, лишь за тем, чтобы раскрытая ладонь мужчины коснулась бледной щеки, согрев и ее, отодвинув рыжий локон, позволяя разуму призывательницы вновь найти, свить, соединить нарушенную связь — с невероятной нежностью, колоссальной самоотдачей и потрясающей ее душу близостью.
Говорить не хотелось. Вторая ладошка робко накрыла руку Иерихона и только тогда Зэлея позволила себе тихонько вздохнуть, успокаиваясь.
— Ты останешься здесь, пока в Институте всё не наладится. — твердо произнес Свэйн, заглянув в глаза призывательницы. Установившуюся связь он принял, позволяя девушке построить мостик между сознаниями, но воля правителя решительно установила рамки, ограждая от мысленного взгляда Зэлеи то, что ей знать не следовало. Это не было недоверием, нет, отчего-то тактик верил и доверял этой странной, неуклюжей девушке. Но излишнее знание всегда было опасностью. Получая доступ к глубинам чужого сознания, призыватели имели шанс не выдержать этой связи, потерять в ней себя. Десятки таких находились в лечебнице Института, сумасшедшие, а ведь когда-то они были подающими надежды учениками...
Опустив руку и отойдя на несколько шагов назад, Иерихон задумчиво посмотрел в окно.
— Или тебе так хочется вернуться в Институт? — тихо спросил он у своей гостьи.
Зэлея смотрела на него, как на смотрят на самое дорогое — взгляд был туманным, блестящим от сдержанных слез, лучистым. Единение было подобно трансу, без которого что-то в жизни утрачивалось, а пустота пожирала изнутри. Она не знала, заметил ли правитель, насколько эта связь была ей необходима, — сама девушка поняла это, соприкоснувшись с его сознанием еще в круге призыва.
Смысл сказанного Иерихоном смутил, но от порыва не остановил — призывательница упрямо вскинула голову, отбрасывая с лица рыжие прядки.
— Пока вам не захочется отослать меня, я не уйду... Ни за что! — голосок звучал звонко, испугав даже его обладательницу, — Не отпускайте меня... Я же без вас... Тебя... — ком в горле вовремя пресек эмоциональную тираду, девушка закрыла лицо руками, расплакавшись, словно была обруганным ребенком, несчастным и одиноким. Стыд боролся с осознанием того, что она стояла на самой грани, за которой оставался единственный выбор. Иного пути уже не было, да и не желала она иного. Только страх заставлял прикусить язык и хотя бы попробовать смирить обретенные чувства.
Иерихон повернулся к девушке настолько быстро, насколько позволила поврежденная нога. Тяжелый взгляд уперся в лицо призывательницы. Покачав головой, мужчина вздохнул. Девочка заигралась, увлеклась. Она даже не понимает, с чем имеет дело. Мантия тактика зашевелилась, словно живая: юркие черные тени отрывались от одеяния и наполняли комнату. Через несколько секунд на нее пристально смотрели сотни красных глаз: десятки воронов расселись по мебели, полу и прочим предметам обихода в кабинете. Свэйн наклонился вперед, опираясь на трость, его любимец, оставшийся сидеть на плече, слегка раскрыл клюв.
— Ты понимаешь, чего ты желаешь, Зэлея? Какой опасности ты себя можешь подвергнуть? — голос Иерихона опустился до шепота, однако каждое его слово достигало сознания призывательницы.
Зэлея размазала по щекам пустившиеся слезы. В голове проносились обрывки разговора с наставником — когда-то, наверное, в прошлой жизни, да и она ли это была, призывательница воображала стоящего перед ней человека чудовищем... Однако, теперь она была полностью уверена в обратном, понимая горькую правду, не принятую ранее:
«Всему есть цена...»
«А ты? Он свою цену заплатил, да и платит, пожалуй, по сей день, но он знал, чего хочет. Чего хочешь ты? Чего, кроме усмирения этой пустоты вне его образа?»
— Позволь...те... позволь мне быть рядом. Я никчемная, бесполезная... Но здесь я чувствую себя нужной, куда больше, нежели в круге призыва. Одно слово способно наполнить меня силой или опустошить, а риск... Смерть меня не страшит. Если мне дали бы выбор, вновь перебрать нити своей короткой судьбы, я сплела бы их так же, разве что, чуть раньше постигнув эту необходимость — быть рядом с тобой, — она больше не плакала, подняв взгляд на Иерихона. Неприятное ощущение одиночества в шепчущей крыльями стае сменилось покоем. Слова были сказаны и не требовали никаких витиеватых дополнений. Зэлея не жалела ни о чем. Она слушала сумасшедшее бьющееся сердце, вбирая в себя силу, дарованную связью.
Свэйн синхронно с вороном наклонил голову вбок и прищурил один глаз, разглядывая девушку. Кашлянул. Выпрямился и поднес трость к подбородку.
— Мое позволение не требуется. Ты можешь быть здесь, пока не пожелаешь обратного. Твоя компания мне... приятна и желанна.
Стая зашелестела и мгновенно замерла, словно все птицы обратились в камень.
— Я лишь хочу, чтобы ты хорошо всё обдумала. Путь, на который ты собираешься вступить, может привести тебя в место, худшее, чем могила.
Иерихон опустил трость. Гулкий удар разнесся по кабинету и все вороны, за исключением его любимца, исчезли.
Призывательница словно очнулась, отмерла, став скользящей ртутной каплей с розблеском отраженного пламени свечей. Пара не совсем обдуманных шагов вперед, навстречу, с широко распахнутыми глазами, больше похожими на потревоженные касанием поверхности озер. Незнакомое до сих пор ощущение объятия, робкого, неловкого, созданного так, как казалось верным — жадный вдох смешанного дыхания, стоя на цыпочках, короткое испуганное касание сухими губами уголка губ, поразительно долгие мгновения, остановившиеся сейчас вместе со всем миром, — а потом, — страх, толкающий назад и в сторону, едва не теряя равновесие. Зэлея позволила себе еще один взгляд, виноватый и полный ожидания. А потом покинула кабинет, желая оказаться где-то высоко, раздышаться, отпустить все мысли этого дня и обрести покой.
Проводив взглядом выскочившую из кабинета девушку, Свэйн коснулся пальцами места поцелуя.
— Илайя... Сукин ты сын...
Хромая, тактик приблизился к окну и отворил его. Рука скользнула в карман мантии, доставая пряжку.
— Голову бы оторвал, — с улыбкой произнес Иерихон, сжимая в кулаке украшение. Ворон, ухватив мужчину за наплечник, помог ему подняться. Сделав шаг вперед, Свэйн упал вниз...
Но уже через несколько мгновений над Ноксусом показался демонический ворон, мерно взмахивающий огромными черными крыльями...
|
