Привет! Меня зовут Наташа

Автор: Оксана_В

Беты (редакторы): Форсайт                          

Фандом: Хоббит
Основные персонажи: Торин Дубощит

Пэйринг или персонажи: Торин/Наташа

Рейтинг: R
Жанры: Гет, Романтика, Ангст, POV, AU
Предупреждения: OOC, Насилие,  ОЖП, Смерть персонажа
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе

С самого утра в шатер набилось непривычно много народу, все сновали туда-сюда, забирали какие-то вещи, что-то приносили. Балин сидел возле Торина — они негромко разговаривали и не обращали внимания на остальных.

— Наташа, — Оин вынырнул из общей суеты и сунул мне в руки тяжелый сверток, — вот, это теплая одежда для Торина, отправляемся после обеда. Сделай только перевязку, отвары больше не нужны, — сказав все это, он снова смешался с остальными, и вскоре я потеряла его из виду.

Решив подождать, пока Торин закончит беседу, я принялась собирать посуду. Закончив, хотела сходить за водой, но Нори остановил меня, сказав, что принесет сам. Схватил ведро и вышел, а мне пришлось вернуться к столу.

Время перевязки давно подошло, а Балин все сидел возле короля и уходить, похоже, не собирался. Что же, придется их прервать. Взяв все, что нужно, я направилась к ложу, лавируя между снующими гномами, и чуть не упала, когда на меня налетел, не заметив, весельчак Бофур — он нес высокую стопку постельных принадлежностей и попросту меня не видел. Извинившись, он весело подмигнул мне и пошел дальше, а я подобрала выпавший из рук горшочек с мазью и, сделав два шага, услышала:

— Нет, пусть будет на глазах, — Торин смотрел на меня в упор все тем же уничтожающим взглядом, а Балин сразу засобирался.

— Как скажешь, — вздохнул он напоследок и, кивнув мне, неторопливо удалился.

— Доброе утро, — я даже постаралась улыбнуться, но получилось, видимо, не очень, потому как его величество даже не удостоил меня ответом. Лишь выдавил раздраженно:

— Приступайте.

Чувствуя, что впала в ужасную немилость, я старалась даже не смотреть на Торина, чтобы не раздражать его еще больше. Правда, при этом начала раздражаться сама. Я не могла понять, что такого сделала, что он снова так озлобился — а он именно злился, я это видела. Но когда он вдруг огрызнулся на спросившего что-то Двалина, я поняла, что злится он не только на меня. В душе шевельнулось смутное подозрение — неужели король… ревновал? Да нет, быть этого не может. Хотя…

Я представила ситуацию со стороны: мы с Двалином стояли совсем рядом, и он как раз склонился ко мне и говорил, что трубка мне не подходит, мол, слишком нежная кожа на руках, чтобы совать пальцы в горячий табак. Возможно, он что-то слышал из нашего разговора и неправильно понял. Но, если он ревнует, значит… Неужели Торин тоже что-то чувствует? Сердце вдруг радостно забилось, и я улыбнулась собственным мыслям. Подняла глаза и поняла, что Торин уже давно на меня смотрит. Причем, смотрит так, словно хочет сказать: «Да как ты смеешь улыбаться, когда я такой грозный и сердитый?» Но в тот момент страх куда-то ушел, и я лишь прикрыла запылавшие щеки руками и продолжала улыбаться, как дурочка.

— Простите, простите, Торин, я просто вспомнила кое-что, — схватив остатки мази, я поспешила убраться подальше, оставив короля в недоумении.


О приготовлении обеда сегодня и речи не шло, и оставшееся время я вместе с остальными занималась сбором вещей. Торин был занят своими делами и на нас внимания не обращал, а я время от времени поглядывала в его сторону и любовалась точеными чертами, с грустью вспоминая, как всего пару дней назад этот мрачный и суровый мужчина хохотал над дурацкими детскими стишками и казался мне таким близким.

Наконец пришло время отправляться. Отказавшись от помощи, одевался Торин сам и даже идти хотел самостоятельно, но Оин, не слушая возражений, велел уложить короля на носилки. Шумно выдохнув, он все же подчинился и улегся на приготовленное ложе с таким видом, будто это гроб. Даже руки на груди скрестил демонстративно. Но подданые сурового монарха дело свое знали, и только посмеивались над бессильной злобой Торина.

Оин, скомандовав отправку, вышел первым, самые близкие королю подхватили носилки — Фили и Кили впереди, Балин и Двалин сзади, — и двинулись следом, а остальные остались разбирать шатер. Я пристроилась рядом с Балином и молча шагала, кутаясь в накидку. В тот день было морозно, и грязный снег похрустывал под ногами. Сейчас равнина была пустынной, тела убитых давно убрали, оружие и аммуницию тоже, и поле, припорошенное снежком, выглядело как-то сиротливо. Только редкие птицы каркали вдалеке, и на общем унылом фоне наводили еще большую тоску и возвращали к недавним событиям.

Но ког­да мы приб­ли­зились к во­ротам, я не смог­ла сдер­жать воз­глас изум­ле­ния — они бы­ли не­веро­ят­но ог­ромны­ми, вы­сотой эта­жей в пять, и, хоть и бы­ли на­поло­вину раз­ру­шены, впе­чат­ле­ние про­из­во­дили пот­ря­са­ющее — ги­гант­ская дверь, ве­дущая в нед­ра Оди­нокой го­ры. С обеих сторон ее ох­ра­ня­ли ве­личес­твен­ны­е ка­мен­ны­е ис­по­лины, а са­ма го­ра бы­ла нас­толь­ко вы­сокой, что, да­же зап­ро­кинув го­лову, я не уви­дела ее вер­ши­ны. Чуть в стороне, с горы сбегал пенистый водопад, впадая в небольшую речушку, темной лентой убегающую вдаль — туда, где в обугленных руинах лежал некогда прекрасный и величественный Дейл.

Но толь­ко ока­зав­шись внут­ри, я по­няла, что та­кое нас­то­ящий раз­мах. Для то­го, что от­кры­лось мо­им гла­зам, даже не было подходящего названия. Это был це­лый го­род, пос­тро­ен­ный внут­ри ска­лы — не­объ­ят­ная ци­тадель, высотой в нес­коль­ко уров­ней, переплетенных бесчисленными лестницами, убегающими ввысь. Конечно, местами чертоги были сильно разрушены, заметны следы пожара, но то, что могла видеть я, несомненно сохранило большую часть былого великолепия.

Мы шли через огромную площадь, и вот здесь народу уже было хоть отбавляй, и я с удивлением заметила, что большинство здесь — люди. Некоторые были с котомками и корзинами, другие стояли на многочисленных телегах и разгружали провиант, с криками и смехом бегали никогда не унывающие малыши.

— Беженцы из Эсгарота, — пояснил мне Балин. — Смауг спалил их город, и те, кто уцелел, будут зимовать здесь. А весной все вместе примемся восстанавливать все, что разрушил дракон.

В голосе седовласого гнома звучала грусть. Несмотря на то, что они вернули свой дом, и дракона больше нет, боль потерь была еще слишком свежей, и все помнили, какой ценой досталась победа. Да и воспоминания о прошлом наверняка все еще стояли перед глазами, если даже я, знавшая все только по рассказам того же Балина, живо представляла себе то, что произошло здесь много лет назад. И сердце сжималось, когда виделось, как шагает в этих стенах огнедышащая громадина — сжигает, сминает все на своем пути, лишает жизни…

Погрузившись в свои мысли, я только машинально отмечала, что мы миновали площадь, свернули в широкий коридор и, пройдя его, оказались в большом зале с вы­соки­ми ко­лон­на­ми, под­пи­ра­ющи­ми по­толок. В мно­гочис­ленных ка­минах горел огонь, прямо на полу были устроены пос­те­ли и так же много народу вокруг — видимо, раненых разместили именно здесь.

Но То­рина понесли дальше. Миновав еще один зал, мы повернули направо и оказались в длин­ном ши­роком ко­ридо­ре, ос­ве­щен­ном фа­кела­ми. В него вы­ходи­ло нес­коль­ко мас­сивных де­ревян­ных две­рей. Прой­дя поч­ти до кон­ца, ос­та­нови­лись, О­ин с си­лой на­давил на тя­желые створки, и дверь со скри­пом от­во­рилась, про­пус­кая нас в прос­торные по­кои.

А на пороге встречала женщина, та самая Дис — сестра Торина. В первый раз я совсем ее не разглядела, а сейчас, когда она сразу захлопотала над братом, заметила, как они похожи. Дис тоже была темноволосой и голубоглазой. Невысокая и довольно плотная, но при этом не лишенная изящества, она была одета в синее бархатное платье с серебряной отделкой. Волосы, очень густые, заплетены в толстые косы и замысловато уложены короной. Такие же, как у короля, тонкие, аристократичные черты и примерно одного со мной возраста, ну, возможно, лет на пять постарше. Пока ворчащего Торина поднимали с носилок и снова укладывали на постель, я тихонько стояла в сторонке и наблюдала, как король вяло отбивается от заботливых рук сестры, но глаза его наконец улыбаются, и понятно, что его недовольство просто наигранное. Такая теплая семейная сцена, что я просто залюбовалась.

Прервал мое приятное занятие вездесущий Оин.

— Пойдем со мной, — потянул он меня за локоть и распахнул ближайшую дверь.

Оказалось, что мне от­ве­ли не­боль­шую смежную ком­на­ту, и, по­ка ра­нено­го размещали в его покоях, я нем­но­го ос­мотре­лась, ра­ду­ясь, что те­перь у ме­ня наконец бу­дет свое не­боль­шое прос­транс­тво.

Здесь то­же жар­ко пы­лал ка­мин, и я сня­ла на­кид­ку, давно ставшую лиш­ней, и подошла к огню. Сте­ны из зе­лено­вато­го кам­ня кра­сиво пе­рели­вались в отсветах пламени, и ког­да я кос­ну­лась одной из них ру­кой, ока­залась теп­лой и при­ят­но ше­рохо­ватой на ощупь.

Нес­мотря на скуд­ную меб­ли­ров­ку — не­боль­шая кро­вать, стул и, по­хожий на ту­алет­ный, сто­лик, — и от­сутс­твие ок­на, ком­на­та ка­залась дос­та­точ­но у­ют­ной, и мне здесь пон­ра­вилось. Я при­села на стул и прик­ры­ла гла­за, погружаясь в свои мысли и слу­шая ве­селое пот­рески­вание дров. Что-то странное творилось в душе — непонятный сумбур непонятных чувств. Снова что-то неуловимо изменилось, наступил новый этап, и мне опять нужно привыкать. Но сейчас это уже не пугало. Мне только не нравилась неопределенность, да еще отсутствие того, с кем можно просто поговорить по душам.

Ме­ня ок­ликну­ли, и я, от­крыв гла­за, уви­дела сто­яще­го на по­роге О­ина.

— На­таша, То­рин сейчас в купальне, потом будет отдыхать. Все, что нужно для пе­ревя­зок, я ос­та­вил на сто­ле. Ты то­же от­ды­хай­, а ес­ли за­хочешь помыться, иди­ вон в ту комнату — там всег­да го­рячая во­да из под­земно­го ис­точни­ка.

Помыться! Если бы Оин знал, как давно я об этом мечтала. Ровно две недели, как оказалась в Средиземье, я вынуждена была жить в походных условиях без возможности даже сменить белье. Конечно все, что было возможно, я делала, но помыться! И это для меня, привыкшей принимать душ каждый день.

— Спа­сибо, О­ин, я прос­то меч­таю ис­ку­пать­ся, — я благодарно улыбнулась ему и тут же спох­ва­тилась: — Вот толь­ко мне не во что пе­ре­одеть­ся.

О­ин ука­зал в противоположную сторону на од­ну из дальних ком­нат:

— Там мы сло­жили ве­щи, ко­торые смог­ли най­ти. Пос­мотри­, что-ни­будь под­бе­решь.

Я еще раз поб­ла­года­рила его, и ле­карь, теп­ло улыб­нувшись, поп­ро­щал­ся и вы­шел. А я в нетерпении стала прохаживаться по комнате, ожидая, когда же смогу наконец смыть с себя целую тонну грязи. Мне уже так нетерпелось, что едва заслышав в комнате голоса вернувшихся Торина и Дис, почти бе­гом бро­силась в сторону ку­паль­ни.

— Постой! — вдруг остановил меня властный голос, и Дис преградила дорогу. — Куда это ты собралась?

— Я хотела искупаться, Оин сказал…

Но сестра короля меня перебила:

— Ты что же, собираешься остаться здесь, в королевских покоях?

Я растерялась, не зная, что ответить — меня никто не спрашивал, и я понятия не имела, что у меня есть выбор. Возможно, и правда будет лучше жить где-то в другом месте. Но Торин прервал мои размышления, ответив за меня:

— Да, Дис. Девушка останется здесь, мне еще нужна помощь.

Едва появившись, надежда на отдельное жилье улетучилась. А Дис, заметно недовольная решением брата, спорить все же не стала и, бросив на меня негодующий взгляд, отступила в сторону. Но сейчас мне совершенно не хотелось думать о семейных раздорах, пусть разбираются сами. Меня влекла заветная дверь, и я не стала терять времени.

Увидев ку­пель, я ахнула — боль­шая ка­мен­ная ча­ша, утоп­ленная в пол и до кра­ев на­пол­ненная проз­рачной во­дой. Над по­вер­хностью под­ни­мал­ся пар, и я торопливо сбросила одежду, предвкушая долгожданное удовольствие. А, ока­зав­шись по шею в го­рячей во­де, сна­чала ох­ну­ла и пок­ры­лась му­раш­ка­ми, но скоро привыкла и бла­жен­но вздох­ну­ла.

От­ки­нув­шись на край, от­пусти­ла но­ги, и во­да лег­ко под­ня­ла ме­ня на­верх. Я пол­ностью рас­сла­билась, нас­лажда­ясь не­весо­мостью собс­твен­но­го те­ла и об­ни­ма­ющей ме­ня го­рячей неж­ностью во­ды, и не спе­шила, растягивая неземное удовольствие. И думала о Торине. Почему он захотел, чтобы я и дальше оставалась с ним? Ведь в такой громадине можно было найти любую комнату, где я могла бы поселиться. И вдруг память резанули его слова, сказанные Балину утром: «Пусть будет на виду». Так это было про меня. Сердце неприятно сжалось, горло перехватило — он мне не доверяет. Но почему? Может от того, что до сих пор не рассказала кто я и откуда? Да он ведь и не спрашивал больше. Ладно, мысленно махнула я рукой, все потом, как-нибудь решится. А сейчас мыться!

Плескалась я долго и с наслаждением. С си­лой тер­ла ко­жу ла­доня­ми, жа­лея, что в руках нет хо­тя бы мо­чал­ки — о мы­ле я и не меч­та­ла. Полоскала и жамкала волосы, которые удивительно быстро стали такими мягкими, словно я вымыла их шампунем. Должно быть, вода здесь особенная — от нее исходил легкий незнакомый запах. Внизу чаши что-то негромко булькало и переливалось, щекоча ноги, и я поняла, почему вода оставалась чистой — она постоянно заменялась, непрерывно циркулируя. И сразу стало понятным отсутствие мыла — рачительные гномы берегли окружающий мир, не желая его загрязнять. Какие же они все-таки молодцы. Впрочем, воды оказалось достаточно, кожа приятно скрипела, и вскоре я почувствовала себя безупречно чистой и прекрасной.

Выбравшись на­верх, я меч­тала те­перь толь­ко о мяг­кой пос­те­ли. Как же здорово будет снова спать на настоящей кровати, вот сейчас как упаду на белые простыни… И тут мой взгляд остановился на кучке гряз­ной одеж­ды, и я с ужасом поняла, что одеть мне не­чего. Я так торопилась сюда, что совершенно забыла найти хотя бы полотенце.

Я на цыпочках подошла к двери и, приоткрыв ее прислушалась: Торин не спал — шелестел бумагами. Что же теперь делать? Не могу же я просить короля принести мне одежду. В купальне было холодно, и я снова залезла в воду, решив сидеть тут, пока Торин не уснет, благо, время уже было позднее.

Пробултыхав ногами в воде еще бог знает сколько времени, я основательно перепарилась — даже голова начала немного кружиться. Решив проверить еще раз, я снова пробралась к двери и минут пять стояла, прислушиваясь. Но сейчас из комнаты не донеслось ни звука, и я облегченно вздохнула. Подобрала грязную одежду и, прикрывшись кое-как, тихонько вышла. Затаив дыхание и прижимаясь к стене, просеменила к дальней комнате, облегченно перевела дыхание и, толкнув дверь, налетела на Торина.