Привет! Меня зовут Наташа

Автор: Оксана_В

Беты (редакторы): Форсайт                          

Фандом: Хоббит
Основные персонажи: Торин Дубощит

Пэйринг или персонажи: Торин/Наташа

Рейтинг: R
Жанры: Гет, Романтика, Ангст, POV, AU
Предупреждения: OOC, Насилие,  ОЖП, Смерть персонажа
Размер: планируется Макси
Статус: в процессе

Лишь когда стукнула дверь, я поняла, что произошло. Ноги подкосились, и, чтобы не упасть, я опустилась на пол и обхватила колени руками. Как странно и страшно — еще чуть-чуть, и меня бы здесь не было. Чувство, что я испытывала в тот момент, не было страхом смерти — совсем недавно я уже переступила эту грань. Нет, здесь было что-то другое, намного сильнее. Я боялась, да. Но боялась того, что могла больше никогда не увидеть Средиземье. И подгорного короля, который, словно ангел-хранитель, вольно или нет, но уже дважды спас мне жизнь.

Отжав волосы, кое-как оделась, вышла в комнату и увидела, что король снова сидит за столом, как-то странно сгорбившись.

— Торин, — он вздрогнул и обернулся, а у меня от волнения сдавило горло. — Спасибо, — голос дрогнул, и я опустила голову. Пару раз глубоко вздохнула, собираясь с духом: я должна спросить. — Как вы узнали, что… — спазм снова перехватил дыхание, и, не договорив, я посмотрела ему в глаза и тоже увидела страх.

— Что вы уснули? — закончил он за меня, и я кивнула. — Хотел спросить, не забыли ли вы на этот раз одежду, — он усмехнулся, и в глазах снова появилось циничное выражение, — окликнул, вы не отозвались. Дальше вы знаете, — он снова напустил на себя холод, словно хотел подчеркнуть свое равнодушие, но я чувствовала, что это не так, видела в его взгляде там в купальне и здесь, всего минуту назад.

— Спасибо, — шепнула, едва сдерживая слезы, и он их увидел. На миг мне показалось, что он сейчас подойдет, Торин даже сделал движение навстречу, но удержался, только вздохнул тяжело и отвернулся.

— Идите спать, — сказал, не глядя.


Следующие несколько дней мы с Торином почти не виделись — он начал выходить, и зачастую уходил очень рано. А вечером, когда я возвращалась, уже спал — должно быть сильно уставал. Так что поговорить с ним о переезде никак не удавалось, а жить рядом просто так, без причины, стало неудобным.

— Дис, Торин уже здоров, — мы с принцессой шли, нагруженные большими корзинами грязного белья — сегодня после обеда Дис решила устроить стирку. — Наверное, мне стоит жить в другом месте, а то что подумают…

Дис испытующе посмотрела на меня.

— Если тебя только это волнует, успокойся: никто плохого не подумает, все знают, почему ты была рядом.

— Да, но сейчас я уже не нужна, — как я не старалась, голос все-таки дрогнул, и Дис это заметила.

— Так вот в чем дело, хочешь убежать.

— Убежать? — похоже, принцесса понимала меня лучше, чем я сама. Мне и правда с каждым днем становилось все труднее находиться рядом с Торином, видеть его, но ни поговорить, ни прикоснуться. Я тосковала по тем мгновениям близости, которые случались между нами, даже недавний случай в купальне запомнился тем, что Торин был рядом, что испугался за меня и пытался утешить. А сейчас мы словно с каждой минутой становились все дальше, и я понимала, что он не хочет сближаться. И не хотела страдать. — Да, Дис, ты права. Но так будет лучше.

— Можешь пожить у меня, — неожиданно предложила она. — А как немного разберемся тут, что-нибудь придумаем.

— Спасибо, я с радостью.

— Ну и прекрасно, — улыбнулась принцесса. — А с Торином я сама поговорю.

Больше мы, занятые делами, эту тему не поднимали, а я, увлеченная новым делом, просто забыла обо всем. Я училась печь хлеб. И это было так удивительно, что занимало мои мысли целиком. Конечно, я знала, что хлеб не растет на деревьях, но для меня он был настолько привычным и обыденным продуктом, что я и подумать не могла, что его приготовление сродни волшебству. Когда видишь, как пухнет и пузырится закваска, чувствуешь, какая мягкая и немножко колючая мука, как поддается и размякает под руками упругий ком, становясь нежным и гладким, и как он растет, поднимается в тепле. А потом румянится в горячей печи, трескается и становится золотисто-коричневой корка и пахнет… Пахнет так, что голова кругом идет. И совершенно не верится, что это я сделала, сама, вот этими руками.

Наверное, я радовалась, как ребенок, потому, что женщины поглядывали на меня с улыбками. Еще бы, они-то привыкли, а для меня это было сказкой: разве я могла когда подумать, что буду печь хлеб, да еще в печке! Неудивительно, что после этого мне казалось, что теперь я смогу все.


А после обеда я увидела то, что на миг вернуло меня в далекое детство. Подхватив принесенные еще утром корзины, мы отправились стирать, но я и предположить не могла, что мы будем это делать… в бане. В самой настоящей общественной бане. Я была в такой лишь однажды, совсем маленькой.

Летом неожиданно отключили горячую воду, и нам ничего другого не оставалось, как всей семьей отправиться в баню. Про сауны простые люди тогда еще и не слышали, а вот бани были вполне доступны, только мы никогда туда не ходили. А тут просто не было выбора. Мама ворчала всю дорогу, папа только молча улыбался, а я вообще не понимала, куда мы едем — сказали только, что купаться.

— Как только в общий зал? — мама стояла у кассы и была непонятно бледной. — Неужели ни одной душевой? — женщина за стеклом что-то говорила, но я не могла разобрать и повернулась к папе, который потрепал меня по макушке и наклонился к растерянной маме.

— Нина, возьми билеты и пойдем, мы задерживаем других людей.

Папа говорил негромко, но мама обиженно поджала губы. Поколебавшись мгновение, она все же протянула кассирше деньги, и вскоре мы вошли в большую раздевалку, где сильно пахло мылом и сыростью. Папа ушел в другую дверь, а мы с мамой разделись в одном из шкафчиков и пошли в банный зал. Увидев, сколько кругом воды, я так обрадовалась, что подбежала к ближайшему тазу и начала плескаться. Женщина, сидящая рядом, весело рассмеялась, а мама отчего-то грубо оттянула меня за руку.

— Не трогай ничего, — прошипела она, наклонившись к самому уху, — не хватало еще заразу подцепить. Жди здесь! — оставив меня возле незанятой скамейки, она взяла большой таз и ушла. А я стояла и озиралась по сторонам, не понимая, что же не нравится маме. Здесь же так здорово! Кругом вода, тетеньки болтают и смеются, плещутся и трут друг другу спину, жарко и влажно и можно плескаться, не боясь забрызгать пол…

И сейчас, оказавшись в подобном месте, я даже онемела от неожиданности. Хотя говорить о подобии все же не совсем правильно — подобной была лишь идея, — а вот ее воплощение было совсем иным. Здесь, как и везде, все было сделано с поистине гномьим размахом: огромный зал в виде вытянутого прямоугольника точно посередине разрезала цепочка небольших круглых купелей, над которыми поднимался пар. По стенам, кроме той, где была дверь, стояли широкие каменные лавы, на которых вполне комфортно можно было лежать. Потолок был довольно низкий, и, в свете потрескивающих факелов, переливался золотистым цветом. В отличие от купальни в покоях Торина, здесь было жарко, и женщины, пришедшие с нами, принялись стягивать одежду.

Я заметила, что никто из них не стесняется наготы: ни гномки, ни женщины из Эсгарота — видимо, совместные купания были всем привычны. И видя это, перестала смущаться и я, скинула платье и белье и, подхватив корзину, поспешила за Дис.

Для стирки была специальная купель в самом конце зала. Она располагалась в стороне от остальных и вода в ней была темной и со странным резковатым запахом.

— Здесь бьет другой ключ. Купаться в этой воде нельзя, — сказала Дис, — а вот для стирки лучше не придумаешь, любые пятна отъедает. Только руки грубеют потом.

Она опрокинула корзину, вывалив все, что в ней было, прямо в воду, и другие женщины сделали тоже самое. Вода немного вспенилась, и мне подумалось, что на ощупь она должна быть мыльной, но это оказалось не так. Вода была жесткой, и я сомневалась, что без мыла хоть что-то отстирается. Но одежда и правда становилась чистой на глазах. Женщины стирали очень быстро, и вскоре я поняла почему: через несколько минут руки начало щипать. Но я старалась не обращать на это внимания, намажу потом чем-нибудь.

Управилась я самой последней, и когда разогнула наконец затекшую спину, женщины уже сидели в купелях.

— Иди сюда, — махнула рукой Дис, и я осторожно спустилась в воду.

Кроме принцессы, в купели была еще Ида, пожилая седовласая гномка с властным лицом, и две женщины из Эсгарота, с которыми мы вместе трудились на кухне — Лива и Санна. Первые дни гномки держались особняком, разговаривали мало и только старательно делали свое дело. Но вскоре, трудясь бок о бок с эсгаротскими женщинами, смягчились, и наша компания перемешалась. И сейчас, отдыхая после целого дня работы, они судачили, как кумушки, подшучивали друг над другом и со смехом плескались водой.

Дотащив отяжелевшие корзины до кухни, мы разложили белье прямо на столах — жар от печей за ночь высушит, — и наконец отправились по комнатам.

Помня наш утренний разговор, Дис пошла со мной, но оказалось, что Торин уже спит.

— Тогда завтра, — шепнула мне она, — отдыхай.

Но едва за ней закрылась дверь, я, поддавшись порыву, осторожно присела возле Торина. Возможно, это последний раз, когда я могу побыть с ним рядом, и мне хотелось просто посмотреть, как он спит. Я вспомнила недавние ночи в шатре, когда он казался таким слабым, и хотелось поделиться с ним силой, помочь поскорее поправиться. И те чудесные вечера, когда показалось… Но это просто показалось, и наши сказки останутся лишь в воспоминаниях, быть может только в моих.

— Вы давно не сидели рядом, — вдруг повернулся ко мне Торин, и я дернулась в сторону. Но он придержал меня, перехватив за руку. — Что вы хотели?

— Ничего, Торин, простите, пожалуйста, — сбивчиво ответила я. — Просто…

— Что? — он сжал руку чуть крепче, и сердце заколотилось.

— Просто хотела пожелать доброй ночи, — выпалила я, и его пальцы сразу разжались. — Простите, что разбудила.

— Я не спал. Доброй ночи.

Он снова отвернулся, так же, как тогда в шатре, когда на что-то сердился, и мне вдруг отчаянно захотелось вернуть время назад, в одну из тех ночей, когда он казался таким близким.