Ее волосы пахнут медом и табаком. Влага слегка перебивает запахи, но я справляюсь.
- Как это произошло? - тихо спрашивает она.
- Тело нашли в Темзе. Умер от потери крови, - я не лгу, и мои слова звучат естественно.
- Господи, - выдыхает она.
Молчание затягивается, и я первым решаюсь нарушить тишину.
- Почему он до сих пор не убил тебя?
- Не знаю, - сразу отвечает Мэдисон.
Ну конечно.
«Мэдисон — не Мэдисон, Шерлок».
Что скрывается за настоящим именем? Чем оно так плохо?
Я должен поднять все свои записи и попытаться хоть что-нибудь найти.
Быть может, все произошедшее — фарс, и они все еще вместе. Но Стюарт сказал, она теперь сама по себе. Впрочем, ничего не мешало ему солгать.
- Нужно найти дозу, - отзывается она.
- У меня есть сырье, поехали в лабораторию, - черви приятно щекочут мое нутро, и мы с Мэдисон, с трудом поймав такси, отправляемся в Бартс.
- Кстати, где ты достала морфий? - забирая у Мэдисон пальто, спрашиваю я.
- Есть доступ к аптеке, - рассеянно отвечает она, проходя между столов и внимательно все рассматривая.
- А как же твоя подруга?
- Уже не вариант.
Интересно, почему. Ссора? Нет. Накрылся поставщик? Да.
Когда работа в самом разгаре (Мэдисон ни черта не соображает в химии, поэтому ходит у меня на побегушках, и это доставляет мне удовольствие), в лаборатории появляется Молли. Слава богу, она не решается влезать в процесс, но многозначительно поглядывает на Мэдисон, занимаясь своими делами.
Я все еще не забыл, как Молли отшила меня ради своего уродливого женишка, который не вызывал у меня ничего, кроме жалости и презрения. И сейчас я доволен, что ты увидела Мэдисон. Не чета тебе, глупая корова.
Когда время переваливает за полночь, Молли собирается и уходит, обиженно надув губы и даже не попрощавшись.
К утру, выпив за ночь по десять чашек кофе каждый, мы заканчиваем. На часах без пятнадцати восемь, и Молли вот-вот придет. Нужно оставить двери лаборатории открытыми, чтобы хоть немного выветрился запах сигарет. Впрочем, вряд ли это поможет.
Как ни в чем не бывало, Мэдисон берет со стола пузырек со своей половиной и идет к выходу.
- Ты идешь? - на пороге оборачивается она.
- Куда?
- В туалет — куда же еще?
- Прекрасная мысль, - сквозь зубы отвечаю я, беру со стула свое пальто и выхожу в коридор.
- Ну вот, Молли пришла, мы свободны, - за рукав я тяну Мэдисон навстречу Молли. Нам стоит как можно быстрее покинуть здание, так как моя временная помощница чахнет с каждым часом все больше. Коричневые круги под ее глазами становятся все отчетливее, озноб — сильнее, а способность думать — слабее.
- Доброе утро, - как можно бодрее здороваюсь я, затем спешу уйти.
- Ты издеваешься? - шипит Мэдисон, когда мы оказываемся на улице. Здесь сыро и воняет выхлопами.
- Вмазаться в туалете было твоей идеей.
- И что такого?
- Там больше инфекции, чем в грязном наркопритоне.
- Я знаю. Но разве похоже на то, что мне не все равно?
- Прекрасно.
- Ладно, мне пора. У меня самолет через шесть часов. Я возвращаюсь в Эдинбург.
Что ей там делать? Навестить родителей? Сообщить им о смерти Стюарта? Все логично.
Я вопросительно смотрю на Мэдисон, словно в самом деле думаю, будто она расскажет мне хоть что-то.
- Надолго?
- Навсегда, - она грустно улыбается. Наверное, ей нравился Лондон. Наверное, она хотела бы остаться.
Подойдя ко мне, она тянется к моим губам за поцелуем, и я невесомым прикосновением провожу ладонью по ее волосам.
Ее губы горячие и сухие. Мне хочется провести по ним языком, хочется, чтобы это мгновение длилось дольше.
Но поцелуй короткий, и мгновение не останавливается. Мэдисон уходит с теплой улыбкой на губах и сожалением в глазах. Теперь у меня даже нет повода пойти с ней.
Я смотрю ей в спину, и меня съедает чувство, что мы виделись в последний раз.

Мюнхен, сентябрь 2009 года

Мы рассматриваем скучных человечков в разноцветных костюмах. У каждого по фонарю в руке. Какая цель декорации — совершенно не ясно, но зеленые шапочки выглядят забавно.
- Где твоя сестра, Стюарт? - потеряв ее из виду, произносит Мориарти.
Я знаю, куда она пошла, но скорее удавлюсь, чем расскажу ему.
- Я догадываюсь, - отвечаю я, слегка морщась, - кажется, на завтрак нам подали несвежий творог.
- Вам подают на завтрак творог? - Мориарти недоверчиво косится на мой живот.
- Моя сестра ест, как девяностолетний старик с язвой желудка.
Кажется, это сравнение забавляет Мориарти, и он лишь кивает головой, произнеся:
- Может, тебе тоже следует посетить отхожее место? И передай ей, что уже пора.
Я не спеша иду в сторону туалетов, думая о ее неосторожности и слабом духе.
Она выходит мне навстречу. Крылья ее носа покраснели. Глупая девка. Если Мориарти узнает, то не простит ей. Впрочем, он напивается пивом — сегодня ведь открытие октоберфеста. Не для того ли мы прилетели в Мюнхен?
Я хотел бы остаться в Берлине, но сестра предпочитает держать меня возле Мориарти. Она боится, что останется одна, а этого ей хочется меньше всего.
- Время, - негромко произношу я.
- Ладно, - она вздыхает, трет нос и берет меня под руку, - веселитесь без меня, - мы доходим до ближайшего угла, и она сворачивает. Мне ничего не остается, кроме как вернуться к Мориарти.
Ему трезвонят весь оставшийся вечер. С деловым видом он отвечает на звонки, строчит сообщения, и вообще работает вовсю. Интересно, по какому заданию ушла сестра? Неужели он повесил на нее убийство в такой день, когда мы приехали развлекаться?
Когда мы приезжаем в отель, прощаемся, и я вхожу к себе в номер, то замечаю, что моя соседка уже побывала здесь. Постель смята, пальто на вешалке. Ушла в бар, пить апельсиновый сок. Она говорит, что одна сигарета убивает сто двадцать пять миллиграммов витамина С, и поэтому ей приходится потреблять много цитрусовых.
Заперев номер, я спускаюсь в бар и сажусь за стойку рядом с сестрой. Она пьет виски, и я знаю, что очень скоро ее им вытошнит.
- Ты с ума сошла? - я вырываю из ее рук стакан, жидкость расплескивается на гладкую поверхность стойки и на наши джинсы.
- Что ты творишь? - она забирает стакан обратно, воспользовавшись моим замешательством, и выпивает все до капли. - Я не приняла ничего, отстань.
- Да неужели? - я ненавижу, когда она мне врет, а делает она это всегда. Но злюсь я лишь тогда, когда могу уличить ее во лжи.
- У меня насморк, - она показательно тянется за салфеткой и сморкается в нее.
- У тебя насморк из-за героина.
- Да. Потому что я его не принимаю, и насморк — лишь временное явление, - она говорит невозмутимо, и я понимаю, что ее версия событий весьма вероятна.
- Тогда что ты делала в туалете?
- Я заплатила, вошла в кабинку, спустила штаны вместе с трусами...
- Заткнись, - я отворачиваюсь к бармену и заказываю кофе. На сегодня алкоголя достаточно, - все прошло хорошо?
- Да, - она заказывает еще виски.
Я думаю, ее что-то волнует. Она беспокойна, раздражена, злится. Я прямо чувствую, как сильно она злится.
- Ты ничего не хочешь мне рассказать? - осторожно интересуюсь я, закуривая сигарету.
Сестра делает глоток, берет у меня сигарету и произносит:
- Он хочет, чтобы мы уехали в Лондон.
- Я не могу, у меня дела в Берлине.
- Это не обсуждается, - отзывается она, прикуривая.
- Отлично.
Ничего себе. Лондон. Что мы там будем делать? Я давно растерял свои контакты, благо, хоть английский не забыл.
- И кто сделает мою работу? - осведомляюсь я.
- Не знаю, но насчет этого можешь не волноваться.
Я знаю, что ее волнует. Ее волнует героин. Начинала она в Лондоне, и стоит ей вернуться... Все опять пойдет под откос. Слава богу, ее единственного знакомого барыгу в Берлине закрыли, и она не стала искать другие пути, чтобы не подсесть.
Но Лондон... Там ее ждут закрытые опиумные клубы, кучи игловых знакомых и просто сущий героиновый рай.
Что, если Мориарти только этого и добивается? Что, если он уже догадался, и решил избавиться от нее? И от меня тоже. Только чтобы она не смогла за мою жизнь отомстить.
Господи, да у меня, кажется, началась паранойя. Это все из-за тех таблеток, которые выписывает мне психотерапевт. Теперь мне придется его сменить. Или, если сестра не вспомнит, то нового искать и не придется. Главное — отвлечь ее внимание, как только мы прибудем в Лондон.
Мне не хочется закидываться всем этим дерьмом, но сестра меня контролирует. После каждого моего похода к врачу она забирает у меня рецепт, покупает препараты и заставляет меня их регулярно принимать. Жаль, что она не осознает всю бессмысленность и бестолковость современной медицины.
Иногда она не отдает мне валиум, потому что «он ей нужен, чтобы не рассыпаться».
Почему ее коснулась эта проблема, я не знаю. Мориарти ведет себя, как слепой щенок, безоговорочно доверяя ей и давая все, о чем она просит. Взамен он получает от нее секс. Это если не учитывать ее прямые должностные обязанности. Впрочем, про секс — лишь мои домыслы. Я ни разу не замечал между ними ничего такого, ни разу не видел их вместе, но я обратил внимание на то, как она на него смотрит. Другое дело — сам Мориарти. Он никогда не ведет себя искренне. У него всегда контроль на первом месте. Сумасшедший тип.

Лондон, наше время

- Зачем, Мэдисон? Зачем ты дала мне доступ ко всему этому дерьму? Я ведь запросто могу сейчас сложить все в кучу, выстроить схему, и тогда... Вся работа сделана. Я смогу заработать кучу денег, я смогу управлять кучей других организаций, гораздо больших, чем мои... Я поняла. Ты просто меня используешь. И убьешь, как только я закончу. Или я убью тебя...
Я отворачиваюсь, пытаясь сдержать подступившие слезы.
- Я люблю тебя за искренность, Алиса, - отзывается Мэдисон, и ее губ касается улыбка, - я беру тебя в долю, разумеется.
- Но зачем мне доля, черт возьми? Тем более, ты знаешь гораздо больше... и я тоже смогу узнать, если захочу.
- Ты хочешь убить меня, верно? - Мэдисон смотрит мне в глаза, а я не знаю, что ответить. Меня слегка занесло. И я знаю, что у нее есть кокс, но она не отдаст его, пока не выжмет из меня все соки до последнего. Она хочет выведать у меня всю правду, хочет, чтобы я выдала себя, свои мысли. В таком состоянии я запросто разболтаюсь, а в сердцах наговорю и того, что раньше даже не приходило мне в голову.
У Мэдисон зрачки, как иголки. Опять вмазалась.
Мне нравятся ее волосы, ее лицо, ее туфли. Она всегда нравилась мне. И всегда была лучше меня. Наверное, я ей завидую. Но где буду я, а где будет она? Жалкая наркуша, тупая шлюха.
Но я не могу так поступить с ней. Мне ее жаль.
- Дашь мне кокаин — убью. Сразу же. Ты сама во всем виновата. Сваливай отсюда, - каждое слово дается мне с трудом, в основном потому, что я самовольно отказываюсь от кокса.
Мэдисон с ухмылкой достает из кармана пакетик с кокаином и бросает его на кровать.
- Вот как? - я беру пакетик и иду к туалетному столику, чтобы наконец разнюхаться.
Мэдисон не отвечает, а подходит ко мне, глядя на меня в зеркало. Я уже сижу и занимаюсь важным делом, но вид подруги меня отвлекает.
Плевать на нее.
Первая дорога входит легко, вторая — еще легче.
Звуки на мгновение становятся тише. Я поднимаю глаза и вижу гарроту прямо над своей головой. В следующий миг она оказывается на моей шее. Прут словно обжигает кожу. Я хватаюсь за запястья Мэдисон, пытаясь ослабить давление.
- Последнее желание — закон, - склонившись к моему уху и с усилием разводя руки, произносит она.

* * *

Удушение. Сопротивление. Жертва сидит на стуле, спиной к нападавшему. Они говорят. Нюхают кокаин. Или только жертва? Никаких следов порошка в комнате. Никаких следов преступника.
Вряд ли это была Мэдисон. Зачем ей было убивать свою подругу? К тому же, она уже была далеко отсюда в то время, когда совершилось преступление — смерть наступила около одиннадцати вечера.
Ничего особенного на теле так и не найдя, я выпрямляюсь и мой взгляд случайно падает на горку пепла у пепельницы. Ее случайно перевернули, а потом собрали все окурки. Значит, убийца действительно был здесь длительное время.
Я подхожу к низенькому шкафчику и, встав на четвереньки, заглядываю под него. Так и есть. Один незамеченный окурок знакомой марки.
Я поднимаюсь на ноги, и черви внутри меня сворачиваются кольцами.
Майкрофт.
Нет, на него не похоже. Не то, чтобы удавка — не его стиль, но он никогда бы не забыл окурок. Кто-то хочет его подставить, и очевидно, это Мориарти. Но зачем ему делать это? Совершенно бессмысленно.
Нужно проверить слюну. Мало ли что.

* * *

- Нам нужно кое-что обсудить, - связь плохая, и я до сих пор не уверен в том, что на другом конце провода меня вообще слышат.
- Ты убил Алису? - услышав взволнованное бормотание Майкрофта, спрашиваю я.
- Нет, - его голос вдруг становится на удивление четким, - а о какой Алисе идет речь?
- Никогда не поверю, что среди твоих знакомых водится больше одной.
- Даже менее, я бы сказал.
- Ты давно в Берлине?
- Не делай вид, будто не знаешь.
- Надеюсь, у тебя сохранился билет, или же есть железное алиби — кто-то хочет тебя подставить.
Пауза.
- Улика?
- Окурок, обслюнявленный именно тобой.
Опять пауза. Теперь он знает, кто мог это сделать. И где же ты так опрометчиво закурил, Майкрофт?
- Ты узнал что-нибудь новое о Мэдисон? К примеру, ее настоящее имя? - осторожно спрашиваю я.
- Ты должен прилететь в Берлин.

* * *

Скучная чистота и серость Берлина не предвещает ничего интересного. Воздух сухой и горячий, здесь гораздо теплее, чем в Лондоне.
Майкрофт назначает встречу в своем номере отеля. Говорит, чтобы я был осторожен. Утверждает, что его хотят убить, но пока что все под контролем.
Я закономерно спрашиваю, зачем прилетел в Берлин, на что получаю ответ:
- Бэррингтон организовал те отравления. И сейчас он здесь, планирует новую операцию. Значит, Мориарти тоже в Берлине.
Обычно такие вопросы Майкрофт решает сам. Ко мне закрадывается чувство, что все идет по какому-то нелогичному пути.
- Мэдисон Милтон вчера прибыла в Эдинбург. Почему ты позволил ей улететь?
Ох, Майкрофт, не начинай. Как будто у меня были веские причины и права задержать ее.
- Ты, наверное, хочешь знать, какие у меня могли быть мотивы для убийства мисс Барбо? Я скажу тебе.
Ну же, поторопись, а то у меня в голове к этому времени образовалась настоящая каша.
- Ей удалось получить контроль над системами безопасности. Она украла множество государственных тайн...
- Превосходная система безопасности, - замечаю я.
- Сарказм здесь неуместен, Шерлок, - с натянутой улыбкой произносит Майкрофт.
- Это все? Ради этого тебе ее убивать?
- А как иначе было остановить распространение информации?
- То есть, ты признаешь, что сделал это?
- Я признаю, что у меня был мотив, и единственная подсказка такова, что у кого-то еще тоже был мотив. У кого-то, кто решил единолично владеть информацией. Единолично, Шерлок.
Теперь я понимаю, почему он решил, что его убьют — Мориарти уничтожит соперника. Вот бы мне до всего этого добраться — можно было бы перехитрить чертового покойника. Но Майкрофту пришлось бы умереть. Именно поэтому он мне ничего не доверит. Боится, что мной овладеет жажда величия. Как же он ошибается. Или нет?
Два громких выстрела заставляют нас встрепенуться и встать на ноги. В следующее мгновение двери в номер распахиваются, и я вижу Мэдисон Милтон собственной персоной. Интересно, как она обошла охрану?
- Привет, Майкрофт, - отзывается Мэдисон, направив пистолет на моего братца. Я не успеваю ничего понять, прежде чем раздается выстрел. Затем второй. Майкрофт падает на диван, с которого встал несколько секунд назад, - не двигайся, - произносит она, наводя оружие на меня.
Неужели так все и закончится? А самое ужасное, что я даже не знаю толком, что произошло. Впрочем, данных у меня достаточно. И время пока еще есть. Целых несколько секунд.
- Если что, это не из-за Стюарта, - Мэдисон кивает головой в сторону мертвого Майкрофта, - знаешь, они оба заслуживали смерти. Но не больше, чем я.
Я скучающим взглядом изучаю ее одежду и замечаю засохшие светлые капли сбоку ботинка. Стюардесса разлила молоко в самолете, я помню. Значит, Мэдисон прилетела вместе со мной. Она знала, что Майкрофт в Берлине, но все равно подставила его. Чтобы он думал, будто в безопасности.
- Я хочу видеть Мориарти, - говорю я, и Мэдисон, улыбнувшись, опускает пистолет. Эти перчатки на нее явно велики.
- Ты действительно считаешь, будто вправе что-то требовать? - она жестом велит мне сесть, и я повинуюсь. Сама она остается стоять. Наверное, ей нравится смотреть на меня сверху вниз.
- Уверен, он хочет того же.
- Как бы не так, - она смеется, и я не знаю, что ее так смешит, - я тут подумала о том, что, если бы не смерть твоего брата, то мне захотелось бы поделиться с тобой своей радостью. Но тебе... Тебе нужно все переварить, - разговор подходит к концу, но я не хочу этого. Мысли о мертвом Майкрофте, которого я могу видеть боковым зрением, я отставил в сторону. Могу подумать об этом потом, жаль, что не могу просто не думать — мысли все равно всплывают.
Черви туго свернулись внутри меня в ожидании, они так же сильно, как и я, ждут ответа на главный вопрос.
- Говори сейчас.
- Я уже дала тебе понять, что ты не можешь ничего требовать. Все будет так, как хочу я. А я хочу, чтобы ты довел это дело до конца. Ну же, у тебя получится. Я ведь тебя отпускаю. Дарю тебе жизнь.
Ах ты, подлая сука. Ну ничего, посмотрим, чем закончится это дело.
- Если ты сделаешь это, то будешь все знать.
- Многие вещи теперь знаешь только ты.
- О, ты себе даже не представляешь, насколько многие, - Мэдисон, улыбнувшись, направляет на меня пистолет, толкает двери и оставляет меня наедине с Майкрофтом. Что же со мной сделают его головорезы? Если они не мертвы, разумеется. Мне срочно нужно отсюда бежать. Впрочем, ничего плохого в том, чтобы Мэдисон объявили в розыск, я не вижу, поэтому можно вызвать полицию. Чертовы немцы со своим дурацким языком.
Не успеваю я достать телефон, как в номер без труда вламываются двое полицейских. Уже в третий раз сегодня я нахожусь под прицелом.
Проходит около десяти минут, прежде чем мне удается втолковать им, что найденные на нашем этаже перчатки и пистолет вовсе не свидетельствуют о моей виновности. Но все портит второй мудак — ему звонят и сообщают, что оружие зарегистрировано на мое имя.
Так и знал, что когда-нибудь из-за этой бюрократии у меня возникнут проблемы.
Я поселяюсь в отеле через несколько часов, после того, как рукава моей одежды проверили на наличие следов пороха. Это была моя идея. Слегка притянуто за уши, но они, естественно, купились.
Значит, Мэдисон стащила у меня пистолет. Но когда? Верно, я выехал из дому заблаговременно. Кажется, в аэропорту начались беспорядки, и я побоялся приезжать впритык. Ну да, разумеется, беспорядки учинили люди Мориарти. Или все же не Мориарти? Что, если Мэдисон действует без него? Я сказал — многое знаешь только ты. Наугад. И она сразу поняла, о чем речь. Третьим конкурентом был не Мориарти... Третьим конкурентом была она. Стюарт сказал — она сама по себе.
Но могли ли его слова значить, что Мориарти мертв? Поэтому они отдельно друг от друга? Верно! Он сам все сказал мне.
«Мэдисон — не Мэдисон, Шерлок. И она теперь не с ним. Она теперь сама по себе. И от нее ты ничего не получишь, кроме бессмысленных слов и ложных наводок».
Так и случилось. Одна ложь преследовала меня. Заставить Майкрофта вырвать меня в Берлин было очень умно. Она хотела, чтобы я видел, как он умирает. Маленькая месть за смерть Стюарта.
Я уже поверил в то, что Мориарти жив! Я поверил! Как она могла так обмануть меня? Зачем? И где скрывается Бэррингтон? Было бы неплохо сейчас найти его и хорошенько отыметь. Он бы все мне рассказал.
Нужно попр...
Попросить Майкрофта. Чтобы он... чтобы он... чтобы он помог мне, нашел его... чтобы он рассказал мне, помог, черт...
Глаза щиплет, я не замечаю, как слезы начинают катиться из моих глаз.
Я опускаюсь в кресло, обхватываю голову руками и уже не могу не продолжать. Боль хлещет из меня яростным потоком, и мне не хватает силы, чтобы остановиться.