 Фанфик «Ловушка для мальчика | Глава 3»
Шапка фанфика:
Название*: Ловушка для мальчика
Автор*:yla
Фандом*:ориджинал
Переводчик:
Разрешение на перевод:
Бета/Гамма:
Персонажи/ Пейринг*:м/м
Жанр*:Ангст
Предупреждение:нецензурная лексика, насилие, износилование.
Тип/Вид:слеш
Рейтинг*:NC-17
Размер*:макси
Содержание:
Статус*:закончен
Дисклеймеры*: права на героев принадлежат создателям сериала
Размещение*:с разрешения
От автора:
От беты/гаммы:
Текст фанфика:
Через неделю я благополучно отбыл в Россию, и там от рыдающей сестры, узнал о полном крахе. Отца подставили и разорили фирму, удалось спасти крохи. Отец пытался что-то предпринять, влез в долги. Через год, возвращаясь домой, разбился насмерть — автокатастрофа. Я и Лерка остались одни. Меня перевели в обычную школу, где я проучился год. В институт я не помышлял, но Лера, стиснув зубы, убедила меня учиться, протянем. Я работал, где придется, мы почти выкарабкались. Лера настаивала на переводе в Москву, и сама сорвалась туда. Про долги ни слова. Я спрашивал, настаивал. Она улыбалась, гладила меня по голове:
— Всё хорошо, мой хороший, у нас нет долгов, учись, Тёмушка.
Откуда вдруг это? Нас продали? Кто? Кому? Как такое возможно? Зачем моя сестра отсасывала этому ублюдку? Какой офис, что значит птенчик? Это у психа прикол такой? Это он мне сейчас за проделки трехлетней давности припоминать будет? Вообще-то я был прав в тот момент и нисколько не раскаиваюсь. А главное Лерка, моя сестра наркоманка?!
Схватив сестру за плечи, я выволок её из туалета в подсобку. Да, вот теперь я по клубам не хожу, я там работаю официантом и учусь. Бывший мажор. Я вообще не жалею, проще как-то стало. С деньгами напряг, зато друзья только лучшие остались. Значит, не так я плох, раз не скулю. Человек вообще ко всему привыкает. Живем в хрущёвке, обхожусь старыми шмотками. Так все живут — это временно, отучусь и встану на ноги. И вдруг, глядя на Леру, неприятно защемило сердце, только не она, прошу, Господи, только не её. Как я не видел? Слишком занят работой, учёбой, друзьями. Сестра жила с каким-то парнем, потом с другим или одним и тем же, просто уходила от него. Я не вникал, все же хорошо, все живы, а живы ли?
— Рассказывай, — я требую, какие могут быть шутки, проза жизни.
Сигарета в тонких пальцах Леры дрожит мелкой дрожью, синяки под глазами, бледная, какая-то серая кожа на лице. Я сейчас будто впервые вижу свою старшую сестру. Когда она стала такой? Как я, мудак, не заметил? Мужчина нахрен. Глава в семье, ага, прав урод, птенчик я, а не мужчина, уёбок блин.
— Фирма Алекса появилась лет десять назад. Его отец и наш были конкурентами, ничего так, не враги и то хорошо. Алекс ещё учился, когда мы встретились. Он учился в той же школе, что и ты, Тём, в старших классах… Ты ещё совсем зелёный был… тебе тринадцать только исполнилось. Я влюбилась, как только его увидела. Дрожала, как малолетка, он такой… ты не представляешь. Алекс всегда казался старше, умнее, что ли. Настоящий мужчина… у меня снесло крышу. Он мне сразу сказал, что любит кого-то… что я - это прихоть… мне было больно.
— Уёбок, — согласился я.
— Мы встречались. У меня появилась надежда, что он влюбится в меня, я старалась, Тём, я так хотела этого. Наши отцы лелеяли надежду поженить нас и объединить фирмы, я так мечтала об этом. Он всегда возвращался ко мне, Тём, у нас был крышесносный секс и всё. Потом тебе исполнилось шестнадцать и его, как отрезало. В твой день рождения он позвонил и сказал, что между нами всё кончено. У отца начались неприятности, фирма разорилась, и он занял деньги у отца Алекса. Только всё потихоньку начало налаживаться и тут эта авария. Долг. Геннадий Петрович вроде не против был забрать фирму, ну что осталось, но тут появился Алекс… Он говорил, что нам будет сложно, что тебе надо учиться. Я продала всё: и нашу квартиру, и дачу, машину. Купила хрущёвку, я боялась, что ты не сможешь привыкнуть, тебя не должно было коснуться… Алекс сделал мне подарок, предложил жить с ним, чтобы не мешать тебе… я была счастлива, а потом… Я узнала его тайну, это был ты, Тём, всё это время был ты…
— Не понял. Я был его тайной? Пипец, что за хуйня?
— Я открыла ящик Пандоры. В его доме есть комната, всегда закрытая, моё любопытство, меня погубило. Там все стены в твоих фото. Ощущение, что он фотографировал тебя каждый день. Тём, твои фото с тринадцати лет. Алекс даже нашу однокомнатную хрущёвку превратил в студию. Только тогда я поняла, что значило его «не мешать тебе», тотальная слежка, Тём, ты был, как на ладони. Все твои подружки, друзья-приятели, все под колпаком. Я была в шоке, потребовала объясниться, дура! Он пришёл в ярость, это было жутко, я впервые испугалась!
— Он… бил тебя? — голос сорвался на шёпот.
— Нет, Тём, мы с тобой похожи, только глаза разные. Он не смог ударить любимое лицо… От этого мне стало больнее. Всё это время пока ты рос, он терпеливо ждал, трахая меня, а ждал тебя, Тём, — она уже шептала содрогаясь в рыданиях. — И я впервые ушла, сама, и началось: пьянки, наркотики, клубы, долги, наркотики. Алекс нашёл меня, в каком-то притоне. Я отрабатывала, тогда он меня выкупил и даже лечил. Я пришла в себя. Алекс настоял, чтобы я уговорила тебя вернуться, и ты приехал. Алекс нарезал круги, вокруг тебя. Он знал все: где ты, с кем, когда. Только ты его интересовал, я перестала его привлекать, как женщина. Он уходил утром и возвращался затемно. Когда у тебя появлялась очередная подружка, он был в бешенстве, но ни разу не прикоснулся ко мне. Я не понимала, почему всё ещё с ним, он не гнал меня, но и секса больше не было. Я снова сорвалась и снова долг. Тогда он пригрозил, что ты станешь подстилкой, если я не верну деньги. И я отработала уже у него. Меня подкладывают под выгодных клиентов и партнёров, Тём.
— Ублюдок! — меня раздирала ярость. Это он что, так сорвал злость на меня, ушлепок? — Допустим, зачем ему я?
— Мне он сказал, что есть любители мальчиков, и ты станешь работать с ними…
— А как же его невъебенная любовь-морковь? Хотя, кажется, знаю, — нет, вы не поверите, мне смешно, я, что тоже урод? — Этот уёбок трахнул меня, когда мне было шестнадцать, в Англии, а я сбежал, приковав его наручниками… Чистой воды месть, для не оценившего меня. Блядь, Лера, этот козёл поимел нас обоих, и сейчас собирается ещё и проценты получить?
Охуеть, умный малый. Прямо мега мозг с дубиной. Почему ты мне не сказала всё сразу?
— Я боялась, Тём. Как сказать, что у нас ничего, даже хрущёвка принадлежит Алексу? Все деньги его, твоё обучение он оплачивает. Я всё проширяла, Тём, я не могу остановиться…
— Ладно, лучше поздно, чем никогда. Слушай меня. Сейчас иди домой, собери вещей немного и документы. Мы просто свалим, если все равно ничего нет, оставаться здесь бессмысленно. Ты не будешь больше шлюхой этого урода, и я становиться шлюхой не хочу. Я как-то по девочкам больше, мальчики не моё. Чего качаешь головой?
— Он не отпустит, Тём. В хрущёвке даже в туалете камеры, а документы у него, и твои, и мои. К тому же твой институт. Он узнает и запрёт тебя, Тём, я ему без надобности, так, чтобы ты не рыпался.
Бляяя!!! Какого хуя этот долбанный уёбок себе позволяет?! Камеры в доме?! Меня затошнило, стараюсь вспомнить, что делал дома, кого приводил, с кем и как трахался. Блядь! Так этот уёбок всё знает и всё видел? То-то мне девчонки больше не звонят, или я уже накручиваю? Такое ощущение, что у козла всё на десять лет вперёд рассчитано, подбито, оговорено, точно — он мега зло. И тогда он меня просчитал, поэтому был уверен, что я останусь, ведь у него сестренка, а она молчала, дура, все на себя взяла, младшенького отмазывала. И как с этим жить? И как далеко зайдет этот ебанутый мститель? И надо же иметь такое больное самолюбие, вот выродок, а отец вроде нормальный, может с ним поговорить? Хотя нет, не то время, разговоры разговаривать сразу надо было, теперь слишком много наворочено, но сестру спасать надо. Достаю телефон.
— Андрон? Это Артём, у меня к тебе дело. Я тебе Лерку привезу, посмотришь? Да, дела у меня тут так, хиленько, ну так что? Ок, приедет завтра утром, ага, пока, — смотрю на сестру, хмурюсь. Ублюдок знает, что я теперь на все готов ради Лерки, возможно считает, что я на амбразуру грудью кинусь, и он сможет управлять мной, как сеструхой. Нет, я не Лерка, мы пойдем другим путем…
В этот день домой я пришёл очень поздно, очень злым. Таким же злым, как и усталым. Моя хрущёвка встретила меня молчаливой темнотой, хотя если верить сестричке, не моя хрущёвка. Включаю свет, обхожу однокомнатную клетушку. Два дивана, кресло мешок и мое любимое кресло из темного ротанга Шар-гнездо-качели на цепи. Люблю там прятаться после работы, играть на приставке, в общем релаксировать. У окна замызганный стол с ворохом музыкальных и видеодисков и всяким мусором, моя черная керамическая кружка с рисунком, имитирующим кровавые потёки, пристроилась на краю. На стене и полках фотографии. Живой отец, мама обнимающая Леру. Мои фото с многочисленных фестивалей и турниров по танцам. Я красивый, счастливый, рот до ушей, щегол блин. Пара грамот, медали и кубки из прошлой жизни. Зачем Лерка всё это хранит? И, где здесь можно камеры установить? Уёбок, здесь даже повернуться тесно. Хм. Ладно, уроду нужна игра по его правилам, да сколько угодно. Беру в руки телефон, иду на кухню, по дороге стучусь пальцем ноги об угол, шиплю — больно-то как. Растираю рукой несчастный мизинец, включаю свет на кухне, ставлю чайник, сажусь на подоконник, отодвинув пустую грязную сковородку. Вздыхаю, жрать нечего. Разглядываю унылый пейзаж постсоветского двора из окна. Темно, только огоньки и редкие фонари, да, тот ещё райончик.
Но стоило только на том конце трубки ответить, я подаюсь вперед, расправив плечи с улыбкой на лице, искуситель, вот же натура кобелиная, знаю, что Машка не видит, но все равно сверкаю зубами.
— Ало, Мария? Мм? Буду рад встрече, но ты же знаешь, больше народу — веселей в постели, конечно, можешь, ага, аттракцион невиданной секс выносливости, устроим эксперимент. Ну, ты же знаешь, я всегда «за». Жду, милая.
Вечер будет насыщен. Кладу трубку, начинаю медленно раздеваться, обходя квартиру. Если есть камеры, пусть любуется, нужна блядь - буду блядью. Подхожу к зеркалу во весь рост. На меня смотрит голый парень в отражении. Широкие плечи, рельеф мышц, плоский с кубиками торс, длинные ноги, покрытые светлыми волосами, надо привести их в порядок, бесит эта волосатость, а так чудо, как хорош, и кому такая красота достанется? Провожу ладонями по голове, взъерошив светлые, отросшие локоны, разглядываю лицо, а что вполне рабочее личико, усмехаюсь. Твёрдый подбородок, высокие скулы, прямой нос. И моя фишка, зелёные блядские глаза, сверкающие из-под чёрных ресниц, широкие брови домиком и пухлые капризные губы. Провожу по губам кончиком языка, я милашка. Внимательно и придирчиво оглядываю своего двойника и отправляюсь в душ. Долго, с упоением чищу перышки, избавляюсь от волос на ногах и в подмышках, тщательно бреюсь — красота. Намываю член, он у меня гордость: идеальная форма, аккуратная нежно розовая головка, венки проглядывают сквозь кожу, небольшой, но и не маленький, как раз для минетов. Мои девочки всегда в восторге прикасаются к нему язычками и губками. Мм… возбуждаю себя и кончаю, хорошо блядь… что я делаю? Ах, да, играю по чужим правилам, с оглядкой на свои. Кое-какие уроды считают мою семью колыбелью шлюх, будет ему шоу, закачается. Как может отомстить человек, лишившись всего? Страшно! Я всегда был любимцем дам, но никогда не пользовался своим влиянием ради выгоды или денег. Слишком мужчина для альфонса, мне подобное в голову не приходило, даже когда без денег сидел, нет, моё тело — только моё. Это то, что дает мне ощущение свободы, власти, и теперь какой-то ублюдок считает, что может отнять всё это? Мою свободу и власть, как проделал это с сестрой? Нет, у меня большое преимущество, я не Лерка, влюбленная дурочка, я Артем — любимчик женщин, не гей и не би. Милые женщины дают мне мою силу и уверенность, я мужик, а Алекс сука и ублюдочный псих, ему меня не сломать, если не смог тогда в шестнадцать, то теперь тем более. Я никогда не лгал и был открыт в отношениях, мои женщины знали, что пока я с ними, они самые любимые и вся нежность и забота только им. Я не разбивал сердца, не насиловал и выбирал тех, кто был согласен на такие лёгкие и свободные отношения. Мне в голову не приходило обидеть и посмеяться. Сломать, растоптать, нет, только не моих малышек. Они это знали и дарили мне свою любовь и нежность. Ха, помню даже Машка, как-то назвала меня Богом Любви. «Ты, Тём, как солнечный зайчик, с тобой тепло и светло. Солнечные зайчики не могут принадлежать кому-то одному, они для всех. Ты Бог любви, а мы твои жрицы». Пусть попробует подложить. Харизмы и обаяния у меня не отнять, это мое страшное оружие. Деньги и влияние, против отчаянья и слепой веры в себя, интересный расклад получается. Правда, псих?
С этими мыслями я вышел из ванной, растирая тело полотенцем, оделся в домашние шорты и футболку. В дверь позвонили. Вовремя. Я прошёл к двери и открыл. Маша — темненькая красотка с синими, всегда удивленными глазами, и Софа крашеная блондинка, с карими глазищами олененка Бэмби.
Они были со мной в Англии, когда деньги были не проблемой, теперь в России, тоже со мной, когда денег почти нет. За то и люблю, этих стервочек, наставляющих рога своим папикам. Они в курсе, что их купили, но папики не в курсе, что они в курсе, проще говоря, играют откровенных дур, это с их-то нехилым образованием. Они сейчас в Париже учатся, вот, навещают меня иногда, налетами по старой дружбе. Подружки весело завизжали, кидаясь на меня с объятьями. В моей хрущёвке девушки в новомодных шубках и увешенные брюликами — инородные тела. Торт и коньяк, отлично, отпразднуем.
Утром я проснулся под веселое щебетание девчонок, они уже приготовили завтрак и сварили кофе. Даже о чудо, судя по шуму воды из крана на кухне, моют посуду. Рай. Потянувшись, я окинул довольным взглядом художественный беспорядок, что мы устроили в комнате. Торт ели прямо из коробки, потом друг с друга и запивали коньяком, угомонились далеко за полночь. Вот как их можно не любить? И завтрак, и кофе, и поцелуи — все мне. Утренний стояк? Что это? Софочка просто волшебница, а её губки и язычок, просто ах!
Софочка манерно облизнулась и устроилась рядом на диване, поджав длинные изящные ножки. Царственно взяв мою черную кружку в руки, отпивая кофе. Маша, тоже попивая кофе из кружки Леры, разместилась в моем любимом ротанговом кресле на подушке. Поджав одну ножку под попку, а второй покачивала качельку. Поглощаю завтрак, довольно урча, как котяра. Как всегда вспоминаем время в Английской школе и наши проделки.
— Тём, ты не меняешься, — мечтательно вздохнула Софа, глядя на меня. — Милого мальчика ещё не приручили?
— Вряд ли найдется такая, — хихикает из кресла Маша. — Он же солнечный зайчик, а значит, принадлежит всем!
— Да уж, умная не станет лишать тебя свободы, а дура…
— Дура ему не нужна, — вставляет Машка, кружась в шаре-гнезде.
— Тём, может поговорить с пупсиком, и он организует тебе работу посолиднее? Официант не комильфо.
— Софа, ты же меня любишь не за работу? Мне достаточно. К тому же брильянты вам покупают пупсики, а я свожу в зоопарк. Вот представь, Мари, своего пупса в зоопарке.
Девушки рассмеялись.
— Не, не могу, кстати, как и тебя, мой малыш, с какой-нибудь бизнес леди, — Маша поморщилась
— Наш вечный любовник, — пропела Софа, забирая из моих рук опустевшую тарелку и поцелуем облизала губы. — Солнечное божество.
— А ты помнишь, Софочка, того парня из школы, Алекса? Ну, вспомни, такого шикарного брюнета, с золотистыми глазами.
— Да, прекрасный экземпляр мужского превосходства, — хихикнула Софа, потягивая кофе и делясь со мной ароматным напитком из своих рук. — Он просто маньяк, но в постели… — она закатила глаза, изображая удовольствие
— Ты спала с Алексом? — эти слова вырвались против воли, но уже вырвались, а я покраснел.
— Он со мной, я бы не отважилась войти к нему в клетку. А ты помнишь его? — Софа вскинула тонкие бровки и поморщила носик. — Шикарная фигура, а лицо, да, было дело.
— Интересно, где он сейчас? — вздохнула Маша, и мне как-то перестал нравиться этот разговор. — Кстати, раз уж вспомнили. Тем, вы ведь не были друзьями?
— Нет.
— О, значит это любовь. Ты знаешь, Тём, этот красавчик перепробовал всех девчонок, которые встречались с тобой. — доверительно сообщила Софа. — Другие его не интересовали.
— И ты, Маша, не устояла? — почему-то оскорбился я.
— В сексе он хорош, а вот в жизни, холоден и далек. Все время, как хищник в засаде. — фыркнула Машка.
— А я? — кажется это обида, только не пойму за него или за себя.
— А, ты, наш Бог, и мы твои жрицы!
Девушки оборвали неприятный для меня разговор, каким-то своим чутьем уловив это, и громко визжа, бросились ко мне, смачно чмокая, куда попало. Чудесный утренний секс, что может быть лучше?
Идиллию разрушил звонок сотового. Незнакомый номер. Нажимаю принять.
— Да?
— Ты, время видел?
Смотрю на часы.
— Ты кто, голос в ночи? — не понимаю я.
— Пятнадцать минут тебе на сборы, сука, — командует злой мужской голос в трубке. Гудки.
Фига се, с добрым утром, не-ее у психа ни шанса. Собираюсь, оставляю девчонкам ключи. Пусть не торопятся, и выхожу во двор. Двор нашего дома вполне типовой, постсоветский, как говорится. Детская площадка, состоящая из качелей - одна штука, и развалившейся песочницы — одна штука, а ещё перекладина, на ней чаще ковры выбивают, чем спортом занимаются. Не успела закрыться за мной дверь подъезда, подъехал черный джип. Водитель мрачного типа качок, кивнул в сторону задней двери.
— Садись.
— Доброе утро! — почти пою, легко усаживаюсь рядом с водителем, игнорируя мрачный взгляд. Довольно растягиваюсь в улыбке. — Я Артем.
— Владимир, — отвечают мне насупившись.
— А, что так кисло, Владимир?
Меня игнорят, окинув холодным взглядом. О как! Значит, ждать теплой встречи не стоит, уже указывают место у сортира, ну-ну. Включаю мужика, и пока едем, Владимир оттаивает. Уже спокойно отвечает и даже улыбается. Ясно, видимо реально ждал блядь в штанах, ну, ладно, уёбок, ты напросился. Спустя два часа в пробках, подъезжаем к бизнес-центру. Огромная высотка из стекол и бетона, неплохо устроился, Звездун, мог бы и квартиру бывшей любовнице посимпатичней подогнать. Ладно, все интересней. Выхожу, делаю ручкой офигевшему водителю и захожу в здание. Меня встречает роскошный холл, отделанный лепниной и мрамором. Красные дорожки, черные столики и стулья, кожаные диваны. Ну, прямо все условия для людей труда. Прохожу мимо охраны, спокойно жду, пока парень в камуфляже закончит водить вокруг меня прибором для обнаружения, ну не знаю, оружия, видимо. Его взгляд скользнул по мне. Ах, да, явил я себя миру в потертых голубых джинсах с художественными дырами на коленях и обтягивающей белой футболке, сверху накинул джемпер светло-серый, крупной вязки, связав рукава на бёдрах узлом, на ногах серые кроссовки. Взлохмаченные светлые волосы придавали почти мальчишеский облик, и, конечно, моя незабываемая улыбка. Этакий пацанский распиздяй.
— Артём Владимирович?
Забавно, доказательств у меня нет, по словам сестры, они у ублюдка. Коротко киваю, скрывая усмешку. Документы не попросили.
— Вам на двенадцатый этаж.
— Спасибо, — вежливость никто не отменял. Поднимаюсь на лифте, заметно начинает потряхивать. Сейчас увижу козла, интересно, что ожидать от урода, стараюсь выровнять дыхание и успокоится. Прохожу по длинному коридору, останавливаюсь перед стойкой администратора. Хорошенькая блондиночка с изумительными глазами цвета неба. Улыбаюсь.
— Доброе утро, — она изумлённо смотрит на меня и тоже улыбается. Видимо было кощунством в этих стенах, находиться в джинсах, только костюм и желательно очень дорогой. Потерпят.
— Артём Владимирович? Оля. Очень приятно. А, где Валерия Владимировна? Вас ждут вместе.
— Меня одного хватит, — подмигиваю и продолжаю свой путь по коридору. Девочка перегнулась через стойку, чтобы посмотреть на меня.
Следующая остановка секретарь великого и могучего Урода. Улыбаюсь, скулы сводит — само очарование.
— Мне к Александру Геннадьевичу, — снова настороженный взгляд из-под очков. Дамочка, постарше Оленьки лет на двадцать, выходит из-за стола, приоткрывает хозяйскую дверь.
|
