 Фанфик «На короткой ноге с Дьяволом | Глава 7. Кровь и слёзы»
Шапка фанфика:
Название: На короткой ноге с Дьяволом
Автор: Amidas
Фандом: Ориджинал
Персонажи/Пейринг: Амелия/Натан, Ариша, Джеф
Жанр: Детектив, Дарк, Агнст, Мистика
Предупреждение: насилие, немного Hurt comfort/Horor
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Содержание: В тихом городке Дарк Вотер совершено зверское убийство. Похожие преступления были совершены и в двух других штатах, дело поручают агенту ФБР Натану Доу. Но чем глубже он погружается в это дело, тем больше он вмешивается в круговорот сверхъестественных событий...
Статус: закончен
Дисклеймеры: все персонажи мои
Размещение: Публиковать на других ресурсах только с разрешения автора!
От автора: в произведении больше "детектива", нежели мистики.
Текст фанфика:
Глава не для слабонервных
Противный скрип резал слух, но глаза всё никак не хотели открываться. Из-за сильной головной боли девушка не могла понять, слышит она этот звук в своей голове или же он был реальным.
Открыв глаза с третьей попытки, та увидела на потолке одинокую лампу, которая освещала помещение и раскачивалась, ржавая цепь и издавала этот противный скрежещущий звук. Оглянувшись, она увидела вокруг большие стиральные машины, которые не работали, а так же кипы белья, как отглаженного и светлого, так и сваленного в кучи? имеющие пятна и другие загрязнения тряпицы.
Присмотревшись, та заметила на них маркировку больницы, куда её привезли, значит, она всё ещё там, только в подвале, а точнее в прачечной.
Попытавшись пошевелиться, девушка поняла, что связана, причём связана она была профессионально. Вены и артерии не были пережаты, ток крови не прекращался, только узлы и верёвки при этом были тугие. В панике она начала кричать, звать на помощь, эхо разносило её голос по всему огромному подвалу больницы, но никакого отклика не последовало.
— Тебя здесь не услышат, — послышался голос из темноты.
На свет вышла всё та же фигура, закутанная в легкое пальто с глубоким капюшоном. Голос был ледяным и абсолютно безэмоциональным, а взгляд был оценивающий, словно покупатель оценивает кусок мяса на лотке у продавца, думая брать этот или другой.
— Кто ты? – спросила пленница.
— И почему вы все спрашиваете, кто я?! Если это и так ясно! – говорила похитительница.
— Так значит ты! Нужно было догадаться, что пошлют тебя! Ты же ничтожество! – орала пленница, стараясь вызвать ярость у своей оппонентки.
— Если бы я была ничтожеством, Либби, — тихо и совершенно спокойно сказала похитительница. – Меня бы не послали выжигать эту язву.
— Что тебе нужно? – спрашивала Либби, хоть и знала ответ на этот вопрос.
— Ты прекрасно знаешь, что мне нужно. Расскажи мне всё сама, сэкономишь моё время, а заодно вернёшься восвояси. А если нет… Думаю, перспектива повторить судьбу предыдущих пятерых не особо радужная.
— Никогда. Мы так близки к цели, я ничего тебе не скажу, — начала огрызаться уборщица из страховой компании.
— Либби, — миролюбиво сказала эта «ледяная» особа, садясь перед девушкой на корточки, поскольку сама Либби сидела на полу, привязанная к трубам. – Ты не хочешь чувствовать боль, не хочешь медленно умирать, а я не хочу тебя пытать… Сэкономь моё и своё время, а заодно облегчи свою судьбу… Скажи мне всё что знаешь.
Вместо ответа девушка плюнула в лицо своей похитительницы. Последняя невозмутимо вытерла этот плевок со своего лица, а затем из-под капюшона сверкнули глаза желто-зелёным отсветом.
— Что ж, ты сама это выбрала, — сказала та и достала из-за пазухи короткий обоюдоострый кинжал, который переливался, то серебристым, то чёрным цветом. – У тебя ещё есть шанс передумать.
— Пошла ты! На этот раз ты нас не остановишь, — говорила Либби, правда, теперь её голос слегка дрожал, а глаза поневоле косились на это небольшой кинжал.
— Сколько же мне раз это говорили? – задумчиво размышляла похитительница. – Десять, может двадцать раз… Хотя нет... Больше… Я не считала…
Руки у Либби вдруг оказались свободны от верёвок, но всё равно та не могла пошевелиться, словно, в конечностях не было костей.
— Тогда приступим… — ледяной и пробирающий до мурашек голос известил о начале. А ещё эти глаза, отливающие то зелёным, то желтым светом вызывали приступы подсознательного страха.
Первый надрез был сделан быстро, поперёк вен на правой руке, но лезвие до них не достало. Одновременно с этим рана начала пузыриться, словно туда налили газировку. Либби закричала так громко, как только могла, поскольку боль была поистине дикой, хотя рана была поверхностной.
— Это только начало, Либби. Я могу пытать тебя до самого утра, безостановочно. Я успею свести тебя с ума, убить и реанимировать, дать тебе возможность свыкнуться с тем, что от тебя отстали, а потом всё заново… Так что лучше говори.
— Ни за что! – рычала уборщица, сквозь зубы, стараясь справиться с чувством боли.
Вторая колотая рана на правой ноге, в нервный узел. Похитительница и палач в одном лице, даже слегка поковыряла рану кончиком кинжала, чтобы доставить как можно больше боли. Снова пузырящаяся рана, снова дикий крик, который мог разбудить даже мёртвого, но никто не спешил к несчастной на помощь. Не было слышно ни шагов, ни окликов, только громкое эхо, которое никто не услышал.
— Можешь кричать так громко, как тебе позволят твои связки, — скучающе говорила девушка, на этот раз, надрезая кожу на ноге, вдоль кости, царапая при этом саму кость. – И так долго, как они тебе позволят. Тебе никто не придёт на помощь.
Последняя рана пузырилась особенно долго, поскольку глубина разреза была больше.
— Я прекращу всё это только если ты выдашь мне хоть крупинку информации, до остального я дойду сама, — говорила палач, еще и проведя ногтем по кости, тем самым расширяя рану и соскабливая куски мяса.
— Пошла ты! – хрипела и рычала Либби, у неё из глаз пошли слёзы, чисто рефлекторно, поскольку во время криков девушка постоянно закрывала глаза, слёзы шли сами собой. – Мы никогда не сдадимся.
— Знаешь, Либби, и это я тоже слышала, — всё такой же безразличный голос. – Я хоть учусь на своих ошибках, а вас жизнь ничему не учит.
Похитительница замахнулась ножом и, смотря прямо в глаза своей жертве, вонзила кинжал в левую ногу, прямо в коленную чашечку, по самую рукоять. Голос у девушки уже стал срываться, поскольку выдержать такое долго не мог никто. Голосовые связки уже не могли работать нормально, поскольку напряжение было слишком большое. Ещё немного и её дикие крики превратятся в бессвязный хрип.
— Знаешь, почему палачи всегда пытают своих жертв по отдельности? – спросила вдруг мучительница, вытаскивая кинжал, медленно, чуть расшатывая, чтобы доставить как можно больше страданий.
Либби, стискивала зубы, вскрикивала, но горло уже отказывалось слушаться, и изо рта доносились только слабые хрипы.
— Потому что жертва, сосредоточена на своём палаче, — продолжала та, лениво вытирая лезвие кинжала от крови полотенцем, которое взяла неподалёку. – Палач своего рода художник… Ему нужно вдохновение, чтобы как следует мучить жертву. Он питается страхом своего пленника, его криками, яростью в глазах, болью, отчаянием… А вдохновения и фантазии у меня много. Ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать, Либби. Мне нравятся твои слезы, — сказала палач, проведя кончиком кинжала по влажной дорожке от одной из слёз, — они настолько трогательны.
Кинжал сорвался вниз, оставляя уродливую отметину на коже лица, пересекая линию губ и заканчиваясь на подбородке. Сил кричать уже не было, Либби оставалось только беззвучно плакать, но девушка не могла выдать своих, не могла предать. Нужно как можно дольше тянуть время, они настолько близки к цели, настолько, что это дарит чувство эйфории. Либби знала, что если мучительница не справиться с заданием, то её убьют саму, а вполне возможно, сделаю что похуже. Но это, похоже, сидящую перед ней «ледяную деву» не заботило.
— Столько крови, и столько боли… И всё ради пустой цели. Ты ведь прекрасно знаешь, что будет, если вам всё удастся.
— Это ещё неизвестно, — сиплым голосом отвечала Либби. – Этого ведь никто и никогда не делал. Вот и посмотрим, права ли эта ваша пустая теория или же это очередной бред наших Господ, которые стремятся держать нас в кулаке. Мы, по крайней мере, действуем ради всех, ради нас, а ты ради чего? Чтобы ублажить своих хозяев? Ты, - бездушная машина для убийств, идеальное средство для очистки «гнили», ты – ничто, по сравнению с нами.
— Если я, — ничто? – тихо и совершенно спокойно говорила палач. – То почему же вы так боитесь меня?
Мучительница придвинулась максимально близко к своей пленнице и приставила клинок к животу, в районе почек. А затем начала надавливать, лезвие проходило внутрь медленно, но неумолимо, пленница чувствовала, как острый кинжал слегка проворачивается из стороны в сторону, разрывая мышцы и внутренние органы, превращая почку в кашу.
— Ответь мне, Либби. Дай мне то, что я хочу, и ты уйдёшь быстро. Всё это прекратиться в мгновение, чем дольше ты терпишь, тем болезненнее будет уход, — мягкий и поучающий, лишённый эмоций голос гипнотизировал, просил, убеждал, что всё, что сейчас делается для блага всех.
Кинжал перестал проходить в тело, в кожу уперлась рукоятка, похитительница только скучающе посмотрела вниз и медленно вытащила окровавленный клинок. Посмотрев на него, та снова вытерла оружие всё тем же полотенцем. Полотенец здесь было много, она взяла его из грязной кучи, не хотела пачкать новые… А то стирать будет потом на одну вещь больше…
Уборщица из «Самсона» уже была на грани сознания, потеря крови сказывалась, да и болевой шок гасил сознание девушки. Мучительница молча смотрела на пленённую девушку. Было видно, та отчаянно хотела потерять сознание или вообще умереть, но не могла, не получалось, что-то не давало ей впасть в забытье.
Либби понимала, что её не обманывают, вся эта боль, кровь и спокойный уверенный голос будет постоянно. В конце концов, девушка сойдёт с ума, а вполне возможно и умрёт, но такие, как эта особа что пытала её, умели ждать, умели быть терпеливыми. Хуже того, что они могли «видеть» таких как Либби, а сородичи Либби не могли видеть этих палачей, этот кошмар для всех них, этих гончих псов, которых посылают сюда за ними.
Посмотрев на совершенно бесстрастное лицо, скрытое под капюшоном пальто, Либби заговорила:
— Нас вызвали сюда, — начала та, чем привлекла внимание своего палача. – Несколько человек из компании «Самсон». Я не знаю, какие должности те занимают, но именно они позвали нас. Именно они стали толчком во всём этом.
— Имена? – строго спросила похитительница.
— Я знаю только одно Генри Олвер, — говорила уборщица.
— Он уже один из вас?
— Нет, ещё нет. Мы не трогаем их, чтобы не быть всем в одном месте…
— Не кладёте все яйца в одну корзину… Молодцы, значит, хоть чему-то вас научило прошлое.
— Тебе всё равно не справиться. Всё равно не предотвратить неизбежное. И меня тебе просто так не «убрать» отсюда.
— Я знаю, поэтому я и прихватила всё с собой.
Палач подняла руку, и из-под ткани выскочило тонкое лезвие, тоже переливающееся серебристо-черным цветом. Оно было в разы тоньше, чем кинжал, Либби хотела было дернуться в сторону, но не могла. То, что её сковывало, так и не отпускало её.
— С Джином тогда вышла оказия, — извинялась мучительница, мягко откидывая голову Либби назад. – Кинжалом не слишком удобно это делать. Пришлось тогда повозиться, но на этот раз я подготовилась получше.
— Ты не сделаешь этого! – в панике хрипела девушка, видя, как её похитительница чуть привстаёт, наваливается на неё и направляет лезвие.
— Либби, я говорила, что я перестану тебя мучить! Но ты слишком сильно «вжилась» в тело. А за это приходиться платить…
Лезвие вошло под нижнее веко, снова крик, который мог бы заставить полопаться все стеклянные предметы, но палач не останавливалась. Осторожно вырезая правый глаз своей жертвы, и стараясь не повредить само глазное яблоко. Лезвие вычерчивало изогнутую линию, вырезая орган зрения, когда с нижним веком было закончено, настал черёд верхнего.
Глаз уже слегка шатался, его можно было бы вытащить и так, но нужно соблюсти процедуру. С верхним веком было закончено достаточно быстро, глаз был вынут и отложен на всё то же грязное полотенце, которым мучительница вытирала кинжал. Настал черёд левого глаза, всё так же медленно пошла процедура удаления глазного яблока, всё так же сильно кричала Либби, а раны стали не только пузыриться, но уже и дымиться, а затем и светиться красноватыми отблесками. Вынув и второй глаз, палач положила его рядом с первым. Достав из внутреннего кармана пальто какую-то склянку, она вылила на глаза содержимое, а затем начала шептать что-то на непонятном языке.
Либби начала дёргаться, как при судорогах, из пустых глазниц начал светить голубой свет, освещая всё помещение. Рот открылся в беззвучном крике о помощи. Слова всё произносились, вынутые глаза тоже засветились синим светом, а затем исчезли, превратившись в пыль. Тело Либби выгнулось, а затем яркая вспышка заволокла всё пространство прачечной.
Палач подошла уже к мёртвому телу, оглядела его и ушла. Следующая цель была определена, оставалось только набраться терпения.
|
