 Фанфик «Проклятые»
Шапка фанфика:
Название: Проклятые
Автор: Лао
Фандом: Ориджинал
Бета/Гамма: увы
Персонажи/ Пейринг: садист\мазохист
Жанр: СЛЕШ, ужасы (отчасти), романтика, философия, психология.
Предупреждение: МЯСО =_=
Рейтинг: в принципе R, но.... из-за жестокости бы дала NC-21.
Размер: мини
Содержание: Что будет, если встретятся тот, кто не может сдержаться от убийства и тот, кто не может умереть?
Статус: завершено
Размещение:не желательно
От автора: ПРЕДУПРЕЖДАЮ, и не говорите что не видели. В СИМ ТВОРЕНИЕ МНОГО ОЧЕНЬ ЖЕСТОКИХ МОМЕНТОВ (хотя и написанных довольно культурно) и это СЛЕШ. Кто не прочитал - я не виновата)
P.S. Добро пожаловать в ад
Текст фанфика:
Глава 1
Противоположности одного целого.
- Уходи…
То ли шипение, то ли голос. Ну что же ты шипишь, зачем гонишь. Ты же даже не знаешь, зачем я сюда пришел.
- Беги…
Нет, я не сдвинусь с места. Я буду стоять здесь, как древний истукан, как статуя. Я буду стоять здесь…
- Беги же быстрее!!! БЫСТРЕЕ, пока я еще держусь…
Такой странный голос, будто волна накатывает. Секунду назад он кричал, а теперь уже шепчет. Шипит, огрызается, ненавидя меня. Он странный. Он страшен? Нет, не страшен.
- Ты жаждешь смерти? – шипит он сквозь зубы.
Он лежит на горе из тел и костей, и дано наверное пропитался запахом разложения и крови. Он противен, но он мне нужен. Потому я стою здесь, потому я смотрю в его сгорающие изнутри красным огнем глаза. Потому я слушаю ту ерунду, что он произносишь синими от болезни губами. Потому я здесь. И я не уйду.
- Я желаю смерти настолько же, насколько ты жаждешь убийства, - говорю я.
Он удивлен? Но это удивление лишь на какие-то доли секунд посещает его лицо. Он удивлен, но он не верит.
- Да что ты понимаешь! – кричит он, правда не слишком громко.
- Больше, чем ты думаешь…
Я не успеваю заметить, когда он буквально подлетает ко мне и страшные, нечеловеческие черные когти на пятипалых человеческих руках обхватывают мою шею, разрывая кожу на части. Адски больно, он меня душит… но терпеть можно.
- Не зазнавайся, щенок, - шипит он. – Впрочем ты больше и не будешь. Мое терпение истекло… готовься к смерти.
Я чувствую, как когти другой руки впиваются в мой живот и пропарывают меня от пупка до ключиц. Больно… больно… больно…. Ленты кожи, отрезанные когтями, внутренние органы все в крови, и кровь идет изо рта. Правая рука летит об стену, даже кость по-моему размозжил. С неистовой силой и яростью меня лишают ног, рассекая пополам в районе паха. Еще движение и голова моя летит на грязный от крови пол. Я все еще в сознание, все происходит так быстро, что я не успеваю закрыть даже глаза. Вырванный позвоночник, переломанные в щепки берцовые кости. Краем уцелевшего правого глаза замечаю свою левую стопу – почти целую, аккуратно отрезанную по щиколотку, в черной лакированной туфле и белом носке, слегка заляпанном кровью. Смешно, я разодран на кусочки, а левая стопа имеет такой конфетно-целый вид. Вот обе руки уже переломаны, причем жестоко. На левой, по-моему, не хватает трех пальцев, а правая разрезана на половину между средним и безымянным, причем по-моему большой оторван и валяется в стороне. Глупое сердце, не понимающее что надо умереть, тупо трепыхается в лужице моей крови.
Больно… больно… уже не больно. Свет, как всегда щекотание, свист, потоки обдувающего воздуха.
- Удивлен? – спрашиваю я.
Мой демон сидит на полу и смотрит на меня непонимающим взглядом.
- Я хочу умереть, ты хочешь убивать, может, мы когда-нибудь исполним свои мечту? – улыбаюсь я.
- Ты сумасшедший, - бормочет он. – Ты ненормален, но…
Его глаза меняются, становясь желтыми.
- Я хочу тебя, - шепчут голубоватые от боли губы. – Останься тут. Я так давно не слышал, как поет кровь, падая на пол моей темницы. Я так давно не слышал чудных звуков разрываемой плоти. Останься, я буду счастлив. Я буду рядом с тобой и попробую убить тебя. Оставайся… оставайся….
Глава 2
Расскажите нам, поведайте нам.
- Бабушка, бабушка! Бабушка с золотой ногой! Расскажи нам, поведай нам, кому где как живется.
- Полно вам, бесенята. Сядьте уже, сядьте. Я расскажу вам, как где люди живут.
- Бабушка, бабушка! Бабушка с медными зубами! Расскажи нам, поведай нам, кого ведьмы да колдуны в отчаяние ввели.
- Полно вам, окаянные. Слушайте же, слушайте. Я расскажу вам, кого ведьмы да колдуны в отчаяние ввели.
- Бабушка, бабушка! Бабушка серебровласая! Расскажи нам, поведай нам, где теперь те люди, которых прокляли.
- Полно вам, озорники. Замрите, не дышите, не двигайтесь. Расскажу я вам сказ свой поведаю. Да на все вопросы ответы дам.
Жил в древние времена юноша, красоты небесной, непостижимой. Родился он у матери темной, грехами смертными изъеденной как короедами изъедены деревья. Не знала она не стыда, не совести, каждому встречному поперечному отдавалась, потому что бесплодна была, как засохшее деревце. Развратилась душа ее грешная, разложилась, превратившись в кусок гниющего мяса. И пришел тогда к ней демон, возжелав ребенка получить от нее, сына грешницы. Вошел он в тело прохожего пьяницы, свиньи грязной подзаборной, и зачали они ребенка.
Сын демона и грешной души родился черновласым, будто дегтем облили его малую головенку, и красноглазым, будто искры огня попали в его очи. Белокож он вышел, гладок до строен вырос, красными губами ел он лишь мясо да красные яблоки. Ногти его черные, уголь древесный, росли быстро, как сугробы в снегопад. И стал он красавцем, но красавцем столь порочно красивым, что не знали увидевшие его люди – бежать им в ужасе от его дьявольской красоты или падать ниц под ноги ему и целовать белые мраморные стопы.
Было тело его демону обещано, но в последний момент решил юноша, что не бывать этому, и чтобы не пустить демона в тело свое красивое проглотил 666 серебряных нагрудных крестов, обманом у ювелиров выманенных. И проклял его демон могучий, подлый, что с того дня будет он гневом окутан. Кто бы не прошел мимо юноши, будет он убит его черными как уголь ногтями острыми. С тех пор живет красавец неописуемый со своим проклятием, запертый в темных подземельях у ворот тайного святилища.
- Бабушка, бабушка! Не все ты нам рассказала, ясноокая! Поведай, разведай, другой же кто?
- Полно вам, хулиганы. Сидите, не шевелитесь. Расскажу вам, поведаю вам, кто второй.
Родился у ткачки и кузнеца сын, страшный престрашный. И смеялись все над ним в деревни, измывались, как над прокаженным. Камнями бросали в него юноши, гнилушками – девушки. Даже старики гнали его, уродца горбатого, со двора, спуская на него псов дворовых. Пока наконец не решил он заключить сделку с ведьмою.
Ведьма пообещала на крови ему, что станет он красив и пригож. Лишь в обмен на колдовство свою потребовала она смерть его себе забрать, ибо бессмертна была и мечтала боле всего о смерти она. Ударили они по рукам, и стал юноша пригож, красив, как ясный сокол, как дивная птица парящая в небе. Глаза его засверкали, будто лазурное небо в них заблудилось. Кожа его стала чуть темной, смуглой, а волосы – белыми, как молоко, и вьющимися крупными кольцами как пенные брызги волн. Увидели его люди и ахнули. И перестали бить его селяне, и перестали гнать его со двора старики.
Однако…
Умер отец, умерла мать, а он все жил да жил. Стали старыми его ровесники, похоронил он и их. Выросли их дети, выросли внуки и правнуки, а он все не менялся, оставаясь прежним красавцем. И возненавидел он тогда жизнь. И пошел он в поисках смерти своей по белу свету.
- Бабушка, бабушка! Расскажите еще!
- Брысь, лоботрясы! Чтобы духу вашего здесь больше не было!
Глава 3
Отвлеки меня
Убийство чревато усталостью. А он любит убивать, действительно любит. И не скупится на разнообразие попыток моего убийства. В зависимости от настроения он может то ли по-дружески снести мне голову, то ли начать пытать, растягивая удовольствие от моего убийства с расчленением на долгие часы. Но в любом случае он меня так и не убил, что прискорбно. Садист и мазохист. Мы нашли друг в друге то, что и требовалось нам для выживания…
Однако больно…
Он жадно впивается в мою плоть своими когтями, подламывая и вытаскивая ребро за ребром. Пока он не закончит, я знаю, тело не начнет заживать. Он, делая минимальные разрезы, как хирург, лишает все мое тело костей, раз за разом с чавкающим звуком вытягивая их из меня, как обычно выщипывают перья из кур. Извлекает из меня последнюю косточку – из пальца, первую фалангу, начинает изящно рвать, чтобы как можно больше крови расплескалось ему на лицо и руки. Он любит кровь, я знаю. Он облизывает пальцы, острые ногти, и с его языка тоже течет кровь. Она у него темнее моей, я видел.
Я ненавижу его. Я ненавижу боль и его идиотские пытки. Я ненавижу его гребанный садизм и свой беспросветный мазохизм. Но… я впервые чувствую, что я не лишний, что на меня не смотрят косо из-за того, что я не старюсь, и не говорят, что я красив. Я нужен ему. Он нужен мне. Бесполезно, безнадежно, больно… почему столько слов на Б смешались сегодня со звуком моей разрываемой плоти? Почему именно сегодня он проткнул каждую часть моих конечностей сломанной острой кости, вытащенной из этой части тела. Почему он так глупо ухмыляется, неужели ему меня не жалко? Неужели он и правда любит убийство? Ищу ответ в горящих глазах. Нет… он ненавидит убивать. Ненавидит всем сердцем. Но ему думается, что если он будет убивать меня, я буду счастлив.
Мы два заблудившихся в темноте человека, не знающих – хочется нам включить свет и увидеть друг друга, или навсегда остаться невидимками.
Именно так.
Именно больно, именно бесполезно, именно безнадежно…
Нет смысла менять что-либо. Нет смысла убить или пощадить. Нет смысла. Вспышка. Свет, приятные ощущения.
Он обессилен, я обессилен. Он сидит спиной ко мне, я обнимаю его сзади зная, что это лишь потому что холодно.
- Может, прекратишь, тебе же больно, - шепчет он. – У тебя есть несколько минут, прежде чем я опять накинусь на тебя. Беги наверх, где нет боли и страданий. Беги…
- Нет, я не оставлю тебя, - прижимаю его к себе, обнимая крепче. – Не уйду. Не брошу и не оставлю. Потому что мы две части одного целого. Друг без друга мы будем страдать…
- Но друг с другом мы тоже страдаем, - замечает он.
Я молчу.
Он молчит.
- Опять начинается…
Он опять начинает яриться. Он не может долго сдерживаться. Не может. Он не оставляет меня в покое. Сколько я здесь? Сколько раз я был разодран на куски? Сколько раз он мучил меня, сколько раз я мучился в его руках. Сколько дней, часов, секунд провели мы вместе?
- Нет, не надо, - я прижимаю его плотнее к своей груди, - Держись, держись…
Отчаянно звучит мой голос в темноте. Отчаянно и грустно. Ты… я не хочу быть опять разодранным…но я хочу чтобы ты прикоснулся ко мне.
- Отвлеки меня, просит он, раздирая мне кожу на руке когтями. – Отвлеки, чтобы я не хотел….
И я не нахожу ничего лучше, чем развернуть его к себе лицом и жарко впиться в его губы неумелым корявым грубым поцелуем…
Глава 4
Истоки
- Не похож ты на археолога, хоть ты тресни, - проворчал толстый и лысый, как колобок, мужчина, наливая мне холодного зеленого чая из бутылки. – Слишком руки нежные и лицо милое. Археолог должен быть суров, а не миловиден.
- Ну, не делать же мне пластической операции, - засмеялся я. – Да и мы обо прекрасно знаем, ради чего я пошел учиться на исторический.
- И не жаль тебе с людьми расставаться? – мужчина сел напротив меня, закинул ногу на ногу и отпил из чашки. – Привязался пади, нет?
- Нет, так даже лучше, - мотнул я головой. – Я не хочу вновь хоронить друзей. Нельзя задерживаться, как бы не хотелось.
- Ты и правда жаждешь смерти?...
Повисла неловкая пауза. Я смотрел на него, он смотрел на меня. Вопрос встал ребром. Хочу или нет? Хочу или нет?...
- Счастливой жизни не бывает, - ответил я просто. – Потому я и ищу смерти. Мне надоело страдать.
- Твоя правда, - вздохнул мужчина. – Ну тогда слушай меня внимательно. Есть легенда в наших краях, что жил некогда здесь юноша-демон. Легенда гласит, что чтобы не отдать свое тело демону он проглотил 666 серебряных крестов, а потом был проклят вечной яростью. Однако мало кто знает, что этот самый демон существует на самом деле. Еще прабабушка нашей любимой королевы держала его в своих подземельях, кидая ему шпионов и дезертиров. Живет он в подземелье и по сей день, мы даже видели его краем глаза. Группа во главе со мной в количестве семи человек отправилась в подземелье, чтобы изучить хранящиеся там сокровища и наткнулись мы на него. Из группы помимо меня выжило еще двое. И то один отправился в психбольницу, а другому монстр этот оторвал руку по самое плече. Если это тебе поможет, я могу рассказать тебе, в каком квадрате он находится…
- Ничего, сам найду, - улыбнулся я, сделав еще глотов холодного чая. – Заодно поищу других неприятностей. Моя жизнь так длинна… но я давно не видел уже ничего удивительного. Ведьмы и колдуны перевелись, в вашем веке высоких технологий для них не осталось места.
- Полно тебе, - засмеялся мужчина, утирая лоб. – Нужны нам ваши ведьмы, от них вреда больше было, чем пользы. Взять хоть ту самую инквизицию…
- Инквизиция – парад психов, лишивших всю Европу красивых женщин, - фыркнул я.
- Ты столько видел, столько знаешь, - улыбнулся мне мужчина. – Может, передумаешь и останешься при институте? Ты мог бы стать самым ценным нашим сотрудником. Ты ведь воочию видел историю. Войны, инквизицию, приход новой религии… неужели не можешь просто остаться?
- Не могу, - я допил чай и поднялся. – Мне пора. Пожелай мне удачи.
- Она понадобится тебе, - вздохнул мужчина. – Не знаю… не думаю что это слишком хорошая идея. Если что приходи обратно, ты знаешь, где я живу.
- Обязательно, - кивнул я ему. – А теперь ведите меня. Я хочу как можно скорее попасть в подземелье.
Королева засмеялась.
- Это оно?
- Да, ваше величество!
- Монстр, что ты скажешь в свое оправдание?
- Я рад буду служить вам, если вы дадите мне убивать, - прошипел красноглазый.
- Так и быть, - кивнула королева. – Отправьте его на самые нижние уровни, да не выпускайте… никогда. Кидать ему шпионов да преступников. Кормить тем, что потребует. И чтобы я больше никогда… никогда не видела этих ужасающе красивых красных глаз!
Глава 5
Дверь в никуда
Несмелые прикосновения, осторожные поцелуи. Сейчас… чем мы заняты? Почему же так хорошо даже рядом с ним. Он сжался в моих руках и боится меня. Страх, он имеет запах. И этот запах то и дело втягивали мои ноздри. Я пьянею лучше, чем от вина, от поцелуев, я схожу с ума от прикосновений к нему гораздо круче, чем от наркотиков. Пальцы то и дело запутываются в его волосах, нежно сползая на шею и спину под измазанным кровью рваньем. Тряпки… к чему эти тряпки? Снимем их, не будем стесняться. Ты сам просил отвлечь тебя, ты это получил.
Но меня удивляет его страх, его отчаяние. Его бьет дрожь, зрачки сужаются и расширяются. Боится. Страшно… но мне не страшно.
- Перестань трястись, - перехватываю его руки и прижимаю их к стене у него над головой. – Разве тебе не хорошо.
Повисает неловкая пауза.
- Зачем…
Ловлю губами этот его тихий стон, смотрю в глаза.
- Не знаю, - качаю я головой. – Разве не приятно?
- Не знаю… - вторит он мне. – Я не знаю.
Руки сами собой скользят под его одежду, скидывая ее на грязный пол. Да и одеждой то это не назовешь – рваные тряпки, висящие на нем невпопад. Даже тело его перепачкано кровью, лицо и губы – все в крови. Терпкий запах тлена… запах к которому я привык. Бессмертному не страшен трупный яд. Не страшно, не больно. И поцелуи по его коже тоже не страшны – я ищу новый способ самоубийства. Поцелуями покрываю каждый сантиметр худого тела. Ненавижу тебя… ненавижу твои жалкие попытки ответить, твои жалкие попытки показать мне, чего ты хочешь. Ненавижу… но люблю, черт возьми. И с этим ничего не поделаешь. Потому что все будет так… и никак иначе.
А завтра… или через несколько часов, я буду разодран на части.
Жестоко.
Болезненно.
Безжалостно.
- Я… я хочу….
Ну же… я весь твой. И сегодня я не дам тебе вновь мучить себя. Пришла моя очередь сделать тебе слегка больно.
- А ты знаешь, что мы находимся рядом со святилищем? – спрашивает он, лениво пристроив логову на моем плече.
- Что за святилище? – спрашиваю я.
- Святилище вечного прощения, - смеется он невесело. Тут даже дверь есть в мир прощения.
- Но почему тогда ты не ушел еще, почему? – удивляюсь я. – Или тебя королева держала?
- Шутишь, хотел бы – я бы разодрал ее на части в тот вечер, - лениво блестит глазами он. – Мне был нужен доступ в подземелье, а королева оказалась самым удобным способом этот доступ получить.
Он встает, протягивает мне руку и помогает подняться. Тащит меня за руку из комнаты, по коридорам лабиринта катакомб. Темно, сыро, пахнет разложением. Но терпеть можно, я не жалуюсь. Дорога приводит нас в зал с очень высоким потолком и огромными воротами на противоположной стене.
- Вот она, дорога к прощения, - улыбается он мне наконец. – Однако дверь можно открыть только вдвоем. Так что, идем?
Я лишь кивнул. Мы взялись за ручки двери, потянули ее на себя, и на нас хлынул удивительный, потрясающий свет…
Послесловие
У меня такое чувство, что я видел уже где-то этого черноволосого красавчика. Изумительно красивый, я вам скажу. Интересно, а он красил и выпрямлял волосы, или они от природы такие черные? И глаза. Карие, красивые глаза. Наверное у него куча девушек. Наверное, он популярен.
Проходит мимо. Оборачиваюсь ему вслед и вижу его заинтересованный взгляд. Машу рукой, иди мол сюда. Он оглядывается по сторонам и подходит.
- Мы точно раньше не виделись? – спрашивает он у меня, всматриваясь в мои глаза.
- Поверь, я тоже думаю, что вроде бы не встречались, но… - я морщу брови.
Мы задумчиво, оценивающе друг на друга смотрим.
- Точно! – вдруг вскрикивает он. - Идем!
Город остается в стороне, и мы входим в лес. Куда он ведет меня? Куда мы идем?
- Вот где, - он пропускает меня вперед, открывая обзор.
На склоне зеленого холма, среди размашистых лип, стоят взявшись за руки две статуи, два юноши в рваной одежде. Я впервые вижу их… но они так похожи на нас, что невольно сглатываю. Я и он, он и я… где то в другой жизни мы встречались?
Нежно обнимет меня сзади так, будто мы и не парни вовсе. Шепчет на ухо.
- Эй… беги…
|
