Название: Весы Истины Автор: Amidas Фандом: ориджинал Персонажи/ Пейринг: Винсент, Ровен, Райзел Жанр: фэнтези, дезфик, ангст, экшен, драма Предупреждение: насилие, смерть персонажа Рейтинг: R Размер: миди Содержание: в небольшое королевство пришла беда. На знатных людей нападает демон-полукровка из ордена ассасинов. Вдогонку к нему отправляют воспитанников Школы Охоты. Они ловят преступника, и Винсент - охотник, брата которого зверски убил демон, полон решимости отомстить за убиенного родственника. Однако, ассасин начинает открывать ему многие тайны, говоря, что может помочь спасти королевство, но для этого ему нужна свобода. Что же выберет охотник? Месть за брата? Или же чувство долга перед своей родиной? Статус: завершён Размещение: только с позволения автора От автора: писалось очень долго и очень мучительно, посему это вполне могло отразиться на самом фике. Под песни:<br>Би-2 - Дурочка<br>Breaking Benjamin - So Cold<br>Backyard Babies - My Demonic Side<br>Nightwish - The Escapist<br>The Rasmus - Lysifer's Angel
Текст фанфика:
Широ смотрел на играющих детей с нескрываемой тоской. Маленькие, грязные и слабые, они всегда бегали группками по несколько человек, понимая, что поодиночке им просто не выжить здесь, в мире, где правит сила и животные инстинкты. Глядя на них, Широ понимал особенно остро, что долго так не протянет, и то чувство благодарности, которое он испытал, когда его из жалости вышвырнули на улицу, подарив жизнь, постепенно сменялось глубоким отчаянием. Водиться с ним, чудом выжившей жертвой неудачного эксперимента, никто не хотел, его даже почти не били – брезговали касаться рваных бинтов. В такие моменты, ловя на себе презрительные взгляды, он больше всего мечтал о сильном и смелом брате, который возьмёт его себе под крыло, подарив напоследок хоть немного заботы. Вот только все храбрые сильные мальчишки лишь плевали вслед, глумясь над чужой убогостью, и обходили стороной, не желая даже приблизиться к уродливому недорослику. Он никому в этом мире не был нужен. Это знание болью отзывалось в сердце, а безграничная тоска от одиночества подталкивала к тому, что Широ готов был принять кого угодно, только бы получить каплю любви и тепла. – Эй ты, так и не нашёл себе брата? – грубый мальчишеский голос выдернул его из дурных мыслей, заставляя вздрогнуть и поднять голову, – бедняжка, я бы предложил тебе побрататься, да ты настолько убогий, что на тебя и смотреть гадко. Громкий смех разлился по переулку, заглушая все остальные звуки, а Широ лишь сжался, обнимая колени и утыкаясь в них носом. – Братик, там что-то случилось, – встрёпанный напуганный малыш, появившийся будто бы из ниоткуда, потянул смеющегося брата за оборванный рукав, указывая грязным пальчиком куда-то в сторону, откуда послышалась возня и гомон. Мальчишка замолк, оборачиваясь, а Широ быстро подполз поближе к углу здания, выглядывая из-за него воровато, чтобы тоже посмотреть. - А? Да это опять "дохлый пёс" нарывается. Слышал о нём? Иностранец, имя у него ещё дурацкое... Как же оно... – Старший глубокомысленно и задумчиво поковырялся в носу, будто это могло прояснить его память, и произнёс задумчиво, – Анри, кажется, – и, грубо схватив младшего за руку, повёл его в сторону, – пошли домой, не на что тебе тут глазеть. Несмотря на то, что к Широ был потерян всякий интерес, он продолжал сидеть, не шевелясь, до того момента, пока не исчезло вдали шлёпанье босых ног по мостовой. – Анри... – Прошептал он тихонько, пробуя приятно-звонкое имя на вкус. Почему-то подумалось, что его обладатель непременно должен быть очень и очень красив, точно так же, как это замечательное иностранное имя. Интересно, чем же он так провинился, что все мальчишки накинулись на него прямо посреди улицы? А между тем свалка всё не затихала, и разнимать никто никого тоже не спешил. Похоже, всё было очень серьёзно, потому что вскоре послышался тонкий мучительный стон, а вслед за ним раздался громкий плач. Широ вздрогнул и сжался, обнимая себя за плечи. Если бы только он мог подойти и прекратить это, то, наверное, мальчик с красивым именем улыбнулся бы ему, поблагодарил и, может быть, даже разрешил побыть рядом с собой. Если бы он был хоть каплю сильнее и смелее, если бы мог вступиться, если бы... Широ закусил губу от отчаяния, решив подождать, пока сорванцы не наиграются, и попробовать залечить чужие раны. Минуты текли медленно, как воды грязной почти заболоченной речушки неподалёку, а Йошивара всё смотрел в землю, вздрагивая от каждого громкого вскрика и очередного ругательства, с которыми обрушивали свою ненависть на чужую голову озлобленные дети. Про себя он пытался вспомнить молитву, чтобы попросить у богов спасения и защиты, но в голове была только звенящая пустота, от которой хотелось зажать глаза и уши руками, забывшись хоть на миг.
Когда Широ очнулся, там уже никого не было, лишь маленькое побитое тельце лежало ничком на мостовой в обрамлении небольших пятнышек густого бордового цвета, рядом валялись маленькие круглые очки с треснувшим стеклом. Всхлипнув тихонько, он неловко встал, направляясь к нему, чтобы оттащить в сторону и осмотреть – быть может, хоть как-нибудь он сможет ему помочь. Мальчишка продолжал лежать совершенно неподвижно, даже когда перебинтованные пальцы коснулись на удивление мягких золотистых прядей; казалось, он даже не дышал, и Широ испуганно наклонился, убирая волосы с неестественно бледного, почти белого лица. Впервые его заколотило от страха: избитый практически голый ребёнок умирал на его глазах, а он ничего не мог сделать с этим. Совершенно ничего. – Очнись, очнись, пожалуйста, – сдавленно прошептал Йошивара, тихонечко тряся чужие плечи, – пожалуйста, не умирай... Слёзы покатились по щекам сами собой – горячие, горькие – закапали, смачивая бинты, падали на очаровательно веснушчатую щёку, а сердце заходилось и рвалось от боли. Широ и раньше видел смерти, но все они были чужими, отстранёнными, неважными, как дурная кинолента, которую можно постараться забыть. То, что происходило сейчас, не поддавалось никакой логике, было страшным, чудовищным и неправильным. Этот золотоволосый мальчик должен был играть и резвиться с другими, должен улыбаться и смеяться, должен обнимать кого-то и звать его братом, но не должен лежать вот так на руках, холодным и бледным. – Анри, пожалуйста, не умирай, Анри, – Широ плакал, обнимая его, и прижимал к себе, как самое дорогое и важное существо на земле, – Анри, побудь со мной, не уходи... Словно услышав пронзительный призыв, хрупкое тельце отозвалось конвульсивной дрожью, и, наконец, глаза распахнулись, мутным взглядом впериваясь в обмотанное бинтами лицо, а на искусанных губах неожиданно засияла улыбка. Широ смотрел на него сквозь пелену слёз, гладя осторожно нежные черты, чувствуя, как выпрыгивает сердце из груди от желания уберечь и защитить этого странного мальчика с ангельской улыбкой, чтобы с ним никогда больше не случалось подобного. – Всё хорошо, я почти привык, – прошептал Анри, касаясь худыми пальчиками перебинтованной щеки, и Широ сорвался, сухими горячими губами касаясь прекрасного лица, совсем позабыв о страхе быть отвергнутым и осмеянным. Он знал, что сейчас единственный рядом, что только он должен помочь, защитить, исцелить, убрать боль и утешить. В памяти всплыл короткий эпизод из недавнего прошлого, где маленький ласковый котёнок вылизывал своего раненого крошечного брата, плачущего и дрожащего всем тельцем от боли. Котёнок старался, слизывая все капельки крови, не успокоившись до тех пор, пока каждая ранка не была обработана его язычком, и Широ точно так же, как тот котёнок, зализывал все синяки и ссадины, отчаянно веря в то, что это поможет исцелить их. Анри извивался под ним, всхлипывая тихонечко и жалобно, когда мягкий язык бередил раны, порой принося только лишнюю боль, но это странное ощущение чужой нежности и заботы оказалось так приятно, что он лишь стенал тонко, обвивая перебинтованные плечи руками: – Осторожнее, братик, пожалуйста.
– Шиииро, ой, Шииирооо, – нежный певучий голос прорвался сквозь дурной сон яркой молнией, позволяя, судорожно вздохнув, распахнуть заплаканные глаза. – Приснилось что-то плохое? Горячие ласковые руки сразу же нырнули к всё ещё дрожащему после сна телу, касаясь невинно, но вместе с тем бесконечно чувственно, находя именно те точки, от которых разум сразу мутился, и всё отходило на второй план. – Иди ко мне, я умею сладко утешить, – Анри навис сверху, позволяя длинным золотым кудрям бесконечным потоком упасть по обе стороны чужого лица, закрывая и отделяя от всего остального мира, оставляя в особенно интимной близости с пылким братом. Шустрый язычок прошёлся по блестящим пухлым губам, дразня и приглашая поцеловать их, и Широ, невольно подаваясь вперёд, на миг прильнул к ним бережной лаской. – Мне приснилась наша первая встреча. Я боюсь потерять тебя. – Вот же глупый, – промурлыкал Анри, прижимаясь чуть прикрытыми шёлковым одеялом бёдрами к совершенно обнажённым бёдрам брата, шалея от жара податливого плавящегося в его руках тела, – я же сказал, что мы всегда будем вместе. Всегда, Широ, слышишь? Широ кивнул, запрокидывая голову и демонстрируя свежие следы страсти, оставленные на его шее этой ночью, которые так любил выписывать, складывая изящными узорами, неугомонный игривый брат. В то же мгновение горячие губы вновь влажно припали к чуть побледневшим следам, подновляя их, делая ещё более яркими, чтобы Широ не смел забывать, насколько прекрасные ночи он проводил в объятиях брата. От этих прикосновений ему хотелось громко безудержно стонать, обнимая изящно прогнутую спинку, и царапать её ногтями, уподобляясь страстной женщине, демонстрируя всю свою податливую покорность и безмерную жажду принадлежать. Тонкие длинные ноги обняли хрупкие бёдра, зацепились за талию, помогая приподняться и раскрыться: – Я хочу тебя, – прошептал тонко Широ, пьяным от возбуждения взглядом смотря на дорожку прелестных веснушек на щеках брата. – А я схожу с ума, когда мой невинный братик говорит и делает такие вещи. Анри почти мурлыкал, перекатывая каждое слово на языке, нарочно произнося их с французским акцентом, который буквально сводил Широ с ума; готовить себя ему практически никогда не было необходимости, похоть стала частью его существа, и тот пылающий внутри жаркий огонь можно было разжечь одним щелчком пальцев. От вторжения внутрь тело Широ изогнулось дугой, но вскоре бёдра вскинулись, принимая так глубоко, как только это было возможно. – Я хочу навсегда остаться так, – прошептал ему на ушко Анри, легонько касаясь кромки влажный поцелуем, – это невозможно хорошо. Широ только застонал в ответ, крепче сжимая ногами талию, вынудив наклониться и плотнее прижаться к себе. Зачерпнутая пальцами вязкая ароматная мазь испачкала поясницу и ягодицы прежде, чем тонкие пальцы преодолели сопротивление на удивление тугих мышц, ныряя в потрясающе горячую глубину. Анри всхлипнул, подаваясь назад, и изогнулся, сам запрокидывая голову. В такие мгновения, с длинными рассыпанными по спине бескрайним потоком золотыми волнами, с трепещущими ресницами на полуприкрытых глазах он был нереально красив, превращаясь в божество любви, сошедшее с древних гравюр. Широ неприкрыто любовался им, отмечая малейшие эмоции на безупречном лице, и мог излиться от одного лишь вида того, как наслаждается брат любовью в чужих объятиях. Он ни капли не ревновал его, зная, что всё это не больше, чем пытка, превратившаяся в изощрённое развлечение, и чувствовал себя тем единственным, с которым Анри хочет не только получать удовольствие, но и мирно засыпать, сжимая ласково хрупкую ладонь. – Я буду с тобой, только с тобой до самой смерти, – отчаянно шептал он, облизывая пересохшие губы, делая их ещё более яркими и развратными, такими, что невозможно было перед ними устоять, – только ты, мой братик, мой Широ. Анри плавно размеренно покачивался, заполняя ровно настолько, насколько хотелось бы Широ, и гладил стройные прекрасные ноги, восторгаясь гибкостью и красотой совершенного тела. Их занятия любовью всегда были неторопливыми и чувственными, давая возможность насладиться каждым изгибом тела, каждым стоном, позволяя прочувствовать партнёра так же остро, как самого себя. Возможно, именно поэтому Широ для Анри был по-настоящему особенным и действительно желанным, как никто другой. – Никто тебя никогда не заменит. Нежные пальцы массировали и ласкали тугой плотный комочек внутри, рождая электрические импульсы, расходящиеся по позвоночнику, и твёрдая пульсирующая плоть несдержанно заполняла изнутри горячей влагой. Оргазм Анри всегда был великолепен, неважно, брали ли его или брал он, его потрясающие стоны выбивали почву из-под ног, заставляя терять остатки самообладания, а гибкое юное тело изгибалось, дрожа, и взгляд бездонных глаз становился таким, что Широ изливался сам, пачкая белёсыми каплями свой живот. После подобного так приятно было зарыться пальцами в густые пряди, целовать лениво алые губы и водить по совершенному телу самыми кончиками пальцами, ощущая, как остро реагирует оно прикосновения. – Ты всё для меня. Анри лишь улыбался жеманно, становясь походим на гибкого молодого кота, растянувшегося после сытного обеда под ярким солнцем: он обожал получать комплименты в свой адрес. – Я умру без тебя. Широ закинул ножку на чужое бедро, вновь сплетаясь с братом, а тот обнял его в ответ, пальцами собирая стекающую влагу с горячих бёдер. Когда эти самые пальцы коснулись чуть приоткрытых губ, ему захотелось отвернуться и спрятаться, настолько развратным был этот плавный изящный жест. Анри вбирал длинные фаланги в жаркий рот, скользил по ним языком, слизывая серебристые потёки; взгляд зелёных глаз был расфокусирован, золотые ресницы трепетали, будто крылья диковинной бабочки, а сам Анри продолжал тихо мурлыкать мягкие причудливые слова. Широ ничего не понимал и лишь вслушивался в витиеватую речь, загипнотизированный нежным голосом, ему было совсем неважно, о чём говорит брат, слова превращались в прекрасную музыку, сливаясь в одну мелодию. И какое было дело до того, что на улицах царит самый настоящий ад, когда здесь, в небольших изящных покоях, будто парящих над землёй, Анри шептал горячие признания, баюкая так нежно, как мама-кошка, напевающая сладкие колыбельные своему котёнку. Здесь и сейчас не было ни тревог, ни забот, они были отдельно, в своём рукотворном одном на двоих мирке, где не было ни наркотиков, ни разврата, ни злости измученных людей. Были только они – тихонько спящие братья Йошивара, чьи узы наивному Широ казались абсолютно нерушимыми.
Скорее из вредности, т.к. делать мне всегда есть чего. Я ответил на Ваш вопрос?
Почему бы Вам, вместо того, чтобы обижаться, не попробовать поработать со своим текстом? Или он Вам настолько надоел, что "дописала - и ладушки"? Ну или можно и дальше думать, что злой плохой я выбрал себе автора-жертву для придирок и издевательств просто потому, что... А кстати, почему бы? Вы приписали мне какой-нибудь мотив действий?
Амидас, если бы мне не понравилось, я бы просто прошел мимо. Не имею привычки комментировать бессюжетный мусор.
Ответы на "сюжетные" вопросы нужны не мне лично, а сюжету.
Цитата
Я хотела показать, как легко сбить с пути того, кто посветил себя Идее, как легко выбить из-под его ног почву, всего-то умело поиграй словами и вей верёвки.
Вам это удалось. Но как же хотелось больше красок!..
Цитата
с большинством - нет. Поскольку они знатно обернуты в ваше имхо.
Вообще нет. Мои замечания касаются, как правило, логических нестыковок (типа "потянул руку на себя", когда буквально парой слов раньше Вы же сами и пишете, что в руке-де был стилет. Сами можете продумать последствия такого потягивания руки на себя? Это, что ли, имхо? Это - совершеннейшая объективность). Также, в моих замечаниях встречаются отсылки к лексическому значению того или иного слова (напр. "кишеть") - это Вы считаете, за индивидуальное мнение?! Ну, может быть, только не мое тогда, а Ожегова, Даля... Или мои "придирки" в боевых сценах? Тоже мимо, ведь движения человеческого тела - это абсолютно объективная штука. Можете обижаться, можете возражать, но практически каждый комментарий объективен. И практически по любому из замечаний, буде Вам того захочется, я могу подробнее рассказать, почему так не стоит писать, - аргументированно, со словарями, цитатами и прочим. Это не я Вас, а Вы меня слышать не хотите, и совершенно зря.
Из левой и правой сферы, вниз по держателям, пошли волны энергии, вливаясь в пол.
Это - для сценария. В литературе такое не годится, ведь мы же не перед экраном. "Волны энергии" лишь на нем выглядят эффектно. На бумаге - просто странно.
Одна черная, другая светлая, - скрестив руки на груди, улыбнулся ассасин. - Твоя душа уже не подходила, вот и пришлось мне убить Райзела, твоего драгоценного друга.
Это уже объяснялось главой ранее.
Лезвие остановилось буквально в сантиметре от лица убийцы. Затем Ровен перехватил заблокированную руку за запястье, потянул вперёд и
...и порезал себе лицо. Ведь лезвие было в сантиметре, а демон потянул вперед руку, держащую этот клинок.
Лезвие всё-таки срезало ему прядку волос
Вы хорошо себе представляете, что такое "стилет"? Это - колющее оружие. В принципе, вовсе не имеющее режущего лезвия. Но даже если допустить какую-то модификацию (допустим, это был особенный демонический стилет с режущей кромкой) - стилет по-прежнему остается колющим оружием.
а воздух кишит криками, ядом и кровью
Воздух не может кишеть криками, т.к. крики - это не муравьи и не тараканы. Подробности в толковом словаре.
Кровь почему-то остановилась,
А действительно - почему? Наверное, автор не пожелала объяснять долгую живучесть Винсента после такого ранения. ))
Резюме: если в нескольких словах - то это очень хорошая задумка и очень посредственное исполнение. Отличный сюжет, в котором, при желании, нашлось бы место множеству художественных подробностей, красивых связок и деталей, повествование превратило в некий сценарий. Вообще говоря, писать "с картинки в голове" - это не так уж плохо, но нужно уметь переводить эту самую картинку в литературный текст. И, если не умеешь, то нужно учиться это делать. Вам - в обязательном порядке: имея талант придумывать сюжеты, глупо останавливаться на полпути.
О последней главе - особо. Несмотря на дифирамбы по поводу сюжета в целом, она - самая провальная в этом плане. Честно. Тут и рояли в кустах - оказывается-то, открытие врат исполняет желание, а от удара стилетом в живот хороший годный охотник испытывает лишь легкое недомогание. Тут и откровенно недоработанный эпилог "мильон страданий", где эти самые страдания выписаны настолько плоско, что даже обидно. От первой и до последней буквы всего произведения, а в последней главе - особенно, недостает массы, МАССЫ художественных деталей!
Ни на один сюжетный вопрос, которые я озвучивал в комментариях к прошлым главам, ответа повествование так и не дало. В последней главе к тем вопросам добавился еще один: что там с Дисом? Шел-шел, такой весь из себя могущественный, и пропал.
Теперь по тому, что имеем. Безусловно, звание самого яркого персонажа остается за Ровеном. (На втором месте тоже Ровен, остальные сильно ниже на этом пьедестале). Даже не двойственная, а множественная натура - и каждой грани хочется поверить, как и поступали остальные главные и не столь главные персонажи. Не отрицательный - в конце концов, оказывается, что он-то бьется и за справедливость, за то, чтобы люди того мира вкусили всех "прелестей" мира демонов, куда когда-то оных демонов и запрятали. (Ну, за справедливость в его понимании, скажем так). Не положительный - трудно назвать таковым персонажа, за которым тянется столь кровавый след. Он вообще не вписывается в эту дуалистическую систему оценок, хорошо/плохо. И это - хорошо.
Я могу поспорить, что именно Ровена Вы, автор, описывали с наибольшим удовольствием.
А что же Винсент? Получается, что у этого героя отрицательного гораздо больше. Откровенно слабохарактерный (огонь силы в нем вспыхивает только по случаю личных проблем - это признак слабости духа). За ним тоже интересно наблюдать - вот кажется, что сейчас он найдет в себе волю и шагнет на светлую сторону... ан нет. Маловато силенок. И это - тоже хорошо.
Третьего главного героя... не получилось. Райзел, из которого мог бы выйти прекрасный многогранный персонаж светлых тонов, реальный противовес Ровену на пресловутых весах Истины, так и остался безвольной жертвой обстоятельств, во всех смыслах этого слова. Между прочим, Вашими, автор, нестараниями.
Я соглашусь с основной идеей произведения, высказанной ув. Алицией_Рэйвен. Сомнения - фатальны. Причем, это может оказаться справедливым не только для внутреннего мира одного персонажа, но и для мира вообще. Для миров, если уж на то пошло. Неуверенность в найденной Истине была и остается самым слабым местом человека. Вот он, враг, пострашнее демона. Поддайся ему - и потеряешь больше, чем всё. И это Вам, автор, удалось показать. Спасибо!
Да пусть хотя бы и демоны придумали. (Правда тогда тем более непонятно, отчего они не рассказали об этом людям - существам, падким на посулы исполнения желаний. Охотники устали бы оборонять Врата от штурмующих школу окрестных жителей :))
Но нехорошо, что это свойство Врат читатель обнаруживает прямо перед тем, как оно сыграет в сюжете. Ок, люди не в курсах. Но тот же Ровен знает. Почему бы ему не поразмышлять об этом? (А читатель, соответственно, узнАет про это свойство из раздумий демона на тему - подача информации через мысли персонажа). Или, к примеру, Райзел мог читать что-то в библиотеке про это, и оттого-то не верил Ровену ни на йоту (а Винсенту не говорил - ибо мало ли, вдруг тот сам захочет открыть Врата и пожелать вернуть брата). Словом, варианты есть, и Вы при желании еще с два десятка сюжетных связок могли бы набросать. Но, как видно, не захотели. А жаль - это я, как читатель, заявляю.
"Послышались шум и крики, похоже, сюда отступали воспитанники Школы" - здесь нужно двоеточие, поскольку пояснение шума идёт.
"Было даже не больно" - ну в первую-то секунду всё равно должно быть больно.
"незаконно рожденный" - слитно.
"Я убил его и забрал душу, но чтобы использовать его силу" - повтор.
"шепотом прорычал" - как-то не могу представить... уж что-нибудь одно выбери.
"посреди этого Ада" - здесь имеется в виду "ад" в переносном значении, потому нужно с прописной буквы.
"кожа смуглый оттенок" - выпущенный глагол должен заменяться тире.
"Мы отправим вас туда, где мы вынуждены" - повтор.
"Грудь охотника разорвалась дикой болью" - "разорвало" тогда уж.
"остался только фундамент да часть стен" - "остались"
"пустил в свою душу" - "впустил".
Ну что ж, вот и логичный финал работы. Разберём всё подробно. Мне сразу понравилось название произведения - яркое, запоминающееся и соответствующее сюжету. Весами Истины становится для персонажей ассасин Ровен - преследуя собственные цели, он попутно выворачивает наизнанку сущности всех встречных, обличая их пороки и достоинства. Показательным в этом отношении является тот момент, когда он напоминает охотнику, что никогда ему не лгал. Недаром говорят, что правда - самое страшное оружие, а уж если с ней так талантливо играть... Ровену даже не требуется ломать те Весы Истины, что есть в душе каждого человека, определяя его чувства и действия - демон просто с потрясающей талантливой небрежностью их перенастраивает. Только Истина для каждого своя, и сомнения в ней - убивают. Думаю, именно это можно назвать основной мыслью произведения. Как легко расстался Винсент со своими принципами охотника, засомневался, поверил демону - и получил по заслугам. Самое обидное, что не один и не два раза он мог повернуть события иначе, и кто знает - может, и удалось бы отбросить людям нашествие демонов, если бы не открытые Ровеном врата! Пытка виной, отмеренная Винсенту бывшим ассасином - жестока, но справедлива. Из-за его сомнений погиб Райзел, из-за его, не побоюсь этого слова, глупости, рухнул весь мир. Сюжет, стиль повествования - как всегда, динамичный и яркий. Заявленные в шапке рейтинг и жанр соответствуют работе. Но логика событий кое-где всё же хромает - ну, это я тебе уже указывала, момент с забытым артефактом и с превращением Ровена. Как всегда, до самого конца повествования сохраняется интрига. Читая предпоследние главы, я ещё надеялась, что Винсенту удастся остановить демона (люблю же я хэппи-энды), но - окончание произведения было логично печальным. До последней главы я не догадывалась о целях Ровена, о мотивах этих целей - это, конечно, в плюс тебе, Ами. Звание мастера интриги ты снова подтвердила)) Впрочем, причину безумия Ровена ты так и не указала, пусть само оно и видно в его словах и действиях достаточно ярко. Ассасин наравне с Винсентом главный герой повествования, и, честно говоря,оба эти главные герои симпатии не вызывают. Образ Ровена яркий, сильный - но точно не положительный. Образ Винсента, ослеплённого эгоизмом, вызывает из добрых чувств разве что жалость, и то с натяжкой. Положительным героем можно было бы назвать Райзела - ну, и судьба его настигла соответствующая для жанра работы. Претензий к раскрытости образов нет, за исключением, разве что, короля - понятно, он персонаж второстепенный, но его мысли и чувства интересны. Что он испытывает - обречённость, или желание найти выход? Клянёт своих недальновидных предков или соглашается с их выбором? Было бы неплохо об этом узнать. Ещё, кстати, заметила огрех - столица королевства так и назвалась. Столица. Как-то нетипично... Либо ляп, либо раскрывай историю, почему бедную столицу безымянной оставили) В остальном, в принципе, нарушений достоверности я не вижу. Ошибки я в меру сил старалась указывать, кроме пунктуации, как обычно. Её пусть выловит бета, ну или ты сама. За сим откланиваюсь довольная прочитанным и с благодарностью автору))
Спасибо тебе большое, Алиция. Я с самого начала и не хотела делать ни того ни другого положительными героями. Ровен - понятное дело, он преследует свои цели. Его безумие могу объяснить одной фразой: "оставшись наедине со своим безумием, я хочу чувствовать себя в его обществе комфортно". Так же именно и у него. Дело всё в том, что Ровен прекрасно понимал, что за его выходки по голове его не погладят и пытки людей - цветочки, по сравнению с тем, что могут с ним сделать его же собратья. Винсента он приметил и прекрасно сыграл на его чувствах. С одной стороны он его дразнил тем, что позволял к себе подступиться: его слова о том, что оценит фантазию охотника, когда тот начнёт пытки и драка в полуразрушенном доме и с другой стороны давил на его чувство долга. Он поддерживал в нём пламя ненависти и жажды мести, но остужал его напоминая о принципах и долге человека, который должен защищать свой народ и отечество. Вот так и балансируя на кромке Весов Истины, ассасин и шёл к своей цели. Винсент да, мог не раз и не два прекратить всё это, но Ровен мастерски играл на струнах его души, заключил с ним сделку, которая связывала демона по рукам и ногам и он обязан бы был выполнить её. Ровен ведь не зря спросил его на пороге пропасти перед убийством Райзела - довел ли убийца охотника до Врат. Вот если бы Винсент сказал, что нет, тогда Ровену пришлось бы как-то переправлять его на другую сторону, поскольку договор всё ещё был бы в силе, а так Винсент сказал, что довёл и тем самым развязал ассасину руки, позволив ему сделать то, для чего он всё это и затеял. В общем спасибо за то что рецензировала меня, как всегда. работать с тобой - одно удовольствие.
А теперь напоминаю, что открыть Врата мог только тот в ком была демоническая кровь, человек не мог этого сделать, как бы ни старался. Логично предположить, что об этом могли знать демоны, но никак не люди. а если бы узнали что они бы эту крепость ещё больше укрепили. В предыдущих главах это говорилось. И обнаруживается это всё только в этом момент, потому что уж простите автор хотел сделать неожиданность - лично Вас не устроило. А меня, как автора, устраивает.
Просмотрите свои комментарии- они же были адресованы только мне, там и найдёте. Мне пришлось делать новый аккаунт, вам проще найти нежели мне. И ещё раз я не люблю писать много красок, потому что, ещё раз повторяю. Я не люблю "обсасывать" каждое движение мизинца, искать в нём смысл или глубокую мысль. Я читала подобные тексты и знаете, вот что мне хочется сделать, когда я таковые читаю - закрыть, потому что меня это всё грузит. И при написании тоже самое, я не хочу грузить читателя излишними подробностями, они сделают текст слишком трудно воспринимаемым. Если лично для Вас это не так, то говорю ещё раз - всем я угодить не могу. Если же Вы хотите, что я переделала всё от и до чисто под Вашу манеру восприятия, то простите, я не стану этого делать. Ещё раз скажу банальность - я потеряю свой язык и свою манеру подачи. Вас она не устраивает, ну, значит, мы друг друга не поймём никогда. Вам хочется больше красок, больше красок, я к сожалению для Вас, не передам. И не потому что мне лень. А потому что, это уже будет не МОЯ модель повествования. Я Вас услышала, спасибо за замечания. За сим откланиваюсь, спасибо за критику. Надеюсь, мы друг друга поняли.
Ну, чтож. Рада слышать, что хоть что-то в моей писанине Вам всё-таки понравилась. По поводу неответов на Ваши вопросы, а смысл на них отвечать, если ответов Вы либо не слышите, либо не воспринимаете и гнёте свою линию, считая себя единственно правильным. Да, я признаю, что один персонаж остался недоработанный, но во-первых, он не являлся главным героем, во-вторых, здесь я хотела показать конфликт фанатика и беспринципного существа, которому всё равно, что ты думаешь. Я хотела показать, как легко сбить с пути того, кто посветил себя Идее, как легко выбить из-под его ног почву, всего-то умело поиграй словами и вей верёвки. Поэтому второго персонажа я не стала развивать. Если слова "авторская задумка" для Вас хоть что-то значат, то я надеюсь, что хотя бы их Вы услышите. Да, я признаю, что у меня есть ошибки и с некоторыми вашими замечаниями я согласна, но с большинством - нет. Поскольку они знатно обернуты в ваше имхо. По поводу роялей в кустах - скажу банальную фразу: так и задумывалось, Вы не поверите. По поводу последней главы, про, как вы выразились "плоский мильон страданий". А как написать не плоско? Дайте рекомендацию, приведите пример неплоскости, с удовольствием ознакомлюсь, вот серьёзно. Из всей Вашей критики я вынесла только то, что Вы можете сказать: это - плохо. Так помогите автору, скажите хоть что-нибудь, кроме замечаний. Вы же на это никак не реагируете, посмотрите те же комментарии Инквизиторов - дают рекомендации, да и другие комментаторы тоже, они работают с авторами а не только говорят: "Переделывай - здесь неправильно". Вы же не считаете нужным это делать. Ну, флаг Вам в руки. Как тогда прикажете развиваться, если Вы можете только говорить как всё плохо написано, но при этом ни сказать ни слова о том, как сделать хорошо? Спасибо за то, что не оставили меня и всегда возвращались, я вам очень признательна, что помимо меня никто не удостоился Вашего внимания. И спасибо что хотя бы идея и сюжет вам понравились, в отличие от остального. Спасибо за это, признательна, что хоть что-то не фейлю.
По поводу этого - у каждого человека своя система восприятия. И БОЛЬШЕ красок угнетает лично меня, меня, например, напрягает читать произведение перегруженное этими красками, поэтому я не стремлюсь разукрасить всё всеми цветами радуги. Поясню, когда много красок - у меня путается всё при прочтении и при написании, теряется нить сюжета. Мне кажется, что это только загрузит читателя. Поэтому уж извините, но ваше имхо с моим не стыкуется в этом плане, уж простите.
но практически каждый комментарий объективен. Как раз-таки нет. доля есть объективности, а доля субъективности. Вы мне как-то указывали на "академичные слова", а помогите поставить неакадемичное слово, у меня на ум приходят только синонимы из просторечья. Уверяю Вас, они только всё испортят. Я конечно, не филолог и огромного словарного запаса, как у них, у меня нет. Если у Вас имеется, так помогите, а не просто тыкайте пальцем.
А теперь, внимание вопрос, а Вам не приходило в голову, что, вполне возможно, об этом свойстве Врат знали только демоны? Маги запечатали да, а демоны, со своей стороны, наложили такое заклятие, чтобы у желающих было больше стимула разнести к чертям эту Школу и открыть их. Или они должны были придти к людям и сказать: "А вот мы такую штуку сделали, так что крепитесь, ребятки!"
"Мильон страданий" - это я про эпилог. - вы не поверите, я это поняла. Склерозом пока не страдаю.
Вполне возможно, что здесь с атмосферностью подкачала и, наконец-то, Вы дали полезную информацию, интересную для рассмотрения. А не только тыканье меня носом. Спасибо, поработаю над этим на досуге.
Очень даже любите. Все эти "открыл дверь - закрыл дверь - зашел - вышел" Вы пишете к месту и ни к месту (чаще - второй вариант). Надо не обсасывать каждое движение, а многими разнообразными способами передавать атмосферу.
