 Фанфик «Bound with the silver shine | глава 2»
Шапка фанфика:
Название: Bound with the silver shine
Автор: Rainy
Фандом: Death note
Персонажи/ Пейринг: Лайт, Эл, выпускники Вэмми-хауса, Дэймон Сальваторе, OC. ББ/Ниа, Лайт/Эл, Мелло/Мэтт, Дэймон/OC
Жанр: POV, Ангст, мистика, яой
Предупреждение: Возраст героев и хронология фэндома изменены. Присутствует слэш, немного нецензурной лексики.
Тип/вид: слэш, кроссовер, OC
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Статус: закончен
Дисклеймер: Персонажи фэндомов принадлежат создателям, фанфик и мои персонажи – мне.
Размещение: Можно, но с этой шапкой. И отпишитесь, где размещаете.
Текст фанфика:
Открываю глаза, потому что мне в лицо бьёт луч солнца. Отворачиваюсь с раздражением. Хочется снова уснуть, только сначала задёрнуть шторы. Но…
Воспоминание о вчерашней ночи отгоняет сон.
Двор. Семейка вампиров.
Чердак. Старое зеркало и отражение Лоулиэта вместо моего, смотревшее мне в глаза.
Призрак?
Или я действительно окончательно сдвинулся?
Может, так подействовал рисунок Михаэля?
Было ли всё это? Может, я вообще не спускался во двор, а видел всё во сне?
Завтрак я уже проспал. Может, и обед. На часы не смотрю, но можно догадаться. Я лёг часа в четыре ночи. Если, конечно, мне правда не снилось всё, что было ночью.
Даже не знаю, как лучше – если это был сон или если нет…
Звон колоколов заставляет меня вздрогнуть.
Полдник. Значит, уже пять вечера.
Очень кстати. Если я смогу есть.
Иду в столовую. Тот же стол, та же компания. Я снова привык к ним за один день после расставания почти на год.
Какао и бутерброды с сыром. Заставляю себя поесть.
– Эй, Бейонд! – снова Линдси. Сегодня это раздражает. Как и всё остальное.
– Ну что тебе?
– Что с тобой? Вчера ты общался охотнее.
– Хреновое настроение. Хреновые сны. Кажется.
Больше говорить не хочется.
– Не тебе одному снятся кошмары, – раздражённо бросает Михаэль.
Да, я уже заметил.
– Успокойся, Мелло, он-то причём? – на миг отвернувшись от ПСП, флегматично, как всегда, но более… усталым, что ли, голосом одёргивает его Мэйл.
Поворачиваюсь к нему. Выглядит невыспавшимся.
– Тебе тоже снилось что-то страшное?
Я знаю, что снилось, но это предлог для разговора.
Привычный писк ПСП, означающий проигрыш. Мэйл со вздохом откладывает игрушку и смотрит на меня.
– Снилось, и что?
Значит, я действительно слышал вчера, как он мучился от кошмаров. Не знаю, как остальное, но это мне не приснилось.
– И что в них было?
Некоторое недоверие за жёлтыми стёклами очков.
– Не поймешь, наверно. Если только сам не видел…
– А я уже сомневаюсь, что всё, что я видел вчера ночью, было сном… – говорю скорее самому себе, чем Мэйлу, но он слышит, и Михаэль тоже. Переглядываются. Не могу представить, о чём они думают. На миг ловлю себя на том, что завидую Лори, будь она порождением моего больного воображения или всё-таки реально существующей девушкой. Завидую её способности читать мысли. Ей бы не пришлось мучительно догадываться о содержании снов Мэйла и о том, что скрывают он и Михаэль. Она узнала бы из их мыслей.
После полдника выхожу во двор. Машинально сажусь на те же качели, на которых вчера раскачивалась – или мне снилось, что раскачивалась – Лори. Повторяю её движение, отталкиваясь ногой от песка. Раздражённо щурюсь на солнце, стараясь смотреть себе под ноги. И резко торможу ногой, одновременно оглядываясь.
Потому что на песке я вижу уже не только свою тень.
– Так вы мне не приснились. Значит, то, что вампиры не отбрасывают тени, – миф. И на солнце не сгораете.
- Нет, не приснились, а ты решил, что мы плод твоего воображения? Про тень – это миф. На солнце сгорают не все. Только обращённые, если они достаточно слабы. И рождённые в первые пять лет жизни. Поэтому Мод не со мной сейчас.
Лори смеётся, глядя на меня. Потом поворачивается к чердачному окну.
– В чём дело?
Улыбка исчезает с её лица.
– Здесь был призрак. На чердаке или где-то рядом.
Осеннее солнце уже не греет – или я его не чувствую. Вчерашний ночной холод снова пробегает по всему телу.
Это тоже был не сон…
Лоулиэт…
Не сон и не галлюцинация?
Осознаю, что чуть не упал с качелей, только когда она подхватывает меня и поддерживает, не позволяя грохнуться.
Наваливаюсь на неё. Понимаю, что проявляю слабость, но мне всё равно.
Лоули…
– Кто такой Лоулиэт? Что с тобой? Ты видел этого призрака?
– Да… Вчера ночью, после того, как вы ушли.
Хватаюсь за качели. Так я в состоянии сидеть более-менее прямо без её помощи. Она выпускает меня, но всё равно насторожена и готова подхватить, если я начну падать.
– Ты назвал имя. Ты его знал. Кем он был тебе?
Не знаю, что сказать. Кем он был? И кем остаётся?
Моим другом? Моим соперником? Моей одержимостью?
Не могу выразить. И не могу сказать – горло сдавливает, воспоминания вызывают желание дать волю слезам.
Она понимает без слов. Как и вчера. Хоть с кем-то не надо подбирать слова…
– Он не опасен, – с уверенностью заявляет Лори-Элм. – Не бойся его.
– Почему ты уверена?
– Не чувствую в нём чего-то, что есть в тёмных призраках.
Напряжение уходит. Наконец я могу отпустить судорожно сжатые перекладины качелей и не упасть.
Конечно, Лоулиэт не мог быть тёмным. Это же он, не я…
Вспоминаю слова Лори об экскурсии. Её не было? Или я благополучно её проспал?
– Экскурсии ещё не было. Будет послезавтра. – Опять ответ на мою едва оформившуюся мысль.
– Хорошо. Значит, видимся не в последний раз.
– Не думаю, что когда-нибудь будет последний. Что с тобой, депрессия?
Отвечать вслух не хочется. Он был дорог мне, что бы ни думали остальные. Он был дорог всем. Как возможно, что он прокололся? Что он оставил нас? Он и Вэмми, ставший отцом всем нам…
Чувствую её руку на плече. Значит, прочитала мои мысли.
– Знакомо… – Её голос так тих, что, наверно, обычные люди не услышали бы.
Из последних сил подавляю слёзы. Я не плакал ещё ни разу после их смерти. У меня не было причин – в мире синигами я мог видеть Лоулиэта. Здесь не могу, как и все.
Или могу? Вчера же видел…
Но это не то. Совсем не то, что вечера, которые он проводил с нами. Всего лишь отражение. Он не мог говорить со мной, не мог есть килограммами свои торты, пирожные и всё остальное…
Как бы я хотел, чтобы он вернулся…
Она обнимает меня. Поднимаю голову и вижу слёзы в её глазах.
– Ты тоже теряла кого-то, да?
– Да. Смертную семью.
Прижимаюсь к ней и чувствую, как слёзы, которые я подавлял целый день, наконец катятся по щекам. Сдерживаться больше не хочется.
Не помню, сколько времени мы так сидим.
Её холодная рука вытирает мне щёку. Пальцы второй поглаживают мои волосы.
– Ты замёрзла? Или у вас всегда холодные руки? – шепчу сквозь слёзы.
– Нет, обычно тёплые. Просто стоило надеть перчатки. Сейчас осень… Ты любишь осень?
– Люблю. Было бы только потеплее…
– И я…
Закрываю глаза, вытираю мокрые ресницы. Оказывается, плакать бывает приятно, когда есть кому утешить. Почти забыл, на что похож плач. Если не считать слёз в больнице, куда я попал с ожогами, я ни разу не плакал после того, как попал в Вэмми-хаус. Не было причин.
Она странно заботлива, хотя знает меня только день. Почти как Вэмми и Лоулиэт при первой встрече… Чем я заслужил эту заботу – что от них, что от неё?
Мне кажется, или становится холоднее?
– Нет, не кажется. Смотри, снег пошёл. Первый снег… В этом году он поздно…
Открываю глаза. Действительно. Мелкие снежинки в свете фонаря.
Так тихо… Как всегда, когда выпадает первый снег. Как будто во всём городе нет никого, кроме меня и Лори.
Если бы я не начинал замерзать, так и не вставал бы с качелей. Но я без шапки и куртки, и мне холодно, несмотря на её присутствие. Только я в Вэмми-хаусе могу забыть о том, что надо одеться, прежде чем идти на улицу, или поесть вовремя. Хотя Лоулиэт тоже забывал об уличной одежде…
Кроме того, снег заметили не только мы. Наше уединение нарушено.
Дети шестого поколения выбегают на улицу. Смеются, кружась под редкими снежинками.
Ничего не имею против них, но сейчас мне это не нравится.
– Может, уйдём? – предлагаю ей. – В моей комнате нам никто не помешает.
Она усмехается.
– Это можно понять превратно.
Растерянно смотрю на неё, поняв, что она могла подумать.
Она смеётся, глядя на меня.
– Да я поняла, что ты не имел в виду ничего такого. Я пошутила.
Улыбаюсь, поняв, как попался.
– Тогда идём?
Она улыбается в ответ и, кажется, готова согласиться, но – как не вовремя – звонит её телефон.
– Дэймон, – говорит она, глянув на экран, и открывает мобильник.
Выслушивает то, что он говорит ей. Я мог бы услышать, но не хочу слушать её разговор. Может, что-то личное…
– Да. Это срочно? Я могу опоздать на час? Я в Вэмми-хаусе. Ну разумеется.
Снова пауза, слушает ответ Дэймона. Улыбается.
– Тогда увидимся на балу.
Это уже интересно. Она сбрасывает звонок и складывает трубку.
– Извини. Мы с Дэймоном должны были открывать бал в замке моего отца, я почти забыла.
Слова из другой эпохи… Звучит, как будто я сижу рядом с девушкой из сказки или классического романа. Глупо, но есть ощущение, что сейчас пробьют часы, и на ней появится бальное платье вместо брюк и куртки. Ты забыл хрустальные туфельки, – с привычным сарказмом мысленно сбиваю романтическую фантазию. Только не хватало представить себя на месте принца. Тогда Дэймон меня точно прикончит. Кем ещё быть – мальчиком-пажем?
Она усмехается.
– Забавная ассоциация.
– Так ты уходишь?
– У меня есть полчаса. Бал откроет мой брат. Потом придётся уйти.
– Тогда… – я хочу снова позвать её в мою комнату, но она делает мне жест замолчать.
– Что? – спрашиваю одними губами.
– Мы не одни.
Через секунду открывается входная дверь. Михаэль и Мэйл. Умеют они, конечно, вовремя приходить…
Как же я их не услышал?
Мэйл, как всегда, зажигает сигарету. Ветер дует с их стороны. Лори отворачивается, видно, что задерживает дыхание.
– Ненавижу табачный дым, – с недовольством произносит она.
– Я тоже.
Не хочется пересказывать воспоминания о ненавидевших меня воспитателях из первого приюта, у которых была привычка к сигаретам. Об одном из старших мальчишек, угрожавшем выжечь мне глаза сигаретой. Хотя она наверняка знает, если я об этом вспомнил…
Её лицо печально, в глазах сочувствие.
– Жестоко… Я знаю, стоит быть не как все, и ты изгой среди обычных… – комментирует она.
– У тебя ненависть к табачному дыму просто так? Не из-за воспоминаний? Ни с чем таким не связана?
– Нет. Просто он неприятен, в нём же столько дерьма…
– Да уж.
Ловлю на себе взгляд Мэйла. Как же я надеялся, что он нас не заметит…
Но он дёргает Михаэля и идёт к нам.
– Привет. Ты подруга Бейонда? Как тебя зовут?
На лице Михаэля искреннее удивление. Мэйл просто улыбается.
А меня вдруг охватывает волнение. Что она ответит? А если «нет»?
– Да. Я Лори.
«Да». Этому стоит радоваться. У меня не так много друзей.
– Мэтт. Это Мелло.
– То есть Мэйл и Михаэль, – не удержавшись, добавляю я.
Михаэль яростно сверкает глазами, но ничего не говорит.
– В чём дело? Она же назвала вам настоящее имя.
– Что тебе так не нравится… Мелло? – спрашивает она. Точно ведь уже знает, но всё равно спрашивает.
– Не думаю, что тебе стоит это знать. Я не для этого… выжил. И Мэтт тоже.
– Как хочешь. Можешь не рассказывать.
Её глаза краснеют. Читает их мысли? Скорее всего.
Но почему они не видят, что у неё красные глаза?
Не могут же они не реагировать…
Её лицо почти не меняется, но, кажется, в глазах отражается удивление.
Входная дверь в Вэмми-хаус уже не открывается, а распахивается, ударяясь о косяк. Ещё не успев увидеть, кто там, догадываюсь, что это Линдси. Просто по закону подлости. У кого ещё может быть столько энтузиазма?
Я прав.
– Привет! И с кем же Бейонд настолько доверительно общается? Минут пятнадцать за вами из окна наблюдаю, – тараторит она. – В первый раз такое вижу. Я Линда, а ты?
– Лори.
Пятнадцать минут. Значит, Линдси видела, как Лори утешала меня. Надеюсь, хотя бы не видела моих слёз.
– Здесь только Ниа и Айвена не хватает, – резюмирует Линдси, оглядев всех присутствующих. – Может, и их позовём?
Мне совершенно не хочется этого, но её уже не остановить. Да, если я нашёл подругу – или, скорее, она меня, – то её обязательно надо всем показать. Как редкого зверька в зоопарке. Безумно выводит из себя.
Лори смотрит на меня, её глаза вспыхивают алым, и я слышу её голос, хотя её губы не двигаются. «Успокойся. Познакомлюсь, что здесь такого?»
Такого я ещё не видел. Когда проходит первое удивление, вспоминаю, что она таким же образом общалась с Дэймоном. Но почему никто, кроме меня, не видит, как краснеют её глаза?
«Потому что остальным я не позволяю видеть».
Каким образом?
«Нечто вроде гипноза, только быстрее».
Как же это интересно.
Не успеваю додумать, потому что дверь снова грохает о косяк. Линдси. Тащит за собой бесстрастного, как обычно, Нейта.
Вид у него, как будто настроен на светский раут. Интересно, что ему сказала Линдси?
– Айвен занят. Познакомься, это новая подруга Бейонда, – выпаливает она, подтаскивая равнодушного Нейта.
– Привет. Я Ниа, – как всегда, ноль эмоций и непроницаемые глаза. Почему-то иногда меня это злит. Хочется заставить его показать, что под ледяной внешностью всё-таки есть чувства. Почему-то я уверен, что они есть.
Лори представляется в ответ. Нейт не реагирует. Желание заставить его проявить эмоции зашкаливает. Да что за чёрт, почему я так реагирую? Так было всегда, с того дня, как я обратил внимание на его бесстрастность. Это был третий день в Вэмми-хаусе.
Вспоминаю. Два дня я жил один в своём крыле здания, потом откуда-то вернулись остальные. Вэмми представляет нас друг другу. Мне это не требовалось, но они об этом не знали. Шестилетний Мэйл, оторвавшись от той же ПСП, говорит: «Привет. Называй меня Мэтт. Это Мелло» и возвращается к игре, надев наушники. Семилетний Михаэль выглядит настороженным и недоверчивым. А я чувствую недоверие к ним из-за ненастоящих имён. Артемис, мальчик одного со мной возраста, молча смотрит на меня, и я не могу понять, что в его светлых глазах. Нейт, тогда трёхлетний, с белым мишкой в руке, пристально смотрит на меня. И уходит, никак не реагируя. Линдси, девочка трёх лет, игравшая с куклой, выпускает её из руки и смотрит на меня с любопытством. От её взгляда хочется скрыться. А его равнодушие отзывается непонятным приступом ярости, которую с трудом удаётся скрыть от всех…
Артемис. Некстати вспоминается его прощальная записка, которую нашли приколотой на стене чердака. «Теперь твоя очередь, Бэкап». Её видели все наши. Отсюда запомнили это проклятое прозвище. Нейт, впервые в свои шесть лет увидевший мертвеца, казался испуганным, но не выдавал эмоций. Даже тогда.
Лори смотрит на меня снова алыми глазами. Странно смотрит. Читает мысли? Нет, что-то ещё. Следит глазами за чем-то в воздухе рядом со мной, чего не вижу ни я, ни остальные. Уголки губ приподнимаются в полуулыбке.
Михаэль смотрит на неё с непонятным интересом. Надеюсь, ему интересна только причина её улыбки?
– Линда, это всё? – спрашивает Нейт. – Я сейчас занят.
– Если это ты называешь знакомством, то всё, – недовольно хмурится Линдси. Нейт возвращается в дом.
– Интересно, Ниа никто не говорил, что у него большие проблемы с общением? – возмущается Линдси.
Я уже не слушаю её. Поворачиваюсь к Лори.
Мне не слишком приятно, что Михаэль заговорил с ней.
Хотя кто я такой, чтобы требовать, чтобы она общалась только со мной? Она не обязана…
Но не прислушаться к их разговору я не могу.
– Может, ответишь, чему ты улыбалась? Если не секрет, конечно. Это как-то связано с Ниа?
– Думаю, весь Вэмми-хаус скоро узнает, – она не прекращает улыбаться. Как будто узнала что-то приятное. – Или не весь, а те, кому это интересно.
– Может, расскажешь? Я не люблю сюрпризы.
– Нет, прости. Мне пора.
Точно, полчаса уже почти прошло.
Подхожу к ним.
– Уже уходишь?
– Да. Проводишь меня?
– Конечно.
Иду за ней к воротам. Останавливаюсь. Не отказался бы пойти дальше, но хочется в тепло.
– Что тебя удивило? – спрашиваю, пытаясь подавить дрожь.
– Что такое тетрадь смерти? Я правильно поняла из мыслей Мелло?
– Тетради смерти принадлежат синигами. – Перебираю в памяти всё, что знаю о синигами. Она следит за моими воспоминаниями. – Записываешь имя, и человек умирает. Вариантов много, но суть одна. Только надо знать человека в лицо. Самое странное, что я не знаю, откуда мне это известно.
Молчу, вспоминая в подробностях. Свою смерть. Мир синигами. Воскрешение. Непонятное перемещение из Лос-Анджелеса на кладбище Хайгейт. Вижу, что она следит за моими воспоминаниями вместе со мной.
– Ты всё видела? – спрашиваю, оборвав воспоминания на моменте, когда Роджер говорит о моём свидетельстве о смерти. Почему-то думаю о Михаэле. Не даёт покоя его обожжённое лицо. Не могу понять, почему. Задумавшись, поправляю волосы и вдруг понимаю. Провожу рукой по лицу. Когда я умирал, ожоги были. Их даже не залечили нормально, кому это было надо? Теперь они исчезли. На теле наверняка тоже. А я понял это только что, даже на своё отражение в зеркале не обратил внимания…
– Всё. И то, что ты сейчас подумал об ожогах, тоже. Интересно… Я думала, только я умею воскрешать людей.
Воскрешать людей. Вот это способность… Но это можно обдумать потом. Меня больше волнует, что со мной было.
– И что ты думаешь?
– Есть одно предположение, но я не скажу тебе, пока не буду уверена. Теперь мне пора.
– Я хочу знать.
– Прости, я должна убедиться. У меня свои источники. Увидимся или завтра, или на экскурсии!
Отходит на шаг. Потом оборачивается.
– Кстати, Линда решила, что я твоя девушка.
Только что я видел её. Теперь она как будто испарилась или телепортировалась.
– Пока, – шепчу ей, надеясь, что она услышит как-нибудь.
Стою у ворот и смотрю ей вслед, не обращая внимания на холод.
– Эй! – Линдси дёргает меня за рукав. – Как ты познакомился с этой Лори? Расскажи, мне же интересно!
– Здесь и познакомился. Ей нравятся окна Вэмми-хауса, она приходила посмотреть на витражи.
– Когда? Я не видела её.
– Прошлой ночью.
– У неё тоже, как у тебя, привычка гулять по ночам?
Ещё бы у неё не было привычки гулять по ночам…
– Тоже. И она не моя девушка, она помолвлена, в первую ночь она приходила с парнем и их дочерью. – Лучше сказать это сразу, прежде чем она расскажет по всему Вэмми-хаусу, что у меня есть девушка. – Теперь, если несложно, могу я спокойно подумать?
– Сегодня никто не хочет говорить, – надувается Линдси и отходит от ворот. Вспоминаю наконец, что замёрз, и иду внутрь.
– Эй, а как ты узнал, что я подумала, что она твоя девушка?
Не обращаю внимания и закрываю дверь. Что я ей скажу?
Становлюсь у окна и смотрю на медленно падающий снег.
Интересно даже. Что Лори такого увидела, чему улыбалась, когда смотрела то на меня, то на Нейта? Ещё одна загадка. И что она думает о моём воскрешении?
Про воскрешение я был готов и сам додуматься прошлой ночью. Но Роджер сбил меня с мысли, и я так и не смог вспомнить, что я начал понимать.
Почему моя жизнь могла быть небезразлична синигами? И жизнь Мэйла, если на то пошло…
Я ведь начал понимать, какой может быть причина, пока Роджер не заговорил со мной…
Нет, не могу вспомнить. Остаётся ждать экскурсии, может, Лори что-нибудь предположит…
Пока проще смотреть на снег, чем мучиться догадками.
***
|
