Больно… боль рвет душу на части, раздирает на мелкие кусочки, они погибли… все… на его глазах. А он выжил… Несправедливо. Неправильно. Так не должно было случиться! Почему? Почему? Почему они?.. Может лучше уйти вслед за ними, это ведь просто… даже ничего делать не придется, он умрет от кровопотери. Уже давно бы умер, если бы был хоть немного слабее. Жаль. Смерть вместе со всеми была бы счастьем, но теперь оно недостижимо. Ведь он выжил… Холодно, ему впервые настолько холодно. И в груди пустота. Впервые за долгое время он один. Совсем один. Друзей нет, гильдии нет и города… тоже нет. Никого нет. Погибли. А он выжил… Откуда-то сверху раздалось хлопанье крыльев. Острые коготки вцепились в обнаженное плечо. Над ухом, как сквозь вату, прозвучало хриплое карканье. Довольно упитанная тушка деловито прошагала к открытой ране на животе… острая ни с чем несравнимая боль заставила измученный организм двигаться. Слабый взмах рукой и птица неохотно отступила. Глаза открылись, встретившись взглядом с внимательно наблюдающим за едва живой добычей вороном. По-весеннему яркое солнце слепило, слезы мешали разглядеть город, точнее то, что от него осталось. А потом он увидел их… трупы. Знакомые лица, изломанные тела и падальщики, уже успевшие начать свой пир. В груди что-то колыхнулось. Слабые отголоски чувств потеснили безразличие, поселившееся в сердце. Не позволит. Его друзья, его семья не заслужили такого… на свидание со смертью он всегда успеет, но сейчас у него осталось незаконченное дело. Ведь он выжил… Сила уходила с каждым сделанным шагом, с каждой каплей крови, пропитывающей наспех сделанные повязки из обрывков одежды. Ему было все равно. У него была цель, и он не имел права на смерть до ее осуществления. Словно заведенный, он продолжал стаскивать трупы на расчищенную площадку. Дневное светило уже давно скрылось из виду, на темном небе царствовала луна в окружении свиты – звезд. Его это не трогало, останавливаться было нельзя, иначе велики были шансы больше не подняться. Сил уже давно не осталось, только воля и желание защитить друзей заставляли двигаться дальше. Хотя бы так спасти их. Раз он не смог, не сделал тогда все, чтобы они остались живы… На востоке показались первые лучи солнца, когда перед ним осталось последнее тело. Он до последнего оттягивал этот момент, не хотел видеть ее такой. Хотя сейчас нет уже никакой разницы. Просто глупое желание не видеть изуродованной фигуры когда-то очень красивой девушки. Стервятники особенно постарались над ней, выклевав глаза и внутренности волшебницы, золотистые волосы, измазанные в крови и грязи, больше напоминали паклю. Он бережно провел рукой по ее щеке, одним движением взвалил легкое тело себе на плечи и медленно побрел к месту будущего захоронения. Осталось совсем немного, потом можно будет отдохнуть, потом будет уже все неважно. Аккуратно опустить тело в общую кучу, позволить себе опуститься на колени, передохнуть… вспомнить, что его магия – огонь и запылать в последний раз в жизни, сжигая и превращая в прах, не думая о себе, ведь их могильный костер должен пылать долго… глаза закрылись, он уйдет вместе со всеми, как и мечтал… Солнце припекало, пыль забивалась в нос, не в силах больше терпеть, он чихнул, сделал глубокий вдох и зашелся судорожным кашлем, мелкие частицы непонятного происхождения забивали легкие, мешая нормально дышать. Воспоминания о нескольких последних сутках заставили сердце сжаться от невыносимой боли, глаза распахнулись, предоставляя неверящему мозгу убедиться в правдивости всплывающих картин. Он снова выжил… Птицы весело щебетали, встречая первые теплые весенние деньки, бабочки порхали над цветами, трудолюбивые муравьи тащили огромную гусеницу к себе в муравейник. Он уходил. Уходил прочь от воспоминаний, от города, от их пепла, от развалин прошлой жизни. Рядом весело журчала река, привлекая внимание, маня к себе обещанием свежести. Первый шаг к воде, словно разбивал броню безразличия и отчужденности от собственного тела, которое требовало отдыха. Легкий ветерок ласково касался кожи, успокаивая боль. Он с удивлением оглядел себя, замечая рваную рану в районе живота, отсутствие большого пальца на левой ноге и мизинца на правой руке, более мелкие травмы не стоили особого внимания, его регенерация, как всегда поражала, на этот раз его самого. Было еще что-то, важное, необходимое, без чего окружающий мир никак не складывался в цельную картину. Бабочка-однодневка пролетела мимо, усаживаясь на ближайший цветок. До него дошло. Цветы. Он не чувствовал их запаха. Рука метнулась к лицу, ощупывая, пытаясь найти изменения… Взгляд прикипел к воде, ища отражение в реке. Колени подогнулись, он довольно неуклюже свалился, потревожив слегка затянувшуюся рану на животе, как будто только этого и дожидаясь, желудок взвыл, требуя хотя бы воды. На четвереньках подобраться к краю берега оказалось не так сложно, пить разбитыми губами было труднее, но силы начинали медленно возвращаться, и на небольшую боль можно было не обращать внимания. Ему крупно повезло, что поблизости оказалась река… Повезло? Повезло? В чем здесь везение? В том, что он продолжает ходить, чувствует боль, хочет есть, живет, а они мертвы?.. И даже отомстить не получится… весь его смысл жизни остался на пепелище Магнолии. Теперь все бессмысленно, ему уже ничего не нужно, его снова оставили одного, как Игнил несколько лет назад. Игнил… дракон, который ушел, ничего не объяснив, оставил его… можно снова отправиться на поиски, узнать причину… да… он найдет его, а после этого можно уже и умирать. Случайность или нет – это теперь не так уж и важно. Он выжил… Очередной город, очередная гостиница и таверна. Скромный ужин, состоящий из нескольких мясных и рыбных блюд, как ни старался, но есть меньше у него не получалось. За год путешествия он свыкся с одиночеством и со своей изменившейся внешностью, с вынужденной хромотой и почти полной потерей способностей к магии. Воспылать как раньше, при всем желании бы не получилось… тот, кого раньше звали Саламандером, тяжело вздохнул, ему их не хватало, очень сильно не хватало, но он привык, как привык к своим седым волосам, поломанному носу и шрамам, избороздившим его лицо. Ему уже никто не давал меньше пятидесяти, а он не спорил. Главное – он жив.
Печальная зарисовка. Пожалуйста, не обижайтесь, но текст показался мне сухим, безжизненным, хотя, возможно, вы это и специально. Нацу ООСен - этот герой в манге раскрыт, как и в аниме - разве допустил бы он смерти товарищей? По-моему, он бы умер самым первым, ибо такие как Нацу живут не ради себя, ради других. Сам фанфик показался мне зарисовкой, нежели фанфиком - нет завязки, нет выводов, не ясно, что, почему, когда и с кем.
Настроение задали, спасибо, возможно, следующая работа выйдет лучше.
Вы правы, это всего лишь зарисовка. Неизвестно что произошло, как и когда... просто захотелось описать такую ситуацию, под настроение попало)) Я понимаю, что Нацу сделал бы все, чтобы защитить своих друзей, но что если он вдруг выжил бы? Умереть вслед за всеми просто, продолжать жить после такой трагедии безумно сложно, а он не привык сдаваться... так что ООСа здесь не вижу...
