 Фанфик «Вместе»
Шапка фанфика:
Название: Вместе
Автор: RedKitten
Фандом: Fullmetal Alchemist
Персонажи/ Пейринг: Эдвард/Уинри
Жанр: Драма, романтика
Рейтинг: PG-13
Размер: Мини
Содержание: С Обещанного дня прошло уже несколько недель. Жизни главных героев сильно изменились...
Статус: Закончен
Дисклеймеры: Arakawa Hiromu
Размещение: Запрещено
От автора: Написано очень давно, так что стиль оставляет желать лучшего
Текст фанфика:
Уинри лежала ничком на кровати и плакала. Она делала это не часто, но все же делала, потому что понимала, что иначе просто сломается.
Аместрис лежал в руинах. В Обещанный день по всей стране прошли ужаснейшие землетрясения. Половина их дома ушла в гигантскую расщелину, в этой половине погибла бабушка Пинако. Многие погибли в тот день.
Уинри старалась все время улыбаться для Эда и Ала. Когда они вернулись, состояние Альфонса повергло девочку в тихий ужас. Она прочитала все оставшиеся от родителей книги, чтобы быть способной оказать помощь, что бы ни случилось.
Первые дни Изуми сенсей с мужем оставались с братьями, чтобы помочь Алу, но им нужно было отправиться в свой город, который тоже был основательно разрушен.
По всей стране велись восстановительные работы, но в первый месяц все бросились на спасение людей. Эд больше был не способен помогать восстановлению: пройдя через Врата Истины дважды и вернув свое тело, он потерял способность трансмутировать без круга, он вообще почти полностью забыл алхимию — таков равноценный обмен за то, чтобы победить гомункулов.
Из-за происшедшего, Эд все время чувствовал себя подавленным, он думал, что больше ни на что не годен, алхимия являлась смыслом его жизни, а теперь он не мог понять объяснений даже самого элементарного круга трансмутации.
Уинри пыталась подбодрить его, она вертелась, как белка в колесе — многим требовались протезы, обыкновенные, не автоматические, и она часами вытачивала на станках деревянные руки и ноги. В первые дни, когда в местной больнице не хватало рабочих рук, она работала там как медсестра, спала по 4 часа в день, а то и меньше, но, не обращая внимания на собственную боль, спасала жизни.
Эд, в сравнении с Уинри, чувствовал себя совершенно бесполезным и ничего не умеющим. Каждый день, еще до рассвета, он отправлялся в ближайшие леса охотиться. Продовольствия не хватало, а Эд оказался превосходным охотником. Сам он, однако, так не считал. Он возвращался к обеду не только с дичью или птицей, но и другими продуктами, которые выменивал. У одних сохранились подвалы с пшеном, у других остались не тронутыми сады или огороды. Все жили, помогая друг другу и тем, у кого ничего не осталось.
Альфонс очень не хотел быть обузой, поэтому делал все возможное, чтобы придти поскорее в норму.
События, произошедшие в Централе, сумели пережить и многие их друзья. Полковник Рой Мустанг стал временным правителем страны, не смотря на полную слепоту. Лиза стала его глазами. Своих ближайших соратников он разослал по всем уголкам страны, чтобы те на местах следили за спасательными и восстановительными операциями. За их район отвечал майор Луи Армстронг, который навещал братьев как только у него появлялась свободная минутка, но это случалось редко.
Обвалившиеся дома разбирали все: от мала до велика, тем не менее бабушку достали только на третий день. Уинри почувствовала большое облегчение, когда поняла, что та умерла практически мгновенно. Девочка подозревала, что сойдет с ума от мысли, что бабушка умирала долго и в мучениях.
Ишварские общины тоже очень сильно помогали жителям разрушенной страны, они как никто другой знали, какое это горе...
Вдруг Уинри почувствовала, что в комнате кто-то есть, она села и в неверном свете луны сквозь пустые рамы увидела, что у двери стоит Эдвард. Ей было неловко, и, пытаясь незаметно стереть слезы, она спрашивала себя, заметил он или нет. Парень подошел и сел рядом, он сгорбился и спрятал лицо в ладонях. Уинри было очень больно смотреть на его мучения.
— Прости меня, — тихо проговорил он.
Девушка вспыхнула, она не хотела, чтобы он видел, как она рыдает.
— Перестань, ты ни в чем не виноват, — Уинри дотронулась до его плеча. — Вы сделали все, что могли, вы спасли всех нас.
— Спасли?! Аместрис все равно, что второй Ксеркс!
— Не говори ерунды! Мы живы и не являемся компонентами для Филосовского камня только благодаря вам. И потом, первого гомункула создал не ты, тебе не в чем себя винить.
— Но выпустил-то его мой отец! А грехи родителей ложатся и на детей.
— ...Хоэнхайм полностью искупил свой грех. И ты ему тоже все простил.
— Да, но Уинри... — она проследила за его взглядом. Рука девушки была забинтована.
Дело в том, что когда произошел первый, самый сильный толчок, Уинри находилась на кухне и кипятила воду для обеда. Девушка упала и потеряла сознание, а очнулась от жуткой боли: кастрюля опрокинулась ей прямо на левую руку, обварилось все предплечье. Она чуть было не ушла в забытье от вида голого мяса, но вспомнила про бабушку и, превознемогая всякую боль, поднялась на ноги, только чтобы обнаружить, что второй половины дома больше нет.
Если бы не нестерпимая боль, девочка так и стояла бы на краю расщелины, медленно теряя рассудок, но ей требовалось обработать ожог, добраться до кого-нибудь, попросить о помощи.
Она сразу поняла, что больше не увидит бабушку в живых, хотя люди, которые помогали разбирать завалы не оставляли надежды.
Однажды Эд увидел, как Уинри перебинтовывается, она всегда старалась делать это так, чтобы никто не замечал, но тогда он раньше вернулся с охоты. Каша из белых лоскутов новой кожи и рубцов, цвета сырого мяса, вместо руки, повергла Эдварда в шок.
Вот и сейчас он смотрел на Уинри и винил во всем себя: в покалеченной руке, в синяках под глазами от недосыпа и в болезненной худобе.
— Если бы я только мог сделать что-то большее, — он вспомнил, как его отец замкнул реакцию на себе, жертвуя жизнью. Шок от выброса такого количества энергии и всколыхнул землю.
— Эдвард Элрик! Посмотри на меня, слышишь? — строго сказала девушка. — Ты. Ни в чем. Не. Виноват! Все будет хорошо, ясно? Рой и Лиза разберутся, мы все будем помогать им и друг другу, ведь на то мы и люди!
Он мягко улыбнулся и приобнял девушку положив голову ей на плечо:
— Какая же я все-таки тряпка! Я хотел приободрить тебя, а получается, что это ты меня утешаешь. Опять.
Уинри улыбнулась и тоже обняла его — обвила здоровой рукой шею.
— Ха-ха, зато теперь ты наконец-то прислушиваешься к тому, что я говорю!
После недолгого молчания она спросила:
— Ал спит?
— Да, он так рад, что снова видит сны, каждый раз засыпает со счастливой улыбкой.
— А что ему сниться он тебе рассказывает?
— Нет, по-моему, его сны не самого приятного содержания. Наверное не хочет нас расстраивать.
— Да. Он вообще молодец! Поправляется с удивительной скоростью. Жаль у меня сейчас редко выдается свободное время, чтобы посмотреть на ваши занятия.
— Это ничего, он тебе ведь все в подробностях рассказывает, как нашему домашнему врачу.
— Знаешь что?
— Ммм?
— Завтра я испеку вам яблочный пирог! Я ведь давным давно обещала.
Эд отстранился от нее и посмотрел такими глазами, что девушка снова покраснела.
— Спасибо тебе! — на большее у него не хватало слов. Они все вместе уже сотню раз перечитывали книжку Ала "Что я хочу сделать, когда обрету тело". Многое из списка требовало куда-то поехать, что-то почувствовать или хотя бы нормальных условий, которых не было. В первые месяцы и речи быть не могло про то, чтобы достать яица, яблоки или муку. Но сейчас все по-немногу приходило в норму.
Уинри, смущенная, отвернулась.
— Эд, тебе наверное пора спать, все-таки ты так рано встаешь...
— Да, ты права, я пойду... Спокойной ночи, — добавил он уже в дверях.
Тут девушка вдруг сорвалась с места и, словно бабочка, задевшая крылом лепесток цветка, коснулась его губ своими.
Она еще успела увидеть его ошеломленное лицо, прежде чем быстро закрыть перед его носом дверь. Уинри облокотилась о нее спиной и съехала вниз. "Что за трусиха..." — промелькнуло у нее в голове.
На следующее утро Эдвард как всегда ушел еще до того, как Уинри проснулась. В этот день он шел не в лес, а на рыбалку. Из-за землетрясения, русло реки изменилось и идти до нее стало в два раза дольше. В такие дни он возвращался под вечер, а Уинри очень уж хотелось узнать как он отреагировал. Однако все утро она укоряла себя за такой дерзкий поступок: "Столько всего случилось, он столько пережил, а я ему тут еще шуры-муры предлагаю! Господи, пожалуйста, пусть он меня не возненавидит! Как только вернется, попрошу прощения... Но я больше не могу! Мне так сложно, что руки опускаются. А он еще и во всем себя винит! Разве он не понимает, что этим причиняет мне еще большую боль?! Эдвард, пойми, я люблю тебя, но... Ты спас целую страну, а я не смогла спасти бабушку... Ну и кто здесь должен винить себя? Ты мне так нужен, Эд... Возвращайся, стань самим собой... ты мне нужен..."
Каждое утро Альфонс начинал с всевозможных упражнений. Первыми шли упражнения для глаз и лицевых мышц. Он заметил, что Уинри какая-то особенно грустная и поэтому весь завтрак развлекал ее, корча рожи. Уинри подозревала, что он догадывается о ее чувствах к Эду, но решил не вмешиваться. Она была ему благодарна и настроение ее немного улучшилось.
В первой половине дня Ал делал упражнения для рук и туловища, когда он уже смог выполнять их самостоятельно, то категорически отказался, чтобы с ним кто-то сидел, ведь каждый человек на счету в этом хаосе.
У Уинри был запланирован поход в больницу — навестить больных и помочь персоналу, если потребуется, а помощь требовалась почти всегда. Иногда в больнице она видела майора, но он ограничивался приветствием или даже кивком головы — дел у него всегда было невпроворот.
Сегодня Уинри пробыла в больнице до самого обеда, перебегая по мосту через расщелину она думала, что хорошо было бы, чтобы Ал сел обедать без нее, ведь после всех упражнений он голоден, как волк!
Поворачивая к дому, она чуть ли не нос к носу столкнулась с Эдом. Оба воскликнули "Ой!" и покраснели. Ал, сидящий в инвалидном кресле, разрядил атмосферу заявлением:
— А брат яблок принес. Ты правда испечешь пирог, Уинри?
Девушка заметила большущий мешок, набитый яблоками, за спиной Эда.
— А куда так много?
— Ну, я подумал, что не мы одни захотим отведать такого вкуснющего пирога, — Эдвард улыбнулся, широко и искренне, совсем по-старому, так, что у Уинри зашлось сердце.
— Да, конечно! Я испеку столько, чтобы всем хватило.
Сегодня вечером решено было устроить маленькую фиесту, только на них троих, а завтра Уинри начнет печь для всей деревни. Остаток дня прошел в шутках и веселье. Уинри испекла два пирога, и они наелись до отвала. А под конец Эд объявил новость, которую приберегал весь день: Ли, Мэй Чан и Шрам возвращаются из Ксингской империи с гуманитарной помощью. Они скорее всего поедут в централ, но на обратной дороге завернут к ним, чтобы навестить.
Такая новость никого не могла оставить равнодушной и они обсуждали ее весь вечер.
Уинри была безумно рада, что Эдвард снова смеется и улыбается, пусть он еще ничего ей не сказал, но, если ему стало лучше, то больше ей ничего не надо. Ал тоже заметно повеселел, видя что его брат больше не убивается чувством вины и горем от потери способностей к алхимии.
С наполненными животами их быстро потянуло спать. Эд повез укладывать Ала, а Уинри собрала и начала мыть посуду.
На душе у нее было тепло и свободно. Она чувствовала, что холодный страх неизвестно чего, сжимавший ее сердце с того рокового дня, рассосался без следа. У девушки было такое ощущение, что вот сегодня-то она и начала жить заново.
И снова ее поток мыслей прервало чье-то присутствие. Даже не оборачиваясь, она знала кто это.
— А ты чего не идешь спать? Я вот сейчас закончу, и... — теплые, сильные руки обняли ее за талию и за плечи, он прижал ее к себе так сильно, что она не понимала, биение чьего сердца она слышит и чувствует.
— А теперь я действительно прошу прощения, — он шептал в ее ухо, и Уинри ощущала его дыхание в своих волосах, — Я взвалил на тебя столько ненужного и бесполезного, прости меня. Я эгоистично упивался своими мучениями, словно маньяк какой-то, вместо того, чтобы стараться преодолеть все это, помочь тебе и двигаться дальше. Ты наверное еще не встречала такого дурака! Только сегодня я подумал, что знания по алхимии вполне реально вернуть, просто это займет очень много времени, но оно ведь у нас есть, да? Спасибо тебе, ты разбудила во мне то, что я забыл, хотя не имел на это никакого права, ведь дело не во мне, а в тебе. Уинри, я... ты...
Тут голос изменил ему, но все было понятно и без слов.
Уинри больше не стыдилась своих слез, она повернулась, обняла его крепко-крепко и заплакала, уткнувшись в плечо. А он все просил прощения и гладил ее по голове. Девушка наконец-то снова могла быть слабой, для него. И для него же она будет сильной. И ему больше не надо ничего скрывать, грусть и радость — все это можно испытывать вместе и делить друг с другом.
— Вместе? — спросил Эдвард не дыша.
— Вместе! — сквозь всхлипы прокивала Уинри.
Он улыбнулся, она тоже.
|
