 Фанфик «Прости... и спасибо.»
Шапка фанфика:
Название: Прости... и спасибо.
Автор: Diray
Фандом: Higurashi no Naku Koro ni
Персонажи/Пейринг: Сатоши/Шион
Жанр: Ангст, Флафф, Гет, Романтика, Повседневность
Предупреждение: ООС
Тип/Вид: Гет
Рейтинг: PG-13
Размер: Драббл
Содержание: Шион поклялась себе ждать его.
Статус: закончен
Дисклеймеры: Все создателям
Размещение: Спросите и пришлите ссылку
Текст фанфика:
Шион поклялась себе ждать его. Ждать до тех пор, пока он не откроет глаза и не улыбнется своей обычной смущенной улыбкой, увидев ее радостное и заплаканное лицо. Ей было наплевать на то, сколько времени займет его лечение, ведь Сонозаки твердо знала – доктор сдержит обещание и вытащит Сатоши, ее Сатоши из комы, в которую он был погружен этой треклятой болезнью.
Сидя у его кровати, разглядывая надоевшие узоры серых стен и слушая раздражающее пиканье аппаратов, поддерживающих жизнедеятельность светловолосого парнишки, она окуналась в свои мысли, позволяя фантазии разгуляться. Она видела красочные картины того будущего, которое непременно будет у них с Сатоши. И прогулки по парку, и вечера после школы в клубе с сестрой и Кейчи, и походы в аквапарк, где они будут резвиться, как дети, брызгая друг в друга водой и стягивая купальники. Она приготовит ему бенто, а когда будет отдавать, пряча за спину изрезанные в процессе готовки пальцы, бережно заклеенные пластырем, он обязательно погладит ее по голове. Шион признается Сатоши в своих чувствах, и даже если они безответны, она останется рядом. Ей хватит и этого.
Шион жила снами, яркими, счастливыми грезами, спускаясь с небес на землю только тогда, когда терпение подводило ее. Тогда противный комок застревал в горле, а слезы лились градом, и Сонозаки корила себя за то, что перестала на секунду верить, будто бы все наладится. Ведь Сатоши перестал выдыхать сквозь глубокий сон чьи-то имена, его веки перестали подрагивать. Но она крепилась, вытирала глаза и уверенно шагала на кухню, заваривать любимый ею чай с ромашкой, чтобы привести себя в порядок, а утром снова ринуться к нему в палату — созерцать, как спит ее зачарованный принц.
Минуя непроглядную тьму, до него доносился голос, веселый, задорный, звенящий колокольчиками смех, который раздвигал плотно задернутые шторы мрака, нечеткими, расплывчатыми изображениями подкидывая что-то непонятное, еле различимое, но такое привычное и приятное, что губы невольно растягивались в улыбке. Иногда он видел маленькую девочку, до ужаса похожую на него самого, немного капризную, но, в общем, очень милую. Видел и вспоминал, что это, кажется, его младшая сестренка, горячо любимая и оберегаемая всеми силами. Но тот голос был не ее, нет. Иногда ему приходили образы девочки в беретике, и он вспоминал, что это, наверное, его подруга, которая умилялась и хотела забрать его сестренку к себе домой. И то был не ее голос, совсем. Изредка он видел что-то из своего прошлого. Например, свою работу, того мишку за стеклом магазина игрушек, или… или ту девушку, имя которой он никак не мог вспомнить. Она была… она просто была. Рядом, всегда. Независимо от того, что случалось. И он за старание гладил ее по голове, а она улыбалась, тепло, солнечно. И звучал ее смех, ее голос. Тот самый, который вытаскивал его из мрака…
Сатоши видел еще что-то, но ждал только тех образов, пытаясь всмотреться в размытое лицо и вспомнить имя. Он даже не понимал, что находится где-то далеко от тела, не понимал, что с ним случилось и почему он не может открыть глаза. Но он чувствовал, что как только узнает, как зовут ту единственную, то найдет ответы на все вопросы. У Сатоши все еще был проводник в этом царстве мглы – голос, зовущий его по имени.
— Ши…он…
Она подскочила на стуле:
— Сатоши…кун? – сердце забилось быстрее, дыхание перехватило, на глаза навернулись слезы.
— Шион… — Сатоши выдохнул снова, нахмурив брови и невольно стараясь убрать кислородную маску с лица.
Сонозаки не сразу сообразила, что надо звать кого-нибудь, ведь парнишка сказал что-то и активно задвигался впервые за все время. В ее голове с кровью пульсировала мысль о том, что он начинает просыпаться. Дернувшись в сторону кнопки вызова медперсонала, он судорожно вдавила ее в стену, а потом еще раз и еще…
— Шион… — его ресницы дрогнули, а глаза под веками начали движение так, будто бы он оглядывался по сторонам. Рука, до этого свободно лежавшая на кровати, сжала белые простыни почти до хруста накрахмаленной ткани.
У нее началась паника: персонал добирался слишком долго, а Сатоши было… больно? Шион, подавляя дрожь в коленях, придвинула стол ближе и села, положив свою руку на его напрягшуюся ладонь, инстинктивно поглаживая ее и начала шептать:
— Все хорошо, Сатоши-кун… все хорошо, я здесь, слышишь?
— Шион… — он расслабился, как ребенок повторяя ее имя и безмятежно улыбаясь.
Послышался топот ног и в палату ворвались пара медсестер и доктор в белом халате. Они стали вертеться вокруг пациента, и Шион пришлось выйти в коридор, чтобы не мешать им делать свое дело.
Напуганная и ошеломленная, она приземлилась на скамейку у стенки, роняя голову на руки и закрывая глаза. Встревоженное воображение захватило с головой, и она, не замечая ничего и никого вокруг, сидела и изредка вздрагивала и порывисто выдыхала, пока осторожное касание плеча не вывело ее из размышлений. Сонозаки подняла голову и вялая улыбка, изобразившаяся на лице медсестры, заставила ее сердце отозваться ноющей болью. Женщина просто проводила ее до палаты, не говоря ни слова, и ушла.
Долго смотря ей вслед, Шион не решалась повернуть голову. Она боялась, что все надежды, которые так красочно вырисовывались в ее голове, оказались ложными. Но все же она взглянула в сторону больничной койки и ахнула.
— Сатоши…кун…
Когда ей ответили, она не поверила своим ушам, глазам и прочим органам чувств. Казалось, будто бы все ей снится, и если она поддастся, то наутро останется тяжесть на душе, что ее так жестоко обманули. Застыв в дверях палаты, она не решалась протянуть руки и шагнуть вперед к полусидевшему на подложенных под голову подушках принцу, волшебным образом очнувшемуся ото сна, и сейчас, устало, но все так же тепло улыбавшемуся… ей?
— Шион... – его голос был хриплым и тихим, но не вымученным: он просто разучился говорить за то время, пока пробыл в коме, даже несмотря на то, что изредка звал кого-то. Он протянул к ней руку, подзывая к себе. И только тогда Сонозаки, заворожено разглядывая Сатоши, приблизилась к нему и с трепетом взяла за руку. Живой, теплый, настоящий, сжимающий ее руку в ответ. Улыбающийся.
Она заплакала, заплакала от счастья, так внезапно свалившегося на ее хрупкие плечи и подкосившего ноги, ринулась в его объятия, о которых так долго мечтала, снова называла его по имени и не чувствовала, что ее отталкивают, наоборот, он бережно обнимал ее и гладил по спине. Когда он перестал ощущать, как Сонозаки трясется и всхлипывает, то понял, что девушка уснула, видимо, измотанная за день. Улыбнувшись, он потрепал ее по голове.
— Прости… и спасибо, Шион.
|
