 Фанфик «Softer than Before | 2. Не веди себя так, будто я...»
Шапка фанфика:
Название: Softer than Before
Автор: Furiosity
Переводчик: Куница
Фандом: Kuroko no Basuke
Персонажи/Пейринг: Аомине/Кагами/Куроко
Жанр: романтика, юмор, драма
Предупреждения: нецензурная лексика, групповой секс
Тип/вид: слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: миди
Статус: в процессе
Разрешение на перевод: получено
Дисклеймеры: отказываюсь
Размещение: спросите
Содержание: Тут мозг Кагами - намного более странное место, чем ему кажется, Куроко не такой сдержанный, как все думают, а Аомине - это Аомине.
Текст фанфика:
Глава 2. Не веди себя так, будто я на твоей стороне
Появление бормочущего похотливого монстра, Исчезающая Грязь, фестиваль устрашающего храпа на первом курсе, неправильные причины покупки пластиковой еды, краткий обзор игрового профиля Куроко, переизбыток тренировок, Аомине в ежовых рукавицах, фундаментальное отличие сумасшедшего от сумасшедшего, великолепное гардеробное приключение Кагами, небольшой строительный проект, неожиданный командный состав и мудрый совет главного тренера.
После пробуждения по пути в ванную Кагами натыкается на Куроко.
– Доброе утро, Кагами-кун, – тот размахивает маленькой сумочкой с туалетными принадлежностями. – Я уже закончил, так что, пожалуйста, проходи.
Тайга молча кивает, поражаясь тому, как Куроко может выглядеть настолько собранным. Его собственные внутренности бунтуют: желудок сжимается, кишки переворачиваются, а сердце едва не выскакивает из груди. Все в Куроко кажется сексуальным, даже взъерошенные после сна волосы. И как Тайга умудрялся раньше проводить с ним время, ведь всего две минуты пребывания в одной комнате гарантированно превратят Кагами в бормочущего похотливого монстра.
– Что-то не так, Кагами-кун? – спрашивает Куроко, но сразу округляет глаза, не дожидаясь ответа. – Только не говори мне, что я как-то странно вел себя прошлой ночью. После третьей банки пива все как в тумане.
Ох. Приложив определенные усилия, чтобы отрицательно качнуть головой, Тайга выдавливает:
– Нет. Просто ты так напился, что мне пришлось… м-м… нести тебя почти всю дорогу.
– Прошу прощения за причиненное беспокойство, – Куроко опускает взгляд.
– Да ладно, без проблем, – отвечает он. – Если б я знал, что тебя так легко развозит, то не давал бы столько пить.
Он заходит в ванную, осторожно прикрывает дверь и задвигает щеколду, видя в зеркале помятое лицо с налитыми кровью глазами. "Кажется, я смог выкрутиться". Несмотря на почти сверхъестественные наблюдательные способности, Куроко вроде бы ничего не заподозрил.
Прошлой ночью где-то в районе пятьсот четвертого оборота потолочного вентилятора Кагами пришло в голову, что утром можно притвориться, будто он ничего не помнит. Тайга сразу отмел эту мысль; он не умел врать, и уж совсем глупо было бы пытаться обмануть Куроко, чей разум мог взять семнадцать никак не связанных между собой фактов и вывести из них единое умозаключение за меньшее время, чем ушло бы на то, чтобы надуть и лопнуть пузырь из жвачки.
А сейчас придется вести себя так, будто ничего не было, если не ради себя, то хотя бы ради Куроко. До приезда Аомине и грузчиков остается всего полчаса. Слишком мало, чтобы окончательно обрушить пошатнувшиеся основы дружбы, а потом у них и вовсе не будет возможности для уединения.
Он включает холодную воду и трет лицо до тех пор, пока оно не начинает гореть. "Я должен забыть то, что произошло". Хотел бы он иметь такую же милосердную память, как у Куроко.
***
Грузчики ушли. Тайга складывает свои рубашки на верхнюю полку шкафа и украдкой пялится на Тецую, развешивающего одежду чуть пониже.
Вокруг рта Кагами образуется негативное пространство, очерченное в форме губ Куроко.
– Почему ты все время на меня смотришь, Кагами-кун? У меня что-то на лице?
Тайга быстро отводит глаза:
– Нет, – говорит он. – Мне показалось, что у тебя испачкан нос, но когда я посмотрел снова, там уже ничего не было. Должно быть, это Исчезающая Грязь.
– Иногда ты высказываешь странные идеи.
– Кто бы говорил… – бормочет Тайга.
– А я уж было поверил вчера, что Кагами у нас – заядлый шутник, – в комнату заглядывает Аомине. – Вы, парни, слишком долго копаетесь. Я пойду взгляну на тренажерный зал кампуса.
– Подожди, Аомине-кун, – Куроко задвигает дверь шкафа. – Я закончил, так что пойду вместе с тобой.
– А что насчет Нигоу? – окликает его Тайга.
– Папа привезет его завтра. Он сказал, что сначала нужно чуть-чуть обжиться. Если захочешь, попозже присоединяйся к нам.
– Ладно, – говорит он, но входная дверь уже захлопнулась. Они ушли.
Он бы не прочь оставить все так, как есть, и последовать за ними, но это было бы глупо. Пока не выветрятся воспоминания о поцелуях, лучше держаться от Куроко подальше. Но прямо сейчас он так ясно чувствует послевкусие теплого рта Тецуи, что приходится буквально силой переключать свой мозг на другую тему.
Первый же взгляд на Аомине вдребезги разбил иллюзию, что он преодолеет свои чувства к нему, если выберет Куроко. Нет, вожделение так и осталось, а вот отношение к Куроко резко развернулось в сторону NC-17.
"Как хорошо, что скоро начнется учеба".
***
Тайга пропускает ориентировку для новых студентов. Все, что ему нужно, он может выяснить в интернете, а для светских бесед или дурацких групповых мероприятий он не в настроении. Он дремлет на залитой солнечными лучами скамейке, что около деканата, пока не подходит очередь регистрироваться.
Измотанный куратор факультета предлагает выбрать курс – Тайга останавливается на направлении подготовки менеджеров. Его старик, наверное, скорее одобрил бы международное бизнес-администрирование, но Кагами хочет остаться в Японии. В Штатах он все равно будет отличаться от остальных, и не важно, насколько стараешься ассимилироваться. Тут нет ничего особенно страшного, но он предпочитает более легкий путь.
Он заполняет документы на ноутбук, пока куратор бубнит об основных курсах, которые придется взять в этом году. Там только и остается, что спать: обработка информации, история современной цивилизации, основы делового администрирования, вступление в экономику… Устрашающий фестиваль храпа.
Аомине и Куроко давно разошлись по своим факультетам. Беглый взгляд на карту кампуса подсказывает, что они едва ли будут пересекаться где-то кроме баскетбольной площадки. Вот и хорошо; ему нужно время, чтобы избавиться от своей одержимости, особенно это касается Куроко. После тех поцелуев прошло уже четыре дня, но за небольшими отклонениями ум Тайги полон воспоминаниями о мягком давлении губ Куроко, крепкой хватке тонких рук вокруг его шеи и нерешительном желании в голубых глазах.
Кагами находит столы спортклуба позади додзе стрельбы из лука. Нагруженный учебниками, ноутбуком и плохими предчувствиями – чем он вообще думал, идя в университет? он точно здесь умрет – Тайга пишет свое имя, год обучения и факультет на регистрационном листе баскетбольного клуба. Имя Куроко стоит вверху первой из четырех страниц, а Аомине он не находит. "Этому ублюдку, наверное, и в голову не пришло записываться. Он просто явится туда и будет ожидать, что сразу же попадет в основной состав".
– Первое собрание через неделю, – объясняет менеджер. – Подробности вы найдете в интернете.
– Ага, спасибо, – Тайга уходит – он уже просмотрел все, что нужно. Ему вроде как нравится растворяться в толпе. Баскетбольный успех Сейрин сделал их с Куроко местными школьными знаменитостями, а в отличие от Тецуи, у него не было навыков мгновенного исчезновения. Он предпочитает, чтобы на него пялились из-за роста, а не из-за известного лица, сопровождая пристальные взгляды шепотком и тыканьем пальцами. "И больше никаких любовных писем в моем шкафчике для обуви. Потому что тут нет таких шкафчиков".
Он увидел в списке несколько смутно знакомых имен: студенты из Токио и его пригорода, с которыми школа Сейрин сталкивалась в прошлом. Они тоже, наверное, его узнали, но с ними можно было иметь дело – в конце концов, это просто игроки, у них есть что-то общее. А ведь только одной девушке из тех, которые писали Тайге любовные послания, по-настоящему нравился баскетбол.
"Держу пари, у Аомине будет нервный срыв, когда местные не падут в благоговении к его ногам, потому что попросту его не знают", – злорадно думает Кагами. Потом его настигает мысль, что все может быть совсем наоборот.
Он почти ничего не знает об Аомине – какую еду тот предпочитает, какую музыку слушает, какие любит видеоигры, что думает о глобальном потеплении, национальной статистике самоубийств или стагнации японской экономики. Тайга ежедневно вбирал в себя подобные сведения о Куроко, но с Аомине он сталкивался только на площадке.
"Какой-то парень сказал, что баскетбол не закаляет характер, а лишь раскрывает его". Кроме того, что бы он делал со всеми этими мелкими фактами об Аомине? "Я оставлю их его неизбежно образующемуся фан-клубу".
***
Чуть ли не первым фактом, который выясняется об Аомине, становится то, что он вроде как безнадежен, когда речь заходит о базовых навыках стратегии выживания.
Они договорились, что Тайга с Куроко делят пополам оплату жилья и коммунальных услуг, а Аомине возьмет на себя расходы на питание. После первой недели занятий еда, которую они закупили при въезде в квартиру, подходит к концу, так что Кагами торжественно вручает Аомине список необходимых покупок на следующие семь дней.
Тот подозрительно быстро возвращается обратно, заявляя:
– Понятия не имею, как выглядит добрая половина из того, что ты тут понаписывал, так что вместо этого я взял готовую еду.
Пакет, который он держит в руках, не принадлежит ни одному из известных Тайге супермаркетов, а когда Аомине выкладывает покупки на кухонный стол, Кагами чувствует, как у него начинает ломить виски.
– Это пластиковая еда, – ровно констатирует он. – В ресторанах такую используют для рекламы.
– Оу, – Аомине внимательнее приглядывается к тарелке предположительно с жареным тофу. – Тогда не удивительно, почему это было настолько дорого.
До сего момента Тайге еще не приходилось видеть смущенного Аомине. Тот опускает взгляд, и на его щеках расцветают малиновые пятна. В голове у Кагами проносится краткое лихорадочное видение, как он прижимается губами к покрывшейся румянцем коже, и Дайки краснеет именно из-за его действий. Тут же перед мысленным взором запускается знакомый процесс раздевания Аомине, но Тайга решительно пресекает свое разгулявшееся воображение и начинает запихивать пластмассовые продукты обратно в пакет.
– Ахомине, – бурчит он. – Сейчас мы возвратим все это, а потом заглянем в нормальный магазин. Куроко, ты идешь с нами.
– Да, папочка, – с убийственно серьезным выражением лица отвечает Тецуя.
Аомине неловко смеется и распушает голубые волосы. Тайга задается вопросом, какими бы были на ощупь эти бледные пряди. Хочется еще раз поцеловать Куроко, и уж тогда он не будет так ошарашен, что даже прикоснуться не решится. Он взъерошит светлые волосы и позволит Куроко направить его свободную руку туда, куда ему захочется. В этот момент войдет Аомине, и Тайга поманит его ближе, еще ближе, и тогда острый взгляд затуманится непониманием, а Тайга…
– Кагами-кун, ты загораживаешь дорогу, – Куроко едва дотрагивается до его локтя, и Тайга подпрыгивает выше, чем на баскетбольной площадке.
Проходящая мимо женщина с подозрением оглядывается на него и торопливо исчезает за дверями супермаркета.
– Да, точно, – он проклинает себя за то, что размечтался средь бела дня, как дурак. – Где список покупок?
"Как хорошо, что есть баскетбол".
***
Баскетбольный клуб совсем не такой, как он ожидал.
Команда просто огромная. В Сейрин к концу третьего года было порядка тридцати человек; в Токай – как минимум в пять раз больше, если считать претендентов. Они рассаживаются на трибунах, как зрители, а действующие члены команды собираются вместе. Новички по понятным причинам стоят по отдельности, многие из них узнают Аомине и Тайгу, что и ожидалось, большинство в упор не замечает Куроко, все как обычно.
Он изучает старшекурсников, вспоминая расстановку команды в прошлом сезоне и задаваясь вопросом, поставят ли его в этом году хоть на одну официальную игру. Среди них нет никого, кто мог бы ростом сравниться с Аомине, хотя кое-кто из игроков почти такие же высок, как Тайга. Многие выглядят совсем взрослыми, производя впечатление опытных профи, прямо как Токио Биг Блу. Внизу в центральном кругу стоят четыре тренера, шесть менеджеров и еще с полдюжины людей, о чьих обязанностях можно только догадываться.
– Как ты думаешь, чем они занимаются? – спрашивает он у Куроко, который тоже изучает обслуживающий персонал.
– Может быть, чем-то вроде специализированных тренировок, – тот пожимает плечами.
– Надеюсь, что та горячая малышка слева – массажистка, – встревает Аомине. – Они обязательно есть у профессиональных команд.
Тайга закатывает глаза:
– Спасибо за общеизвестную информацию, идиот.
Дайки разворачивается к нему с разъяренным взглядом, но один из тренеров дует в свисток, и толпа умолкает. Аомине пихает его локтем в бок; Кагами хочет ответить тем же, но парень со свистком смотрит прямо на него, так что волей-неволей приходится успокоиться. Ясно одно: тут нет места непринужденному товариществу, как в Сейрин. Настолько большой команде нужна дисциплина и порядок.
После переклички главный тренер Тсунемацу объявляет, что у них было тридцать свободных мест, десять из которых теперь заняты. Он оглашает имена новичков, и они в списке все втроем.
Тайга дергает Куроко за рукав футболки:
– Тебя тоже вербовали заранее?
Тот отрицательно качает головой:
– Нет, но когда я записывался в команду, там был тренер, и он меня узнал.
– А сказать нельзя было? – Аомине перегибается через Тайгу. Его кожа источает слабый аромат туалетной воды, и сердце Тайги пропускает удар, когда он чувствует приятный запах темно-зеленого моря. Шея Аомине на расстоянии вдоха, и его гладкая смуглая кожа просто совершенная…
– Ты не спрашивал, – отвечает Куроко.
Фыркнув, Дайки садится обратно, горестно качая головой.
Тайга смаргивает оцепенение и вспоминает, где находится и что произошло: Куроко вошел в команду, потому что тренер знал, как он выглядит! За последние годы Кагами часто удивлялся значительному прогрессу Куроко. Слабенькая тощая букашка, которую он размазал по площадке три года назад, и чьим единственным преимуществом была незаметность в игре, выросла в надежного всесторонне одаренного игрока с десятком обманных движений и навыками, с какими мало кто мог посостязаться.
Он чертовски гордился Тецуей, несмотря на множество разочарований на тренировках. Он мельком взглянул на Аомине и увидел нечто подобное в выражении его лица. Тайга вознегодовал. "Тебя там не было даже в роли стороннего наблюдателя, ты не подталкивал его, не верил в него. Ты всего пять минут поучил его бросать, так что сотри это удовлетворение со своего лица, ты, ублюдок".
Однако Аомине не подозревает об этом телепатическом сообщении – все его внимание сосредоточено на площадке.
Остальные пятьдесят или около того претендентов соревнуются забивать данки, что отсеивает десять человек. Остальные играют пять на пять в маленьком подобии турнира с играми-пятиминутками. К этому времени Тайга уже почти сожалеет что его отобрали в команду: сидя между Аомине и Куроко, он покрывается потом по причинам, которые напрямую не связаны с баскетболом, погрузившись в мысли о них троих в одной команде.
Это означает общую раздевалку и душ. В первый раз увидеть голого Аомине; в первый раз увидеть голого Куроко после того, как они целовались. Он будет волноваться не о трехочковых бросках или процентах попадания, а о постоянном стояке. Да он уже наполовину возбужден, просто сидя между ними. "Наверное, стоит перестать представлять их голыми".
Тайга смотрит на игроков, на то, как их тела трутся друг о друга в наиболее жестких противостояниях, и думает, что, возможно, следовало бы рассмотреть свое желание последовать в университет за Куроко чуть более критически.
***
На первое место Токай ставит защиту, их стратегия – достичь комфортной разницы очков в первой половине игры и агрессивно противостоять попыткам соперника отыграться в оставшихся двух четвертях. С Аомине и Кагами тренеры собираются строить игру по-новому, для экспериментов подойдет предсезонный период.
Тем временем игроки тренируются в команде под руководством спортивных инструкторов и индивидуально с тренерами, ответственными за развитие баскетболистов. Тайга думал, что тренировки Рико были до нелепого изматывающими, но теперь стало ясно, что они еще легко отделались. Три дня в неделю все, на что он способен после занятий – дотащиться до дома и рухнуть спать. Лекции, домашнее задание и тому подобная хрень – об этом он даже и не помышляет.
Он приспосабливается (и остальные тоже), однако страхи Тайги о неловком положении с Аомине или Куроко не спешат материализовываться. У них слишком большие нагрузки, чтобы думать о чем-то еще; только бегать быстрее, прыгать выше, забрасывать больше мячей. Текут недели, и стираются даже воспоминания о пьяных поцелуях с Куроко, те сладкие тайные моменты становятся такими же эфемерными, как обрывки сгоревшего шелка. Его несбыточная мечта.
Тайга наблюдает, как Аомине проходит трех защитников и делает "мельницу" с такой силой, что даже когда приземляется, его очертания все еще кажутся чуть расплывчатыми.
– Он считает себя Кадуром Зиани, а?
Кагами переводит взгляд на третьекурсника Фуду, разыгрывающего защитника, тот очень дружелюбен со всеми, но он ничего не говорит. Он понимает всеобщее негодование по отношению к Аомине, Тайга чувствует то же самое всякий раз, когда видит этого ублюдка на площадке. Аомине сполна оправдывает каждый эпитет, которым награждают его репортеры: неудержимый, богоподобный, неистовый. Но только Тайга может безнаказанно его обзывать.
– Аомине есть Аомине, – выбрав дипломатию, отвечает он. – Не волнуйся, скоро он перестанет тренироваться.
И правда, как только Аомине выясняет, что для него Тайга по-прежнему являет собой лишь незначительную угрозу, то забрасывает тренировки и уходит в загул.
Однажды поздним июньским вечером он заваливается домой, когда Тайга с Куроко готовятся к промежуточным экзаменам. Они купили в гостиную библиотечный стол, чтобы иметь возможность заниматься вместе, но Аомине ни разу не садился за него.
– Аомине-кун, я бы хотел, чтобы ты продолжил тренировки, – говорит Куроко.
Растянувшись на диване и расстегивая рубашку, тот отвечает:
– Токай сильнее всех, а я с легкостью могу победить любого из них. Мне казалось, на этом уровне будет сложнее.
Попытки Тайги не пялиться на то, как ткань расходится на смуглой груди, терпят сокрушительное фиаско.
– Полагаю, тебе понравится на скамейке запасных, – язвит он. – Тсунемацу сказал…
– А мне похуй, что говорит вам тренер, детки. Он собирается поставить меня в стартовый состав, и тебе это прекрасно известно.
– Я бы не был в этом так уверен, – Куроко оставляет закладку в "Современной японской литературе" и поднимается. – Кстати, вчера ты снова забыл помыть посуду.
– Тогда как насчет того, чтоб я выгулял сегодня собаку? – Нигоу, поприветствовавший Аомине и свернувшийся калачиком у себя на подстилке, настораживает уши.
– Мы с Кагами-куном уже это сделали.
Это была хорошая прогулка; они болтали о путешествиях во времени и видели целое облако светлячков.
Аомине вздыхает:
– Тогда я отведу его завтра…
– Надеюсь, Аомине-кун, ты не думаешь, что мы так и станем убирать за тобой, – перебивает Куроко. Кагами надеется, что у Аомине хватит мозгов уступить, Куроко никогда не прерывает других, если только не злится всерьез.
Дайки хмурится:
– Я не специально, я просто забыл, ясно? Этого больше не повторится.
Куроко уходит в спальню, и Аомине смотрит ему вслед:
– Какая муха его укусила? – спрашивает он у молча наблюдающего Тайги.
– Не веди себя так, будто я на твоей стороне, – тот отводит взгляд. Вообще-то Тайга просто любовался его профилем, проигрывая в голове Ночную Фантазию № 97, где они с Аомине идут в спальню, чтобы попытаться успокоить раздраженного Куроко, случайно сталкиваются в дверном проеме и…
Отгоняя видение, он яростно трясет головой.
– Я готовлю, Куроко убирает и выгуливает Нигоу, ты моешь посуду, вещи в стирку каждый относит самостоятельно. Это справедливо и не должно доставлять проблем.
Аомине встает с дивана:
– Да пофиг. И когда вы, парни, успели превратиться в парочку старых перечниц? – он выходит из комнаты, и Тайга отчаянно желает, чтобы Аомине носил более обтягивающие брюки.
Аомине больше не забывает мыть посуду.
***
После экзаменов Аомине и Куроко разъезжаются по домам на летние каникулы, но как бы сильно Тайга ни скучал по тому времени, когда жил один, по ним он скучает еще больше. Он думал, что совместное проживание лишит его излишней чувствительности, но вместо этого он все глубже увязает в своих желаниях.
Он уже оставил надежду, что более близкое знакомство вызовет отторжение, как обычно говорят. Пока они не съехались, у него было мощный и глубокий сдвиг на Куроко и Аомине. Теперь он безнадежно влюблен в них обоих. По крайней мере, Тайга отлично притворяется, что не испытывает ничего подобного, и каждый день совершенствует свои навыки в этой сфере.
Август он фактически проводит в тренировочном центре студгородка, и каждый вечер, возвращаясь домой, тщетно надеется увидеть Куроко, который смотрит какой-нибудь второсортный детектив и одновременно читает книгу, или Аомине, по-дурацки моющего посуду за целый день и все еще не переодевшегося после вечеринки. Тайга может вспомнить в мельчайших деталях каждый раз, когда он притворялся, что дремлет на диване, а сам смотрел, как Куроко ест банан. И он точно знает, когда Аомине дрочит в душе, потому что засекал время.
Кагами ждет не дождется начала занятий, а подобных мыслей у него не было с начальной школы.
В шестнадцать лет он прекрасно понимал, что нормальный человек влюбляется в кого-то одного за раз, и полагал, что просто запутался, что его чувства к Куроко или Аомине развеются, оставив после себя лишь что-то вроде нежности, которую он испытывает к Тацуе. Теперь он начинает верить в то, что или сам не вполне нормален, или рамки любви намного шире, чем считают обычные люди.
В один прекрасный день ему придется сообщить родителям, что лучше не рассчитывать на внуков, ведь их единственный сын вообще не интересуется девушками, и это само по себе достаточно плохо. Но даже если его заветное желание каким-то чудом сбудется, и Куроко с Аомине согласятся быть с ним, – не то чтобы он собирался спрашивать, это не та мечта, за которую можно бороться, – то как, блядь, это объяснять? Его предки далеко от ультра-консерватизма, но даже для широких взглядов есть свои пределы.
"На истории цивилизации одна из девушек рассказывала, что в кампусе есть психолог. Может, мне следует поговорить с ним?" Но это глупо. Он сходит с ума по Аомине и Куроко, но это же не делает его на самом деле сумасшедшим? По крайней мере, Кагами очень на это надеется.
Он открывает ноутбук и вводит в строку поиска "я люблю сразу двоих". Высвечиваются сообщения от женщин, чьи пойманные на изменах мужья утверждают, что любят их так же, как и любовниц. Он натыкается на колонку советов с неизбежным "просто хорошо разберитесь в своих чувствах и выберите кого-то одного".
– Да, я пытался, – бормочет Тайга, увидев еще несколько подобных рекомендаций. – Не сработало.
Он никогда не намекал Куроко, что выбрал его, пока в их странную новую жизнь не ворвался Аомине. Может, если он поговорит с Куроко, его одержимость Аомине сойдет на нет? Если бы в его чувствах было что-то нормальное, то кто-нибудь где-нибудь уже сказал бы об этом, но сейчас он на девятой странице результатов поиска, и все кричит ему: сделай выбор!
– Я дома, – в дверях стоит Куроко, и Тайга рефлекторно захлопывает крышку ноутбука, в шоке озираясь вокруг. "Он мог вернуться в любую минуту, но почему это должна была быть именно эта минута?"
Куроко подходит ближе:
– Ты искал порно, Кагами-кун?
– Н-нет, с чего бы мне заниматься подобными вещами в середине дня?
Тецуя достает из холодильника бутылку "Покари".
– Если тебе нужно порно, ты можешь просто взять из шкафа Аомине картонную коробку. У него там много. Уверен, он не будет возражать.
– Придурок, – Тайга открывает ноут и спокойно сворачивает окно браузера; Куроко слишком далеко, чтобы прочесть текст, но видно, что это не порнография. Кагами всегда считал, что порно нужно людям с недостатком воображения.
– Кстати, а почему ты приехал?
– Я забыл кое-какие записи, – наклонившись, отвечает Куроко, перерывая книги на полке.
Тайга изучает форму его ягодиц и ему очень хочется тихо подкрасться к Куроко, подождать, пока тот выпрямится, а затем развернуть и поцеловать, застав врасплох, как только что Куроко застал его самого. "Если я признаюсь сегодня, сейчас, то к тому времени, как вернется Аомине, я уже избавлюсь от этой зависимости".
Видение неожиданного поцелуя настолько яркое, что Тайга действительно встает и успевает пересечь половину комнаты, когда Куроко распрямляется с тетрадями в руках:
– Нашел. Кагами-кун?
Тайга неловко замирает в бесконечном пространстве между столом и полкой, между неумолимыми интернет-рекомендациями и реальным стройным телом Куроко.
– Э-э, я просто хотел помочь тебе в поисках. Но, видимо, уже не нужно, ага.
– Я ценю само намерение, – спокойный взгляд Куроко приковывает Кагами к месту. "Вот оно. Я могу сказать ему прямо сейчас. И я скажу. Он просто прекрасен".
Но когда он открывает рот, в ход мыслей вмешивается Аомине: домашняя черная форма Тоуо, капли пота на лбу, темные как ночь глаза пристально смотрят на Тайгу, каждый мускул напряжен от нетерпения, жестокая усмешка на узких губах и шепот: "Ты никогда не победишь меня".
Куроко разрывает зрительный контакт:
– Мне надо бежать, встреча с куратором через двадцать минут, – он собирает конспекты в рюкзак. – Извини за вторжение, увидимся через месяц.
– Да, – обреченно говорит Тайга. – Увидимся позже. "Что со мной не так? Черт, почему я не могу выбрать?"
Он выходит на балкон и наблюдает, как Куроко пересекает спортплощадку, направляясь к студгородку по кратчайшему пути. Когда он скрывается за деревьями, Кагами возвращается обратно в квартиру и извлекает порно-тайник Аомине. Большая часть из имеющегося там даже не является настоящей порнографией, просто журналы с позирующими фото-идолами, но кто-то такой невинный, как Куроко, мог бы посчитать это за порно.
Он достает несколько американских журналов, где женщины обнажены по-настоящему, некоторые фото даже чересчур откровенны. Тайга с интересом их рассматривает, – он никогда не видел женские интимные части так близко и детализированно, – но это никак на него не влияет. Часто на фотографиях даже нет лиц, просто вагины, удерживаемые открытыми тонкими пальцами с длинными ногтями.
"Части тел, отдельно от человека, могут возбуждать?" Тайга не совсем понимает это. Он чувствует смутное волнение, когда находит явно неоднократно листанный глянцевый журнал с парнями, и мысль о том, что Аомине рассматривал их, когда дрочил, приводит его в такое возбуждение, что он откладывает журнал в сторону. С его счастьем, Куроко вернется за очередной тетрадью или внезапно нагрянет Аомине, и Тайга никогда не сможет придумать подходящее объяснение.
Под стопкой журналов с кумирами трехлетней давности лежит фотоальбом. Тайга раскрывает его и видит черно-белый портрет Куроко, такого, каким он его помнит на первом году обучения. Такого, который сначала не был ему нужен, потом завоевал его доверие и напоследок влюбил в себя. На лице Тецуи характерное ультра-серьезное выражение легкого неодобрения.
Дальше идут пурикура-снимки с Куроко, потом с Аомине, потом с ними обоими в кадре. На последней фотографии Аомине держит лицо Куроко в ладонях, их губы почти соприкасаются, и Куроко выглядит удивленным, но не испуганным.
Фотография спящего Куроко, из-под белого одеяла выглядывает голое плечо. Та же сцена, но глаза Тецуи открыты, и он сонно улыбается человеку с камерой. Куроко на открытой площадке в светло-желтом свитере. Куроко в униформе Тейко, чуть великоватой для него. Куроко в ванне, слегка раздраженный. Диагональный снимок Куроко и Аомине, сделанный кем-то из них самих – лица прижаты друг к другу, и оба улыбаются в объектив. Куроко без рубашки, глаза скрыты под челкой, а на губах играет еле заметная улыбка.
"Я хочу попробовать тебя на вкус", – сказал Куроко в тот вечер, когда они целовались.
Тайга подозревал, что у Аомине с Куроко было общее прошлое кроме баскетбола, но подтверждение этого заставляет его чувствовать себя одной из тех жен в блоге, который он сегодня просматривал. "Кто-то такой невинный, как Куроко, ха-ха". Тайга просматривает альбом до конца и видит все то же самое: ничего явного или наводящего на определенные размышления, но весьма многозначительны уже сами фотографии. На последней странице единственный снимок Куроко в униформе Сейрин вполоборота к самому Тайге, стоящему на заднем плане.
Знал ли Куроко, предлагая ему порно Аомине, что Кагами здесь обнаружит? И если да, то что это значит? Он заметил его чувства? Это намек держаться от них обоих подальше?
Тайга аккуратно складывает все в коробку, прилаживает крышку и задвигает обратно на полку. "Мне нужна долбаная конкретика".
***
Три телефонных разговора, две незаконно приобретенные бутылки дорогущего коньяка, огромная коробка бельгийского шоколада – и Уэда соглашается, что асфальтированная баскетбольная площадка вместо полуразвалившейся обычной игровой станет хорошим вложением средств и позволит увеличить стоимость аренды жилья.
Ее сооружение заканчивается в середине сентября, за две недели до начала второго семестра в Токай. Корзины расположены ниже обычного, потому что Уэда хотел, чтобы соседские дети тоже могли играть (что они и делают), но зато теперь Тайге всего-то и надо, что спуститься вниз, когда хочется потренироваться, а не тащиться в кампус с оглядкой на часы допуска. Его процент попаданий растет.
Первыми возвращаются Куроко с Нигоу. Тайга пытается поднять тему фотоальбома, но не может найти подходящий предлог. В воображаемых разговорах Куроко всегда первым спрашивал, ознакомился ли Кагами с порноколлекцией Аомине. Настоящий Тецуя, кажется, вообще забыл, что заезжал сюда на каникулах.
Нигоу все время таскается за Тайгой, чтобы тот почесал ему пузико. Тайга прекрасно понимает чувства песика: он сам продолжает искать причины, только чтобы быть с Куроко в одной комнате, и отчаянно желает стать таким же честным, как Нигоу. Вот только Кагами хочет, чтоб ему не только животик почесали.
Аомине приезжает через три дня и становится новым объектом собачьих ласковымогательств, но Тайга не может настолько же легко переключиться. Не видя их обоих, он мог выбросить из головы смущающие идеи, особенно с баскетбольной площадкой под рукой, но сейчас, когда они вернулись, Тайга в полной прострации. Спокойствие и убийственная грация Куроко, пристальный взгляд и широкие плечи Аомине… "Ебать, как же я хочу их обоих! Поодиночке меня не устроит. Что же делать?"
За неделю до начала занятий баскетбольный клуб оглашает основной и дополнительный составы на сезон. Из них троих только Куроко попадает в список, и то на скамейку запасных. Тренеры решили, что новая максимально наступательная тактика еще требует усовершенствования. Тайга расстроен, но не удивлен: редко, когда первогодки играют, а не греют скамейку.
Аомине в ярости. Тайга видит, как у него на скулах ходят желваки, когда тренер отдает последние инструкции новоиспеченной стартовой пятерке. Он борется с желанием положить руку на плечо Аомине и попытаться его успокоить. "Какая ирония! Если бы я прикоснулся к нему, то он, вероятно, еще больше взбесился бы и орал уже на меня, чтобы я не смел его жалеть". Еще год назад Тайгу бы порадовал вид расстроенного Дайки, но безнадежная любовь существенно видоизменила шкалу ценностей, и теперь ему не нравится наблюдать, как тот злится.
Встреча заканчивается, и Аомине, отмахнувшись от попыток Куроко его остановить, сбегает вниз по лестнице вслед за главным тренером. Куроко сердито идет за ним. Тайга присоединяется, хотя желал бы очутиться за миллион световых лет отсюда.
– Чем могу быть полезен? – интересуется Тсунемацу, засовывая какую-то папку подмышку. Он чуть ли не вдвое ниже Аомине, но не выглядит хоть сколько-нибудь встревоженным.
– Вы издеваетесь? Почему я в третьем составе? – руки Аомине вытянуты по швам и сжаты в кулаки.
Тсунемацу поджимает губы, снова вытаскивает папку, раскрывает на середине и листает содержащиеся там бумаги.
– Согласно записям вспомогательного тренера Мотохару, в первом семестре вы пропустили семьдесят девять процентов тренировок. Ни один из студентов с таким количеством пропусков не будет рассмотрен в качестве кандидата на место в основе. Это ясно изложено в командном руководстве, которое вы должны были подробно изучить.
– Кому нужны эти писульки? – огрызается Аомине. – Я здесь лучший игрок, и вы это прекрасно знаете.
Тсунемацу поправляет очки и смотрит на него, словно на неизвестный науке микроорганизм:
– Я разговаривал с вашим бывшим тренером относительно систематического нарушения правил поведения. Откровенно говоря, меня поражает, что, учитывая ваш потенциал, он не предпринял никаких шагов, дабы выбить из вас эту чушь. Вы безмерно талантливый игрок, Аомине-кун, но подобное отношение разрушит вашу карьеру.
Аомине хмурится:
– Какое отношение?
– Что команда хороша лишь настолько, насколько хорош ее лучший игрок. Баскетбол – это командный вид спорта, и у нас в Токай есть именно команда, а не пестрое сборище блистательных талантов, кое-как взаимодействующих друг с другом. Если вы считаете, что сможете в одиночку вытягивать каждый матч, скажу честно: я не хочу тратить на вас время. Я не могу заставить вас уйти, но если вы не сможете придерживаться нашей игровой философии – вам лучше покинуть клуб. – Он смотрит на Кагами. – Мы не в школе, и я не обязан вытирать вам носы, джентльмены.
Тайга отшатывается. Он не пропустил ни единой тренировки и сейчас подыскивает вежливый способ сказать этому засранцу-тренеру, чтобы тот шел нахуй, но не может подыскать соответствующие японские синонимы.
– Я высказался слишком резко, Кагами-кун, – говорит Тсунемацу, заметив выражение его лица. – Вы не вошли в список, потому что мы действительно не готовы к кардинальному изменению стратегии для эффективного использования сильного форварда. И, давайте взглянем правде в лицо, над вашей защитой еще работать и работать. А качества Куроко-куна подходят для усиления обороны, поэтому мы рассматриваем его как вариант.
– Его? – Кагами сбит с толку. Куроко же тоже стоит здесь, разве нет? Он оглядывается по сторонам и понимает, что остался один. – Когда они…
– Аомине-кун ушел еще до того, как я закончил говорить, а насчет Куроко-куна – боюсь, я отвлекся и не заметил. Это все на сегодня?
– Да, спасибо, э-э, сэр, – он кланяется. – Пожалуйста, извините меня.
Ох, это на самом деле плохо.
|
